Текст книги "Взорванные лабиринты"

Автор книги: Константин Фарниев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

Чепрэ снова уселся в кресло.

– Скажите этому кретину, чтобы он убирался ко всем чертям. Он действует мне на нервы. Пусть постоит за дверью, если вы так меня боитесь.

Роттендон качнул головой. Итри бесшумно выскользнул за дверь.

– Вы многого не учли, любезный. Вы выдали бы полиции не меня, а себя. Скажите спасибо, что я вовремя вас остановил.

Чепрэ замолчал, уставившись взглядом на кончик сигареты. На лице его застыло выражение благодушного покоя и полного равнодушия к собеседнику.

Роттендон шумно задвинул ящик стола. Чепрэ искоса глянул на него и снова сосредоточил свое внимание на дымящемся кончике сигареты. Роттендон встал, подошел к окну. Штора была сдвинута. Отсюда хорошо был виден участок дороги, прилегавшей непосредственно к вилле. На дороге маячило двое.

– Это ваши люди? – не оборачиваясь спросил Роттендон.

– Я же вам говорил – вилла обложена, и отсюда не выскользнет даже мышь.

– А если я сейчас позвоню в полицию?

– Мои ребята встретят ее как следует. – Чепрэ встал. – Какого черта вы тянете время?! – Вы не можете даже убить меня, потому что там мои парни, и они скажут, куда я делся. И для вас, и для меня остался прежний вариант.

Чепрэ перегнулся через стол, поманил пальцем Рот-тендона.

– Только этого типа придется убрать. Слишком много он узнал. Вы и здесь сваляли дурака.

Чепрэ выпрямился и выразительно посмотрел на часы. Роттендон нерешительно посмотрел на компаньона. Кажется, он в самом деле попал в ловушку. Ребят не будет. И когда он успел блокировать виллу? Выход один – капитуляция.

– Итри, – негромко позвал он.

Итри бесшумно скользнул в кабинет.

– Верните нашему другу пистолет и извинитесь перед ним. Все несколько погорячились.

Итри пробежал изучающим взглядом по лицам собеседников и злая ухмылка исказила его лицо.

– А меня решили пустить в расход?

Роттендон гневно сдвинул брови.

– Тихо! – прошипел Итри. – Без глупостей! Знаю, до чего вы договорились. Руки! – вдруг гаркнул он. – Быстро к стене! Мне терять нечего.

Чепрэ послушно поднял руки и встал лицом к стене. Роттендон покорно последовал его примеру.

– Так-то ребята! Уж лучше я сам сдам вас полиции. Авось простятся мне старые грешки.

Держа в правой руке кольт, Итри прошел в глубину кабинета, вытащил из ящика стола пистолет хозяина и связку ключей.

– Кажется, эти, – пробормотал он.

Ступая почти неслышно, он отошел к двери, не выпуская своих противников из поля зрения.

– Я запру вас в кабинете, господа. Извините, вынужден идти на крайние меры. Надеюсь, до прихода полиции вы договоритесь обо всем.

Итри толкнул спиной дверь и на мгновение опустил кольт дулом вниз. Чепрэ метнулся вперед, как это делают пловцы, ныряя в воду. Расстояние до Итри было довольно близким, и Чепрэ удалось достать до его ног. Итри пошатнулся и непроизвольно нажал на курок револьвера. Оглушительно грянул выстрел. Роттендон испуганно присел на корточки, а Итри опрокинулся на спину и вывалился в полуоткрытую дверь в коридор, выронив на пол связку ключей и пистолет Роттендона. Чепрэ быстро вскочил на ноги, схватил с пола пистолет. Итри успел вскочить и ретироваться в глубину коридора. Чепрэ замер за закрытой половиной двери. Конечно, дверь кабинета блокирована. Попробуй сунься и получишь пулю в лоб. Этот Итри такая же сволочь, как и его хозяин. Чепрэ с ненавистью посмотрел на Роттендона. Сколько драгоценных минут упущено уже из-за этого болвана.

– Итри, – негромко позвал он.

– Слышу, – ответил тот из коридора.

– Не валяйте дурака, Итри, не тяните время.

– Если бы вы были порядочными людьми, я бы вам не мешал. Сперва вы хотели ухлопать друг друга, а потом сговорились ухлопать меня. Не выйдет. Только суньтесь – мне терять нечего.

– На черта вы нам нужны! – взорвался Чепрэ. – Кто просил вас вмешиваться в наши дела?

– Хозяин, пропади он пропадом.

– У меня предложение.

– Слушаю.

– Беру вас в помощники.

– Гарантия?

– Какая может быть гарантия в такой ситуации?

– Выходите.

Чепрэ вышел.

– Закройте дверь на ключ, а ключ бросьте мне.

Чепрэ послушно выполнил и эту команду.

– Надеюсь, господин Чепрэ, вы на меня не в обиде. Каждый в моем положении защищал бы свою жизнь всеми доступными способами.

– Согласен. Понял вас. Думаю, мы с вами поладим. Давайте оставим оружие здесь, на подоконнике.

Чепрэ положил пистолет на подоконник и двинулся вперед. Итри пошел ему навстречу и тоже положил револьвер на подоконник.

– Вот и прекрасно, Итри. Вы человек сообразительный. Беру вас в свою команду. По рукам?

– По рукам, – ответил Итри.

– Тогда показывайте, где бункер. Нам нужно спешить – времени в обрез.

– Он во дворе.

Стараясь идти рядом, недавние противники пошли вниз, во двор. В дальнем углу возвышался небольшой холм – крыша бункера. Наружная дверь открылась легко. В тамбуре было светло и тепло. Коротенький коридорчик имел две двери. Чепрэ интуитивно шагнул к ближайшей. Два ключа в связке были больше всех. Чепрэ наугад взял один из них и удачно. Итри взволнованно дышал за его спиной. Дверь закрывала небольшую нишу с вмонтированным в центре стены сейфом. Чепрэ сразу нашел ключ от сейфа – уж очень он был мудреный. Дверца сейфа плавно подалась вперед. Пахнуло чем-то густым, приторным – сразу закружилась голова. Информатор и письмо лежали в той же коробке, в которой их привезли. Чепрэ осторожно взял картонку и толкнул дверцу сейфа. Потом закрыл и большую дверь. Главное было сделано. Итри с жадным любопытством уставился на картонку. По всему было видно: он не знал, что в ней лежало.

– Здесь, Итри, изобретение одного гениального сумасшедшего. О чем говорили вы сегодня с хозяином?

– Хозяин приказал впустить только вас и другого.

У Чепрэ отлегло от сердца. Значит, Итри знает не все.

– Они здесь. Открывайте! Да не бойтесь!

Итри взял ключи и завозился с замком.

– Сразу не открывайте, – предупредил Чепрэ. Их нужно кончать.

Итри отодвинулся от двери.

– Нет!

– Хорошо, я сам, открывайте поскорее. Впрочем, у меня же нет пистолета. Все равно открывайте. Отведем их наверх. Здесь уж вы мне поможете.

Итри дважды повернул ключ и потянул на себя дверь. Она немного подалась, и только. Итри потянул сильнее – дверь не открывалась. Из образовавшейся щели потянуло теплом и приятным запахом хороших продуктов.

Профессор Фэтон и доктор Нейман затаили дыхание. Рано утром их перевели в бункер, и они поняли, что обстоятельства резко изменились. Несколько раз они принимались колотить в дверь ногами, тщетно требуя себе еды, но никто не отзывался. Продуктов потом они нашли сколько угодно. Склад был вместительный, и чего тут только не было – даже сигары. Здесь, в подвале, профессор вспомнил с особой отчетливостью, какие лица были вчера у компаньонов несостоявшегося акционерного общества, когда в последней беседе с ними он, Фэтон, категорически отказался от сотрудничества. Предположив, что события начали принимать для компаньонов драматический характер, Фэтон решил предпринять все возможные в их положении меры самозащиты. После долгих поисков среди ящиков с банками консервированных персиков им с Нейманом удалось найти арматурный прут. Металлическая дверь склада открывалась наружу. В центре к ней было приварено кольцо внушительной толщины. Видимо, оно предназначалось для того, чтобы тяжелую дверь поднимать краном. Сантиметр за сантиметром прут проталкивали в кольцо, придавая ему дугообразную форму. Длины прута хватило, чтобы концы его прочно уперлись в бетонные стены по обеим сторонам двери. Таким образом, открыть дверь снаружи без согласия сидевших внутри уже не представлялось возможным, если не разрезать автогеном или не подорвать. Правда, люди на вилле могли отключить электричество, затопить бункер или заполнить его газом, но профессор об этом не думал. Прежде всего, полагал он, нужно исключить возможность личных контактов с обитателями виллы, ибо в сложившейся ситуации они таили в себе реальную опасность. Друзья соорудили себе из ящиков нечто похожее на лежанки и терпеливо ждали, сами не зная чего.

Когда в двери скрежетнул ключ, профессор коснулся руки друга: молчи, мол. Кто-то изо всех сил тянул дверь на себя. Потом послышался неясный разговор. Сколько человек говорило, понять было трудно.

– Господин профессор! – услышали приятели. Откройте, к вам пришли друзья.

Фэтон приложил палец к губам. Профессор на цыпочках подошел к двери, прильнул ухом к узенькой щели между дверью и косяком. За дверью шел какой-то разговор, но невозможно было понять ни одного слова. Вдруг вдалеке раздались глухие удары, а потом послышался треск. За дверью замолчали. Дверь плотно прижалась к косяку, раздался скрежет поворачиваемого ключа, и в бункере снова наступила тишина.

Глава двадцатая
В ЛОВУШКЕ

Инспектор отодвинул от себя ворох прочитанных газет и задумчиво забарабанил пальцами по столу.

Сенсационное сообщение о поимке в столице предполагаемого главаря похитителей вновь переместило материалы о профессоре Фэтоне и о проводимом Яви расследовании на первые полосы.

Чтобы восполнить убыток, понесенный в результате забастовки журналистов, владельцы и издатели газет к трем часам дня успели уже выйти с двумя выпусками. Во втором выпуске тоже была сенсация.

Смягчение внутриполитической обстановки (правительство издало декрет о повсеместном повышении заработной платы на десять процентов и о замораживании цен) приглушило материалы, посвященные социально-политическим проблемам.

Правая пресса обрадованно подхватила тему Пришельцев и линского феномена, уделяя целые подвалы профессору Фэтону и полицейскому расследованию, стремясь убедить читателей, что именно эти вопросы на сегодняшний день являются главной национальной проблемой. «Не к лицу нам, – писали правые, – перед Пришельцами, которые, быть может, еще находятся на планете, заниматься политическими междоусобицами, демонстрировать антагонизм и классовую озлобленность. Разве не все аранцы братья и сестры друг для друга, разве у них не один язык, не одна культура и не одна цель – добиться всеобщего процветания. Разве не достойны всяческого осуждения коммунисты и их сторонники, которые сеют рознь среди аранцев, натравливая их друг на друга».

«Линский феномен» в одной из своих редакционных статей саркастически заметил: «Призывая аранцев в царство всеобщего братства, правые, по всей вероятности, полагают, что Пришельцы при возвращении на свою планету непременно завернут в чертоги господа бога и подтвердят, что если среди людей и есть ангелы, то только не среди коммунистов и их сторонников».

В глубине души инспектор ожидал, что сообщение о поимке одного из похитителей вынудит главную фигуру здесь, в Лине, удариться в бега или хотя бы проявить нервозность. Ничего подобного, однако, не произошло.

Хозяин известного Пекки, за которым вел наблюдение капитан Котр, не проявлял никаких признаков беспокойства. Он занимался своими обычными воскресными делами, вел телефонные разговоры. Не было никаких данных о том, что он собирается что-то предпринимать в ответ на события в «Амброне». Кое-что, правда, изменилось.

Местный детектив, которому было поручено наблюдать за Пекки, ухитрился упустить его, и Пекки бесследно исчез.

Трудно было судить: сделал он это по своей воле или по воле хозяина. Если он почувствовал за собой слежку, мыслил инспектор, то вполне мог в одностороннем порядке выйти из игры. Оставаться в таком случае у хозяина было небезопасно. Из помощника он превращался для него в опасного человека, от которого следовало избавиться. Поэтому Пекки, быть может, ушел и от хозяина, и от полиции.

С другой стороны, исчезновение Пекки; если оно произошло именно так, должно было насторожить хозяина. Ничего подобного не произошло. Приятель Райна вел себя очень спокойно, чего нельзя было сказать о полковнике. С утра Райн несколько раз пытался дозвониться до приятеля, и всякий раз горничная отвечала, что нет дома, хотя инспектор точно знал, что он там. Все телефонные разговоры, которые вел подопечный Котра, записывались в полиции на магнитофон.

Через час после появления в печати сенсационного отчета о происшествии в «Амброне» инспектор позвонил дежурному и попросил его впустить в холл репортеров, которые осаждали комиссариат. Прессе не терпелось узнать, кто же был задержан в «Амброне».

Ситуация для Яви сложилась трудная. Он был убежден, что находится на верном пути, что подозреваемый им человек является организатором похищения, но у Яви не было ни одного прямого доказательства, которое бы подкрепляло его убеждение.

Нужен был толчок, и Яви решил нанести удар с другой стороны, пустив в ход козыри, пока еще неизвестные противнику.

Это был очень рискованный шаг. Знай Яви, что сообщение о происшествии в «Амброне» стало причиной окончательного краха идеи создания акционерного общества «Голубой шар» и даже смерти Эгрона, у него было бы легче на душе, и он, быть может, не спешил бы.

Сгустившись в холл, Яви объявил о своем намерении дать журналистам интервью. Сразу посыпались вопросы: где сейчас находится арестованный в «Амброне» человек, кто он такой и каковы у инспектора перспективы в связи со столь значительной удачей. Яви ответил, что арест – чистая случайность и что он пока не может быть уверенным – арестован преступник или нет. Господин Рэктон вполне мог ошибиться. Арестованный в настоящее время находится в клинике. Более подробными сведениями о нем следствие будет располагать не раньше утра.

Далее Яви заявил: он располагает некоторыми сведениями о том, что за спиной похитителей стоит мафия, специализирующаяся на промышленном шпионаже. Это обстоятельство, хотя и осложняет дело, но придает ему еще больший вес. Теперь oн ставит перед собой задачу: не только изобличить и отдать в руки правосудия похитителей, но и во что бы то ни стало разоблачить преступную организацию мафиози, стоящую за их спиной и спланировавшую преступление. Только в таком случае он будет считать свой профессиональный долг выполненным до конца. Это заявление и стало сенсацией второго выпуска газет. Оно вызвало в прессе настоящую бурю. Правые сразу обвинили Яви в том, что он подкуплен коммунистами, а его заявление об участии в деле профессора Фэтона мафиози – неуклюжая попытка скрыть свое профессиональное бессилие и свалить вину за топтание на месте на какие-то особые обстоятельства.

Инспектор прочитал множество комментариев к своему интервью, но так и не понял, кто же за него и против мафии и кто за мафию и против него. Даже очень респектабельные прогрессивные газеты, такие как «Линский феномен» крутили вокруг да около, предпочитая никак не отвечать на вопрос, хотят они, чтобы инспектор разоблачил мафию или не хотят.

Ситуация для Яви, впрочем, была не новой. Всегда все крупные уголовные дела, которые он вел, в конечном итоге вырастали в политические, и всегда у него было очень мало друзей.

Инспектор сидел в своем кабинете и ждал, когда противник либо чем-нибудь ответит на его выпад, либо трусливо побежит. У него было такое чувство, будто он забросил в глубокий омут бомбу и ждет, когда она взорвется и выбросит на поверхность брюхом кверху глубоководного хищника.

Пул Вин сидел в своем домашнем кабинете, привольно раскинувшись на широкой спинке просторного кресла. Выражение его лица ничуть не соответствовало безмятежной позе: оно было угрюмым и жестким.

Если бы кто-нибудь из домашних заглянул сейчас в кабинет, он не узнал бы своего папеньку.

Пул Вин был негласным хозяином Лина и главой («Идолом») Юго-Западного филиала Всеаранского гангстерского Синдиката.

Положение владельца крупного промышленного комбината обеспечивало ему солидное имя, устойчивые позиции среди деловых и политических кругов Юго-Запада. Никто не знал, даже жена, о его истинном состоянии. Деньги, которые давала ему вторая профессия, не попадали в поле зрения налоговых инспекторов. Он знал, где и как держать их. Официальным состоянием были комбинат и получаемые прибыли.

Посылая Ремми Табольта за аппаратом Фэтона, он и не предполагал, что там окажутся такие ценности, которые принесут ему миллион. Сейчас он с удовольствием отдал бы два миллиона, лишь бы настоящее оказалось сном.

Пул Вин сидел неподвижно, слегка наклонив вперед крутолобую голову. Глаза его, не мигая, смотрели на бронзовую фигурку обнаженной женщины. Она стояла на столе, раскинув руки, готовая взлететь к потолку. Пул Вина всегда поражало ощущение невесомости, заложенное в статуэтке. Казалось, бронзовая женщина жила своей непостижимо прекрасной для людей жизнью.

Последние откровения инспектора по поводу мафии выбивали почву из-под ног Пул Вина. До выхода второго выпуска газет он только предполагал, что инспектор сел на его хвост, теперь он в этом был уверен. Конечно, Пул Вин сразу понял провокацию с арестом фальшивого похитителя. В душе он посмеялся над наивностью инспектора. А потом вдруг страшные обвинения в адрес мафии. Инспектор выбросил козырной туз и сразу взял все взятки.

Глядя на статуэтку, Пул Вин вспомнил, как все начиналось. Он давно уже имел заказ от одной фирмы, производившей автоматические космические станции. Фирма билась над проблемой создания прибора, который, в специальном контейнере возвращаясь на землю, доставлял бы информацию о характере живой материи, встреченной в космосе. Приборы такие были, но они страдали несовершенством. И очень кстати подвернулся аппарат профессора Фэтона. Правда, Пул Вин не был уверен, что это как раз то, что надо, но на всякий случай решил изъять его у изобретателя. Если бы он знал или даже предполагал, что Табольт найдет в доме профессора! Разве так бездарно было бы все организовано! Может, он вообще и не лез бы в эту кашу. По крайней мере, обошелся бы без райнов, дзистов и прочей хлюпающей сволочи. И даже без Роттендона. Все дело пошло бы через Синдикат, и тогда инспектор Яви сейчас был бы не опаснее букашки. Кто мог подумать, что эта белоголовая полицейская проныра начнет копать дела пятилетней давности. Иначе с чего бы он вдруг заговорил о мафии. Подлая тварь! С головой выдал его Синдикату! Теперь там не сомневаются, что похищение профессора Фэтона – дело рук Пул Вина, лин-ского «Идола». Нет теперь ему никакой пощады. А ведь он всем обязан Синдикату: и карьерой, и капиталом, и даже семьей.

Он, Пул Вин, глава мощнейшего филиала Синдиката, имеющий сотни рабов, готовых идти по его приказу в огонь и в воду, ничего не может предпринять в свою защиту. Теперь он остался один на один не только с полицейской сворой, но и с мафией. Синдикат не простит такого скандального провала и наверняка сделает все возможное, чтобы он замолчал навеки. Зачем мафии человек, сидящий под полицейским колпаком. Нужно выворачиваться самому. Рано или поздно полиция доберется до него, если раньше не доберется Синдикат. Табольт еще раньше мог доложить по цепи, что выполнил приказ Пул Вина, отданный ему именем Синдиката. А ведь так оно и было сначала.

Пул Вин вскочил и нервно зашагал по кабинету. Животный страх охватывал его всякий раз, когда он думал о возможном суде Синдиката и его приговоре. Ни крови, ни борьбы, никаких следов. Был человек – и нет его. Он тоже член суда и знает, что и как делается. Пожадничал, положил денежки только в свой карман и приговорил себя к смерти. Можно было бы еще вывернуться, если бы инспектор не сболтнул прессе о мафии.

Пул Вин снова сел и застыл в прежней позе. Так лучше думалось. Беготня отвлекала его. Допустим, они взяли Табольта. Что он может сказать? Многое. А чем доказать сказанное? Пусть Яви попробует предъявить ему обвинение без вещественных улик. И вообще, что у него есть? Ничего, кроме подозрений. Синдикат – вот где настоящая опасность. Он, конечно же, уже прислал сюда своих людей. И не суются они к нему лишь потому, что боятся напороться на полицию. Ждут, наверное, когда инспектор сделает промашку. Но что же делать?! Все «окна» за границу по линии Синдиката для него – ловушки. Нужен какой-то другой путь. Жаль, что он не подумал в свое время о нейтральных связях. Но кто мог знать, что он станет для Синдиката врагом номер один, что своих людей будет бояться больше, чем полиции. Если еще Пекки окажется негодяем, тогда конец. Нужно срочно что-то предпринимать. Каждая минута промедления все туже и туже затягивает вокруг шеи петлю безысходности. Если инспектор вышел на Райна и Дзиста, а это вполне возможно, то тем более нужно уходить…

Котр давно уже стоял напротив городского особняка Пул Вина на платной стоянке. Предприниматель с утра никуда не выезжал. Особых хлопот он капитану не доставлял, потому что в основном сидел дома.

Ровно в половине второго дня Пул Вин поехал в отделение Союза предпринимателей и через час вернулся домой.

Котр соблюдал предельную осторожность, сопровождал его, памятуя о том, что исчезнувший Пекки может контролировать «хвост» своего хозяина.

Часа в три к воротам особняка подкатил фургон военной полиции, за рулем которого сидел полковник Райн. Его не приняли, и он сразу уехал.

В половине четвертого ворота особняка распахнулись. «Ялу» сразу взяла хорошую скорость. С тех пор, как Пекки исчез, Пул Вин водил машину сам.

«Ялу» промчалась мимо стоянки, обдав припаркованные там машины струями жидкой грязи. К обеду потеплело, и снег, лежавший на дороге, превратился в жидкую грязь.

Котр проводил Пул Вина до развилки на трассе, откуда к самым воротам виллы тянулось узкое бетонное шоссе.

Став с машиной за стену одноэтажного домика-склада, где дорожные рабочие держали свои инструменты, капитан проследил в бинокль за «Ялу». Подъехав к воротам виллы, Пул Вин вышел из машины, сам открыл ворота и потом заехал во двор.

Котр связался по рации с инспектором, доложил обстановку, и лишь тогда принялся за бутерброды. Жил он один и питался в ресторане. Но с тех пор, как Яви прикрепил его к Пул Вину, перебивался сухим пайком, боясь упустить своего подопечного. Пекки ушел, когда детектив, наблюдавший за ним, заскочил на минутку в ресторан.

Капитану понравилось, что Пул Вин приехал на виллу. Здесь как-то было спокойнее. Вилла очень хорошо просматривалась с трассы, кроме того, со всех сторон была обложена скрытыми полицейскими постами, выставленными Яви сегодня еще с утра. Инспектор постарался сделать все возможное, чтобы исключить для Пул Вина возможность уйти из-под контроля полиции.

Управившись с бутербродами, Котр закурил и блаженно развалился в водительском кресле. От полей, окружавших виллу, веяло таким безмятежным покоем, что Котр не смог устоять перед соблазном вздремнуть.

Капитан встрепенулся, когда в динамике рации раздался голос инспектора.

– Внимание, капитан! Инспектор Яви. Прошу усилить бдительность. Не исключено, что именно сегодня ваш подопечный постарается уйти. Не спускайте глаз с трассы и с прилегающих к ней полей. Как поняли? Прием.

– Вас понял, – ответил Котр. – Как только начнет темнеть, думаю перейти на более близкое расстояние к вилле. Как поняли? Прием.

– Понял хорошо. План одобряю. Все, – ответил инспектор.

Котр сел ровнее, поднес к глазам бинокль.

Сейчас работа инспектора заключалась в том, чтобы сидеть в кабинете и ждать сообщений от Бейта, Фрина, Котра, местного детектива, занятого Райном.

Уэбер, вернувшись из столицы, временно поселилась у Рэктонов и вела наблюдение за квартирой Фэтона, где находился Дзист. Яви опасался, что Райн узнает о местонахождении своего адъютанта и каким-нибудь образом постарается его убрать. Приходилось держать под охраной и Софи.

Дважды уже звонил Фрин. Ему удалось найти Эштер Гюйя, бывшего хозяина «Дракона» и узнать у него следующее: три года назад Гюй участвовал в гонках автолюбительских машин на первой своей машине, имевшей вращающуюся рулевую турель. Гонки он проиграл. За воротами автотрека к нему подошел какой-то мужчина и предложил за довольно потрепанную «Мегеру» – так Гюй называл свою машину – очень приличную сумму. Естественно, Гюй сразу согласился. Он смог не только подробно описать Фрину свою «Мегеру», но даже подарил фотографию машины. Что касается покупателя, то помнил он его плохо. Единственное, что осталось У него в памяти – это смутное ощущение какой-то диспропорции в фигуре покупателя. Гюй не мог сказать конкретно, в чем именно заключалась эта диспропорция. Они оба спешили, да и в районе автотрека было ке очень светло. Гюй передал покупателю все документы на машину и сразу уехал в Лин. С тех пор он никогда не встречался ни со своей «Мегерой», ни с ее новым хозяином.

Второй раз Фрин позвонил Яви из столицы. Он поднял на ноги весь свой отдел и принялся уже за конкретные поиски «Мегеры» и ее хозяина.

Бейт после удачно сыгранной в «Амброне» роли остался в столице для выполнения второго задания инспектора.

Яви предупредил Эда, что тому придется докладывать Снайду об аресте в «Амброне». Так и вышло.

Сообщение о том, что Рэктон вроде бы ошибся, оговорив случайного человека, вызвало у главного ехидную улыбку. Он дал понять, что не верит Бейту и приказал немедленно признаться прессе «в этой ошибке».

Бейт позвонил в Лин. Инспектор запретил ему выполнять приказ главного.

Яви понимал причины недовольства главного. Тот подозревал, что от него скрываются самые существенные детали дела, и, естественно, ему это не нравилось. Но Яви решил выдерживать свою линию до конца.

Бейта он оставил в столице, потому что там он был нужнее, чем в Пине.