Текст книги "Взорванные лабиринты"

Автор книги: Константин Фарниев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

Глава двадцать четвертая
ПОНЕДЕЛЬНИК – ДЕНЬ НЕОЖИДАННОСТЕЙ

Фэтон проснулся и недоуменно обвел взглядом комнату. Где он?

– С добрым утром, – пробасил с другого конца гостиной Нейман. Он уже давно не спал, лежал с открытыми глазами.

Фэтон приподнялся на локте.

– Доброе утро. Дожили мы с тобой – не знаем, где завтра проснемся.

– Ничего, Рок. Сегодня уедем домой, – мечтательно прикрыл глаза Нейман, – и снова заживем спокойной свободной жизнью.

– Нет, – рывком поднялся на постели Фэтон. – Я не успокоюсь, пока негодяи не получат по заслугам.

– Оставь это дело полиции, Рок, – сквозь зевоту посоветовал Нейман. – Не отбивай у нее хлеб.

– Нет, – ответил Фэтон. – Это уже и мое личное дело.

– Как хочешь, Рок. Я поеду домой.

Фэтон удивленно посмотрел на приятеля.

– Ты серьезно?

– А что здесь делать?

Нейман уже надел брюки и обувался. В гостиной было светло, и Фэтон заметил, как к лысине доктора прилила кровь, когда он нагнулся, чтобы завязать шнурки на туфлях.

– Ну что ж, – ответил Фэтон. – Обойдусь без тебя. Нейман уловил в голосе друга нотку обиды. Конечно, он и не думал уезжать в Лин один – без Фэтона.

– Мне кажется, оснований для паники нет, – ответил он. – Может, инспектор сгущает краски. Полиция любит сгущать краски.

Ночью по дороге домой инспектор вкратце ознакомил профессора и доктора с характером сложившейся ситуации и с возможными осложнениями в деле.

– Сомневаюсь. Он, кажется, не из тех.

– А вот и он! – воскликнул Нейман, увидев в дверях гостиной хозяина.

Яви уже успел с помощью Бейта, Фрина и Котра перевезти Пул Вина в одну из частных клиник.

– Как спали? – спросил он.

– Отлично, – ответил Фэтон.

– Хозяйка просит вас к столу.

Инспектор вышел. В коридоре ему встретился Дзист. Он был высок и нескладен. Капитан принужденно улыбнулся.

– Дня через два мы с вами расстанемся, – похлопал его по плечу Яви. – Я бы и сейчас отпустил, но, честно скажу, опасаюсь. Полковник Райн не оставит вас в покое. После гибели Пул Вина вы – единственный, кто может свидетельствовать против него. Формально полиция занимается вашим розыском. В конце концов мы можем «найти» вас в любое время.

– У меня к вам просьба, господин инспектор, – Дзист отвел глаза в сторону.

– Нельзя ли сообщить Софи, что я нахожусь здесь? Если у нее есть возможность, пусть она приедет в столицу.

– Хорошо, капитан. У меня к вам тоже просьба – не говорите профессору Фэтону или доктору, кто вы.

Мягкий и стеснительный по натуре, капитан очень страдал от сознания, что он превратился чуть ли не в уголовника.

За столом инспектор сообщил Фэтону, что он уже созвонился с председателем правления телевизионной компании «Интеринформация» и заключил с ним пока устный договор на выступление Фэтона и Неймана по телевидению.

– И сделал я это от вашего имени, – уточнил Яви.

– К чему такая спешка? – спросил Фэтон, отложив в сторону нож, которым он разрезал мясо.

Яви ответил, что, как он и предполагал, ситуация по делу сложилась неясная и многое зависит от того, кто первый нанесет удар. Выбор «Интеринформации» он сделал потому, что это относительно прогрессивная компания, имеющая миллионы телезрителей за рубежом. Принадлежит она профсоюзу работников творческих профессий и более свободна от большого бизнеса, чем какие-либо другие.

– Вам виднее, – согласился Фэтон. – Я не возражаю.

– Я тоже, – поддержал его Нейман.

– Очень хорошо. Ровно в десять я заеду за вами. А пока, извините, мне нужно заняться неотложными делами.

Яви уехал. В комиссариате его ждали Бейт и Фрин.

Получив ночью от инспектора приказ установить наблюдение за городскими особняками Чепрэ и Роттендона, они очень скоро убедились, что ни первого, ни второго в особняках нет. На телефонный звонок к Чепрэ прислуга ответила, что хозяин еще вчера в полдень улетел в свое заграничное ранчо. Личный камердинер Роттендона сообщил, что его хозяин находится на своей горной вилле, куда он уехал вчера и просил не беспокоить его. Правду говорили слуги или нет, но вести наблюдение за особняками без всякой надежды на какой-то успех не имело смысла.

Фрин предложил продолжить поиск «Мегеры» и ее хозяина, и Бейт согласился. Как и прежде, они поехали по отелям, спрашивали главным образом прислугу. Сторож платной стоянки отеля «Каравелла» опознал в «Мегере» автомашину, которую содержал на стоянке один из клиентов.

Портье сообщил, что человек этот без предупреждения оставил номер вечером второго января и с тех пор в отеле не появлялся. Претензий к нему никаких нет, так как он оплатил все услуги за неделю вперед. Портье описал внешность жильца, одна из горничных добавила несколько характерных деталей. Из личных вещей клиент в номере ничего не оставил.

Бейт не был уверен, что фамилия Табольт, под которой клиент был зарегистрирован в отеле, его настоящая, но все равно считал, что им с Фрином здорово повезло. Иметь подробное описание внешности и фамилию, даже фальшивую, уже много значило. Они с Фрином помчались к инспектору домой. Было это уже в шестом часу утра.

Яви как раз допивал кофе перед поездкой к Котру и Пул Вину, так что помощники подъехали очень кстати.

В семь часов утра Пул Вин был уже в частной онкологической клинике, принадлежавшей хорошему приятелю инспектора.

Встретившись в комиссариате, Яви, Бейт и Фрин отправились за женщиной, которую обнаружила поисковая группа в ущелье. Поместив ее в морг, Яви срочно вызвал в комиссариат управляющего городским особняком Роттендона, которому была подчинена вся прислуга предпринимателя и его семьи.

Напуганный до полусмерти вызовом в полицию управляющий сразу опознал в женщине горничную из виллы. О «человеке с кольтом» он не знал ничего. По крайней мере, уверял, что не знает.

К тому времени уже поступило сообщение из Лина. Под развалинами виллы Уэбер не обнаружила ничего заслуживающего особого внимания, кроме начала подземного хода, по которому Пул Вин ушел к трассе. Выходил он в кювет километрах в трех от развилки. Выход замаскирован под отверстие дренажной трубы. Их вдоль трассы было множество. По ним на поля отводилась дождевая вода из кювета. В проекте, по которому строилась вилла, никакого подземного хода не предусматривалось.

Полковник Райн еще затемно улетел на военном самолете в столицу, надо полагать, по приказу генерала Куди.

Военный прокурор назначил официальное дознание по поводу исчезновения капитана Дзиста.

Яви приказал Уэбер немедленно вылетать и захватить с собой Софи.

В половине десятого радио Арании сообщило трагическую весть. Ночью в Атлантическом океане были подобраны пилот личного самолета автомобильного магната Чепрэ и труп самого Чепрэ.

Проходившее недалеко от них судно, приняло сигнал бедствия, который подавали автоматические микрорации, вмонтированные в спасательные жилеты потерпевших воздушную катастрофу.

Придя в себя, пилот сообщил, что Чепрэ назначил отлет на шесть часов вечера седьмого января. Они должны были лететь на принадлежавшее Чепрэ ранчо, расположенное на одном из экзотических островов Атлантики.

Хозяин появился у самолета в одиннадцатом часу вечера, и они вылетели, несмотря на то, что синоптики предсказывали возможность возникновения циклона как раз в том районе воздушного бассейна над Атлантикой, через который пролегала трасса полета.

Самолет угодил в самый центр циклона, потерял управление и начал падать в океан. Сработала автоматика. Пилот и Чепрэ катапультировались. Пилот предположил, что у хозяина либо что-то случилось с парашютом, либо он погиб, сильно ударившись о воду, либо просто захлебнулся. Волнение в океане было большое.

Диктор закончил сообщение и перешел к другим материалам.

– Так, – подытожил Яви. – Еще один вышел из игры. А вместе с ним, надо полагать, и вещественные доказательства – иначе чего бы он так поспешно бежал. Теперь я почти уверен, что на вилле с Пул Вином был Чепрэ. Видимо, у них была договоренность. Пул Вин задержался, и поэтому Чепрэ так опоздал к самолету. Хорошо было бы как следует допросить пилота. Но он так далеко. Впрочем…

Инспектор быстро вышел из кабинета и зашагал к службе телекса. По своему служебному положению он имел право, минуя высшие инстанции, непосредственно обращаться в Интерпол по поводу объявления розысков преступников, покинувших пределы Арании и скрывавшихся на территориях стран, полиции которых входили в систему Интерпола.

Дежурный Интеркомиссариата принял подробное описание внешности Табольта и формальную заявку на его розыск. Затем Яви попросил связать его с комиссаром Интерпола. Дежурный дал номер его домашнего телефона.

Яви обратился к комиссару с просьбой, чтобы он оказал помощь в организации официального допроса пилота Чепрэ, дал перечень вопросов, которые следовало задать пилоту, чтобы выяснить очень важные для них следствия по делу профессора Фэтона обстоятельства. Комиссар обещал помочь. Яви вернулся в свой бывший кабинет. Он с нетерпением ждал Уэбер, чтобы передать ей материалы экспертов. Не было еще отпечатков пальцев «человека с кольтом» и Чепрэ. Последний, хотя и вышел из игры, но продолжал иметь для следствия немаловажное значение. Отпечатки его пальцев можно было найти только там, где он жил и прикасался ко многим вещам. Отпечатки пальцев Пул Вина уже имелись.

Следовало как можно скорее установить личность «человека с кольтом», заняться розыском Пекки, Роттендона и еще многими делами.

С Пул Вином инспектор не говорил, он был очень слаб. Да и не было необходимости. Яаи смотрел на него из-за двери, когда Бейт и Котр выносили его к санитарной машине онкологической клиники. Пул Вин даже не открыл глаз.

Распределив помощникам задания, Яви заторопился домой. Пора было ехать с Фэтоном и Нейманом на телевидение.

У подъезда комиссариата Яви лицом к лицу столкнулся с доктором Ега. Тот нахмурился.

– Прошу зайти ко мне, – бросил он на ходу. Яви последовал за ним.

В кабинете Ега сумрачно посмотрел на него из-под насупленных бровей. Яви сделал вид, что не замечает этого взгляда.

– Почему вы изъяли у экспертов исходные данные экспертиз. Вы что, не доверяете им? – спросил Ега.

– Я действовал в пределах инструкции. Эксперты сдали их мне по своей инициативе.

– Зачем они вам?

Яви помолчал. «Хватит хитрить, – подумал он. – Лучше идти напрямую».

– Чтобы мои обвинения в адрес господина Роттендона, Чепрэ и Эгрона в один прекрасный момент не рассыпались, как карточный домик. Кстати, почему вы не объявили розыск господ Чепрэ и Роттендона и не оформили ордера на обыск в их особняках?

Лицо Ега вспыхнуло, глаза зло уперлись в переносицу инспектора.

– Кажется, я не обязан отчитываться перед вами.

Яви встал. Лицо его заметно напряглось и побледнело.

– Вы мешаете мне, господин Ега. Отчитываетесь вы, действительно, в другом месте и перед другими лицами. Считаю своим долгом предупредить вас, что на этот раз никакие ваши штучки не пройдут. Вам не удастся замять дело. У меня такие доказательства, какие не сможет опровергнуть самый предвзятый судья. Если вы полезете в эту кашу, то не соберете своих костей.

– Вы смеете угрожать, господин инспектор!

– Я обязан предупредить, господин Ега. Первая моя пресс-конференция с журналистами…

– Угрожаете все-таки. – Ега встал, он кипел злобой.

– Я отстраняю вас от дела.

Яви уже пошел к двери и оглянулся.

– Не имеете права, к вашему величайшему сожале нию. Пока главным комиссаром полиции Арании является комиссар Снайд, а он не отстранял меня от дела и вообще – теперь уже никто не сможет отстранить меня от дела. Оно почти закончено.

– Где профессор Фэтон?

– Хочу еще более обрадовать вас. Главой всего дела был господин Эгрон, известный вам финансист. Хотя он тоже вышел из игры, но фамилия его на процессе фигурировать будет.

– Ничего не понимаю. Вы обвиняете меня в попытке помешать вашему расследованию, что ли?

– А чем иначе можно объяснить вашу позицию? Почему вы не должны были объявить розыск Чепрэ и Роттендона?

– Мне не представили никаких доказательств их участия в деле.

Инспектор шагнул к столу.

– А то, что профессор и доктор содержались вопреки их воле на вилле Роттендона, не доказательство? И показания потерпевших тоже не доказательство?

– Пока вы не предъявите прокурору более весомых доказательств, Роттендона вам не взять. Не та фигура.

– Я вас понял, господин Ега.

Инспектор холодно откланялся и вышел из кабинета.

Разговор с Ега его немного успокоил. Доктор держался не очень уверенно.

Выступление Фэтона и Неймана по телевидению произвело эффект разорвавшейся бомбы. Буквально за несколько минут улицы столицы опустели. Все, кого передача захватила на улице, устремились к площади Справедливости, где телекомпания «Интеринформация» год назад установила огромный телеэкран. На протяжении часа с лишним многотысячная толпа слушала рассказ профессора Фэтона и доктора Неймана о нескольких днях заточения на горной вилле, шумно сопереживая приключения, которые выпали на их долю. Пои каждом упоминании имен Эгрона, Чепрэ и Роттендона толпа взрывалась бурей возмущения.

Позже к рассказчикам подключился комментатор. Он начал с радиоинформации о гибели Чепрэ и спросил у Фэтона, связывает ли он поспешное бегство автомобильного магната с его попыткой уйти за границу вместе с письмом и информатором. Фэтон сразу ответил утвердительно. Комментатор, как бы угадывая вопросы телезрителей, держал их в постоянном психологическом напряжении. Особенно интересовало всех содержание письма Пришельцев. Профессор несколько раз пересказывал его на память, предупреждая, что не ручается за полную дословность, так как письмо было у него в руках не более часа. Он же не знал, что на его квартиру готовится покушение.

После окончания передачи многие с площади Справедливости устремились к зданию телекомпании. Фэтон и Нейман покидали телевидение почти в ранге национальных героев.

Инспектор вместе со всеми проводил их в аэропорт, посадил в самолет. Теперь он был спокоен за них.

Популярность их, однако, прожила не более часа – до второго выпуска газет. Скептики от науки не оставили камня на камне от рассказа Фэтона и Неймана о письме и информаторе. Скептики от политики довершили их развенчание.

«Эпоха» писала: «Басни, рассказанные доверчивым телезрителям профессором Фэтоном и доктором Нейманом, есть ни что иное, как попытка «Интеринформации» опорочить представителей национального бизнеса. Предоставив свою трибуну, мягко говоря, для малоубедительных «откровений» пострадавших, «Интеринформация» разоблачила себя, как организация, готовая любой ценой поддержать свой шаткий авторитет в массах. Нам кажется, профессор Фэтон и Доктор Нейман не обидятся, если мы скажем, что они пока еще остаются несколько не в себе от перенесенных в результате их похищения страданий..»

«Порядок» – газета Союза военных свой основной удар направила против инспектора и всей следственной группы. Газета предположила, что инспектор Яви, имея старые счеты с Роттендоном, воспользовался благоприятной возможностью. Он якобы привез на виллу Фэтона и Неймана, которых обнаружил совсем в другом месте, чтобы представить дело так, будто бы они насильно содержались на вилле Роттендона.

У Фэтона и Неймачл нашлись и защитники. Профессор Крок Суни выступил с большой статьей, где говорил о профессоре Фэтоне, как о серьезном ученом. Письмо и информатор были, утверждал Крок Суни, хотя бы потому что были Пришельцы.

«Линский феномен» на первой странице поместил более сенсационные, на его взгляд, материалы.

Внимание привлекал крупно набранный заголовок: «Профессор Гинс против генерала Куди!»

«Профессор Гинс, – сообщалось в статье, – обратился в линский городской суд с заявлением о возбуждении уголовного дела против генерала Куди, обвинив последнего в нарушении конституционной гарантии, касающейся безопасности жизни, здоровья граждан, их личной неприкосновенности. Истец обвиняет ответчика в превышении власти, принесшем истцу физические и нравственные страдания, а также временную нетрудоспособность. Городской судья принял заявление профессора. Дело это будет рассматриваться на днях.

Генерал Куди заявил представителям прессы, что он ни в чем не считает себя виновным, поскольку действовал в интересах государственной безопасности и в условиях чрезвычайного положения, введенного в городе законным путем. Поэтому претензии профессора Гинса считает вздорными, а его позицию безнадежной. Генерал Куди в свою очередь подал заявление в аранский государственный суд, которое содержит требование о привлечении профессора Гинса в соответствии со статьей 12, пункт «В» Уголовного кодекса Арании к ответственности за ведение внутри страны открытой коммунистической пропаганды, а также за сговор с преступниками, совершившими нападение на представителей власти и освободившие профессора из-под законного ареста. Заявление генерала Куди было принято Государственным судьей. Оба дела обещают быть чрезвычайно интересными. Политическая оппозиция принимает все меры к тому, чтобы эти судебные процессы стали ее главными козырями в борьбе за кресло Президента. Все громче и чаще раздаются голоса левых, требующих равных по сравнению с другими прав коммунистической партии Арании, и прежде всего отмены запрета, ставящего ее вне закона…»

«Линский феномен» поместил на первой странице коротенькую информацию. «Линский забастовочный комитет объявил в городе всеобщую забастовку. Вновь прекратили работу транспортники, связисты, работники местной и государственной торговли, коммунальных служб, энергетики, рабочие пищевого комбината, завода электронных приборов и других промышленных предприятий города».

В два часа дня с крыш столичных небоскребов на улицы полетели десятки тысяч листовок. Люди одним взглядом прочитывали короткий текст и устремлялись к площади Справедливости.

Дюк и Соримен, все прибавляя шаг, направлялись туда же. Соримена вызвали в столицу на экстренное совещание, и он пригласил с собой Дюка.

Левая фракция в Центре объединенных профсоюзов потерпела поражение, и в связи с этим компартия резко меняла тактику борьбы. Теперь не имело смысла поддерживать Центр, заявивший о своей полной лояльности правительству.

Дюк и Соримен пришли на площадь к самому началу митинга. Неизвестно, каким образом на балконе второго этажа одного из зданий появились микрофоны и усилители.

С того места, где стояли Дюк и Соримен, оратор казался всего-навсего темным пятном на фоне белой стены. Поперечник площади имел больше километра.

– Граждане! – начал оратор. – Вы, наверное, прочитали текст листовок. Правительство снова обмануло нас. Инфляция давно с лихвой перекрыла унизительную десятипроцентную надбавку к зарплате, а частный бизнес и не думает выполнять декретное требование о замораживании цен. Бизнесу некогда заниматься нашими нуждами и страданиями. Вы все слышали и видели выступление профессора Фэтона. Бизнес старается все, даже достояние всего человечества, использовать для своих шкурных интересов.

Соримен по голосу узнал оратора – заместителя Митта по партии Кинемана.

– Вы должны знать, граждане! – продолжил он. – Столица окружена частями регулярной армии. Генерал Зет давно уже готовит военный переворот. Ему не дают покоя позорные лавры душителей свободы и демократии.

Центр объединенных профсоюзов продался врагам народа, всадив в самый ответственный момент рабочему классу и всем нам нож в спину.

Нам не нужны такие защитники! Нам не нужна военная хунта и генералы зеты! Если он немедленно не будет выведен из состава правительства, завтра утром никто в стране не выйдет на работу! Пусть враги знают нашу силу. Долой душителей свободы и демократии!

Десятки тысяч людей в едином порыве выбросили вверх правые руки с туго сжатыми кулаками. Десятки тысяч голосовых связок вытолкнули в пространство крик – «долой!»

У Дюка мурашки побежали по телу. Он сам не мог понять, что заставило его выбросить руку и крикнуть: «Долой!»

Кинеман поднял руку, но площадь не успокаивалась.

– Если надо, – закричал он в микрофон, – мы все, как один, выйдем на баррикады и не пустим в город ни одного солдата! Мы требуем отставки генерала Зета! Мы требуем свободы компартии Арании и удовлетворения всех наших требований!

Бурную реакцию толпы на заключительные слова Кинемана заглушил рев авиационных моторов.

Над площадью повис тяжелый военный вертолет.

– Внимание, внимание! – загрохотал в поднебесье металлический голос. – Немедленно очистить площадь! Через пятнадцать минут мы открываем огонь!

Толпа онемела то ли от страха, то ли от неожиданности. Такого еще никогда не бывало, чтобы военная авиация вмешивалась в сугубо земные дела.

– Спокойно, граждане! – воспользовался паузой Кинеман. – Без паники! До скорой встречи на баррикадах!

Площадь пришла в движение. Люди потянулись к двум широким выходам на прилегающие к ней улицы. Через десять минут площадь опустела. Мостовая, покрытая множеством грязных, затоптанных листовок, производила тягостное впечатление. В то же время было в ней что-то символически тревожное, предвещавшее взрыв.

Окинув последним взглядом площадь, Шэттон побежал, догоняя Соримена.

Лори спешил. Через двадцать минут в сторону Лина уходил скоростной экспресс.