Текст книги "Заноза (СИ)"

Автор книги: Константин Федоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)

Техник тяжело вздохнул, глядя в никуда. Он ни о чем не просил, просто спокойно стоял. Происшествия, при которых появлялись пострадавшие, всегда тщательно рассматривались службами летного контроля, и любые просьбы тут были бесполезны.

– Звание-то у тебя какое?

– Летный техник-сержант первого класса, – так же безмятежно отозвался старик, – в полной отставке.

В "полную отставку" отправляли тех, кого признавали совершенно негодным к дальнейшей службе. По причине ранений ли, проявлений ли "боевого синдрома" или просто… признавали не годными.

– Садж! – Тихо заговорил Кот, приняв для себя решение. – Это ведь старая тяжелая "Гидра" была до конверсии? Не отвечай, сам вижу. Дублирующую линию управления найди, блок два-восемь-шесть, ослабь крепление четыре и дерни блок несколько раз. Если там есть стоп-контролька, скрути ее полностью и выкинь подальше. Неполадка минимальна, блоком управления шаттла не регистрируется, но вносит помехи в основной контур управления. Требуй от летного контроля проверку по полному профилю, контролируй сам, они должны найти этот дефект. Пусть составят летную модель с учетом дефекта. Модель покажет, что пилот не сам лихачил, а пытался нивелировать возникшие проблемы с управлением. Давай, садж, действуй! Времени у тебя мало. И Спящие тебе в помощь!

Кот говорил вполголоса, старательно глядя в сторону. Если бы кто-нибудь даже и посмотрел запись, то у него осталось бы впечатление, что сержант просто тихо ругается, глядя на удаляющиеся носилки медицинских сервов. Старик вздрогнул… и сорвался с места, лихо, по-молодому, нырнув куда-то в глубины кораблика.

29

– Ом-м-мани-м-мо-о-о-рн! Ом-м-мани-м-мо-о-рн! – слаженно и стройно выводил хор мужских голосов. – Ом-м-мани-м-мо-о-о-рн!

Люди в бесформенных балахонах и широких капюшонах, скрывавших лица, сидели на грубоватых и низеньких деревянных табуретках ручной работы, что во времена нынешних высоких технологий выглядело как минимум странно. Каждый держал в руках светящийся жезл. В строгой очередности заводя мелодию, они медленно двигали жезлами вверх и вниз, доставая и опуская их обратно в небольшие отверстия в полу зала с высокими потолками, в котором и проходила эта странная церемония. Казалось, что люди в балахонах расселись как попало, но взгляд сверху показал бы картину сложного но… упорядоченного хаоса. Все занимали четко определенные места, образуя завораживающий своей красотой рисунок.

В зал ввели человека с завязанными глазами, чьи руки были скованы за спиной силовыми наручниками. Человека в обычном рабочем комбинезоне вели двое "балахонистых", направляя его движения при помощи небольших палок, мерцавших искрами.

– Морн! Ом! Морн! Ом! Морн! – плавный речитатив изменился на отрывистые выдохи-выкрики, звучавшие в рваном ритме.

Люди в балахонах, следуя какой-то своей очередности, при каждом таком выкрике с силой втыкали свои жезлы в отверстия и больше их не трогали. Чем ближе конвойные подводили человека к центру зала, тем ожесточеннее становился ритм.

– Морн-морн! Ом! Морн! Морн-ом-морн-Морн! Ом! Ом! – то один, то другой "балахонистый" замирали на месте, воткнув свой жезл и откинувшись слегка назад.

Когда до центра зала, в котором разгоралось какое-то свечение, оставалось всего пара шагов, выкрики перешли в постоянный и непрерывный гул, в котором "морны" сливались с "омами", перетекая один в другой. Шаг, еще шаг..

– Морн! – выкрикнул последний, в свою очередь откинувшись на стульчике.

Разгоревшееся свечение, тусклое в начале церемонии, уже резало глаза. Человеку в комбинезоне сорвали с глаз повязку, плавным, отточенным движением сорвали с рук наручники и… резко толкнули вперед. Жезлы, концы которых выпирали из пола на несколько сантиметров, ярко вспыхнули, раздался громкий треск… и свечение исчезло, оставив после себя обугленное и изломанное тело.

– Жертва не принята, братья! – громким, хорошо поставленным голосом выкрикнул кто-то. – Спящим не нравятся слабые! Брат, ответственный за поиск, будет наказан.

Второй конвоир молча встал на колени, склонившись в позе покорности. Первый театрально ткнул в него своей искрящейся палкой. С громким треском проскочил разряд, заставив провинившегося распластаться на полу, нелепо подергивая руками и ногами.

– Звезды мне сказали, что новое служение должно пройти через три дня! – снова подал голос первый конвоир. – Молитесь, братья! Спящие должны получить желаемое.

Люди в балахонах молча вставали со своих мест, вытягивая из пола свои жезлы, и так же молча направлялись к выходу. Наконец, в опустевшем зале остались только бывшие конвоиры и тот, кто провозглашал "Мнение Спящих"

– Ну все, хватит, хватит! – пробурчал "глас" после того, как входные двери захлопнулись. – Все уже ушли.

– Да? – дергавшееся до этого тело второго конвоира моментально оказалось на ногах и кинулось, замахиваясь, на напарника. – Ты, ублюдок! Ты на сколько разряд выставил? До меня же достало!

Второй конвоир рефлекторно выставил перед собой свою палку, оказавшуюся мощным шокером. Шокер, выставленный на полную мощность, моментально окутался разрядами.

– Стоять! – негромко приказал "глас".

Оба конвоира замерли, так и не начав драку.

– Найдите кого-нибудь покрепче, – сказал "Глас", направляясь к выходу, – или сами окажетесь на их месте! Два дня у вас есть.

Конвоиры потянулись на выход вслед за своим хозяином. В дверях они разошлись, "Глас" направился в одну сторону, а конвоиры в другую.

– Ты это, Темка, извини, – сказал первый, откидывая капюшон, – разболтался регулятор, чуть больше прокрутился. Пиво с меня.

Первый конвоир оказался человеком с круглым и добродушным лицом, обрамленным светлыми волосами. Глядя на него нельзя было и предположить, что он только что хладнокровно отправил человека на смерть.

– Десяток пива, Сенек! – пробурчал второй, тоже откинув капюшон. – Твоего фирменного. Десяток! Знаешь, как дернуло?

Второй конвоир обладал резкими, как будто начерченными опытным рисовальщиком, чертами лица и черными, как смоль, коротко остриженными волосами.

– Хорошо, – покладисто согласился Сенек, – десяток. Мир?

– Мир! – хлопнул по подставленной лопатообразной ладони Темка. – Следующий клиент с тебя. Я и так чуть не подставился с этим… Второй раз за такой короткий срок может вызвать подозрения.

– Сделаем! – уверенно кивнул Сенек. – Ко мне как раз новую группу "мяса" везут. Видимо в какой-то переделке побывали, раз за них флот раскошелиться решил. Крепкие, должно быть, ребята! А такие, сам знаешь, иногда с нарезки срываются. Ты-то, в своих медблоках, таких часто уже в виде овоща из медкапсул доставал. Не приходят в снах, кстати?

– Знаю, что срываются! Можно подумать, я всю жизнь только координатором здешнего медцентра был! – оскорбленно буркнул Темка. – А ты сам? Высадки-абордажи не снятся? "Клиенты" эти по ночам не приходят? А за друзей-десантников, которых ты сюда на смерть водишь, не переживаешь?

– Не дави! – добродушное лицо Сенека превратилось в хищную морду зверя. – Все "мои друзья-десантники" навсегда остались на Сигме Борьини и уже давно морожеными тушками или невесомым пеплом в пустоте летают! Эти мне – никто! Кроме того – они солдаты, и у них одна судьба – рано или поздно сдохнуть! Мы просто ускоряем этот процесс. А если они при этом могут еще и принести мне деньги, то я отказываться не собираюсь! Деньги не пахнут.

– Ладно-ладно! – примирительно поднял руки Темка. – Извини. Согласен! Деньги не пахнут. Не забудь, пиво с тебя! И замени регулятор, а то, сам понимаешь, и у меня тоже как-нибудь сломается… В подходящий момент!

Так, переругиваясь и на ходу стаскивая балахоны, напарники шли к раздевалке. В противоположную от них сторону удалялся "глас".

– Эту точку можно вычеркивать. – Вполголоса сам с собой говорил он. – Отклик ноль, обратка сто. Что ж… отсутствие положительного результата тоже результат. Хотя и жаль, я надеялся на полную премию.

"Глас", он же первожрец секты "Путь Спящих", получал очень хорошие премиальные, отправляя "клиентов" по получаемым им координатам и докладывая некоему "Инкогнито" о результатах этих "отправок".

30

Площадь перед выходом из здания порта была переполнена разными людьми, снующими туда-сюда. Здесь были и те, кто только что прилетел, и те, кто уже улетал, и местные жители, встречающие новых отдыхающих.

– Такси! Такси! Доставим быстро, недорого и безопасно! Сувениры! Возьмите себе на память частичку своего отдыха! – раздавались возгласы.

Каждый хотел хоть немного заработать.

В группу возбужденных технарей, радостно предвкушающих оплаченный флотом отпуск, затесалась миловидная женщина, надевавшая на солдат венки из цветов и каждому что-то быстро-быстро говорившая. Когда очередь дошла до Кота, он вначале не понял, что говорила эта радостно улыбавшаяся особа.

– Добро пожаловать в наш рай! – тараторила она. – Вам у нас очень понравится! Пожертвуйте несколько марок нуждающимся! У нас настоящий рай для всех отдыхающих! Пожертвуйте несколько марок!

Кто-то недоуменно морщил лоб, кто-то хмурил брови… а кто-то, в число которых вошел и сержант, откликнулся на просьбу. Сунув в руку женщины пластиковую карту достоинством в десять тер, Koт поправил спадающий венок и замедлил шаг. Что-то в поведении женщины его насторожило… Что-то показалось странным.

Мило улыбавшаяся и радостно щебетавшая женщина не была похожа на пройдоху и попрошайку, толпы которых слонялись у космопорта, готовые на все ради лишнего тера. Несмотря на улыбку и радостное лицо, в глазах женщины стоял страх и плескалась боль!

Оглянувшись, Кот вновь увидел женщину… девушку, одарившую их венками. Та, выбравшись из толпы, украдкой спрятала полученные деньги в кармашек на поясе. Но ее увидел не только сержант.

– Эй! Иди сюда! – раздался властный голос.

Женщина вздрогнула и попыталась бежать, но бегство не получилось. Полицейский в полуоткрытом шлеме и легком бронекомбинезоне в два прыжка настигнул беглянку и сильно, с видимым удовольствием, ударил ее дубинкой по ногам.

– Запись! – проговорил Кот, выдираясь из толпы и направляясь к полицейскому.

Голосовой командой он активировал "протокольный интерфейс", записывающий все, происходящее вокруг, прямиком в хранилище информации. Протокольный потому, что подобные записи, с привязкой к месту и времени, принимались любыми судами в качестве неоспоримых доказательств.

Пока он шел, полицейский успел еще несколько раз взмахнуть дубинкой, обыскать пояс лежавшей у его ног женщины и что-то спрятать в нагрудный карман своего комбинезона. Сейчас же он стоял, нависнув над жертвой, и угрожающе покачивал своим искрящим оружием.

– Я тебе уже говорил, что если еще раз увижу – покалечу? – услышал сержант, приблизившись почти вплотную. – Говорил. Ты зачем снова пришла? Зачем пришла? Зачем?

С каждым "зачем" дубинка опускалась, вроде бы слегка прикасаясь к жертве, но было видно, что каждое прикосновение было просто невыносимо болезненно.

– Отставить! – рявкнул Кот, подойдя почти вплотную. – В чем дело?!

– Кто… – Выпрямился полицейский, оборачиваясь. – А, господин сержант! Добро пожаловать в наш рай! Не задерживайтесь, проходите!

– В чем дело, капрал?! – повторил Кот, присмотревшись к знакам различия на черном бронекомбезе. – Веду запись.

– Сержант, это дело полиции, – ответил полицейский. – Следуйте к месту вашего назначения. Проходите! Не задерживайтесь!

– Вы являетесь гражданином Федерации? – игнорируя полицейского, напрямую спросил Кот.

– Да, у меня гражданство третьей категории… – постанывая ответила женщина.

Гражданство третьей категории… фактически, просто разрешение на работу. Однако и у таких, "неполноценных граждан", имелись права.

– Я не давал тебе разрешения говорить! – разозлился капрал, вновь замахиваясь дубинкой.

Однако на линии удара все время оставался либо этoт нaстырный флотский сержант целиком, либо какая-то его часть, и капрал никак не мог решиться ударить.

– Капрал! – повысил Голос Кот. – Я требую объяснений!

– Сержант! Иди К Xшарам! – начал звереть капрал. – Отдыхай! Не мешай мне работать!

– Веду запись! – еще раз предупредил Кот. – Требую объяснений по факту нарушения пунктов три, восемь, девять и двенадцать Положения о Гражданстве. По пункту двадцать шесть имею право выступить в защиту!

– Сержант! Ты мешаешь работе полиции! Имею право применить силу! Иди куда шел! – вконец озверел капрал. – Считаю до трех! Раз!.. Два!..

Полицейский всерьез замахнулся, крутанув регулятор дубинки-шокера. Дубинка окуталась маленькими молниями, раздраженно трещавшими во влажном воздухе.

– Три! – продолжил за него сержант, непонятно как оказавшийся совсем рядом и ткнувший рукой в незащищенную пластиной подмышку полицейского.

– А-а-а! – выгнулся полицейский, выронив дубинку.

Пальцами другой руки сержант ткнул в приоткрывшуюся щель между жестким воротником бронекомбеза и шлемом. Полицейского повело, как пьяного, и сержант по-дружески подхватил его под локоть, одновременно хлопая по его груди и вскрывая клапан кармана.

– Ну-ну-ну… Тихо, тихо… Не дергайся! Девушка, сколько он забрал у тебя денег?

– Триста пятьдесят две марки, – ответила испуганно сжавшаяся женщина.

– Здесь… здесь, думаю, больше. Бери. Лишнее пойдет тебе как компенсация за ущерб. – Протянул ей пачку сержант и обратился к полицейскому. – Ты ведь не против, да? Вот и молодец, что не против. Тогда и мы не подадим официальную жалобу на действия капрала… капрала… Ага! Капрала Шканека! Согласен, капрал?

Полицейского шатнуло, и он не смог из себя выдавить ничего, кроме невнятного мычания. Подгибающиеся ноги совсем его не держали, и если бы не поддержка сержанта, он бы упал прямо на том месте, где стоял.

– Давай, дорогой, садись… садись сюда… – сержант всего лишь немного ослабил хватку и полицейский плюхнулся пятой точкой на ступеньку. – Ой-ой-ой… Плохо-то как… Давай-ка я тебе помогу.

Проворные пальцы сержанта пробежали по крепежным элементам, а руки подхватили свалившийся с потной головы шлем.

– Как тебя разморило-то, бедолага! Подержи-ка шлем, милая… Ну-ка, капрал! Смотри сюда… Оп!

Поводя одной рукой перед глазами ошалевшего капрала, пальцами другой руки он нажал на какую-то точку за ухом, отчего взгляд Шканека моментально прояснился.

– Вижу, тебе лучше. Да, капрал? – участливо заглянул ему в глаза сержант. – Не дергайся. Прими файл. Запись на десять минут. Если я дам делу ход, ты попадешь под суд, лишишься места, и, скорее всего, отправишься на рудники. Откупиться не выйдет, дело пойдет через канцелярию флота. Уяснил, капрал?

– В чем дело? Капрал, у тебя все в порядке? – раздались голоса еще нескольких полицейских, поспешивших на помощь товарищу.

– Садж, что случилось? Помощь нужна? – спросили с другой стороны подоспевшие технари, обнаружившие отсутствие Кота в их группе.

Полицейские и флотские сгруппировались друг напротив друга, меряя оппонентов враждебными взглядами. Полицейских нигде не любили… и они платили всем взаимностью. Зачастую заранее, до того, как "нелюбовь" окружающих могла бы себя проявить.

– Что вы! Все в порядке! – ослепительно улыбнулся выпрямившийся Кот. – Знакомую, вот, встретил, поговорить подошел. Этот классный парень решил нам помочь, чтобы в толпе не затолкали. А потом плохо ему стало, жарко ведь! – Кот ткнул рукой вясное небо с ослепительно горевшим солнцем. – Пришлось уже мне ему немного помочь. Так ведь, Шканек?

Несмотря на улыбку, голубые глаза сержанта были холодны как лед.

– Д-да! – еле выдавил из себя капрал. – Так и было.

– Медслужбу я уже вызвал. Капралу окажут квалифицированную помощь. – Сержант указал рукой на планирующего в их сторону медицинского серва. – Все выяснили? Если вопросов больше нет, мы пойдем.

– Идите. Благодарю за сотрудничество, – процедил один из полицейских

– Пойдем, милая, – поднял женщину с земли Кот и, отойдя на десяток шагов, обернулся к окружившим их технарям. – Спасибо, парни! Если бы не вы, тут могла бы случиться хорошая драка!

– Ха! – радостно заржал кто-то. – Так это мы рано подошли! Если б немного попозже, как раз на самый разгар веселья бы успели!

– Отставить! – улыбнулся Кот. – Нам еще отдохнуть как следует надо, а не объяснительные писать и сутки напролет на дознания ходить. Еще раз спасибо! Вы идите, вон, отельный флаер вас дожидается, а я потом сам доберусь. Мы с подругой пройдемся, поговорим.

Весело гомоня, толпа технарей забралась в дожидавшийся их флаер, который закрыл дверь и плавно взмыл в небеса. Кот пристально посмотрел на испуганно сжавшуюся возле него женщину.

– Что у тебя случилось? – прямо спросил он.

– Pe… ребенок… болен, – выдавила она.

– Пойдем-ка… хм… вон туда, – повлек ее Кот в сторону ближайшего заведения. – Там, думаю, попрохладней будет. И не вздумай бежать! Не пойму.

31

Сержант, опустив подбородок на руку, поставленную локтем на колено, отсутствующим взглядом смотрел на зеленеющий невдалеке лес. Мысли его были невеселы.

Когда женщина рассказала ему о своей беде, он вначале не поверил. Как это так – государство оставило маленького ребенка просто умирать, отказываясь оказывать ему хоть какую-нибудь помощь… бесплатно. Платно – да пожалуйста! Все, что угодно! А вот бесплатно – нет. Оставило молодую мать безо всякой поддержки, обрекая и ее, и ребенка, на нищенское существование.

Не так он представлял себе могучую Федерацию, не так!

Камиля, выходец из какой-то "заштатной" колонии, появилась на этой планете-курорте несколько лет назад. Подписывая рабочий контракт и отправляясь сюда, она едва ли не прыгала от счастья. Как же, мир-курорт, полным-полно красивых и, наверное, богатых людей! Корабли прилетают-улетают едва ли не по нескольку десятков в день, а не как на ее родине – в лучшем случае раз в месяц! Реальность оказалась куда хуже, нежели мечты.

Девушку, с ее базовой нейросетью, держали на самых низкооплачиваемых и черных работах, а на робкую попытку сослаться на обещания вербовщика о хорошем карьерном росте и высоком заработке глумливо ткнули носом в пункт контракта, в котором четко было прописано "работа в должности, соответствующей установленной нейросети и изученным базам знаний".

– Иди, красавица, работай. – Махнул ей тогда рукой крепыш-управляющий. – На большее сейчас ты не способна. Нарасти сеть, выучи базы – тогда поговорим. Советую нарастить специализированную, а в нашем центре как раз есть комплексная база "Специалист гостиничного хозяйства".

– Но ведь это опасно, – возразила Камила.

– Милочка! – улыбнулся управляющий. – У тебя базовая нейросеть. Ба-зо-ва-я! Это специализированную менять опасно, а на базовую ставится надстройка, превращающая ее в плохонькую, но специализированную. Полностью безопасно и совсем недорого! Кстати, в нашем медцентре такая операция обойдется тебе всего…

– У меня совсем нет денег! – едва не зарыдала девушка. – Мы и так продали все, что можно, чтобы поставить мне мою нынешнюю сеть!

– Тогда нужно больше работать! – наставительно поднял палец управляющий. – Непрестанная, ответственная и качественная работа позволят тебе, в конце концов, собрать необходимую сумму! Иди и работай!

– Господин управляющий! – взмолилась Камила. – Может на уборку номеров отправлять сервов? А я бы занялась в это время чем-нибудь более…

– Милочка! – управляющий даже приподнялся от возмущения. – Наш отель гордится тем, что уборку производят руки живых горничных! Только живые люди наводят порядок в номерах наших постояльцев! Работники, а не бездушные механизмы! И так будет всегда! Все, разговор окончен! Иди! Работай!

– Но…

– Работать! Если через пять минут ты не приступишь к своим обязанностям, получишь штраф! Ты и так непозволительно много времени провела в пустой болтовне! Марш!

Всхлипывая, девушка убежала. Больше администратор на ее просьбы поговорить не откликался.

Потом… потом случился бурный роман с одним из постояльцев. Камила, выросшая в "варварском" мире, решила, что это любовь… но постоялец перед отлетом лишь посмеялся, оставив ее на планете, да еще и пожаловавшись на "некачественное обслуживание". А через пару месяцев девушка поняла, что беременна.

Хоть персонал медцентра и был изрядно удивлен подобному варварству, но положенное гражданам третьей категории ежемесячное бесплатное медицинское обеспечение они проводили, да роды они все же успешно приняли. Работу к тому времени Камила потеряла. Управляющий просто аннулировал контракт, выгнав ее на улицу и наложив штраф за "несоблюдение условий", на который ушли все ее небольшие сбережения.

Медики бесплатно наблюдать ребенка отказывались, ссылаясь на низкий социальный статус молодой матери. Мол, гражданство третьей категории, конечно, подразумевает появление детей, но в специализированных центрах и с предварительной полной оплатой услуг. А законы Федерации о бесплатном медицинском обеспечении граждан в нынешнем случае на ребенка не распространяются, он-то ведь еще не гражданин!

Мир-курорт, благодатное место для отдыха, оказался крайне неблагоприятен для маленького человека. Какие-то местные болезни, различные паразиты, коих во влажном и жарком климате оказалось предостаточно, раз за разом цеплялись к несчастному малышу. Камила, подрабатывавшая на нескольких работах, выбивалась из сил, пытаясь заработать деньги для очередного посещения медцентра. В краткие часы отдыха она плела венки из цветов, которые раздавала прилетающим в надежде получить хоть что-нибудь.

Выслушавший все это сержант, помрачнев лицом, встал из-за столика кафе, в который он привел спасенную от полиции женщину.

– Идем! – резко бросил он тогда, не поверив словам Камилы. – Веди!

Не могло быть такой дикости, просто не могло быть! Кот уже начинал жалеть, что поддался порыву и защитил эту лгунью от капрала-полицейского. Вывести ее на чистую воду – вот, что хотел сержант! Вывести на чистую воду и сдать обратно тому же капралу!

Все оказалось так, как и было рассказано. Молодая женщина даже преуменьшила в своем рассказе ту бездну нищеты и отчаянья, в которой находилась. И самое страшное, что она была такая не одна! Трущобы, мерзкие трущобы, стыдливо скрывающиеся под плотными кронами деревьев и переплетениями лиан, назвать эти жилища иначе не получалось. Сделанные из обычного хвороста, старого пластика и простой глины, хижины не блистали чистотой и порядком. Натоптанные в земле тропинки разбегались и снова сходились, соединяясь в мудреную сеть, связывавшую эти убогие жилища и… окружающий их весь остальной мир.

– Грязно тут, – пряча глаза, сказала Камила, – почти нет времени на уборку, надо деньги зарабатывать. А после дождя так вообще все раскисает. Мы с девочками дежурим по очереди, но сил все равно на все не хватает.

– А мужчины не помогают?

– Какие мужчины? – скривилась женщина. – Тут все такие, как я.

– А местные власти разве не помогают?

– Кому, нам? Нам?! Мы приезжие. Просто работники. Третья категория. Хотели лучшей жизни, а оказались здесь… без нормальной работы и без денег. Родственники наши очень далеко, помочь не могут. Да и… если бы у нас дома все хорошо было, разве бы мы рвались сюда?

Их, шедших по тропинке, окружила стайка босоногих, одетых в рваное тряпье, детишек.

– Папа? Папа? – спрашивали они, хватая сержанта за руки. – Тетя Камила, ты привела папу?

– Нет, дети, это не папа! Это доктор! – строго отвечала женщина. – Отпустите его! Сейчас он посмотрит на моего Рифката и уйдет.

– А у тети Наси маленькая Сея заболела. Дядя доктор, ты ее тоже посмотришь? А где твой чемоданчик? А где твой медсерв? – не отставали дети.

– Бери ребенка и выходи! – не выдержав, сержант круто развернулся и направился к выходу из этой, почти средневековой, деревни. На душе скребли кошки.

Поход в медицинский центр вылился в длительный медицинский контракт, по которому оплачивалось медобеспечение ребенка и установка ему неплохой нейросети по достижении минимально необходимого возраста. Контракт пришлось сразу полностью оплатить. Сержанту, как полному гражданину, даже сделали скидку.

Кот также зарегистрировал благотворительный фонд, оплатив все государственные сборы, налоги, пошлины и комиссии на несколько лет вперед и внеся первое, довольно крупное, пожертвование. Передав управление фондом Камиле, он, в ответ на слезы благодарности и недоуменные вопросы, сказал:

– Теперь ты можешь вполне легально раздавать свои венки и получать пожертвования, не боясь полиции. И ты сможешь помогать другим, оказавшимся в похожей ситуации. Почему? Потому, что ты сама прошла через это и знаешь цену боли и страданий. Потому, что ты всю жизнь будешь помнить тот ужас, в котором побывала, и из-за этого не сможешь отказать в помощи другим.

– Нет, – заливалась слезами женщина, – почему ты…

– Почему я, совсем чужой для тебя и твоего ребенка, сделал это? – непонятная гримаса исказила лицо сержанта. – Наверное, потому, что так – правильно! Мы сотнями и тысячами умираем там, во мраке пустоты. Гибнем на кораблях, на станциях. Замерзаем и задыхаемся в разбитых кораблях. Для чего? Разве для того, чтобы здесь умирали дети?! Нет!

– Странный ты, – женщина мягко коснулась щеки сержанта. – Пока ты не появился, мы никому не были нужны, никому! Всем было плевать! А ты… Пусть Спящие всегда помогают тебе!

И вот теперь сержант сидел на скамейке возле медцентра и бездумно смотрел вдаль. Этот душевный порыв проделал брешь в его финансах. Не то, чтобы он остался с совсем пустым карманом, но все же…

Чужая женщина. Чужая ошибка. Чужой мир…

Чужой мир? Кот, вскочив, ошалело огляделся вокруг. Чужой мир! Откуда взялась эта мысль, он не знал. Возможно, эта мысль пришла откуда-то из глубины покрытой туманом памяти. Рядом с ним со скамьи вскочило что-то меховое, мохнатое, то, что он уже, наверное, десяток минут бездумно почесывал и поглаживал, погруженный в свои мысли.