Текст книги "Путь на Олений ложок"

Автор книги: Константин Кислов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

11. Заключение криминалистов

Профессор Данилин и капитан Шатеркин столкнулись в дверях.

– Вот и отыскал вас, уважаемый студент третьего курса… Дудки, не спрячетесь! – неловко поворачиваясь в тесных дверях, как всегда весело ворчат профессор.

Данилин поставил в угол старею суковатую трость из памирской арчи, небрежно кинул на вешалку шляпу и сел к столу. Он был бодр и в самом прекрасном расположении духа.

Удобно усевшись в кресле, профессор пытливо заглянул в лицо капитана – тот с нетерпением ждал от него ответа: что дала экспертиза? Лукаво усмехнувшись, Данилин мизинцем почесал кончик носа и сказал:

– Ох уж мне это движение городского транспорта… Понимаете, Николаи Иванович…

– Сергей Владимирович!..

– Выдержка, дорогой, выдержка… – Данилин засмеялся и, поглядывая на капитана, раскрыл, наконец, портфель.

– Видимо, сделано все, что можно сделать. – Он немного похмурился, посверкал круглыми стеклышками очков и извлек, наконец, свои документы. – Вот первое… Итак, гильза, которая была найдена в лодке, принадлежит пистолету, обнаруженному при трупе. Вторая гильза, оказавшаяся на месте происшествия никакого отношения к этому пистолету не имеет. Также не имеет отношения к оружию, найденному при трупе, и пуля, извлеченная из черепа…

Шатеркин на листе чистой бумаги короткими штрихами набрасывал кошачью голову с огромными пышными усами, потом он удлинил и заострил нос, посадил на него круглые очки – получился не то уродец, не то филин. Он слушал профессора, и мысль его сосредоточенно и напряженно работала вокруг выводов, о которых говорил Данилин. Заключения экспертов вполне удовлетворяли капитана. Они клали конец тон неопределенности, которая связывала его действия. Теперь не нужно было бесцельно растрачивать свои силы на одновременную отработку нескольких версий, неясное становилось ясным. Перед ним было настоящее уголовное дело, преступление, которое требовалось раскрыть.

Данилин, отложив в сторону заключение, развернул другой документ.

– А вот и второе… Это заключение судебно-баллистической лаборатории по поводу самого выстрела. Эксперты на основании изучения конкретной обстановки и произведенных расчетов утверждают, что выстрел был сделан не потерпевшим, а другим лицом, с расстояния не более пятидесяти сантиметров. Выстрел произведен из оружия, калибр которого соответствовал пистолету, подобранному на месте происшествия…

– Значит, эксперты отрицают факт самоубийства?

– Отрицают решительным образом, – ответил Данилин, снимая очки.

Шатеркин положил на чернильный прибор карандаш, скомкал бумагу, на которой рисовал фантастического кота, бросил ее в корзинку.

– Вот, смотрите, – Данилин положил на ладонь две стреляные гильзы, которые Шатеркин отправил ему для экспертизы. – Обе гильзы кажутся одинаковыми и по калибру и по цвету металла?

– Безусловно.

– Но это не так, и далеко не так, уважаемый студент. Моя коллекция гильз помогла мне раскрыть разницу, которая есть между ними. Я могу сказать, что гильза, подобранная возле трупа, изготовлена не в Германии и не для пистолета «Вальтер», а в Америке. Она была выпущена в марте 1945 года широко известной американской фирмой «Кольт» для бесшумно стреляющего аппарата последней модели «СК-4». Вот так…

На лице капитана отразилось удивление.

– Но ведь этот патрон может подойти к любому пистолету такого калибра, – заметил он.

– В том-то и дело, что может, – ответил Сергей Владимирович после некоторого раздумья, – Я не хочу вводить вас в заблуждение, Николай Иванович, и не делаю из этого факта пока никаких выводов… Патроны, батенька мой, как разменная монета, всякие попадаются. Видимо, имеет значение война, демобилизация, возвращение из-за границы солдат и прочее. Все это только для сведения и только, разумеется, для вас. – Данилин стал собираться. – Вот и весь мой доклад. У вас работа, не буду задерживать.

– Вы все-таки, может быть, машиной воспользуетесь?

– Ни под каким видом! – решительно запротестовал профессор. – Если я так рано начну кататься в автомобиле, изнежусь, ноги ослабнут. А как на охоту? На рыбалку?.. Нет-нет, не соблазняйте младенцев!..

Они вышли на улицу. Горячее солнце на минуту ослепило глаза. В сквере против главного подъезда нежно шелестела листва тополей, шумно и весело играли дети. По тротуарам торопливо сновали люди. На перекрестке остановилась маленькая юркая машина. Она была разрисована, как раковая шейка: с огненной полосой через весь корпус, с двумя большими красными репродукторами на крыше кабины.

Шатеркин проводил профессора до перехода и едва попрощался с ним, как услышал властный предупреждающий голос: «Гражданин с тростью! Пройдите дальше, перебегать улицу опасно!» Капитан оглянулся. Профессор успел пересечь мостовую и теперь торопливо шагал, насмешливо поглядывая на сине-красную машину регулировщиков. Капитан покачал головой. «Все же озорной он старик…»

Когда Шатеркин снова вошел в кабинет, на столе звенел телефон. Он снял трубку.

– Капитан Шатеркин слушает вас, – сказал он вздохнув. И сразу же его лицо просветлело. – Здравствуй, Катюша, здравствуй… Что? Вполне нормальное, даже больше: отличное самочувствие… Где пропадаю?.. Да все еще готовлюсь. – Он по-мальчишески закусил губу. – Но, видимо, скоро буду сдавать… Не возражаю, конечно. Сегодня я готов пойти не только в кино, хоть на край света!

Он закончил разговор, еще раз счастливо улыбнулся, прошелся по кабинету, поглядел на часы.

– Время завтракать…

Торопливо шагая по улице, капитан думал о Кате. Они давно не виделись. Девушка заканчивала в этом году юридический институт и готовилась к научной работе. В последнее время она стала чаще звонить Шатеркину, интересовалась его учебой, посылала ему на квартиру необходимые книги, записи пропущенных лекций. И Шатеркин стал чувствовать, что простая дружба между ним и Катей начинает перерастать в нечто большее. Поэтому-то сегодняшний звонок Кати подействовал на него успокоительно и вывел на некоторое время из состояния тревоги, которая не покидала его с тех пор, как он взялся за дело Керженекова.

Шатеркин привычно толкнул плечом калитку и шагнул во двор. Перед ним, у самой калитки, словно из-под земли, поднялся Риф. Капитан глянул во двор и немало был удивлен, когда на крыльце увидел Мишу и Толика.

– Ага, все понятно… – с усмешкой сказал он. – Друзья нежданно-негаданно попали в западню? Пропустил их и держишь? – потрепал он Рифа по спине. – Дома, должно быть, никого нет. Молодец.

Мальчишки и в самом деле выглядели довольно грустно.

Толик сидел на крыльце, тремя ступеньками выше, чем Миша. Он первый увидел в калитке Шатеркина, вскочил на ноги и закричал от радости во весь голос:

– Здравствуйте, дядя Коля! Это мы здесь!

– Здорово живем, сыщики! Вижу, что вы, понимаю ваше положение и от души сочувствую.

– Вот это я понимаю, это настоящая, правильная собака, верный товарищ… – свободно вздохнул Миша, вытирая ладонью потный лоб.

– А какой хитрый! Когда мы зашли, он даже не тявкнул, а потом – ого… – восхищался Толик, на всякий случай, однако, сторонясь собаки.

– Как же вы попали сюда? – спросил, наконец, Шатеркин, с удовольствием разглядывая мальчишек.

– Очень просто, – ответил Миша. – Сели на грузовик, который приходил на пасеку, потом на нем и приехали…

– А дальше?

– Дальше?.. – Миша потоптался с ноги на ногу, несмело взглянул в глаза капитану. – Дальше… Пришли сюда.

– Почему сюда, а не на службу?

– Нам туда нельзя… – решительно произнес Миша.

– Отчего же нельзя?

– Вот нельзя. – Миша огляделся вокруг и снова, но уже тихо, чуть не шепотом, повторил: – Конечно, нельзя. Может быть, за нами кто-нибудь следит, тогда что будет?.. Мы все обдумали. Товарищ капитан, мы теперь знаем, кто это сделал…

Шатеркин с некоторым удивлением посмотрел на мальчишек, они молчали и ждали, что теперь скажет дядя Коля. Капитан нажал ручку дверного замка, дверь мягко отворилась – Риф зарычал.

– Это свои, Риф, это наши с тобой друзья.

Пес дружелюбно обнюхал мальчишек, помахал от радости хвостом и впереди всех кинулся в комнаты.

– Проходите смелее, – ободрял Шатеркин ребят. – Вот сюда, к столу присаживайтесь…

Он быстро снял пиджак, накинул его на спинку стула, вернулся к двери, притворил ее.

– А теперь рассказывайте, – сказал он, подсаживаясь к ребятам.

Миша поцарапал пальцами розовый облупившийся нос, раза два тихонько шмыгнул им и начат говорить. Это был мальчишеский рассказ – торопливый, взволнованный, немного длинный и сбивчивый. Капитан слушал внимательно, не перебивая. Миша старался рассказать как можно подробней, боялся что-нибудь упустить, а когда это случалось, на минуту замолкал и возвращался назад. С настоящим увлечением рассказывал он о том, как они добирались из города до полуострова, как шли по лугам, что видели, о чем разговаривали, как играли. Наконец он добрался до главного.

– … И тогда мы пошли по этому следу… Толька хотел Шарика пустить, но он такой дурной, бестолковый – ничего не получилось, не пошел. А мы шли, шли – и пришли прямо на пасеку к дедушке Тимофею.

– И у самого дедушкина шалаша остановились, – поспешно уточнил Толик, ерзнув на стуле.

– Мы потом спросили дедушку, кто у него был без нас, – продолжал Миша.

– А он что?

– Ну, он сказал, что какой-то чудак приходил, покосы глядел… Еще пчелы его, говорит, сильно покусали, вот… – Миша вздохнул и замолчал.

– Когда это было?

– А мы не спросили, – ответил Толик и украдкой зевнул.

– Не спросили? – капитан покачал головой. – Это плохо. В другой раз спрашивать надо.

– Есть, товарищ капитан! – не поднимаясь, ответил Миша.

Шатеркин задумался. Из-за косяка выглянуло солнце, и светлая золотистая полоса пополам разделила стол, в комнате стало светло, уютно, просторно; в большой хрустальной вазе на столе игриво засветились прозрачные искры. Толик залюбовался ими, незаметно потрогал пальцем рубчатую поверхность вазы.

– Интересно же, дядя Коля, поймать его, да? – спросил он вдруг.

– Кого ты имеешь в виду?

– Конечно, того, который убил.

– Он же сам убился. – сказал капитан, внимательно поглядывая то на одного, то на другого.

– А почему тогда возле него чужой след? – возразил Миша. – Почему лодки тут не оказалось?.. Нет, надо поискать хорошенько…

– Верно, Миша, тут надо хорошенько и добросовестно поискать, – ответил Шатеркин, положив на плечо мальчика свою тяжелую сильную руку. – Договоримся мы так: вы на свой остров пока не пойдете, денечка два-три в городе погуляете. Согласны? Вы – пионеры, сознательные ребята и должны понять, что даже небольшой просчет в этом деле может погубить всё. Вы же этого не хотите? – Лица ребят огорченно вытянулись. – Ну, не сердитесь, мы еще увидимся, а о том, что знаете, – никому ни гу-гу. Поняли?

– Поняли.

Капитан по-дружески обнял мальчишек.

– А теперь до свиданья. Бегите домой. За то, что сделали, спасибо.

Проводив Толика и Мишу, Шатеркин наскоро закусил и снова отправился на службу.

12. Письмо Керженековой

Для старшего лейтенанта Котельникова у секретаря отдела оставлена записка, в ней – подробный перечень вопросов, на которые требуются безотлагательные ответы. Шатеркин часто так делал в интересах сохранения времени, да и Котельникову это облегчало работу: перед ним был ясный и конкретный план действий.

Наказав секретарю немедленно, как только появится в отделе Котельников, вручить ему записку, Шатеркин пошел на доклад к полковнику Павлову.

Пока он перелистывал бумаги, полковник закурил. Большая черного дерева трубка была отделана тончайшей серебряной гравировкой и служила скорее украшением, чем приспособлением для курения. По этой красивей трубке, но порожней хрустальной пепельнице на столе можно было судить о том, как редко курит полковник. Видимо поэтому в кабинете не ощущалось того «векового» табачного духа, какой бывает там, где постоянно и без меры курят. И вообще, все в этой просторной и светлой комнате говорило об аккуратности ее хозяина.

– По делу Керженекова, – начал Шатеркин, – в настоящее время создалась такая обстановка, что уже можно сделать некоторые выгоды.

Полковник кивнул головой.

– Во-первых, самый главный вывод – совершенно отпадает версия о самоубийстве. Во-вторых, собранные данные наводят на мысль о том, что за убийством Керженекова скрывается, должно быть, что-то еще… Может быть, еще одно преступление.

– Каковы эти данные?

– Пока самые скромные. Но мне думается, товарищ полковник, что Керженеков и его убийца были связаны между собой какой-то тайной. Убийца, видимо, опытный и матёрый преступник, не желая делить тайну между двумя ее обладателями, а возможно и заподозрив Керженекова в каких-нибудь нежелательных намерениях, решил убрать его. Подготовка этой операции протекала, должно быть, в течение нескольких дней. Для того чтобы скрыть следы преступления и надолго запутать расследование, преступник умело воспользовался отпуском Керженекова. Накануне отъезда в отпуск преступник уговорил Керженекова, чтобы тот не брал с собой никого из провожающих, а сам в назначенное время приехал на вокзал. В девять часов утра Керженеков сдал свой чемодан в камеру хранения. Поезд же на Московское направление, на котором он должен был ехать, отправляется в 13 часов 45 минут. Должно быть, им надо было еще о чем-то поговорить. Располагая временем, преступник пригласил Керженекова в ресторан, там они позавтракали и немного выпили. Затем спустились к берегу, сели в лодку, которая перед этим таинственно исчезла с водной станции, и спустились вниз по течению. Вероятно, у Керженекова не было никаких подозрений, и он охотно поехал с преступником. Они отплыли вдоль берега за город, на двенадцатый километр, остановились на безлюдном полуострове. Некоторое время сидели у берега под черемухой. И здесь же выстрелом из пистолета Керженеков был убит.

Для того, чтобы сбить с толку следователя, преступник на месте происшествия создал обстановку самоубийства. Выстрел он сделал в упор, в заднюю часть правого виска…

Затем обыскал свою жертву и забрал все, что могло способствовать опознанию трупа, а в его правую руку вложил заряженный пистолет «Вальтер».

– Предусмотрительно, – заметил Павлов.

– Да, по-моему, он человек с опытом, и мне думается, действовал не в одиночку. Дело в том, что этот несчастный «Вальтер» полгода тому назад при неизвестных обстоятельствах и неизвестно кем был похищен у Денисова. Вы, должно быть, помните это дело?

– Он, кажется, начальник охраны завода?

– Так точно. Подозрительное совпадение: в этом же доме, в котором проживает Денисов, жил и Роман Онучин, арестованный по делу ювелирного магазина.

– Очень любопытно! – воскликнул полковник. – Придется снова вернуться и к делу Онучина и к делу Денисова, чтобы проверить эти подозрения.

– Проверка уже начата, товарищ полковник.

– Хорошо, – одобрил Павлов и, немного подумав, спросил: – У Онучина при обыске ничего не было такого?..

Шатеркин понял вопрос Павлова, хотя он и остался недосказанным.

– Ничего, – с огорчением ответил он. – Во всяком случае, не было найдено ничего, что давало бы основание подозревать его в хищении оружия… – Капитан умолк, сосредоточенно сдвинул брови. – В этом деле заслуживает внимания еще одна деталь: в руке у потерпевшего оказался не тот пистолет, из которого совершено убийство.

Полковник крякнул и сунул в пепельницу дымящуюся трубку.

– Что-то из ряда вон… – сказал он, сомневаясь.

– Из этого пистолета еще в лодке, заранее, был произведен., выстрел, что подтверждает обнаруженная в ней стреляная гильза; это, должно быть, специально для того, чтобы закоптить канал ствола оружия… После совершения убийства преступник на той же лодке спустился по течению реки примерно на три километра и затопил ее в кустах возле берега. В город он возвращался пешком, шел вдоль берега, видимо, заблудился и уже на следующий день забрел на пасеку, которая находится недалеко от места происшествия. Пасечнику Тимофею он объяснил, что осматривает будущие покосы, но как только зашел разговор о том, что произошло здесь, его перестали интересовать покосы, он стал расспрашивать старика, кто и каким образом обнаружил труп, опознан ли самоубийца. А когда Тимофей сказал, что труп нашли ребята, он захотел повидать их.

Павлов задумчиво постукивал по столе пальцами и тихо повторял:

– Так, так… Это бывает. Преступник иногда напоминает зайца, спугнутого гончими. Ведь заяц, как только собьет с толку собак, обязательно возвращается на то место, откуда его спугнули. Вот так и преступник иногда поступает: придет на место преступления, осмотрится, проверит, надежно ли заметены следы. Вгорячах думать некогда… – Павлов немного помолчал, потер шрам на щеке. – Вот так… А внешние приметы известны?

– Пока самые поверхностные, товарищ полковник.

На полуостров я отправил старшего лейтенанта Котельникова, он имеет задание собрать более подробные сведения об этом человеке… А мальчишки молодцы. Они нам здорово помогли.

– Хорошо, что у вас такие активные помощники, но вы подумайте и о другом… В целях безопасности нужно отвести ребят от этого дела, – уже строго, в тоне приказа закончил полковник.

– Понятно. Такие меры мной уже приняты, я запретил им пока появляться на полуострове…

– Мало вероятно, чтобы он снова пошел туда, там ему больше нечего делать, – заметил Павлов. – Но ребята могут и здесь начать его поиски. Для них это мир соблазнительных тайн и приключений.

– Я с ними говорил. Но, конечно, народ они своевольный, могут и не послушать.

– Чемодан осмотрели? – неожиданно спросил Павлов.

– Решительно ничего интересного: дорожные вещи. На месте происшествия имеются следы двух людей. Кто второй – неизвестно. Все говорит о том, что здесь ночевали рыболовы, но кто они, мы пока не знаем. Может быть, случайное совпадение, а может быть, как раз в этом разгадка тайны. В общем, товарищ полковник, этим тоже предстоит заняться как можно скорее.

Полковник поднялся со стула, уперся о стол вытянутыми руками, взглянул на Шатеркина.

– Вы правы. Выяснить, что за рыболовы были там, нужно, и как можно скорее. Да о мальчиках не забывайте, – напомнил он на прощанье.

Не успел Шатеркин сесть за стол после возвращения от Павлова, как секретарь занесла ему стопу только что распечатанной почты.

– Вот так воз! – воскликнул он. – Когда же я успею просмотреть это хозяйство?..

Но смотреть было нужно. Он очень хорошо знал, какой дорогой ценой иногда обходится несвоевременно рассмотренное заявление, неаккуратно, с опозданием исполненный запрос. Поэтому как бы капитан ни был занят, какая бы срочная работа ни торопила его, всегда он уделял часть времени, чтобы хоть бегло посмотреть почту, выбрать из нее срочное и наиболее важное.

Придвинув к себе письма, Шатеркин углубился в чтение. Чего только здесь не было! Вот личное письмо капитану Шатеркину от полковника из Куйбышева. Письмо полковника короткое, но трогательное. Он благодарит капитана милиции и его сотрудников за то, что они вернули в его семью дочь, потерянную во время войны.

В другом письме строгальщица механического завода благодарит отделение милиции за благотворное влияние ка сына. Она пишет, что ее Вовка стал хорошим и послушным мальчиком, перестал озорничать. Дружит он теперь с примерными ребятами, хорошо и прилежно учится и уж больше не цепляется крючком за проходящие автомашины.

Были в этой папке запросы судов о скрывшихся алиментщиках, сообщения иногородних органов о совершенных преступлениях и приметах скрывшихся преступников, жалобы и заявления трудящихся.

Капитан мелким почерком делал пометки на конвертах, на самих письмах: давал короткие, но ясные указания исполнителям, секретарю.

Но вот он задержал свое внимание на небольшом листке бумаги, к которому секретарем приколот серый конверт. Эта записка адресована старшему лейтенанту Котельникову от Анны Степановны Керженековой.

«Товарищ старший лейтенант! – гласила записка. – Я была так убита горем, что не могла сразу ответить на ваши вопросы. Прошу обратить внимание на следующее обстоятельство: В. П. за два-три дня до смерти ездил на рыбную ловлю с парикмахером Тагильцевым Семеном, который работает в том же учреждении. Он, может быть, что-нибудь знает. А. К»

– Ага, рыбалка… Это как раз то, что мне нужно. В волнении Шатеркин закурил, прошелся раз-другой по кабинету, ведя за собой кудрявую пелену дыма, снова перечитал записку. – Да, что бы ни было, а надо мне съездить и поглядеть на парикмахера Тагильцева сперва как клиенту, а потом видно будет. – Он ощупал гладко выбритый подбородок, с сожалением вздохнул. – Только сегодня побрился…

Взглянув ка часы, он снял телефонную трубку.

– Катя? Это я, Катюша. Поход в кино придется сегодня отложить, появилось срочное дело. Да… Что?.. Вот и хорошо. То есть нет, я рад, конечно, что у тебя это последний экзамен. Ты, может быть, поможешь мне в одном деле?.. Дело не столько касается юриспруденции… Архивное дело, пыльное… Согласна? Очень хорошо, спасибо… Ну уж тогда, конечно, не только в кино, пойдем обязательно в театр. Да, да, и на водную станцию… Ни пуха ни пера…

Закончив разговор, капитан в раздумье остановился у стола, потом торопливо шагнул к двери, запер ее и стал переодеваться.