Текст книги "Новый мир - новые обстоятельства"

Автор книги: Константин Дудков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц)

– Ну мы же не читать сюда пришли! – сказал он, садясь на возникший из воздуха стул. Гермиона села на такой же. – Ну, мисс Грейнджер, с чего начнём? – спросил профессор.

– А я думала, что это Вы будете составлять план занятий, – призналась девушка. Профессор развёл руками:

– Простите, но я не ожидал, что Вы решите начать заниматься так скоро. Так что я не успел ничего придумать. И, по этому, предлагаю: так как это наше первое занятие, я продемонстрирую Вам всё, что Вы попросите. В меру сил, возможностей и приличий, разумеется, – добавил он. Гермиона фыркнула.

– Вообще-то я и не собиралась просить Вас показать что-нибудь неприличное, – заметила она. Профессор прищурился.

– А кто Вас, мисс Грейнджер, знает? – недоверчиво сказал он. – Знаю я вас, девушек! Сначала вы просите показать вам Петрификус, потом Обливиэйт, потом невинно интересуетесь раздевающим заклинанием… А потом, через месяц оказывается, что я скоро стану папашей! – воскликнул Поттер. – Все вы такие, – устало сказал он. Гермиона, выслушав это, впала в ступор. Она пришла в себя лишь через минуту:

– Да я… Да Вы… Да мы… – Видя её лицо профессор рассмеялся:

– Да не волнуйтесь Вы так! – успокоил Поттер девушку. – Я же пошутил. Да, признаю, шутка была глупой и неудачной.

– Знаете, таким не шутят! – обижено воскликнула Гермиона. – И вообще, я не такая! – добавила она.

– Ладно, ладно, – поднял профессор руки в знак примирения. – Не суть. Так что бы Вы хотели увидеть в моём исполнении?

– А как я могу что-то попросить, если я не знаю что Вы знаете? – поинтересовалась девушка.

– А Вы спрашивайте, не стесняйтесь, – подбодрил профессор гриффиндорку. – Если я это знаю, я Вам покажу. И у меня предложение: давайте перейдём на «ты». Ведь мы сейчас, так сказать, в неформальной обстановке. Да и разница в возрасте у нас не существенная. Ну, что скажете?

– Хорошо, проф… Гарри, – улыбнулась Гермиона.

– Вот и хорошо, Гермиона, – сказал профессор. – Ну, спрашивай, не стесняйся.

Гермиона задумалась.

«Что бы такое попросить у Гарри? – думала она, вспоминая всё, что она прочла в учебнике по ЗОТИ и другой литературе, но чем не успела овладеть. – Конечно, хорошо бы окклюменцию, но это очень долго, а это как-никак вводный урок, хотелось бы провести его как можно ярче и активнее. Может, какой-нибудь щит? Нет, не интересно. – Вообще-то, Гермионе было интересно всё, но она решила выбрать что-нибудь САМОЕ интересное. – Может, то заклинание, что Гарри применил на Уизли? Левикорпус, кажется. Нет, под мантией у меня юбка, не хотелось бы висеть вверх ногами, показывая… – Девушка покраснела. – Ну, не важно. Так, что ещё меня интересует? Может, Патронуса? – Девушка прикинула в голове. – Да, это именно то, что нужно: высшая магия, достаточно сложно и наглядно.» Гермиона повернулась к профессору, который во время её размышлений сидел на стуле, подперев ладонью щёку, и смотрел на девушку.

– А Вы… то есть ты владеешь заклинанием Патронуса? – спросила она. Гарри почесал подбородок.

– Когда-то оно у меня неплохо получалось, но я давно не практиковался, – честно ответил он. – Дай мне пять минут.

Гарри встал и, вынув палочку, закрыл глаза. Гермиона, не мигая, следила за ним. Наконец, профессор взмахнул палочкой и сказал:

– Экспекто Патронум!

Из палочки профессора появилось большое облако серебристого пара, спустя секунду преобразовавшееся в красивого оленя. Гарри, улыбнувшись, подошёл к нему и погладил по спине. Гермиона, открыв рот, смотрела на Патронуса. Она знала, что для того, что бы воспроизвести это заклинание, нужно затратить очень много сил. Некоторые волшебники, прожив всю свою жизнь, не могли создать даже небольшое облако серебристого пара. У многих магов Патронус принимал вид яркого луча, способного защитить сразу от нескольких дементоров. А телесный Патронус, как у Гарри, могли вызвать очень немногие волшебники. А то, что профессору меньше двадцати лет, говорит о том, что он – очень сильный волшебник.

– Можно? – попросила Гермиона. Гарри утвердительно кивнул. Девушка медленно подошла к оленю и неуверенно протянула к нему руку. Она осторожно коснулась его спины. На удивление Патронус был тёплым и приятным на ощупь. Гермиона провела рукой вдоль спины. Из шерсти оленя посыпались серебристые искры.

– Ты ему понравилась, – заметил Гарри, наблюдая за Гермионой. Девушка слегка улыбнулась:

– Он такой красивый, – сказала она, отходя от оленя. Тот, как бы в знак утверждения, качнул рогами.

– Уверен, у тебя тоже получится отличный Патронус, – пообещал Гарри. Гермиона покачала головой.

– У меня на это не хватит сил, – грустно сказала девушка. – Патронус требует очень много энергии. Лучшее, что у меня получится – это облачко пара, и всё.

– Откуда такой пессимизм? – Профессор скрестил на груди руки и недовольно смотрел на Гермиону. – Почему ты думаешь, что у тебя ничего не получится, а? – Гермиона замялась. Она не знала, говорить ли Гарри о своих опасениях. Профессор, видя замешательство девушки, подошёл и взял её за руку. Гермиона подняла взгляд и посмотрела прямо в глаза Гарри. – Говори, не бойся. Я всё выслушаю. – Гермиона вздохнула.

– Дело в том, что я, как ты знаешь – маглорождённая, – пробормотала девушка. Профессор на её слова фыркнул:

– И что с того? – Гермиона опустила голову.

– Вероятность того, что у маглорождённого хватит сил на то, что бы создать такое заклинание высшей магии, как Патронус, крайне мала, – тихо, стараясь сдержать слёзы, пояснила Гермиона. Ей было обидно. Она, являясь лучшей ученицей школы, была маглорождённой. Не смотря на то, что она всеми силами показывала, что ей наплевать на все насмешки по поводу своего магловского происхождения, внутренне Гермионе было очень плохо. Она в тайне завидовала всем чистокровным и полукровками, так как у многих из них уже при рождении было всё, о чём Гермионе приходилось только мечтать: положение в обществе, власть, место в Министерстве магии. И, самое главное, что имели чистокровные волшебники – это сила. Магическая сила, скопленная многими поколениями предков. – У меня ничего не получится. – Голос девушки предательски дрожал. Профессор, тяжело вздохнул и, взяв Гермиону за подбородок и поднял её лицо. Гермиона посмотрела в его глаза и поёжилась: в ярко-зелёных глазах Гарри плескался такой гнев, что, казалось, они светились.

– Гермиона, послушай одну историю, и сделай вывод. – Гермиона, не мигая, смотрела в глаза Гарри. – У меня была одна подруга. Лучшая, самая лучшая подруга. Мы с ней дружили с первого курса учёбы. Её родители, как и у тебя, были маглами. Она, как и ты, была лучшей ученицы той школы, в которой я учился. Но она, в отличии от тебя, никогда не сомневалась в своих силах. Да, было то, что у неё не получалось, – признал Гарри. – Но она никогда, повторяю, НИКОГДА не отступала от того, за что взялась. Она никогда не говорила «у меня не получается», даже не попытавшись. Знаешь, что она говорила по поводу того, что она маглорождённая? Она говорила: «Да, мои родители – маглы. Да, у них нет кучи галеонов, особняка и толпы слуг. Но я люблю их. Они дали мне самое ценное – любовь, семью, заботу. Они дали мне жизнь, и я всегда буду им за это благодарна. Вы можете презирать меня за то, что я грязнокровка. Мне плевать. Я лучше всех вас, хотя бы только потому, что могу без магии завязать шнурки и почистить зубы». – Гермионе стало стыдно за свои слова. – Я не понимаю тех, кто завидует чистокровкам, – продолжил профессор. – Оглянись, Гермиона. Как живут маги? Они по развитию застряли в восемнадцатом веке. Магическое общество деградирует. За последнее сто лет маглы на столько продвинулись в своих технологиях, что нам уже кажется диким то, как жили наши родители. Маги же сотни лет не меняют устрой. Чему тут завидовать?[6]6
  Банально, знаю. Почти в каждом фике есть подобные высказывания…


[Закрыть] – воскликнул Гарри. Гермиона, слушая профессора, с ужасом понимала, что это всё правда. Действительно, за последние пятьдесят лет волшебники не сделали ни одного значительного открытия, в то время как маглы шагают вперёд семимильными шагами. И правда, чему завидовать? – А по поводу Патронуса и остальных высших заклинаний… – Профессор фыркнул. – У моей подруги Патронус был ни чуть не хуже моего. И вообще, многое из того, что я умею, мы постигали одновременно, и она, зачастую освоив то или иное заклинание быстрее меня, мне помогала. Так что недостаток сил у маглорождённых – это очередной миф, распускаемый чистокровными. Поняла? – требовательно спросил Гарри. Гермиона кивнула. – Вот и хорошо, – улыбнулся профессор и отошёл от девушки. – Ну так что, будешь пробовать вызвать Патронуса?

– Да, – твёрдо сказала Гермиона. Сейчас она была уверена в себе как никогда.

– Ты знакома с теорией? – поинтересовался Гарри, садясь обратно на стул. Гермиона кивнула. – Ну так действуй! – подбодрил профессор девушку.

Гермиона вздохнула и достала палочку. Из учебника девушка знала, что для того, что бы вызвать Патронуса, нужно сконцентрироваться на самом радостном воспоминании. Гермиона стала судорожно вспоминать всё радостное и счастливое, что произошло с ней за всю жизнь. Через минуту она грустно улыбнулась – счастливых воспоминаний было не так уж и много. Самым подходящим, что вспомнила девушка, был тот момент, когда она получила письмо из Хогвартса. По этому она, сконцентрировавшись на эмоциональном состоянии в тот момент, взмахнула палочкой и воскликнула:

– Экспекто Патронум! – Из палочки Гермионы вырвалась тоненькая струйка серебристого пара и, продержавшись пару секунд, растаяла. Гермиона удручённо вздохнула. – Я же говорила, – и посмотрела на Гарри. Тот, наоборот, выглядел очень радостным.

– Молодец! Замечательно! – воскликнул он, радостно вскакивая со стула. – Это бы твой первый Патронус?

– Да, – кивнула девушка, удивлённая такой радости профессора. – На я не понимаю почему ты радуешься. У меня ведь не получился полноценный Патронус…

– А ты что, сразу хотела телесного Патронуса? – удивился профессор. Гермиона согласно кивнула. Профессор, усмехнувшись, покачал головой. – Девочка моя, для того, что бы создать полноценного Патронуса, необходимо долго и упорно тренироваться. К примеру, у меня в первый раз вообще ничего не получилось. До телесного Патронуса я шёл почти полгода. И то, чего ты достигла с первого раза – это очень даже хорошо, можно даже сказать, отлично. – Профессор сделал обиженное лицо. – Эх, боюсь, что уже через пол месяца интенсивных тренировок ты во всём будешь меня превосходить. Придется уже мне у тебя учится, – закончил Гарри и шмыгнул носом, словно стараясь не расплакаться. Гермиона от такой похвалы покраснела, и почувствовала гордость за себя.

– Честно? – спросила она. Профессор, вытерев несуществующую слезу, ответил:

– Честно, честно, – улыбнулся он. – Ну так что, будешь практиковаться ещё?

– Конечно! – воскликнула Гермиона и подняла палочку. Она ни в коем случае не собиралась останавливаться на достигнутом. – Экспекто Патронум!..

* * *

В это время в гостиной Слизерина, собравшись у камина, сидели все шестикурсники и семикурсники. Драко Малфой, на правах лидера, сидел в центре на кресле. Рядом с ним сидела Панси Паркинсон, чуть поодаль на диване устроились Блейз Забини, Теодор Нотт и Ванесса Макнейр, семикурсница. Остальные сидели кто на других креслах, кто на диванах, кто просто на стульях. В данный момент они слушали Дафну Гринграсс, которая рассказывала про урок ЗОТИ.

– …И тут эта ускоглазая роняет палочку и наклоняясь, самым интересным образом оттопырив седалище, говорит: «Профессор Поттер, у меня не получается это заклинание! Не могли бы Вы со мной позаниматься отдельно?» – Говоря это, Дафна сделала писклявый голос, пародируя Чанг. Некоторые из присутствующих засмеялись, представляя эту картину. – Но это ещё что! Знаете, что он ей ответил? Он сказал: «Мисс Чанг, Экспеллиармус учат на втором курсе. Обратитесь к профессору Уайту, уверен, он с радостью Вам поможет». Вы бы видели её лицо! Я думала, что она расплачется! – воскликнула Гринграсс. Слизеринцы, скинув маски надменности, уже открыто улыбались[7]7
  Да, я испытываю симпатию к зелёному факультету. И на то, что они бы меня, как магла до мозга костей, считали бы отбросами, мне наплевать. Спасибо за внимание.


[Закрыть]. – А сегодня за ужином я слышала, как Чанг рассказывала всем и каждому, что профессор Поттер – голубой. Мол, она видела, как тот смотрел на Золотого Мальчика. – Вот тут некоторые рассмеялись.

– Да уж, видели мы, как Поттер посматривает на Долгопупса, – хохотнул Нотт.

– Ага, – подержал его Забини, подвинувшись, уступая место Дафне. – Мне показалось, что профессор Поттер Мальчика-Которого-Угораздило-Выжить и всё его Бутафорское Трио вообще ни во что не ставит, – заметил он. Остальные шестикурсники согласно кивнули. Блейз повернулся к Малфою. – Драко, а ты у профессора Снейпа не спрашивал: может, он на нашей стороне?

– Я спрашивал, – утвердительно кивнул Малфой, поглаживая Панси по руке. – Снейп ответил, что Поттер на стороне Дамблдора.

– Никогда не подумал бы, – усмехнулся Нотт. – Особенно после того, как он повесил рыжее ничтожество вверх тормашками. – Блейз захихикал, вспоминая Уизли, висящего вверх ногами.

– Я этого заклинания ни где раньше не встречала, – задумчиво проговорила Паркинсон. Она уже буквально сидела на руках у Драко, и тот, по-видимому, был совершенно не против этого факта. – Может, кто-нибудь из вас слышал? – обратилась она к семикурсникам. – Ливекорпус, кажется.

– Ливекорпус, говорите, мисс Паркинсон? – раздался голос профессора Снейпа. Панси, как и многие другие, подпрыгнули от неожиданности. Снейп криво усмехнулся. – Да не пугайтесь вы так, мы же не на уроке, – сказал он, садясь на кресло напротив Малфоя. – Так что Вы там говорили про Левикорпус, мисс Паркинсон?

– Профессор Поттер использовал его на Уизли, – с улыбкой сказала слизеринка. – То ещё было зрелище! А Вы знаете про это заклинание, профессор?

– Знаю ли я про него? – фыркнул Снейп. – Не хочу хвастаться, но это я его создал. – Все удивлённо уставились на зельевара. – Да, а что тут такого? – пожал плечами профессор. – Когда я учился, я очень интересовался нумерологией, и, поднаторев, создал несколько занятных заклинаний. Ливекорпус – это только одно из них.

– А откуда профессор Поттер знает его, сэр? – спросил заинтересованный Малфой. – Я не разу не слышал, что бы Вы использовали это заклинание.

– У нас с Поттером была дуэль, когда тот пришёл устаиваться на должность учителя ЗОТИ, – нехотя сказал Снейп. – Я применил это заклинание.

– Наверно, Поттер красиво смотрелся вверх ногами, – мечтательным тоном произнесла Элизабет Стоун, семикурсница. Профессор поморщился:

– В том и дело, что Поттер не висел вверх ногами, он увернулся от заклинания. В отличии от Уизли, Поттер, не зная заклинания, не стоит столбом, а пытается уйти с его пути, – уважительно сказал Снейп. Слизеринцы удивлённо переглянулись. Что бы Снейп о ком-то говорил в таком тоне? Невозможно!

– А откуда Вы знаете подробности? Ну, то, что рыжий стоял столбом? – Нотт первым нарушил тишину.

– Я немного побеседовал с профессором Поттером за ужином, – ответил Снейп и улыбнулся. – И я рад, что мне, в отличии от МакГонагалл, не пришлось краснеть за вас. Профессор Поттер сказал, что провёл сегодня день дуэлей. И, по его словам, все слизеринцы, и шестикурсники, и семикурсники, отлично провели свои дуэли. Мне приятно было слышать похвалу в сторону некоторых из вас. – Он обвёл слизеринцев взглядом. – Особенно он отметил мисс Гринграсс, мистера Малфоя и мистера Забини. Он сказал, что вы трое – самые сильные дуэлянты на курсе. – Все названые гордо подняли нос. – Однако, – продолжил он, – Поттер сказал, что одна гриффиндорка с шестого курса не далеко от вас отстала. Он не говорил, кто именно, сказал, что вы мне всё поясните. Ну, и кто из красных отличился? Мне даже страшно представить кто бы это мог быть.

Все шестикурсники переглянулись. Они отлично знали о ком говорит Снейп. Зельевар и семикурсники пристально смотрели на шестикурсников. Наконец, слово взял Малфой:

– Это Грейнджер, профессор, – сказал он и усмехнулся, наблюдая за удивлённым лицом крёстного.

– Грейнджер? – недоверчиво переспросил Снейп. Шестикурсники синхронно кивнули. – Ни за что бы не подумал…

– Да, вынуждена признать, что она неплохо сражается, – нехотя сказала Паркинсон. – Хоть она и грязнокровка, её подготовка на достаточно высоком уровне. Она лучшая из гриффиндорцев. А как она блокировала Секо Уизли! Она была очень быстра.

– Уизли? – изогнул бровь Снейп. Профессор. – Поттер сказал, что Уизли сражался с мистером Ноттом.

– А Поттер Вам что, не рассказывал? – удивлённо спросил Драко.

– Что профессор Поттер должен был мне рассказать? – вопросом на вопрос ответил зельевар. – Рассказывайте по порядку.

– Значит так, – начал Малфой. – Когда мы все сразились на своих дуэлях выяснилось, что Грейнджер не досталось пары. Тогда профессор Поттер предложил ей сразиться с ним…

– Грейнджер? С Поттером? – воскликнула Гринграсс. Драко зло на неё посмотрел. Та подняла руки вверх в знак примирения. – Прости, Драко, продолжай.

– Так вот, Грейнджер сразилась с Поттером, – продолжил Малфой, недовольно косясь на Дафну. – И сражалась она, надо сказать, неплохо. Конечно, Поттер ей сильно поддавался, это было видно невооружённым взглядом, но всё равно она себя проявила неплохим дуэлянтом. Она достаточно быстро плетёт цепочки, да и заклинания отработаны на уровне… Ну, не важно. Поттер, в конце концов, парализовал её Петрификусом, похвалил, а Уизли(куда ж без рыжего-то!) влез со своими комментариями. Мол, «Вы ей поддавались!» и «Я лучше могу!» Ну Поттер и предложил ему небольшую дуэль. – Малфой пренебрежительно поморщился, выражая своё отношение к способностям Рональда. – Если то, что показал рыжик, можно назвать дуэлью. Представляете, он на столько туп, что додумался использовать Бомбарду в кабинете ЗОТИ! Это ведь не Большой зал – использование взрывных там чревато. Ну Поттер слегка разозлился… – Драко презрительно оскалился. – И повесил Уизли вверх тормашками. А потом спросил у рыжего: «Вас мама в детстве головой не роняла?» – Снейп хохотнул. – И Вы не представляете что этот урод, я имею ввиду Уизела, сделал. Когда профессор Поттер отвернулся, тот послал ему в спину Секо, представляете?!

– И нас, слизеринцев, называют подонками, – прокомментировал Снейп. – Продолжайте, мистер Малфой.

– Но больше всего меня поразили действия Грейнджер. Она с такой скоростью отразила Секо, что я, не смотря на мой опыт, не заметил как она выхватила палочку.

– Смотрю, Вы, мистер Малфой, достаточно уважительно отзываетесь о мисс Грейнджер, – заметил зельевар. Малфой пожал плечами.

– А я этого ни то кого не скрываю. Да, хоть Грейнджер и маглорождённая, хоть она и учится на Гриффиндоре, хоть она далеко не красотка, я признаю, что она заслуживает уважения. Единственная из гриффиндорцев и маглорождённых, которых я знаю. – На удивление Снейпа, все шестикурсники согласно закивали, проявляя редкое единодушие.

– Да, что она прёт против всего своего факультета, хоть и безрассудно, но смело, – заметил Нотт. – И вообще, она – единственная адекватная неслизеринка в Хогвартсе.

– Удивлён, – сказал Снейп. – Не знал, что вы так относитесь к мисс Грейнджер.

– Нет, мы, конечно, не друзья, и вообще по разные стороны баррикад, но это не мешает нам относится друг к другу с уважением, – назидательно произнёс Малфой. – И Поттер, кстати, тоже к ней неплохо отнёсся. И это было заметно ещё до того, как Грейнджер спасла его от Секо. – Драко на секунду задумался. – Вообще, профессор Поттер ко всем относится практически одинаково, если не считать Золотого Трио.

– Гарри говорит, что он относится к людям так же, как и люди к нему, – серьёзно сказал Снейп. А потом усмехнулся. – Да, этот Поттер умеет предрасположить к себе людей, вы не находите?

– Да, я с Вами согласна, профессор, – улыбнулась Гринграсс и, пока все взгляды были прикованы к профессору Снейпу, игриво стрельнула в того глазами, передавая мысленное сообщение: «Северус, сегодня, у тебя, как обычно, после отбоя…» Зельевар довольно хмыкнул. Дафна, удовольствовавшись достигнутым результатом, продолжила: – Мы знаем его всего два дня, знаем, что он на вражеской стороне, но уже готовы произносить хвалебные речи в его адрес.

– Уверен, что это только на Слизерине, – криво улыбнулся Забини. – Остальные факультеты, во главе с Гриффиндором, видя их взаимоотношения с Золотым Мальчиком, будут называть Поттера последними словами, как бы хорошо он к ним не относился.

– А вообще, с чего Поттер так относится к Долгопупсу? – вклинилась Стоун.

– Сегодня перед зельеварением Грейнджер мне сказала, что слышала как Уизли-номер-семь говорила, что Поттер как-то оскорбил Позолоченное Трио во главе с Мальчиком-Который-Выжил-Но-Это-Не-На-Долго, – ответила Паркинсон. – Видимо, Поттер встречался с Долгопупсом и Ко до начала учебного года и немного повздорил.

– Да, странный он какой-то, этот Поттер, – пробормотал Нотт. Все с интересом на него посмотрели. – Сами посудите! – воскликнул он и начал перечислять: – Поттер не переваривает Трио. Так же он не реагирует на Чанг, хотя та, без сомнения, та ещё штучка. – Все парни на это заявление мечтательно кивнули, а девушки – презрительно скривились. – Я конечно, не говорю, что он не той ориентации, но это странно. Далее, как мы видели, он хорошо относится к слизеринцам. Хотя я уверен, что Дамблдор успел ему прожужжать все уши про то, что на «Слизерине-де учатся будущие Тёмные Лорды». Он так же ровно относится к остальным факультетам и, как я заметил, не делает разницы между чистокровными и маглорождёнными. По этому я и делаю вывод, что он очень странный. Поттер открыто не поддерживает ни Дамблдора, ни Того-Кого-Нельзя-Называть. Он, судя по всему, довольно сильный волшебник. А то, что он змееуст, вообще ни в какие рамки не лезет!

– Поттер – змееуст?! – удивлённо воскликнули семикурсники. Снейп внешне не выказал особого удивления, только попросил рассказать поподробнее. Все опять уставились на Драко. Тот вздохнул.

– Вы помните второй курс, первое занятие Дуэльного клуба? – Все утвердительно кивнули. – Помните заклинание Серпенсортиа? – Снейп усмехнулся. Он отлично помнил змею, которую наколдовал его крестник. – Так вот, сегодня я сражался с Долгопупсом и применил тот же приём. Но только в этот раз Золотой Мальчик, вместо того, что бы заговорить на серпентарго, чуть в штаны не наложил. И профессору Поттеру пришлось самому утихомиривать змею. Он подошёл к змее и на серпентарго попросил её удалится. Ну, то, что попросил удалится – это он сам пояснил, после.

– Да уж, – крякнул Нотт. – этот Поттер – действительно тот ещё фрукт.

– Ну, и каков итоговый вердикт нашего консилиума? – насмешливо спросил Малфой, поднимаясь с кресла. – Дело в том, профессор Снейп, – начал он объяснять зельевару, – что мы не просто тут собрались перемывать косточки Поттеру. Мы решали какую линию поведения выбрать по отношению к нему.

– И что же вы решили? – поинтересовался декан Слизерина, сцепив пальцы в замок. – Какова будет ваша линия поведения?

– Я думаю, что выражу общее мнение, сказав, что профессор Поттер нам понравился, – высказался Малфой. Все одобрительно качнули головой. – Так что я считаю, что мы должны выбрать политику поддержки профессора, хотя бы в стенах Хогвартса. Даже если он и не поддерживает Тёмного лорда, то в школе он прежде всего учитель и относиться мы к нему должны как к учителю, а не теоретическому врагу. Но, конечно, мы не будем терять бдительность и забывать о войне и противоборствующих сторонах. Так что мой вердикт: положительно-нейтральное, смешанное с доверительно-осторожным отношение. Кто согласен? – Все старшекурсники без исключения подняли руки. – Вот и хорошо. В таком случае, объявляю заседание оконченным. Можете расходиться. – Он с видом Министра, закончившего речь, поклонился, но лёгкая улыбка на его губах и смешки со стороны слизеринцев говорили о многом.

– Ну ты реально крут, – уважительно похлопал по плечу Малфоя Забини. – Я, конечно, смог бы лучше, но…

– Да иди ты, – махнул Драко рукой и, рассмеявшись, пихнул локтем друга в бок.

Снейп, наблюдая за шутками и дружескими насмешками слизеринцев, думал: «Господи, они ведь ещё только дети, а их уже скоро отправят на войну. Да, они играют во взрослые игры… Но это же дети!..»

* * *

– Экспекто Патронум!

Облако пара с каждым разом становилось всё больше и больше, а период времени, на которое оно появлялось, – протяжённее. Однажды Гермионе даже показалось, что дымка стала сгущаться в какой-то смутный образ, но, стоило только девушке на секунду потерять концентрацию, она вновь развеялась. Но Гермиона не отчаивалась. Она вновь и вновь произносила «Экспекто Патронум!», пытаясь вызвать Защитника. И девушке было приятно видеть, что все её усилия не проходят даром.

Наконец, через долгое время, которое увлечённой девушке показалось одним мгновением, Гермиона, уставшая и взмокшая от напряжения, была остановлена профессором Поттером. Тот всё время её тренировок внимательно наблюдал за девушкой, временами поправляя и приободряя её.

– Отлично, Гермиона, – сказал он с тёплой улыбкой. – Ты невероятно сильная и умелая волшебница. – От похвалы девушка немного смутилась и потупила взор, но внутренне она кричала: «Да! Ура! Я молодец!» Профессор усмехнулся. – Вот только окклюменцией не владеешь. – Гермиона с ужасом поняла, что Гарри прочёл её мысли. Но тут же с негодованием воскликнула:

– Вообще-то в школе к ученикам запрещено применять легилименцию. Это противозаконно!

– Ладно, прости, – извинился профессор, но Гермиона не заметила в его голосе ни капли раскаяния. – Я что, виноват что ли, что у тебя эмоции так и зашкаливают? – оправдывался Гарри. – И вообще, со временем входит в привычку читать чужие мысли, тем более у человека, который не ставит блок. Это происходит на автомате, понимаешь?

– Ладно, ты прощён, – махнула рукой девушка и коварно улыбнулась. – Ну уж теперь-то ты уж точно обязан выучить меня окклюменции. Иначе, я подам на тебя в суд!

– Это шантаж, мисс Грейнджер! – обижено насупился Поттер. – Вы мне угрожаете?

– Я Вас предупреждаю, сэр, – усмехнулась Гермиона.

– Гермиона, тебе говорили, что ты наглый человек? – пряча улыбку за маской скорби поинтересовался профессор.

– Да. Ты сегодня что-то такое говорил, – подтвердила девушка.

– Считай, что я сказал это вновь. – Потом он обречённо вздохнул и улыбнулся. – Но теперь с поправкой: ты не просто наглый человек, ты очень умный наглый человек.

– Сочту за комплимент, Гарри, – хмыкнула Гермиона. Гарри взглянул на часы.

– О, уже без пятнадцати девять. Я думаю, что профессор МакГонагалл не похвалит нас с тобой, если ты опоздаешь и придешь в гостиную после отбоя.

– Но ведь ты же учитель, – не поняла девушка. Гарри вздохнул.

– Но это не даёт мне права тебя задерживать на долго. Ведь для всех мы сейчас сидим у меня в кабинете и готовим план уроков на месяц.

– А ты что, никому не говорил о том, что собираешься меня тренировать? – удивилась девушка.

– Нет, – покачал головой Гарри. – Отвечая на твой новый вопрос скажу: я просто не хочу, что бы это знал кто-нибудь, кроме нас. И ты никому не говори, хорошо?.. Должна же у нас быть какая-нибудь тайна, верно? – шёпотом сказал профессор и заговорщически подмигнул Гермионе. Та улыбнулась, но не удержалась от комментария:

– Прости, Гарри, но ты как ребёнок, честное слово.

– Имею право! – гордо поднял он голову. – Я, как ты заметила, ещё не на столько старый, что бы начинать брюзжать и ворчать как старикашка.

– А кстати, Гарри, если не секрет, сколько тебе лет? – задала Гермиона давно интересующий её вопрос. Профессор усмехнулся:

– Скажем так: если бы я родился на день позже, то сейчас бы учился на седьмом курсе.

– То есть тебе позавчера было восемнадцать? – удивлённо сказала девушка.

– А что тут такого? – пожал плечами Гарри. – Ну и что, что я ещё очень молод, это же хорошо. Вся жизнь впереди!.. Ладно, хватит разговаривать, а то и впрямь опоздаем, и Минерва мне сделает промывание мозга. Пошли, – сказал профессор и направился в сторону двери. Девушка направилась за ним. Когда они вышли, дверь исчезла, словно её и не было. Остановившись, Гарри повернулся к Гермионе. – Мне, конечно, не хочется этого делать, но давай пока вновь перейдём на «Вы», ладно?

– Конечно, профессор Поттер, – улыбнулась Гермиона. – Я ведь взрослая девочка, всё понимаю.

– Ну и хорошо, мисс Грейнджер, – кивнул профессор. – Пойдемте быстрее. – Путь до класса ЗОТИ вновь занял меньше десяти минут. Когда они вошли в кабинет профессора Поттера до отбоя оставалось пять минут. – Не беспокойтесь, мисс Грейнджер, – сказал профессор. – С мистером Филчем я поговорил, он знает про то, что Вы помогаете мне, так что если он Вас увидит, то наказывать не будет. У Вас больше нет вопросов?

– Нет, профессор, – качнула девушка головой.

– В таком случае, спокойной ночи, мисс Грейнджер, – улыбнулся учитель.

– До свидания, профессор Поттер, – ответила улыбкой на улыбку девушка и, развернувшись, зашагала в сторону гостиной Гриффиндора.

Гермиона чувствовала себя счастливой. Наверно, в стенах Хогвартса это случилось впервые с момента распределения ещё на первом курсе.

«Это было просто замечательно! – думала она по пути. – Я почти вызвала Патронуса! Он меня похвалил! Как он сказал? Ах, да: „Ты невероятно сильная и умелая волшебница“. И он говорил это искренне. – Уж что, что, а ложь Гермиона умела чувствовать хорошо. И никакой магии – чистая интуиция. – Он вообще очень добрый. Он единственный, кто ко мне так хорошо относится. Интересно, зачем я ему?.. А, не важно! – воскликнула она. – Главное, что он очень хороший человек. – Гермиона улыбнулась. – Боже, я знаю его так мало, а уже уверено говорю, что он хороший. Да, умеет он производить впечатление. Не удивлюсь, если сейчас во всех гостиных всех факультетов все старшекурсники только его и обсуждают…»

Девушка подошла к портрету Полной Дамы.

– Шутка, – сказала она, и портрет отодвинулся в сторону. Войдя в гриффиндорскую гостиную Гермиона непроизвольно усмехнулась: как она и предполагала, все старшекурсники чистокровного лагеря собрались в центре комнаты и что-то активно обсуждали. Полукровки и маглорождённые устроились у камина на диване и креслах и с интересом, смешанным с насмешкой, наблюдали за ними. Гермиона не удивилась, услышав реплику Золотого Мальчика, стоявшего в центре учеников, образовавших полукруг:

– …полный придурок!

«О, да! – мысленно протянула девушка. – Я была полностью права: тут обсуждают Гарри. – Гермиона, не обращая ни на кого внимания, прошла в угол комнаты, где стояло небольшое кресло и столик, за которым она часто сидела, и положила на столик сумку. Всё это она сделала на столько незаметно, что её никто не заметил. – Ну, к этому мне не привыкать, – усмехнулась девушка, доставая из сумки книгу по зельям и начатое эссе. – Но я не в обиде – это на много лучше, чем постоянные насмешки».