Текст книги "Новый мир - новые обстоятельства"

Автор книги: Константин Дудков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 34 страниц)

Невилл тем временем продолжал:

– То, что сделал этот Поттер – недопустимо! – с жаром воскликнул он. Некоторые одобрительно закивали, а Симус Финниган, фыркнув, спросил:

– И что по-твоему, Долгопупс, профессор Поттер сделал не так? – Невилл разъярённо на него посмотрел:

– Что эта сволочь сделала не так?! – взвопил он. Гермиона поморщилась: и зачем, спрашивается, так орать? Но тут же улыбнулась – Невилл от злости весь покраснел и выглядел на удивление смешно. – Вы слышали, что он назначил Рону отработку на целых два месяца?! Это несправедливо!

– Ага, – обижено кивнул Уизли. Симус презрительно посмотрел на Рона и остальных сторонников Золотого Мальчика.

– Несправедливо? – насмешливо спросил он, откидываясь на спинку кресла. – Да можете считать, что рыжик отделался малой кровью! – воскликнул он. – Профессор Поттер вообще мог потребовать его отчисления, а так он даже никому из учителей ничего не сказал. На сколько я знаю, официально Рон будит ходить на отработки из-за использования Бомбарды. Я слышал, как он объяснял это МакГонагалл, – пояснил он, видя непонимающие взгляды гриффиндорцев. – Даже родителям Уизли не написал.

– А это ты с чего взял? – недовольно спросил Долгопупс. Финниган ядовито ухмыльнулся.

– Невилл, ты видишь здесь толпу вопиллеров? – Мальчик-Который-Выжил покачал головой. – Нет? И я не вижу. А я просто уверен, точнее, знаю на вашем опыте, что если бы миссис Уизли узнала, что её ненаглядный Ронни напал на профессора, да ещё и в спину, то уже весь Хогвартс трясся от её крика. – Некоторые присутствующие негромко захихикали, вспоминая многочисленные громкоговорители, присланные Молли Уизли своим детям. Рон покраснел от смущения и гнева.

– Заткнись, Финниган! – заорал он, вынимая палочку. – Ещё слово и я…

– И что же ты сделаешь, Ронни? – презрительно ухмыляясь спросил Симус, демонстративно сложив руки на груди. – Нападёшь на безоружного? Или подождёшь, пока я отвернусь? Я уверен, что в таком случае ты точно меня победишь. – Слова гриффиндорца сочились неприкрытым призрением. Обстановка в комнате накалилась до предела. Казалось, что стоит только кому-нибудь пошевелиться, сразу начнётся драка. Гриффиндорцы обеих сторон смотрели друг на друга так, словно хотели убить взглядом. На минуту в гостиной факультета наступила звенящая тишина. Но, в конце концов, она была нарушена. Послышался скрип пера, и все разом повернулись в сторону угла, где сидела Гермиона. Та, не обращая ни на кого внимания, писала эссе. Подняв голову и обнаружив, что на ней сосредоточено всеобщее внимание, девушка пожала плечами.

– А что? Эссе ни кто не отменял. – И вновь опустила глаза на свиток, уже порядочно исписанный мелким подчерком. Все, вытаращив глаза, пялились на Гермиону, не обращающую ни на кого внимания. Невилл, первый отошедший от потрясения, презрительно кинул:

– А ты бы вообще заткнулась, Грейнджер. Тебя ни кто не спрашивал!

– А я и ни на что не отвечала, – хмыкнула девушка, не отрываясь от работы. Долгопупс и все остальные явно обалдели от такого ответа. Все привыкли, что Мисс Заучка молча терпит все издевательства. А тут… Да, не грубо, но всё-таки ответила! – И вообще, – продолжила Гермиона, – не мешай мне. Из-за твоего нытья я не могу сосредоточится.

А вот сейчас все вообще выпали в осадок.

– Да… да я… да ты… да как ты смеешь! – наконец воскликнул Золотой Мальчик, по примеру Уизли доставая палочку и направляя её в сторону Гермионы. Его примеру последовали все его сторонники, так что на девушку сейчас было направлено больше десятка палочек. Остальные, во главе с Симусом, не долго думая, направили свои палочки на чистокровных. Девушка, взглянув на это, презрительно фыркнула:

– Ребята, вы бы убрали это, а то, боюсь, глаза повкалываете. – Гермиона, свернув свиток с эссе, положила его в сумку вместе с книгой и, поднявшись, не торопясь направилась в сторону лестницы, ведущей в спальни. Все с широко открытыми глазами на неё смотрели. Гриффиндорцы были в таком потрясении, что ни кто не остановил её. Лишь тогда, когда послышался звук закрываемой двери, Кормак МакКлаген неуверенно спросил:

– Это что было? – Ответа он не дождался…

В тот момент никто ещё ничего не понял, но в этот день, второго сентября 1996 года, начался великий, прекрасный и неудержимый процесс, получивший в узких кругах название «Преображение Гермионы Грейнджер»…

Глава 10

Драко, вместе со всеми слизеринцами, шёл в Большой зал на завтрак. Малфой никогда не любил рано просыпаться, по этому всегда приходил уже в самый разгар трапезы. Это стало своего рода традицией: Драко и компания приходят под конец завтрака и старательно портят настроение Гриффиндору в целом и Золотому Трио в частности. Вот и сейчас было так же. Он, под руку с Панси, вместе со своими верными телохранителями Крэббом и Гойлом, а так же лучшим другом Блейзом, поднимался по лестнице, ведущей из подземелий на первый этаж. Слизеринцы молчали. Они не имели глупой привычки разговаривать на ходу, тем более, когда вокруг столько посторонних людей, которые могут подслушать. Да и говорить, собственно, было не о чём.

Поднявшись на верхнюю ступеньку Драко невольно поморщился. Малфой бы никому и никогда в этом бы не признался, но он не любил подземелья Хогвартса. Они вызывали у слизеринца довольно невесёлые воспоминания о событиях, происходящих в подземельях и пыточных камерах Малфой-менора, многие из которых были связаны с последним временем, когда Тёмный лорд жил в поместье Малфоев. Тот-Кого-Нельзя-Называть поселился в доме Драко ещё тогда, когда тот заканчивал третий курс Хогвартса. Отец Драко, Люциус Малфой, помог Тёмному лорду обрести его первое тело, при воспоминаниях о котором у Слизеринского Принца до сих пор бегут мурашки по спине. Да уж, вид ужасно уродливого младенца, сплошь покрытого чешуёй, с прорезями вместо ноздрей и змеиными глазами у любого вызовет чувство отвращения. Да и новое тело лорда нельзя было назвать привлекательным. Драко несколько раз видел Тёмного лорда вблизи, и каждый раз прилагал все силы и умения окклюменции чтоб не выдать того отвращения, которое возникало у него при взгляде на Того-Кого-Нельзя-Называть. Если Малфой показал бы свои истинные чувства, то не пережил бы этого.

Драко отмахнулся от грустных мыслей. Поудобней взяв Паркинсон под руку, он нацепил на лицо свою обычную брезгливо-беспристрастную маску, умело скопированную у крёстного, и вошёл в Большой зал. Окинув помещение взглядом слизеринец отметил, что Мальчик-Который-Скоро-Умрёт со своей компанией уже был в на завтраке. Малфой презрительно скривился, видя как Долгопупс и Уизли-номер-шесть жадно запихивают в рот всё, до чего могут дотянуться. Третий из Трио, Блек, вёл себя более-менее культурно, по крайней мере стол вокруг него не был заляпан овсянкой, как у Уизли. Приведя взглядом дальше по гриффиндорскому столу Драко увидел Грейнджер. Та, как всегда, безупречно следовала этикету. Малфой заметил, что Грейнджер была чуть ли не единственной неслизеринкой, которая знает как себя вести за столом. Это был ещё один из факторов, который повлиял на мнение Драко о Гермионе: Малфой терпеть не мог людей, которые не могут отличить вилку для рыбы от вилки для десерта. Кивнув гриффиндорке Драко направился к слизеринскому столу.

Малфой, как всегда, сел за самый центр стола. Панси села слева от него, Блейз – справа, Грегори и Винсент устроились напротив. Как только Крэбб и Гойл приземлились за стол они сразу начали придвигать к себе всё, что находилось в зоне досягаемости. Драко знал, что его секьюрити любят покушать и не мешал им наслаждаться едой, ведь телохранители должны быть такими, что бы враг при одном их виде начинал волноваться, а то и бояться. Через пять минут Драко, покончив с завтраком, отодвинулся от стола и повернулся в сторону профессоров. Сейчас за учительским столом было как никогда многолюдно. Все учителя присутствовали на завтраке, что случалось крайне редко. Даже сумасшедшая предсказательница Трелони была здесь, хотя на памяти Драко она ни разу не выходила из своего кабинета. Профессор МакГонагалл сидела рядом с директором Дамблдором и что-то ему упорно доказывала. Профессор Флитвик и профессор Стебль читали «Ежедневный пророк», при чём Флитвик во время чтения хмурился и недовольно качал головой. Профессор Вектор и профессор Уайт о чём-то оживлённо разговаривали, а по выражению лица Уайта и его размашистому жестикулированию было понятно, что они спорили. Эта громадина Хагрид сидел на краю стола в одиночестве и уплетал завтрак. При взгляде на Хагрида Драко передёрнуло. Он не мог понять, как такого осталопа, как этот великан, могли взять на должность учителя Ухода за Магическими Существами. Ну и что, что он ладит со всякими там тварями? Он же туп, как пробка!

Малфой перевёл взгляд на крестного. Снейп сидел рядом с профессором Поттером тихо с ним беседовал. По лицу учителя зелий нельзя было понять, о чём идёт разговор, а на лице Поттера была лёгкая улыбка. Драко из любопытства стал наблюдать за этой парой. Во время разговора профессор Поттер неоднократно бросал быстрые взгляды в сторону гриффиндорского стола. Снейп, казалось, этого не замечал, но украдкой косился в ту же сторону. Заинтригованный, Малфой проследил за взглядами профессоров и понял, что те поглядывают на Грейнджер. Впрочем, Драко ни чуть не удивился повышенному вниманию со стороны Поттера и Снейпа к гриффиндорке. В конце-концов, ведь она же вчера, можно сказать, спасла жизнь учителю ЗОТИ. Любопытство зельевара тоже было понятно, ведь он вчера был в гостиной Слизерина и слышал мнение старшекурсников относительно Грейнджер.

Наконец, когда Панси и Блейз тоже покончили с завтраком, Драко поднялся из-за стола и, вновь взяв Панси под локоть, направился в сторону кабинета трансфигурации, которая стояла у слизеринцев первой парой. Как ни странно, трансфигурация была совместно с Гриффиндором. Гойла и Крэбба Малфой с Забини и Паркинсон ждать не стали: если захотят – сами придут, а оттаскивать их от еды было себе дороже. Подойдя к кабинету слизеринцы увидели, что гриффиндорцы на урок своего декана пришли заранее. Золотое Трио вместе с Браун и Патил стояли прямо посреди коридора и громко гоготали над какой-то шуткой. Финниган стоял отдельно от них. Драко был в курсе раскола Гриффиндора из-за того, что Золотой Мальчик не терпел в своём окружении полукровок и грязнокровок. Симус Финниган был единственным, за исключением Грейнджер, нечистокровным шестикурсником-гриффиндорцем, и держался обособлено от остальных. Сама Гермиона стояла около двери и читала какую-то толстую книгу. Драко направился в её сторону.

– Привет, Грейнджер, – кинул он, подойдя к девушке.

– Доброе утро, Малфой, – ответила гриффиндорка, поднимая взгляд от книги. – Паркинсон, Забини, – поприветствовала она остальных слизеринцев. Те кивнули. Крэбба и Гойла, подошедших вслед за троицей, девушка, как всегда проигнорировала. Впрочем, им было совершенно фиолетово, так как те были заняты очень важным делом – уплетали пирожки, прихваченные со стола.

– Что читаешь? – как бы невзначай поинтересовался Драко. Гермиона нехотя закрыла книгу и дала слизеринцу. – «Светлая Магия Защиты и Нападения. Высший Уровень». Интересно, – прокомментировал Малфой, пролистав оглавление и несколько глав. – Дашь почитать? – Малфою эта книга действительно понравилась. В ней было множество заклинаний, которых он не знал. Драко не припоминал, что бы видел такую книгу в школьной библиотеке или библиотеке Малфой-менора.

– Я сама только вчера взяла, так что извини, – покачала головой Грейнджер. Драко с сожалением отдал книгу гриффиндорке и та положила её в сумку.

– Понятно, – разочаровано сказал Малфой. – А после того, как прочтёшь? А что? – пожал плечами он на непонимающие взгляды слизеринцев и самой Гермионы. – Книга и вправду неплохая. А я люблю читать интересные книги. – Это было правдой. Малфой действительно был заядлым книгоедом. Это мало кто знал, но он читал книг не на много меньше, чем Грейнджер.

– Я бы с радостью тебе её дала, но, боюсь, что не могу.

– Почему? – не понял слизеринец.

– Дело в том, Малфой, что это не моя книга, и даже не библиотечная, – пояснила девушка.

– А чья же? – изогнул бровь Драко. Ему было любопытно, кто был владельцем этой книги.

«Надо потом будет попросить, – промелькнула в голове слизеринца мысль. – Может, ещё что есть…»

– Мне её дал профессор Поттер, – ответила Грейнджер. – Дело в том, что вчера, сразу после урока, профессор попросил меня зайти в его кабинет, – начала объяснять Гермиона. – Там он сказал, что благодарен мне за то, что я блокировала Секо Уизела и предложил стать его помощницей. Я увидела эту книгу и попросила.

– Помощницей? – изумлённо переспросила Панси.

– Ну да, – пожала плечами Гермиона. – А что тут такого? Поттер аргументировал это тем, что он новый человек в Хогвартсе и пока ещё плохо ориентируется в школьной жизни.

– И что же входит в обязанности… помощницы? – ехидно поинтересовалась Панси.

– Уверяю, совсем не то, что ты подумала, – спокойно ответила Гермиона, не поддаваясь на провокации. – Уверяю, если бы ему нужна была не помощница, а ПОМОЩНИЦА, – выделила Гермиона это слово, – то он бы выбрал не меня, а ту же Чанг или Браун.

– Почему же? – невинно поинтересовался Забини. Грейнджер посмотрела на него как на придурка.

– Просто я реально оцениваю свои внешние данные, Забини, – невозмутимо сказала она.

– А может, это была, так сказать, любовь с первого взгляда, или, точнее, с первого Секо? – хохотнула Паркинсон. Все слизеринцы немного улыбнулись, и даже Гермиона выдала слабую улыбку.

– Да уж, Паркинсон, ты иногда такое скажешь, – влез Долгопупс, который на протяжении всего разговора бесцеремонно подслушивал. – На Грейнджер ни то что Поттер, на неё последний соплохвост не позарится! – После этих слов Золотой Мальчик и вся его компания безудержно заржали. Драко презрительно скривился, наблюдая за этим. Бросив взгляд на Гермиону он понял, что слова Долгопупса её глубоко задели, но она пытается скрыть это под маской невозмутимости. Драко внутренне тяжело вздохнул. Он понимал, что слова Долгопупса, в общем-то, недалеки от истины. Грейнджер действительно не была красавицей, она и сама не имела заблуждений по этому поводу, но Малфою было противно, что Долгопупс так о ней высказывается. Драко понимал, что Гермионе и так приходится нелегко на львином факультете, постоянные нападки по поводу её происхождения и насмешки из-за увлечённости учёбой делали её жизнь невыносимой. Именно по этому Малфой хорошо относился к Грейнджер. Ему, главному маглоненавистнику, сыну Пожирателя смерти, самому авторитетному слизеринцу, было жалко Гермиону. Слизеринец видел, что Грейнджер старается вести себя так, словно ей не нужны были ничьи жалость, участие и сострадание, но понимал, что это не так. Но Малфой не мог ни чем помочь. Одно дело в кругу слизеринцев, которые разделяют твоё мнение, говорить о том, что тебе нравится маглорождённая, и совсем другое – открыто её поддерживать. В Слизерине было правило: не выносить на всеобщее обозрение то, что происходит и о чём говорят на факультете. По этому Драко не волновался, что его слова относительно Грейнджер могут на следующий день стать достоянием общественности. Драко имел высокое положение в иерархии Слизерина и Хогвартса в целом и не хотел его терять. И, как бы он ни хотел, он не мог ни как помочь Грейнджер в данной ситуации.

– На себя посмотри, Долгопупс, – пренебрежительно фыркнула Грейнджер, окинув фигуру гриффиндорца презрительным взглядом. – Такую морду наел, что скоро в дверь пролезать не будешь. Вот на тебя точно только великанша и позарится.

Все, слышавшие это заявление, стояли, словно на них наложили Петрификус и Силенцио одновременно. Драко, хоть и умел хорошо скрывать эмоции, в этот раз не справился и с широко раскрытыми глазами пялился на гриффиндорку, которая, скрестив руки на груди и нахально улыбаясь, смотрела на Золотого Мальчика. Малфой был поражён. Он никогда не слышал, что бы Грейнджер отвечала на выпады со стороны Долгопупса, а в такой манере и подавно. Это было так же невероятно, как и Снейп, хвалящий Долгопупса за то, то тот взорвал котёл. Но, вскоре, Малфой пришёл в себя и, нацепив на лицо ухмылку попротивнее, обратился к девушке:

– Грейнджер, я тебя не узнаю, – сказал он и в притворном ужасе прижал ладони ко рту. – Что с тобой произошло?

– Не знаю, – невозмутимо пожала плечами Гермиона. – Просто этот… человек меня реально достал. – Наконец, и сам виновник сего действа пришёл в себя и, покраснев от гнева, направил палочку на Грейнджер.

– Да я сейчас тебя уничтожу, ты, грязно… – Он не успел закончить, так как был прерван.

– Вы уверены, мистер Долгопупс, что хотите закончить? – послышался ехидный голос со стороны левого поворота. Все повернулись к источнику звука. Им оказался профессор Поттер, который стоял, опершись об стену коридора и со своей стандартной весёло-покровительственно-непонятной улыбкой наблюдал за развернувшейся сценой. – Странные у вас порядки в школе, – сокрушённо покачал он головой, отлипая от стены и подходя к студентам. – Иду себе, значит, в класс, никого не трогаю, как тут вижу, что наш многоуважаемый Золотой Мальчик намеревается устроить дуэль посреди коридора. – Он повернулся к Симусу. – Скажите, мистер Финниган, это у вас в Хогвартсе часто происходит?

– Ну… Случается, – усмехнулся гриффиндорец, бегло взглянув на Долгопупса и Грейнджер, которых не любил в равной степени: первого – за зазнайство, вторую – за батанизм.

– Да уж, – тяжело вздохнул Поттер. – Ладно, кто мне расскажет, с чего всё началось? – спросил профессор и обвёл учеников взглядом и остановил его, как ни странно, на Слизеринском Принце. Тот обречённо вздохнул. Ему на роду было написано всё всем и всегда пояснять.

– Конфликт произошёл из-за того, что Долгопупс оскорбил Грейнджер, профессор, – как по написанному, коротко и ясно разъяснил ситуацию Малфой. Мальчик-Который-Выжил испепеляющим взглядом посмотрел на слизеринца. Ответив ему самой мерзкой улыбкой, на которую был способен, слизеринец стал невозмутимо полировать ногти, как будто его здесь нет вообще.

– Вот как, – протянул Поттер. – И, позвольте узнать, мисс Грейнджер, Вас оскорбил? Если это не секрет, конечно, – быстро добавил он.

– Я её ни как не оскорблял! – гневно воскликнул Долгопупс. Драко обменялся насмешливыми взглядами с Блейзом. Они понимали, что просто так Поттер от Долгопупса не отстанет. Это было понятно как то, что в галеоне семнадцать сиклей.

– Мистер Долгопупс, – закатил глаза профессор. – Я, по-моему, Вас уже просил, что бы Вы не вмешивались в разговор старших. Это что, слишком сложно для Вашего атрофированного мозга? – Малфой, Блейз и Грейнджер хохотнули. Остальные непонимающе пялились на профессора. Малфой отчётливо понял, что только они трое знают значение слова «атрофированный». Долгопупс не понял о чем речь, но, на всякий случай, помотал головой. – Ну вот и хорошо! – радостно воскликнул Поттер и повернулся к Гермионе. – Ну так что, могу я узнать как Вас оскорбил Долгопупс? Поверьте, я спрашиваю это не из праздного любопытства, просто от этого зависит степень наказания по отношению к Долгопупсу.

– Нет, – покачала головой Грейнджер. – Простите, профессор, но это слишком личное.

– Ясно, – пробормотал профессор Поттер и улыбнулся. – В таком случае я просто на всякий случай сниму с мистера Долгопупса пять баллов[8]8
  Признаю, Поттер слегка предвзят… Хорошо-хорошо, Поттер ОЧЕНЬ предвзят.


[Закрыть].

– Но… – начал было возражать Долгопупс, но был прерван жестом учителя:

– Я всё ещё помню, что вы чуть было не назвали мисс Грейнджер грязнокровкой. – Произнося последнее слово Поттер скривился. – Я не люблю, когда в моём присутствии произносится это слово. Я не считаю, что деление людей по чистоте крови является приемлемым и обоснованным, более того… – Договорить профессор не успел, так как прозвенел звонок и двери в кабинет трансфигурации открылись, впуская учеников. – Ладно, не буду капать на мозги, увидимся на уроке, – попрощался Поттер и бегом направился в сторону класса ЗОТИ. Малфой невольно усмехнулся: он впервые видел бегающего по школе профессора. Его так и подмывало крикнуть: «Осторожно, не попадайтесь Филчу!»

Зайдя в кабинет трансфигурации Малфой направился на своё законное первое место в левом ряду, которое он занимал на пару с Паркинсон. Усевшись, слизеринец достал учебник «Трансфигурация. Продвинутый Курс», бумагу, перья и чернила и приготовился к очередной наинуднейшей часовой лекции, которой не замедлила разразиться МакГонагалл. Она, соскучившаяся за лето по ученикам, с удвоенным рвением, чем все остальные преподаватели, стала рассказывать про ЖАБА, экзамены, будущие уроки и общую тему этого года. Через полчаса, когда профессор уже устала изображать колдорадио, все приступили к изучению новой темы. Драко не без удовольствия отметил, что в этом году они проходят превращения человека. Задача этого урока была, в общем-то, предельно проста: превратить свой нос в пятачок. Малфой откровенно не понимал, зачем они учили такую муть, но спрашивать не захотел – МакГонагалл только со львятами белая и пушистая, а так она спит и видит, как бы снять побольше баллов со слизеринцев. Особенно после вчерашнего позора Гриффиндора на ЗОТИ. Драко был уверен, что Старая Кошка мечтает отыграться. По этому он не особо удивился тому, что его факультет к концу урока лишился пяти баллов за то, что Нотт не правильно произносит заклинание:

– Не «Пи-игус Но-осус», мистер Нотт, а «Пиггу-ус Носсу-ус», – поучала Теодора МакГонагалл.

И ещё десять баллов сняла с Крэбба потому что он, видите ли, слишком сильно размахивает палочкой:

– Вы так кому-нибудь глаз выколите, мистер Крэбб! Разве так можно?!

К концу урока что-то очень похожее на пятачок получилось… нет, не у Грейнджер, как могли подумать все те, кто осведомлён её в успехах по трансфигурации. Все, абсолютно все были поражены: пятачок получился у Долгопупса. МакГонагалл чуть не рыдала от счастья.

– Изумительно! – восхваляла она Долгопупса, стоящего посреди кабинета и с самым напыщенным и гордым видом, на который был способен, демонстрирующего всем свой нос, принявший вид свиного пятачка. – Потрясающе! Великолепно! Умопомрачительно! Вы всё сделали просто отлично! Я с радостью ставлю Вам «Превосходно» за урок и награждаю сорока баллами!

Все открыли рот от изумления. Сорок баллов! Да столько никто никому никогда на памяти студентов не давал! Драко презрительно скривился. Если это не подыгрывание своему факультету, то что?! А профессор всё продолжала:

– Я никогда не видела, что бы кто-то из учеников на первом уроке добивался столь поразительного сходства…

– Да, очень похож, – тихо заметила Грейнджер. Драко, как и все остальные шестикурсники и профессор повернулись в сторону девушки, одиноко сидящей на задней парте. Та пожала плечами. – Такое ощущение, что ещё немного, ещё чуть-чуть, и Невилл захрюкает, начнёт валяться в помоях и пойдёт есть всё что попадётся ему на пути. – МакГонагалл от неожиданности выронила палочку. Гриффиндорка невозмутимо поскребла подбородок. – Хотя, так он будет мало отличатся от себя обычного… – и всё так же спокойно принялась что-то записывать на листе бумаги.

Что тут было! Слизеринцы во главе с Малфоем покатились со смеху, Финниган их активно поддерживал. Грейнджер с видом «ничего не знаю, моя хата с краю» сидела за партой и задумчиво вертела в руках палочку. Профессора МакГонагалл, казалось, вот-вот удар хватит. Конечно, где это видано, что Мисс Заучка так отзывалась о ком-то, да ещё и в присутствии учителя?! Гриффиндорцы с квадратными глазищами пялились на Гермиону, будто она и не Гермиона вовсе, а Мерлин во второе пришествие. Наконец, декан Гриффиндора пришла в себя и, прикрывая рот, начала:

– Мисс Грейнджер, это…

* * *

– Мисс Грейнджер, задержитесь, пожалуйста.

Девушка остановилась и молча направилась в мою сторону. Подождав, пока последние студенты выйдут, я попросил её следовать за мной. Поднявшись в мой кабинет, я запер дверь и повернулся в сторону Гермионы. Весь мой вид показывал недовольство. Подойдя к креслу, которое облюбовала девушка я, уперев руки в бока, сурово(я старался!) посмотрел на неё.

– Гермиона, ты не скажешь мне, за что тебе профессор МакГонагалл назначила отработки у Филча до конца недели?

– А какая разница? – пожала плечами Гермиона. Она вела себя на удивление непринужденно, словно ей совершенно наплевать на МакГонагалл, Филча и все отработки вместе взятые. Я ещё сильнее нахмурил брови.

Этот вопрос я задал не просто так. Нет, я, конечно, знал, почему Минерва наказала Гермиону. Да что там я! Вся школа уже к обеду знала, что Мисс Заучка, тихоня из тихонь, самая неприметная и необщительная девушка, прилюдно, на уроке, в присутствии учителя(!) посмела смеяться над бедным и несчастным Невиллом. И с каждой минутой это событие обрастало всё новыми и новыми подробностями. Так, если в начале обеда все говорили, что Герми просто посмеялась над его пятачком, то уже к его концу все утверждали, что девушка посылала его такими словами, что даже Снейп, услышав нечаянно часть разговора двух пуффендуек, слегка покраснел.

– Я обязана на это отвечать? – с вызовом посмотрела на меня Гермиона после небольшого молчания. Девочка моя, откуда у тебя столько агрессии?! Она так трогательно смотрелась, скрестив руки на груди и слегка сощурив глаза, что я еле сдерживал себя от того, что бы не заржать.

– Нет, – помотал головой я, еле сдерживая улыбку. – Ты мне ни чем не обязана. Просто… – Я хмыкнул. – Просто мне любопытно было бы услышать историю из первых уст, а то то, что я слышал в Большом зале, наводит на мысли о том, что многое из сказанного за обедом было как минимум приукрашено и как максимум выдумано. То есть, другими словами, истинность описания инцидента обратно пропорциональна времени, прошедшему с данного инцидента и количеству людей, последовательно пересказывающим друг другу информацию. Следовательно, самое истинное изложение сути произошедшего можно услышать лишь от непосредственных свидетелей или участников данного происшествия. Так что я спрашиваю у тебя. – Интересно, как из меня вылезла подобная бредятина? Здесь ни черта не поймёшь! Я бы не понял, а вот Герми – девочка умная, всё поняла и невозмутимо, как будто говорила о погоде, рассказала мне о происшедшем на трансфигурации.

Да, всё таки эта Герми отличается от той на много больше, чем я думал в начале. Да что бы та Гермиона посмела себе сказать что-нибудь о ком-нибудь нехорошее в присутствии старшего, а тем более учителя?! Да не в жизни!

– Ну что я могу сказать, – задумчиво пробормотал я, усаживаясь на диван напротив кресла девушки. – Гермиона, я тобой очень, очень недоволен, – сурово покачал я головой. – На мой взгляд ты слишком… мягко охарактеризовала мистера Долгопупса. – Гермиона удивлённо на меня посмотрела. Я пожал плечами. – Я бы на твоём месте сказал ещё по поводу веса и возможности присутствия у него хвоста.

– Да уж, – фыркнула девушка, улыбнувшись. – Так Вы… то есть, ты, не будешь меня ругать?

– С какой это стати? – изумился я.

– Ну, я же твоя непосредственная, частная, если можно так сказать, ученица, следовательно, ты несёшь за меня ответственность, – разъяснила мне Гермиона. – Я читала «Историю Хогвартса», там упоминалось об этом.

– Ну и что? Ты думаешь, я что-то тебе скажу по этому поводу? – Гермиона кивнула. – Хорошо. Я скажу: «Молодец, Гермиона». Довольна?

– Более чем, – немного ошарашено кивнула девушка, но быстро совладала с чувствами. – А как нам быть с нашими тренировками? Ведь из-за того, что я буду ходить на отработки, мы не сможем заниматься.

Я не на долго задумался. Макгонагалл, отработки, тренировки, отработки, МакГонагалл, Филч…

– А ты сама-то хочешь ходить на отработки? – невинно спросил я. Гермиона громко фыркнула.

– Да, это просто мечта всей моей жизни! – воскликнула она. Её слова так и сочились сарказмом. – Боже, как я счастлива, что мне придется пять дней провести в компании Филча и его несравненной миссис Норрис! Это просто сказка! Я буду молить Бога, что бы он как можно чаще посылал на меня подобное благословение!

– Значит, ты не хочешь, что бы я тебя освободил от них? – ехидно поинтересовался я. Гермиона недоверчиво, можно сказать, скептически, посмотрела на меня.

– И как же ты собираешься это сделать?

– У меня есть два варианта, – важно сказал я, поднимаясь с дивана. – Первый – это попросить саму МакГонагалл, что бы она или сняла отработку, или сделала так, чтобы ты проводила отработки у меня. Так сказать, помогая молодому профессору адаптироваться к школьным условиям.

– А второй? – полюбопытствовала Гермиона. По её тону было понятно, что она совершенно не верила в то, что профессор МакГонагалл пойдёт нам на встречу.

– А второй ты узнаешь, если не получится первый, – подмигнул я девушке. Та немного обиделась, но промолчала.

– Не хочешь – не говори, – безразлично произнесла она.

– Ладно, не дуйся…

– Я не дуюсь! – воскликнула девушка.

– Дуешься!

– Нет!

– Да.

– Нет!

– Дуешься-дуешься!

– Я! НЕ! ДУЮСЬ! – гневно воскликнула Гермиона, вскакивая с кресла. Она одарила меня столь гневным взглядом, что я чуть ли не поёжился. А у кого-то непорядки с нервами…

– Ладно, не дуешься, – примирительно сказал я. Гермиона шумно выдохнула и, немного успокоившись, села обратно на кресло. Но прожигать меня взглядом не перестала. Чёрт возьми, как Гермиона может так фамильярно разговаривать с учителем?! Да уж, боюсь, намучаюсь я с ней… Я решил(ой, как зря! Знал бы что из этого выйдет – ни за что бы так не поступил!) её ещё немного поддеть. – Откуда в тебе столько агрессии, а? – Я хитро прищурился, ожидая реакции на мои слова, которая не заставила себя долго ждать.

– Я агрессивная?! – От звуковой волны у меня зазвенело в ушах. – Это я-то агрессивная?!

– Ладно, ладно, ты не агрессивная. – Я решил пойти на попятную, а то мало ли: убьёт, и скажет, что так и было. – Успокойся, Гермиона…

– Я спокойная! – Да сколько можно! Я, не вытерпев, быстро взмахнул палочкой и наложил Силенцио. Гермиона продолжала беззвучно открывать рот, желая высказать всё, что обо мне думает.

«Горячая штучка» – промелькнуло у меня в голове.

– Гермиона, пожалуйста, успокойся, – мягко, но настойчиво попросил я. Девушка остановила свой молчаливый словесный поток и, окинув меня испепеляющим взглядом, села на кресло. Я снял заклинание немоты и, тяжело вздохнув, направился в сторону небольшой кухоньки, которая находилась в моих апартаментах. – Чай будешь? – крикнул я, доставая заварку.