Текст книги "Побег из гарема"
Автор книги: Констанс О'Бэньон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
Глава 9
Спокойные голубые воды Средиземного моря простирались перед «Победоносцем» широким, кажущимся бесконечным простором. Торн, усталый и измученный после долгого сражения, передал штурвал своему второму помощнику. И хотя все его мышцы болели, а тело требовало сна, ему предстояло сделать еще одно дело, прежде чем идти отдыхать.
Его голубые глаза горели гневом, когда он крикнул Кэппи:
– Смотри в оба, не появятся ли турецкие корабли! Сомневаюсь, что они будут преследовать нас так далеко, но кто знает, что еще они могут выкинуть. – Лицо его было мрачным. – Найди нашего пассажира и немедленно приведи его ко мне в каюту. И пусть трюм, как следует обыщут. Подозреваю, что вы найдете прячущуюся там женщину.
Торн развернулся и направился к себе в каюту. Кровать манила к себе, но он знал, что поспать ему пока не удастся. Сев за стол, он устремил невидящий взгляд на карту Средиземноморья. Мысли его были о сражении, через которое они только что прошли, и о наглости турецкого султана, напавшего на американское судно безо всякой причины.
Черт, если б султан связался с ним, он бы тут же вернул ему непрошеную пассажирку. Соперничество двух мужчин из-за неведомой ему женщины его бы не интересовало, если б великий визирь не просил его о помощи. Последнее, что ему сейчас нужно в жизни, – это осложнения. Не по своей воле оказался он между двух огней. Но, нравится ему или нет, он теперь не в ладах с турецким правительством.
Торн взял перо и повертел его между пальцами. После сражения прошедшей ночью «Победоносцу» больше никогда не будет разрешено войти в турецкие территориальные воды. Но какая ему разница, если это, возможно, его последний вояж?
Послышался стук в дверь, и Торн впустил в каюту Кэппи и евнуха.
Ахмед улыбнулся, сверкнув белыми зубами, и бодро пророкотал:
– Сражение было великолепным, капитан Стоддард. Я рад, что стал свидетелем вашего славного триумфа.
Торн долгое время молча разглядывал чернокожего евнуха. На голове у него красовался причудливый головной убор, одет он был в коричневые шаровары и голубую рубаху, застегнутую до подбородка. Торн с неприязнью гадал, что могло побудить этого человека отказаться от своего мужского начала, чтобы присматривать за гаремом.
– Мне сказали, ты хочешь отправиться в Америку, Ахмед.
– Это так, капитан Стоддард.
– Известно также, что ты настоял на том, чтобы находиться в трюме, а не на палубе.
– Да мне все равно, капитан. Просто в трюме поспокойнее.
Глаза Торна сверкнули.
– А я думаю, что ты хотел оставаться там, чтобы присматривать за таинственной незнакомкой.
Ахмед встретился взглядом с капитаном и понял, что отрицать правду бессмысленно.
– Да, капитан Стоддард, я обманул вас – но по веской причине. – Он вскинул голову, глядя гордо и надменно. – Мой священный долг – охранять эту женщину. Это приказ господина Симиджина.
В этот момент за дверью послышался какой-то шум, возня, и двое людей Торна вошли, ведя женщину в чадре, которая извивалась и брыкалась, пытаясь вырваться. Ахмед протянул к ней руки, и парни, увидев выражение его черных глаз, отпустили ее.
Бриттани воззрилась сквозь прозрачную сетку чадры на мужчину, который являлся капитаном «Победоносца». Увидев Торна вблизи, она была поражена его суровой красотой. Трудно было судить о его росте, поскольку он сидел за столом, но голубой китель плотно обтягивал его широкие плечи. Белый шейный платок был развязан и помят.
Лицо его было загорелым, скулы и подбородок покрыты темной щетиной, поскольку он не брился с начала сражения.
Бриттани придвинулась к Ахмеду, угрюмая и безмолвная, ожидая наказания. Голос капитана был резким и властным, когда он заговорил:
– Могу я предположить, что это и есть та женщина, которая навлекла весь этот ад на наши головы вчера и прошедшей ночью? – Торн адресовал свой вопрос Ахмеду.
Господин Симиджин сказал Ахмеду, что Бриттани нужно представлять как женщину из его гарема, дабы сохранить ее инкогнито и чтобы она могла скрываться под чадрой.
– Это женщина, которую ищет султан Селим, высокочтимый капитан. Господин Симиджин будет крайне признателен и достойно вознаградит вас, когда узнает о вашей храбрости и стараниях не отдать ее в руки султана.
Торн с неприязнью взглянул на женщину, закутанную в голубую чадру. Внезапно он почувствовал к ней отвращение. Мысль, что она позволяет мужчине так грубо использовать ее, была выше его понимания. Это не слишком хорошо характеризовало ее.
От гнева глаза Торна потемнели.
– Заверяю тебя, Ахмед, что прошедшей ночью мы сражались не для того, чтобы спасти женщину великого визиря, а чтобы спасти себя и наш корабль. Твоему господину придется за многое ответить. Он не имел права помещать женщину на мой корабль без моего разрешения.
Ахмед заморгал.
– Но, капитан Стоддард, я слышал, среди членов вашей команды не было потерь, а корабль получил лишь незначительные повреждения, поэтому мне непонятно, отчего вы так гневаетесь.
Торн сердито зыркнул на евнуха, избегая смотреть на безмолвную женщину.
– Мой первый помощник покажет вам с дамой ваши каюты, которые, должен заметить, придется освободить членам экипажа. Я еще не решил, что делать с вами. Ты будешь держать эту женщину подальше от команды. Это понятно, Ахмед?
Ахмед низко поклонился, при этом пятясь к двери и уводя с собой Бриттани.
– Все будет, как вы скажете, капитан Стоддард.
Теперь Торн взглянул на женщину.
– И предупреждаю: держи ее подальше от меня.
Бриттани была страшно зла на капитана за его высокомерие. Почему он обращается с ней так, будто она пустое место? Она позволила Ахмеду отвести ее в каюту, решив, что капитан ей ни капельки не нравится.
* * *
В течение двух дней Бриттани жила в тесной каюте. Дома, во дворце Симиджина, она привыкла к шелковой постели и роскошным коврам на полу, и ее коробило убожество этой скудно меблированной каморки. Она сидела на маленькой койке и буквально кипела от гнева, готовая вот-вот взорваться. Девушка никак не ожидала, что человек может быть таким упрямым и бесчувственным, каким оказался капитан Стоддард. Ей дозволялось выходить из каюты лишь на короткую прогулку на закате. Все остальное время она вынуждена была торчать в этой конуре. Она привыкла много двигаться, чем-то заниматься, поэтому тяготилась вынужденным бездельем. Юная и живая, она тяжело переносила это заточение.
Бриттани взглянула на себя в ручное зеркальце, все еще не привыкшая к незнакомке, которая смотрела на нее. Каждый день она втирала в кожу темную краску, изготовленную из масла черного ореха, а волосы мыла с басмой.
В своей каюте она, конечно, не носила чадру, не желая стеснять движения, да и жара была невыносимой. Она бросила взгляд на кожаный саквояж, зная, что в нем лежит несколько ее красивых платьев. Она устала от этого маскарада, и ей хотелось сбросить маску и быть собой. Но нет, она заверила мать, что будет изображать женщину из гарема, и сдержит свое обещание.
Когда послышался легкий стук в дверь, Бриттани поспешила набросить на голову покрывало. Открыв, она обнаружила сияющего Ахмеда.
– Хорошо ли отдохнули, маленькая госпожа?– спросил он заботливо, как мамочка. – Боюсь, вы будете страдать от жары.
– Спать было слишком душно. – Она с тоской посмотрела в иллюминатор. – Как бы мне хотелось выйти на палубу и прогуляться под освежающим бризом! Мне здесь не нравится!
– О нет, маленькая госпожа, вы не можете этого сделать. Капитан запретил, и я бы не советовал идти против его приказов.
– Плевать мне на его приказы и на его запреты. Я не буду сидеть здесь, как какая-нибудь узница. – Она натянула чадру так, что остались видны только глаза. – Я иду на палубу; ты можешь идти со мной или остаться, как пожелаешь.
Ахмед улыбнулся ей.
– Я пойду с вами, госпожа, но не вините меня, если капитан заточит вас в камеру. Он крайне недоволен, что вы на борту корабля, и будет рад малейшей возможности избавиться от вас.
– Я… не боюсь этого человека. – Ее голос прозвучал неубедительно, и Ахмед хмыкнул:
– Очень хорошо, госпожа, тогда пойдем на среднюю палубу?
Она заколебалась в дверях, но, услышав смех Ахмеда, выпрямила спину и решительно устремилась вниз по сходням. Делая вид, что ей совсем не страшно, она вышла на палубу и быстро направилась к поручням, боясь, что смелость покинет ее. Она избегала смотреть наверх, опасаясь, что капитан находится там. Краем глаза Бриттани видела, что члены команды бросают на нее любопытные взгляды, но не обращала ни них внимания.
Зрелище, представшее глазам Бриттани, лишило ее дара речи. Воды Средиземного моря были такими мерцающими и недвижимыми, что поверхность казалась бездонным зеркалом. Небо было голубое, воздух чистым. На расстоянии виднелись высокие скалы, на которые ей указал Ахмед.
– Какая это, по-твоему, может быть страна? – с любопытством спросила она.
– Точно не знаю, но я спрошу, – ответил Ахмед и отошел прежде, чем Бриттани успела его остановить.
Бриттани облегченно выдохнула, когда увидела, что Ахмед подошел не к противному капитану, а к его первому помощнику. Поговорив некоторое время, они оба, Ахмед и мистер Хэмиш, направились к Бриттани.
Улыбаясь, Кэппи Хэмиш подошел к женщине под чадрой.
– Скажи своей госпоже… – начал Кэппи, – что она видит южное побережье Испании. Сегодня мы пройдем через пролив Гибралтар, а завтра выйдем в Атлантический океан.
Притворившись, что Бриттани не говорит по-английски, Ахмед перевел ей, хотя она прекрасно поняла мистера Хэмиша.
– Спроси у мистера Хэмиша, будем ли мы куда-нибудь заходить или поплывем прямо в Америку, – сказала она по-турецки.
Ахмед перевел, и Кэппи кивнул.
– Скажи своей госпоже, что мы зайдем на Канарские острова для кое-какого необходимого ремонта.
Бриттани понравился первый помощник, он совсем не походил на своего заносчивого капитана. Она определила, что он примерно возраста Симиджина. Мужчина был коренастым, с мягкими серыми глазами и седеющими волосами. У него всегда была наготове улыбка, и он не старался заставить ее почувствовать себя ничтожеством, как капитан.
Раздался громкий сердитый окрик, и Бриттани придвинулась поближе к поручням, когда подошел капитан Стоддард.
– Ахмед, мне кажется, я сказал, чтобы ты держал эту женщину в каюте, за исключением указанного мной времени.
– Моя госпожа не привыкла сидеть взаперти в таком тесном пространстве. Ей нужен воздух.
Глаза Торна остановились на фигуре под чадрой.
– Скажи своей госпоже, что она будет делать то, что я приказал. Если она находит свою каюту слишком тесной, то, возможно, захочет сойти на берег на Канарских островах и найти другой корабль, который отвезет ее к месту назначения. Быть может, ей больше подойдет корабль, направляющийся в Англию. Она ведь вначале собиралась туда, не так ли?
Ахмед улыбнулся:
– Это так. Но потом было решено, что она отправится в Филадельфию.
Торн выглядел огорошенным.
– А что вы знаете о Филадельфии? Вы хоть раз бывали там?
Глаза Ахмеда внезапно сделались загадочными.
– Сам я не был, но желание моего господина – чтобы моя госпожа была доставлена туда.
Торн взглянул на море.
– Если будете меня слушаться, я, возможно, соглашусь доставить вас до Чарлстона, это Южная Каролина, но оттуда до Филадельфии вам придется добираться самим. А до тех пор держите эту женщину там, где она должна быть. Уверен, она привыкла всегда добиваться своего, но я не потерплю, чтобы мои приказы не исполнялись. Скажите ей это.
Бриттани уставилась на капитана Стоддарда сквозь сетку чадры. Казалось, вся голубизна моря отражается в глазах этого американца. Она поймала себя на том, что ей хочется протянуть руку и коснуться его гладко выбритой щеки. Но она заставила себя отвернуться и пошла через палубу, чувствуя себя потерянной и одинокой. Бриттани еще не сталкивалась с подобным отношением к себе, и ей было горько и обидно.
В течение дня жара усиливалась. Поскольку Бриттани привыкла мыться каждый день, она больше не могла пользоваться тазиком с водой, который ей приносили. Она отправила Ахмеда к капитану с просьбой передать свои требования о большой лохани и достаточном количестве воды, чтобы принять ванну.
* * *
И вот Ахмед стоял перед капитаном, широко расставив ноги, скрестив руки на груди и призывая на помощь всю свою смелость.
– Моя госпожа спрашивает, нельзя ли ей принять ванну. Она не привыкла к такой жаре и всегда совершает ежедневные омовения.
Торн гневно воззрился на евнуха.
– А больше она ничего не хочет? – иронично поинтересовался он.
– Ой, конечно, – отозвался Ахмед, не чувствуя иронии капитана. – Поскольку мы остановимся на островах, я подумал, не могли бы мы приобрести шелковое постельное белье для моей госпожи? Кожа у нее слишком нежная, и грубые простыни на кровати царапают ее.
Торн смотрел на мужчину, совершенно не понимая его преданности такой испорченной и изнеженной особе.
– Скажи своей госпоже, что ей придется довольствоваться тем, что есть. Что до ванны, то это невозможно до тех пор, пока мы не запасемся свежей водой.
– Моей госпоже это не понравится. Чистота очень важна для нее.
– Тебе никогда не надоедает исполнять малейшие капризы этой женщины?
– Я не нахожу их неоправданными. Она не привыкла к лишениям.
– Должен ли я напомнить тебе, что я капитан этого корабля? – лениво протянул Торн. – Твоей госпоже следовало подумать о неудобствах, с которыми она столкнется, до того как тайком пробираться на судно. Во дворце великого визиря с ней, возможно, и обращались как с принцессой, – продолжал Торн, – но на борту моего корабля она всего лишь пассажир, к тому же нежеланный. Так и передай своей госпоже.
– Не могу, капитан. Она здесь не по своей воле. – Ахмед поклонился. – Я сообщу своей госпоже о вашем решении.
* * *
После того как Ахмед вернулся с ответом капитана, Бриттани так разозлилась, что, не помня себя, выскочила из своей каморки и ринулась к каюте капитана. Не дожидаясь ответа на стук, распахнула дверь и увидела, что капитан Стоддард сидит за своим столом. Когда он вскинул на нее глаза, на лице у него отразилось потрясение, но он быстро замаскировал его гневом.
Бриттани подлетела к столу и встала, уперев руки в бедра.
– Капитан Стоддард, мне сказали, что я не могу принять ванну. Я от многого отказалась, чтобы попасть на этот корабль, но от чистоты – ни за что.
Он вздрогнул не только от того, что она говорит по-английски, но и от того, что произношение у нее безупречное, как у истинной леди.
– К вашему сведению, мисс, правила на корабле диктуются не столько вашими удобствами, сколько вашей безопасностью и безопасностью моих людей.
– Все, о чем я прошу, – это простая любезность. Я бы животное не держала в такой тесноте и духоте, в какой вы поместили меня. Я приму ванну, даже если для этого мне придется прыгнуть в океан.
Чуть заметная улыбка приподняла уголки его губ.
– До Турции вплавь далековато, мисс.
– Вы отвратительный человек и совершенно мне не нравитесь.
– А вы, мадам, испорченная и изнеженная. В прошлом, я уверен, вы всегда получали то, что хотели. На борту «Победоносца» этого не будет.
Она наклонилась над столом, опершись ладонями о гладкую поверхность.
– Вы надменный и несносный, капитан Стоддард. Полагаю, вы вините меня за сражение с турецким флотом.
Изящность ее рук привлекла его внимание, и он заметил, какая темная у нее кожа. До него дошло, что она гораздо моложе, чем он полагал. Хотя лица ее он не видел, но чувствовал, как она мечет в него молнии из-под своей чадры.
Глаза его сузились.
– Вы и есть причина того сражения, причем знаете это. Я встречал таких женщин, как вы, которые считаются только с собственными желаниями и не задумываются о том, какое влияние их поступки могут оказать на жизнь других людей.
– Я благодарна вам за то, что вы спасли меня, капитан. Но мне не нравится, что, хотя мы не знакомы, вы заранее составили свое мнение обо мне.
– Я видел вас достаточно, чтобы понять, что вы собой представляете.
– О, вы великий знаток женщин, капитан Стоддард?
– Да, я знаю таких, как вы! – прорычал он. Затем взгляд его внезапно омрачился. – К сожалению.
Она выпрямилась и отступила на шаг, не понимая злости в его голосе. Но он смотрел не на нее, а скорее сквозь нее.
– Вы… позволите мне принять ванну? – осмелилась она снова спросить.
Он встал, возвышаясь над ней, глаза закрыты.
– Скажите «пожалуйста».
– Никогда!
– Разве «пожалуйста» такое трудное для вас слово? Вы никогда раньше не произносили его?
– Я скорее увижу вас в аду, чем стану о чем-то умолять вас, капитан.
Его смех был полон веселья, а глаза искрились.
– Вполне возможно, мадам, вполне возможно. Поразмыслив, я решил быть великодушным и позволить вам помыться. Идите к себе в каюту и пришлите ко мне вашего раба. Я дам ему все, что требуется.
Она дошла до двери и обернулась. Они оба сознавали, что она отнюдь не одержала победу над ним.
– Ахмед не мой раб, – горячо возразила она.
– Значит, он ваш верный пес?
– Вы отвратительный человек, капитан, и вы мне совсем не нравитесь!
– Вы это уже говорили. Но, уверяю вас, я не зачахну и не умру от отсутствия расположения с вашей стороны.
Она повернулась и выскочила за дверь, не желая находиться рядом с этим человеком ни секундой дольше, чем это необходимо. Он самый надменный, самоуверенный и противный мужчина на свете.
Вернувшись в крохотную каюту, Бриттани распаковала саквояж и оглядела свои скудные пожитки: несколько халатов и покрывал, танцевальный костюм, который, должно быть, положила одна из женщин гарема, а также три ее платья, три пары туфель и нижнее белье.
Бриттани взяла в руки деревянную шкатулку, которая принадлежала матери. Она открыла крышку и пробежала пальцами по камням и золоту, наполняющим шкатулку до краев, понимая, что мама отдала ей все свои драгоценности. Вдруг она увидела краешек бумаги и обнаружила письмо на дне шкатулки. Она узнала материнский почерк.
«Моя дорогая доченька!
Пожалуйста, знай, что мои молитвы с тобой, даже когда ты читаешь это письмо. Я молюсь, чтобы Господь, в его бесконечной милости, помог тебе благополучно доплыть до земли. Знай, мое сердце разрывается от мысли, что приходится отправлять тебя одну в далекие края, но я уже больше не могу защитить тебя. Береги себя и полагайся на Ахмеда, как полагалась я все эти годы, и как только появится возможность, мы воссоединимся. Да пребудет с тобой милость Божья, моя дорогая».
Бриттани долго прижимала письмо к груди, и слезы отчаяния текли по щекам.
– Ох, мама, я так растеряна и одинока. Как бы мне хотелось, чтобы ты была со мной!
Стены дворца султана сотрясались от его разъяренных воплей. Он срывал злость на бедном незадачливом адмирале Кайнарджи, который привез весть о поражении турецкой эскадры.
– Я что, окружен тупоголовыми идиотами? Как могли вы, адмирал Кайнарджи, позволить одному кораблю обвести вокруг пальца и победить лучшие военные суда моего флота?
Адмирал опустил глаза.
– Погода была против нас на протяжении всего сражения, а этот капитан Стоддард ударил по нас ночью. Как все американцы, он тоже сражается не по правилам.
Глаза Селима потемнели от ярости.
– Я хочу, чтобы мне привезли голову этого человека. Нет, лучше доставьте мне его живым. Мне плевать, как это будет сделано, просто выполните мой приказ.
Адмирал Кайнарджи физически ощущал ярость султана. Его пробирала дрожь.
– Но, ваше величество, этот американец, капитан Стоддард, теперь уже за пределами наших территориальных вод. Как я могу преследовать его в открытом море?
– Дурак! Найди его там, куда он плывет, и доставь ко мне. Посмотрим, насколько он силен, когда встретится с настоящим мужчиной, как я!
– А дочь Английской Розы?
– Она должна быть в целости и сохранности – это понятно? Привезите ее мне, и как можно быстрее. Но если придется усмирять девчонку, смотрите, чтобы не нанести ей вреда. Вам не поздоровится, если и в этот раз мой приказ не будет выполнен.
Адмирал Кайнарджи низко поклонился.
– Слушаюсь, ваше величество. Будет исполнено!
Глава 10
– Паруса вдали, капитан! – крикнул вахтенный со своего места наверху. – Похоже, это турецкое судно, и оно быстро приближается к нам.
– Проклятие! – чертыхнулся Торн себе под нос. – Смотреть в оба, всем занять свои места у орудий! – прокричал он, спеша через палубу на капитанский мостик. – Кэппи, срочно сюда, и приготовьте все пушки.
– Есть! – откликнулся вахтенный, соскальзывая вниз по веревке и приземляясь обеими ногами на палубу.
День был напряженным. Турецкий фрегат нагонял их, идя тем же курсом. Торн не спускал встревоженных глаз с отдаленных парусов, а его люди стояли у пушек, готовые исполнить приказ капитана.
К закату враг сократил расстояние между ними. Но как только вражеское судно подошло достаточно близко, чтобы выстрелить из головной пушки, оно опустило паруса и повернуло назад в море.
Торн созвал своих людей.
– Мы в пределах видимости Канарских островов, поэтому турки не посмеют напасть на нас. Отбой, парни, они уплывают. Готовьтесь к рассвету войти в порт.
– Похоже, мы опять взяли верх над этими турками, капитан, – заметил Кэппи с ухмылкой. – Ублюдки поджали хвост и убежали. Мы их больше не увидим.
Торн повернул руль против ветра.
– Не будь слишком уверен, Кэппи. Им так нужна эта женщина, что они послали против нас флот. Едва ли они откажутся от своего замысла, не сделав еще одной попытки напасть.
– Мы не можем позволить им сцапать женщину, капитан.
Торн посмотрел на своего помощника долгим и жестким взглядом.
– А что думают по этому поводу другие члены команды?
– Они считают, что это дело чести, капитан. Мы не побежали от них раньше и сейчас не сдадимся. Пусть турки дадут нам еще один шанс помериться силами.
Торн усмехнулся:
– Ну и кровожадная же у меня, оказывается, команда!
– Лучшая из всех, что когда-либо плавали под парусами, капитан, – с гордостью заявил Кэппи.
– Да, дружище, ты прав. – Торн взглянул на небо и увидел высокие пушистые облака. – Иди вниз и поспи немного, Кэппи. Я отстою первую вахту. Сегодня никаких сюрпризов уже не будет.
– Слушаюсь, капитан.
Канарские острова были укрыты утренним туманом, который окутал «Победоносец» перед самым рассветом.
К полудню сильный пассат разогнал туман, и высокие горные вершины и вулканические скалы острова Ла-Пальма выросли из океана словно темные призраки.
Свежий бриз обдувал лицо Торна, когда он вел «Победоносец» по ветру. День выдался ярким, без единого облачка, когда Торн обогнул широкую бухту, и глазам предстала деревня Санта-Крус-де-ла-Пальма.
Торн созвал экипаж и сообщил людям, что они пробудут на острове неделю, поскольку корабль нуждается в кое-каком ремонте. Здесь они также разгрузят ящики с финиками, миндалем и оливками, затем возьмут груз бананов, апельсинов и кофе для переправки в Америку.
Торн мастерски ввел судно в бухту и бросил якорь на глубине четырех морских саженей, чтобы команда легко могла произвести необходимый ремонт.
Глаза его скользнули вверх по высокой мачте, и он отметил, что необходимо натянуть новый парус; на это потребуется несколько дней. Одна из мачт расщеплена, а поручень и часть палубы с подветренного борта придется заменить.
Громыхание якоря, встающего на место, смешалось с пронзительным криком чаек, которые кружили над кораблем. Торн отвязал штурвал, и «Победоносец» заплясал на волнах, как пробка, подпрыгивающая на воде.
Торн взглянул вниз, на главную палубу, и увидел поднимающегося к нему Ахмеда. Как ни странно, но он начал восхищаться этим рослым евнухом. Ему не доводилось встречать мужчину, столь рабски привязанного к такому недостойному созданию, как женщина из гарема. Торн мог лишь представить, в каком аду должен был жить Ахмед, пытаясь исполнить все требования и капризы этой избалованной особы, которой он служит.
– Капитан Стоддард, – сказал Ахмед улыбаясь, – можно ли нам с моей госпожой сойти сегодня на берег? Думаю, для нее это было бы полезно.
Торн вздохнул. Ну вот, требования этой несносной дамы уже начались.
Против собственной воли Торн ловил себя на том, что часто думает о ней.
Он согласно кивнул. Возможно, женщине неплохо было бы переменить обстановку, подумал он, и, кроме того, он избавится от нее хоть ненадолго.
– «Победоносец» будет стоять на ремонте несколько дней. Наверняка шум будет мешать твоей госпоже, поэтому для нее, возможно, будет лучше пожить в деревне. Могу рекомендовать «Каса дель Оро», гостиницу, где я сам останавливался не раз.
– Уверен, моя госпожа согласится на это. Она не захочет быть обузой для вас и команды, пока судно будет ремонтироваться.
Торн с сомнением посмотрел на чернокожего здоровяка.
– Скажи своей госпоже, чтобы готовилась сейчас же. Я переправляюсь на берег через двадцать минут и не намерен ждать ее.
– Она будет готова, капитан Стоддард, даю вам слово.
– Очень хорошо, но я хочу прояснить, что не буду нести ответственности за ее безопасность, пока она не на моем корабле. И когда я прикажу, ей лучше быть на борту, ибо откладывать из-за нее отплытие я не стану.
– Не беспокойтесь об этом, капитан. Она сделает все, как нужно.
Голубые глаза Торна смотрели недоверчиво.
– Просто держи ее рядом с собой и позаботься, чтоб с ней ничего не случилось. У меня хватает забот и без того, чтобы потакать твоей капризной госпоже.
Через некоторое время Бриттани сидела в баркасе, надежно скрываемая своей чадрой. Или по крайней мере так она думала, пока не заметила, что четверо мужчин, сидящих на веслах, бросают в ее сторону любопытные взгляды. Они, очевидно, считали ее чем-то вроде диковинки. Однако их капитан, который сидел напротив, ни разу даже не взглянул на нее.
Она разглядывала профиль Торна Стоддарда. Ей нравилась чистая линия его лба и то, как падают на него черные волосы. Она не была уверена, одобряет ли надменный наклон подбородка, предполагающий нетерпеливость и вспыльчивый нрав, – но, разумеется, это она уже знала. Он несносный и все же… интригующий.
Внезапно Торн вскинул на нее глаза, и сердце девушки екнуло. Бриттани обнаружила, что ей трудно дышать, ибо этот его пронзительный взгляд как будто проникал сквозь толстую сетку чадры, хотя она и знала, что это невозможно.
Когда выносить его пристальное разглядывание стало уже невмоготу, она отвернулась и демонстративно больше не смотрела в сторону капитана, хотя по-прежнему чувствовала на себе его взгляд.
Торн понаблюдал, как изящная ручка поправляет чадру, и отругал себя за растущий интерес к этой женщине. Она загадочная, и он поймал себя на том, что хочет сорвать чадру с ее головы и заглянуть в лицо, которое свело султана с ума и заставило великого визиря пойти на крайние меры, чтобы не дать столь высокой особе завладеть ею.
Приливная волна несла баркас вперед на быстрых, вспенивающихся бурунах, и с помощью четверых умелых моряков лодка вскоре достигла берега. Один из мужчин выпрыгнул на пирс и привязал баркас.
Когда Ахмед поставил Бриттани на пирс, она покачнулась, и он засмеялся, помогая ей подниматься по крутому склону. Пока они удалялись, она слышала, как капитан Стоддард отдает приказы своим людям, и заторопилась к экипажам, ожидающим, чтобы отвезти пассажиров в Санта-Крус-де-ла-Пальма.
Пока Ахмед помогал Бриттани сесть в экипаж, многие местные жители бросали в их сторону любопытные взгляды. Им явно было интересно, что это за женщина, которая скрывает свое лицо и которую сопровождает огромный евнух.
Бриттани очень хотелось сорвать с себя чадру, чтобы ощутить солнечные лучи на своей коже. Оглянувшись через плечо, она порадовалась, что капитан Стоддард и его люди направились к складам по другую сторону пирса. И хотя она говорила себе, что рада избавиться от пронизывающего взгляда капитана, глаза ее следили за ним до тех пор, пока он не скрылся из виду.
Когда запряженная одной лошадью коляска, резко дернувшись, покатила вперед, Бриттани заинтересовалась тем, что ее окружало. Это была земля ярких, живых красок. Коляска катила мимо апельсиновых рощ, где на деревьях было столько спелых фруктов, что ветви клонились до самой земли. Банановые пальмы предлагали свои золотистые дары, созревшие под ясным голубым небом. Дома были беленые, с красными черепичными крышами. Красивые разноцветные птицы щебетали в верхушках деревьев, и легкий бриз приносил с собой запах моря. Босоногая детвора с радостным смехом играла на улицах. Люди здесь были очень темнокожие, и Бриттани подумалось, что она со своими выкрашенными в темный цвет волосами и кожей легко сойдет тут за местную.
Ахмед, похоже, смотрел на все это с неменьшим интересом.
– Никогда не видела ничего настолько красивого, Ахмед, – сказала ему Бриттани. – Наверняка это рай.
– Вы говорите так только потому, что еще очень мало видели свет. – Он выпрямился с гордым достоинством. – Однажды я с господином Симиджином ездил в Париж, во Францию, и этот город – вот уж настоящее чудо. Но эта деревушка и в самом деле премилая, маленькая госпожа. Приятно было бы пожить здесь.
– Для этого надо быть испанским гражданином, ибо Канарские острова принадлежат Испании.
Он широко улыбнулся:
– Куда лучше направиться в Америку, где вы, возможно, встретитесь со своей бабушкой.
– С женщиной, которую я не знаю. Уверена, она никогда не была добра к маме, хотя та ничего подобного не говорила. Я просто это чувствую. Мама однажды рассказывала, что написала моей бабушке и своему отцу в Англию, чтобы сообщить о моем рождении, но так и не получила ответа ни от кого из них.
Ахмед серьезно посмотрел на нее.
– Если ваша бабушка вам не обрадуется, не бойтесь. Я отвезу вас куда-нибудь еще.
В ее глазах отразись сильные переживания.
– Интересно, какая она, Америка? Я знаю, что когда-то она воевала с Англией, но сейчас между двумя странами мир.
– Мне об этом ничего неизвестно, хотя я слышал: Америка – удивительная страна.
– Надеюсь, хотя пока что она кажется настоящим краем света, Ахмед.
– Не волнуйтесь, маленькая госпожа, я буду с вами.
Она накрыла его ладонь своей.
– Это единственное, что делает все это терпимым, мой дорогой друг.
Турецкий военный корабль вошел в уединенную бухту. С удовлетворенной улыбкой адмирал Кайнарджи отладил свою подзорную трубу. Да, вон он, «Победоносец». Его команда даже не подозревает о том, что за ними наблюдают.
Он опустил подзорную трубу и довольно рассмеялся. Поймать капитана Стоддарда может оказаться легче, чем он рассчитывал. Он не может атаковать «Победоносец» немедленно, ибо они в испанских водах. Но он подождет и застигнет капитана одного в море.
Вначале надо определить местонахождение дочери Английской Розы. Маловероятно, чтобы она осталась на борту корабля, ибо судно ремонтируется. Скорее всего, поехала в деревню – по крайней мере, он на это надеялся. Выяснить это будет достаточно просто.
