Текст книги "Побег из гарема"
Автор книги: Констанс О'Бэньон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Держа Бриттани на руках, Кэппи сидел на обочине и ждал. К счастью, дождь прекратился.
Наконец он почувствовал, что Бриттани пошевелилась, и глаза ее медленно приоткрылись. Теперь он не сомневался, что она будет жить.
Бриттани слабо улыбнулась Кэппи. Он вырвал ее из лап смерти.
– Вы спасли мне жизнь, – прошептала она.
– Да уж, пришлось, – усмехнулся он. – Если б с вами что-то случилось, капитан бы мне голову оторвал. – Он взглянул на дорогу, ему показалось, что вдалеке послышался звук приближающейся повозки. – Вы можете рассказать мне, что произошло?
Бриттани обратила встревоженный взгляд на реку. Она не могла обвинить Диверса в попытке убить ее, поскольку не знала наверняка. Вполне возможно, что он пытался спасти ее.
– Не знаю, Кэппи. Думаю, я поскользнулась.
Он кивнул:
– Ладно, не волнуйтесь. Я мигом доставлю вас домой.
Глава 28
Когда Кэппи внес девушку в дом, Вилыельмина, казалось, была потрясена тем, что случилось. Она настояла, чтобы Бриттани немедленно уложили в постель, оставалась с ней рядом и окружила непрестанным вниманием и заботой.
Бриттани готова была впасть в отчаяние от всей этой суеты вокруг нее.
– Разве мистер Диверс не попытался спасти вас, когда вы упали в реку? – спросила Вилыельмина, пристально вглядываясь в лицо Бриттани.
– Я не могу сказать наверняка, поскольку потеряла сознание в воде. Возможно, он пытался помочь мне и сам утонул. Надеюсь, что нет, но я просто не знаю.
– Печально, но, боюсь, именно так все и было, – сказала Вилыельмина, с радостью выдавая предположение Бриттани за правду. – Мистер Диверс не связался с доктором, поэтому скорее всего утонул. Бедняга, такой трагический конец…
– Я по-прежнему хочу найти Ахмеда. Доктор знает, где он?
– Увы, мистер Диверс не рассказывал доктору Кроссу, где обнаружил Ахмеда. Надо продолжать поиски.
Бриттани отвернулась к стене.
– Я никогда не перестану искать его.
Бриттани пролежала в постели три дня, но сегодня чувствовала себя хорошо. Она оделась и осторожно выскользнула из комнаты, опасаясь, как бы не наткнуться на Вильгельмину с ее навязчивой заботливостью.
Торн отсутствовал уже очень долго, и от него не было ни словечка. Бриттани постояла на переднем крыльце, вглядываясь вдаль – не покажется ли он? Она не была совсем одинока, потому что Кэппи почти все время находился рядом, и она во всем полагалась на него.
Иногда, когда он был занят где-то на плантации, Бриттани отправлялась к хижинам рабов, чтобы навестить Эсмеральду.
Одно ее радовало: теперь, когда она встала с кровати, Вильгельмина больше не беспокоила ее.
Каждый день Бриттани проходила мимо спальни тяжело больного отца Торна. У нее часто возникало побуждение войти и взглянуть на него, но, разумеется, она этого не делала.
Был ясный, погожий день, солнце светило ярко. Бриттани вошла в маленькую солнечную комнату и села у окна, устремив взгляд на реку. Она предпочитала эту светлую, веселую комнату. Ей сказали, что эту комнату украшала мать Торна, а его отец не позволил ничего здесь менять. Бриттани поняла, что может приходить сюда, чтобы скрыться от Вильгельмины, которая избегает солнечных помещений.
Сегодня она чувствовала себя одинокой и покинутой. Она замужем, но муж ее не с ней. Она тосковала по матери, ей не хватало ее мудрого совета.
Услышав тяжелые шаги в холле, она взглянула на дверь в надежде, что это вернулся Торн. Когда Кэппи заглянул в комнату, она бросилась к нему.
С тех пор как он спас ей жизнь, между ними установилась особая связь.
– Я так рада, что вы пришли, Кэппи. Я уж отчаялась увидеть вас сегодня. Хотите чаю?
В его глазах застыла тревога.
– Нет, спасибо.
Она присела на желтый диван и жестом пригласила его сесть рядом.
– Что-то случилось? У вас для меня новости?
– В некотором роде. Ох, как же я не люблю приносить дурные вести, но, похоже, надвигается новая беда.
Она затаила дыхание.
– Говорите же! С Торном ведь все в порядке, да?
– Да-да, все хорошо, насколько я знаю. Это касается «Победоносца». Я слышал из надежного источника, что турки намерены его изъять в качестве компенсации за потерянные ими корабли.
– А они могут это сделать?
Кэппи сделал глубокий вздох.
– Все возможно. Если только мы не найдем покупателя и он не уведет его в море до того, как турки наложат на корабль свои лапы, капитан может потерять его.
– У вас уже есть кандидат?
– Нет. И боюсь, капитан не вернется вовремя, чтобы спасти «Победоносец».
– Если турки могут забрать корабль, то могут ли они также предъявить права и на другую собственность Торна? – желала она знать.
– Не исключено. Правда, Стоддард-Хилл все еще принадлежит отцу капитана, так что тут у них руки коротки.
– А Стоунхаус могут забрать?
– Да, мэм, к сожалению. Будем надеяться, что они не узнают про этот дом.
Бриттани постучала мыском туфли, лихорадочно размышляя. Когда она наконец взглянула на первого помощника, глаза ее сияли.
– Кэппи, думаю, у меня есть решение нашей проблемы. Вы поможете мне в этом?
Глаза его смотрели серьезно и искренне.
– Я сделаю все, о чем бы вы ни попросили, миссис Стоддард. Вы же жена капитана.
– Имеете вы право на продажу «Победоносца»?
– Я – нет, но капитан наделил своего поверенного полномочиями – просто на случай, если кто-нибудь захочет купить корабль раньше, чем он вернется.
– А как насчет Стоунхауса? Поверенный имеет право продавать его?
Кэппи был озадачен.
– Не думаю. Капитан не захочет расстаться с материнским домом. Ноя не понимаю, куда вы клоните.
– Подождите здесь, Кэппи. Я сейчас приеду. – Она кивнула на пристенный столик. – Напейте себе чего-нибудь выпить, если хотите.
Кэппи понаблюдал, как она исчезла за дверью, недоумевая, что у нее на уме. Маловероятно, что у нее есть средства, чтобы помочь капитану. Он плеснул в стакан виски и залпом проглотил его. Ему очень бы не хотелось, чтобы капитан все потерял, да и ситуация крайне серьезная.
Вскоре вернулась Бриттани, меся небольшой сундучок, который она протянула Кэппи.
– Вы возьмете это и сделаете все, что нужно, чтобы купить «Победоносец».
Кэппи лишился дара речи, когда она подняла крышку, под которой обнаружились великолепные драгоценные камни, золото и серебро.
Бриттани сняла большой изумруд со своей шеи и опустила его в ларец.
– По-вашему, этого хватит, чтобы купить «Победоносец», Кэппи?
– Думаю, когда будет оценена стоимость украшений, этого хватит с лихвой, – ответил он, потрясенный и восхищенный ее поступком. Мало кто из женщин с такой готовностью расстался бы со своими драгоценностями. – Вы совершенно уверены, что хотите сделать это, миссис Стоддард?
– Да. Тотчас же поезжайте к поверенному Торна и передайте ему, чего я хочу. Уверена, он найдет способ спасти собственность Торна от султана Селима.
– Не думаю, что жена по закону может покупать собственность у своего мужа.
Бриттани задумчиво сдвинула брови.
– Я об этом не подумала. – Потом лицо ее прояснилось. – А мы используем девичью фамилию моей матери.
Никто, даже Торн, ее не знает. – Теперь глаза ее светились от радостного возбуждения. – Да, пусть поверенный воспользуется именем леди Джулианны Мэридон.
Кэппи усмехнулся:
– Вот, значит, как зовут Английскую Розу. Многие немало отдали бы, чтоб это узнать.
– Вы знаете мою мать? – удивленно спросила она.
– Я, разумеется, не знаю ее лично, но слышал о ней, как все, кто когда-либо заходил в турецкие воды. Она что-то вроде легенды.
– Моя мама чудесная и очень красивая, но я не думаю, что она легенда.
Кэппи подумал, что дочь тоже легендарная красавица, но вслух этого не сказал.
– Я отправляюсь немедленно, миссис Стоддард, чтобы застать поверенного до того, как он уйдет домой. – Кэппи нахмурился: не хотелось оставлять ее одну после того случая – если это был случай. – А вы не отходите далеко от дома и не ездите с незнакомцами.
– Не буду, – твердо пообещала она. – В следующий раз вас может не оказаться рядом.
– Если кто-нибудь вас хоть пальцем тронет, я, черт подери… – Он стыдливо опустил глаза. – Прошу прощения, мэм, я хотел сказать, что не дам вас в обиду.
Она протянула ему руку, и он легонько сжал ее.
– Я знаю, Кэппи. Но обещайте мне, что никто, даже Торн, не узнает, что это я купила «Победоносец». В любом случае ничего не говорите поверенному, поскольку он может посчитать своим долгом рассказать об этом моему мужу.
Кэппи совсем не нравилась мысль действовать за спиной капитана Стоддарда.
– Но почему не посвятить в это капитана, миссис Стоддард? Наверняка он одобрит ваши действия.
Бриттани улыбнулась:
– Вы знаете его лучше, чем кто-либо, Кэппи. Знаете, что Торн – гордый человек. Убеждена, что он скорее потеряет все, чем позволит мне помочь ему.
Кэппи на мгновение задумался.
– Пожалуй, вы правы.
– Значит, вы сохраните мою тайну?
Кэппи широко улыбнулся и подумал, что капитану невероятно повезло.
– Я могила, мадам.
– Так поспешите, Кэппи, – сказала она, чувствуя, что надо торопиться. – До города путь неблизкий, а мы хотим, чтобы это было сделано как можно скорее.
Кэппи взял ларец и направился к двери.
– Я сделаю, как вы говорите, – пообещал он ей, вышел из комнаты и заспешил к конюшням.
Бриттани прошла через коридор в переднюю гостиную, где подошла к окну и понаблюдала, как Кэппи садится на лошадь. Когда он взглянул в ее сторону, она помахала рукой и смотрела ему вслед до тех пор, пока он не скрылся из виду.
Он был на пути к спасению «Победоносца».
Когда Бриттани шла к хижинам рабов, выложенная камнями дорожка блестела от дождя, который недавно прошел. День близился к вечеру, тени удлинялись, и сад наполняли вибрирующие звуки жалобной песни козодоя.
С тех пор как она стала частой гостьей в хижине старой Эсмеральды, другие рабы больше не таращились на нее, когда она находилась среди них.
Эсмеральда покачивалась в кресле-качалке, и глаза ее осветились радостью, когда она увидела Бриттани.
– Подтяни-ка вон то тростниковое кресло и посиди маленько, – предложила она, ткнув в Бриттани узловатым пальцем.
Девушка устало присела.
– После дождя стало немного прохладнее, – заметила она.
– Твоя правда. – Эсмеральда откинулась на спинку кресла и посмотрела на ветки у себя над головой. – Слышала, ты на днях чуть не утонула в реке. А посмотреть, так по тебе и не скажешь.
– Откуда вы об этом узнали?
– Да уж узнала. – Она заглянула Бриттани в глаза. – Тебе бы надо быть поосторожнее.
Бриттани не хотелось вспоминать тот ужасный день; она все еще не прояснила для себя, что же произошло.. -'Вы уже закончили на сегодня плести корзинки? Мудрую старуху было не обмануть вежливой болтовней.
– Ведь не корзинки и погода у тебя на уме. Не хочешь рассказать мне, что тебя тревожит?
– Нет, пока я сама в этом не разберусь. Может, лучше расскажете мне о Торне? Ведь вы его давно знаете.
Глаза старой женщины сделались задумчивыми.
– Мастер Торн всегда был красивым чертякой. Будь уверена, девчонки так и вились вокруг Стоддард-Хилла, просто чтоб хоть одним глазком посмотреть на него. Он всегда был тем, кто любил леди. – Эсмеральда усмехнулась. – А уж как леди любили его! – Внезапно глаза ее помрачнели. – Но были и такие, которых хлебом не корми, дай только кому гадость сделать – и ведь сделали же!
– Эсмеральда, когда я только приехала в Стоддард-Хилл, Вильгельмина намекала на что-то между ней и Торном. Я ей не поверила.
Старушка поморщилась.
– Я не разношу сплетен. Если хочешь знать об этом, лучше спроси своего мужа.
Бриттани покачала головой, понимая, что Эсмеральда больше ничего не скажет.
– Все так запутано. Я живу в мире, который не могу постичь. Узнала, что на свете существуют бесчестье и обман. Я начинаю думать, что мама не подготовила меня к жизни. Она сама доверчивая и прививала это качество мне. Но с некоторых пор я научилась быть подозрительной.
– Может, твоя мама надеялась, что тебе не придется узнать, что добро не всегда побеждает, а зло порой бывает сильнее.
Глаза Бриттани расширились.
– Что вы хотите этим сказать?
– Я хочу сказать, что твой муж – хороший человек, но вокруг него есть люди, которые пытаются погубить его. Ты единственная, кто может ему помочь.
Сердце Бриттани екнуло.
– Какие люди?
– Думаю, ты уже знаешь.
Эсмеральда откинулась на спинку кресла и покачалась туда-сюда.
– На твоем месте я бы больше беспокоилась о тех, кто ближе к дому. И ты сама при этом должна быть осторожной.
– Порой я не могу отличить друга от врага, Эсмеральда.
Глаза старой женщины сузились.
– Не доверяй никому в доме, кроме Мэтти и ее дочки Ливии. И конечно же, Кэппи, человек мастера Торна.
– Почему вы мне это говорите?
Эсмеральда огляделась, чтобы убедиться, что никого поблизости нет. Потом наклонилась ближе к Бриттани.
– Я больше ничего не скажу. Просто учти мое предостережение. Не позволяй никому заманить тебя далеко от дома ни под каким предлогом.
Торн сидел за столом напротив двух мужчин, уполномоченных сенатом допросить его. Расспросам не было конца, и Торн чувствовал, что начинает терять терпение.
Один из этих двоих, некий мистер Бэлсам, мрачно взглянул на своего товарища, мистера Уиттинга. Торну было понятно, что ни один из них ему не верит.
– Давайте вернемся к этому еще раз, капитан Стод-дард, – устало проговорил мистер Бэлсам. – Вы сказали, что вас атаковали четыре турецких военных корабля, и вы были вынуждены открыть ответный огонь, чтобы защитить себя?
– Совершенно верно.
– Вы хотите, чтоб мы поверили, что ваш корабль вступил в бой с четырьмя турецкими судами, и вы вышли победителем?
– Да, сэр. Все именно так и было.
Торн мог прочесть недоверие в глазах обоих мужчин.
– Вы также хотите убедить нас, что на борту вашего корабля была женщина, и вы об этом не знали?
– И это совершенно верно, мистер Бэлсам. Она была тайно доставлена на корабль.
Мистер Уиттинг, который носил очки с толстыми линзами, делающими его глаза в два раза больше, прищурился.
– Вы понимаете, что турецкое правительство выдвинуло против вас серьезные обвинения? – Он пошуршал какими-то бумагами, лежащими перед ним. – Прежде всего, вы обвиняетесь в похищении девушки, которая, по их утверждению, является турецкой гражданкой. Они требуют немедленно освободить ее.
– Я не похищал ее… и, как уже не раз говорил вам, ее спрятали на борту втайне от меня и от всей команды.
Заговорил мистер Бэлсам:
– Расскажите нам, что вы знаете о ней.
– Девушку зовут Бриттани Синклер. Ее отец был американцем, а мать англичанка. И хотя она родилась в Турции, это еще спорный вопрос, является ли она гражданкой этой страны.
– Вы знаете, где девушка сейчас?
? Да.
– Мы можем потребовать от вас предъявить ее, поскольку турецкое правительство требует ее возвращения.
Торн покачал головой:
– Я не готов сказать вам, где она находится, но она не вернется в Турцию ни при каких обстоятельствах.
– Вы не подчинитесь прямому приказу, капитан Стоддард? – возмутился мистер Бэлсам.
Торн кивнул:
– В этом случае нет, не подчинюсь. Видите ли, леди, о которой идет речь, стала моей женой, и я не намерен отдавать ее ни своему правительству, ни тем более турецкому.
Шок отразился на лице мистера Бэлсама, а мистер Уиттинг развел руками:
– Это черт знает что!
– И, тем не менее леди – моя жена. Я предвидел, что такое может случиться, и, не желая, чтоб она попала в лапы турков, дал ей защиту своего имени. И полагаю, по закону это обеспечивает ей защиту американского правительства.
Мистер Бэлсам сложил руки и неожиданно улыбнулся:
– Нет, ну подумать только! Вы сразились с турецким флотом и победили! А теперь снова переиграли их. Я всегда говорил, что каждый наш корабль стоит двух иностранных. Но потопить четыре корабля! Друг мой, я поражен.
Торн устало поднялся.
– Джентльмены, полагаю, я, насколько мог, ответил на все ваши вопросы. Мой отец тяжело болен, я не видел жену три недели, позвольте мне вернуться домой.
Мистер Уиттинг опустил взгляд на бумагу перед ним.
– Я вовсе не убежден, что вам придется предъявлять вашу жену, если она в самом деле ваша жена.
– Да, жена. Это легко доказать…
– Как и мой коллега, я тоже потрясен вашей храбростью, – прервал его мистер Уиттинг. – Однако, только между нами говоря, мы имеем дело с безумцем в лице Селима, но как официальный представитель нашего правительства я, возможно, буду вынужден пойти на некоторые уступки султану, чтобы возместить ущерб.
Торн остался непреклонен.
– Я не считаю, что что-то должен отдать турецкому правительству. Ни «Победоносец», ни тем более мою жену.
– И, тем не менее, – продолжил мистер Бэлсам, – думаю, что скоро вам будет приказано передать свой корабль, «Победоносец», представителю турецкого правительства. Вопрос по поводу вашей жены мы решим позже.
Торн потрясенно воззрился на сенатора, но ничего не сказал.
Мистер Уиттинг проговорил убежденно:
– И пусть этот чертов корабль лучше потонет, чем турки наложат на него свои лапы.
Глава 29
Когда Бриттани вошла в столовую, то удивилась, увидев сидящую за столом Вильгельмину. Глаза хозяйки Стоддард-Хилла были злыми и презрительными, от прежнего показного дружелюбия не осталось и следа.
– Доброе утро, Бриттани. Итак, твой блудный муж до сих пор не вернулся. Вы хорошо спали?
Бриттани взяла фарфоровый чайник и налила себе чаю.
– Очень хорошо, спасибо. – Она подошла к стулу и села.
– Ну почему бы и не спать хорошо, если мужа нет дома и никто не тревожит твой сон?
Бриттани попыталась замаскировать гнев. Она терпеть не могла грубые инсинуации этой женщины.
– Какая вы прекрасная хозяйка, Вильгельмина, если так беспокоитесь о моем комфорте.
Глаза Вильгельмины мстительно вспыхнули.
– Мне сказали, что вашего человека, Ахмеда, до сих пор ищут.
– Да. Я пришла к выводу, что Диверс только притворялся, что знает, где его найти. Не представляю, какие у него были причины для такого поведения, но уверена, Торн выяснит правду, когда вернется домой.
Вильгельмина внезапно побледнела.
– Надеюсь, вы не вините меня за тот случай. Мы с доктором Кроссом были потрясены тем, что произошло, не меньше вашего. Мы доверяли мистеру Диверсу, но он обманул нас.
Бриттани взглянула прямо в глаза Вильгельмины.
– Я пришла к такому же заключению.
– Вы действительно считаете, что необходимо рассказывать Торну о том, что случилось?
– Почему нет?
Вильгельмина наклонилась к Бриттани.
– Непохоже, чтобы его слишком интересовало ваше благополучие. Его отсутствие чересчур затянулось.
Бриттани не собиралась доставить этой женщине удовольствие понять, что колкость задела ее.
– Если я не расскажу мужу о происшествии, то, уверена, это сделает Кэппи.
Вильгельмина отодвинула свою тарелку и вперила в Бриттани пристальный взгляд.
– Он ужасно раздражает меня. Куда бы я ни пошла, Кэппи вечно крутится под ногами. Хочу, чтоб вы велели ему немедленно уехать.
– И не подумаю, – спокойно отозвалась Бриттани. – Мне бы никогда не пришло в голову указывать первому помощнику Торна, что делать. – Она улыбнулась. – И вам не советую. Торну это может не понравиться.
Вильгельмина постаралась обуздать вспышку гнева.
– Я наблюдала за Торном, когда он смотрит на вас, и я озадачена.
– Чем же?
– В его взгляде нет ни нежности, ни тепла. Почему, как вы полагаете?
– Возможно, если б вы больше беспокоились о своем муже и меньше о моем, вам бы жилось лучше.
Вильгельмина бросила салфетку на стол и встала.
– Я всегда считала, что те, кто высоко взлетает, больно падают. Смотрите, как бы с вами того же не случилось.
Бриттани воззрилась на мачеху Торна, ибо ее слова прозвучали как угроза. Она заглянула в глаза настолько холодные, что по спине побежали мурашки.
– Если вы помните, я уже падала. Но можете быть уверены, что в следующий раз я буду ступать осторожно, Вильгельмина. – Она сделана глоток чаю. – Спасибо, что беспокоитесь обо мне. Уверена, Торн по возвращении выразит вам признательность за вашу заботу.
Вильгельмина стиснула кулаки.
– Вы думаете, что он ваш, но вы ошибаетесь. Вам никогда не понять потребности такого мужчины, как он. – Глаза ее сузились. – Бог мой, да вы со своей святой наивностью уже, должно быть, наскучили ему.
Бриттани была избавлена от необходимости отвечать, потому что Вильгельмина опрометью выскочила из комнаты.
Рука Бриттани дрожала, когда она подносила чашку к губам. Никто никогда не вел себя с ней так беспардонно. Она не знала ни причину такой грубости, ни как на нее реагировать.
Она встала и быстро покинула столовую с намерением выйти на свежий воздух. Когда Бриттани проходила мимо гостиной, она заметила, что дверь слегка приоткрыта, и услышала приглушенные голоса Вильгельмины и доктора Кросса.
Бриттани буквально приросла к месту, когда увидела их в страстном объятии. Она сделала быстрый шаг к входной двери, надеясь, что успеет сбежать прежде, чем они обнаружат ее присутствие.
Вдруг дверь гостиной резко распахнулась, и Вильгельмина окинула Бриттани надменным взглядом.
– Вы имеете привычку подсматривать и подслушивать чужие разговоры?
– Я просто проходила мимо. – Бриттани повернулась к доктору, оставив без внимания грубость Вильгельмины. – Как отец моего мужа чувствует себя сегодня, доктор?
– Боюсь, мистеру Стоддарду сделалось хуже. Он очень слаб. Думаю, ему осталось не больше недели.
Бриттани заметила взгляд, которым обменялись доктор и Вильгельмина, и задумалась над его причиной.
– Надо немедленно сообщить Торну. Мы можем послать ему письмо в Вашингтон?
Выражение лица Вильгельмины было резким и злорадным.
– Доктор только что сказал мне, что ваш муж ночью вернулся. – Она усмехнулась. – Бедная женушка, он, похоже, всеми правдами и неправдами старается избегать вас, а? – поддела она.
Не успела Бриттани ответить, как сам Торн вошел в комнату, сразу же отыскав взглядом свою жену. Бриттани хотелось броситься к нему в объятия, но она не осмелилась, потому что он никак не дал понять, что будет этому рад. Ей было больно и обидно, что он не сообщил ей о своем возвращении, но она не могла позволить Вильгельмине увидеть, как ей трудно.
– Торн, слава Богу, ты вернулся! – воскликнула Бриттани. – Доктор только что сказал мне, что твоему отцу хуже.
В глазах Торна застыло отчаяние, когда он повернулся к доктору.
– Неужели вы ничего не можете предпринять, чтобы облегчить страдания моего отца? У него сильные боли.
– Я дал ему все необходимые лекарства. С сожалением, вынужден констатировать, что положение вашего отца критическое. Я больше ничего не могу для него сделать.
Лицо Торна посуровело.
– Вы хотите сказать, что он обречен?
– С моей стороны было бы неправильно вселять в вас ложную надежду.
Не сказав больше ни слова, Торн вышел из комнаты, и Бриттани бросилась вслед за ним. Сердце ее болело за него. Ей хотелось быть с ним рядом в это тяжелое для него время.
Она молча поднялась за ним по лестнице. Когда они подошли к спальне его отца, он открыл дверь и кивнул, чтобы она вошла. Она замешкалась в дверях, и он сделал ей знак подойти вместе с ним к отцовской постели. Она медленно двинулась вперед, страшась увидеть, как страдает отец Торна.
Запах лекарств тяжело висел в воздухе. Мужчина на кровати был худым и бледным, и она не увидела в нем никакого сходства с Торном.
Бриттани потрогала лоб Бенджамина и обнаружила, что он липкий. Она видела, как он мучается, и его состояние напомнило ей одну из женщин гарема, которая съела что-то испорченное и чуть не умерла от отравления.
Она схватила Торна за руку и отвела в угол комнаты, отметив, какой он измученный и как нуждается в отдыхе.
– Торн, я знаю, ты подумаешь, что я совсем лишилась рассудка, но ты не мог бы вверить своего отца моим заботам?
– Это бесполезно, Бриттани. Я вижу, что доктор прав. Отец долго не протянет, и было бы несправедливо заставлять тебя страдать вместе с ним.
– Я хочу кое-что попробовать. Обещаю тебе быть осторожной. Я могу это сделать, Торн, – настаивала она. – Знаю, что могу!
Он глубоко вздохнул, понимая, что Бриттани ничего не в силах изменить, потому что доктор сказал: надежды нет.
– Хорошо, делай, что считаешь нужным, но, боюсь, ничего не поможет.
– А сейчас пришли ко мне Эсмеральду. И пусть слуги принесут лохань с водой. – Она закатала рукава и прошла к окну, где с такой силой дернула тяжелые бархатные шторы, что они полетели на пол, подняв тучи пыли. Затем широко распахнула окно, чтобы впустить в комнату свежий воздух.
Обернувшись, Бриттани обнаружила, что Торн наблюдает за ней.
– Поспеши. Пришли ко мне Эсмеральду.
– Эта старуха еще жива?
– Она в полном здравии. Иди же, Торн! – Она подошла к кровати. – И не пускай сюда никого, кроме Эсмеральды.
Тревожная тишина установилась в доме. Как будто все затаили дыхание, ожидая услышать, что хозяин Стоддард-Хилла умер. Слуги ходили по дому на цыпочках и разговаривали шепотом.
Эсмеральда выставила Торна из комнаты отца, заявив, что он путается у нее под ногами. Он не видел ни доктора, ни мачехи с тех пор, как заявил им, чтобы держались подальше от него. Когда доктор стал возражать, Торн напомнил ему, что тот сказал, что больше ничего не может сделать для больного.
Бриттани наблюдала, как Эсмеральда смешала какой-то порошок с водой и размешивала до тех пор, пока все это не превратилось в белую пасту.
– Ты держи ему голову, а я буду ложкой вливать противоядие в горло.
Отец Торна покорно взял жидкость в рот, потому что был слишком слаб, чтобы протестовать. Кожа его была белой как полотно, и он походил скорее на покойника, чем на живого человека.
– Что теперь? – спросила Бриттани.
– Подождем немного. Ему станет плохо, начнется рвота. Если в нем яд, надеюсь, он весь выйдет.
Бриттани наблюдала за его лицом, ожидая реакции, но старик лежал неподвижный и безжизненный. Потом зашевелился и застонал. А вскоре ему сделалось плохо, началась сильная рвота. Эсмеральда держала перед ним таз, а Бриттани протирала влажной тканью лоб.
– Оставь меня в покое, старуха, – пробормотал он, – дай спокойно умереть.
– Ну, уж нет! Если я оставлю тебя в покое, ты непременно умрешь, мистер Бенджамин. Надо выгнать яд из твоего организма.
Бриттани встретилась глазами со старой женщиной.
– Похоже на то. Он, наверное, съел что-то, отчего заболел?
Глаза Эсмеральды превратились в черные щелки.
– Да, он съел что-то, что у него не прижилось. Давай-ка дадим ему еще снадобья. Надо выгнать из него всю эту гадость.
Больше двух часов Бриттани с Эсмеральдой боролись за жизнь отца Торна. Наконец его перестало рвать, он затих, и боли, казалось, уменьшились. Бриттани сменила постельное белье, а Эсмеральда переодела его в чистую рубашку. Сейчас Бриттани стояла с ним рядом, протирая лицо влажной тканью.
Отец Торна облизнул губы и взглянул на нее.
– Когда я смотрю на вас, то думаю, что я в раю, но когда смотрю на Эсмеральду, то не сомневаюсь, что попал в ад. – Он перевел взгляд на рабыню. – Не видать нам с тобой рая как своих ушей, а, старуха? – Он слабо улыбнулся: – Если я не в раю, то кто тогда этот прекрасный ангел?
– Ну как же, мастер Бен, это ведь жена вашего сына.
Глаза Бена расширились, и он поднял слабую руку.
– Я всегда знал, что у мальчика есть голова на плечах. – Веки его медленно опустились. – А сейчас я посплю. Мне стало лучше.
– Спасибо тебе, Эсмеральда, – прошептала Бриттани. – Он бы умер, если б не ты.
– Да, скорее всего. И будет лучше, если с этих пор ты сама присмотришь за тем, что он ест.
Бриттани потрясенно приоткрыла рот.
– Ты хочешь сказать, что его пытаются отравить?
– Уверена в этом. И повторяю еще раз: нужно, чтоб за хозяином ухаживали те, кому ты доверяешь.
Бриттани кивнула:
– Кажется, я начинаю понимать.
– Я слишком стара для таких дел. Пойду домой. Хочешь, чтоб я прислала сюда мастера Торна?
– Да, пожалуйста. И, Эсмеральда, пусть это останется пока между нами. Если кто-то желает зла отцу Торна, нам будет легче поймать их, если они не будут знать, что их подозревают.
Торн смотрел на приближающуюся к нему Эсмеральду. Она расплылась в широкой улыбке и потрепала его по руке.
– Ты вернулся как раз вовремя. Не надо было тебе уезжать.
– Не я выбирал. Мне пришлось уехать, Эсмеральда.
– А сейчас иди к своему папе.
? Он… он…
– Спокойно спит. Даст Бог, через несколько дней он уже будет на ногах.
– Разве это возможно?
– Я хочу сказать, что он жив, мастер Торн, и, насколько я могу судить, поправится. А сейчас давай-ка иди наверх и посиди со своей хорошенькой женушкой.
Облегчение затопило Торна. Он помчался вверх по лестнице, боясь даже надеяться. На лестничной площадке остановился и оглянулся на Эсмеральду.
– Тебе нравится Бриттани, правда?
Старая женщина развернулась и зашаркала к двери. Домотканая юбка хлопала по костлявым ногам.
– Она сокровище, мастер Торн, настоящее сокровище. Она напомнила мне, старухе, что в мире еще есть добро. Если не будешь за ней присматривать, кто-нибудь умыкнет ее у тебя.
Торн помчался, перепрыгивая через две ступеньки. Добежав до двери в комнату отца, он остановился, чувствуя волнение и неуверенность. Потом тихо открыл дверь, чтобы Бриттани не услышала, и немного постоял в полумраке, наблюдая за ней. Она смотрела на его отца с выражением мягкости и нежности на лице.
Он потер подбородок, заросший темной щетиной. У него не было времени даже побриться.
Когда Торн подошел и встал рядом с Бриттани, она улыбнулась ему дрожащей улыбкой. Он на мгновение утонул в зеленых глубинах ее глаз.
– Эсмеральда сказала тебе, что твоему отцу лучше? – шепотом спросила она.
– Да, но я не могу поверить в такую чудесную перемену, – тихо отозвался он. – Цвет лица стал чище, и дышит он легче. – Торн огляделся и заметил, что воздух свежий, и комната больше не напоминает больничную палату. В сущности, весь дом как будто изменился с тех пор, как в нем поселилась Бриттани – или ему это только кажется?
– Мне нравится твой отец, Торн.
Он привлек ее к себе.
– А как насчет сына?
Бен открыл глаза и пробасил:
– О чем это вы двое там шепчетесь? Думаете, я не слышу? Еще немного, и я встану на ноги.
Бриттани решительно возразила:
– Еще рановато. Я посижу с вами сегодня, мистер Стоддард, поскольку Торн провел у вашей постели большую часть ночи.
– Нечего тут нянчиться со мной и стоять у меня над душой.
Бриттани понимала, что пока они не выяснят, кто пытался отравить отца Торна, его нельзя оставлять одного.
? Истратьте силы на возражения, Бен, – сказала девушка, – я все равно посижу с вами.
Бен был слишком слаб, чтобы спорить с ней.
? Ты умеешь читать?
Торн рассмеялся.
– На каком языке ты хотел бы, чтоб она тебе почитала, отец? Она знает одиннадцать.
Бен недоверчиво уставился на Бриттани.
– Да полно, разве такое возможно? Да это же настоящий подвиг для такой малышки. – Он взглянул на сына. – Бьюсь об заклад, тебе приходится пошевеливаться, чтобы не отставать от нее.
Торн потянул Бритгани к двери. Она вскинула на него глаза и спросила:
