Текст книги "Последний автобус на Вудсток [СИ]"

Автор книги: Колин Декстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Или виртуальные бабы так и преследовали бы его, невзирая на семейное положение?

Глава 6

Суббота, второе октября

– До чего дошло! – возмутилась Джудит, секретарша мистера Пальмера. – Будут наши личные письма читать!

– Могла бы и не разрешать, – сказала Сандра.

Если бы Сандра превратилась в насекомое, это была бы девушка-моль. Ей многого в жизни хотелось, но три года сиденья в конторе ничем не порадовали: и денежек не подкинули, и в начальство не пролезла.

– Ага, попробуй им возрази, – возмутилась Руфа.

В отличие от девушки-моли Сандры, Руфа была девушкой-бабочкой с длинными ресницами и короткими мозгами.

– Если бы мой Боб прислал на этот адрес любовное письмо, – хихикнула она, – я бы ни за что никому читать не дала, клянусь!

Все эти молоденькие барышни жили с родителями. Понятно, что не хотели родичей посвящать в свои шуры-мурыс парнями, поэтому давали ухажерамне домашний адрес, а рабочий. Вот парни и слали сюда письма пачками с пометкой «лично в руки». Если бы нормальный человек увидел гору этих писем с адресом конторы, наверняка посчитал бы, что Таун & Гаун– штаб-квартира секретных служб. А Пальмер на это глаза закрывал. Ему-то что, лишь бы телефон не занимали, да по межгороду не чирикали за его денежки. Правильно?

Когда Морс проинформировал девушек о необходимости проверки, никто вслух не возражал. Да, да, конечно! – они же хотели помочь расследованию. Подумаешь, сделает инспектор несколько копий, дел-то. При этом Руфа ужасно обрадовалась, что именно сегодня не получила письма от Боба с подробным описанием его сексуальных фантазий, которые её очень даже возбуждали.

– Наш долг – помочь расследовать убийство Сильвии, – сказала Сандра.

Хоть и была она умом обижена, но всем вечно сочувствовала. Видно было и теперь, что девчонка переживает за убитую и ей самой страшно. Сандра жаждала хоть чем-то помочь следствию. Ну, почему ей никто писем сегодня не прислал? Даже обидно.

Морсу предстояло изучить семь личных писем и две открытки. Стоило ли их копировать? Толку-то.

Ещё предстояло провести опознание. На второе следственное мероприятие Морс возлагал больше надежды.

– Ты была когда-нибудь на опознании? – спросила Сандра.

– Конечно нет, – возмутилась Джудит. – Такое бывает раз в сто лет, нашла что спросить.

– Ой-ой-ой! Прямспросить нельзя!

– Ну, и как себя при этом вести? – спросила Руфа.

– А, что скажут – то и будем делать, – Джудит во всем и всегда полагалась на начальство. Ей нравились строгие боссы, и самом умистеру Пальмеру она мысленно желала быть посуровее кое с кем из подчинённых.

– Раз как-то в кино показывали опознание, – сказала Сандра.

– И я по телику тоже видела, – сказала Руфа. – Наверно, точно так и будет.

Впоследствии они пришли к выводу, что все было точно, как в том кино. Ооочень скучно. Встали они в одну линию, вошла тётка какая-то, переходила от одной девушки к другой, и все как попугаи повторяли одну и ту же фразу «Когда следующий автобус на Вудсток?». Тётка была совершенно не страшная. А вдруг бы она схватила вас за плечо и заорала: «Вот она!!!»? Испугались бы? А то! Но она никого не схватила и не заорала. Увы. Прошла вдоль строя и вышла, вот и все. А инспектор надеялся на что-то, ха-ха!

А в конце вообще был сплошной цирк: всех заставили по двору бегать. От одной стены до другой. И зачем, спрашивается? Оборжёшься.

– Они всё фотографировали, – сказала Сандра.

– И снимали на камеру, – добавила Руфа.

– А может, просто вид делали, – предположила Джудит.

* * *

Когда в полдень Льюис вошел в кабинет Морса, тот сидел за рабочим столом.

– Как всё прошло, сэр?

Морс покачал головой.

– Облом, сэр?

– Тётка эта показала на двух или трёх.

– Так петля затягивается, сэр!

– Толку никакого от опознания.

– Другие варианты, сэр? Помните, девица та, кривоногая? Косолапила?

– Да гоняли мы их тут по двору!

Льюис понял, что наступает Морсу на больную мозоль.

– Что, опять у нас напряг, сэр?

– Ничего, Льюис, прорвёмся. А бегают они все одинаково, все что ли косолапые? Или кривоногие.

Льюис почувствовал, что в Морсе скопилась масса отрицательных эмоций, что он сейчас взорвётся, как « бешеный помидор» на даче.

– Как насчёт пивка, сэр?

Морс сразу заметно повеселел.

– Правильно соображаешь.

– У меня новость, сэр.

– Выкладывай.

– В Вудсток приехали девицы наши точно не на автобусе. Допросил водителя с кондуктором того рейса 4Е на 18.30. И что выясняется? Было в автобусе всего человек десять, да и те – постоянные пассажиры, что ездят по маршруту каждый день.

– Обе они добрались до Вудстока, или только одна – вот в чём вопрос, – сказал Морс.

– Сильвия-то точно туда добралась, сэр. А вторая на трассе тоже интересовалась, идет ли автобус до Вудстока.

– А не вешает ли нам лапшу на ушинаша хлебосольная тётушка Джарман?

– Не похоже, сэр. И еще одна новость, сэр. Плохую я вам сразу сказал, а хорошую сберег «на потом».

– Ещё и хорошая имеется? – Морс старался изо всех сил казаться бодрячком.

– Грузовик, про который говорила та девушка, что постарше. Легко будет про него узнать. В Коули есть эта система, ну… как её? Когда они…

– Понял тебя. Молоток ты, Льюис. Круто работаешь. Только не углубляйся в подробности.

– Он их вспомнил. Какой-то мистер Джордж Бейкер. Проживает в Оксфорде. А теперь – внимание, сэр! Он видел, как эти две девушки садились в машину. В краснуюмашину – он это точно помнит. Мужик сидел за рулем, не женщина. Сам свидетель часто подбирает попутчиков, поэтому и запомнил. Девушек особенно любит подвозить. Вот он и засёк красоток наших ещё за несколько ярдов. Он рад был их подбросить, как сам и признаётся, но тут подшустрилакрасная машина, и ему пришлось их объезжать. Блондинку отчётливо разглядел.

– А ты бы сам их подвёз? – спросил Морс.

– Это не в моих правилах, сэр. Если б только были в военной форме. Самого-то меня подвозили, бывало, когда в армии служил.

Новость обрадовала Морса. Дело пошло.

– Чё там с пивом у нас?

Они пришли в Белую Лошадь, и пиво там Морсу понравилось. После пива он воодушевленно заговорил.

– Так говоришь, красная машина?

– Да, сэр.

– Важная улика. Сколько человек в Оксфорде имеют красные машины?

– Совсем мало, сэр.

– Хочешь сказать, всего лишь, ну, тысяч этак…

– Так точно, сэр, сколько-то.

– Думаешь, найдем гада?

– Так точно, сэр.

– По плечу нам это, сержант?

– Так точно, сэр.

– А вдруг он не в Оксфорде живет, а?

– Точно так, сэр.

– Льюис, тебе пить нельзя – у тебя от этого мозги заедает.

* * *

Если у Льюиса от алкоголя мозги заедало, то у самого Морса они начинали работать яснее ясного. Он приказал Льюису взять отгул, отоспаться, забыть Сильвию Кей и пройтись с женой по магазинам. А Льюис и рад был последовать приказу босса.

Морс не имел пристрастия к сигаретам, а тут накупил себе столько, что никому мало не покажется. Уселся и начал дымить да виски пить среди бела дня, и делал так, пока стрелки на часах не показали ровно два.

Ну и что же на самом деле произошло в ту злосчастную среду? Морса мучила мысль, что была какая-то цепочка событий, совсем простеньких и незаметных, которая и вела к преступлению. Звенья этой цепочки логично следовали друг за другом. Сейчас он имел в руках пару этих звеньев, но никак не удавалось всё связать воедино. А если бы удалось – тайна была бы раскрыта. Следовало немного напрячь мозги. Он перебирал возможные варианты, и каждый раз – тупик. Это было похоже на блуждание по детской головоломке, когда нужно выбрать из клубка всего лишь одну путеводную нить к сундуку с сокровищами, а если идти по другим – упрешься в край страницы.

– Боюсь, вам пора закругляться, – сказал хозяин пивнушки.

Глава 7

Суббота, второе октября, после обеда

В субботу, второго октября, Морс сидел в кабинете в доску пьяный. К половине пятого он уже выкурил все сигареты и заказал по телефону ещё. Мысли становились всё яснее и яснее. Казалось, что события той среды выстраиваются в нечто наподобие схемы. Имена пока не вписывались, но главное, что схема проявлялась.

Морс просмотрел копии писем в Таун & Гаун.

Так, ненужная макулатура.

Некоторые сразу выкинул, а на одной открытке прочитал:

«Дорогая Руфа, погода хорошая, вчера можно было купаться. Видели дохлую медузу на берегу. С любовью, Т.»

«Несчастная покойная медуза», – подумал Морс.

И только одно послание показалось Морсу интересным. Его отпечатали на машинке, на строчке комузначилось: Мисс Дженифер Колебай.

В письме сообщалось:

Дорогая мадам,

После рассмотрения всех полученых нам заявлений, должен сообщить вам, што ваше заявление не может быть удовлетворино. Однако возможно в начале ноября будут ещё свободные места и мне не хотелось бы упустить возможность повторно рассмотреть ваше заявление.

Сейчас мы распределили места в соответствии с квотами на сентябрь на факультет психолоии. Аднако возможо нам потребуится квалифицированный ассистент для выполнения работы по крафику в клафнам копуси.

Далее следовала подпись. Подписавшийся явно не жаждал, чтобы его имя громогласно кричали на площади. Первую букву ещё можно было разобрать, похожа на Г, но фамилию, к которой она прилеплялась – вряд ли.

«Ага, мисс Дженифер Колебай ищет другую работу», – подумал Морс.

Ну, и что из этого следует? Сотни людей каждый день меняют работу. И ему самому неоднократно хотелось сделать то же самое. Даже удивительно, почему он сразу это письмо не швырнул в мусорную корзину. Такая безграмотная писанина! Совсем люди английский язык перестали уважать! Куда смотрит министр образования?

Сам Морс получил образование в очень строгой школе: орфографические ошибки, пунктуация и построение предложений – за всем следили и жёстко наказывали. Поэтому он терпеть не мог безграмотно составленных отчетов подчиненных – ему хотелось красной ручкой исправлять ошибки, а в конце – ставить жирные колы.

Так вот что привлекло его в письме! Куча ошибок! В стране явно падал уровень грамотности, несмотря на введение новых стандартов образования. Но если бы его личная секретарша столько ошибок понаделала в одном письме – он бы точно её на следующий день удушил!

Морс снова посмотрел на письмо. Секретарши обычно ставили пометку внизу страницы. Но таковая отсутствовала.

Неужели загадочный Г Тхнгмджхпечатал письмо лично? А если и печатал, то кто же он такой? Старший администратор какого-то вуза? Если это правда…

Морс был озадачен. Почему отсутствует на письме официальный штамп вверху?

Или он попусту забивает себе голову ненужными пустяками?

Существовал хороший способ избавиться от сомнений.

Морс посмотрел на часы.

Половина шестого вечера.

Пора уже мисс Колебай добраться с работы до дома. Где живёт девица?

Морс исследовал записи Льюиса и обнаружил её прописанной на севере Оксфорда.

Морс надел пальто и вышел.

Он крутил баранку, направляясь в Оксфорд, и пытался избавиться от всяких ненужных предубеждений касательно мисс Дженифер Колебай.

Трудновато было, да уж! Потому что миссис Джарман указала на неё тоже. Одна их тех трёх, кто мог сопровождать покойную Сильвию Кей в последнем в жизни путешествии в Вудсток.

* * *

Дженифер Колебай снимала жильё на Чарлтон Роуд вместе с ещё двумя девчонками.

Каждая платила в неделю больше восьми фунтов, плюс ещё за электричество да за газ.

Квартиросъёмщик получал с них жирненькую сумму.

Но всё равно девчонкам повезло, потому что имелись все удобства, включая ванну и туалет.

Причём у каждой была отдельная комната.

Кухня тоже имелась вполне сносная и вмещала сразу всех троих.

Да ещё и гостиная имелась, где они смотрели телик и болтали вечерами.

А днём очень редко оказывались все вместе дома, поэтому и ссориться у них не было никакого повода.

Хозяин сразу запретил водить парней, и они безропотно подчинились диктату. Ну, иногда, конечно, случалось всякое, но это было совсем не то, что называется беспорядочными половыми связями.

А одно правило девчонки сами для себя придумали – никакой громкой музыки. За что соседи были им искренне благодарны.

В доме было чисто и аккуратно.

Дверь Морсу открыла девушка с бутербродом в руке. Жевала помидорчик.

– Я к мисс Колебай. Она дома?

На него уставились томные тёмные глаза.

И Морсу почему-то захотелось подмигнуть.

– Подождите.

Она лениво развернулась и удалилась, бросив через плечо:

– А вы кто?

– М-м-м, Морс. Старший инспектор Морс.

– А-а-а.

Потом вышла Дженифер. Сдержанная и аккуратная.

Поздоровалась, но сразу было видно, что она не в восторге от его прихода.

– Понадобилась моя помощь, инспектор?

– Нельзя ли нам поболтать вдвоёмпрямо сейчас?

– Ну, раз уж необходимо, заходите.

Она провела Морса в гостиную. Там сидела темноглазая девица, притворяясь, что страстно следит за сводками футбольных матчей.

– Сью, это инспектор Морс. Ничего, если мы здесь посидим немного?

Сью встала и выключила телик.

Морс подумал, что она ведёт себя как на сцене. Медленно и грациозно. Было в этом что-то завораживающее. Морс улыбнулся.

– Буду наверху, Джен.

Сью одарила Морса томным взглядом, узрела ответную улыбку в изгибе губ, а потом клялась Дженифер, что Морс ей нагло подмигивал.

Дженифер указала Морсу рукой на диванчик, а сама уселась в кресло напротив.

– Чем могу помочь, инспектор?

Она держала в руке роман Шарлотты Бронтэ «Виллет».

– Да, все эта нудная моя работа… приходится проверять перемещения всех эээ… людей.

– Подозреваемых?

– Нет-нет, просто тех, кто работал с Сильвией. Сами понимаете, приходится!

– Н ечему тут и удивляться. Даже странно, что вы раньше этого не сделали.

Морс аж вздрогнул – а и правда? Чёон до сих пор бездействовал?

Дженифер продолжила:

– В прошлую среду я добралась домой позже обычного. Моталась по Блэквелу, чтобы обменять талончик на книгу. На прошлой неделе был мой день рожденья. Домой добралась около шести, кажется. Сами знаете, как в час пик добираться.

Морс кивнул.

– Ну, перекусила – другие девчонки были здесь – и вышла примерно… ну, в половине седьмого. А вернулась в восемь – а может, позднее.

– Где вы были, если не секрет?

– Ходила в городскую библиотеку.

– Во сколько закрывается городская библиотека?

– В половине восьмого.

– Целый час там читали.

– С логикой у вас в порядке, инспектор.

– Какая вы книголюбка! А я за книгой и двух минут не высижу.

– Вы не то читаете.

Морс подумал, что она попала в точку.

Так ясно и чётко говорила Дженифер, как дикторша с центрального канала. Он сделал вывод, что девица образованная.

И ещё кое-что. Слишком уж она себя контролировала, как же у неё с мужиками, получается?

Не просто будет раскусить эту барышню, если сама она не посчитает нужным давать показания.

– Читаете? – Морс кивнул на книгу в её руке.

Пальчики с аккуратным маникюром впились в обложку.

– А вы её уже прочли?

– Нет ещё, – признался Морс.

– Вам стоит.

– Постараюсь запомнить названье, – пробормотал Морс.

Вроде как выходило, что не он её, а она его допрашивает.

– Правда что ли целый час там торчали?

– А то.

– Видели вас там?

– Трудно меня не заметить. Согласны?

– Согласен, трудно.

Морс почувствовал, что теряет нить.

– А вы что-нибудь взяли в библиотеке?

Кажется, наконец-то ему полегчало.

– Ещё я взяла почитать вот это, если Вам и вправду интересно.

Она указала на толстую книгу, лежащую открытой на ковре перед телевизором.

– Мери уже читает.

Морс поднял книгу и прочитал название: «Кто был Джек Потрошитель?»

– А-а-а.

– Уверена, что читали.

У Морса снова начал просыпаться комплекс неполноценности.

– Не думаю, что она мне попадалась.

Тут вдруг Дженифер улыбнулась.

– Извините, инспектор. Сама я, что называется – «книжный червь». Да и бездельница по сравнению с вами, это точно!

– Поговорим ещё о злополучной среде, мисс Колебай. Говорите, примерно в восемь были дома?

– Да, вроде того. Ну, может, пятнадцать минут девятого или половина.

– Когда вы пришли, другие уже были дома?

– Сью была. А Мери ушла в кино смотреть «День шакала»и пришла в районе одиннадцати.

– Понятно.

– Позвать сюда Сью?

– Не стоит её беспокоить.

Морс понял, что теряет попусту время. Но продолжал раскопки.

– Сколько времени идти отсюда до библиотеки?

– Минут десять.

– А вы потратили целый час, если добрались только в восемь тридцать?

Вот и опять та же усмешка проскользнула сквозь её улыбку и ровные зубы.

– Инспектор, а не ст оит ли нам спросить Сью, когда я пришла?

– Возможно, ст оит, – ответил Морс.

Когда Дженифер вышла из комнаты, Морс обвёл уставшим взглядом комнату, и вдруг в голове мелькнула идея.

Он быстренько схватил «Виллет», заглянул под мягкую обложку и проворно положил обратно в кресло.

Вошла Сью. Она подтвердила, что Дженифер вернулась сразу после восьми. Точно сколько было минут, она не помнила.

Морс поднялся с диванчика, чтобы попрощаться.

Он не упомянул именно то, ради чего пришёл.

Да и не собирался в данный момент это делать.

Ещё время не настало.

Посидел он в машине немного, подумал – да тут его прямозазнобило всего и затрясло!

Трудно было самому себе поверить! Во какая штука!

Знал Морс ту самую библиотеку как свои пять пальцев, потому что имел привычку регулярно не возвращать взятые книги. Приходили штрафы – вот он и моталсятуда денежки отстёгивать.

Библиотека работала не каждый день, а по особенному графику, начиная со среды. Если книгу брали в среду, то должны были вернуть точно через 14 дней – в среду через две недели.

Если книгу брали в четверг, то должны были вернуть после среды, получается, что через 20 дней.

Штамп с датой возврата менялся каждый четверг утром. Такая работа со среды до среды была удобной для библиотекаря, да и читателям тоже было удобно, особенно тем, которые за четырнадцать дней не могли осилить семьсот-восемьсот страниц.

Морсу придется, конечно, всё проверить, но ясно было, что только те, кто брал книги в среду, обязаны были вернуть их строго через четырнадцать дней.

А если кто-то брал книги не в среду, а в другой день – мог держать их дольше.

Если бы Дженифер Колебай взяла «Виллет»в прошлую среду, то и на штампе возврата бы значилось Среда, 13 октября. А там стояло совсем другое. Было там написано: Среда, 20 октября.

Всё! Морсу теперь было абсолютно ясно, что Дженифер наврала. Не сказала, что делала в день убийства. Но почему?

По кочану и дураку понятно!

Морс все ещё сидел в машине рядом с домом. Краем глаза детектив заметил легкое движенье занавески в гостиной, но человека не было видно.

Глоток свежего воздуха не помешает.

Он закрыл машину и пошёл пешочком, повернул налево на Бенбери Роуд и прибавил шагу – впереди показалась библиотека. Он засёк время. Девять с половиной минут.

Интересно.

Вот и дверь с надписью «ОТ СЕБЯ». Но дверь не «отсебякалась». Два часа назад библиотека закрылась.

Глава 8

Суббота, второе октября

Выходные жена Бернарда Кротера терпеть не могла.

И такая она была штучка, что и всем домашним в выходные жизнь поганила: и мужу, и доченьке двенадцати лет, и десятилетнему сыночку.

А что вы от училкихотите? Поработали бы в школе лет десять – и сами бы себя в зеркало не узнали. Ну, вот и она так.

И вечно ей в голову лезло, что все дома – лодыри: и муженёк… нет чтоб молоток, а всё норовит книжку ухватить.

А дети – так и вообще! Нарожала спиногрызовна свою голову. Конечно, им всем на выходные хочется оторваться на полную катушку, а о ней никто и не думает!

Сами отдыхают, а мамочка – парь-жарь!

Так ещё и стирай на эту прорвупо субботам, и квартиру убирай – пока шарики за ролики не заедут!

Вот так она, горемычная и маялась чёрными мыслями, пока посуду мыла в субботу второго октября.

Яйца в мешочек уже слопали.

Вечно паразиты орут: «Опять яйца!!! Сколько можно!»

Теперь вот, мой за ними липкие тарелки!

А сами прилипли к телику и ничего вокруг не замечают.

А где там мой тупоумок?

А, занялся, наконец, полезным делом: кусты стрижёт.

Почаще бы – ему не помешало.

Знала она, что муженек терпеть не может ковыряться в саду. Только пусть на неё не рассчитывает.

Копуша!

Линейкой он их что ли вымеряет или штангенциркулем?

Сейчас приплетётся на кухню и будет ныть, что руки отваливаются.

Поглядывая в окно, она про себя отметила, что Бернард уже начал лысеть и не так привлекателен, как раньше.

Но ещё и не такой обрюзгший, чтобы женщины отворачивались.

Раньше она не жалела, что выскочила за него замуж. Пятнадцать лет назад.

А теперь жалеет.

Может, и детей зря нарожала?

Может.

Хороши детки, когда спят, особенно, если эти крошки ещё не умеют ходить и говорить.

Она изучила много книг о взращивании и воспитании детей и пришла к выводу, что приятного в этом процессе мало.

Может быть, её материнский инстинкт так и остался в зачаточном состоянии?

Помнится, когда учились ходить, было забавно на них смотреть. И не трудно было убедить себя, что души в них ни чает.

А сейчас это стали прямо оторвыкакие-то! Эгоистичные хитрюги!

Есть ли в этом её вина? Или Бернарда?

Она снова выглянула в окно и всунула последнюю тарелку в сушилку.

Наступали сумерки солнечного и теплого дня. Как пчёлке ей хотелось, чтобы лето не кончалось.

Бернард совсем не спешил с работой. Интересно было бы узнать, что за мысли мешают ему работать энергичнее. Но спрашивать об этом она не решалась.

Маргарет сама прекрасно понимала, что они становятся чужими. Её ли это была вина или Бернарда, какая разница? Иногда хотелось бросить всё, уехать далеко-далеко и начать новую жизнь. Конечно, это были всего лишь мечты. Приходилось с собой бороться и выкидывать дурные мысли из головы. Разрыв мог произойти только при несчастных обстоятельствах. Так что же ей, дожидаться каких-то несчастных обстоятельств? Но случись несчастье – она уж точно его не бросит, не смотря ни на что.

Маргарет протерла краны над раковиной, зажгла сигарету и отправилась посидеть в столовой.

В гостиную не пошла, потому что там дети орали и ссорились.

Она взяла книгу, которую в этот день читал Бернард «Эрнест Даусон. Избранное»Кажется, они в школе это проходили. Полистала и нашла тот стих, что учили всем классом. Наизусть и сейчас помнила.

 
Громче музыка играй, и вина подайте крепче!
Но закончен праздник, жаль,
и уже погасли свечи.
Чёрной тенью ночь пришла, принесла с собою страсти.
Ну, а мне уж не нужна,
не в моей все это власти.
Целоваться бы в ночи, губы в плен отдать красотке.
Поздно, Синара, прости….
 

Так, что бы это значило?

Бернард всю жизнь изучал поэзию. Но они не разговаривали на эту тему, потому что она никогда ни о чём такомне спрашивала.

Наверное, он встречается с другой женщиной раз в неделю. Догадывалась ли она? Ну, может и замечала что-то в последний месяц. А может, он встречается уже полгода? Или год? Или того больше. И не с одной?

У Маргарет башка начала раскалываться. Она уже и так цитрамону напилась.

Ну и пусть болит! Какой кошмар!

Голова просто кругом шла.

Стрижка кустов, яйца в мешочек, Эрнест Даусон, Бернард, странное напряжение в отношениях в последние четыре дня. Ужас!

Что же делать?

Так не может больше продолжаться.

Вошёл Бернард.

– У меня руки отваливаются!

– Все доделал?

– Закончу утром. Всё из-за этих противных ножниц. Совсем тупые!

– Мог бы отдать их заточить.

– Чтоб они их там полгода точили, да?

– Ну, ты и скажешь.

– Закончу утром.

– Утром дождь обещали.

– Ну и хорошо. Для лужайки. Хороша, как в Абиссинии, да?

– Ты же там никогда не был, в Абиссинии!

Разговор не клеился. Бернард направился к письменному столу и достал какие-то бумаги.

– Думал, ты телик смотришь.

– Дети меня там достали.

Бернард бросил на неё быстрый взгляд. Сейчас заплачет.

– Нет, – сказал он, – ты хочешь совсем другое сказать.

Он посмотрел на Маргарет с печальной нежностью.

Маргарет, его жена!

Иногда он так бездумно вёл себя с ней, так бездумно!

Он подошёл и положил руку ей на плечо.

– Никакого терпенья на них не хватит, да? Но не стоит так уж расстраиваться. Все дети одинаковые. Скажу тебе, что….

– Да ладно уж, не стоит. Ты уже столько всего успел наговорить. Теперь мне всё равно. Да пошли они все куда подальше – и ты вместе с ними!

Она зарыдала и выбежала из комнаты. Он слышал, как она вбежала в их спальню, как плакала там со всхлипами.

Он схватился за голову.

Надо что-то делать. Не откладывая в долгий ящик.

Сейчас он мог потерять всё.

А, может, уже потерял.

Может, всё рассказать Маргарет?

Не простит.

А полиция?

Он им почти всё рассказал. Почти.

Он взглянул краем глаза на книгу Даусона, на открытую страницу.

Понял, что Маргарет читала, и прочёл тот же стих:

 
Куплен томный поцелуй.
Сладок он, горяч и страстен.
Утром встал я непричастен.
Вечно верен,
не горюй.
 

Да, сладок он был, и нечего притворяться, что не сладок. А теперь – горькая оскомина.

Хорошо, если бы всё давным-давно закончилось.

Быть свободным от паутины лжи и вранья, что он наплел вокруг себя.

Однако как приятно было думать о радостях тайных встреч.

Совесть. Проклятые угрызенья совести.

Понятия морали, вдолбленные со школьной скамьи.

И не избавишься.

Нельзя сказать, что он был рьяным прихожанином, но с детства верил, что цена греха – смерть.

Хотел бы он избавиться от чувства вины и раскаяния.

Помнил, как в школе в классе читали молитвы:

… Омыеши, и паки снега убелюся…

Но сейчас он совсем не в состоянии был молиться.

Душа усохла.

Так была теперь забита голова ненужными никому знаниями, что там произрастал один цинизм.

Сам он в теологии был мастак, во всяких там теориях, построениях, парадоксах и спорах.

Он подошёл к окну, выходящему на тихую дорогу.

В доме напротив зажгли свет.

Пара человек прошла под окнами.

Сосед вывел собачку прогуляться.

Водитель пытался развернуться.

Когда-то он учил Маргарет водить.

Сейчас у нее собственная машина.

Он ещё постоял у окна.

Кажется, знакомое лицо промелькнуло на улице. Но точно он прохожего не вспомнил.

Интересно, кто это и куда идёт. Человек свернул на Чарлтон Роуд.

* * *

Когда Морс проходил мимо, он тоже размышлял, что же ему делать.

Разделаться с Дженифер прямо сейчас?

Надо заранее потренироваться, мысленно прорепетировать.

Потому что в прошлый раз блеснуть при встрече не удалось.

– Хотите задать мне ещё пару вопросов?

– Да, – надо сказать, поджав губы.

– Пройдёте?

– Да.

– Так о чём вы?

– Поскольку вы мне всё наврали, предлагаю начать разговор с самого начала.

– Понятия не имею, о чём вы.

Тут он медленно встанет со стула и пойдет к двери.

И ни слова не скажет, ни-ни.

Но как только он откроет дверь, Дженифер скажет: «Воля ваша, инспектор».

И он тогда послушает, что она скажет на этот раз.

Что она скажет, дураку понятно.

Только всё не так вышло.

Когда Морс пришёл, Дженифер и след простыл. Смылась куда-то девица.

Томная Сью с загорелыми голыми ногами понятия не имела, куда отправилась подруга.

– Добро пожаловать, инспектор. Посидите да подождите, пока не заявится, – задрожали и заиграли полные алые губки.

Морсу стало не по себе. Очень уж он был впечатлительный!

Для отмазкиинспектор воспользовался часами.

Часы – надёжная моральная опора в жизни.

– Вы очень добры, но, увы… время – деньги! Кто не работает – тот не ест.