Текст книги "Последний автобус на Вудсток [СИ]"

Автор книги: Колин Декстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Глава 23

Понедельник, восемнадцатое октября

В понедельник утром Морс решил, что как это ни прискорбно, но надо идти на работу. Как неохота ему было продолжать расследование, вы и представить себе не можете! Близилась развязка всего дела, но его свербелочувство, что он сам в чём-то виноват, и что это он – потенциальный обвиняемый в деле.

Льюис привёз Дженнифер на своей тачке. Морсу не хотелось, чтобы народ видел, как её забирает полицейская машина. Бернард Кротер пообещал сам придти. Ладненько. Морс обдумывал, как всё провести чики-пуки, но внимание рассеивалось, и мозги не хотели собираться в кучку.

С утра, в десять двадцать пять, пришёл Кротер. Поскольку в запасе оставалось пять минут, Морс налил ему кофе и задал пару незначительных вопросиков про «конференцию».

– Да что рассказывать? Ничего существенного. Публика, как всегда, зевала, – ответил Кротер.

– А о чём речь шла?

– Приём в университет. Обсуждали требования к абитуриентам. Сами знаете, школьные учителя нас недолюбливают. Считают Оксфорд последним бастионом академической элиты…

У него не получилось развить идею, так как вошёл Льюис с Дженнифер Колебай – и Кротер вскочил со стула.

– Знакомы? – спросил Морс. В голосе отсутствовал и намёк на цинизм.

К удивлению Морса Дженнифер и Кротер пожали друг другу руки и пожелали доброго утра. Пришлось Морсу налить ещё кофе.

– Вижу, что знакомы, – сказал он, до конца не веря в это сам.

– Живём поблизости, да, мистер Кротер?

– Да, да. Часто видел вас в автобусе. Это мисс Колебай, правильно? Вы заходили по поводу фонда.

Дженнифер утвердительно кивнула.

Морс поднялся и принёс сахарницу. Он просто не мог усидеть на месте.

В последующие несколько минут Льюису казалось, что Морс лишился сыскного нюха и упускает добычу из норы. Он запинался и молол что-то типа: «сказать вам честно», «у нас есть причины предполагать», а в конце чуть ли не извинялся, когда выложил свои догадки насчёт того, что имеется дикое предположение, что якобы у них друг с другом что-то вроде флирта.

Дженнифер захохотала громко, а Бернард смущенно заулыбался. Первым заговорил Бернард.

– Я, конечно, приятно польщён, инспектор, но очень сожалею, что на самом деле у меня нет ничего такого с мисс Колебай. Извините, но ваши предположения не оправдались. Ещё что-то?

– Мисс Колебай?

– С мистером Кротером я, кажется, разговаривала раза два в жизни – просила сделать пожертвования в пользу фонда. Иногда встречаю его в автобусе в город – мы садимся и выходим на тех же остановках. Но потом едем в разных местах: он – наверху, а мне туда не надо, потому что не выношу сигаретного дыма.

Морс курил третью сигарету, и в который раз понял, что с Дженнифер справиться не так-то просто.

Он повернулся к Кротеру.

– Придётся вам, сэр, задать ещё один вопрос. Перед тем, как ответить, хорошенько подумайте, не забывайте, что вы здесь по делу об убийстве, и не просто убийстве, а убийстве девушки, которая села в вашумашину.

Морс заметил, как на лице Дженнифер промелькнуло удивление.

– Второй пассажиркой в тот вечер была мисс Колебай?

Кротер ответил так быстро и без всякой тени сомнения, что Морс занервничал.

– Нет, инспектор, это была не она. Никакого сомнения по этому поводу.

– А вы, мисс Колебай? Вы отрицаете, что были вторым пассажиром в машине мистера Кротера?

– Конечно. Полностью это отрицаю.

Морс осушил свой кофе.

– Нам следует написать заявление, инспектор? – сказала Дженнифер с явным цинизмом.

Морс отрицательно покачал головой.

– Нет. Сержант Льюис записал ваши показания. Хотя… ещё один вопрос к мисс Колебай, если не возражаете. Не могли бы вы назвать адрес ваших друзей, у которых вы останавливались в Лондоне на выходные?

Дженнифер вынула из сумочки чистый конверт и написала адрес в Ланкастер Гарденс. Подумав, она добавила номер телефона и протянула конверт Морсу.

– Врут оба, – сказал Морс, когда они ушли.

Кротер ехал в центр Оксфорда и галантно предложил подбросить «соучастницу» на своей машине. Морсу было любопытно, о чём они поведут беседу по дороге.

– Ты что, оглох? – разозлился Морс.

– Да, сэр?

– Уверен, они отъявленные лгунишки. Так врут, что хоть премию давай.

Льюис всё молчал. Ему казалось, что инспектор ошибается, глубоко ошибается. Самому ему приходилось опрашивать врунов, и опыт подсказывал, что и Кротер, и Колебай говорят истинную правду.

Морс тяжелым взглядом уставился на сержанта.

– Давай! Хватит терпеть!

– Что вы имеете в виду, сэр?

– Что я имею? Сам знаешь. Думаешь, я поуши в дерьме, да? Думаешь, пора меня разжаловать? Развесил уши тут и готов верить кому угодно? Только мнене хочешь поверить. Валяй, валяй! Выкладывай! Хочу знать твои соображения.

Льюис расстроился. Слов не было, а Морс терял последние остатки самоконтроля: глаза у шефа метали молнии, и орал злющим голосом.

– Валяй! Говори! Слышал мою команду? Мне надо знать!

Люис заглянул в глаза инспектору и в самой глубине обнаружил признаки поражения на поле боя. Жаль, что он не умеет витиевато изъясняться или соврать что-то утешительное. Именно это качество и привлекло к нему Морса в их первую встречу: честность и прямота.

– По-моему, вы ошибаетесь, сэр.

Трудно было выговорить эту фразу, но сержант справился.

– Думаешь, ошибаюсь? Скажу тебе кое-что, Льюис. Уж если кто и ошибается в этом деле, так это не я, а ты! Понятно? Ты, а не я. У тебя мозгов не хватает понять, что парочка этих жаб нагло врёт, чтобы спасти свои шеи от петли. Это дело не по тебе. Понял? Ясно я сказал? Это дело не по тебе.

Льюису стало больно, но не за себя.

– Может быть, вам в помощники нужен кто-то ещё. Я имею в виду, по этому делу.

– Может ты и прав, – Морс начал успокаиваться, и Льюис сразу это почувствовал.

– Там ещё этот… Ньюлав, сэр. Нам следует?..

– Ньюлав? А это что ещё за урод?

Льюис сказал что-то не то – и Морса опять прорвало.

– Ньюлав? Про этого уроданичего не знаем ни я, ни ты. Что у него? Печатная машинка? За такое не сажают. Не он сочинял то письмо, а КРОТЕР! А если тебе это не понятно, то у тебя мозги не в голове, а в заднице!

– А вам не кажется…

– Льюис, да пошёл ты…! Ты мне действуешь на нервы.

– Правильно ли я понял, что вы отстраняете меня от дела, сэр?

–  Отвянь! Мне по барабану! Просто вали отсюда в заданном направлении и оставь меня в покое!

Льюис вышел.

Морс остался в кабинете один.

Очень скоро зазвонил телефон. Морс поднял трубку и отключился от реальности.

– Меня здесь нет, – рявкнул он. – Ушёл домой.

Бросил трубку на рычаг и углубился в размышления, блуждая в собственных извилинах. Даже Сью забыл. Разрушился последний замок: после прилива осталась бесформенная куча песка. Но даже в этот скорбный момент в мозгах Морса сверкнула ясная зарница. Он встал с кожаного кресла, открыл шкаф и достал папку с делом Сильвии Кей, просмотрел первую страницу и взялся читать с самого начала, читал и читал до обеда. Потом по комнате поползли тени, ему стало трудно различать буквы – тут новая жуткая идея зародилась в глубинах его измождённого сознания.

В четверть восьмого появилась роковая новость: Маргарет Кротер совершила самоубийство.

Глава 24

Бернард Кротер подбросил Дженнифер и удачно припарковался на Беар Лайн. Теперь даже донам не разрешалось парковаться около колледжа. Потом он пообедал в столовой универа и усердно работал до самого вечера.

Детей дома не было: уехали в турлагерь, проводили время на природе со сверстниками. Всем родителям полагалось навещать своих отпрысков раз в неделю, но младшие Кротеры предупредили своих, чтобы не вздумали заявиться. Вот и хорошо, можно воспользоваться моментом и вместе с Маргарет отправиться вечером поужинать в приличное заведение, покушать здоровую пищу, а то от вечных чипсов и бесконечного кетчупа уже живот сводило.

Бернард ушёл из колледжа примерно в двадцать минут седьмого. К тому времени на дорогах уже поредели машины, и ехать было одно удовольствие. Он открыл замок ключом и повесил в прихожей пальто. Чем-то воняло. Газом?

– Маргарет, ты где?

Бернард бросил портфель на пол.

– Маргарет!

Он пошёл на кухню – дверь закрыта.

– Маргарет!

Покрутил ручку двери на кухню, но дверь была заперта изнутри.

Бернард забарабанил в дверь.

– Маргарет, Маргарет! Ты там?

В нос бил запах газа. Во рту пересохло, голос задрожал, накатывала паника.

– МАРГАРЕТ!

Он побежал обратно к входной двери, выскочил на улицу через калитку и задергал дверь чёрного входа. Тоже на замке! Он захныкал, словно ребёнок. Заглянул на кухню через окно. Внутри горел свет, и у него мелькнула искорка надежды, но потом постепенно угасла. Сюрреалистическая картина, открывшаяся его взору, была так неправдоподобна, что он даже не придал ей вначале никакого значения – восковая фигура с яркими глазами, ярко покрашенная, с застывшей улыбкой звезды Голливуда. Чем это она занимается, сидя там на полу? Чистит плиту?

Он подобрал у стены кусок кирпича и разбил оконное стекло; сильно порезал пальцы, когда тянулся к шпингалету, но сумел открыть окно изнутри.

В нос ударил тошнотворный запах газа, он прижал к лицу носовой платок, пролез внутрь и выключил газ.

Голова Маргарет лежала на дверце духовки на мягкой красной подушечке. Он с раздражением подумал, что следует положить подушечку на место – на диван в гостиной. Остекленевшими как у зомби глазами он посмотрел на свои порезанные руки и автоматически вытер кровь носовым платком. Он увидел, что щель под дверью и щели на окнах заклеены скотчем: Маргарет отрезала полоски очень аккуратно, она всегда так делала, когда упаковывала детям подарки ко дню рождения. Дети! К счастью, их сейчас нет тут! Он увидел ножницы на стиральной машине, автоматически взял и положил их на место в ящик. Запах газа был всё ещё силён, и его затошнило. Постепенно весь ужас случившегося стал до него доходить, заполнять изнутри, словно ведро чернил. Он понял, что она умерла.

Он открыл замок двери на кухню, прошёл в прихожую, набрал номер телефона и как в тумане, не совсем соображая, попросил соединить его с полицией. Под телефонным справочником лежало какое-то письмо для него. Он взял письмо, положил в нагрудный карман и вернулся в кухню.

Когда через десять минут приехала полиция, он сидел на полу кухни, рядом с женой, смотрел на неё стеклянным унылым взглядом и гладил по волосам. Он словно оглох и не слышал резких и пронзительных звонков в дверь.

* * *

Морс приехал сразу после полиции и скорой помощи. Морсу позвонил инспектор Белл по просьбе самого Кротера. Оба инспектора уже неоднократно встречались до этого. Врач скоройувёл Бернарда из кухни в гостиную. Там он сидел, уткнувшись лицом в руки. Казалось, он не понимает, что происходит, но когда в комнату вошёл Морс, Бернард очнулся.

– Здравствуйте, инспектор.

Морс положил руку на плечо Кротера, но не смог найти утешительных слов. Чем тут утешишь?

– Она оставила – вот, инспектор, – Бернард полез в нагрудный карман и вынул заклеенный конверт.

– Это вам адресовано лично, а не мне, – тихо сказал Морс.

– Знаю, но хочу, чтобы вы прочли. Сам не могу, – он снова уткнул лицо в руки и тихо зарыдал.

Морс вопросительно взглянул на коллегу-инспектора. Белл утвердительно кивнул – и Морс аккуратно вскрыл конверт.

Дорогой Бернард,

Если ты читаешь это письмо, меня уже нет. Знаю, что тяжко для тебя и детей – одно это и удерживало меня раньше. Но больше так жить я не могу. Мне трудно объяснить, но я хочу, чтобы ты знал, что ты ни в чём не виноват. Я была тебе плохой женой, плохой матерью детям – всё это вместе – хочу мира и покоя: избавиться от всего этого. Больше нет сил терпеть. Понимаю, что эгоистка, что убегаю от всего. Но я с ума сойду, если не убегу. Я обязана исчезнуть – у меня не хватает мужества больше это выносить.

Все квитанции на письменном столе. Все счета оплачены, кроме счёта мистеру Андерсону за обрезку яблонь. Мы должны ему пять фунтов, но я не нашла его адрес.

Сейчас вспоминаю те далёкие времена, когда мы с тобой были так счастливы вместе. Этого никто у нас не отнимет. Заботься о детях. Я сама виновата – не они. Молюсь, чтобы вы не думали обо мне слишком плохо и простили.

Маргарет.

Ничего успокаивающего, но Кротеру придётся когда-нибудь прочитать.

– Прочитайте, пожалуйста, сэр.

Бернард прочитал, не выказав никаких эмоций. Его депрессия достигла предела.

– А как же дети? – наконец промолвил он.

– Не беспокойтесь, сэр. Мы обо всём позаботимся, – быстро прозвучал голос полицейского врача. Для врача это была рядовая ситуация, он знал, что делать.

– Послушайте, сэр, вам нужно принять…

– А как же дети?

Он был совершенно разбит, сломлен. Морс оставил его на доктора, а сам вместе с инспектором Беллом отправился в комнату. Там он увидел квитанции, страховки, выплаты по кредитам и тому подобные документы, которые Маргарет аккуратно положила под пресс-папье на столе. Морс ни до чего не дотронулся. Это были бумаги мужа и жены, жены, которая была жива, когда он задавал вопросы Кротеру утром у себя в кабинете.

– Так вы его знаете? – спросил Белл.

– Утром встречались, – сказал Морс. – По поводу убийства в Вудстоке.

– Неужели? – удивился Белл.

– Он подвозил тех девушек.

– Думаете, замешан?

– Не знаю, – сказал Морс.

– И это тоже как-то связано?

– Не знаю.

Скораявсё ещё стояла у дома. Любопытные соседи подглядывали из окон сквозь щёлки в шторах.

В кухне Морс посмотрел на Маргарет Кротер. Он ни разу не видел её раньше, поэтому удивился, насколько она красива. Лет сорока? Волосы с лёгкой проседью, фигура точёная, прекрасные черты лица, теперь уже успевшего посинеть и пожухнуть.

– Нет смысла её тут больше держать, – сказал Белл.

– Смысла нет, – согласился Морс.

Несколько минут коллеги разговаривали, а потом Морс собрался отчаливать. По пути к машине его окликнул врач.

– Можете задержаться на минуту, сэр?

Морс вернулся в дом.

– Он говорит, что обязан вам что-то сказать.

Кротер сидел, откинув голову на спинку кресла. Он тяжело дышал, а над бровью повисли капли пота. Это было состояние тяжёлого шока, ему уже дали успокаивающее.

– Инспектор, – он с трудом открыл глаза. – Инспектор, я обязан с вами поговорить.

Ему очень трудно было произнести эту фразу, язык не слушался.

Морс взглянул на врача, и тот отрицательно покачал головой.

– Завтра, сэр, – сказал Морс. – Увидимся завтра.

– Инспектор, я обязан поговорить с вами.

– Понимаю. Но не сейчас. Поговорим завтра. Обязательно, – Морс положил руку Кротеру на лоб и ощутил липкую влагу.

– Инспектор! – но тут у Кротера всё поплыло перед глазами, пол перевернулся и поменялся местом с потолком.

Морс медленно выезжал с Саутдаун Роуд и только теперь понял, как близко Кротер жил от Дженнифер Колебай. Ночь была тёмной, луна спряталась за низкими тучами. Почти из всех окон виднелись треугольники света, образованные шторами, почти во всех окнах вспыхивали телевизионные экраны, меняя картинки. Особенно интересовал Морса один определённый дом.

Он взглянул на то самое окно, прямо над входной дверью. Но там было темно, и он уехал прочь.

Глава 25

Девятнадцатое октября, вторник.

Спал Морс очень плохо. Когда проснулся, башка трещала. Терпеть не мог самоубийств! Почему она это сделала? Самоубийство представлялось ей убежищем от отчаяния – сделала это от слабости характера? Или наоборот, это был своего рода сильный поступок, и она оказалась на удивление мужественной женщиной? Нет, вряд ли. Слишком много других жизней пострадало, она никого не избавила от непосильного груза, а просто переложила свойна чужие плечи. Сознание Морса, словно при скачке на ярмарочных деревянных каруселях, заставляло его ещё и ещё раз прокручивать в голове всякие варианты. Он уселся в кожаное кресло рабочего кабинета уже после девяти. Мрачное настроение Морса сказалось даже на его осанке: кажется, у него напряглись мышцы воротниковой зоны, и нарушился венозный отток крови.

Морс вызвал Льюиса.

Льюис решил сперва постучать в дверь, а потом уже войти. Но Морс напрочь забыл о вчерашнем бурном эпизоде с сержантом. Он сообщил Льюису подробности самоубийства Маргарет Кротер.

– Думаете, у него и правда есть важная для нас информация, сэр?

Льюис не успел получить ответ на вопрос: в дверь постучали. Девушка принесла корреспонденцию, пожелала доброго утра и ушла.

Морс перебирал пачку писем и обратил внимание на запечатанный конверт с пометкой «лично в руки». Конверт был точно такой, что он видел вчера.

– Не знаю, есть ли у Кротера для нас важная информация, но похоже, что у его покойницы жены имеется.

Морс аккуратно вскрыл конверт специальным ножичком и прочитал Льюису отпечатанный на машинке текст.

Дорогой инспектор,

Мы никогда с вами не встречались, но из газет мне известно, что вы занимаетесь расследованием причин смерти Сильвии Кей. Мне уже давно следовало сообщить вам следующее. Искренне надеюсь, что ещё не слишком поздно. Дело в том, инспектор, что я убила Сильвию Кей. (Это предложение было подчёркнуто двойной линией.)

Обязана вам всё объяснить. Пожалуйста, простите меня, если не смогу изложить всё достаточно ясно, но это потому, что всё произошло так давно.

Я была в курсе уже шесть месяцев – ну, точно, шесть месяцев – а может и больше – что мой муж встречается с другой женщиной. Доказательств не было, и сейчас нет. Но мужу очень трудно скрыть такое от жены. Мы женаты уже пятнадцать лет, я его отлично знаю. По всему было заметно: как и что он говорил, как выглядел. Думаю, он был ужасно несчастлив.

В среду двадцать второго сентября я вышла из дома в шесть тридцать вечера, чтобы поехать на курсы в Хидингтон. Но сразу я не поехала. Я сидела и ждала в машине у Бенбери Роуд. Кажется, я там просидела и прождала довольно долго, сама не понимала, что затеяла. Потом, примерно без пятнадцати семь Бернард, мой муж, выехал к развязке на Чарлтон Роуд и свернул вправо к северному кольцу. Я попробовала следовать за ним, говорю «попробовала», потому что не очень хорошо вожу машину, а на дороге темнело. Машин было не слишком много, мне было его видно впереди за двумя-тремя машинами. На Вудстокском кольце он поехал по А 34. По сравнению со мной ехал он слишком быстро, я всё отставала и отставала. Потом подумала, что уже потеряла его – но впереди велись дорожные работы, и машинам пришлось выстроиться в одну линию. Впереди ехал тяжёлый грузовик, я вскоре смогла догнать Бернарда – от него до меня было всего шесть или семь машин. Грузовик свернул на Блейдон на следующем кольце, я не упускала Бернарда из вида: въехав в Вудсток, он свернул налево. Мне немного стало не по себе. Я не знала, что делать и свернула на соседнюю улицу, остановила машину и вернулась к тому месту пешком. Толку не было от этого. Я поехала обратно в Хедингтон и опоздала на занятия только на десять минут.

В следующую среду, 29 сентября, я снова поехала в Вудсток. Специально вышла из дома на десять минут раньше. Припарковала машину и пошла на то место, где Бернард свернул в прошлый раз. Не знала, где лучше поджидать, понимала, что глупая я и подозрительная, но всё-таки нашла подходящее местечко с левой стороны дороги. Боялась, что Бернард заметит, если приедет. Ждала там и вглядывалась в каждую машину, выезжающую из-за угла. Как будто это была детская игра: наблюдать за появляющимися на дороге машинами, а может быть своего рода серьёзное задание. Он появился в пятнадцать минут восьмого, и я почувствовала, как меня забила дрожь. Он был не один: девушка с длинными светлыми волосами в белой блузке сидела с ним рядом на переднем сидении. Мне показалось, что они меня заметили, потому что машина свернула – ну, не доезжая до меня всего нескольких метров, они припарковались у Чёрного Принца.

Ноги у меня подкашивались, в висках стучало, но что-то заставило меня взять себя в руки. Я осторожно приблизилась к дворику «Чёрного Принца» и заглянула внутрь. Там уже стояло несколько машин, несколько минут я выискивала взглядом машину Бернарда. Я спряталась позади одной машины и вдруг увидела их. Машина стояла в дальнем углу багажником к стене, он наверняка въехал на то место задом. Они сидели в машине – говорили некоторое время. Во мне стала закипать злость. Бернард и светлая стерва лет семнадцати. Я видела, как они целуются. Потом они с переднего сиденья перебрались на заднее. С меня было достаточно. От дальнейшего зрелища я себя избавила.

Не могу точно описать свои чувства в тот момент. Сейчас пишу и кажется, что излагаю слишком хладнокровно, вроде как пишу про что-то неважное. Во мне зародилась в тот момент вовсе не ревность, а злость, да-да! Ярость захлестнула, что Бернард так меня срамит и унижает. Через пять минут они вышли. Разговаривали, но я не разобрала о чём. На земле в том дворе валялся здоровый разводной ключ. Я наклонилась и взяла, не знаю, почему. Мне было ужасно страшно, и я была в бешенстве. Вдруг двигатель в машине заработал, потом включились фары – и осветился весь двор. Машина стала выезжать из дворика. Мне показалось, что темнота сгустилась сильнее. Девушка стояла на том месте, где он от неё ушёл. Я прокралась за тремя или четырьмя машинами и приблизилась к ней сзади. Я ничего не сказала и уверена, что она не слышала ни звука. Я ударила её по голове сзади изо всех сил. Всё казалось ночным кошмаром. Я ничего не почувствовала – никакого раскаяния – никакого страха – ничего. Оставила её на том же месте, у той стены. Было очень темно. Не думала о том, как и когда её найдут – мне было всё равно.

Бернард всё это время знал, что я убила Сильвию Кей: он обогнал меня на обратной дороге в Оксфорд. Наверняка увидел меня, потому что я его видела. Некоторое время ехал прямо за мной и точно видел номер моей машины. Мне его машину ясно видно было, когда он меня обгонял.

Я знаю, почему вы подозревали Бернарда. Но вы ошибались. Не знаю, что он вам рассказал (я в курсе, что он с вами разговаривал). Если он вам наврал, то просто чтобы меня выгородить. Но мне не надо больше, чтобы меня кто-то выгораживал. Позаботьтесь о Бернарде, не давайте ему слишком сильно горевать из-за меня. Он сделал то, что делают сотни других мужчин, и в этом я виню только саму себя. Я была ему плохой женой и плохой матерью его детям. Ужасно устала от всего. Ужасно сожалею о том, что сделала, но осознаю, что это меня не оправдывает. Что мне ещё сказать? Что ещё осталось?

Маргарет Кротер.

Голос Морса затих, и в комнате наступила мёртвая тишина. Льюис очень переживал, когда слушал письмо, словно Маргарет Кротер сама тут стояла и читала. Но она уже никогда ничего не напишет, не скажет и не прочитает. Он вспомнил, как приходил к ней, и представил, как нелегко ей пришлось в последние несколько месяцев.

– Догадывались, сэр, да?

– Нет, – сказал Морс.

– Типа шок, да? Как гром среди ясного неба.

– Стиль её изложения не похож на английскую классику, – сказал Морс.

Он передал письмо Льюису.

– Слишком много тире, по-моему.

Комментарий показался бессердечным и не по делу. Льюис перечитал письмо.

– Но печатает она очень хорошо, сэр.

– Немного странно. Почему она не расписалась, а напечатала имя в конце?

Дайте Морсу любое письмо – и его воображение продемонстрирует способности сверхсуществ в заоблачных высях. Льюис непроизвольно издал что-то вроде стона.

– Думаете, сэр, она сама написала?

Морс придержал поводья.

– Да. Это она написала.

Льюису показалось, что он проникся чувствами шефа. Придётся немного подчистить дело, конечно, но само расследование закончено. Он получил удовольствие, работая со вспыльчивым и непостоянным как флюгер инспектором, но теперь…

Зазвонил телефон – и Морс ответил. Он сказал «понятно» раз двадцать и положил трубку.

– Кротер в Редклифе. У него случился сердечный приступ – и в течение двух дней запрещено с кем-либо видеться.

– Может, теперь ему и добавить нам нечего, – предположил Льюис.

– Есть чего, – сказал Морс.

Он откинулся на спинку стула, сцепил руки на затылке и уставился в стену. Льюис понял, что лучше помалкивать, но время шло, и ему трудно было сдерживаться.

– Не хотите ли кофе, сэр?

Кажется, Морс его не услышал.

– Кофе? Будете кофе?

Ему показалось, что Морс похож на одного знакомого глухого, у которого вырубился слуховой аппарат. Шли секунды и минуты, а Морс всё сидел, уставившись в стенку.

– Так… это кое-что проясняет, Льюис. Можем вычеркнуть миссис Кротер из списка подозреваемых, да?