Текст книги "Харун Ар-Рашид"

Автор книги: Кло Андре

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

О значении одежды говорило то, что именно ее (наряду с украшениями) халифы дарили тем, кого желали почтить. «Почетные одежды» бывали из различных тканей и стоили более или менее значительных денег в соответствии со статусом человека, который их получал, или размером почестей, которые ему причитались. Кхила (одежда) включала в себя, помимо собственно платья, рубашку, штаны, тайласан, дураа. Халиф раздавал их по случаю больших религиозных праздников, важных семейных событий (свадьба, обрезание), побед или же с целью выразить удовлетворение тем или иным чиновником. Обмен почетными одеждами происходил и между владыками. Мамун отправил 500 парчовых нарядов некоему индийскому принцу. Император Лев подарил 300 одеяний Харуну ар-Рашиду, а через сто лет королева Берта прислала 20 расшитых золотом платьев Муктафи Биллаху. Известно, что Карл Великий получил от Харуна ар-Рашида шатер, а также множество шелковых тканей и льняные занавесы.

И зимой, и летом халифы раздавали ткани всем своим слугам и их семьям, то есть нескольким тысячам человек. Таким образом, потребность дворца в тканях была колоссальной.

Разумеется, огромную роль в повседневной жизни играли ковры. Применение их было многообразным: они служили постелью, подушкой и сиденьем. Некоторые бывали огромными: у халифа Хишама был ковер размером 54 на 27 метров. Изысканность их узоров иногда возводила ковры на уровень подлинных произведений искусства. Во время своих путешествий халифы и их вельможи останавливались в просторных шатрах, настоящих походных дворцах. Диаметр одного из шатров халифа Мутанасира составлял 70 метров, и опорой ему служила 30-метровая колонна. Палатка, принадлежавшая другому халифу, опиралась на серебряные колонны и была полностью расшита золотом. Другая, вместе со всеми принадлежностями, весила более 17 тонн.

Во время торжественных церемоний, или по случаю прибытия важного иностранного посла, ткани расстилали по всей длине дороги, по которой проходила процессия, и покрывали землю циновками. Парчовые занавеси, вышивки золотой нитью, шелковые ковры, расшитые золотом и украшенные драгоценными камнями и жемчугом, парадные конские и верблюжьи попоны: в общей сложности, различные мастерские империи производили для двора и дворца километры драгоценных тканей.

Производство тканей, служивших инструментом политики престижа, отличительным знаком общественных сословий и государственной иерархии, средством вознаграждения и ценностью, переходившей из рук в руки, веками оставалось одним из величайших успехов цивилизации, которой в этой области найдется не много равных.

Особенно роскошные ткани производились в мастерских халифа, которые назывались тираз. Это слово персидского происхождения первоначально обозначало одеяние или ткань с вышитыми надписями, а затем распространилось и на производившие ее мастерские. Они располагались по всей империи – естественно, прежде всего, в Багдаде, а также в Самарре, Хорасане, Дабике (египетская дельта), Кайруане и пр. Поскольку владельцем их являлся сам халиф, работа в них приравнивалась к государственной службе, и руководили ими высокопоставленные чиновники, которым помогали младшие начальники, надсмотрщики и т. д. «Среди обычаев, которые в разных империях помогают подчеркнуть великолепие монаршей власти, – объясняет Ибн Халдун, – есть один, согласно которому имена принцев или определенные, принятые у них особым образом знаки ставят на самую ткань одежды, предназначенной им для ношения и сделанной из шелка или парчи. Эти написанные вязью слова должны читаться в самом переплетении ткани, и их должны повторять либо золотые нити, либо нити какого-либо цвета, отличного от цвета основы. Такое украшение царских одеяний называется тираз. Это символ величия, уготованного царям, а также людям, которых они пожелают почтить, разрешив им служить себе, и тем, кого они возведут на высокие правительственные посты… При этих двух династиях [Омейядов и Аббасидов] тиразу придавали самое большое значение» (Prolegomenes, II).

В Аббасидскую эпоху надписи тираза использовали куфический шрифт [125]125
  Куфическое письмо является наклонным. Сначала оно было очень простым, но за века украсилось стилизованными листьями и цветами.


[Закрыть]. Обычным их содержанием были обращения к Аллаху, имя халифа, его титул (например, ар-Рашид) или краткая формула исповедания веры. Иногда их писали краской, иногда вышивали, а иногда выполняли на стадии ткачества.

Мастерские тираз отнюдь не были монопольными производителями ткани. Существовало множество частных мастерских, продукция которых определенно превосходила тираз. Например, в Тинисе, находившемся в дельте Нила, в ткачестве, являвшемся единственным в этом районе производством, было занято все трудоспособное население. Так же обстояло дело и в других городах и деревнях Фаюма. В этих мастерских работали женщины и дети, занимаясь, в основном, прядением. Плата обычно была чрезвычайно низкой.

Пряли с помощью веретена, а ткали на горизонтальном станке или на текстильной машине с педалями, причем оба этих устройства происходили из Китая. Сложные технологии, также, несомненно, дальневосточного происхождения (в частности, та, которую мы называем гобеленом), позволяли примешивать к нитям жемчуг и драгоценные камни или ткать из золотой и серебряной нити. С конца VIII столетия золото использовали, в основном, в виде тонкой пленки, нанесенной на нить. Сребротканные ткани поступали, главным образом, из Испании и Персии, которые обладали серебряными рудниками.

Во времена Харуна технология ткачества позволяла воспроизвести на ткани любые животные и растительные орнаменты [126]126
  Некоторые ткани делали непромокаемыми либо за счет очень плотного переплетения, либо покрывая их тонкой пленкой воска


[Закрыть]. Техника совершенствовалась, но красота и гармония продукции ближневосточных мастерских средневековья оставалась неодинаковой.

Почти во всем мусульманском мире пряли, ткали и красили: в Марокко – хлопок и шерсть, в Испании – шелк и шерсть, в Ифрикии – шерсть и хлопок, в Сирии и на Сицилии – хлопок, в Хорасане – шелк и хлопок. В Ираке, в Багдаде и его пригородах (Бакдара и Хафира), существовали мастерские, где производились разнообразные сорта хлопка, шелка и шерсти. Куфа славилась своими шалями. Басра и Убулла производили ткань для шатров и высококачественную саржу. Тикрит, ал-Хира и, главное, Мосул поставляли муслины. В Ахва-зе насчитывалось 80 ковровых мастерских, в Абадане в дюжинах мест производились тюфяки и подушки. Багдад и Нуманийя, Армения и область Бухары были известны своими коврами, Мавераннахр – хлопчатобумажными тканями (Мерв, Нишапур), а Сирия – коврами, шелками и пр.

Таким образом, имелось три основных области производства текстиля: Фарс, Хузистан и, главное, египетская дельта. В Фарсе около тридцати центров, в частности, Фаса, Куркуб, Казарун, Тавадж, производили вышитые шелка, обивочные ткани и шерстяные драпировки, ковры с узелками по краю и стрелкой компаса, одежду из хлопка. Хузистан специализировался, главным образом, на льняных тканях, различных видах парчи и шелка. Что касается нильской дельты, то ее города, которых насчитывалось около двадцати, рассылали по всей империи и за ее рубежи плотные обивочные ткани и легкую вуаль, льняные ткани, вышитые золотом, газ, вуаль всех цветов и разновидностей, ткани с разводами: «все виды ткани», отмечает Якуби, добавляя, что в Тинисе «делают дорогие ткани, толстые или тонкие, такие же, как ткут в Дабике, газ, ткань в полоску, бархатистую и украшенную бахромой или разводами».

Другие производства

По сравнению с текстилем, бумагу арабы аббасидской эпохи производили в не слишком впечатляющих количествах. Но нужно ли подчеркивать то, какие судьбоносные последствия имело внедрение, развитие, а затем и передача этой технологии Западу?

Вплоть до VIII в. люди писали на пергаменте и папирусе; первый представлял собой выдубленную овечью кожу, а второй – листы спрессованного и склеенного крахмалом растительного волокна. Омейяды использовали папирус, Аббасиды – пергамент, «потому что хотели этим сделать [документы] более внушительными, а также гарантировать их подлинность и долговечность» (Ибн Халдун). Но в 751 г. в Таласской битве арабы разбили полководца Гао Сяньчжи, захватив в плен нескольких китайцев, знакомых с технологией производства бумаги изо льна и конопли. Пленников отправили в Самарканд, где они построили фабрику. Затем эта технология, как и многие другие китайские заимствования, начала свой путь на запад. В 794–795 гг. Джафар Бармакид, по совету своего отца Фадла, в то время наместника Хорасана, открыл в Багдаде первую в арабском мире бумажную фабрику. Через несколько лет такое же производство появилось в Андалусии, Марокко, на Сицилии, в Дамаске и Тивериаде. Лучшей еще долго оставалась бумага, сделанная в Самарканде. Вскоре Египет отказался от папируса и, в свою очередь, начал выпускать бумагу. Остальные страны, во главе с Византией, покупали бумагу у арабов.

Не меньшее значение имела обработка металлов, хотя нехватка дерева ограничивала разработку имеющихся месторождений. Металлы ввозились из Африки, но в основном из Европы и Индии. Многочисленные мелкие мастерские изготавливали предметы повседневного обихода из железа и меди. В любом городе были производители, которые сами продавали свою продукцию. Почти повсеместно изготавливали ворота для крепостей, цепи, инструменты и т. д. Харран в Сирии специализировался на производстве весов и научных инструментов, в том числе астролябий, песочных часов и клепсидр. Чуть ли не везде было развито оружейное производство, использовавшее технологии, которые позволяли получить мечи, одновременно прочные и гибкие (некоторые секреты передавались от отца к сыну). Эти приемы, по большей части почерпнутые в Индии, применялись, в частности, в Дамаске, уже получившем известность за высокое качество своего оружия, а вскоре и в Толедо. На Кавказе, где имелись месторождения железа, производились латы и кольчуги. Кроме того, имел место ввоз оружия, например знаменитых франкских и славянских мечей, с Запада.

Золото и серебро обрабатывали во множестве центров, часть которых принадлежала халифу. Здесь изготавливали дорогостоящие предметы: чаши, блюда, филигрань, эмали, всевозможные украшения, образцом для которых служили произведения эллинистического и сасанидского искусства. Эти мастерские также в огромном количестве выпускали подсвечники, настенные светильники, изображения фантастических животных и растений, музыкальные инструменты, изваяния диких зверей и птиц для украшения дворцов в больших городах. Багдад, Марокко, Йемен, а главное, Кордова, славились изделиями из кожи – седлами, упряжью, ремнями, шкатулками, сумками, – сравнительно недорогими, хотя их часто отделывали золотом и драгоценными камнями.

На высоком уровне развития находилось производство духов. Западный Иран был одним из основных центров, поскольку именно здесь умели извлекать различные эссенции – нарцисса, лилии, жасмина, – которые потом отсылали в Багдад и крупные города, где их смешивали с фиалкой и розой. Розовую воду производили в значительном количестве, поскольку она использовалась не только в качестве духов, но также и в кулинарии. Духи также входили в состав мазей, косметики и сиропов. Целый ряд лекарственных средств, почерпнутых из Индии, изготавливали из растений, цветов и некоторых минералов, вроде буры и квасцов, которые либо добывали на месте, либо ввозили. Производство медикаментов, наркотиков, ароматической воды, не говоря уж о многочисленных афродизиях, кормило множество мелких предприятий, доля которых на рынке была отнюдь не малозаметной.

Множество людей было занято и в других отраслях: например, в Египте выращивали сахарный тростник, который затем экспортировали в остальные регионы мусульманского мира и за рубеж, а также можно отметить производство керамики, занимавшее одно из первых место по своим объемам и количеству рабочих и ремесленников. Из мастерских, рассеянных по всей империи, особенно в Месопотамии и Сирии, выходили бесчисленные фаянсовые изразцы, использовавшиеся для облицовки стен домов, а также вазы, блюда, кувшины и сосуды для воды как для повседневного применения, так и более роскошные. Мастерские Египта и Сирии в большом количестве выпускали изделия из стекла, известного с давних времен. Вскоре началось производство стекла в Иране и Андалусии. Его вывозили даже в Китай.

Упомянем также о строительной индустрии с ее каменщиками, обжигальщиками кирпича и мастерами, которые обрабатывали и наносили штукатурку, один из основных элементов внутренней отделки, плотниками и т. д. В некоторых городах, вроде Багдада, важную отрасль представляло собой судостроение. Ее продукция была разнообразной: барки для перевозки товаров, шлюпки, принадлежавшие халифу и принцам, военные корабли (некоторые делались огнеупорными на случай обстрела византийскими снарядами с нефтью или гранатами с взрывчатой смесью). Согласно Якуби, в Убулле, крупном порту возле Басры, строили суда, «соединяя вместе сшитые куски дерева. Они доходят до Китая».

Многие другие промыслы обеспечивали людей предметами, в которых они нуждались или экспортировали. Корзинщиков, кузнецов, кожевников, резчиков по дереву, сапожников, плотников, столяров, тележников можно было найти в любой, даже самой маленькой деревне. Они применяли технические достижения, унаследованные от предыдущих поколений, – колесо, мехи, лебедку, методы ирригации. Однако благодаря развитию точных наук и таланту своих ученых арабы сумели внести усовершенствования, которые увеличивали производительность и позволяли разнообразить продукцию. Созданию новых отраслей промышленности способствовал ввоз ранее неизвестных видов сырья (квасцов, индиго, шафрана), и отныне одни провинции империи обеспечивали потребности других. Обмену технологиями и знаниями ничего не мешало. Производство шелка в Персии повлияло на развитие этой же отрасли в Нижнем Ираке, египетские льняные ткани стали образцом для подражания на берегах Каспия, месопотамские изделия из стекла копировали сирийские, а самаррские следовали за египетскими.

Новые нужды безостановочно растущего населения давали новые импульсы развитию производства, которое, в свою очередь, вело к росту торгового обмена сначала в масштабах мусульманского мира, а затем, все больше, и на тогдашней мировой арене.

Необычайная торговая экспансия

Реки, а в еще большей степени наземные пути обеспечивали приток продовольствия и богатств во внутренние районы империи. Море доставляло продукцию мусульманских стран к самым дальним концам земли, а взамен обеспечивало их сырьем, необходимым для их промышленности. Но что дало начало этой торговой экспансии, которую можно сравнить только с выдающимися моментами индустриальной и коммуникационной революции XIX и XX вв.?

Рост крупных городов и связанное с ним увеличение потребления не объясняет всего. Как невозможно свести все к объединению ранее разрозненных территорий общим языком, религией и халифской властью. Существовали и другие причины, главная из которых связана с удивительной динамичностью народа после арабского завоевания, а главное, в течение десятилетий, последовавших за аббасидской революцией. Быстрота, с которой неправдоподобно малочисленные мусульманские отряды завоевали настолько обширные территории, а затем невероятный расцвет Багдада внушили арабам такой энтузиазм, какой впоследствии сопровождал лишь эпоху великих географических открытий, а затем повторился несколькими столетиями позже.

Кроме того, завоевание вывело народы империи к регионам и морям, которые облегчили для них установление отношений с более отдаленными странами. Средиземноморье, позволившее им лучше узнать египетскую и эллинистическую цивилизацию, открыло для них Европу и обеспечило доступ к новым богатствам и направлениям мысли, особенно в Испании.

Захват стран Персидского залива на юге империи еще шире распахнул перед арабами путь в Азию. Отныне они располагали маршрутом, более коротким и простым, чем путь через Красное море, ведшим через Месопотамию и долины Тигра и Евфрата в Сирию, Анатолию и на север Персии. К тому же в районе Египта и Средиземноморья были упразднены почти все границы. С этого момента Средиземное и Красное моря образовали два параллельных пути в Юго-Восточную Азию и на Дальний Восток. Очень быстро изученные арабами, персами, евреями и коптами, эти-новые пути внесли свой вклад в процветание Ирака, Египта и всей империи.

Помимо того что арабская империя находилась в самом сердце Древнего мира, ей также посчастливилось иметь в своих недрах огромные запасы драгоценных металлов, которые позволили ей надежно обеспечивать свою валюту и приобретать любые продукты, необходимые для экономического развития.

На протяжении веков, а в Египте даже тысячелетий, Восток копил золото: фараоны всех царств, сасандиские цари и принцы, епископы и многие другие превращали в сокровищницы свои гробницы, дворцы, монастыри и церкви. Посчитано, что по стоимости золото, найденное в одной только гробнице Тутанхамона, соответствовало удвоенному объему золотой наличности в Банке Египта в 1925 г. [127]127
  По М. Lombard, op. cit.


[Закрыть]Сколько же тонн этого металла было погребено в захоронениях величайших царей? В Персии, где в обращении находились серебряные монеты, золото превращалось в украшения, мебель, декоративные предметы, принадлежавшие царю царей и его близким. В Сирии и Месопотамии христианские культовые сооружения и монастыри становились средоточиями огромных богатств. После распространения христианства к ним, в результате покупки или дарения, в огромных количествах поступали детали отделки церквей, статуи и культовые предметы. Византийским императорам уже не раз доводилось запускать руку в эти сокровищницы во времена финансовых кризисов. Арабы обнаружили здесь огромный золотой запас, воспользовавшись которым, они сначала в Дамаске, а потом в Багдаде начали чеканить монету, динар, обеспечивший успех их международной торговле.

В конце VIII в. к этой массе драгоценного металла прибавилось золото, которое добывали в Судане и караванами переправляли через Сахару в приморские города, откуда его экспортировали в Египет, Сирию и Месопотамию. Опираясь на значительные и постоянно пополняемые ресурсы, динар, наряду с византийской номисмой, долгое время оставался единственной монетой, одновременно имевшей хождение в мусульманском мире, России и Европе. По весу (4, 25 г) динар несколько уступал номисме (4, 55 г), а вот с точки зрения пробы он был безупречен (96–98 %) благодаря новым технологиям плавления, применявшимся у арабов. Однако денежная система опиралась также и на серебро, так как империя владела многочисленными серебряными рудниками в Иране и Центральной Азии. Вес серебряного дирхема составлял 2, 97 грамма, а его стоимость во времена Харуна ар-Рашида примерно соответствовала 1/15 динара. В то время он ходил, в основном, в Месопотамии, а золотой динар – в Сирии и Ифрикие. В Багдаде расплачивались и тем, и другим. Постепенно серебро сдало свои позиции, и после X в. господство золота стало почти безраздельным.

В конце VIII и в начале IX в. Персидский залив стал главным торговым путем в Индийский океан, на Цейлон, в Малайзию, на полуостров Индокитай и в Китай. В X в., при египетских Фатимидах, возник конкурирующий поток товаров через Красное море. Во времена Харуна ар-Рашида и его наследников первенство крупных портов залива еще было бесспорным.

Басра, которую Якуби описывал как «первый город мира, центр торговли и в высшей степени богатый», занимала первое место, являясь величайшим мусульманским эмпорием своего времени. Основанная в 650 г., Басра достигла расцвета уже к началу следующего века и стала огромной метрополией. Будучи финансовым центром, куда стекались христиане, евреи, персы, арабы и индийцы; промышленным городом – благодаря своим верфям, откуда сходило большинство кораблей торгового флота, сахарным фабрикам и прядильням, Басра, кроме того, являлась крупным интеллектуальным центром. Однако все эти отрасли были вторичны по сравнению с деятельностью порта. Вместе с Каллой, речным портом, и расположенной по соседству, несколько ближе к морю, Убуллой Басра являлась крупнейшим портом империи. Поскольку находилась она в устье Евфрата, кораблям приходилось проделать долгий путь через мели, чтобы до нее добраться. Однако это обстоятельство не помешало головокружительному подъему крупной торговли, и Басра самостоятельно вела большую часть обмена между мусульманскими областями и Востоком.

Сираф, порт в Южном Иране, связывавший его с Индийским океаном и еще более дальними краями, вошел в пору расцвета лишь несколько десятилетий спустя, но уже представлял собой достаточно крупный эмпорий. Его рынки пользовались репутацией самых богатых в Иране, он славился многоэтажными домами, выстроенными из тикового дерева – неслыханная роскошь, – а главное, лучшими и самыми выносливыми в мусульманском мире моряками. «Большинство китайских кораблей принимают груз в Сирафе, куда товары доставляют из Басры, Омана и других мест, а затем грузят на китайские корабли. Так делают по причине сильного волнения в этом море и недостаточной глубины в некоторых местах. Расстояние от Басры до Сирафа по воде составляет 120 фарсангов. После того как погрузят товары в Сирафе, запасаются пресной водой и отплывают в место, называемое Маскат и являющееся крайней точкой Омана», читаем мы в Чудесах Индии.

По сравнению с этими крупными портами, Аден выглядит относительно скромным. Здесь вели торг в основном продукцией африканского побережья, и порт служил посредником между Африкой и далеким Востоком. Оман, со своими городами Маскат и Сохар, являлся перевалочным пунктом для специй, слоновой кости и редких товаров из Индии. Джедда была портом Мекки и обеспечивала связь с Красным морем.

Ведущую роль в этих непрестанных контактах на международных трассах играли прежде всего евреи. Объединение мусульманской империи позволило им восстановить связи между своими общинами, разбросанными от Испании до Египта, Сирии, Палестины, Месопотамии и даже Индии. Особенно бурной была их деятельность в Багдаде, служившем резиденцией их политического вождя, носившего титул Реш Галуфа, религиозного главы и теологических школ (ставших родоначальницами Багдадского Талмуда). Все эти связанные между собой общины, прекрасно организованные благодаря родству и переписке, образовывали объединенные общими интересами торговые дома, несшие совокупную ответственность за свои коммерческие операции. В конце VIII в. евреи, называвшиеся рахдонитами [128]128
  Это слово персидского происхождения первоначально обозначало лицемера (а не жителя бассейна Роны), но стало применяться к торговцам, причем не обязательно евреям.


[Закрыть], пустились в международную торговлю. Они отправлялись в далекие путешествия в поисках товаров (зерна, специй, тканей, драгоценных материалов и рабов) самого разнообразного происхождения. В течение двух столетий международная торговля находилась в их руках.

Христиане же занимались, в основном, континентальной торговлей, опираясь на свои общины, также разбросанные почти повсеместно. Они принимали большое участие в банковских операциях, господствующее положение в которых принадлежало армянам. Однако и они, а тем более мусульмане, не оставались совершенно чуждыми международных торговых связей. В IX и X вв. в Багдаде и Басре большинство крупных состояний находилось именно в мусульманских руках, а в том, что касается обмена с Магрибом и Ифрикией, правоверные обладали чуть ли не монополией.

Все эти люди без устали бороздили дороги, реки и моря известного им мира, но не достигали христианского Запада. Мусульмане никогда не пересекали границ Испании или итальянских портов, где они вели торговлю, то есть прежде всего Пизы и Амальфи. Евреи и восточные христиане также редко ступали на землю Европы. Неужели жители Востока считали торговлю с Западом невыгодной? Вероятнее, итальянцы не позволяли восточным купцам выходить за определенные рамки, чтобы обезопасить собственные рынки.

Существовало несколько способов ведения дел: можно было лично отправиться в страну для закупки и продажи товаров или поручить свое добро путешественнику, чтобы он сбыл его, а затем приобрел что-то другое. Синдбад, знаменитый герой «Тысячи и одной ночи», совершил первые четыре своих путешествия вместе с другими купцами, которые, как и он, отправились за моря, чтобы продать свои товары. «Я взял с собой, – говорит он, – огромное количество ценных товаров… и из Багдада я отправился в Басру, где поднялся на борт огромного корабля в обществе многих именитых купцов, пользовавшихся доброй славой в этом городе» (Ночь 302-я). По-еле своих невероятных приключений Синдбад вернулся домой, выручив много денег, и во время своего пятого путешествия уже в одиночку смог нанять корабль и капитана. Даже сделавшись невероятно богатым, он не утратил страсти к приключениям, которая заставила его пуститься в шестое путешествие, на этот раз опять вместе с другими купцами. В седьмой раз он отплыл уже на корабле халифа.

Аренда большого корабля, очевидно, стоила очень дорого. Чаще всего, эту сумму оплачивали сообща, разделив ее с единоверцами. Но этот обычай мало-помалу уходил в прошлое, уступая дорогу другой коммерческой системе – «заказу». Инвестор обеспечивал товарами людей, которые занимались их сбытом. Затем он делил с ними прибыль, но не убытки, которые оплачивались исключительно за их счет. Караванщики доисламской эпохи уже осуществляли эту систему на практике. Юристы объявили ее соответствующей исламу, и в X в. она распространилась в мусульманских странах, а позже – в Средиземноморье и Европе.

Каким образом происходила передача средств при крупных торговых сделках? С давних пор мусульмане использовали сакк (чек или вексель). Этот способ оплаты очень быстро стал общепринятым. Менялы, сайрафи, выдавали переводные векселя, денежные аккредитивы и пр. Существовало также понятие о зачете взаимных требований. Кроме того, при поручительстве крупных купцов, чья репутация гарантировала честность и компетентность, можно было получить кредит на предварительные затраты, необходимые для финансирования одной или нескольких финансовых операций. В эти годы торговой активности в IX и X вв. появились и новые формы кредитования. Существованием подобных финансовых инструментов, приспособленных к любым ситуациям, и объясняется в значительной мере экономическое превосходство мусульманских стран в период средневековья. К тому же богословы и юристы не чинили им практически никаких препятствий, несмотря на запрет риба (буквально накопления, но фактически ростовщичества).

Великие пути империи и мира

В средневековом мусульманском мире судоходные реки были редкостью. Географ Мукадасси (X в.) насчитывал двенадцать, но, за исключением Нила, Тигра и Евфрата, ни одна их них не годилась для регулярных перевозок людей и товаров. Месопотамия и Египет находились на особом положении: помимо, по большей части, судоходных Евфрата и Тигра, они располагали каналами, соединявшими эти две реки и покрывавшими густой сетью Нижнюю Месопотамию и район Багдада. Древесина из Армении и сирийское оливковое масло сплавляли по Евфрату на плотах, а в Анбаре товары, предназначавшиеся для столицы, перегружали на более мелкие суда, достигавшие столицы по каналу Иса. Лодки и плоты, следовавшие из Самарры, Тикрита, Мосула, Верхней Месопотамии и Джазиры, спускались по Тигру к самому Багдаду. Сборка таких плотов, как правило, огромного размера, осуществлялась умелыми мастерами, и поэтому они преодолевали пороги даже с тяжелым грузом. По прибытии в Багдад их разбирали, чтобы продать древесину – редкий и дорогой товар.

По Нилу циркулировал гигантский речной флот: барки с древними квадратными парусами или с новыми треугольными, так называемыми латинскими, недавно позаимствованными у кораблей Индийского океана и позволявшими идти в бейдевинд. Фелуки бороздили бесчисленные рукава реки и каналы. Один из последних, сооруженный Траяном, связывал Фустат с Колзумом на Красном море, куда прибывали корабли, груженные товарами для столицы. Кроме того, именно там шла погрузка продовольствия, поставлявшегося в Мекку и Медину через Джедду. Двигаясь вверх по течению Нила, можно было достичь Верхнего Египта. Асуан был крупнейшим перевалочным пунктом и рынком Судана – нубийские караваны доставляли туда товары, которые остальной путь проделывали уже по реке.

Остальные реки мусульманского мира в большинстве своем имели изменчивые русла и были судоходными только на коротких участках или в определенные периоды. Таковы были Оке (Аму-дарья), Яксарт (Сыр-дарья), Гильменд и реки, сбегавшие с Анатолийского нагорья. Таким образом, роль речных перевозок в транспортной системе мусульманского мира оставалась ограниченной, особенно если вспомнить о великих реках Европы и славянских стран.

Обмен между портами Персидского залива и странами Юго-Восточной Азии имел относительно недолгую историю. При Сасанидах только единичные персидские купцы отправлялись в эти дальние страны и добирались до самого Китая [129]129
  Китайские корабли нечасто заходили в воды Индийского океана. У Китая культурные центры находились на севере, и императорское правительство практически не прилагало усилий для развития южных портов. Лишь в XI и XII вв., после воцарения династии Сун, правительство начало способствовать развитию данного региона и дальним торговым экспедициям.


[Закрыть]. В бассейне Индийского океана торговля началась в эпоху Омейядов. К 700 г. мусульманские торговцы обосновались на Цейлоне. Перемещение центра активности из Дамаска в Багдад и Месопотамию дало стимул торговой экспансии в направлении Дальнего Востока.

Целью номер один была Индия. Чтобы добраться до Малабарского побережья, а именно порта Манджапур (Мангалор), корабли, отплывавшие из Басры или Сира-фа, могли либо зайти в гавань Маската на побережье Омана и оттуда держать прямой курс на Малабар, либо плыть вдоль берегов Синда и Макрана. На пути туда корабли везли соль, листы меди и серебра, шелк и хлопок, тираз, иракские благовония, фарфор, оманских лошадей. В обмен полуостровная Индия поставляла тиковое дерево превосходного качества, красящие вещества, серую амбру, кардамон, железо и оружие.

Корабли, следовавшие дальше, в Китай, держали курс на Цейлон, арабский Сарандиб, «остров рубинов», где также покупали сапфиры, корицу и слонов. Некоторые суда затем отправлялись на Суматру или Яву, или другие острова, богатые специями, поставлявшие мускатный орех, гвоздику, перец, камфару, сандаловое и тиковое дерево, олово. Другие же обходили Суматру с севера и через Малаккский пролив достигали берегов Камбоджи. Главными портами были Санф (к северу от Сайгона), затем Лукин (Ханой), последняя гавань перед Канфу (Кантоном), а некоторые корабли также заходили на Парасельские острова. Арабы редко забирались дальше Кантона, и по ту сторону Кореи начиналось неизвестное. В Китай арабы доставляли роскошные ткани, ковры, изделия из меди и серебра, золото и жемчуг из Юго-Восточной Азии, рог носорога, слоновую кость. Обратно они везли бумагу, лекарства, мускус, шелк, камфару. Чтобы получить разрешение на погрузку всех этих товаров, приходилось пройти через изматывающие формальности, так как вывоз некоторых товаров, считавшихся редкими, был запрещен.