Текст книги "Последствия греха"

Автор книги: Клэр Лэнгли-Хоторн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

13

Вечером вдовствующая баронесса Розем решила еще раз почтить их своим присутствием за ужином. Она появилась в тот самый момент, когда Урсула вышла из гостиной, в которой они с опекуном проводили большинство вечеров, прежде чем отправиться ужинать в примыкающую столовую. Лорд Розем стоял перед мраморным камином с книгой в руках. Урсула замерла на пороге, собираясь заговорить, но вдовствующая баронесса буквально ворвалась в гостиную, окутанная дымкой вышитого тюля.

– Будь добр, оставь книгу, Оливер. Ты ведь знаешь, я терпеть не могу, когда ты перед ужином читаешь. Мисс Марлоу, вы бы только знали, сколько вечеров мне пришлось провести в молчании, сидя в этой самой комнате! Я должна извиниться перед вами, мой сын не любитель беседовать. Удивительно, что вы вообще решили спуститься к ужину. Вам здесь, должно быть, нестерпимо скучно.

Как всегда, слова рвались из нее потоком.

– Мама, – отозвался лорд Розем, слегка склоняя голову с насмешливо-почтительным видом. – Эту книгу только что доставили кораблем… Я собирался отдать ее мисс Марлоу. – Он протянул книгу Урсуле (это оказался последний роман Форстера «Поместье „Хоуарс-Энд“») и пробормотал: – Надеюсь, вы меня не выдадите.

– Что ты сказал, Оливер? – спросила леди Розем. – Будь любезен, говори громче!

Урсула слабо улыбнулась, но она была слишком измучена, чтобы терпеливо переносить вдовствующую баронессу с ее чудачествами.

Леди Розем тем не менее преисполнилась решимости приятно провести время. Истосковавшись за время своего пребывания в провинции, она засыпала Урсулу вопросами о ее знакомых из «лондонского общества».

Похлопав по канапе рядом с собой, дама настоятельно предложила Урсуле сесть. Та взглянула на лорда Розема, который стоял перед огнем и, кажется, был погружен в чтение «Наблюдателя». Девушка удивленно подняла брови, но не успела и слова сказать, как вдовствующая баронесса принялась расспрашивать о своих друзьях в Белгрейвии. Морщинистое лицо стало оживленным, почти девичьим.

– Вы наверняка знакомы с Кэмпбелл-Грэями! Они живут на противоположной стороне сквера, по соседству с леди Дэйвенпорт. Впрочем, она очень мало времени проводит в Лондоне, поэтому неудивительно, что вы ей не представлены. Во время непогоды у нее разыгрывается ревматизм; полагаю, сейчас она в Литэме. Но может быть, вы знаете…

– Мама, я прошу! – прервал лорд Розем, бросая журнал на столик. – Мисс Марлоу, кажется, не в настроении поддерживать эту бессмысленную болтовню.

Баронесса сердито фыркнула, вынудив Урсулу отозваться с необычной для нее учтивостью:

– Леди Розем, боюсь, я и впрямь должна вас разочаровать. Мои знакомства с теми, кого вы называете «лондонским обществом», весьма поверхностны. Мой отец – не джентльмен…

– Не джентльмен?! – Вдова пришла в ужас.

Урсула не удержалась:

– Нет. Он был сыном шахтера.

– Боже мой! Сыном…

– И человеком, который стал богаче, чем лорд Нортклиф собственной персоной, – вмешался лорд Розем. – Полагаю, это дает мисс Марлоу право считать себя принадлежащей к высшему обществу, не так ли, матушка?

Эйрс, дворецкий Роземов, отворил двери в столовую и сообщил, что кушать подано, прервав тем самым течение беседы.

Урсула сидела напротив вдовствующей баронессы. Лорд Розем занял свое обычное место во главе длинного стола красного дерева и приказал Эйрсу подавать. Некогда в доме был полный штат прислуги, но теперь Эйрс уже привык выполнять огромное количество обязанностей, которые во всяком другом семействе показались бы несовместимыми с его должностью. Он весьма непринужденно подал лорду Розему бутылку лафита 1908 года и, получив одобрение хозяина, принялся открывать вино.

Леди Розем недоверчиво усмехнулась, но ничего не сказала, в то время как Эйрс и молоденькая служанка, которую Урсула прежде не видела, внесли и поставили на стол суповые тарелки на серебряных подставках. Эйрс обходил обедающих с массивной супницей, а служанка обносила их омаром.

Суп был съеден в молчании. Когда Эйрс и служанка вернулись с главным блюдом – жареным фазаном, – вдовствующая баронесса окинула Урсулу нехорошим оценивающим взглядом.

– Эта девушка кого-то мне напоминает, – произнесла она и помолчала, как бы припоминая. – Ну да. Кого бы это… Разумеется! – На ее лице отразилось удовлетворение. – Она – вылитая Лиззи Уэкскомб!

Лорд Розем выглядел так, как будто пища у него во рту превратилась в раскаленные угли. Урсула перевела взгляд с матери на сына, ожидая неизбежного взрыва, но лорд Розем всего лишь заметил:

– Лиззи была блондинкой.

Баронесса откинулась на спинку стула, осторожно положив нож и вилку на тарелку. Урсула уже обращала внимание на то, что фарфор украшен родовым гербом.

– Разумеется, но все-таки она очень похожа на Лиззи, это несомненно. Может быть, дело в ее глазах или выражении рта… Бедная милая Лиззи…

– Мама, – произнес лорд Розем, и Урсула расслышала в его голосе предупреждение.

Намеренно или нет, но баронесса продолжала:

– Бедная, бедная Лиззи. Наверное, вы уже знаете, мисс Марлоу. Очень печально… но все-таки она была такой своевольной!

– Что с ней случилось? – спросила Урсула, чувствуя, что старуха пристально смотрит на нее, и не зная, что еще можно сказать. Она вспомнила: Сесилия намекала, будто в прошлом у лорда Розема была какая-то драма, но никто и никогда не делился с ней подробностями.

– Милая, я думала, вы знаете. Несчастный случай на скачках. Трагедия. Настоящая трагедия. Подумать только, они едва успели обручиться.

За столом наступило ледяное молчание. Урсула тем не менее задумалась, не померещился ли ей тот блеск удовлетворения, который мелькнул в глазах леди Розем, когда ее сын вышел из столовой, не дождавшись десерта.

К счастью, баронесса удалилась к себе вскоре после того, как подали кофе. Урсула была рада остаться одна, но когда лорд Розем не вернулся в столовую даже спустя некоторое время, она решила позвать Эйрса и с его помощью разыскать хозяина дома.

Эйрс, воплощенная благопристойность, холодно отозвался:

– Я приложу все усилия к тому, чтобы найти его милость.

Урсула сообразила, что дворецкий прекрасно знает, где его милость находится.

– На самом деле, Эйрс, я была бы очень рада, если бы на время поисков вы взяли меня с собой. Если честно, я до смерти устала сидеть в гостиной.

Эйрс, казалось, тщательно взвешивал свой ответ, но потом кивнул и повел гостью по главной лестнице. Урсула миновала вместе с ним длинную картинную галерею, которая вела в западное крыло дома. Она никогда прежде не заходила в эту часть здания – насколько ей было известно, западное крыло стояло запертым.

Эйрс остановился перед массивной дубовой дверью.

– Полагаю, его милость там. Хотите, чтобы я доложил о вашем приходе?

– Я бы предпочла сама доложить о своем приходе, если вы не возражаете, – с очаровательной улыбкой ответила Урсула и спросила, когда Эйрс уже собрался уходить: – Что это за комната?

– Его библиотека, мисс, – я имею в виду шестого лорда Розема.

– Отца нынешнего лорда Розема?

– Его отец был великим человеком, мисс. Сердце разрывается, когда смотришь на библиотеку, какой она стала теперь. У его милости, готов поклясться, тоже душа болит. Он часто сюда приходит, когда вдовствующая баронесса наезжает в Бромли-Холл. – Дворецкий замолчал, и Урсула поняла, что, по его мнению, он и так рассказал слишком много.

– Спасибо, Эйрс, – произнесла она. – Кажется, я вас вполне понимаю.

Слуга коротко поклонился и исчез в галерее.

Урсула тихонько постучала, затем открыла дверь и вошла.

Лорд Розем поднялся из глубокого кожаного кресла. Вид у него был необычно растрепанный – пиджак расстегнут, галстук развязан. На полу рядом с креслом стояли бокал и полупустая бутылка красного вина.

– Надеюсь, я не помешала, – сказала Урсула и тут же смутилась. От библиотеки, можно сказать, остался только остов. Почти вся мебель была накрыта чехлами от пыли, за исключением массивного дубового стола и кожаного кресла. Поднимавшиеся до потолка полки пустовали, хотя на полу книги лежали грудами. Урсула не могла взять в толк, собираются их унести отсюда или, наоборот, расставить по местам.

– Как видите, я один, – кратко отозвался лорд Розем.

Огонь в гигантском камине яростно гудел.

Лорд Розем наполнил свой бокал и подошел к огню. Ее вторжение, казалось, рассердило его. На какое-то мгновение Урсула пожалела, что пришла; но, как бы то ни было, что-то во взгляде, которым он смотрел на огонь, пробудило в ней сочувствие. Она никогда прежде не видела его таким беззащитным. Урсула инстинктивно подошла ближе.

– Расскажите мне о Лиззи, – негромко попросила она.

Лорд Розем по-прежнему смотрел на огонь.

– Ваша матушка… – продолжала Урсула, но лорд Розем оборвал ее:

– Моя матушка! – Он буквально выплюнул эти слова. – Моя матушка хочет внушить вам, что я мучительно страдаю от давно утраченной любви!

– Это не так? – уточнила Урсула.

– Не так.

Она смутилась. Взгляд лорда Розема опровергал его слова.

– Тогда почему…

Вопрос повис в воздухе.

Лорд Розем нетерпеливо разгреб огонь кочергой.

– Моя мать обожает ворошить прошлое. Мне было девятнадцать лет. Лиззи была сестрой моего друга, с которым мы учились в Кембридже. О помолвке знали только наши семьи. Через несколько месяцев после того, как мы обручились, Лиззи с присущим ей упрямством заключила пари, что победит своего кузена на скачках – отсюда до Корби. Ее лошадь не смогла перескочить через ограду. Лиззи так и не пришла в сознание и вскоре умерла.

Урсула протянула руку, пытаясь коснуться его плеча, но лорд Розем порывисто отстранился.

– Вскоре после ее смерти я узнал правду, – горько сказал он. – Лиззи никогда не любила меня. Ее благосклонность распространялась на многих. Конечно, семья Лиззи все знала. Только я был слеп. Младший сын, без всяких шансов получить титул и наследство, – надо было быть глупцом, чтобы не догадаться.

Урсула поймала себя на том, что смотрит в незнакомые глаза – глаза, исполненные ярости и тревоги, отражающие упорную борьбу в попытке удержать эмоции, которые угрожали затопить их обоих.

– Вы слишком молоды, чтобы понять меня, – наконец произнес он, пренебрежительно поджимая губы.

Урсула покраснела.

– Думаете, я не понимаю?! – воскликнула она. – После всего, что случилось, у вас хватило дерзости сказать, что мне незнакома боль потери? Я потеряла все!

Глаза Урсулы наполнились слезами. Лорд Розем стоял не более чем в двух шагах от нее, по пропасть между ними еще никогда не казалась такой широкой, как сейчас.

– Теперь у вас есть титул, милорд, – продолжала Урсула, и ее голос дрогнул, когда она попыталась совладать с собой. – Несомненно, многие благородные девицы будут счастливы выйти за вас замуж. А может быть, подыщете себе американскую наследницу? Или лондонскую хористку? Или вдовушку вроде леди Эштон?

Лорд Розем недоуменно моргнул.

– Леди Эштон?

– Я не беспомощное дитя, которое нуждается в вашей защите! – выкрикнула Урсула.

Лорд Розем приподнял бровь.

– А я никогда этого и не утверждал.

– И я не собираюсь принуждать себя, давая согласие Тому Камберленду!

Лорд Розем пристально взглянул на нее.

– Думаете, я хочу, чтобы вы вышли за Тома Камберленда?

От огня исходил нестерпимый жар. Атмосфера в комнате буквально полнилась предвкушением. Урсула с дрожью ощутила, как между ней и лордом Роземом проскочило нечто вроде электрического разряда. Это чувство было мимолетным, как блеск молнии.

– Я не знаю, что думать. – Она вглядывалась в его лицо, но видела на нем лишь решимость и суровость. – Простите, что помешала вам. Мне пора идти спать. Спокойной ночи, лорд Розем.

– Спокойной ночи, Урсула.

Поздно вечером она услышала шаги на лестничной площадке. Кто-то остановился возле ее двери; был виден свет лампы, которую человек держат в руках. Девушка тихо встала и взяла со столика под окном оловянный подсвечник. Она подняла его над головой и двинулась к двери. Урсула отчасти была готова к тому, что некое чудовище сейчас ворвется в комнату и застрелит ее точно так же, как и отца. Она подстерегала врага у порога, едва дыша.

Тень двинулась прочь от двери, и Урсула услышала, что шаги удаляются по коридору. Все еще держа подсвечник, она медленно повернула ручку свободной рукой и выглянула на площадку.

Узкий коридор был тусклым и мрачным, слабый свет лампы мерцал вдалеке. Она готова была рассмеяться от облегчения. Затем Урсулу охватило волнение: о чем думал лорд Розем, когда стоял у порога ее спальни? Она тихо затворила дверь. В спальне не горел камни, так что она быстро забралась под одеяло и закуталась. Девушка лежала, пытаясь успокоиться и заснуть, а затем поймала себя на том, что вновь и вновь мечтает, что могло бы случиться, если бы он вошел…

14

После беспокойной ночи, исполненной туманных и запутанных видений, Урсула проснулась с головной болью. Она позвонила, чтобы служанка принесла ей горячую воду и свежее полотенце, и постаралась привести себя в порядок. Она двигалась быстро: в спальне было холодно, хотя утром затопили камин. Горничная баронессы выстирала, отгладила и приготовила для нее темно-синий прогулочный костюм (Урсула носила траур). Девушка оделась и повесила на шею медальон матери на золотой цепочке – тот самый, в котором хранилась отцовская фотография. Затем натянула прочные кожаные сапожки для прогулок и спустилась вниз.

Старинные часы в коридоре пробили девять. Вдовствующая баронесса предпочла завтракать у себя в комнате, и Урсула обнаружила, что в столовой она одна. Она положила себе немного омлета, налила из серебряного чайника крепкого чаю, но отодвинула тарелку, едва проглотив кусочек. Урсула пыталась избавиться от мрачных мыслей, но воспоминания захлестывали ее. Она видела отца, упавшего рядом, его остекленевшие глаза. Она слышала, как визжит миссис Стюарт, чувствовала, как ее отрывают от тела… Урсула энергично потерла виски. Нужно крепиться.

Обычно в это время, прежде чем слуги начинали убирать со стола, лорд Розем возвращался с утренней прогулки; рядом с ним неизменно бежали два шотландских колли. Выглянув в двустворчатое окно картинной галереи, выходящее на лужайку, Урсула нигде не заметила хозяина дома.

Затем она услышала голоса со стороны личного кабинета лорда. Урсула торопливо прошла по коридору, но прежде чем она успела войти в кабинет, до нее отчетливо донеслись слова инспектора Гаррисона и лорда Розема. И тон собеседников, и смысл заставили девушку замереть и прислушаться.

– Что вы можете мне предложить? – спросил Гаррисон.

– Пять тысяч фунтов.

– Чтобы купить его молчание по поводу экспедиции Рэдклифа?

– Да.

– Обвинение в убийстве, пусть даже двадцатилетней давности, не так уж просто замолчать.

– Вы слышали мое предложение.

Урсула не разобрала ответ Гаррисона. После небольшой паузы инспектор снова задал вопрос, очень громко и отчетливо:

– А как же обвинения против мисс Стэнфорд-Джонс?

– Меня волнует лишь то, – отозвался лорд Розем, – чтобы репутация семейства Марлоу не пострадала. С мисс Стэнфорд-Джонс можете делать что угодно. Это забота Пембертона, а не моя.

Фамильярность Гаррисона удивила Урсулу. Этот разговор разительно отличался от того, который состоялся в ее присутствии в гостиной дома на Честер-сквер.

Ей не было слышно, о чем речь пошла дальше, пока Гаррисон не повысил голос:

– Конечно, я понимаю. Я не забыл, чем обязан вам – да и как бы я мог это забыть после всего, что вы сделали для моей семьи! – но вы должны понимать, что в этом деле у меня связаны руки. Бейтса нигде не обнаружили. Он вообще может быть на другом конце света!

– Знаю. Поверьте, я ценю то, что вы сделали.

«Ценю то, что вы сделали!» – сердито подумала Урсула. Гаррисон готов отправить Фредди на виселицу за преступление, которого она не совершала, и он же собирается оставить Бейтса на свободе, берет взятки и не прочь остановить расследование!

Урсула услышала скрип кресел и шаги – звуки, указывающие на то, что инспектор собирается уходить. Она торопливо укрылась за одной из мраморных колонн в прихожей.

Гаррисон и лорд Розем подошли к входной двери.

– Мы с вами еще увидимся. Спасибо за то, что проделали такой путь, – сказал лорд Розем.

– Если бы вы с мисс Марлоу не перебрались сюда, я мог бы навестить вас в городе, – резко отозвался Гаррисон.

Лорд Розем вздохнул и открыл дверь.

– Я рад, что увез Урсулу из Лондона. По крайней мере она избавлена от унизительной необходимости наблюдать за тем, как имя ее отца чернят в газетах.

– Еще кое-что, милорд, – заметил Гаррисон, останавливаясь на пороге. – Касательно мисс Марлоу. Она что, собирается вскоре покинуть Англию? Не хотелось бы показаться навязчивым, но говорят, Урсула собирается ехать с леди Эштон за границу… а еще ходит слух, что она вот-вот обручится с неким Томом Камберлендом…

Вопрос повис в воздухе.

Лорд Розем не ответил. Урсула не видела его лица.

Гаррисон кашлянул.

– Конечно, это все не мое дело… но я должен был уточнить. В следующем месяце мисс Марлоу придется выступить в качестве свидетельницы на суде над мисс Стэнфорд-Джонс. Полагаю, вы проследите, чтобы так оно и было.

– Конечно.

Урсула подождала, пока не услышала, как отъезжает автомобиль Гаррисона и как лорд Розем, заперев дверь, возвращается к себе в кабинет. Затем она незамеченной поспешила к себе в комнату. Пробежала по картинной галерее и столкнулась с Эйрсом, который спускался с черной лестницы.

– Мисс Марлоу, – сказал он, прежде чем девушка успела произнести хоть слово. – К вам гость. В гостиной вас ждет мистер Том Камберленд.

– О!.. – Урсула тяжело вздохнула. Меньше всего ей сейчас хотелось видеть Тома. Она не ответила на два его последних письма и не сомневалась, что знает, какова цель визита. – Минутку, Эйрс.

Дворецкий поклонился и отошел. Урсула потерла глаза, а потом поймала свое расплывчатое отражение на стенке темной бронзовой урны, стоящей на маленьком столике под автопортретом сэра Джошуа Рейнолдса. [7]7
  Крупнейший английский живописец-портретист XVIII века (1723–1792).


[Закрыть]Ее лицо казалось усталым, а шея, окруженная облаком кружев, – снежно-белой.

Гостиную нередко называли Зеленой, потому что ее стены, увешанные портретами в позолоченных рамах, были обтянуты бледно-зелеными обоями. В центре, меж высоких окон, которые выходили на лужайку перед домом, стояли два резных кресла в стиле Людовика XIV и зеленая бархатная кушетка. В камине каррарского мрамора ревел огонь.

Том стоял спиной к огню и оглядывал комнату, скрестив руки на груди.

– Урсула! – воскликнул он с легкой улыбкой, но его глаза при этом остались холодными.

Урсула была воплощенная любезность.

– Том, как мило с вашей стороны, что вы приехали. Но лучше бы вы предварительно позвонили.

– Я несколько раз собирался вас навестить, но меня задерживали дела. Когда вы перестали отвечать на письма, я понял, что не могу больше ждать, и приехал немедленно, чтобы взглянуть, как вам тут живется.

Урсула села на кушетку, подобрав юбки.

– Что ж, как видите, живется мне хорошо.

Том продолжал стоять. В его позе и том, как освещали его фигуру солнечные лучи, было нечто такое, что вызвало из глубины ее души смутное воспоминание. Урсула немедленно изгнала его. Она знала, как должна поступить.

– Простите, что я не отвечала на письма, – осторожно начала девушка. – Я знаю, вы ждали ответа. Вы его заслужили.

– Да, конечно, но я понимаю… если вам нужно время… при таких обстоятельствах…

– Нет-нет. Все в порядке. Время мне не нужно. – Урсула почувствовала слабость, но поняла, что обязана продолжить. – Мой брак с вами – такова была воля отца… и я… я действительно готова выполнить его желание. – Она замолчала.

Том немедленно подскочил к ней и схватил ее за руки. Ладони у него были горячие, потные. Он наклонился, задев ее бедром, и поцеловал ей руку.

– Урсула!

Девушка попыталась высвободиться, но он снова поцеловал ее руки.

– Мы должны пожениться как можно скорее, – пробормотал он. – Никаких отсрочек.

Когда Том поднял голову, прядь светлых волос упала ему на лоб – влажная и спутанная; Урсула ощутила сладковатый, тошнотворный запах кокосового масла.

– Том, прошу вас… необходимо подождать. Вы получили мое согласие, но сама мысль о свадьбе сразу после похорон отца… Нет. Мы должны подождать. Пусть это останется между нами… пока, – с трудом выговорила Урсула.

– Но мне не терпится показать вам весь мир! – пылко сказал Том, пытаясь заглянуть ей в глаза. – Мы устроим грандиозное путешествие. Да-да, так и поступим. Я хочу увезти вас отсюда… только вообразите себе – Париж, Рим, Константинополь… Вы забудете все, что связано с Англией. Забудете все свои печали!

– А как же суд над Уинифред? Сейчас она нуждается во мне как никогда.

– Мисс Стэнфорд-Джонс… – Том задумался. – Я совсем о ней забыл.

– А я, разумеется, нет! – воскликнула Урсула и оттолкнула его, когда он снова склонился над ее рукой.

Том выпрямился.

– Черт возьми, Урсула, я так взволнован! Просто в голове не укладывается.

– И кроме того, – продолжала Урсула, – после суда я, возможно, поеду за границу в качестве компаньонки леди Эштон.

Том слегка прищурился и все пытался поцеловать ее руки. Он по-прежнему лучился счастьем.

– Конечно, в мое отсутствие вы могли бы заняться приготовлениями к свадьбе… – запинаясь предложила Урсула.

– Превосходная идея, дорогая! – воскликнул Том. – Вам будет полезно провести некоторое время с леди Эштон, освежиться и все такое… Вы собираетесь в Европу?

– Точнее, в Америку, – ответила Урсула. – Вчера я разговаривала с леди Эштон; у нее изменились планы. Ее престарелая тетушка приглашает нас к себе на Род-Айленд.

Том вынул из кармана часы.

– Что ж, милая, – бодро сказал он, – мне пора. К вечеру я должен быть в Лондоне. Мак-Клинток хочет встретиться со мной завтра с утра пораньше. – Он наклонился и поцеловал Урсулу в щеку. – Теперь я смогу заверить его, что империя Марлоу в надежных руках.

Урсула молчала, исполнившись решимости скрывать свою печаль.

Том взял ее за подбородок и попытался поцеловать. Урсула слегка отвернулась, так что его губы лишь скользнули по щеке.

– Я позвоню вам на Честер-сквер. Вы ведь вернетесь на следующей неделе?

Не дожидаясь ответа, Том попрощался и вышел. Урсула подождала несколько минут, прежде чем покинуть гостиную. Украдкой вытерла руки о юбку, но они по-прежнему казались ей влажными и грязными.

Внезапный порыв холодного ветра заставил ее обернуться. Лорд Розем, войдя со стороны парка, распахнул одно из окон в конце картинной галереи. Его собаки запрыгнули в окно и принялись отряхиваться, разбрызгивая воду по деревянным половицам. Лорд Розем выпрямился, расстегнул пиджак и ладонью пригладил волосы. Он заметил Урсулу и вопрошающе нахмурился. Их взгляды встретились. Девушка изобразила на своем лице спокойное равнодушие и отвернулась.

Вечером, после ужина, они сидели с лордом Роземом в гостиной. Было неприятно вновь оказаться в той комнате, где она приняла предложение Тома, но Урсула делала вид, что ничего не случилось. Лорд Розем подошел к шкафу и наполнил два бокала портвейном. Один из них он предложил Урсуле, а затем сел в кресло напротив нее, вытянув ноги к огню.

– Эйрс сказал мне, что утром приезжал инспектор Гаррисон, – смело начала она, делая глоток.

Розем кивнул.

– Есть новости насчет Фредди? Они выследили Бейтса? – Урсула старалась говорить уверенно.

– Боюсь, что нет… – Розем с напускным равнодушием взял со стола книгу и поинтересовался: – Как поживает мистер Камберленд?

Урсула разгладила юбку.

– Хорошо.

– Значит, визит оказался приятным?

– Да… – Урсула безучастно смотрела на огонь. – Я согласилась выйти за него замуж весной. – Она говорила достаточно равнодушно, но в животе у нее как будто стягивался ледяной узел. – Я знаю, на что иду.

Лорд Розем быстро поднялся и подошел к огню.

– Неужели? – спросил он, стоя к ней спиной.

– Мне хорошо известно, что в прошлом Том был частым гостем в заведении мадам Лонуа, – ответила Урсула, – если вы это имеете в виду.

Лорд Розем не отрываясь смотрел на огонь.

– И я знаю, какие отвратительные вещи обычно творились на втором этаже ее салона, – ровным голосом продолжала она. – Но посещение мужчиной подобных мест едва ли может являться поводом к отказу.

Лорд Розем обернулся. Лицо у него было очень бледным.

– Не смотрите на меня так, – предупредила Урсула, чувствуя, как в ней просыпается гнев.

В дверь громко постучали; появился Эйрс с серебряным подносом, на котором лежал синий конверт. Урсула ухватилась за эту возможность, чтобы встать и отойти. Она сделала вид, что увлечена рассматриванием книг на нижней полке шкафа.

– Телеграмма, милорд, – сообщил Эйрс.

Урсула почувствовала, как вся кровь отхлынула от лица.

– Оставьте на столе, – приказал лорд Розем и жестом велел дворецкому удалиться.

Эйрс ответил коротким поклоном и вышел. Лорд Розем вскрыл конверт.

Все смущение Урсулы улетучилось, когда он скомкал телеграмму в кулаке.

– Кто? – спросила она.

Лорд Розем поколебался, прежде чем ответить.

– Сесилия Эббот.

Урсула ухватилась за край шкафа.

– Как? – спросила она.

– На прошлой неделе Сесилия уехала в Ирландию. Ее тело обнаружено в дублинском переулке. Девушку задушили.

Урсула молча склонила голову; по ее щекам покатились слезы.

Лорд Розем швырнул телеграмму в огонь.

– Вы должны немедленно покинуть Англию, – сказал он.

– К чему? – крикнула Урсула. – Сесилия не спаслась, уехав в Ирландию. Вы полагаете, что Марианна и Эмили в безопасности в Греции? Вы думаете, что для кого-нибудь из нас на свете есть безопасное место?

Лицо лорда Розема освещали мерцающие блики огня. Одно из поленьев в камине треснуло; искры полетели на пол. С рыданиями Урсула выбежала из комнаты.

Она настояла на том, чтобы покинуть Бромли-Холл утром. Ее отъезд застал лорда Розема врасплох, но он не стремился переубедить девушку – просто позвонил и распорядился, чтобы кто-нибудь из людей Гаррисона присмотрел за ней в Лондоне. Шоферу лорда Розема, Джеймсу, было велено отвезти Урсулу в автомобиле его милости. «Пора, – сказала себе Урсула. – Пора набраться смелости и позаботиться о себе самой».