Текст книги "Последствия греха"

Автор книги: Клэр Лэнгли-Хоторн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

21

Обратное путешествие через Атлантику должно было продлиться не более пяти дней. Хотя «Лузитания» уже однажды и получила Голубую ленту за скорость, пассажиры испытывали приятное волнение. «Лузитания» была настоящим чудом техники – семьсот восемьдесят пять футов в длину и восемьдесят восемь в поперечнике. Четыре трубы извергали в воздух клубы дыма; машины ревели, нагнетая скорость в двадцать шесть узлов. Но пассажиры по большей части и понятия не имели о машинах. Их путешествие проходило вдали от черной, дымящейся преисподней трюма.

Урсуле было неинтересно купаться в роскоши. Ее каюта первого класса, разумеется, отличалась комфортом и элегантностью; салон в георгианском стиле, со стеклянным куполообразным потолком и витражами, несомненно, впечатлял, как и огромный ресторан, но девушку все это не занимало.

Узнав, что сын Бейтса мертв, Урсула испытала огромное облегчение, но вскоре ее охватили сомнения. Ночью они вторгались в ее сны; в памяти Урсулы вновь и вновь воскресали те кошмарные часы, которые она провела рядом с Бейтсом. С той разницей, что во сне ей не удавалось бежать.

Она проводила дни, растянувшись в шезлонге на палубе. Урсула могла лежать часами, в пальто, шарфе и муфте, глядя на океан и наблюдая, как вздымаются и опускаются волны.

В первый же вечер на борту после ужина лорд Розем и Урсула отправились в салон. Девушка разглядывала лица сидевших вокруг и понимала, что, путешествуя с лордом Роземом без компаньонки, привлекает к себе определенный интерес. Она вздохнула. Несомненно, по возвращении в Англию ее ждет скандал, но после всего, что Урсуле пришлось пережить, это ее уже не волновало. Лорд Розем со своей стороны, казалось, не замечал многозначительных взглядов, не слышал перешептываний.

Урсула опустилась в кресло и собиралась уже открыть книгу, когда лорд Розем протянул ей сложенное письмо, пожелтевшее от времени.

– Полагаю, вам следует это прочесть, – сказал он. – Андерсон нашел его среди вещей, принадлежащих вашему отцу. Мне кажется, оно может пролить некоторый свет на то, что на самом деле случилось с экспедицией Рэдклифа.

Урсула откинулась на спинку кресла и разложила письмо у себя на коленях. Почерк был нечеткий, бумага протерлась и истончилась на сгибах. Урсула старалась очень аккуратно прикасаться к листку, чтобы не порвать его окончательно. Письмо было датировано 19 июля 1888 года. Девушка взглянула на лорда Розема, но тот мрачно смотрел в иллюминатор.

Она начала читать.

«Марлоу, это черт знает что. Я два месяца пролежал здесь, в Богом забытой больнице, и только сейчас мне позволили написать. Могу лишь надеяться, что британское консульство отправит весточку Милли и дочкам и даст им знать, что я жив и здоров. Прошу тебя, позаботься об этом, ради меня. Если до них дойдут какие-нибудь нелепые слухи, они могут подумать, что я погиб, – ты и сам знаешь, как зловредны эти чертовы газетчики. Еще никогда в жизни мне не было так скверно. Это похлеще дизентерии, которую я подхватил в Малайе. Даже хуже, чем лихорадка, которая унесла жизни трех моих людей во время боливийской экспедиции. Я слишком стар для таких развлечений. И все же – слава Богу. Я раздобыл билет на „Арконию“, отплытие 1 августа. Поблагодари за меня Доббса. Очень любезно с его стороны оказать мне такую услугу.

Старина, мы почти дошли – черт возьми, мы были совсем близко. Про хоанарао нам рассказал наш проводник Марио. Мы встретились с одной из старейших женщин племени. Страшная старая карга, с шеей, увешанной бусами, и кожей, похожей на пергамент. Но она поняла, что нам нужно. Впрочем, мы узнали от нее немного – поэтому я и уверен, что мы были на пороге открытия!

Так близко… и угадай, кого я увидел? Бейтса, чертова ублюдка, который тайком сговаривался с индейцами. Ты, надеюсь, получил мои предыдущие письма – я уже объяснял тебе, что это за человек. Еще до отъезда из Ливерпуля я понял, что ему не следует доверять. Я понял, что он собирается предать нас, и у меня не оставалось иного выбора, кроме как действовать. Этот парень решил выхватить у нас из-под носа то, что по праву принадлежало нам.

Порой джунгли играют с людьми нехорошие шутки, и Бейтс, кажется, тронулся умом. Господи, Марлоу, он говорил о твоей жене такие вещи, которые я не решусь повторить. Он был одержим и плел какую-то гнусную ложь. Оскорблял тебя и Изабеллу. Я его несколько раз колотил, но без толку. Чем дальше в джунгли мы забирались, тем хуже ему становилось, это по глазам было видно. Он был как животное. Как собака, которую остается только пристрелить».

(Почерк становился все менее разборчивым.)

«Потом я свалился в лихорадке и понял, что Бейтс ждет своего часа. Я видел, как он наблюдает за мной. Индейцы тоже всё поняли – они выжидали удобного момента для нападения. Прости меня, Господи, за то, что мне пришлось это сделать – ты, наверное, уже сам обо всем догадался и знаешь, что я так поступил ради нас всех. Не только для того, чтобы защитить наше открытие, но и для того, чтобы опередить этого типа. Я не мог рисковать всем, чего мы достигли с таким трудом. Жалею лишь о том, что не сделал этого раньше, – возможно, тогда удалось бы предотвратить нападение индейцев.

Пожалуйста, скажи Изабелле, что я пытался защитить ее доброе имя. Она сущий ангел. Будь уверен, дорогой друг, никто впредь не посмеет ее оскорбить.

Я напишу тебе, как только смогу. Пожалуйста, позаботься о Милли и девочках. Передай им, что я их люблю.

Уильям Рэдклиф».

Урсула опустила письмо.

– Значит, Рэдклиф действительно пытался убить Бейтса.

– Похоже на то, – согласился лорд Розем.

Урсула задумчиво прикусила губу. Она пыталась понять, удалось ли членам экспедиции найти то, что они искали.

– Вы сказали, что Андерсон обнаружил письмо в папиных бумагах. А больше там ничего не было? – спросила девушка.

Лорд Розем покачал головой:

– Среди бумаг не обнаружено никакой переписки по поводу экспедиции между вашим отцом и полковником Рэдклифом. Это письмо нашли в самом дальнем ящике.

– Как вы думаете, мой отец считал Рэдклифа виновным в убийстве?

Лорд Розем помедлил, прежде чем ответить.

– Да. Хотя он и говорил мне, что, по его мнению, Рэдклиф был болен – возможно, даже не в своем уме, – когда писал это письмо. Он говорил, что экспедиция сильно изменила Рэдклифа. У полковника случались припадки, во время которых он запирался в своем кабинете на несколько суток, отказываясь от пищи и воды. Мистер Марлоу был единственным человеком, которого он допускал к себе. Ваш отец все рассказал Андерсону и остальным. Они поклялись молчать. Когда Андерсон обнаружил в столе это письмо, он удивился, что мистер Марлоу вообще его сохранил.

– Мой отец подозревал, что Бейтс и моя мать… – начала Урсула, но лорд Розем быстро ее прервал:

– Полагаю, ваш отец считал, что Рэдклиф был слишком взволнован… одержим случившимся. Но его не в чем винить. Будьте уверены, в покушении на жизнь Бейтса мистер Марлоу не замешан. Не важно, что думал по этому поводу сам Бейтс, но ваш отец не приказывал Рэдклифу убить его.

– Я бы никогда в это и не поверила, – с негодованием отозвалась Урсула.

Лорд Розем отошел от иллюминатора и сел в кресло рядом с ней.

– Ваш отец поступил правильно. Он знал, что Рэдклиф уже достаточно выстрадал и без того, чтобы оскорблять его расспросами о случившемся.

– Может быть, он и сам понимал, что действия Рэдклифа были оправданы, – сдержанно ответила Урсула.

Лорд Розем задумчиво взглянул на нее.

– Возможно, – сказал он. – Нам ли судить?

Настало третье утро на борту «Лузитании», море было спокойным и безмятежным. К полудню поднялся ветер, на воде появились белые барашки. Шторм тем не менее не разразился, ветер снова стих, волнение улеглось. Океан напоминал Урсуле угрюмого юношу, который то и дело готов дать выход своим бурным чувствам.

Разглядывая свое отражение в огромном зеркале, которое висело на стене в каюте, Урсула была поражена устремленным на нее взглядом – взглядом незнакомки. Она не узнавала себя в девушке, на которой свободными складками висело серебристо-зеленое платье. Она отказалась от услуг горничной, которую нанял на время путешествия лорд Розем, сказала: «Я ни в чем не нуждаюсь» – и вынула цветы, которыми служанка заботливо украсила ей волосы.

Лорд Розем проводил большую часть дня в библиотеке за чтением. Именно там Урсула нашла его незадолго до ужина: он сидел в широком кожаном кресле и читал «Нью-Йорк таймс» – как всегда безукоризненный, в черном фраке и жилете, с белым отложным воротничком, при галстуке.

Урсула села на кушетку рядом с его креслом и принялась рассеянно перебирать журналы, лежавшие на столике. Наконец она остановилась на экземпляре «Уюта».

Лорд Розем взглянул на нее поверх газеты и, улыбнувшись, негромко произнес:

– Как, вы читаете это? А я думал, современные женщины избегают подобных вещей.

Урсула пропустила шпильку мимо ушей и перелистнула несколько страниц.

– А вы не надели свой значок с эмблемой «Карлтона», – заметила она.

Лорд Розем погрузился в чтение. «Карлтон» был любимым клубом представителей консервативной партии.

Не считая их двоих, салон был пуст; большинство пассажиров все еще переодевались к ужину.

– Это похоже на наши вечера в гостиной Бромли-Холла, – задумчиво произнесла Урсула.

– С той разницей, что там присутствовала моя мать, – отозвался из-за газеты лорд Розем.

– Да, ваша мать… Она теперь в Лондоне?

– От души надеюсь, что нет. Если да, то я разорюсь.

Урсула замолчала. Она могла стараться сколько угодно, но ей не под силу было вновь стать прежней. Праздная болтовня и шутки, которые занимали ее в прошлом, теперь казались и глупыми, и нелепыми.

За ужином Урсула и лорд Розем сидели друг против друга за длинным столом, стараясь не обращать внимания на остальных.

– Как вы себя чувствуете сегодня? – поинтересовался он. – Лучше?

– Немного лучше, – вежливо отозвалась она.

– Может быть, ради разнообразия прогуляетесь со мной по палубе после ужина? – спросил лорд Розем.

Урсула отпила вина.

– Возможно.

Оба ели молча. Время от времени их взгляды встречались, и каждый раз Урсула подозревала, что лорд Розем делает это намеренно. Выражение его лица было загадочным. Появился стюард; гостям предложили десерт и кофе.

За столом шел оживленный разговор, и молчание двоих не обращало на себя внимания. Звучали тосты, поднимались бокалы – пассажиры пребывали в наилучшем настроении.

Урсула встала, собираясь уходить. Лорд Розем, обогнув стол, подошел к ней, чтобы предложить руку, и шепнул:

– Американцы…

– Несомненно, – ответила она с едва заметной улыбкой.

С верхней палубы открывался прекрасный вид на ночное небо; Урсула посмотрела вверх, а лорд Розем взял ее за руку и подвел к борту. Они облокотились на поручни и принялись рассматривать непроницаемо-черную воду. Поднялся ветер, Урсула вздрогнула.

– Я видел, сегодня утром вы получили телеграмму. – Это было скорее утверждение, нежели вопрос.

– Да, – подтвердила она. – Том настаивает, чтобы я назначила день свадьбы. – Урсула с тоской смотрела на необъятную гладь океана, расстилавшуюся перед ней. – Я согласна, мы должны пожениться как можно скорее, сразу после моего возвращения в Англию. Я предложила ему первое воскресенье марта.

Лорд Розем молчал.

– Мое решение удивляет вас? – спросила она.

Ее слова как будто вывели его из задумчивости.

– Нет, – кратко ответил он. – Вы человек слова.

Его невозмутимость рассердила Урсулу. Девушке захотелось пробить брешь в его броне. Разрушить стену, которая мешала ей понять этого человека.

– Вам вовсе не обязательно выходить за него, – негромко добавил лорд Розем.

Урсула отвела взгляд. Она пыталась удержать слезы, но они покатились по щекам.

– А какой у меня выбор? Я должна исполнить долг перед отцом. И потом, какая разница? Если не Камберленд, то кто?

– У вас значительное состояние, Урсула, – напомнил лорд Розем.

Урсула схватилась за поручень.

– Стало быть, вы с Андерсоном подсчитали мою стоимость и полагаете, что я достойна лучшей партии? Думаете, если я совсем одна на целом свете, то мною можно торговать? – Урсула глубоко вздохнула.

Лорд Розем побледнел.

– Урсула, я…

Девушка пытливо взглянула на него.

– Как я могу выйти за человека, который меня не любит? – спросила она. – Сумеете ли вы найти двух более несхожих людей, чем я и Том? Как я могу…

Урсула не смогла закончить.

– И невзирая на все это вы решились вступить в брак?

Было бесполезно скрывать слезы. Они ручьями текли по ее лицу.

– А если и так – какое вам дело?

Лорд Розем отвернулся. Завыл ветер; пронзительные звуки еще сильнее подчеркивали их молчание.

– Никакого, – наконец ответил он. – Мне нет никакого дела.

Она едва могла поверить, что он произнес эти слова. Боль была такой острой, словно Урсулу ударили ножом в грудь. Она взглянула на лорда Розема, ожидая какого-нибудь знака, но тщетно. Девушка собралась с духом. Буря чувств улеглась, Урсулу охватило пугающее оцепенение.

– Я устала. Уже поздно. Спокойной ночи, лорд Розем.

И оставила его, не дожидаясь ответа.

В каюте Урсула медленно разделась. Собственное отражение в зеркале вновь испугало ее. «Я не смогу жить обычной жизнью после того, что произошло, – подумала она. – Для всех я теперь посторонняя».

Урсула принялась расстегивать корсет.

– Можете идти, – сказала она, обращаясь к горничной, выглянувшей из смежной каюты. Служанка кивнула и скрылась.

Взобравшись в кресло с ногами, Урсула принялась расчесывать свои стриженые волосы, глядя в зеркало. Она сделала то, что и собиралась. Оцепенение прошло, и у нее болела душа – при мысли об Уинифред, при мысли о лорде Роземе.

Часы в углу пробили полночь; Урсула поняла, что просидела во мраке больше двух часов. Зажгла лампу, потянулась за ночной рубашкой, которую оставила на спинке кресла, а потом подошла к туалетному столику и протерла под глазами огуречной водой. Затем, решительно взглянув в зеркало, девушка надела бирюзовый шелковый халат и покрепче затянула поясок. Она сунула ноги в домашние туфли и направилась к двери.

Коридор был пуст. Урсула вышла из каюты. Мягко, словно котенок, она кралась по пестрой ковровой дорожке. Она добралась до угла и осторожно огляделась, чтобы убедиться, что никого нет. В этот час на верхней палубе уже было тихо, хотя до Урсулы порой доносились звуки квартета, игравшего в салоне, и время от времени – взрывы смеха, свидетельствующие о том, что где-то все еще продолжается веселье.

Девушка остановилась перед дверью каюты номер семь. Она сделала глубокий вдох и негромко постучала. Тишина. Урсула стукнула еще раз, чуть громче. Дверь медленно отворилась; на пороге появился лорд Розем – по-прежнему в черных вечерних брюках и белой крахмальной сорочке, но без воротничка и галстука, с закатанными рукавами и взлохмаченный.

Урсула на мгновение замерла, не зная, что сказать и как поступить. Но прежде чем она успела на что-то решиться, он втянул ее внутрь и запер дверь. Она стояла, прижавшись к стене, сердце бешено колотилось. Лорд Розем склонился к ней, и Урсула ощутила запах виски и табака. Они стояли лицом к лицу, его серо-голубые глаза были полны тревоги. Их тела почти соприкасались. Урсула закрыла глаза и подалась навстречу ему. Его запах. Его кожа. Больше ничего не существовало. Его поцелуй был страстным и сильным, как море. Она позабыла обо всем…

22

Лондон

Февраль 1911 года

На следующий день после возвращения в Лондон Урсула проснулась с тяжелой головой. Она не выспалась. Стояло холодное и ясное февральское утро; когда девушка отдернула занавески и выглянула в окно, то обнаружила, что сквозь запотевшие за ночь стекла можно разглядеть лишь тусклые очертания улицы.

Она услышала, как старинные часы на лестнице пробили восемь. Прислуга, должно быть, уже встала. Камины повсюду были затоплены, комнаты первого этажа выметены и вычищены; как только Джулия услышала, что Урсула встает, Кухарка принялась готовить завтрак. Урсула тем не менее еще не была готова встретить новый день. Она разнервничалась и очень устала после длительного переезда через Атлантику, вдобавок девушка была во власти противоречивых эмоций, которые вызывал в ней лорд Розем. Она не знала, что думать и чего ждать. Переполняемая скверными предчувствиями, Урсула прижалась лбом к стеклу. Ей предстояло выйти замуж за человека, которого она не любила, и день бракосочетания неумолимо приближался. Через две недели должна была состояться свадебная церемония.

Урсула провела все утро, разбирая корреспонденцию, и едва успела дочитать письмо от Алистера Фенвея, который просил у нее отчета о совокупных доходах мистера Марлоу, когда в гостиную вошел Биггз.

– Вам звонят, мисс Урсула, – сказал он. С тех пор как Урсула стала хозяйкой дома, дворецкий стал подчеркнуто официален. – Кажется, это мисс Стэнфорд-Джонс.

Урсула вскочила. Насколько ей было известно (из телеграммы от Гаррисона, полученной ею на борту «Лузитании»), после пребывания и бродмурской клинике Уинифред отдыхала у тети в Йоркшире. Биггз отворил перед хозяйкой дверь, и Урсула заспешила по коридору. Она подняла трубку, ощущая прилив ностальгии. Теперь она и впрямь почувствовала себя дома.

– Фредди? – воскликнула она.

– Салли, это в самом деле ты? Вернулась наконец? – Фредди, кажется, вновь стала прежней, и Урсула рассмеялась.

– Да, хотя после всего, что случилось, в это трудно поверить. Где ты?

– Пока еще в Йоркшире. Решила позвонить, как только узнала, что ты дома.

Они болтали до тех пор, пока Уинифред не сказала:

– Я слышала, ты назначила день свадьбы…

Урсула молчала.

– Ты уверена, что хочешь этого? – спросила Уинифред.

– Это мой долг перед отцом… – Не договорив, Урсула вздохнула.

– Знаешь, что я думаю, Салли? – негромко произнесла Уинифред. – Думаю, ты не сможешь жить за чьей-либо спиной.

Урсула снова вздохнула. Слова Фредди попали в самую точку.

Она неловко извинилась, желая закончить разговор, положила трубку и в смятении вернулась в кабинет. Попыталась забыть о том, что сказала подруга, и погрузиться в отцовские деловые бумаги. Предстояло разобрать еще целые ящики. По-прежнему встревоженная, но исполненная решимости заняться делом, Урсула опустилась на ковер и начала откладывать те документы, которые нужно было сохранить.

Она сидела, окруженная грудами бумаг и гроссбухов, когда Биггз снова ее отвлек.

– Что? – Урсула выжидающе подняла голову, когда дворецкий, притворив дверь, подошел к ней.

– Вас хочет видеть мистер Том Камберленд. Попросить его подождать в гостиной, или же вам угодно принять его здесь?

Урсула так увлеклась работой, что даже не слышала звонка в дверь.

– Что-что? Да, конечно…

– Несколько минут назад звонил лорд Розем и спрашивал, нельзя ли ему будет встретиться с вами сегодня вечером после ужина. Если вы находите это время удобным, я перезвоню и сообщу ему.

– Да. Да. Спасибо, Биггз. Попросите лорда Розема приехать около восьми. И передайте мистеру Камберленду… пусть идет сюда.

– Хорошо, мисс, – Биггз поклонился. Урсуле показалось, что в его глазах, совсем как встарь, блеснул насмешливый огонек.

Урсула встала и расправила юбку. На ней было одно из «суфражистских платьев», как говорил мистер Марлоу, – удобное и простое, бледно-голубого цвета, с белым воротничком. Трудно было назвать его нарядным, но, если не считать волос, которые немного отросли и теперь торчали во все стороны, Урсула сочла себя вполне презентабельной для того, чтобы предстать перед Томом.

Том вошел в кабинет, держа в одной руке букет роз, а в другой – сигарету.

– Я все устроил, – начал он. – Викарий в церкви Пресвятой Троицы будет просто счастлив оказать нам эту услугу. Он очень любил вашего отца.

Урсула закрыла глаза, чтобы успокоиться, и вновь ощутила ужас и отвращение.

– Я также взял на себя смелость написать вашим шотландским родственникам.

– Вы написали родственникам моей матери? – воскликнула Урсула. Она не видела их с самого детства, и поступок Тома показался ей тем более неуместным. – Господи, что они ответили?

– От них до сих пор нет письма, – беззаботно отозвался Том. – Да, чуть не забыл. Фенвей прислал целую кипу документов, которые вы должны подписать. Я захватил их с собой – подумал, что можно заодно и это уладить.

– Каких документов? – подозрительно спросила Урсула.

– Доверенности, ну и так далее. Вам больше не нужно будет беспокоиться о делах своего отца. Когда мы поженимся, всем этим займусь я. Всего лишь формальность – вы же меня понимаете, милая…

Урсула задрожала от гнева. В ее ушах эхом отдавались слова Уинифред.

– Боюсь, о подписании этих бумаг не может быть и речи, – сказала она с ледяным спокойствием. И вдруг поняла, что должна сделать.

Том с изумлением взглянул на нее. Урсула сделала глубокий вдох и продолжила:

– Том, я не могу выйти за вас. Простите. Да, такова была воля моего отца, но я просто не могу…

– Не можете выйти за меня? – Том ухватил ее за подбородок и развернул лицом к себе. – Чушь!

Урсула вздрогнула.

Том поджал губы. Она почувствовала, как из глубины ее души поднимается страх. Заметив замешательство девушки, Том ослабил хватку и с видимым усилием успокоился.

– Простите, если я сделал что-нибудь не…

– Вы ничего такого не сделали. Но я не могу выйти за вас. Я вообще не уверена, что готова к замужеству. Неужели вы не понимаете, что мне пора самой принимать решения?

Том встал и подошел к камину.

– Вы совершаете ужасную ошибку. Как может женщина вроде вас жить самостоятельно? С самого детства вас баловали и нежили. Что вы знаете о самостоятельности? – Он вдруг горько усмехнулся. – Что вы вообще знаете о жизни?

– Том, мне действительно очень жаль…

– Довольно, – огрызнулся тот.

Он вновь переменился. От беззаботного влюбленного не осталось и следа. Теперь Урсула увидела настоящего Тома – холодного и расчетливого.

– Я уже достаточно услышал. – Он буквально выплюнул эти слова, прежде чем покинуть кабинет.

Урсула сидела в столовой, то и дело заглядывая в книгу, которая стояла прислоненной к вазе с цветами. После разрыва помолвки у нее пропал аппетит. Она лениво ковыряла вилкой жареного цыпленка. В комнате царила подавляющая тишина, Урсуле хотелось общества и утешения. Ей трудно было сосредоточиться, она с усилием вглядывалась в текст и после каждого предложения смотрела на часы, стоящие на каминной полке. Не было еще и семи. Наконец Урсула со вздохом отложила нож и вилку, закрыла книгу и велела Мойре убрать со стола.

– Я подожду лорда Розема в гостиной, – сказала она Биггзу, выходя из столовой. – Откройте вино и принесите туда.

– Как скажете, мисс Марлоу. Подать вам десерт или кофе? Кухарка приготовила бисквит со взбитыми сливками. А в буфете есть пироги с ревенем, которые вы так любите.

Урсула прикусила губу. Не стоило давать прислуге пищу для сплетен, учитывая нетронутый ужин.

– Пожалуй, я хочу бисквит. И кофе.

– Конечно, мисс.

Урсула пошла в гостиную. Перемены в доме были зримыми. На столе лежали груды книг и журналов – при отце она не смела держать их на виду. Также девушка перенесла вниз кое-какие предметы – на каминной полке, рядом с бронзовой статуэткой волшебницы Цирцеи, теперь стояла керамическая ваза работы Рескина. [11]11
  Английский писатель и художник (1819–1900).


[Закрыть]На маленький кофейный столик Урсула поставила серебряную валлийскую чашу, наполненную лавандой и розовыми лепестками. «Готово, – подумала она, – теперь гостиная смотрится по-другому».

Она взяла сверху стопки книгу («Избранные сочинения в стихах и прозе» Уильяма Батлера Йейтса [12]12
  Ирландский поэт и драматург (1865–1939).


[Закрыть]), сбросила домашние туфли и села на кушетку. Оказавшись в одиночестве, подобрала под себя ноги и открыла книжку. Урсула успокоилась и окончательно решила не смотреть на часы и не думать о времени. (Какая ей разница, вовремя приедет лорд Розем или нет!) Вскоре девушка всецело погрузилась в чтение. Она даже не заметила, как Мойра принесла десерт и кофе. Урсула уселась поудобнее и продолжала читать; она была рада, что благодаря прекрасным стихам ее тревоги отступили хоть на несколько минут.

– Никакого празднества в честь вашего возвращения? – Голос лорда Розема испугал ее, и она от неожиданности уронила книгу.

– А что, разве стучаться больше не принято? – сердито спросила Урсула. – Нужно будет отругать Биггза. Отчего это он позволил вам просто так взять и ворваться?

– Не вините Биггза. Я сам попросил его не докладывать о моем приходе и не отвлекать вас. И я постучал, просто вы не слышали.

Лорд Розем поднял книгу с пола, закрыл ее и с улыбкой взглянул на заглавие.

– Йейтс? Хм… Я ожидал увидеть имя Байрона.

– Меня неизменно удивляет то, что вам знакомы эти имена, – ответила Урсула, надевая туфли.

– У вас сбилась лента, – заметил лорд Розем, указывая на ее голову. Урсула невольно взглянула на себя в зеркало, висевшее над камином, и машинально попыталась поправить ленту.

Лорд Розем положил томик на стол. Он быстро взглянул на корешки остальных книг и снова улыбнулся.

– Вас забавляет мой круг чтения? – поинтересовалась Урсула. Лорд Розем не ответил. Она слегка откинула голову и дерзко взглянула ему в лицо.

– Не столько забавляет, сколько удивляет, – ответил он.

– Что привело вас ко мне в этот час, лорд Розем? Для официального визита слишком поздно, вам так не кажется? – спросила она.

– Может быть, мы сначала сядем? Может быть, я даже попрошу у вас… о, я вижу, кофе уже принесли. – Лорд Розем окинул взглядом остывающий кофе и нетронутый бисквит. На этот раз его улыбка была куда добрее, но Урсулу она раздражала все больше.

Она позвонила, вызывая Биггза. Дворецкий немедленно явился.

– Биггз, мы хотим слегка перекусить. Возможно, лорд Розем предпочтет вино… – Она обернулась и взглянула на лорда Розема, который опустился в кресло: – Биггз только что открыл бутылку отличного бордо. Не так ли, Биггз?

Лорд Розем изумленно приподнял бровь. Урсула попросила дворецкого принести бокалы. Тот кивнул и вышел. Появилась Мойра, чтобы забрать поднос.

Урсула вернулась на кушетку и села, скромно скрестив лодыжки. Она пыталась сохранить спокойствие, хотя бы внешне.

– Я пришел, чтобы обсудить с вамп вопрос о вашем содержании. – Лорд Розем кашлянул. – В качестве вашего опекуна – до тех пор, пока вы не выйдете замуж, разумеется, – я вынужден расспрашивать вас о ваших материальных нуждах и считаю это положение крайне неловким…

– Значит, вы пришли, чтобы поговорить о моих «материальных нуждах», – с каменным выражением лица произнесла Урсула.

– Да.

– В такой час?

– А когда же? Вам предстоит обновить свой гардероб к весне. А учитывая приближающуюся свадьбу, я хотел бы удостовериться, что вы располагаете необходимыми средствами…

– Никакой «приближающейся свадьбы», – резко перебила его Урсула.

– Простите, я не понимаю…

– Сегодня вечером я сказала Тому, что не могу пойти на это… я имею в виду замужество. Свадьбы не будет.

Лорд Розем открыл рот, но Урсула заговорила прежде, чем он успел произнести хотя бы слово.

– Я решила, что пора заявить о своей независимости. Собираюсь лично заниматься отцовскими делами. Но мне, разумеется, нужна ваша поддержка, поскольку вы мой опекун. Я долго об этом думала… Папа наверняка был бы рад, узнав, что я собираюсь вести дела самостоятельно.

– Не сомневаюсь… – В голосе лорда Розема прозвучал определенный скептицизм.

– Вы считаете, что женщина на это не способна?

– Вам известна моя точка зрения, – отозвался он.

– Ваша точка зрения – это не ответ на мой вопрос. Вы и впрямь думаете, что я не способна продолжить дело моего отца, потому что я женщина?

– И вдобавок вы слишком молоды, – заметил лорд Розем.

– Мой отец тоже был молод, когда начинал.

– Это правда – но у него было великолепное чутье. И когда он сомневался, то охотно прислушивался к советам тех, кому доверял.

– Я буду прислушиваться к советам. Я не настолько глупа, чтобы полагать, будто можно вести бизнес в одиночку. Я попрошу совета у всех, кто помогал моему отцу. Но поймут ли они меня – вот в чем вопрос? Поймете ли вы меня?

– Я не уверен, что сейчас вы сами себя понимаете.

– Возможно, что и нет, но я готова принять на себя соответствующие обязательства.

– А как же ваши мечты о журналистике?

– Придется от них отказаться.

Лорд Розем вздохнул.

– Мне кажется, вы лишаете себя многого, ничего не обретая взамен. Возможно, друзья вашего отца никогда не примут в свой круг женщину. Возможно, они никогда не примут вас. А ваши убеждения? Как вы сумеете их примирить с…

– Вы останетесь? – спросила Урсула.

– Останусь ли я?

Лорд Розем внезапно встал и прошелся по комнате. Девушка пыталась угадать, о чем он думает, но его лицо было непроницаемо.

– Да. Моим доверенным помощником. Останетесь ли вы со мной на этих условиях? Будете ли поддерживать мои решения на правах моего опекуна? Предоставите ли мне финансовую свободу, чтобы я могла предпринимать все, что считаю нужным для продолжения отцовского дела?

– Не уверен, что смогу всегда соглашаться с вашими решениями, но… да, я останусь вашим помощником, если вам угодно видеть меня именно в такой роли.

Фраза повисла в воздухе, и Урсула покраснела. Намек был ясен. Но она еще не готова была давать какие-либо обещания, и уж тем более лорду Розему. Сначала ей нужно было настоять на своих условиях. Если она поддастся, то потеряет свою новообретенную независимость.

– Да, – негромко ответила она. Эти слова эхом отозвались в комнате.

Лорд Розем стоял у камина, и выражение его лица по-прежнему было загадочным. Урсула встала и подошла к нему. Когда их взгляды встретились, он как будто хотел заговорить, но промолчал. Еще больше разочаровало Урсулу то, как он с ней расстался: вытащил из кармана часы, заметил, что время уже позднее, с облегчением пожал плечами и сказал, что ему пора.

– Завтра я уезжаю в Ирландию.

– В Ирландию? – воскликнула Урсула.

– Да. Завтра в Дублине начинается важный судебный процесс, на котором я должен присутствовать в качестве адвоката. – Лорд Розем открыл дверь.

– Когда же вы вернетесь? – спросила Урсула.

– Не знаю. Харгривз сообщит вам.

И с этими словами лорд Розем покинул девушку, предоставив ей мечтать о том, чтобы он не уходил…