Текст книги "Последствия греха"

Автор книги: Клэр Лэнгли-Хоторн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Урсула познакомилась с лордом Оливером Роземом на одном из вечеров у миссис Помфри-Смит. Тогда ей было всего восемнадцать, и Урсулу сразу поразило его безразличие по отношению к ней. Явно его пригласили не в качестве потенциального жениха. Она, разумеется, слышала об этом человеке – отец то и дело упоминал о своем молодом юрисконсульте (особенно когда речь заходила о профсоюзах, а в те дин это случалось все чаще и чаще). Но до сих пор тем не менее редкие визиты лорда Розема в особняк Марлоу в Белгрейвии [1]1
  Фешенебельный район Лондона недалеко от Гайд-парка. – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть]проходили так: его поспешно проводили в отцовский кабинет или в библиотеку, Урсула торопливо сбегала вниз, чтобы взглянуть на гостя, но по большей части успевала заметить лишь спину высокого темноволосого мужчины в тот момент, когда за ним закрывалась дверь.

Вышеупомянутый вечер был оформлен «в индийском стиле». Миссис Эдора Помфри-Смит (для близких друзей – Долли) особенно любила «тематические вечера». Еще она увлекалась трансцендентальной философией и общением с духами. Однажды она предложила Урсуле принять участие в спиритическом сеансе и поговорить с покойной матерью. Мистер Марлоу пришел в ярость, так что речь об этом больше никогда не заходила. Тематические же вечеринки носили куда более непринужденный и менее экстравагантный характер. Прислуга была наряжена в подобающие костюмы (лакеи надели тюрбаны, служанки прикололи к чепчикам оранжевые цветы); гостям также было предложено одеться соответственно случаю. Для Урсулы это значило, что ей позволят появиться в шелковом темно-красном платье, с венком из искусственных цветов на волосах, собранных в высокую прическу.

– Урсула, милая, – лебезила перед ней миссис Помфри-Смит. – Я просто обязана кое с кем тебя познакомить. Подожди… поправь волосы… вот так. И, ради Бога, улыбайся. Ты проводишь слишком много времени, уткнувшись в книги, вот что я тебе скажу. Честное слово, у тебя уже начинают косить глаза! Прекрати хмуриться, подними подбородок – идем!

Урсула позволила миссис Помфри-Смит провести себя через всю комнату – к тому месту, где, разговаривая вполголоса с мистером Марлоу, стоял высокий мужчина, чуть за тридцать. Когда девушка приблизилась, ее отец положил руку на плечо собеседника и прервал разговор. Урсула привыкла видеть румянец смущения и робкие улыбки, когда ее представляли кому бы то ни было, поэтому холодный, оценивающий взгляд серо-голубых глаз ее обескуражил.

– Лорд Розем, это моя дочь Урсула.

Она взглянула на него без улыбки.

– Урсула, ты не раз слышала от меня имя лорда Розема. Теперь наконец можешь с ним познакомиться.

Лорд Розем слегка склонил голову:

– Для меня это большая честь.

Впрочем, его тон намекал скорее на обратное.

Урсула холодно улыбнулась:

– Мне всегда бывает интересно знакомство с папиными деловыми партнерами. Скажите, это вы помогли выкинуть на улицу тех несчастных забастовщиков? Сто человек. С семьями. Я слышала, большинство так и не сумели найти работу. Их жены выстраиваются в очередь у заводских ворот в Блэкборне, выпрашивая хлеба.

Мистер Марлоу вздохнул.

Лорд Розем ответил с легкой усмешкой:

– Я действительно помог вашему отцу уладить недавние проблемы с профсоюзом. И с гордостью могу сказать, что вопрос разрешен всецело в нашу пользу. Если бы мы пошли навстречу требованиям профсоюза, фабрику следовало бы закрыть как нерентабельную. И тогда, дорогая, на улице оказалось бы триста человек.

Сэмюэльс выключил мотор, остановив машину у ворот «Иннер темпл» [2]2
  Самая старая и известная из четырех адвокатских корпораций в Лондоне. Существует с XIV века.


[Закрыть], и этот звук немедленно вернул Урсулу к действительности. Она заметила Тома Камберленда – управляющего отцовскими судостроительными складами, желанного гостя на вечерах у миссис Помфри-Смит, – который шагал по направлению к Бувери-стрит, подняв воротник от ветра. Урсула со вздохом опустилась на сиденье. Том часто бегал по поручениям своего патрона, а она не хотела, чтобы ее заметили. Мысль о том, что придется объяснять ему свое присутствие здесь, была нестерпима. У прислуги и так уже было чересчур много пищи для сплетен.

Том быстро прошел мимо, и Урсула неуклюже выбралась из машины, отказавшись от помощи Сэмюэльса и велев ему дожидаться ее.

Она разгладила юбку, оправила шляпу, а затем ступила в четырехугольный внутренний двор, ловя любопытные взгляды одетых в черное мужчин. Некоторые были в париках и мантиях, другие (как она предположила, клерки) – в однобортных пиджаках. С одутловатыми лицами, неестественно прямые, они проходили мимо с надменным видом. Урсула подтянулась. Она миновала позолоченную доску, на которой значились имена адвокатов. С левого края было написано «Лорд Оливер Розем, королевский адвокат – № 11». Урсула зашагала вверх по лестнице.

Протиснулась сквозь толпу у дверей № 6, поднялась на третий этаж и громко постучала в покрытую черным лаком дверь, на которой золотой краской была выведена цифра 11. Открыл низкорослый мужчина, лысый, с седеющей бородкой, – клерк лорда Розема. Он окинул Урсулу подозрительным взглядом.

– Боюсь, лорд Розем не принимает посетителей в этот час. Если вы желаете воспользоваться его услугами, поговорите прежде со своим солиситором. [3]3
  В отличие от барристера – адвокат, дающий советы клиенту, подготавливающий дела для слушания и выступающий только в судах низшей инстанции.


[Закрыть]Должен предупредить вас, что его милость в настоящее время очень занят. Он не берется ни за какие новые дела…

Девушке пришлось перебить коротышку:

– Меня зовут Урсула Марлоу. А вы, должно быть… – она быстро взглянула на табличку на двери, – мистер Харгривз. Будьте любезны, сообщите его милости, что я хочу увидеться с ним немедленно.

Мистер Харгривз не двинулся с места.

– Вы, несомненно, осведомлены о том, насколько полезны и выгодны отношения, существующие между лордом Роземом и моим отцом, – продолжала Урсула. – Надеюсь, что вы передадите мои слова лорду Розему… без промедления.

Мистер Харгривз по-прежнему стоял столбом.

– Не думаю, что сегодня его милость ожидает визита кого-либо из членов семейства Марлоу, – неторопливо произнес он.

Урсула не собиралась отступать:

– Тем не менее будьте так добры передать ему, что один из членов семейства Марлоу здесь и хочет видеть его и что это дело особой важности.

– В настоящее время у его милости очень серьезное совещание.

– Мистер Харгривз, вы умышленно пытаетесь меня задержать?

Коротышка посмотрел на Урсулу. Она почувствовала, что краснеет, но твердо выдержала его взгляд.

– Пожалуйста, заходите и подождите, – наконец сказал он. – Я узнаю, сможет ли лорд Розем увидеться с вами.

– Благодарю вас.

Урсула вошла; ее провели по узкому коридору, который был уставлен книжными шкафами, набитыми судебными отчетами в кожаных переплетах.

– Пожалуйста, подождите здесь. – Харгривз указал ей на кресло в дальнем углу комнаты. За креслом стоял деревянный шкаф с выдвижными ящиками, а на столе клерка, на металлическом подносе, лежала высокая груда папок, каждая из которых была перевязана розовой ленточкой.

Харгривз постучал в дверь справа от стола и молча вошел, оставив Урсулу сидеть и собираться с духом. Она заранее отрепетировала предстоящий разговор (все утро только этим и занималась), но теперь не могла вспомнить ни начала, ни конца – даже вопросов, которые с такой тщательностью обдумала. Голова была пуста.

Девушка не сомневалась, что лорд Розем заставит ее ждать. Не сомневалась, что он откажется обсуждать с ней это дело или пришлет записку с клерком. Однако он почти в то же мгновение появился в дверях. Урсула не успела даже удостовериться, что шляпа сидит на ней как должно. Лорд Розем казался удивленным. Слегка взволнованным. Даже растерянным. Как будто она, вторгнувшись в его владения, застала хозяина врасплох.

– Мисс Марлоу, – сказал он. – Это так… э… так неожиданно.

– Я приехала сюда, чтобы поговорить о деле Стэнфорд-Джонс. Есть ли что-нибудь новое? – Урсула слышала свой голос – чистый и сильный, хотя последние остатки уверенности покинули ее, когда она встретила настороженный взгляд лорда Оливера. Он всегда был высоким и аристократически худым (безукоризненная осанка и тонкая верхняя губа), но теперь показался ей сутулым и истощенным. Волосы, обычно гладко зачесанные назад, падали ему на глаза. У него был вид человека, который никак не может прийти в себя от потрясения.

– Господи! – невольно воскликнула Урсула. – Что случилось?

В голове у нее пронеслись самые разнообразные предположения. Фредди умерла в канаве. Отец убит в своем купе… Воображение Урсулы не нуждалось в серьезных стимулах.

Лорд Розем приподнял брови. Самообладание быстро вернулось к нему.

– Случилось?

– У вас плохие новости? Что-то с Фредди?

– С Фредди?

– Уинифред.

– Мисс Стэнфорд-Джонс? Нет, с ней пока ничего не случилось, насколько мне известно.

– Тогда в чем дело? – спросила Урсула. – Вы выглядите так, словно получили ужасное известие.

Лорд Розем провел длинными пальцами по волосам, придавая им надлежащий вид.

– Прошу вас, мисс Марлоу, – сухо сказал он, – обойдемся без истерик. Заходите.

Урсула последовала за лордом Роземом в его богато обставленный кабинет. Над рабочим столом висел роскошный, великолепной работы гобелен на сюжет одной из картин Эдварда Берн-Джонса: ангельского облика женщина выходила из башни, осторожно балансируя весами правосудия в руках. Башня была темной, увитой плющом, тогда как фигуру женщины, выступившую из-под арки, заливал мягкий золотистый свет. Урсула почему-то ожидала, что кабинет лорда Розема окажется аскетически суровым, что на стене не будет ничего, кроме оксфордского диплома в рамочке.

Девушка продолжала оглядываться, пытаясь примириться с каждым новым предметом обстановки, который попадался ей на глаза. Она увидела старинный глобус на подставке, чучело сине-желтой птицы в стеклянном ящике и в углу полускрытый шкаф с прозрачными дверцами, за которыми лежал какой-то манускрипт. В ее представлении лорд Розем, со своими элегантными правильными чертами, был чем-то вроде машины, в которой каждый винтик – каждый мускул – действует отлаженно и неумолимо. То, что он предпочел окружить себя столь необычными вещами, удивило ее.

В центре комнаты стояли два кожаных кресла для клиентов.

– Прошу вас, присядьте, – сказал лорд Розем.

Урсула сняла шляпу и перчатки, села.

Лорд Розем неторопливо прошел в дальний угол комнаты и снял с полки книгу в желто-красном переплете.

– Чаю? – спросил он, оборачиваясь к гостье.

Урсула покачала головой.

– Видимо, полагалось бы начать с обычных любезностей, – сказала она. – Но мне кажется, при данных обстоятельствах…

Лорд Розем встал перед ней и потянулся к серебряному портсигару, который лежал на столе.

Урсула была уязвлена, но решила сохранять спокойствие.

– Мне нужна свежая информация относительно дела Стэнфорд-Джонс, – заявила она. – Поскольку вы отказывались отвечать на мои письма и телефонные звонки, я решила, что личный визит не помешает.

– И впрямь. – Лорд Розем закурил и сел за стол.

Урсула заметила за его спиной еще одну дверь, почти скрытую гобеленом. Дверь слегка приоткрылась и быстро захлопнулась. Несомненно, там притаился мистер Харгривз.

Наступила долгая пауза. Лорд Розем молчал. Урсула оправляла юбку и пыталась совладать со своим гневом.

Часы на каминной полке пробили половину третьего. Лорд Розем полез в карман жилета, извлек брегет и со щелчком открыл, чтобы сверить время.

– Вы ждете клиента? – спросила Урсула; в ее голосе прозвучало растущее раздражение.

– В три я должен быть в суде.

– Разумеется, – пробормотала она, стиснув зубы и с трудом удерживая себя в рамках приличия. Как нарочно, дверь снова отворилась, и показалась лысая голова мистера Харгривза. Клерк кашлянул, на что лорд Розем ответил властным кивком.

Урсула мельком увидела приемную с зеркалом, умывальником и стойкой для шляп. Мантия и парик адвоката висели на вешалке. Харгривз вздохнул и закрыл дверь.

– Прошу прощения, – негромко произнес лорд Розем. – Мистер Харгривз не отличается душевной тонкостью.

– А также хорошими манерами, – сухо заметила Урсула. – Он ясно дал понять, что мне здесь делать нечего.

– Так как насчет чаю… – начал лорд Розем.

Урсула встала. Хватит с нее светских любезностей.

– Вы допрашивали мисс Стэнфорд-Джонс по поводу случившегося? – спросила она, постукивая мыском полусапожка по натертому полу.

– Сядьте, ради Бога, – сурово произнес он.

– Пожалуйста, учтите, что я не одна из ваших собак, – резко отозвалась Урсула. – Вы не вправе подавать мне команды. Я сама в состоянии решить, сесть мне или остаться на ногах.

Она вызывающе взглянула на него, но лорд Розем, неспешно затягиваясь сигаретой, как бы этого не заметил.

Урсула продолжала стоять, когда он наконец ответил:

– Мисс Марлоу, мои коллеги из лондонской полиции, разумеется, несколько раз побеседовали с мисс Стэнфорд-Джонс. К сожалению, я не уполномочен раскрывать…

– Что вы уполномочены раскрыть? – сердито прервала Урсула.

– Дорогая моя, – успокаивающе произнес он, – вы должны понять… – И замолк на полуслове.

Решив избрать иную тактику, Урсула приблизилась к его столу и присела на край, меньше чем в полуметре от собеседника. Край ее юбки слегка коснулся его левой руки. Лорд Розем сидел неподвижно. Урсула почувствовала свою силу – власть опьяняла. Сигарета лорда Розема на мгновение застыла в воздухе на полпути к губам. Он слегка приподнял бровь. Урсула наклонилась к нему.

– Я надеялась, что вы располагаете какими-либо сведениями, – сказала она с легкой улыбкой.

– В самом деле?

– Да. Я была уверена, что у вас для меня что-нибудь есть. – Урсула взглянула на него, прекрасно осознавая, сколь малое расстояние их разделяет; накрахмаленный воротник его сорочки и гладкая кожа шеи были совсем близко от нее. От лорда Розема пахло табаком и бергамотом. Головокружительное сочетание.

– Я не могу ответить на главный вопрос, который вы хотите мне задать, – сказал лорд Розем, рассеивая возникшее напряжение.

– И что это за вопрос?

– Убийца она или нет.

Урсула быстро встала. Игра зашла слишком далеко.

– Лорд Розем… – Она тщетно пыталась подавить негодование. – Я могу заверить вас, что мисс Стэнфорд-Джонс абсолютно невиновна! Я ее знаю! Фредди никоим образом не может быть замешана в чем-либо подобном!

– Мисс Марлоу, – лорд Розем легким постукиванием загасил сигарету о край серебряной пепельницы, – мне известны десятки случаев, когда люди делали именно то, в чем их никто не мог заподозрить. А на первый взгляд – признайте же! – все улики не в пользу мисс Стэнфорд-Джонс.

– Первое впечатление может быть обманчиво, – возразила Урсула.

– Предоставим решать королевской полиции, – сухо отозвался он.

– Должно быть хоть что-то, что могло бы смягчить обстоятельства!

– Во всяком случае, посещение салона мадам Лонуа трудно назвать смягчающим обстоятельством.

– Мадам Лонуа? – Урсула нахмурилась. Ей показалось, что ее внезапно подвергли допросу.

Лорд Розем не сводил с Урсулы глаз.

– Понятия не имею, о чем вы говорите, – искренне призналась она.

Лорд Розем откинулся на спинку кресла и сцепил руки. Урсула заподозрила, что он пытается что-то из нее вытянуть, и рассердилась.

– А при чем здесь салон мадам Лонуа? – требовательно спросила она. – Может быть, там кроется повод к убийству бедной Лауры?

Лорд Розем пожал плечами. Его интерес угас, кажется, так же быстро, как и возник.

– Я уверена, что-то должно быть!

Быстро взглянув на часы, лорд Розем поднялся.

Урсула пыталась совладать со своим раздражением. Лорд Розем недвусмысленно намекнул, что разговор окончен. Девушка помедлила, барабаня пальцами по краю шляпы, а потом встала.

Их взгляды встретились. Лорд Розем подошел на шаг. Урсула слегка отодвинулась. Осторожно.

Лорд Розем протянул руку, указывая по направлению к дверям:

– Мистер Харгривз вас проводит.

– Не сомневаюсь, – кратко отозвалась Урсула.

– Мисс Марлоу, вы слишком молоды и неопытны для того, чтобы вовлекать вас в столь отвратительное дело, – сказал лорд Розем, распахивая перед ней дверь. – Советую оставить все как есть.

Урсула прищурилась. Лорд Розем держал дверь открытой, и краем глаза она заметила мистера Харгривза, оправлявшего свой черный жилет.

– Я уверен, у вас найдется много других увлекательных занятий, – продолжал лорд Розем снисходительным тоном. – Почему бы вам ради спокойствия вашего отца не поспешить домой и не выкинуть из головы мисс Стэнфорд-Джонс?

Неизвестно, какого ответа он ожидал от Урсулы, но уж явно не пощечины.

3

Когда Урсула вышла, лорд Розем вернулся к своему столу и сел. Он отодвинул бумаги и извлек маленький томик в запачканной замшевой обложке. Томик был перевязан тесемкой, такой истертой, что она совершенно потеряла цвет. Он задумчиво побарабанил по обложке пальцами.

Эта книга была своего рода дневником. Отчасти путевыми заметками, отчасти записью размышлений. Название «Экспедиция Рэдклифа. Вниз по Ориноко» было написано превосходным каллиграфическим почерком. Позже кто-то перечеркнул вторую часть заглавия и вывел неровную, прыгающую строчку: «Путешествие в ад». Ранние записи освещали экспедицию с точки зрения ботаника; к ним прилагались подробные и очень искусные зарисовки мангровых деревьев, орхидей и бромелиад. Переворачивать страницы было все равно что делать шаги. По мере продолжения, однако же, происходило что-то странное. Зарисовки становились эксцентричными, часто они в карикатурном виде изображали участников экспедиции. Последняя запись была датирована 11 апреля 1888 года – днем злополучной резни. Больше не было ни слова, за исключением двух небрежных набросков, помещенных на внутренней стороне обложки и потому скрытых от взгляда. Один рисунок изображал белого мужчину, связанного и с кляпом во рту; другой представлял собой гротескную фигуру в маске, которая нависала над ним, сгорбившись и почти касаясь руками земли, как обезьяна.

Выскользнула лежавшая меж первых страниц дневника карточка – маленькая, с черной каймой. На ней было написано: «Последствия греха неотвратимы. Дитя, порожденное тобой, умрет».

Дневник, адресованный «достопочтенному лорду Розему, королевскому адвокату», прибыл утренней почтой. Отправитель – мистер Роберт Марлоу – приложил к посылке написанное от руки письмо, в котором звучала привычная настоятельность: «Эта вещь прибыла сегодня утром без указания имени адресата, и мне пришлось действовать быстро, чтобы ее не заметили любопытные глаза Урсулы. Встретимся, когда я вернусь. Никому не сообщайте».

Решив не тратить больше времени даром, лорд Розем вызвал клерка и попросил его назначить как можно скорее встречу мистеру Роберту Марлоу.

Солнце опускалось за каминные трубы; наступил прохладный вечер. Как и обещал, отец Урсулы прибыл на вокзал Юстон на шестичасовом поезде. Сэмюэльсу, отвозившему Урсулу домой, пришлось поторопиться, чтобы успеть на станцию.

Как только Урсула добралась до дома, она пошла наверх переодеться, отказавшись от помощи горничной. Урсула сидела на обитом шелком стуле перед своим туалетным столиком и смотрелась в зеркало. Как часто бывало с ней в гневе, она пристально разглядывала отражение и усилием мысли внушала «второму я» не терять самообладания, в то время как жгучие слезы ярости катились по ее щекам.

Она не чувствовала себя такой расстроенной с тех самых пор, как познакомилась с Алексеем, и сегодняшнее унижение воскресило в памяти неприятные воспоминания. Алексей был сыном одной из оксфордских наставниц Уинифред – Анны Прозниц, которая покинула Россию после кишиневского погрома 1903 года. Алексей последовал за матерью в Лондон в 1905 году, когда революция в Петербурге потерпела поражение. Неистовый социалист, он остался в Лондоне после Третьего съезда Российской социал-демократической рабочей партии, чтобы вербовать сторонников в среде экспатриантов.

Даже сейчас Урсула помнила все подробности их короткого романа. Они с Уинифред приехали домой к Анне и увидели, что Алексей сидит в гостиной, склонив над книгой смуглое худое лицо и закинув ноги на стол. На нем были ярко-синие брюки, изношенные сапоги и защитного цвета рубашка с закатанными рукавами. Когда Урсула вошла, молодой человек взглянул на нее поверх очков в проволочной оправе и усмехнулся. Урсула почувствовала себя неловко. Одетая в прогулочный костюм из китайского шелка с ручной вышивкой и широкополую соломенную шляпку, она была олицетворением буржуа. Вскоре, разъяренная его ехидным замечанием относительно «богатых наследниц, играющих в политику», Урсула опрометью выскочила из квартиры. Склонившись из окна третьего этажа, Алексей во весь голос прокричал извинение и бросил ей экземпляр ленинской статьи «К деревенской бедноте» с приглашением прийти на публичный митинг. Так начался головокружительный, страстный, безумный роман, и который теперь, два года спустя, Урсула почти позабыла.

Входная дверь открылась, и девушка вновь вернулась в действительность. Она услышала знакомый звук отцовских шагов в коридоре; мистер Марлоу здоровался с Биггзом и миссис Стюарт. Урсула встала, торопливо наполнила раковину холодной водой и умылась, насухо вытерла бледную кожу ирландским льняным полотенцем и снова взглянула на свое отражение, задумавшись, сумела ли она прийти в себя настолько, чтобы избежать неприятных расспросов со стороны отца.

– Можно войти, мисс? – спросила Джулия сквозь дверь. – Я помогу вам переодеться к ужину.

– Не беспокойтесь. Я сначала спущусь поздороваться с папой.

Урсула побрызгалась розовыми духами, подошла к двери и отворила ее.

Джулия по-прежнему стояла на площадке, в чепце и переднике.

– Потом я переоденусь к ужину, – уверила ее Урсула. – Приготовьте платье лавандового цвета – это папино любимое.

– Конечно, мисс. – Джулия сделала торопливый книксен и заспешила гладить платье.

Мистер Марлоу ожидал обычного приветствия – громкого возгласа с верхней площадки и широкой улыбки, с которой дочь бежала вниз навстречу ему. И та не разочаровала его. Урсула перегнулась через перила и увидела, что отец, утомленный путешествием на север Англии, стоит внизу.

– Папа! – крикнула она, и он с улыбкой взглянул вверх.

Роберт Марлоу протянул серое пальто и фетровую шляпу Биггзу, а Сэмюэльс внес маленький чемодан. Мистер Марлоу отсутствовал два дня, объезжая свои ланкаширские мельницы и фабрики, – поездка была вызвана нарастающей напряженностью. Прошли слухи о волнениях в среде рабочих, о повышенных требованиях профсоюзов. Хотя отец и старался держать свои тревоги в тайне от дочери, Урсула знала: уже начались переговоры о введении минимальной заработной платы. Девушка не раз слышала, как ее отец заявлял о необходимости твердо противостоять «либеральной угрозе». «Отступить хотя бы на шаг – значит открыть дорогу социализму», – повторял он.

– Рад, что вернулся? – спросила она, целуя его в щеку.

– Еще бы. Рад, как всегда.

Несмотря на это, он выглядел усталым и измученным, и Урсула внезапно почувствовала укол совести.

Мистер Марлоу похлопал ее по руке.

– Не беспокойся обо мне, детка, и не докучай расспросами. – Он почесал затылок и зевнул. – Ох черт, чуть не забыл – Том собирался заехать. Хочет поговорить со мной, прежде чем завтра мы отправимся к Мак-Клинтоку. – Мистер Марлоу снова зевнул.

Урсула застонала, но отец продолжал:

– Тебе придется его слегка развлечь. Я должен кое-кому позвонить.

Урсула начала придумывать отговорку, и тут раздался звонок в дверь.

Отец поцеловал ее в лоб.

– Не бойся, я ненадолго.

Урсула вздохнула.

– Биггз, – позвал мистер Марлоу, проходя в кабинет, – скажите Кухарке, что мы будем ужинать в восемь.

Биггз кивнул и зашагал по коридору к входной двери. Урсула изобразила на лице улыбку, а потом повернулась навстречу Тому Камберленду, который вошел в дом.

Отдав пальто и шляпу Биггзу, гость последовал за Урсулой в гостиную.

– Садитесь, – вежливо сказала Урсула, опускаясь на широкий диван. – Папа вскоре к нам присоединится.

Когда Том сел напротив нее в кожаное кресло, Урсула заметила, что он, как обычно, переборщил с фиксатуаром. Льняные волосы блестели в свете стоящего позади торшера.

– Мисс Марлоу, вы прелестны, как всегда, – начал он, но Урсула прервала его движением руки.

– Избавьте меня от ваших комплиментов, Том, ей-богу. В них нет никакой нужды.

Том принадлежал к числу людей, которые действовали ей на нервы. Частый гость на званых ужинах у миссис Помфри-Смит, своей лестью он вскружил голову всем подругам Урсулы. Камберленду исполнилось тридцать пять, большую часть жизни он провел на море, о чем свидетельствовали выгоревшие на солнце волосы и смуглое лицо, и был полон историями о собственных приключениях, которые призваны были развлекать дам. Урсулу не так просто было покорить. Несмотря на явное расположение к нему мистера Марлоу (Том, как и отец Урсулы, вышел из низов), она находила его ухаживания несносными.

Том разгладил усы кончиками пальцев.

– Благосклонность вашего отца необыкновенно важна для меня. Я всего лишь надеюсь отплатить мистеру Марлоу за доброту, оказывая знаки внимания его дочери.

Урсула прикусила губу и задумалась, прежде чем ответить.

– Конечно, Том. Вы сами знаете, мой отец высоко ценит все, что вы для него делаете.

– Будьте уверены, я бы с той же охотой сделал все, буквально все для его замечательной дочери.

Урсула подавила смешок и тайком принялась разглядывать Тома. Может быть, он мог бы оказаться ей полезен. Она помедлила, потом произнесла:

– Если честно, кое-что вы можете для меня сделать. Видите ли, моя подруга попала в неприятную историю, и я пытаюсь ей помочь. – Урсула умышленно говорила самым беззаботным тоном. – Здесь замешано имя одной женщины… и… может быть, человек, более искушенный в жизни, знает, кто она? – Ее голос оборвался.

– Пожалуйста, продолжайте, – сказал Том.

Урсула поборола замешательство.

– Мне слегка неловко… видите ли, я думаю, что леди, о которой идет речь… возможно, у нее не слишком хорошая репутация.

Том подался вперед.

– Будьте уверены, мисс Марлоу, я воплощенная конфиденциальность.

Урсула заговорщицки понизила голос:

– Вы когда-нибудь слышали о мадам Лонуа?

Том мгновенно побледнел.

– Судя по лицу, слышали, – поспешно сказала Урсула. – И видимо, у нее в самом деле не слишком хорошая репутация.

– Вы правы, – отозвался Том; его щеки медленно начинали розоветь. – Она держит заведение, которое есть не что иное, как приют беззакония… по крайней мере насколько мне известно…

Едва Урсула открыла рот, чтобы заговорить, в комнату вошел отец.

– Том, хорошо, что ты приехал. Мне нужен твой совет касательно Мак-Клинтока, – громогласно объявил он.

Камберленд вскочил и с готовностью пожал руку мистеру Марлоу:

– Всегда к вашим услугам, сэр!

Марлоу повернулся к Урсуле:

– Ступай переоденься к ужину, детка. Нечего тебе слушать нашу болтовню.

Урсула, уязвленная снисходительным тоном отца, но тем не менее обрадованная возможностью отделаться от Тома, поднялась.

Том взял ее за руку.

– Мисс Марлоу, если я могу оказать вам какую бы то ни было помощь по этому вопросу, – пожалуйста, обращайтесь ко мне не задумываясь.

Роберт Марлоу изогнул бровь.

– Надеюсь, мы продолжим нашу увлекательную беседу, – пылко закончил Том.

Урсула вздрогнула. Она уже начала сожалеть о том, что дала ему малейший повод истолковать свое поведение как предлог к дальнейшим ухаживаниям. Девушка высвободила руку, пробормотала «спасибо» и, стараясь не встречаться взглядом с отцом, быстро вышла.

Через час Том уехал, и Урсула, ожидая, когда Биггз позовет к столу, вошла в отцовский кабинет. Роберт Марлоу стоял за своим столом и, напевая, вскрывал разнообразные конверты при помощи ножа с рукояткой слоновой кости. Урсула улыбнулась (присутствие отца неизменно ее успокаивало) и взяла последний выпуск «Стрэнда».

Намереваясь забыть о пережитых за день унижениях, она успела погрузиться в чтение последнего романа Артура Конан Дойла «Сквозь пелену», когда постучал Биггз и объявил, что ужин подан. Мистер Марлоу слегка подтолкнул Урсулу, вынуждая ее встать и отправиться в столовую.

Как всегда, они сидели друг против друга за длинным столом красного дерева. Миссис Стюарт принесла красивую вазу с букетом лилий и расставила на серванте серебряные кофейные приборы. Стол ярко освещали свечи в бронзовых канделябрах, а также недавно проведенное электричество.

Урсула рассеянно играла суповой ложкой, пока отец читал какое-то письмо. Он, видимо, был полностью поглощен своим занятием, и за столом царила необычайная тишина.

– Папа… что-то тебя беспокоит? – наконец спросила Урсула, когда подали пирог с куропатками.

– М-м-м?.. – Отец поднял глаза и подал знак Бриджит унести тарелку.

Урсула заметила взгляд служанки, исполненный смятения. Кухарка наверняка захочет знать, почему любимое хозяйское блюдо осталось съеденным лишь наполовину.

– В чем дело? – раздраженно спросила Урсула, кладя нож и вилку.

– О чем ты?

– Ты почти ничего не ешь. Почти ничего не говоришь. В Олдхэме все в порядке?

– Все отлично.

– Тогда что? – Урсула встревожилась. – Джордж что-нибудь сказал?

Джордж был управляющим олдхэмской фабрики.

– Только то, что Шеклтона следовало бы пристрелить.

Дэвид Шеклтон был членом парламента и представителем рабочего комитета. Они с Робертом Марлоу частенько ссорились.

Урсула помолчала.

– Это связано с письмом? Плохие вести? – спросила она после паузы.

Отец помедлил.

Служанка вошла в столовую, неся сладкий крем и сливы.

– Полагаю, мы можем побеседовать позже. Спасибо, Бриджит, – сказала Урсула.

– Давай пройдем в кабинет, – отозвался мистер Марлоу. – Поговорим там.

Урсула встала. При свете электричества она вдруг заметила, как постарел отец. Как выделяется седина у него на висках. Какими глубокими кажутся морщинки вокруг глаз и рта…

Она прошла вслед за отцом в кабинет и прикрыла за собой тяжелую, обитую деревянными панелями дверь. Оказавшись внутри, девушка сняла туфли и устроилась в кожаном кресле перед горящим камином. В присутствии отца вся сумятица в душе, последовавшая за разговором с лордом Роземом, как будто улеглась.

Марлоу тяжело опустился в кресло напротив.

– Прости, милая, – сказал он, – но сейчас у меня голова занята серьезными вещами.

Урсула заерзала.

Он перевел взгляд на огонь, потом снова на дочь. Мистер Марлоу словно вспоминал о чем-то давно позабытом.

– Твоя мать… – рассеянно заговорил он. – Как ты похожа на нее…

Снова взглянул на огонь и замолчал.

– Папа… – начала Урсула.

Он вздохнул и глубже погрузился в кресло.

Урсула встала и опустилась на колени перед ним.

– Папа, пожалуйста, скажи…

Это снова вернуло его в действительность.

– Лаура Рэдклиф, – произнес мистер Марлоу.

– Лаура Рэдклиф? – тревожно повторила Урсула.

– Не изображай из себя дурочку, родная, – сурово отозвался отец. – Я знаю о твоем визите к мисс Стэнфорд-Джонс. Розем все мне рассказал.

Урсула ждала вспышки гнева, но вместо этого отец продолжал:

– Я знал полковника Рэдклифа много лет назад… Лаура была его старшей дочерью.