Текст книги "Принцесса (ЛП)"

Автор книги: Клэр Кент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

– Бардак? – я вырываюсь. – Бардак здесь не из-за меня. Я делаю все, что в моих силах, а ты мне вообще ничего не говоришь!

Теперь его выражение лица меняется. Это душераздирающее недоумение исчезло, а его глаза и рот сделались очень мягкими.

– Я знаю, что это не ты виновата. Я тот, кто все испортил, – он оглядывается по сторонам, как будто что-то ищет или, может, просто решает, что делать. – Пошли, принцесса. Я покажу тебе, чем я занимался на этой неделе.

– Правда? – моя спина напрягается, и в груди вспыхивает надежда. Я шмыгаю носом и вытираю лицо тыльной стороной ладони.

– Да. Нам придется поехать туда на машине.

– Но примерно через час стемнеет. Это безопасно?

– Хмм, – он хмурится, размышляя. – Мы возьмем джип. Это не так уж далеко.

Итак, прежде чем я успеваю осознать, что происходит и что это значит, Грант сажает меня в джип, идет сказать несколько слов Дэйву, а затем снова вывозит нас из лагеря.

– Если ты мог мне рассказать, почему ты просто не сделал этого раньше? – спрашиваю я после нескольких минут попыток снова взять себя в руки.

Он бросает на меня быстрый косой взгляд.

– Это должно было стать сюрпризом.

– Что?

– Это сюрприз. Сюрприз для тебя.

– Для меня? – мой голос срывается.

Грант усмехается, и его лицо все еще смягчается от чего-то, похожего на нежность.

– Да. Для тебя. Как только ты сказала мне, что у нас все хорошо, и ты определенно хочешь, чтобы я был твоим мужчиной, я начал искать. Но найти это оказалось труднее, чем я ожидал, и я только сегодня нашел то, что искал. Я хотел немного подправить это для… – он замолкает на полуслове, печально качая головой. – Но в любом случае, мне лучше показать тебе это сейчас, чтобы ты не убеждала себя в какой-нибудь нелепой лжи о том, что я тебя не люблю.

Боль в груди, которая давила на меня всю неделю, полностью прошла. На ее месте зарождается неистовый трепет.

Мы едем около получаса, и Грант не дает мне ни малейшего намека о том, куда мы едем или какой сюрприз у него для меня приготовлен. Мы движемся в направлении, в котором я никогда раньше не была. Это не в сторону Новой Гавани, но ландшафт по-прежнему занят в основном лесистыми холмами и редкими руинами бывших небольших городков.

В конце концов Грант останавливает машину прямо перед гравийной дорожкой, которая петляет через другие леса.

– Мы на месте? – спрашиваю я, оглядываясь по сторонам. Я не вижу ничего, кроме дороги, деревьев и посыпанной гравием дорожки.

– Да, – Грант делает слегка прерывистый вдох. – Послушай меня минутку. Прости, что я тебе ничего не говорил. Я изначально не самый открытый человек, и вот уже пять лет живу в режиме постоянного кризиса. Это… мне трудно отпустить себя настолько, чтобы даже произнести хоть слово. Но я, честно говоря, думал, что ты знаешь.

Мои брови сходятся на переносице.

– Ты думал, я знаю?

– Я думал, ты знаешь, что я чувствую. Я думал, это очевидно.

Я приготовилась молчать и просто слушать, так как поняла, что наконец-то услышу многое из того, что отчаянно хотела услышать в течение очень долгого времени. Но тут я уже не могу терпеть.

– Очевидно? Ты думал, что было очевидно, что ты чувствуешь? Ты себя в зеркало видел? Это все равно что пытаться расшифровать кирпичную стену!

Грант издает сухой смешок и потирает голову кончиками пальцев в нехарактерно нервном жесте.

– Да, наверное. Но все же… – он качает головой и смотрит куда-то вдаль. – Отчасти проблема в том, что я так долго пытался не испытывать к тебе этих чувств. Ты всегда была под запретом. Сначала потому, что ты была так молода. Как ты думаешь, почему я всегда так сторонился тебя в те первые годы в бункере? Я знал, что ты была… Я знал, что для меня было бы небезопасно подходить к тебе слишком близко. Поэтому я не позволял себе… чувствовать к тебе что-либо.

– Я думала, я тебе не нравлюсь, – шепчу я.

– Ты чрезвычайно заблуждаешься. Но потом ты пришла ко мне и потребовала, чтобы я научил тебя драться, и… это было сродни подарку. Законный повод для меня быть рядом с тобой. Но даже тогда я знал, что это опасно, поэтому старался сохранять эмоциональную дистанцию, насколько возможно.

– Я… Я ничего этого не знала.

Он бросает на меня кривой взгляд.

– А что, черт возьми, ты думала, когда мы начали тренироваться, и я возбуждался рядом с тобой чуть ли не каждую минуту?

Хихиканье застает меня врасплох.

– Я думала, это была просто… это была просто физическая реакция, которая ничего не значила.

Грант протягивает руку, чтобы погладить меня по щеке.

– Считалось, что ты все еще недоступна для меня. Ты находилась в изоляции, была уязвимой и вынужденно оказалась в ситуации, когда у тебя не было возможности получить нормальный опыт общения с мужчинами. Мне казалось неправильным использовать свое преимущество только потому, что я был единственным, кто находился рядом.

– Так что же изменилось?

– Ты. Ты продолжала делать первые шаги в отношении меня, и только так я мог убедить себя, что это разрешено. Итак, я продолжал на каждом этапе ждать, когда ты сделаешь следующий шаг. Только тогда я мог взять то, что хотел. Только тогда я мог позволить себе это. Но все равно казалось, что… Я делал что-то не так. Прикасаясь к тебе. Трахая тебя. Будучи с тобой. Это все, чего я хотел, и все, чего я не мог иметь. Поэтому я продолжал сдерживаться, даже когда казалось, что ты… ты тоже хотела меня. Пока я не влюбился в тебя настолько по уши, что никогда не смог бы остаться в стороне, даже если бы следовало.

Я смотрю на него снизу вверх, мои губы приоткрыты, щеки все еще пылают.

– То есть, ты… ты любишь меня? По-настоящему?

– Конечно, я люблю тебя, принцесса. Я едва могу вспомнить, как ощущалось существование в этом мире, когда я тебя не любил.

Мои глаза горят, наполняясь слезами. Но на этот раз они не стекают по щекам.

– Я тоже тебя люблю.

Грант долго смотрит на меня с серьезным выражением лица, слегка покачивая головой.

– Что? – шепчу я, внезапно застеснявшись произносить эти слова, хотя это наконец-то можно сказать, не боясь.

– Ничего. Просто я много лет мечтал услышать это от тебя. Но я никогда по-настоящему не верил, что ты это скажешь.

– Ну, если ты хочешь знать правду, то все звучит так, будто ты придумал много нелепой чепухи, которая удерживала меня в запретной категории, когда меня там не должно было быть. Я полностью автономное человеческое существо, которое может решать, с кем я хочу быть и кого я хочу любить. Я тебе не принцесса в башне.

– Я наконец-то понял, что тебе не следует находиться в башне, но нам придется разойтись во мнениях по поводу того, являешься ты для меня принцессой или нет.

Я не могу удержаться от хихиканья при виде легкого негодования на его лице.

– Ладно. Лишь бы ты больше не думал, что я под запретом.

Грант наклоняется и прижимается своими губами к моим.

– Я думаю, что, возможно, наконец-то справился с этим. Господи, ты чуть не довела меня до сердечного приступа, флиртуя с Беном вот так. Я только начал обретать надежду, а потом ты взяла и отняла ее у меня.

– Я не…

Он прищуривает глаза, сверкая ими.

– Ладно. Но это было сделано исключительно от отчаяния, так что тут тоже ты виноват.

Он наклоняется, чтобы поцеловать меня. Поцелуй очень нежный. Но потом он бормочет:

– Знаешь, ты могла бы просто спросить меня.

Я резко напрягаюсь, отстраняясь от него.

– Я знаю. Но я сделала все остальные первые шаги между нами, и я начинаю уставать от этого. Я не создана для этого. Это делает меня очень неуверенной в себе. Так что теперь твоя очередь. Ты несешь ответственность за все первые шаги в обозримом будущем.

Уголки его рта приподнимаются.

– Хорошо. Звучит справедливо. Я возьму на себя все первые шаги. Я сделаю их так много, что ты, без сомнения, сочтешь меня высокомерным и несносным. Но просто помни, что ты сама напросилась на это.

Я пытаюсь сохранить серьезное выражение лица, но проигрываю эту битву. Я заливаюсь смехом, и Грант заключает меня в объятия.

Минуту мы просто сидим в джипе и обнимаем друг друга, пока мои внутренности не превращаются в кашу.

Чтобы скрыть это, я, наконец, отстраняюсь и спрашиваю:

– Итак, каков мой сюрприз?

– А. Да, – он направляет джип на подъездную дорожку и сворачивает на гравий. – Тут еще ничего не отремонтировано. Так что тебе придется представить, каким это место могло бы быть, а не то, что есть на самом деле.

– Что, ради всего святого, ты нашел? – спрашиваю я, вглядываясь вперед, но ничего не могу разглядеть, потому что дорога слишком круто поворачивает.

– Увидишь.

Грант завозит нас за поворот, и лес обрывается. Только тогда я замечаю маленькую хижину в конце гравийной дорожки. А за хижиной раскинулось озеро.

Прелестное маленькое озеро.

Я ахаю и поднимаю руку, прикрыв рот.

– Хижина пустует, – говорит Грант слегка неуверенно. – Она заброшена давным-давно. Внутри беспорядок, крышу нужно починить, окна выбиты, но в конце концов я обо всем этом позабочусь. Озеро хорошее. Глубокое. И вода здесь нормальная. Ты сможешь в нем плавать.

Я едва могу пошевелиться. Едва дышу.

– Это… это для меня?

– Да, – он прочищает горло и отводит взгляд. – Если ты этого хочешь. Через пару лет у нас закончатся химикаты для бассейна, и я не уверен, что мы найдем чем их заменить. К тому же я не знаю, как долго сам бункер будет жизнеспособен. Хватит одной сломанной детали в лифте, которую мы не сможем починить. Необходимость подниматься по лестнице в восемнадцатиэтажном здании сделает проживание там практически невозможным. Сейчас в этом районе безопаснее, чем было раньше, потому что мы позаботились об этих Волчьих Стаях. И мы будем продолжать делать эту местность еще безопаснее. В конце концов, мы сможем жить где-нибудь в другом месте. Я хотел, чтобы ты имела возможность плавать. Я хотел, чтобы у тебя был дом на тот случай, если он нам понадобится. Если ты хочешь… Если ты этого хочешь. Если ты хочешь жить со мной.

Я давлюсь рыданиями. Мое лицо искажается.

– Не то чтобы отношения со мной были какой-то платой за дом и озеро. Это место твое, и неважно хочешь ты жить здесь со мной или нет.

Мои плечи трясутся. Я едва могу видеть сквозь пелену в глазах.

– И ничего страшного, если тебе это не нравится, – быстро продолжает Грант, вглядываясь в мое лицо и явно беспокоясь о моей реакции. – Довольно скоро мы начнем строительство по расширению лагеря. Если ты хочешь жить с другими людьми, я построю нам там дом вместо этого. Или мы могли бы сделать и то, и другое. Все, что ты захочешь. Я просто не хочу, чтобы ты когда-нибудь думала, что остаток твоей жизни определяется этим бункером. Мы можем обосноваться получше здесь. У нас может быть… настоящий дом. Все, что ты захочешь, принцесса. Просто скажи мне, и я сделаю все необходимое, чтобы воплотить это в жизнь ради тебя.

– Ты потратил всю неделю на поиски этого места для меня? – я задыхаюсь, мое тело сотрясают беззвучные рыдания без слез.

Грант все еще выглядит немного нервничающим. Он берет мою руку обеими своими ладонями.

– Ну, не только на это. Было бы безбожно эгоистично расходовать столько бензина только ради нас. Я наносил на карту весь район, окружающий лагерь, чтобы мы точно знали, что к чему и кто где находится, и есть ли какие-либо враги, о которых мы не подозревали. Итак, теперь у нас есть подробная карта, которая нам нужна. Но по пути я искал это для тебя.

Я так сильно плачу, что не могу ответить сразу.

– Тебя это устраивает, принцесса? – спрашивает наконец Грант. – Как я уже сказал, ничего страшного, если тебе не нравится…

– Мне это нравится! – я бросаюсь в его объятия. – Я уже обожаю это место. Когда бы ни пришло время, когда бы мы ни были готовы, я хочу, чтобы у нас с тобой был дом здесь.

***

Мы тратим совсем немного времени на осмотр хижины и озера, потому что скоро закат, и путешествовать ночью гораздо опаснее. Хижина погрузилась в хаос после стольких лет забвения, но я вижу потенциал. В доме есть две маленькие спальни, подвал и веранда с видом на озеро.

Я могу представить себе, как это могло бы быть. Дом для меня и Гранта и, возможно, даже для детей, которые у нас могут родиться.

Я и представить себе не могла, что у меня может быть надежда на такое – с того самого дня, когда Грант пришел забрать меня из школы и отвез к долгим годам взаперти. Надежда многое меняет для меня.

Она меняет все.

Все, на что я когда-либо рассчитывала – это строго охраняемая жизнь в бункере, и моей единственной мечтой было провести эту жизнь с Грантом. Возможность иметь больше – иметь это все – потрясает.

К тому времени, когда мы возвращаемся в лагерь, уже стемнело, и пуленепробиваемый автомобиль – единственное, что удерживает меня от паники. Но по дороге мы не сталкиваемся ни с одним человеком, хотя нам приходится тормозить из-за молодого оленя, который слишком сильно отстал от своего стада.

Я совершенно вымотана, когда мы наконец возвращаемся в мою квартиру.

Вымотана, но так счастлива, что я едва могу сдержать это внутри себя.

– Я собираюсь быстренько принять душ, – говорю я, когда Грант просто стоит в гостиной с таким видом, словно не уверен, куда деть свои руки. – Если у тебя достаточно сил, ты мог бы с таким же успехом вернуться к себе и начать собирать вещи.

Его брови приподнимаются, и легкая улыбка подрагивает в уголках его рта.

– Поскольку ты переезжаешь сюда, ко мне, – добавляю я в качестве (ненужного) объяснения.

– Ладно. Я думаю, что это отличный план, и я даже не буду упоминать, что с этого момента я должен делать первые шаги.

Я замираю, совершенно забыв об этом маленьком факте.

Грант смеется. Так долго я даже не подозревала, что он знает, как это делается.

– Я сегодня умоюсь, переоденусь и возьму с собой смену одежды. А потом заберу остальное завтра.

Я киваю, довольная, и уже направляюсь в свою ванную.

Я принимаю душ, чищу зубы, натягиваю небольшую сорочку и забираюсь под одеяло до возвращения Гранта. Я выключаю свет в спальне, но оставляю открытой дверь в освещенную гостиную, чтобы видеть, как он вернется. Он привозит с собой тележку, заваленную одеждой и личными вещами, и просто оставляет ее возле двери, а сам присоединяется ко мне в постели.

Он снимает чистую футболку и спортивные штаны, которые надел после душа, и забирается под одеяло в одном нижнем белье.

От него пахнет мылом и зубной пастой. Он притягивает меня в свои объятия, поворачивая на бок, так что наши тела плотно прижимаются друг к другу.

– Ты все еще любишь меня? – шепчет Грант мне на ухо.

Мое тело сотрясается от беззвучного смеха.

– Да, я не изменила своего мнения за те полчаса, что тебя не было.

– И ты хочешь прожить со мной жизнь? Обзавестись домом? Может быть, семьей?

– Да. Я хочу, чтобы все это было с тобой.

– Хорошо. Просто хотел убедиться, что у меня не галлюцинации, – он наклоняет голову, чтобы поцеловать меня в изгиб шеи. – Я так сильно люблю тебя, принцесса. Я так долго думал, что мне никогда не будет дозволено признаться тебе.

– Ну, ты можешь это сделать, – я переворачиваюсь на спину, когда его поцелуи становятся более настойчивыми. Он следует за мной, наваливаясь всем своим весом так, что я не могу не наслаждаться. – Ты можешь говорить мне это так часто, как захочешь. Я очень долго ждала, чтобы услышать это.

– Я люблю тебя, – бормочет он, потираясь своим шершавым подбородком о мою щеку, а затем прокладывая дорожку поцелуев вниз по моей шее. – Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, – я выгибаюсь, когда он касается губами одной из моих грудей через ткань сорочки.

– Зачем ты утруждалась с этой штукой? – ворчит Грант, хватая мою сорочку и стаскивая ее через голову. – Ты должна быть готова к действию так же, как и я.

Хихикая, я провожу кончиками пальцев вверх и вниз по его спине от плеч до задницы.

– Я чувствую себя глупо, лежа в постели совершенно голой.

– Почему глупо? Подходящее слово для этого – практично, – теперь, отбросив мою сорочку на середину комнаты, Грант приподнимается достаточно, чтобы посмотреть на меня сверху вниз, и его глаза сосредоточены на моей груди. Он оставил дверь спальни открытой, чтобы ему все было хорошо видно, благодаря проникающему свету. – Мне никогда не надоест видеть тебя такой.

Это очень приятно слышать. Это посылает теплую волну удовольствия по всему моему телу. Грант смотрит на меня сверху вниз так долго, что я двигаю бедрами. Просто то, как он смотрит на меня, заводит меня.

Он улыбается, как будто понимает это.

– У тебя слишком самодовольный вид. Ты не врал насчет того, что станешь несносным, – говорю я ему.

Его тело трясется от смеха. Он опускает голову, чтобы подразнить мои соски губами и языком. Такое чувство, что он, возможно, все еще немного смеется, пока прокладывает дорожку поцелуев сверху вниз по моему телу, наконец, прижимаясь носом к моей киске, и я уверена, что он все еще улыбается, когда закидывает мои ноги себе на плечи и пальцами и ртом заставляет меня кончить.

Я все еще тяжело дышу и пульсирую от этого оргазма, когда Грант меняет позу, садясь на колени. Он приподнимает мои бедра и входит в меня, а я хватаюсь одной рукой за спинку кровати, когда он начинает трахать меня; мое тело беспомощно и полностью открыто его взгляду. Я тру свой клитор другой рукой, пока не кончаю снова.

Затем он переворачивает меня на четвереньки и берет сзади. Эта поза всегда срабатывает для меня, поэтому мне приходится приглушать свои громкие крики подушкой. Наконец он переворачивает меня на спину и помогает мне обхватить ногами его спину.

Я взмокла от пота, покраснела до самой груди и тяжело дышу, как будто пробежала марафон, но я улыбаюсь при виде глубинной, напряженной нежности на его лице.

– Ты сегодня немного амбициозен, не так ли?

– Не амбициозен, – хрипло бормочет Грант. Он явно так же измотан, как и я, и почти на грани того, чтобы утратить контроль. Его член погружен во меня, но он пока не двигается. – Влюблен. Так влюблен в тебя. И я хочу, чтобы ты знала, насколько сильно.

– Я знаю. Теперь я знаю. Я тоже тебя люблю.

– Скажи это еще раз, – эти слова наполовину мольба, наполовину требование, когда он начинает двигать бедрами.

– Я люблю тебя, – я задыхаюсь и выгибаюсь дугой от того, как глубоко он сейчас проникает в меня. – Я тоже тебя люблю.

– Продолжай повторять это, – теперь Грант опустил голову и жестко трахает меня, его лицо искажено от натуги. Он на грани того, чтобы полностью потерять самообладание. – Никогда не останавливайся.

– Я люблю тебя, – я не думаю, что смогу кончить снова, но все так приятно, что я не могу удержаться и царапаю ногтями линии на его спине.

Грант издает горловой звук, который уже невозможно описать словами.

Я продолжаю повторять, что люблю его, пока он не издает разнузданный рев и не выходит из меня как раз вовремя. Его тело содрогается в момент кульминации, пока он кончает мне на бедро.

После этого он падает рядом со мной, улыбаясь и глядя на меня.

Я улыбаюсь в ответ.

И мы продолжаем улыбаться, переводя дыхание, пока мне наконец не удается скатиться с кровати, чтобы пописать и привести себя в порядок.

Когда я потом возвращаюсь в спальню, Грант уже спит.

***

Месяц спустя я плаваю, и мои гребки рассекают холодную пресную воду. Я чувствую солнце на своей спине, и сквозь свои защитные очки и прозрачную воду я могу видеть до самого дна озера.

Это идеальное озеро для купания. Достаточно глубокое, но не пугающее – без темных углублений, в которых могли бы прятаться неизвестные монстры. Его питает большой горный ручей, поэтому вода не застаивается. Я привыкла плавать по четко прочерченным дорожкам и быть в окружении запаха хлорки, так что потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к плаванию здесь.

Но это потрясающе. Я до сих пор не могу поверить, что Гранту удалось его найти.

Сегодня утром я целый час плавала в нашем бассейне-бункере, так что сейчас мне не нужно делать полноценную тренировку. Я пару раз проплываю взад-вперед ради развлечения, а затем снова забираюсь на причал, который Грант построил на прошлой неделе из переработанных досок, выдвинув его достаточно далеко в воду, чтобы мне было безопасно нырять.

В хижине по-прежнему беспорядок, и, вероятно, так будет продолжаться еще довольно долго. Мы начали строить дома вокруг лагеря для тех в нашем сообществе, кто устал жить под землей. Мы с Грантом договорились, что, за исключением дока, который он построил, мы пока оставим хижину как есть, чтобы помочь с общественными строительными проектами.

Я не против. Я по-прежнему счастлива в бункере и планирую пользоваться бассейном так долго, как смогу. Хижина – это наш дом на будущее, но она не обязательно должна становиться нашим жилищем прямо сейчас.

Я стряхиваю немного воды и отжимаю свою длинную мокрую косу, улыбаясь Маку. Он отдыхал на причале, когда я нырнула, и с тех пор, казалось, не двигался.

Но сейчас у него на руках младенец, и он воркует над ней.

– Значит, тебя вызвали для работы няней? – спрашиваю я, хватая полотенце, чтобы более тщательно вытереться, прежде чем сесть рядом с ним.

– Ага. Лейн и Трэвис пошли прогуляться. Так они сказали, – Мак протягивает малышке свой палец, чтобы она за него ухватилась. – Но я подозреваю, что в основном они хотят какое-то время побыть одни.

Лейн почти две недели назад родила здоровую девочку, которую они назвали Эбигейл. Они решили остаться с нами на пару месяцев. Отчасти из-за наших медицинских ресурсов. Но еще и потому, что вокруг так много нянь-добровольцев.

Никто из нас не видел младенцев уже пять лет.

– Прошло всего пару недель с тех пор, как Лейн родила, – говорю я, наклоняясь, чтобы улыбнуться Эбигейл. – Я не думаю, что они собираются затевать что-то слишком волнительное.

Мак усмехается.

– Я не это имел в виду. Подозреваю, что они хотят побыть одни, чтобы подольше вздремнуть.

Я тоже смеюсь и оглядываюсь по сторонам, чтобы посмотреть, чем заняты все остальные. Сегодня не по сезону теплый осенний день, и мы спонтанно решили отправиться на пикник к озеру.

Это первое чисто развлекательное мероприятие, которым мы устраиваем на улице с момента выхода из бункера. Это похоже на чудо.

Какие-то люди плавают в воде. Другие загорают. А некоторые собрались в тени и перекусывают овощами и маринованными яйцами.

Единственный, кого я не вижу – это Грант, но я уже знаю, что он делает.

– А ты хорошо с ней справляешься, – говорю я, поворачиваясь обратно к Маку.

– Ты так думаешь? Мне всегда нравились дети.

– Тебе стоит завести своих.

– Я хочу, но сначала мне нужно найти женщину, – он все еще улыбается и расслаблен. Если его романтическая ситуация и беспокоит его, то, похоже, не делает его несчастным.

Из-за этого я чувствую себя достаточно комфортно, чтобы сказать:

– Я думала, некоторое время назад ты сказал мне, что у тебя уже есть женщина, но ты еще не убедил ее.

Мак поднимает взгляд.

– Это правда. Все еще работаю над этим.

– Где она?

Он смотрит на свои часы, что удивляет меня, но потом я понимаю, что он смотрит на дату. Я больше никогда не мыслю календарными датами. Я едва слежу за днями недели.

– Прямо сейчас, я думаю, она, вероятно, возвращается с побережья.

– Что? Побережье! Я не думала, что туда больше кто-нибудь ходит. Разве оно не все затоплено? Я думала, все так говорят.

– Так и есть. Это правда. На Восточное побережье обрушивался один ураган за другим, и в течение многих лет оно было совершенно непригодным для жизни. Но пошли слухи, что часть наводнений сейчас отступает, поэтому Мария и ее команда отправились туда, чтобы все проверить. Чтобы посмотреть, как местность выглядит сейчас, есть ли там кто-нибудь, и остались ли там какие-либо ресурсы, которые мы могли бы использовать.

– Мария – твоя девушка?

– Нет, Мария возглавляет группу женщин. Они путешествуют повсюду. Делают много хорошего. Моя девушка с ней.

– О. Хорошо. Так когда же они вернутся этим путем?

Мак снова смотрит на часы.

– Две недели. Три дня. Шесть или семь часов?

Я смеюсь и протягиваю руку, чтобы сжать его ладонь.

– Ты действительно хороший парень. Я надеюсь, она это осознает.

– Спасибо.

– Кажется, здесь происходит подозрительное сближение.

Голос Гранта раздается позади нас, и это так застает меня врасплох, что я дергаюсь и поворачиваюсь к нему.

Он улыбается, глядя на меня сверху вниз, такой мокрый от пота, что его футболка и шорты прилипли к коже.

Я закатываю глаза, но улыбаюсь, поднимаясь на ноги.

– Ну, ты настоял, что будешь работать вместо того, чтобы наслаждаться жизнью, как все остальные, так что не можешь винить меня, если я решила подцепить другого парня.

– Эй, не впутывай меня в это, – растягивает слова Мак, все еще баюкая маленькую Эбигейл.

Грант в течение последних двух часов работал над уборкой кое-какого хлама из хижины. Он настаивал на том, чтобы все закончить, раз уж мы пошли в эту сторону, но я дала ему всего два часа.

Я рада, что мне не пришлось идти и вытаскивать его самой. Он всегда будет работать слишком усердно.

Он одаривает меня хищной улыбкой и протягивает ко мне руку.

Я бросаюсь прочь.

– Ты сейчас весь вспотевший, так что тебе придется держать свои руки при себе.

– Ты сама заговорила о том, чтобы подцепить другого мужчину, так что теперь получишь потное объятие.

У нас небольшая потасовка на причале, и это приводит к предсказуемым результатам.

Наконец Гранту удается схватить меня и развернуть, и сила моего сопротивления отправляет нас обоих в воду.

Мы смеемся и брызгаемся, пробираясь к более мелкой воде. Как только Гранту удается опустить ноги на дно, он снова хватает меня и заключает в крепкие объятия.

– Вот, – говорит он, уткнувшись носом в мои мокрые волосы. Я все еще в купальнике, но он полностью одет. Похоже, он совсем не возражает. – Теперь я наконец-то могу тебя обнять.

Я обвиваю его обеими руками.

– Ну, теперь вода смыла твой пот, так что это не так неприятно.

– Неприятно? – он целует меня и проводит руками вниз по моему телу, пока не обхватывает мою попку под водой.

– Ну, не совсем неприятно. Думаю, я смогу тебя потерпеть.

– Хорошо. Потому что тебе придется меня терпеть. Всю оставшуюся жизнь.

Грант улыбается мне сверху вниз, и по какой-то причине у меня перехватывает дыхание. Он тот же самый мужчина, которого я всегда знала, но каким-то образом он нечто большее. Как будто я мельком увидела человека, которым он мог бы быть в другом мире.

– Ты выглядишь счастливым, – бормочу я.

– Я счастлив. Я с трудом узнаю себя, потому что никогда раньше не был так счастлив. Даже до карантина в бункере я не чувствовал себя так, – его голос тихий, искренний. Мы не так уж далеко от Мака и остальных, но с таким же успехом мы могли бы сейчас быть одни. – У меня было хорошее детство. Меня воспитывала одна мама, но она сделала так, чтобы мне было хорошо. Потом я пошел в армию и делал то, что приходилось. Но потом я лишился цели. Моя мама умерла, и у меня не осталось никого, с кем я действительно чувствовал бы связь. Никаких корней. Никакого сообщества. Я устроился на эту работу в бункер в основном потому, что там хорошо платили, но только после карантина для меня все изменилось.

Я слушаю, широко распахнув глаза. Мои губы слегка приоткрыты. Грант был более откровенен со мной с тех пор, как мы все прояснили меж собой, но он лишь изредка бывает таким словоохотливым.

– Думаю, даже поначалу, во время кризиса, я был счастливее, чем раньше. Потому что, по крайней мере, у меня были люди. У меня была цель. Я должен был обезопасить всех. Может, это звучит эгоистично, но для меня это лучше, чем то, что было раньше. Я не чувствовал себя таким… лишенной корней. И я имел возможность, по крайней мере, наблюдать за тобой на расстоянии.

Я качаю головой.

– Какой же ты все-таки упрямый.

– Ну, я пытался поступить с тобой правильно и не пользоваться ситуацией. Я не знал, что ты тоже хочешь меня.

Я притягиваю его голову вниз, чтобы поцеловать.

– Я знаю. И я действительно думаю, что, наверное, было лучше, что ты подождал. Но я действительно хочу тебя, и это никогда не изменится.

– Вот и хорошо.

Мы целуемся какое-то время, но дальше этого дело не заходит, так как нас окружают другие люди.

Я снова улыбаюсь и наконец отстраняюсь.

– Раз уж ты в настроении поделиться, может, ответишь мне еще на один вопрос.

– Все, что угодно, – мне потребовалось много времени, чтобы понять его правильно, но теперь я вижу, что Грант действительно это имеет в виду.

Поэтому я спрашиваю:

– Как тебя зовут?

Эпилог

Восемь месяцев спустя

Я планировала дождаться Гранта, но к половине девятого я так вымоталась, что в итоге забираюсь в постель с книгой. Последние четыре дня он провел в разведывательной вылазке с Маком, и я предвкушаю его возвращение домой. Теперь там гораздо безопаснее, чем было раньше. Уничтожение Волчьих Стай убрало большинство врагов из нашего ближайшего окружения, но я всегда буду беспокоиться, когда Грант не дома, и сомневаюсь, что это когда-нибудь изменится.

Раньше я проводила с ним большую часть времени, но мы согласились, что сейчас это не самая лучшая идея. Несколько месяцев назад пуля задела мою руку, когда мы защищали караван с гуманитарной помощью. Травма была несерьезная, но мы не хотим сейчас рисковать, поэтому я осталась дома вместо того, чтобы присоединиться к Гранту в этой поездке.

Несмотря на мои намерения почитать, пока он не появится, я засыпаю.

Позже вечером я чувствую слабость и дезориентацию, когда чувствую, что матрас прогибается. Вдыхаю его знакомый, землистый запах. Чувствую дуновение воздуха, когда он забирается ко мне под одеяло.

– Я не сплю, – бормочу я, осознавая, что Грант беззвучно смеется. – Я жду тебя.

Его смех вырывается наружу, его теплая усмешка наполняет комнату.

– Конечно. Ты прям абсолютно бодра, – он наклоняется, чтобы поцеловать меня серией легких, быстрых прикосновений губ.

– Тебе потребовалась вечность, чтобы вернуться, – я обхватываю его руками и сжимаю. Затем обращаю внимание, что на нем все еще надета его обычная одежда. – Почему ты все еще одет? Ты не ложишься спать? Знаешь, я не слишком сонная для секса.

– Я очень рад это слышать, но сначала у меня есть для тебя подарок, – Грант все еще улыбается, когда снова целует меня в губы. Потом в подбородок. Затем в точку пульса на моем горле. Затем опускается к моему животу и запечатлевает поцелуй там.

Я тоже улыбаюсь, проводя пальцами по его густым волосам.

– Что за подарок?

– Тебе нужно встать и пойти посмотреть на него.

– Что? Сейчас мне очень удобно в постели. Я не хочу вставать.

– Это может подождать до завтра.

– Но я хочу получить свой подарок сейчас. Ты не можешь принести его мне?

Грант все еще смеется, трется щекой о мой живот, а затем снова поднимается вверх по моему телу, чтобы поцеловать меня снова.

– Он слишком большой.