Текст книги "Змей"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Пол Кемпрекос
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

– Доктор Кирофф права, – согласился Остин. – Давайте сосредоточимся на нити, которая связывает эти письмена с другими открытиями. Христофор Колумб. Нам известно что через несколько сотен лет после того, как на этих камнях были высечены картины, рассказ о сокровищах дошел до Колумба. Может быть, он и на это смотрел? – спросил Остин, указывая на экран.

– Не хотелось бы выливать на вас ушат холодной воды, – вмешался Орвиль. – Однако слухи, которым поверил Колумб, могли основываться на реальных богатствах ацтеков. Как нам известно, джек-пот достался испанцам позднее. Вы говорите, Колумб плыл по определенному курсу. Значит, у него была карта?

– Не совсем так, – ответил Остин. – Помните ту заметку, что вы нашли для Нины в своих файлах?

– Да-да. В статье говорилось о неком камне, предмете древнего искусства.

– Колумб в журнале упоминал, что пользовался «говорящим камнем».

– Теперь я вспомнил. Монолит, обнаруженный в Италии. Его перевозили в бронированном фургоне. Фактически он направлялся сюда, в музей.

– Этот камень может быть ключом ко всем сокровищам и убийствам.

– Жаль, что мы не можем взглянуть на этот камень.

– Кто сказал – не можем? Агентству доводилось выполнять и более сложные операции.

– Подождите, правильно ли я вас понял? – с недоверием произнес Орвиль. – Вы хотите сказать, будто собираетесь опуститься на глубину более двухсот футов, приблизиться к затонувшему лайнеру, пребывающему в бог знает каком состоянии, и достать тяжеленный камень из запертого бронированного грузовика?

– Если повезет, успеем обернуться между завтраком и обедом, а за ужином отпразднуем событие, – с улыбкой заявил Завала.

– Гм... – протянул Орвиль и, показав пальцем на обоих сотрудников НУМА, добавил: – А еще говорят, что я чокнутый.

Глава 39

Нантакет

Мини-подлодка уже погрузилась на пару саженей в прозрачно-зеленоватую воду у Нантакета. Остин немного колебался, стоит ли спускаться вместе с Завалой. Нет, он не сомневался в профессиональных талантах друга. Дело в другом: Джо не переставая пел «Желтую подводную лодку» на ломаном испанском, причем совершенно не в такт.

– Ты не знаешь какой-нибудь другой песни? – прорычал Остин в микрофон.

– Выполняю заявки слушателей.

– Как насчет «Далеко-далеко»?

В наушниках раздался смех Завалы:

– Да я не вспоминал об этой песне со времен горячей юности.

– Отчаянные времена – отчаянные меры.

– Без проблем. Однако она лучше звучит под гитару. Куда желаешь отправиться, амиго?

– Для начала – вниз.

Сквозь плексигласовый фонарь было видно, как Завала помахал рукой. Остин мог бы похлопать друга по плечу, если бы не стекло. Два прозрачных купола для наблюдения в носовой части делали мини-подлодку похожей на огромную зеленую керамическую лягушку.

«Дип-Флайт-2» отличалась от прочих мини-подлодок и батискафов, которые обычно по форме напоминали толстяков, сильно расплывшихся в талии. Она скорее походила на самолет-истребитель будущего, чем на средство для спуска под воду. Фюзеляж прямоугольный и плоский, а его грани суживаются к одной точке, как у зубила. Крылья снабжены мощными прожекторами. Впереди у лодки пара манипуляторов и подвижный фонарь.

В отличие от традиционных подводных аппаратов, где нужно сидеть, подобно ученику за партой, здесь Остин и Завала лежали в позе сфинкса на специальных креслах. Локти пилотов упирались в особые мягкие подушечки. Управление осуществлялось джойстиками – один для маневрирования на глубине, другой – для контроля скорости. Завала вел лодку, а Остин следил за остальными системами – свет, видеосъемка, манипуляторы, а также поглядывал на цифровой дисплей, выполнявший функции компаса, глубиномера и спидометра. Лодка плавно уходила все глубже. Пилоты лежали под углом тридцать градусов, что соответствовало естественной позе плывущего. В салоне было достаточно места даже для такого атлетически сложенного и высокого человека, как Остин. Курт признал, что, несмотря на серенаду Завалы, в таком агрегате приятно перемещаться в толще океана, разыскивая затонувший корабль.

Место крушения «Андреа Дориа» было обозначено красным буем. Завала медленно повел лодку, описывая круги, и притормозил у шлюпбалки по правому борту. Спуск до этого уровня занял три-четыре минуты. Остин понимал, что при таком техническом оснащении можно спуститься ниже за считанные секунды, но попросил друга не спешить. Он хотел присмотреться к площадке, на которой предстояло работать.

На глубине тридцати футов различался уже только голубовато-зеленый цвет, но искусственные сумерки компенсировались кристальной прозрачностью воды. Лодка медленно обошла место, где лежал якорь буя. Там на фоне светлого песчаного дна неясно виднелись очертания затонувшего корабля.

Снизившись до ста двадцати футов, Завала снова сбавил скорость и включил прожектор под брюхом лодки.

«Андреа Дориа» лежал на боку.

Луч света выхватил из мрака часть серовато-зеленого корпуса, будто запекшейся кровью покрытого пятнами ржавчины. Сейчас трудно было поверить в то, что эта громадина когда-то считалась самым быстрым и красивым лайнером на всем итальянском флоте. Теперь, лежа на правом боку и скрывая таким образом смертельную рану, нанесенную носом «Стокгольма», «Дориа» походил на фантастическое чудище, уснувшее на дне океана. Объектив видеокамеры скользнул к корме.

На фоне огромного судна мини-подлодка казалась крошечным ракообразным рядом с китом. Около шестнадцатитонного правого винта Завала резко развернул лодку и прошел вдоль чернеющих на фоне корпуса квадратных дыр, некогда служивших окнами прогулочной палубы. Теперь Джо повел лодку к носу судна параллельно предыдущему курсу. Палубы одна за другой проплывали перед глазами. Шлюпбалки, опутанные десятками метров рыболовных сетей, являли собой мрачное зрелище. Кое-где виднелись остатки неосторожно приблизившихся к ним рыб.

Красно-бело-зеленая труба отвалилась, обнажив глубокую шахту, ведущую прямо в машинное отделение. Несколько зияющих дыр оказались лестничными колодцами. Вся надстройка будто соскользнула и лежала на дне, распавшись на куски. Без надстройки «Андреа Дориа» походил на баржу, а не на океанский лайнер. И только обнаружив останки рулевой рубки, мощное ограждение, лебедку и швартовные тумбы на фордеке, Завала и Остин почувствовали – они смотрят на действительно крупное пассажирское судно. С трудом верилось, что такой огромный корабль мог затонуть. «Впрочем, то же самое говорят о „Титанике“», – напомнил себе Остин.

Все это время Курт и Джо скорбно молчали, словно во время похоронной церемонии. Однако теперь Остин заговорил:

– Вот как выглядят тридцать миллионов долларов, пролежав на дне океана несколько десятков лет.

– Не слишком ли дорогой аквариум?

– Это только цена корпуса. А что говорить о миллионах потраченных на мебель и произведения искусства, украшавшие судно. А также о четырехстах тоннах груза. Лайнер был гордостью флота Италии.

– И все-таки я не могу представить, – сказал Завала, – как два корабля, оснащенные современной техникой, могли столкнуться на океанском просторе! Да, я знаю о тумане... Но у них же были радары, наблюдатели.

– Не повезло.

– Даже если бы столкновение спланировали заранее, невозможно было бы все устроить лучше.

– Погибли пятьдесят два человека. Лайнер на дне. «Стокгольм» получил серьезные повреждения. Груз на миллионы долларов пропал. Какой уж тут план?

– Похоже, ты пытаешься намекнуть, что это еще одна из неразрешимых загадок?

– А у тебя есть ответ получше?

– Разумного пока нет. Куда теперь?

– Давай отправимся к «норе Гимбла», – предложил Остин.

Мини-подлодка грациозно, словно манта, развернулась и направилась к носовой части лайнера. На полпути она плавно опустилась ниже и остановилась у проема размером восемь на двадцать футов.

Вот она – «нора Гимбла».

Менее чем через двадцать восемь часов после того как «Андреа Дориа» пошел ко дну, Гимбл и еще один фотограф, Джозеф Фокс, совершили погружение и обследовали корабль в течение тринадцати минут. В 1981 году Гимбл организовал настоящую экспедицию на «Дориа» с использованием специального колокола для погружения и подводной техники. Аквалангисты вырезали дверь в фойе первого класса и достали сейф, в котором, как предполагалось, хранились драгоценности на миллионы долларов. На телевидении с большой помпой организовали вскрытие этого сейфа, а там нашлось всего несколько сотен долларов.

– Похоже на вход в сарай, – со смешком заметил Завала.

– Чтобы открыть этот вход в сарай, потребовалось две недели и специальное оборудование, – ответил Остин. – Мы должны управиться быстрее.

– Возможно, легче поднять всю махину разом. Если НУМА сумело справиться с «Титаником», то совладает и с «Дориа».

– Ты не первый выступаешь с таким предложением. Были проекты подъема с помощью сжатого воздуха, наполненных гелием огромных шаров, пластиковых пузырей и даже мячиков для пинг-понга.

– А парень с пинг-понгом большой оригинал! – присвистнул Завала.

– Бог с ним. Что ты думаешь об увиденном? – спросил Остин.

– Думаю, здесь есть над чем поработать.

– Согласен. Давай подниматься. Там узнаем, что считают другие.

Завала кивнул. Нос подлодки поднялся. Остин посмотрел вниз, туда, где, словно привидение, серел корпус затонувшего лайнера. Где-то там скрывалась тайна ужасных убийств. В этот миг Завала снова затянул песню по-испански, и Остин подумал, что, к счастью, путешествие скоро закончится.

«Дип-Флайт» появилась на поверхности в фейерверке брызг и пены. В пятидесяти футах от нее стояло спасательное судно. Мини-подлодка, слегка подскакивая на волнах, мгновенно преодолела это расстояние.

На судне имелись буксирное оборудование и носовой кубрик, но большую часть занимала открытая палуба. По обе стороны палубы конструкторы установили лебедки. Двое моряков с помощью тросов вкатили мини-подлодку на палубу, выполнив свою работу с хирургической точностью. Впрочем, другого на корабле отца Остин и не ожидал.

После встречи в музее Остин позвонил Руди Ганну, чтобы рассказать ему о результатах расследования и попросить в свое распоряжение спасательное судно. Ганн объяснил, что все корабли агентства в данный момент находятся на задании, причем ближайшее – «Нерей» – в Мексике. Курт соглашался на самое простое и непритязательное плавсредство, однако и такого нужно было ждать неделю. Тогда Остин набрал знакомый номер и рассказал отцу о проблеме.

– Ха! – хрипло воскликнул старик. – А я считал, что у НУМА больше кораблей, чем у ВМС США. Неужели у адмирала не нашлось посудины для тебя?

Остин не помешал отцу немного поторжествовать.

– Именно сейчас – не может. Мне в самом деле нужна твоя помощь, пап.

– Гм. За помощь нужно платить, парень, – с хитрецой в голосе сказал старик.

– Агентство возместит любые расходы.

– Деньги – пыль, – прогремел Остин-старший в ответ. – Мой бухгалтер найдет способ пустить эти деньги на благотворительность. Хорошо, посмотрю, что смогу для тебя сделать.

Остин улыбнулся. Его отец всегда отлично знал, где находится каждое судно его флота. Старик просто хотел, чтобы сын немного зависел от него. Поэтому Остин не удивился, когда через несколько минут раздался звонок. На другом конце провода послышался знакомый голос с хрипотцой:

– Тебе повезло, парень. Нашлась одна старая посудина. Конечно, не то что ваши научно-исследовательские суда, однако с работой справится. Завтра будет ждать в гавани Нантакета.

– Большое спасибо, папа.

На самом деле судно вовсе не было старым: не более двух лет на службе. И командовал им капитан Джон Макгинти! Несколько лет назад он обследовал «Андреа Дориа» и был рад продолжить работу.

Остин вынимал кассету из видеокамеры, когда подошел Макгинти.

– Ну, не томите, – с волнением проговорил капитан. – Как он теперь выглядит?

– Годы берут свое. Подождите, сейчас все увидите своими глазами.

Макгинти пригласил Остина и Завалу в каюту. Все устроились в мягких креслах с напитками. Включили видеомагнитофон. Капитан смотрел затаив дыхание, стараясь не упустить ни одной детали. Как только запись закончилась, он нажал кнопку перемотки.

– Вы, ребята, славно потрудились. И мало что изменилось с восемьдесят седьмого, когда я сам нырял к «Дориа». Только сетей напуталось больше. Говорят, будто внутренние балки прогнили и скоро там все развалится.

– Нельзя ли хотя бы приблизительно обрисовать – с чем нам придется столкнуться?

– С удовольствием расскажу. Подлить? – Не дожидаясь ответа, Макгинти добавил виски в каждый стакан и бросил кубики льда. Сделал небольшой глоток. – Одну вещь вы не должны забывать никогда. «Дориа» может казаться вполне симпатичным, несмотря на искореженный корпус, но это корабль-убийца. Конечно, тут не Эверест. Однако те, кто ныряет на «Дориа», испытывают такой же прилив адреналина, как и альпинисты на высочайшей горе мира.

– У каждого крушения свой характер, – согласился Остин. – А какие там главные опасности?

– Полно всяких неожиданностей. Во-первых, глубина. Необходима двухчасовая декомпрессия. Нужен утепленный костюм. Внизу очень холодно. Кроме того, туда приплывают на кормежку акулы. Конечно, этот вид считается безопасным. И все же, когда вы два часа висите, проходя декомпрессию, нет уверенности, что какая-нибудь из этих милых рыбок не перепутает вас с жирной сайдой.

– Когда я только начинал заниматься подводным плаванием, мой папа предупредил: в воде ты уже не на вершине пищевой пирамиды, – заметил Остин.

Макгинти продолжал:

– Тем не менее эти проблемы не самые главные. Сильные течения – вот что опасно. Поток может увлечь вас вниз или протащить поперек судна.

– Я почувствовал это, когда мы путешествовали на мини-подлодке, – подтвердил Завала.

Макгинти кивнул.

– Вы сегодня поняли, какая там видимость? – спросил капитан.

– Все было отлично видно. Мы обнаружили судно, даже не включив прожектора, – сообщил Остин.

– Вам повезло. Сегодня ярко светит солнце, море не замутнено. А в пасмурный день вы можете быть на месте, но так и не увидеть корпуса затонувшего корабля. И это ерунда по сравнению с тем, что творится внутри: темно, как в аду, и повсюду слой ила. Стоит только прикоснуться, и вас окутывает непроницаемое плотное облако. В такой ситуации легко растеряться и заблудиться. И еще одна большая проблема – обрывки проводов или веревок. Они не всегда видны. Можно запутаться и оказаться в серьезной беде. С аквалангом у вас будет всего двадцать минут, чтобы выбраться из пут.

– Маловато времени для обследования такого большого корабля.

– Вот потому «Дориа» очень опасен. Люди ныряют, стремясь добыть какой-нибудь ценный сувенир, и, забыв об опасности, попадают в трудное положение. Они теряются, совершают ошибки и погибают. Снаряжение должно быть идеально налажено для погружения. На моей памяти один парень сложил здесь голову, потому что наполнил баллон не той смесью. Когда я сам спускался на «Дориа», у меня было пять баллонов, специальный пояс, фонарики, ножи. В общей сложности двести двадцать восемь фунтов снаряжения. Можно потратить жизнь, совершая погружения на затонувшие корабли, но и с таким опытом на «Андреа Дориа» легко заблудиться. Судно лежит на боку, значит, палуба и полы будут над головой, а переборки – вертикально.

– Судя по всему, «Дориа» – подходящий объект для нас. Правда, Джо?

Макгинти нахмурился. Обычно такая самоуверенность на затонувшем лайнере приводила к летальному исходу. Но эти двое – какой-то особый случай. Высокий светловолосый парень и смуглый весельчак необычайно располагали к себе. Капитан усмехнулся. Черт возьми, неудивительно, если эта парочка, оказавшись в брюхе «Дориа», действительно закажет бармену-привидению текилу.

– Какая ожидается погода, капитан?

– В этих местах заранее предсказывать невозможно. То тихо, то вдруг заштормит. Часто бывает густой туман. Сейчас дует юго-восточный ветер, но скоро он поутихнет, и, по-моему, море будет спокойным.

– Отлично. Нужно поторопиться, чтобы успеть все сделать, – сказал Остин. – Времени у нас совсем немного.

Макгинти снова усмехнулся. Какая, однако, самоуверенность!

– Посмотрим. А что вы ищете? Бронированный грузовик? Тогда вам предстоит изрядно поработать, – сказал капитан, покачав головой. – Жаль, что не могу помочь вам. Увы, мой век под водой кончился. Хотя вы можете взять проводника...

Остин заметил голубой корпус приближающегося судна. На носу было написано «Майра».

– Простите, капитан, – извинился Курт. – Думаю, наш проводник прибыл.

Глава 40

Джорджтаун

Вашингтон

Округ Колумбия

– Джемма, у тебя найдется свободная минутка? – позвал Траут из кабинета. Он сидел, склонившись над монитором компьютера.

– Уф! – ответила Джемма из соседней комнаты.

Она лежала под потолком на доске, поддерживаемой двумя лестницами-стремянками. Джемма и Пол все время что-нибудь переделывали в своем доме. Руди Ганн велел Джемме отдохнуть несколько дней, прежде чем возвращаться к работе. Но, как только она вошла в дом, сразу же взялась за неоконченный ремонт. И сейчас Джемма разрисовывала потолок цветочными гирляндами.

Она вошла в кабинет, вытирая тряпкой руки. На Джемме были надеты старые джинсы и рубашка. Рыжие волосы скрывались под белой кепкой, на которой красовалась надпись: «Настоящий тест для краски». Лицо усеивали разноцветные пятнышки. Чисто было только вокруг глаз: их защищали специальные очки.

– Ты похожа на картину Джексона Поллока, – нежно произнес Пол.

– Слушай, а как Микеланджело расписывал Сикстинскую капеллу? Я работаю всего час, и у меня уже ноют руки.

Траут обнял жену за талию и привлек к себе. Теперь он при каждой возможности старался прикоснуться к Джемме, словно боялся, что она снова исчезнет в джунглях. Случившееся в Мексике напоминало Полу ночной кошмар.

– Как соблазнительно ты выглядишь с краской на лице.

Джемма в ответ нежно погладила волосы Траута.

– Ты знаешь, как уговорить девушку. А это что? Так ты за этим позвал меня? – спросила она, взглянув на экран.

– Ну вот и кончилась романтика. Скажи, что ты видишь?

Джемма внимательно смотрела на изображение.

– Передо мной прекрасно выполненные эскизы восьми фантастического вида голов. – Дальше ее голос звучал монотонно, как у патологоанатома, проводящего аутопсию. – На первый взгляд все эти профили кажутся одинаковыми, но при дальнейшем рассмотрении я отмечаю слабые различия в области челюсти, рта и черепа. Ну, как я справилась, Шерлок?

– Вы все тонко подметили, мой дорогой Ватсон.

– Элементарно, дорогой. А кто нарисовал это?

– Досточтимый доктор Чи – человек многочисленных талантов.

– Я достаточно хорошо узнала профессора, чтобы ничему не удивляться. А как к тебе попали рисунки?

– Чи показал мне их в Гарварде и попросил продемонстрировать тебе, вспомнив, что сначала ты занималась палеонтологией, а уже потом – морской биологией. Хотя главным образом он стремился, чтобы кто-то взглянул на изображения свежим взглядом. А для меня, как для океанолога, подобные картинки не имеют большого смысла.

– А ты посмотри по-другому, Пол. Если бы тебе показали какой-то камень со дна океана, о чем бы ты спросил в первую очередь?

– Откуда его взяли?

– Браво. Тот вопрос задал бы и археолог. Изучение культуры индейцев майя никогда не входило в мою сферу деятельности, однако вот мой первый вопрос к тебе: где находятся эти головы?

– Вот эта – с развалин, где вы с Чи столкнулись с бандитами.

Неприятный холодок пробежал по спине Джеммы – она вспомнила о пекущем солнце, запахе разложения и «черных археологах».

– А остальные?

– Из разных мест, где побывал Чи.

– А почему он выбрал именно эти? Опустим пока наличие некоего внешнего сходства.

– Расположение. Лица высечены на фризах обсерваторий, где изображены древние корабли. Предположительно финикийские. А может, и нет.

– Весьма интригующе.

– Профессор тоже так считает. Корабли объединяют все изображения.

– И что все это значит?

– Не знаю, – ответил Пол, пожав плечами. – Боюсь, я вышел за пределы моей компетенции.

– Тогда почему бы не позвонить Чи?

– Уже пробовал. Его нет в офисе в Мехико. Там ответили, что профессор был рано утром, а теперь недоступен.

– Все ясно. Это значит, что он на пленэре.

– Я оставил сообщение, – добавил Пол.

– А что, если позвонить Орвилю?

– "Сумасшедшему ученому"? Именно о нем я и подумал. Просто сначала хотел узнать твое мнение.

– Звони, звони Лайнусу Орвилю.

Траут набрал номер и включил громкую связь.

– А, Малдер и Скалли, – донеслось с противоположного конца. – Как идет работа над секретными материалами?

Самым серьезным тоном, на какой только был способен, Траут ответил:

– Мы обнаружили неопровержимые доказательства того, что все эти таинственные корабли – с затонувшего континента My.

– Шутите! – воскликнул профессор.

– Точно. Просто захотелось произнести слово «му».

– Му-му, Малдер. Ладно. А теперь говорите, зачем позвонили.

– Мы хотим узнать ваше мнение по поводу рисунков профессора Чи, – объяснила Джемма.

– А-а, изображения Венеры.

– Венеры?

– Да. Восемь эскизов. На каждом представлена очередная реинкарнация Венеры.

Джемма недоуменно посмотрела на профили с выдающимися челюстями и мощными лбами.

– А я всегда представляла богиню любви в образе нежной девы, родившейся из океанской пены и явившейся миру на створке раковины.

– Это из-за того, что в вашей голове засел образ с картины Боттичелли, и вы потратили кучу времени на классическое образование. А Венера в представлении майя – мужчина.

– Какой шовинизм!

– Только до определенной степени. Что касается жертвоприношений, то здесь, по твердому убеждению майя, все боги равны. Венера являлась символом Кецалькоатля, или Кукулькана – Пернатого Змея. Аналог рождения и возрождения. Как и Кецалькоатль, Венера исчезает, чтобы снова возродиться.

– Понятно, – сказал Траут. – Майя украшали храмы изображениями божества, чтобы умилостивить его. И ожидая, когда оно вернется.

– Отчасти да. Вы должны понять, как архитектура храмов связана с религией. Постройки майя часто привязывались к ключевым астрономическим точкам вроде равноденствия, солнцестояния или появления Венеры. Работал небесный калькулятор, если хотите.

– Профессор Чи сравнивал башню обсерватории с компьютером, а надписи на стенах – с программным обеспечением. Он чувствовал, что все это – лишь часть какой-то обшей системы.

– Он излагал мне свою теорию. Однако той башне еще о-о-очень далеко до «Ай-би-эм».

– Но все-таки возможно, что башня и примыкающие к ней постройки – элемент какого-то одного плана, единой схемы? – настаивала Джемма.

– Не пытайтесь понять меня превратно. Индейцы майя были невероятно изобретательны и любили удивлять. Умение предсказывать появление Венеры давало жрецам невероятную власть. Это божество помогало определять важные даты. Например, когда сеять, когда убирать урожай, время наступления сезона дождей. На руинах некоторых городов майя все оконные и дверные проемы зданий сориентированы в соответствии с положением Венеры относительно различных точек горизонта.

– И все же там нет изображений кораблей, насколько мне известно, – возразила Джемма.

– Да, такие изображения есть только в восьми храмах. Венера скрывается из виду на восемь дней. Ужасно зависеть от расположения планет. Жрецы брали нескольких девушек, приносили их в жертву, и опять все возвращалось на круги своя. Кстати, у меня лекция через пять минут. Нельзя ли продолжить нашу захватывающую беседу немного позднее?

Джемма не отступала:

– Значит, Венера скрывается из виду на восемь дней, и существует восемь храмов, где на стенах высечены корабли. Думаете, совпадение?

– Чи так не думает. Ладно, мне пора. Не терпится рассказать студентам о континенте My.

Орвиль положил трубку.

– Итак, посмотрим еще раз, чем мы располагаем. Нам известно о восьми храмовых обсерваториях. Каждая была построена для наблюдения за Венерой. – Траут сделал пометку в блокноте. – Также все эти постройки посвящены одной теме – прибытию кораблей с сокровищами. Корабли скорее всего финикийские. Конечно, дикое предположение, но, возможно, обсерватории и Венера как-то связаны с сокровищами.

Джемма кивнула, соглашаясь. Она взяла лист бумаги и в случайном порядке нарисовала восемь кругов.

– Предположим, это храмы. – Джемма соединила линиями круги и пристально посмотрела на рисунок. – Что-то в этом есть.

– Похоже на паука, – предположил Пол.

– Мы мыслим стандартно, все наши представления привязаны к Земле. Скажем, вот это Венера в самой крайней точке относительно горизонта. В том храме, где мы были с Чи, я видела два небольших окошка, похожих на бойницу в замке. Вот что получится, если провести линии от этого окошка к точке нахождения Венеры. А теперь – от другого окошка.

Таким образом Джемма соединила с Венерой все восемь обсерваторий. Довольная рисунком, она подсунула листок Полу.

– Теперь получилась пасть голодного аллигатора, – сказал он.

– Возможно. Или пасть голодного змея.

– Все еще думаешь о том змее?

– И да и нет. Чи носил амулет, который назывался «Пернатый Змей». Рисунок напомнил мне о челюстях Кукулькана.

– Нужно достать точный план расположения всех обсерваторий, чтобы в этой затее появился хоть какой-то смысл. Жаль, что Чи не с нами.

Джемма слушала вполуха.

– Я вот о чем подумала. «Говорящий камень», который ищут Курт и Джо. А не окажется ли на нем какой-то схемы в виде решетки?

– Возможно. Я позвоню еще раз и оставлю сообщение для Чи. Пусть он свяжется с нами как можно скорее. И позвоним Курту. Сообщим, как ты кое-что нащупала.

Джемма задумчиво смотрела на рисунок.

– Да, вот только что?