Текст книги "В Помпеях был праздник"

Автор книги: Клара Моисеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

В Помпеях был праздник
ИСТОРИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ

РИСУНКИ И.АРХИПОВА

ИЗДАТЕЛЬСТВО «ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА»

Москва

1972

I
ПРАЗДНИК

Вот увенчали ослов: гирляндой с них хлебцы свисают.

Мельниц стоят жернова, убранных в блеске венков…

Овидий

Вначале он услышал цокот маленьких копыт и веселый смех. Чистая узкая улица, выстланная белыми каменными плитами и ночью омытая дождем, только что тихая и пустынная, вдруг наполнилась звоном, треском и криками. И тотчас же из-за поворота появилась процессия. Удивительная процессия, какой Стефан Мерула ни разу не видел, но которую мечтал увидеть, потому что Это явно была театральная процессия. Откуда только такое количество мимов? Старики в белых праздничных одеждах, мужчины, женщины, дети, все в венках, с ветками маслины и пучками колосьев, девушки с кувшинами вина на плечах – все пели, кричали, приплясывали и шутили. Иные из них погоняли ослов. Головы животных были убраны венками из полевых цветов, а на шеях висели гирлянды маленьких свежих хлебцев с хрустящей корочкой; они издавали необычайно соблазнительный запах. Это и заставило юношу подумать: мимы ли это?

Стефан Мерула, решивший было, что это театральное зрелище, вдруг усомнился. Слишком много актеров, к тому же во главе процессии шел такой почтенный красивый старик в белом колпаке, посыпанном мукой. Зачем?

– Да это праздник пекарей! – воскликнул Стефан Мерула и обрадовался ему не меньше, чем если бы это было театральное представление. Попасть на такой праздник в богатых Помпеях, где есть не менее сорока пекарен, было удачей для каждого путешественника, а для человека, доставившего пекарям зерно, такой праздник был вдвойне интересен.

Стефан еще не успел подумать о том, как найти знакомых пекарей, а толпа уже заполнила всю улочку и увлекла его за собой.

Звенели бубенчики на ослах, трубили трубачи, им вторили кифары и детские погремушки. Стефан, увлеченный веселыми молоденькими девушками, незаметно очутился на помпейском форуме. Сегодня пекари были хозяевами форума, и казалось, что белые мраморные колонны, заботливо увитые зелеными венками, воздвигнуты именно для этого праздника.

– Отдай свой голос достойному человеку, и я налью тебе вина, – сказала Стефану веселая девушка с венком из полевых цветов.

– За кого же я должен голосовать? – спросил Стефан, поняв, что речь идет об избрании эдила.

– За Юлия Полибия, если хочешь иметь каждый день хрустящие хлебцы.

С этими словами девушка наполнила глиняную чашу и подала Стефану с такой обворожительной улыбкой, что Стефан сразу же понял, какой награды ждет девушка, и крепко поцеловал ее в румяную щеку.

– Я готов голосовать за Юлия Полибия, хоть и не живу в Помпеях, – признался Стефан. – Но я видел Юлия Полибия. Ведь я привез ему зерно.

– Ты привез зерно моему дядюшке Юлию Полибию? Как это хорошо! Тогда выпей еще одну чашу, – обрадовалась девушка. – Я думала, что ты из помпейцев, что будешь голосовать за моего дядюшку. Ты, возможно, и не знаешь, что это за важная птица – Эдил?

– Откуда мне знать? Я издалека.

– Однако ты помог его избранию, если привез зерно. Первейшая обязанность эдила – заготовка зерна. Кому нужен эдил, который не заботится о горожанах! А хлеб ведь нужен каждому помпейцу, не правда ли?

– Разумеется! – согласился Стефан. – Но не так уж трудно Заготовить зерно. Стоит лишь сообщить в соседние поместья, и пшеницы будет доставлено сколько угодно! А что он еще делает, Этот эдил?

– Он проверяет, хороший ли хлеб продают пекари, его вес.

Эдил должен штрафовать за мошенничество. Впрочем, если хочешь знать, нынешний эдил не угодил многим пекарям именно потому, что штрафовал с чрезмерным усердием. Один уважаемый пекарь позволил себе немного убавить количество теста, положенного на каждый маленький хлебец. Этого не заметили покупатели, все были довольны. А вот эдил взял и как-то утром проверил вес каждого хлебца. Он увидел, что пекарь смошенничал: положил в свой мешок изрядную сумму денег незаслуженно. И он велел его судить. Ведь мог не заметить такой малости, не правда ли?

– Хорошо, что заметил. А что стало с пекарем?

– Ему присудили такой штраф, что пришлось продать свой новый дом с садом и фонтаном да еще забрать у молодой жены все купленные ей драгоценности и отдать их богатому скупщику под залог. Теперь этот пекарь трудится дни и ночи, чтобы вернуть долги. Ему и жизнь не мила.

– Я бы не стал обманывать, – сказал Стефан Мерула. – И голос свой я бы отдал за нынешнего эдила, который не угодил пекарям.

– И я не стала бы обманывать. Мой дядюшка, Юлий Полибий, самый честный человек в Помпеях, поверь мне!

Сын вольноотпущенника, управляющего большим имением, Стефан Мерула впервые отправился в самостоятельное путешествие. Впервые в своей жизни он получил почетное поручение – доставить зерно в богатые Помпеи. Это было большое путешествие, если учесть, что поместье, где они жили, находилось в пяти днях пути от Помпеи.

Стефан Мерула был в Помпеях очень давно, когда совсем еще маленьким мальчиком прибыл сюда с отцом на громыхающей двухколесной повозке. Ему запомнились роскошные виллы богачей и форум с храмом Аполлона, сверкающим белыми мраморными колоннами.

В тот раз они оказались в Помпеях через несколько лет после великого бедствия. Многие вспоминали тот страшный день, когда земля внезапно задрожала, застонала и так раскачала город, что рухнули храмы Юпитера и Аполлона. Тогда все говорили о гневе богов и приносили щедрые жертвы к алтарям.

Сейчас уже не видно было разрушений. Форум выглядел еще наряднее и красивее, а статуя Аполлона по-прежнему стояла с простертыми руками. Помпеи выглядели очень богато. Стефан не знал, что уже несколько лет, как город стал одним из самых модных мест отдыха. Римские аристократы приезжали сюда в жаркие летние месяцы, чтобы насладиться мягким и приятным климатом и морем. Среди садов и виноградников по склонам Везувия были воздвигнуты виллы. В городе были построены новые храмы и знаменитый музыкальный театр, который стал известен далеко за пределами Помпей.

Прощаясь со Стефаном и давая ему множество советов, отец разрешил потратить немного денег на развлечения. Он позволил побывать в амфитеатре на бое гладиаторов, а еще лучше – посмотреть захватывающее зрелище: стравливание хищников.

«Если тебе повезет, сынок, – сказал отец, – то на арену выпустят быков, медведей, львов, а может быть, даже тигров. Они будут пожирать диких кабанов и зайцев. Говорят, что в такой игре участвуют и гладиаторы. Все они обречены, потому что хищники делают свое дело и кровь льется рекой. Наш господин видел такое зрелище, он рассказывал, что хищники свирепствуют неистово и так это интересно, что на игры в Помпеи приезжают знатные люди из многих городов и даже из Рима».

«Тогда не попадешь, – вздохнул Стефан, – места не хватит».

«Мест много, в амфитеатре может поместиться двадцать тысяч человек, население всего города. Только уплати. Однако не будь расточительным, купи номерок подешевле. Отовсюду видно».

Разумеется, Стефан мечтал о таком зрелище. Но сейчас, участвуя в празднике пекарей, он вспомнил о мимах, которые разыграли свое представление на узкой улочке у харчевни, давно, в тот приезд. Это представление особенно хорошо запомнилось ему, потому что сам Стефан с малолетства имел склонность к перевоплощению. И не только склонность, а какую-то необыкновенную потребность. Без слов, жестами и очень выразительной мимикой липа Стефан умел передать образ живого человека со всеми его особенностями. Может быть, помогло то запомнившееся веселое зрелище, когда настоящие мимы дали ему первый урок? Иначе почему он был признан мимом в своем поместье?

В часы досуга, когда рабы и вольноотпущенники, жившие в большом поместье Мерулы, собирались на обширном дворе, Стефан изображал кого-либо, над кем можно было всласть посмеяться. Отец Стефана, знавший способности своего сына, нередко предостерегал его, чтобы Стефан по легкомыслию не вздумал изобразить кого-либо из семьи господина, его родственников или гостей. Смеяться можно было лишь над слабостями или недостатками рабов, какими были еще недавно вилик Мерула и его сын Стефан.

Сейчас, в этом веселом водовороте, Стефан вдруг ощутил потребность что-то сделать, на минуточку преобразиться и повторить повадки человека, который ему запомнился. Но что показать, он не мог решить. Ведь эти люди не знали смешного и нелепого хранителя зерна, который дрожащими руками отвешивал ту малость, что полагалось выдать каждому рабу на пропитание. Он что-то важно записывал на своей вощеной дощечке, предварительно вскидывая к небу косящие глаза и словно подсчитывая и соображая, правильно ли он это делает. В поместье, где каждый знал Этого усердного и дотошного человека, Стефан имел успех. Жестами и мимикой, без единого слова Стефан сумел заставить людей поверить в то, что он взвешивает зерно, делает запись, подсчитывает…

Вряд ли здесь мог иметь успех облик старой знахарки, толстой, кривоногой, но очень подвижной и бойкой женщины, которая лечила рабов своими травами и заклинаниями. II образ закройщика из рабов, который так ловко примерял господину вновь сделанную накидку и тогу. Все это было очень забавно, когда люди, знавшие, кого показывает Стефан, вдруг находили безупречное сходство в каждом его движении, в выражении лица.

Стефан не сразу решил, стоит ли ему здесь, в этой веселой толпе, показать свое искусство. Вначале он просто веселился. От души смеялся над шутками старого пекаря, заигрывал с девушками, знакомился с юношами. Племянница Юлия Полибия, отставив свой кувшин, надела венок на его курчавую голову, а веселый юноша-пекарь хлопнул Стефана но плечу и спросил:

– Откуда ты, великан? Такого можно и в гладиаторы.

В ответ на реплику незнакомого юноши Стефан в одно мгновение превратился в старого, согбенного человека, больного и страшного, бредущего с палкой по неровной дороге. Юноша в изумлении смотрел на это превращение. Перед ним в самом деле был старый, согбенный человек, и гладкие плиты улицы словно бы покрылись буграми.

– Да ты, видно, из мимов? – сказал незнакомец. – В одно мгновение ты словно переродился… Покажи еще что-либо! У нас тут, видишь, и трубачи, и кифаристы, и певцы, а мима нет…

– Кого же представить? Может быть, борца?

– Можно и борца. Показывай!..

В то время как Стефан разыгрывал сцену борьбы, в толпе, глазеющей на веселый праздник, стоял юноша Антоний, сын философа, живущего в уютной вилле на окраине Помпей. Антоний как зачарованный смотрел на молодого мима. Он был увлечен игрой, которая показалась ему вполне занятной, потому что перед ним был настоящий кулачный боец с лицом спокойным, равнодушным и даже бессмысленным и с удивительно ловким и красивым телом. Мускулам этого мима можно было позавидовать, хотя и сам Антоний был отлично сложен. Все дело было в том, что молодой мим был самым настоящим двойником Антония. И если бы на этом миме была такая же белоснежная тога, то люди, увидевшие их рядом, не нашли бы в них различия. Чем больше Антоний вглядывался в неизвестного юношу, тем больше он поражался этому удивительному сходству. Откуда он взялся?.. Кто он такой?.. И как Это может быть?.. Если он житель Помпеи, то Антоний давно уже должен был бы знать о человеке-двойнике. Если он гость издалека, то откуда?..

Стефан уже распростился со своим воображаемым соперником, которого он уложил на обе лопатки, и в окружении веселых девушек отошел к колоннаде, где стоял Антоний.

«Само божество покровительствует нам», – подумал Антоний и решительно подошел к Стефану.

– Должно быть, боги создали нас в один день, – сказал, улыбаясь, Антоний и, глядя смеющимися глазами в веселые глаза Стефана, словно бы увидел свое отражение.

Стефан, в свою очередь, опешил от изумления и сразу даже не нашелся; он не знал, что сказать этому богатому красивому юноше, который был так невероятно похож на него, что его родной отец, Мерула, вполне мог бы этого богатого юношу назвать Стефаном, хотя сам он, Мерула, был вольноотпущенником всего лишь год и почти вся его жизнь прошла в рабстве.

Несколько мгновений они стояли молча, рассматривая друг друга. А потом Антоний, сын философа, молодой поэт, вдруг прочел несколько строк импровизации. Он облек эти строки в очень красивую, изящную форму, и Стефан, который был грамотен, но не очень начитан, с грустью подумал о том, что какой-то поэт написал эти стихи, ему неизвестные.

 
Встретил себя самого я в потоке людском торопливом!
Чудо великое – видеть живое свое отраженье;
Если подобен ты мне и станом, и ликом, значит,
В душе у тебя, как в моей, обитают священные музы.
 

– Отличные стихи написал неизвестный мне поэт, – сказал Стефан. – Какая удивительная встреча с себе подобным. И как лестно, что, увидев меня на этом празднестве пекарей, ты, высокорожденный, обратился ко мне с такими словами. Поистине я жажду стать твоим другом. Кто ты?..

Только сейчас Антоний понял, что он сделал недозволенное и непривычное, обратившись с такими пышными словами к простолюдину, а может быть, даже и к миму. Ни один порядочный человек не станет вести разговор с мимом. Если бы его, Антония, спросили, почему он сделал это, недопустимое для человека благородного и знатного сословия, он бы не смог ответить. Но сделал он это только потому, что увидел нечто удивительное и совершенно необъяснимое. Да и в самом деле – как понять это? Как могло свершиться такое чудо?.. Когда ты вдруг на площади своего города встречаешь двойника… Что это – волшебство или веление богов? Эти мысли мгновенно промелькнули в голове Антония, и в поисках ответа он спросил:

– Откуда ты? Неужто помпейский житель?

– Если ты помпейский житель, то мой дом находится в пяти днях пути от твоего дома. Я сын вольноотпущенника, управляющего имением. Мое имя Стефан Мерула… А твое?

– А я сын философа, известного не только в Помпеях. Наша вилла у Геркуланских ворот. Ничего подобного в жизни не встречал… И от удивления сочинил те строки, которые ты слышал. И хоть отец премного преподавал мне философию, я все равно не найду ответа на мой вопрос. Как может быть, чтобы боги создали в разных местах одновременно совершенно одинаковых людей?.. Согласись, что подобное достойно удивления. И, поскольку со мной свершилось такое чудо, я хотел бы узнать тебя получше. За каким делом ты здесь?

– Я не менее тебя удивляюсь случившемуся, – ответил Стефан. – Как видишь, могущество богов непостижимо. И как прекрасно, что отец послал меня вместе со своими доверенными доставить зерно помпейским пекарям перед выборами эдилов. Не случись эти выборы в ближайшее время, они вряд ли бы так торопили нас с доставкой зерна и я не попал бы на это веселое празднество пекарей, а ты мог не встретить меня на этой площади, прогуливаясь без мыслей о том, что на свете есть твой двойник. Теперь, когда ты знаешь, кто я, ты не осудишь меня за то, что я пожелал вдруг превратиться в мима – существо ничтожное и недостойное стоять рядом со знатным человеком. Я позволил себе эту невинную забаву лишь потому, что питаю удивительную привязанность к этому занятию, и должен тебе сказать, благородный юноша, что этим занятием я снискал себе добрые чувства не только рабов, но и вольных людей нашего поместья. Они нередко просят меня изобразить что-либо, что им уже знакомо, но всегда одинаково смешно и занятно.

– Я не могу осудить тебя за это, мой двойник Стефан Мерула. Скорей я могу тебе позавидовать. Ты более свободен в своих желаниях, чем я. Тебя никто не осудит за твое увлечение, а мне этого нельзя, хоть я и питаю к этому интерес. Я должен тебе признаться, что с малых лет у меня было стремление кому-то подражать, повторить чьи-то жесты, вдруг преобразиться. Но меня всегда останавливали. Во мне заглушали эту потребность. К тому же я был так безмерно занят науками и поэзией, что у меня не оставалось свободной минуты. Посуди сам: я сын прославленного ученого Манилия Тегета, который жаждет свои знания передать мне в наследство. Но мой благородный отец нередко забывает, что его знании накоплены долгими годами. А мне всего девятнадцать лет… Как же я могу вместить все это в мою еще совсем глупую голову?..

– Удивительное совпадение! Мне тоже девятнадцать!.. Могущество богов непостижимо!

Они еще долго стояли среди беломраморных колонн форума и уже не обращали внимания на веселый праздник пекарей, на музыку, на пляски юных танцоров и на прыжки привлеченных толпой акробатов. Двое юношей не переставали делать открытия, столь загадочные и таинственные, что у каждого голова шла кругом от изумления. Они не так долго были знакомы, но уже многое узнали друг о друге. И все это было откровением, потому что удивительно совпадали их вкусы, наклонности и интересы. И хотя они были совершенно разными, потому что знания, полученные Антонием от отца-философа, и знания, полученные Стефаном от бывшего раба, были различны, очень многое сближало их. Они были разными, но их роднило врожденное чувство благородства, сходные вкусы и общность интересов, несмотря на то что различными были возможности каждого проявлять свои интересы. Если Стефану было можно проявить свое творческое начало, подражая уличным артистам – мимам, то Антонию можно было выразить себя в разумных философских рассуждениях, которые он вел с отцом и друзьями отца, людьми образованными и учеными. К тому же Антоний писал стихи. К поэзии он обратился рано. Еще тогда, когда впервые написал сочинение, порученное ему взыскательным учителем философом Тегетом.

– Наше сходство в какой-то мере роднит нас, не правда ли? – спросил Антоний Стефана. – Надо нам еще повстречаться с тобой и поговорить о многом. Если ты ближайшие несколько дней потратишь на свои дела, связанные с продажей зерна, то в начале следующей недели ты будешь уже свободен. Не правда ли? Встретимся здесь, на форуме, у этих колонн.

– Обязательно встретимся! – воскликнул Стефан и, прижав обе руки к груди, низко склонился перед Антонием. – Я буду очень рад.

Стефан долго еще стоял у колонн форума. Не обращая внимания на праздник пекарей, он думал об удивительной встрече. Как ни старался, он не смог объяснить себе происшедшего иначе, как каким-то колдовством. Но от кого исходило это колдовство? Какое божество сделало их сходными и столкнуло в тот единственный день, когда он очутился в Помпеях и так случайно был увлечен народным празднеством? Об этом следует хорошо подумать. А пока надо, не теряя времени, отправиться к Юлию Полибию – будущему эдилу. Дельный эдил. Он уже сейчас, заранее, позаботился о запасах зерна для пекарей, хочет оправдать доверие помпейцев.

Отправляясь в Помпеи с грузом зерна, Стефан Мерула и представления не имел о том, как горячо заинтересованы в быстром выполнении этого дела такие важные личности, как эдилы. Сидя в своем поместье и помогая отцу на винограднике, Стефан не мог знать, как тесно переплетаются интересы богатых людей, владеющих пашнями, с интересами ремесленников, рабов и эдилов в Помпеях. Он только знал о том, что зерно должно быть доставлено по назначению, что следует получить столько-то денег и по поручению матери надо посмотреть устройство самой хорошей пекарни, чтобы потом сделать такую же пекарню в маленьком городишке, недалеко от поместья.

Вольноотпущенник Мерула, еще будучи рабом и помощником управляющего в этом имении, лелеял мечту когда-нибудь, когда он уже откупится и будет свободным, стать хорошим пекарем. Он считал это дело благородным, потому что без хлеба не может прожить ни бедный, ни богатый, ни хозяин поместья, ни раб, и руки, создающие хлеб, благословенны.

«Твоя судьба будет более счастливой, – говорил отец Стефану. – Мне удалось выкупить тебя, пока ты еще молод, когда впереди много сил и желания твои могут исполниться, если ты будешь хорошо трудиться и не будешь предаваться лени, твои мечты сбудутся. Будь внимателен, сынок, не бегай за мимами, не трать времени попусту. Побывай у самых лучших пекарей Помпеи, у тех, кто уже прославлен своим богатством. Я знаю, там есть среди них вольноотпущенники, которые собственными руками создали свое благополучие. Тяжким трудом они заработали деньги на выкуп, а когда стали свободными, честным и благородным трудом приобрели свое богатство. II мы, сынок, пойдем тем же путем. Посмотри внимательно, как сделаны печи, чтобы нам сделать самую хорошую печь…»

«А есть ли у тебя деньги для этого, отец? Сколько нужно этих денег? Скоро ли ты их наберешь?»

«Пока еще нет этих денег, сынок. Пока еще не выплачены долги. Уже год, как мы свободны, а долг еще висит надо мной.

Однако я надеюсь и долг выплатить, и собрать две тысячи сестерций, которые нужны первое время на обзаведение хозяйством пекаря. Мы начнем с малого. Ведь у нас с тобой крепкие руки, не правда ли?»

Об этом разговоре Стефан вспомнил сейчас, когда расстался с Антонием, который был так бесподобно похож на него и который, по всей видимости, был очень богат и очень знатен. Из какой тонкой белоснежной шерсти была сделана его тога! Как красива была Эта серебристая шерстяная накидка!.. А какой дорогой перстень у него на указательном пальце!.. Впрочем, он сам сказал, что живет в богатом поместье на окраине Помпей. Однако при такой знатности такая простота в обращении кажется неправдоподобной. Никогда в жизни Стефан не встречал человека столь богатого, знатного и столь простого. И хоть отец, Мерула, восхищается благородством своего хозяина, и хоть он считает его добрейшим за то, что тот принял от него выкуп и предложил управлять имением, в котором отец двадцать лет был рабом, все равно невозможно сравнить благородство хозяина и благородство Антония. Тут сразу видно, что Антоний – человек необыкновенный. Хотелось бы посмотреть на его отца… Какой он из себя?..

Весь остаток дня Стефан провел в заботах о порученном ему деле. Он больше не отвлекался. Он даже не остановился, когда прошел мимо акробатов, которые показывали свое представление недалеко от гладиаторской школы. Он точно выполнял все, что ему было поручено отцом. Последил за тем, чтобы быстро разгрузили поклажу, чтобы сдали зерно в хранилище, чтобы накормили ослов. А когда все это было сделано, Евтих тщательно все записал на вощеных дощечках и очень ловко подсчитал, сколько нужно получить денег от пекарей, сколько нужно уплатить в харчевню и на постоялый двор, где остановились на ночлег.

Старый отпущенник Евтих был удивительно ловок в счете, он умел в уме производить такие вычисления, что иному не сделать этого на пяти вощеных дощечках. Мерула знал, кому доверить деньги хозяина. Посылая Евтиха с ценным грузом и дав ему в помощники своего сына, он мог считать, что сам отправился в это трудное путешествие. А Потин Мерула очень хотел, чтобы зерно прибыло вовремя. Он хотел, чтобы хозяин поместья был доволен и дал бы ему обещанное вознаграждение. Ему нравились обязанности управляющего, но все же мечта о собственном доме и пекарне не оставляла его. Потин Мерула был уверен, что замысел его осуществится. Да и как было не верить, если осуществилось самое главное – он откупился, он свободен и сын его, Стефан Мерула, уже никогда не узнает горьких дней рабства.