Текст книги "Меня не удержать"

Автор книги: Клара Джексон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

5

Стенли ушел в клинику рано утром, поцеловав Джину на прощание и пожелав ей успехов на лекциях.

Чувствуя, что слегка нервничает перед началом учебы, она прошлась по квартире. Все вещи уже были расставлены по местам, осталось приобрести некоторые мелочи.

Джина немного постояла, оглядывая гостиную, потом тряхнула головой. Почему она до сих пор бездействует, если давно уже должна одеться и бежать на лекции? Ведь еще нужно выяснить, в каком корпусе будут проводиться занятия. Джина с досадой прикусила губу. Все это требовалось узнать еще вчера, но она занялась приготовлением ужина! Нужно было просто, сделать несколько сандвичей. Стен ведь сам сказал, что этого будет достаточно. Днем, когда после перерыва на ленч Джина шла в другой корпус, ей вдруг сделалось дурно. Она внезапно почувствовала сильную слабость и головокружение. Первая мысль Джины была о том, что она забеременела. Но это предположение показалось ей настолько невероятным, что она тут же отмела его и, присев на лавочку, переждала, пока прекратится головокружение и нормализуется сердечный ритм.

Позже, сидя в аудитории, Джина спросила себя, что она здесь делает, если ей так плохо? Неужели защита докторской диссертации имеет для нее такое большое значение? Впрочем, вскоре решила Джина, ничего страшного с ней не происходит, просто нервишки разгулялись. Слишком большую нагрузку пришлось выдержать за последние дни.

Когда лекция окончилась и профессор направился к двери, Джина как будто очнулась, выплывая из своих размышлений и осознавая, что не помнит ни слова из сказанного. Хорошо, что она догадалась захватить с собой диктофон и записала всю лекцию.

Чувствуя себя довольно паршиво, Джина взглянула на часы. Интересно, что сейчас делает Милли? И все остальные?

На следующей лекции, о детстве Чарльза Диккенса, Джина уже не переставала нетерпеливо поглядывать на часы. Преподаватель прохаживался перед аудиторией, но ей не доставляло никакого удовольствия смотреть на лысеющего человека средних лет в мешковатых брюках, блестевших на коленях. Рубашка из белого полиэстера казалась серой из-за частых стирок. Джина подумала о том, что Рози, наверное, знает, как вернуть рубашке первоначальную белизну. Интересно, задумалась Джина, чем сейчас занимается Рози? А Мейбл?

Она перевела взгляд на слушателей. Все они внимательно смотрели на преподавателя, ловя каждое его слово и не обращая внимания на его одежду. Что со мной происходит? – обеспокоенно подумала Джина. Не означает ли это, что я с самого начала не принимала всерьез получение докторской степени?

По окончании лекции она покинула аудиторию сразу же вслед за профессором. Свобода! Наконец-то я могу делать, что хочу, пронеслось в голове Джины, пока она усаживалась за баранку пикапа, на котором приехала на занятия. Она решила зайти в магазин, торгующий декоративными растениями, и отобрать цветы, чтобы украсить свое новое жилище. До возвращения Стенли еще оставалось достаточно времени, чтобы расставить горшки с растениями в подходящих местах, а также успеть приготовить тушеное мясо в горшочке. Стенли очень любил это блюдо. А тетушка Мегги не переставала повторять, что, если добавить в горшочек немного яблочного сока, подливка превратится в настоящую амброзию.

Стекла автомобиля были опущены, в салоне гулял легкий ветерок. Джина чувствовала себя прекрасно. Она не могла дождаться, когда приедет домой и сбросит тесные брючки с широким кожаным ремнем и узкие туфли, стоимостью в сотню фунтов. Нужно купить пару кроссовок, подумала Джина. И еще нужно не забыть приобрести несколько пачек стирального порошка. В Лондоне она редко занималась стиркой, предпочитая пользоваться услугами химчистки. Но сейчас нужно было заняться вещами Стенли.

Пока продавец загружал в кузов пикапа выбранные Джиной папоротники и филодендроны, сама она разглядывала цветущие хризантемы в горшках. Когда продавец вернулся, Джина указала ему на три хризантемы с кремово-розовыми цветами, затем подумала и добавила бордово-красную и лиловую. После этого в кузове уже не осталось свободного места.

Получив выписанный ею чек на сумму в сто пятнадцать фунтов, продавец расплылся в довольной улыбке. Но Джина радовалась не меньше его. Растения того стоили. Стенли, несомненно, понравятся и хризантемы и папоротники, подвешенные на окнах в корзинках.

Дома Джина первым делом сбросила туфельки из крокодиловой кожи. За ними последовали остальные предметы ее туалета. Оставшись в одних трусиках, она сняла украшения и надела выцветшие джинсы и коричневую хлопчатобумажную блузу. Ей нравилось ощущение прикосновения ткани к обнаженному телу. А еще больше нравилось, когда Стенли забирался под блузу руками и принимался ласкать обнаженную грудь. А руки у него такие умелые!

Подаренный коллегами дорогой портфель с ее сияющими золотом инициалами Джина небрежно бросила на диван. Пора приниматься за подготовку мяса к тушению. Пока оно будет томиться, можно расставить цветы.

Однако когда все горшки с растениями были размещены, Джина расстроилась. Она не рассчитала – следовало купить больше цветов. Ей захотелось поставить в гостиной раскидистую пальму и добавить вьющиеся растения. Без этого общая картина получалась незавершенной. Взглянув на часы, Джина подумала, что еще успеет съездить в цветочный магазин. Но сначала она позвонила в клинику и спросила у Стенли, когда он собирается домой. Тот с досадой ответил, что придет часам к семи.

В шесть часов Джина уже втаскивала в гостиную пальму. Еще одно растение с широкими пятнистыми листьями было установлено в спальне. Полдюжины кубических горшочков с мелкими цветами она расставила в живописном беспорядке на подоконниках. Окончив труды, Джина подумала, что неплохо бы рассказать об этом Рози. Ей бы понравилось. А Мейбл сказала бы: «Дорогая, да у тебя здесь настоящие джунгли! И что, ты должна будешь протирать влажной тряпкой каждый листочек?»

Когда Стен вернется домой, он наверняка похвалит Джину за то, что она создает уют в доме. Только не стоит говорить ему, сколько денег пришлось потратить на растения. Вторая партия обошлась Джине еще в сто сорок фунтов. Но она решила, что сможет сэкономить на чем-то другом.

Довольно улыбаясь, Джина отправилась на кухню, заняться приготовлением салата. На десерт она решила подать нарезанные дольками груши, вымоченные в бренди. Стен будет пальчики облизывать.

Высадив Харри у его дома, Бартон поехал на Парк-лейн. Там он поставил больничный фургон рядом со своим автомобилем. Заглянув в кузов, Стенли заметил на полу какие-то веточки и листочки. Он нахмурился, потому что очень щепетильно относился к своей машине. Чем это Джина занималась?

– Эй, дорогая, я уже дома! – крикнул Стенли с порога. – У меня идея: давай сегодня поужинаем в ресторане! – Последние слова он договорил на кухне.

Джина растерянно посмотрела на него, потом перевела взгляд на булькающую в горшочке с мясом подливку. Через минуту блюдо можно будет подавать на стол.

Стен проследил за ее взглядом и удивленно спросил:

– Неужели ты успела и на лекциях побывать и приготовить ужин?

Джина радостно кивнула.

– Мясо тушенное в горшочке, салат, а также груши с бренди на десерт, – перечислила она. – Ты все еще хочешь отправиться в ресторан? – поддела она Бартона.

– Ну нет! – ухмыльнулся тот. – Не такой уж я дурак! Только я бы еще не отказался от пива.

– Иди в душ, я принесу тебе пиво прямо туда, – сказала Джина. – Скажи, тебе понравилось, как выглядит наша гостиная?

– А что ты с ней сделала? Я туда еще не заходил.

Джина вынула из холодильника бутылку пива и пошла следом за Стенли. Ей не терпелось увидеть его реакцию.

– Джинни, это фантастика! – воскликнул он, заглянув в гостиную. – Как ты смогла все это сотворить?

– Да, пришлось повозиться, – довольно улыбнулась та. – Сейчас здесь стало уютнее, правда?

– Да, дорогая, – согласился Стен. – Надеюсь, все это обошлось в не очень крупную сумму?

– Нет. Я немного поторговалась и в итоге заплатила чуть больше ста фунтов, – соврала Джина.

– Гениальная женщина! – восхищенно заметил Стенли. – Оказывается, ты еще и торговаться умеешь!

Ужин прошел очень весело. Джина без умолку болтала о том, как лучше удобрять комнатные растения и как тетушка научила ее добавлять в тушеное мясо яблочный сок. Стен в это время ел и нахваливал.

– Как прошли занятия? – поинтересовался он чуть погодя.

Джина перестала улыбаться и рассказала о приступе дурноты, случившемся с ней в университете.

– А позже было что-либо подобное? – озабоченно спросил он.

– Нет, после лекций я чувствовала себя прекрасно, – пожала плечами Джина. – Нервы, должно быть…

– Вполне может быть, – согласился Стенли. – Постарайся не перенапрягаться. И обещай, что, если приступы будут повторяться, мы обратимся к врачу.

– Обещаю, – кивнула она. – А сейчас скажи, чем мы будем заниматься остаток вечера? Смотреть телевизор, как супружеская пара со стажем?

– Джинни, извини, но я должен вернуться в клинику. Собака одного из наших клиентов принесла сегодня щенков, но они родились очень слабыми. У них проблемы с дыханием, им требуется специальный уход. Видишь ли, это очень дорогие щенки. Хозяин попросил сделать все возможное, чтобы они выжили, – смущенно пояснил он.

У Джины опустились уголки рта. Ее замечательное настроение мгновенно испортилось. Но Стенли как будто не заметил этого.

– Я освобожусь около одиннадцати. Кстати, почему бы тебе не позвонить Мейбл? – предложил он. – Харри сказал, что она возвращается на работу в магазин фирмы «Смит энд Невью», выпускающей косметику. Уверен, Мейбл будет рада поболтать с тобой.

– Хорошо, я позвоню ей, – ответила Джина, поднимаясь и начиная убирать грязную посуду. Стен ласково погладил ее по щеке и ушел.

Вымыв посуду, она позвонила Мейбл.

– Дорогая, рада тебя слышать! – защебетала та. – Как твои занятия? – Не дожидаясь ответа, Мейбл продолжила – Я всегда не любила учиться. Значит, Стенли рассказал тебе о моей работе? Мне очень нравится продавать косметику. И кроме того, если я покупаю что-нибудь для себя, мне полагается тридцатипроцентная скидка. Если тебе понадобится обновить набор косметики, дай знать. Кстати, когда у тебя появится свободное время, мы сможем пройтись по магазинам. Я тебе все здесь покажу. А когда Рози прекратит кормить ребенка грудью и наймет няньку, мы втроем сможем весьма приятно проводить время. Не знаю, как ты, а я каждый раз застываю, когда она отстегивает бретельку бюстгальтера, – тараторила Мейбл. – Джонни сосет с такой жадностью, а у Рози на лице появляется странное выражение… как будто у нее вот-вот случится оргазм! Отвратительно! – с чувством воскликнула она. – Я бы еще поговорила с тобой, но мы с Харри идем к приятелям играть в бридж. Пока!

Джина пожала плечами и повесила трубку. Мейбл была в своем репертуаре. Вздохнув, Джина подумала, что не мешало бы позвонить и Рози, и набрала номер ее телефона.

– Рози, я на минутку. Хочу сообщить, что Стенли очень понравились твои пирожки.

– Так я и думала. Мужчинам всегда нравится домашняя выпечка. Как ты поживаешь, Джина? Я сегодня целый день думала о тебе и очень рада, что ты решила продолжать учебу. Должна признаться, даже немножко позавидовала тебе. Ведь сама я занимаюсь только домом и моими мужчинами, Даном и Джонни. Кстати, Стенли рассказывал тебе о новорожденных щенках? Так хочется, чтобы они выжили!

– Да, – согласилась Джина. – Мейбл сказала мне, что выходит на работу. Замечательно, правда? – произнесла она, чувствуя, что ей трудно разговаривать с Рози.

– Не думаю, что это так уж замечательно, – возразила та. – Дело в том, что Мейбл лишь делает вид, что работает. По большей части она только красится дармовой косметикой и красуется перед покупателями. Довольно скучное занятие, с моей точки зрения. Дан не любит, когда женщины пользуются косметикой, поэтому я обхожусь без нее.

– Да, Рози, я это заметила, – не удержалась Джина от колкости, но Рози не обратила на это никакого внимания.

– Знаешь, я начала вырезать квадратики из ткани для лоскутного одеяла. Это такое увлекательное занятие! У меня накопилось множество лоскутков. Если хочешь, можем сделать два одеяла, одно для тебя, – предложила Рози.

– Боюсь, из-за лекций у меня не будет свободного времени, – ответила Джина. – Да и сейчас мне пора немного позаниматься. Созвонимся позже.

Лоскутные одеяла, желе из алычи, пирожки с вишнями… Джина перебрала все это в уме, вполуха слушая диктофонную запись лекции. Она уютно устроилась в новом кресле, купленном для кабинета Стена, и пыталась понять, чем ее так раздражает Рози. Джина знала многих женщин, включая свою собственную мать, которые все силы отдавали дому и семье. Так что Рози в этом смысле не представляла из себя чего-то необычного. В чем же дело в таком случае?

После долгих минут самокопания Джина пришла к выводу, что причина раздражения кроется в ней самой. Она видела, что Дан воспринимает самоотверженное служение Рози семье как естественное выражение ее любви. Когда об этом заходит речь, его глаза светятся от счастья. Джине хотелось, чтобы и в глазах Стена появилось похожее выражение.

Звук ключа, поворачивающегося в замочной скважине, заставил ее вздрогнуть от неожиданности. Стенли? Джина взглянула на часы, пытаясь сообразить, сколько времени она просидела, погруженная в размышления. Было уже почти десять часов, а она так и не прослушала лекцию.

– Джинни! – позвал Стенли. – Я уже дома.

Джина сбежала по лестнице и попала прямо в его объятия. Она спрятала лицо у него на груди, обвила его шею руками, будто желая раствориться в нем, и принялась целовать – сначала мелкими частыми поцелуями, скользя губами снизу вверх по его шее и обратно, затем поцелуи стали более продолжительными и страстными.

Стенли, похоже, вначале ошеломило подобное проявление эмоций, но затем его тело откликнулось на эти ласки, загораясь ответной страстью. Подхватив Джину на руки, он отнес ее в спальню и уложил на кровать. Дрожащими от нетерпения пальцами она расстегнула его рубашку и пряжку на ремне, шепча о том, что хочет его. В ее пронзительном шепоте сквозило жгучее желание. Освободив Стенли от рубашки, Джина стала целовать его грудь, подолгу задерживаясь на каждом соске. Затем она вдруг отстранилась и принялась, извиваясь, лихорадочно стаскивать с себя одежду, едва не порвав трусики.

Стенли, захваченный яростью чувств Джины, распластал ее под собою на постели. Джина восприняла прикосновение и тяжесть его обнаженного тела с чувством, похожим на облегчение.

– Сейчас, Стен, сделай это прямо сейчас… – молила она.

Он слегка приподнялся и его возбужденная мужская плоть погрузилась во влажную глубину ее тела. Джина издала едва слышный стон и обвила Стенли ногами. Оказавшись в сладостной ловушке, он уткнулся во впадинку под ключицей Джины. Его дыхание обжигало ее кожу, движения нижней части его тела все ускорялись, пока Джина не начала испытывать внутри себя одно сплошное скольжение. Чувствуя, что горит как в огне, она крепко обняла Стенли за плечи и как будто срослась с ним. Взрыв блаженства настиг Джину внезапно; ей казалось, что нарастание пронзительной неги будет продолжаться еще долго. Она протяжно закричала, ее руки и ноги разомкнулись и безвольно опустились на постель. Джина словно окунулась с головой в темный омут, лишь крошечным участком сознания отмечая, что Стен продолжает с бешеной страстью свое движение внутри нее. А потом и по его поблескивающему влагой телу пробежала судорога оргазма, и он устало откинулся на спину, притянув ее к себе.

Джина лежала в объятиях Стенли, положив голову ему на плечо, и думала о том, что все получилось как-то непривычно, не так, как всегда. До сегодняшнего дня они были равными в постели, брали и дарили, доставляли удовольствие и испытывали его. Их отношения наполнялись той чуткостью по отношению друг к другу, которой обладают лишь истинно влюбленные.

Но сегодня… Джина вдруг осознала, к своему стыду, что сегодня она использовала Стенли. Его любовь помогла ей заглушить чувство неудовлетворенности. В итоге ее тело насытилось, но душа продолжала ныть в предчувствии приближающихся неприятностей. Сегодня все вышло по-другому. Но не лучше, чем прежде. Джина понимала это и знала, что Стенли тоже это осознает.

6

Сентябрь побаловал последними солнечными деньками бабьего лета, и следом пришел более прохладный октябрь. Джина посещала лекции от случая к случаю. Она предпочитала проводить время дома, зарывшись в кулинарные справочники и журналы, содержавшие информацию об оформлении домашнего интерьера. Занималась Джина в зависимости от настроения, временами не заглядывая в книги по целой неделе. Иногда поздно ночью, когда Стенли засыпал, она тихонько прокрадывалась вверх по лестнице в мезонин, движимая чувством вины, и открывала конспект или учебник.

Утром Стенли находил ее уснувшей над книгой. Он сочувственно целовал Джину и приносил ей кофе.

– Бедняжка, – сетовал он, – ты взвалила на себя изрядную ношу.

Джина лишь слабо улыбалась в ответ. Дело в том, что ночные посиделки в мезонине происходили вовсе не потому, что она горела желанием усвоить какой-то новый материал, а из-за того, что не могла уснуть, снедаемая досадой по поводу ужасной запущенности своего обучения. Но усевшись в мягкое кресло и включив тихую музыку, Джина очень скоро начинала клевать носом. Ничто из прочитанного не могло пробиться к ее сознанию сквозь стойкую завесу неприятия.

А Стенли тем временем понемногу начал волноваться. Он заметил, что Джина перестала делиться с ним своими мыслями. Она теперь предпочитала слушать его рассказы о текущих делах клиники и помалкивать. Когда же Бартон спрашивал, как продвигаются занятия и какие шаги она предпринимает в своей внештатной деятельности, Джина становилась замкнутой и отстраненной. Временами он интересовался, что ее беспокоит, но в ответ всегда получал удивленный взгляд и отрицание каких бы то ни было сомнений. Если бы он не был так занят в клинике, то, несомненно, выяснил бы, что за всем этим кроется. Но одно Стенли знал точно – Джине нравилось жить с ним. Она с радостью занималась домашним хозяйством и частенько мурлыкала незамысловатые мелодии, возясь на кухне. Джина делала их совместную жизнь более комфортной и уютной. Но все же он заметил, что с его возлюбленной произошли какие-то перемены.

Джина понимала, что Стенли волнуется, но не могла же она рассказать ему о запущенных занятиях и о том, что даже и не начинала еще поиски объекта для будущего телерепортажа. Недавно ей позвонила Милли и сообщила, что они в редакции отыскали нескольких интересных людей, проживающих в Оксфорде, и вскоре пришлют их имена и адреса. Джина сможет связаться с ними и обсудить некоторые вопросы, чтобы выяснить, подойдет ли этот материал для передачи. Покончив с деловой частью разговора, Милли стала интересоваться, как живется Джине, и той пришлось наскоро придумать какой-то повод, чтобы прекратить беседу.

Джина не могла не услышать озадаченные нотки в голосе Милли. Она подумала, что похожа сейчас на ребенка, пытающегося спрятаться от своих страхов под натянутым на голову одеялом. Джину раздражало и разочаровывало собственное бездействие. Каждый ее новый день был как две капли воды похож на предыдущий. И только в объятиях Стенли она ненадолго забывала обо всем на свете.

Прогулки по магазинам с Мейбл вызывали у Джины раздражение. Ее подруга при этом, имела лишь одну цель – потратить как можно больше денег в наиболее короткий срок. Джина поняла, что таким образом Мейбл тоже пытается спрятаться от действительности. И ее ширмой были дорогая косметика, яркие тряпки с ярлыками известных фирм, а также тайные любовные свидания по утрам, когда Харри уходил в клинику.

Джина чувствовала, что близится момент, когда Мейбл начнет поверять ей свои тайны. Но ей не хотелось ничего знать, и постепенно она стала больше общаться с Рози. С ней Джина чувствовала себя легко– не нужно было опасаться каких-то неожиданностей.

Бравада и показная независимость Мейбл не производили на Рози никакого впечатления.

– Она наиболее зависимый человек из всех, кого я знаю, – улыбалась Рози. Разговор происходил в ее доме, куда она пригласила Джину на ленч. – Попробуй убери Харри, и что от нее останется?

Джина подумала, что в пухленькой Рози обнаруживается больше мудрости, чем можно было ожидать.

– Похоже, ты права, – согласилась она.

Рози внимательно посмотрела на Джину.

– Кстати, могу сказать, что ты сильно изменилась с тех пор, как приехала сюда.

– Интересно, каким же образом?

– Когда ты прибыла из Лондона, то выглядела этакой столичной штучкой с ног до головы. Именно к такому образу стремится Мейбл, но ей никогда не удастся достичь его. Мы все сразу обратили внимание на твой стиль одежды, на прическу. Между прочим, если хочешь, я могу подровнять твои волосы. У меня неплохо получается. Я всегда сама стригу Дана.

– Да, конечно, – кивнула Джина, посмеиваясь про себя. Интересно, что сказал бы на это ее стилист в салоне-парикмахерской?

– В любом случае, сейчас я могу с уверенностью утверждать, что ты изменилась. Ты готовишь, убираешь в доме, ходишь на занятия, – перечислила Рози. – Бьюсь об заклад, что сейчас Стенли по-настоящему счастлив.

Джина нахмурилась, размышляя о том, действительно ли ее старания доставляют Стенли радость. Может, он просто дипломатично помалкивает, чтобы не обидеть ее? Она ни в чем не была уверена. Деньги! Все в конечном счете сводилось к ним. Ее больно задевало выражение озабоченности на лице Стенли, когда приходилось платить по счетам. Наверное, нужно предложить ему немного денег, думала Джина в эти мгновения, но всегда откладывала до следующего месяца. В конце концов, говорила она себе, я плачу за продукты и трачусь на создание уюта в квартире. Он не может требовать большего.

Кроме того, Стенли по два раза в день спрашивал, как продвигаются дела в университете.

Джине поневоле приходилось лгать. Она говорила, что идет на лекции, а сама оставалась дома и принималась за любимое занятие – поливала цветы, обрывала с них сухие листья. Или устраивалась в кресле с какой-нибудь интересной книжкой. Ближе к полудню Джину начинало мучить чувство вины за еще один бесполезно проведенный день, и в качестве своеобразной компенсации она творила на кухне чудеса кулинарии, превращая ужин в гастрономический праздник.

– Я угадала? – прервал размышления Джины голос Рози.

– Что? – не сразу сообразила Джина.

– Стенли рад, что ты превратила арендуемую вами квартиру в настоящий дом?

– Думаю, он доволен, – ответила Джина. – Стенли мало распространяется на эту тему, ты же знаешь, что и твой Дан, и Харри, и Стенли – все они заняты по макушку работой. Например, Стен по вечерам просто валится с ног от усталости, но мне кажется, что он счастлив. – На самом деле Джина сомневалась в этом.

– А я уверена, – заявила Рози, – потому что Дан рассказывал мне, что Стенли иногда действует ему на нервы – он постоянно говорит о том как гордится тобой.

– Дан сказал тебе об этом? – удивилась Джина.

– В том-то и дело, – значительно произнесла Рози. – Стенли очень доволен, что ты посещаешь университет и в один прекрасный день защитишь докторскую диссертацию. Он и Харри надоедает с этими разговорами. Мне говорила Мейбл Кстати, что с ней творится последнее время? – спросила Рози.

Джина пожала плечами. Ей не хотелось вдаваться в обсуждение Мейбл.

А Рози тем временем вспомнила, что во время первой встречи Джина ей не приглянулась. Последующее перевоплощение Джины она считала своей заслугой, потому что не переставала деликатно напоминать о том, что ее образ жизни куда привлекательнее того, какой ведет Мейбл. В конце концов терпение Рози было вознаграждено – Джина стала отличной домохозяйкой. Сейчас Рози относилась к ней гораздо лучше. А если Джина еще впустит ее в свой внутренний мир, тогда и совсем все будет отлично. Они станут настоящими подругами. Кто знает, может, со временем Рози даже удастся уговорить Джину выйти замуж за Стенли?

– Мне пора бежать, Рози, – сказала Джина. – Я хочу успеть испечь к ужину яблочный пирог по твоему рецепту и прочитать конспект лекции. Кстати, мои растения выпустили слишком много отростков. Если хочешь, могу поделиться. Приходи завтра на ленч и заберешь их заодно.

– Прекрасно! – улыбнулась Рози. – Спасибо за приглашение.

Джина пожала на прощание пальчики Джонни, а потом невольно оглянулась вокруг. В доме Рози царил идеальный порядок. Невероятно, подумала Джина, ну хоть бы какая-нибудь соринка лежала на полу!

По дороге домой она все думала о Рози и ее вылизанном жилище, сравнивая его с домом Мейбл, в котором вечно царил беспорядок. Эти мысли не прибавляли Джине хорошего настроения. У нее начинала болеть голова. С недавних пор головные боли участились. И вдобавок она набрала восемь фунтов липшего веса. Над этим уже начал посмеиваться Стенли, ласково называя Джину толстушкой. Она стала излишне женственной.

Бартон сидел в своем рабочем кабинете, держа на руках маленького котенка. Он нежно поглаживал крошечные ушки и думал о том, что нужно бы вернуть малыша в клетку. Перед уходом домой ему еще предстояло сделать кое-что. Стенли взглянул на часы – начало восьмого. Он должен был уйти еще час назад. Дан покинул клинику уже в половине шестого. Дан никогда не задерживался, потому что спешил к семье. В шесть пятнадцать Рози усаживала его ужинать. Потом Дан полчаса играл с Джонни или баюкал его. Семья всегда находилась у Дана на первом месте. Он честно предупредил об этом Харри и Стенли, когда подписывал с ними контракт.

Интересно, что Джина приготовила на ужин? – подумал Стенли, чувствуя, как острые коготки котенка покалывают кожу через ткань брюк. Обильные ужины по меньшей мере из шести блюд начинали сказываться на его талии. Это же относилось и к Джине. Дело могли поправить несколько часов игры в бадминтон. Но если я пойду играть, пронеслось в голове Стенли, тогда нужно позвонить домой и предупредить Джину, что я задерживаюсь на работе. Она никогда не поймет меня, если я прямо скажу, что собираюсь поиграть в бадминтон, вместо того чтобы посидеть с ней дома.

Бартону хотелось побыть в одиночестве. Он чувствовал, что с ним творится что-то неладное. С недавних пор в его душе поселилось какое-то недоброе предчувствие. Стенли подозревал, что всему виной плачевное состояние его банковского счета. Благодаря стараниям Джины он жил как король, но тем не менее постоянно испытывал недовольство. Высокая арендная плата за квартиру сводила его доходы к смехотворно низкой сумме. А ведь скоро включат отопление и платить придется еще больше. К тому же приближается Рождество, нужно будет покупать подарки, да и кое-что из одежды приобрести не мешало бы. Стенли почесал в затылке, думая, что все-таки придется поговорить о деньгах е Джиной. Если не сегодня, то уж во время уик-энда точно.

Он продолжал играть с котенком. Эти тихие спокойные мгновения были бальзамом для его души. Каждому человеку время от времени надо побыть наедине со своими мыслями. Когда двое живут вместе, они невольно подавляют друг друга. И Стенли все чаще испытывал состояние подавленности. Он любил Джину, но его все меньше тянуло домой. Отчего так получается? Почему сейчас он возится здесь с котенком, вместо того чтобы идти к любимой женщине? Может, рюмка вина поможет разобраться в этом вопросе?

Стенли посадил котенка в клетку, не обращая внимания на протестующий писк.

– Скажи спасибо, что тебе есть где спать! – назидательно произнес он, выключая свет.

Подъехав к клубу любителей бадминтона, Стенли довольно усмехнулся– неподалеку стояла «тойота» Джорджа Брейкера. Уж этот заядлый бадминтонист поможет сбросить пару лишних фунтов! Надо бы предупредить Джину о задержке, но Стенли прошел мимо таксофона и даже не удостоил его взглядом…

Когда он в начале одиннадцатого ступил на порог кухни, то ожидал от Джины взрыва недовольства. Но, к его удивлению, она лишь улыбнулась и отложила конспект.

– Пока ты будешь принимать душ, я подогрею ужин, – миролюбиво произнесла Джина. – Пива хочешь?

– А нет ли у нас «пепси-колы»?

Она на секунду задумалась.

– Кажется, нет. Мейбл вчера выпила последнюю бутылку. Могу предложить лишь чашку кофе.

– Лучше бокал минеральной воды со льдом. Мне пора начинать следить за своим весом, – пояснил Стенли. – Вот Мейбл в этом преуспела, правда?

– Это точно, но она похожа на голенастого цыпленка, – заметила Джина.

– Может быть, – пожал он плечами. – Я не очень голоден, так что не накладывай мне слишком много. – Помедлив, он добавил – Я играл в бадминтон с Джорджем Брейкером и слегка перекусил в клубе.

– Вот оно что! А я думала, что ты задержался на работе. Почему же ты не позвонил мне? – Сейчас, пронеслось в голове Стенли, сейчас она начнет меня отчитывать. Но Джина добродушно улыбнулась. – И кто же выиграл? – спросила она.

– Джордж, конечно. Он в хорошей форме. Джордж весь вечер подшучивал над тем, как я растолстел, – нахмурился Стенли. – Знаешь, Джинни, давай перейдем на другой рацион. Я имею в виду – чтобы поменьше было пирогов и мучного вообще и побольше салатов и постного куриного мяса. – Он произнес это более сухим тоном, чем намеревался. Лицо Джины сразу как-то потускнело, на нем появилось испуганное и виноватое выражение. – Эй, перестань хмуриться! – быстро сказал Стенли. – Ты же знаешь, что я всегда следил за своим весом. Кстати, насколько я помню, ты тоже. Давай потихоньку возвращаться к прежнему состоянию, пока мы не миновали критическую точку, после которой уже трудно похудеть. – Он внимательно наблюдал за реакцией Джины. Но ничего не произошло.

– Если хочешь, я могу поджарить пару кусочков курицы. Это не займет много времени, – предложила она.

– Нет. Положи мне немного салата, – попросил Стенли. – Жаль, что ты столько всего приготовила. – И потратила на это кучу денег, добавил он про себя.

– Ну, салат так салат. Если ты больше ничего не хочешь, я еще немного позанимаюсь.

Проклятье, подумал Стенли, она заставляет меня чувствовать себя виноватым. Впрочем, ничего страшного. Милые бранятся – только тешатся!

Обычно Джина первая забиралась в постель и поджидала любимого, готовая принять его ласки. Но сегодня она предпочла подольше задержаться на кухне. Боже, усмехнулся Стенли, неужели она собирается лишать меня близости с ней всякий раз, когда наши мнения по какому-либо вопросу будут расходиться? Ему не понравилась эта мысль. И еще больше не понравилось желание отправиться на кухню, подхватить Джину на руки и вернуть ее на ложе любви. Стенли нанес подушке два крепких удара, взбивая ее попышнее, и сердито лег на бок.