Текст книги "Доброе утро, Вегас (ЛП)"

Автор книги: Киснер Стиви

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Дженсен все еще сжимала мою рубашку и выглядела так же удивленно, каким я себя чувствовал. В этот раз она была тихой.

Мне удалось заткнуть нас обоих.

Она провела своим пропуском и нырнула внутрь; я пошел через грязную траву, чтобы забрать испорченные фотографии. Надеясь, что разбрызгиватели все еще включены. Холодный душ был бы очень кстати.

К тому времени, как я попал внутрь с чертовой тонной мокрых фотографий и своей грязной автомобильной кружкой (я бросил и то и другое в ближайшее мусорное ведро), у Дженсен уже был свежезаваренный кофе. Она читала что-то на своем ноутбуке, или просто делала вид. Но это к лучшему; я не чувствовал себя достаточно нормально, чтобы встречаться с ней взглядом.

Я действительно понятия не имел, почему поцеловал ее. Конечно, она была привлекательной, но и надоедливой как черт. Да, ее голос звучал, как будто кто-то поглаживает мой член бархатом изнутри, но только потому, что я реагировал, как и любой парень, услышавший это хриплое мурлыканье порнозвезды и ничего больше.

Так почему же я чувствовал себя так, будто кто-то просто сунул петарды мне в череп и поджег их?

Я взял пару фильтров для кофе, чтобы стереть грязь с рук, затем наполнил свою кружку. Я потерял счет ложкам сахара, и напиток стал невыносимо приторным. Но я все равно выпил его. Вкус напомнил мне что-то еще, но я не мог понять, что именно.

Пока Дженсен не заговорила. Тогда я понял, почему ощутил эту сладость.

– Линдси Лохан пойдет на сегодня? Ее опять арестовали на выходных.

– Линдси Лохан всегда в тему. Вряд ли она когда-либо появится в нашей студии.

Господи, как неестественно мы себя вели. Не то чтобы до этого нам было легко друг с другом (прошла всего лишь неделя), но я разрушил то, чего нам удалось достигнуть, поцеловав свою гребаную соведущую.

И…

Вместо того чтобы преподать ей урок флирта, я сам получил урок.

Думаю, ни один из нас не желал замечать эту отчужденность между нами. Кроме моего первого раза (Тина Кроуфорд, четвёртый класс, игра в бутылочку, без языка), никогда в жизни я не чувствовал себя более неудобно и неловко после поцелуя.

Я не мог винить ее за отсутствие навыков. Со времен Тины и бутылки с «Колой» мои знания о поцелуях выросли в миллионы раз.

Я ни в коем случае не придираюсь к способностям Дженсен. Мы можем забить пари, что я уже пробовал. Мое эго сделало бы мне минет в благодарность, если бы я обвинил во всем то, как она двигалась или ощущения ее губ. Но она была, одним словом, совершенна.

И в словаре парней это означает опасность.

В совершенстве нет места случайности. Оно заставляет вас снова желать большего, и вы начинаете сравнивать все с ним, но оно быстро заканчивается. Совершенство заставляет человека постоянно думать, а кто, черт возьми, хочет этого?

Ни один мужчина в здравом уме, вот кто. Мне нравится пробовать все из меню, отведать весь шведский стол, попробовать радугу. И когда единственный дозволенный вкус – это «Черри Гарсия ¹⁸ », что ж, это неплохо, но он может чересчур быстро надоесть.

Если только «Черри Гарсиа» не порнозвезда с голосом богини из секса по телефону.

– Что ты только что сказал?

– Что?

– Ты только что назвал меня секс-богиней с голосом порнозвезды?

Твою ж мать. И нет, не на самом деле. Но ты подумала об этом. Нет никакого варианта, что я мог сказать это вслух. Я бросил на неё неодобрительный взгляд и сделал вид, что плейлист последующих треков требует моего внимания.

– Таааак, – сказала она поговори-со-мной-сейчас-же тоном, как умеют только женщины.

Дерьмо. Мы проигрывали блок песен, и прошла только половина. У нее было время.

– Я слышала тебя, – она спрыгнула со стула и рассмеялась, подходя к моей стороне стола. – Ты действительно так считаешь?

– Так думают слушатели. Поэтому мы должны принять это. – Я резко повернулся к ней лицом, хватая наушники и натягивая их на одно ухо, чтобы знать, когда закончится последняя песня.

– Я не хочу мириться с этим. – Подняв брови и скрестив руки на груди, заявила она. – Мне кажется, нам надо это использовать.

И это был мое второе поражение за утро. Мой, как правило, острый язык, которым я оплачиваю свои чеки и которым уламываю цыпочек, совершенно не поддавался мне.

– Нет , – я покачал головой, так как мой словарный запас резко уменьшился.

Поздравьте меня с отличной шуткой.

– Что значит «нет»? – спросила Джен. – В какие двойные стандарты ты играешь, Так? Это подходит только тебе?

Все мои слова в спешке вернулись ко мне, отчего голова закружилась. По крайней мере, я назвал себе именно эту причину и придерживаюсь этой версии.

– Так и есть. Каждый знает, кто я. Моя репутация разрушалась годами. Тебе не нужно топить свою.

– Что за внезапная галантность? Потому что я отказываюсь верить, что дело во мне.

Почему я чувствовал, словно меня поймали?

– Дженсен, люди думают, что ты спала со мной, чтобы получить работу. Они спрашивают, если бы они трахнули меня лучше, могли бы они заменить тебя.

Она взорвалась смехом, и я бросил взгляд на открытую дверь, ожидая… на самом деле сам не зная чего. Это один из тех звуков, который заставляет людей сбегать.

– Ты на самом деле думал, что они… – безудержно хихикала она. – О, это потрясающе, Так. – Ее смех набирал обороты, и она приложила руку к своему животу. Каждый раз, когда мне казалось, что она успокоилась, стоило ей посмотреть на меня, как она вновь разражалась смехом.

Последний трек почти закончился. Черт. Я быстро поставил в очередь еще один и выстроил обзоры реклам. Никаких открытых микрофонов, когда моя соведущая в истерике.

И сногсшибательна.

Определенно привлекательное зрелище.

Я защищал ее, а она считала, что это самая смешная вещь, которую она когда-либо слышала?

Именно поэтому мои отношения с женщинами были краткосрочными. Их умы были непонятны. Я просто стоял и смотрел на нее. В конце концов, она успокоилась, задыхаясь и тяжело дыша, как будто только что пробежала марафон. Или как если бы у нее был лучший секс в жизни.

Настала моя очередь скрестить руки и подозрительно глянуть.

– Пожалуйста, поделись.

Она сжала губы и тяжело выдохнула. Ее глаза ярко светились, и я мог сказать, что она снова балансировала на грани взрыва.

– Так, как бы сильно я не ценила, что ты считал, будто защищал меня…

– Я защищал тебя, – сказал я, теперь более раздраженно.

– Так, тобой управляет твой член, каждый знает это.

Это новость?

– Я парень.

Она закатила глаза.

– Ох. Но, возможно, прямо сейчас ты можешь подумать другой своей головой?

– Просто выкладывай уже, Дженсен.

Она издала что-то похожее на хихиканье, икоту и фырканье, и это прозвучало неприятно.

– Так, они думают, что все, что ты делаешь, связано с сексом. И только с сексом. Такая у тебя репутация, и если ты заполучил женщину, вскоре она становится неинтересной и заменимой. Смекаешь?

– Ты говоришь так, будто это плохо?

Она что-то пробормотала; было много слов, но я смог разобрать лишь « О, мой Бог» .

– Так, они думают, что ты гнусная шлюха мужского пола. Что ты лишь мордашка с обложки, и ищешь себе кого-нибудь на одну ночь.

Правда, но утрированная, где все сводится к унынию и одиночеству. Моя жизнь была совсем не такой, и то, что Джен считала иначе, было неприятно.

– И ты знаешь все это, проведя лишь полторы недели в городе?

Она приблизилась достаточно близко, чтобы рассмеяться мне прямо в лицо.

– Твоя репутация шлюхи просто легендарна в мире радио. Перед моим отъездом мой менеджер со станции предупредил меня о тебе, Так. В Канзас-Сити.

– В самом деле? – я пытался скрыть это, но молекула гордости где-то просочилась, потому что мисс Шлепок стукнула меня.

– Ты знаешь, до этого момента я думала, что это все притворство, лишь игра. – Она покачала головой и вернулась к своей стороне стола.

Я бросил взгляд на время, чтобы узнать, сколько осталось до конца воспроизведения.

– Что лишь игра?

– Что ты кобель.

Мы не разговаривали друг с другом до конца шоу, в эфире и вне эфира, просто показывали, кто из нас сейчас отвечает за микрофон. И, хотя ее мнение до сих пор было как заноза в заднице, я был благодарен за это. Таким образом, она не спрашивала, и мне не нужно было оправдываться, почему я поцеловал ее.

Именно поэтому ее попытка начать разговор, выйдя из студии, была сюрпризом.

– Я пыталась решить… я должна быть польщена? Потому что, учитывая, что это слетело с твоих уст, я не уверена, можно ли считать характеристику «секс-богиня» комплиментом.

– Что ты имеешь в виду под «слетело с твоих уст»? Что не так с моим мнением?

Она улыбнулась медленно и протяжно.

– Неплохо уклоняешься, Так. Но ты только что подтвердил, что думаешь обо мне, как о порнозвезде.

– Что я могу поделать, если твой голос звучит как у порнозвезды после того, как она долго кричала и сорвала голос?

– Тебе нужно остановиться на секунду…

– Так, мне нужно поговорить с тобой в моем офисе. Прямо сейчас.

Я плелся, отставая от БШ по пути наверх, гадая, что за чертовщина происходит. Билл Калани никогда не спускался вниз в холл, где расположены кабинки, так почему же сегодня?

Я последовал за ним в его кабинет. Единственное, что он сказал:

– Закрой дверь и сядь.

Блядь.

Он, должно быть, собирался сказать об испорченных фото. Решив предупредить его, я сообщил:

– Я заплачу за повторную печать. Это была моя вина.

– О чем ты говоришь, Так?

Итак, разговор не об испорченных снимках. Ой.

– Я уронил коробку с промо фото, и разбрызгиватели намочили их. Я уже заказал новую партию. Сэр.

Он помахал рукой, будто мои слова ничего не значат, и начал вышагивать за собственным креслом. Я не паникер, так что сложил руки на коленях и начал ждать. Я был здесь всего пару раз, и выучил, что температура беседы намного ниже, если ты просто проглотишь свои вопросы и дашь человеку немного времени. И нужно вставлять сэр куда только можешь.

– Мне кое-что рассказывали, Так, – сказал он, пройдясь несколько раз около своего стола. – И я пропускал это мимо ушей. Но на этот раз, просто не могу так сделать.

Кое-что рассказывали? О чем?

– До сих пор то, что люди думают о тебе и твоих подвигах, было частью того, что поднимало твои рейтинги и, в качестве побочного действия, твои расценки на рекламу. Но Дженсен МакКензи заключила контракт с «Радио Облака» на два года. Это значит, что в ближайшие двадцать четыре месяца мы платим ей независимо от того, используем ее таланты или нет. Ты все еще со мной?

Я кивнул, гадая, к чему он клонит. Утром мы с Джен попали в неловкую ситуацию, но мы ладили. Преимущественно.

– Поэтому, когда я услышал, что ты сексуально домогался ее, прямо здесь, в открытом коридоре, где все всё слышат, включая женщин, которые жаловались мне на тебя, я не могу больше спускать это с рук. Щекотливая ситуация с твоей соведущей не приведет к большим рейтингам.

Охренеть.

В кое-то веки он решает спуститься в студийный коридор и именно в это самый раз слышит что-то, вырванное из контекста. Это утро могло стать еще хуже?

– Дважды в неделю в течение минимум шести недель ты будешь посещать обязательные консультации.

Да. Оно определенно могло стать хуже.

Достаточно надолго босс остановился около своего стола, вылавливая что-то в своем ящике, а затем протянул визитку двумя пальцами. Я взял ее, не читая.

– Первый приём ты посетишь на этой неделе. Меня не волнует, как ты будешь менять свое расписание. Сделай это.

– Да, сэр.

Дальше последовало простое продолжение встречи от БШ, а именно он просто притворялся, что ты более не существуешь, и будет отлично, если ты тихонько исчезнешь.

Меня не волновало, кто услышал о моих подвигах в постели, но позволить им слышать, что они ответственны за то, как я уничтожу их? Нет. В этом здании нет укромного местечка, чтобы совершить звонок, так что я вышел через парадную дверь к своей машине, аккуратно обходя и избегая всех, кроме Кармен в приемной. Прочтя надпись на визитке, я увидел, что это та же компания, которая проводила ежегодные семинары по сексуальному поведению на рабочем месте. Которым я уделял чересчур мало внимания, потому что женщина, ведущая семинар, была чертовски горячей.

Я выдохнул, расслабившись и, надеюсь, звучало это немного жалко, так что секретарь сжалилась надо мной и поставила меня в графике встреч первым номером, чтобы скорее покончить с этой глупой комедией.

Голос, ответивший по телефону, был сладким, успокаивающим и смутно знакомым. Когда я представился, и она сообщила, что ожидала моего звонка, я понял кто это. Это была малышка с ножками от ушей, та, с которой мы встречались каждый год.

– Почему вы ожидали моего звонка?

Я имею в виду, серьезно, я был настолько предсказуем, что они предварительно спланировали мой прием?

– Секретарь Билла Калани позвонил, чтобы оформить счет, и кратко рассказать мне об их ожиданиях.

Я кивнул, правда она не видела меня, и спросил, когда мы можем начать, чтобы успеть покончить с этим за двенадцать визитов.

Она рассмеялась роскошным смехом, из-за которого у меня мурашки побежали по телу.

– Двенадцать визитов минимум , мистер Морган. Если будет видимый прогресс, возможно, мы уложимся в двенадцать визитов. Опять же, может быть, потребуется больше времени. Посмотрим. Вы свободны сегодня в два часа?

– Вообще-толкнём я обычно сплю.

– В течение следующих шести недель, полагаю, вам нужно спать, как и другим – ночью. Последняя запись у нас на четыре часа. И все это время уже полностью забронировано.

Невероятно. Теперь я не только должен менять свою личность из-за Дженсен МакКензи и ее шуточек, но также должен изменить и всю свою жизнь. Ура, блядь.

Я записался к доктору и отправился домой вздремнуть.

***

Признаю, я слегка нервничал, что кто-то будет копаться у меня в голове. Особенно если это женщина, в руках которой находилась моя работа.

Нет, это не эвфемизм для моих причиндал.

Срок продления моего собственного контракта наступал через восемь недель. Раньше, думая о работе на станции, я беспокоился лишь о том, повысится ли моя зарплата и насколько.

Сейчас? Поразительно, но моя любимая часть тела действительно могла стоить мне зарплаты.

Сидя в комнате ожидания, я решил преуменьшать все, что рассказали доктору. Все это было недоразумением, сплошные фразы, вырванные из контекста.

Ровно в два часа доктор Ческа вышла ко мне и представилась.

– Я узнал вас, – сказал я. – По семинарам на работе.

– Которые нам нужно модернизировать, поскольку они, очевидно, не работают, – она улыбнулась и пригласила меня проследовать за ней по коридору.

– Вы не должны менять свою фишку. Я уверен, что смогу объяснить все то, что вам наговорили про меня.

Мы дошли до ее офиса. Она сказала мне выбрать стул, и пока закрывала дверь, у меня была секунда, чтобы заметить, ее юбка отлично обтягивала ее задницу.

Доктор Ческа стояла около своего стола, придерживая папку, и снимая резинку, обёрнутую вокруг этой самой папки. А затем сказала:

– Вы хотите, чтобы я начала с последней или же с самой первой жалобы, поданной на вас?

Я посмотрел на толстую папку и слегка опешил.

– Они дали вам мой файл сотрудника?

– Нет, только дисциплинарный. Хотя, если более точно, то его следует называть файлом отсутствия дисциплины.

Больше чем один, вероятно. Я никогда не слышал ни об одном из них. Я посмотрел на потолок и выдохнул, сказав:

– Возьмите наугад и мы посмотрим, смогу ли я пролить немного света на это.

Она устроилась на своем стуле, сняла резинку с папки и открыла ее посередине.

– «Так Морган постоянно пялится, когда я прохожу мимо».

Я фыркнул.

– Разглядывание теперь уголовно наказуемое преступление?

– Это только начало: « Так Морган сказал мне, что у меня выдающаяся задница, а затем начал изображать автомобильный гудок ¹⁹ и тяжело дышать», – доктор выгнула бровь, ее рот сжался в тонкую линию. – Вы хотите услышать продолжение?

Я вспомнил тот разговор.

– Одна девушка из отдела рекламы купила несколько трусиков с поролоновыми вставками сзади. Она спрашивала секретаршу, как они смотрятся. И так как у нее плоская задница, которая в ее случае идет в комплекте с большой грудью, она жаловалась на это, и ее мог услышать любой, включая меня. Так что я просто хотел дать ей знать, что вид стал получше.

Хороший врач заерзала на своем месте и опустила глаза на лист в руках.

– С другой стороны, у вас отличная – и настоящая, я надеюсь – задница, Док. Но вернемся к моему разглядыванию. Я хотел посмотреть, двигается ли ее задница при движении. И раздумывал, натурально ли это выглядит.

Наши взгляды встретились.

– И она двигалась?

– Видите? Я не единственный, кому любопытны «мягкие» трусики. Верьте или нет, выглядело неплохо. Но я сказал ей, что однажды она скинет свои шмотки, и с кем бы она ни была, он будет разочарован. Так что гораздо лучше, если она будет преподносить себя такой, какая она есть.

Доктор Ческа написала что-то на полях бумаги и сказала:

– Это могло бы объяснить следующее замечание: «Он сказал мне, что это плохо – ходить с приманкой под юбкой» .

– Ну, да. Скажем, она подцепила парня, которому нравится полная и сочная попка. Она снимет свою одежду, и он узнает, что ее задница сделана из поролона. Он, конечно, продолжит трахать ее, но ему будет плевать, кончит она или нет, и он определенно не перезвонит ей.

– Вам не нужно показывать это жестами, мистер Морган, – она прочистила горло изящным гхм . – Вы пытаетесь сказать мне, что все мужчины настолько мелочны?

– Все? Нет, но я могу сказать вам следующее: если вы отправились «порыбачить» с поддельной приманкой и форель напала на вашу наживку, она слопает резинового червяка, но не наестся. Рана от крючка будет болеть, и рыбка будет стараться быть более осторожной в будущем.

Не стал бы спорить, но думаю, что услышал слабый рычащий звук, когда док перевернула страницу в папке.

– Объясните эту, пожалуйста, – она посмотрела на меня, а потом вновь на страницу. – «Мистер Морган щупал мою грудь».

– Кто написал это?

– Возможно более одного человека с подобной жалобой?

Я лишь пожал плечами.

– И?

Затем откинулся на спинку стула, положив ногу на колено.

– Согласитесь, что, если не считать Лос-Анджелес, мы живем в городе, где больше всего повернутых на собственном теле людей во всех Штатах?

– Со всеми теми людьми, которые соперничают за место здесь? Да, подтверждаю.

– Пластические операции здесь дешевле, и предложение превышает спрос. Я работаю с тремя женщинами, сделавшими себе увеличение груди. В свое время их было пять, и они курсировали со своими фальшивыми буферами вокруг станции.

– Эта часть тела называется грудь, мистер Морган. И если женщины говорят об увеличении своей груди, это не дает вам право хватать их, – она начала постукивать ручкой по папке с жалобами. Думаю, мне стоило быть более осторожным в словах.

– Ах, но в том то и дело. Они хотят, чтобы все видели, трогали и восхищались их дорогостоящим приобретением. В любой день, по крайней мере, раза два, в этом здании можно увидеть голую грудь. В свое оправдание могу сказать, я что никогда не прикасался к фальшивой груди без разрешения.

– Тогда зачем кому-то жаловаться?

– Возможно, иногда я делал нечто большее, чем просто вежливое касание одним пальцем.

– Почему, так делали все остальные? – Конец ее ручки ускорился до темпа ча-ча-ча.

– Они спрашивают, ощущаются ли они как настоящие. Теперь я не знаю, в какую игру вы играете, но для меня касание указательным пальцем даже не в списке. Так что…

– Таким образом, вы пощупали их.

– Я предпочитаю называть это проверкой реальности.

Она сделала очередную пометку в углу, затем перемешала страницы, пока не нашла одну с загнутым уголком.

– Объясните секс в женском туалете.

– Что, прямо в деталях рассказать?

Она выгнула бровь, и я понял, что этим она ответила на мой вопрос. Я задал другой вопрос.

– Это написала Алекс? Потому что это был ее последний день, и она была на обеденном перерыве. Технически, она уже не была сотрудницей.

Она ответила, не заглядывая в листок, лежащий перед ней.

– Нет. Жалоба была от кого-то, кто проходил мимо.

– И как же это задело… другую женщину?

– Она не могла воспользоваться туалетом.

– В этом здании их три.

– Это все равно недопустимо.

– Не похоже на то, что мы приглашали ее посмотреть или принять участие. Мы двое взрослых людей, развлекались в свободное время за закрытой дверью кабинки.

Ее глаза сузились, и я увидел, что этот аргумент не одержал победы.

– Обычно я не встречаюсь с женщинами с работы, не говоря уже о занятии сексом. Это было единожды, это был ее последний день, так что Алекс не в счет.

– В вашей книге.

– Да, в моей.

– Давайте разберемся с причиной, из-за которой вы сейчас здесь? Вы назвали свою соведущую порнозвездой в присутствии других людей.

– Нет, не называл.

– В этом случае я склонна верить Биллу Калани, и он слышал, как вы сказали это.

– Может, я и сказал это, но я не называл ее так.

Она просто смотрела на меня и несколько раз моргнула.

– Она сказала, что думала, что я думал, что она звучит как порнозвезда, и я повторил это. Это просто огромное недопонимание.

– С чего бы Дженсен могла так решить?

– Я мог пробормотать что-то, и она услышала.

– Вы часто думаете вслух? Потому что вы вольны думать, что вам хочется, но когда вы говорите это другим – это становится домогательством.

– Я никогда не говорю сам с собой. Но этим утром я был расстроен, потому что Джен выбила мою коробку у меня из рук, и я поцеловал ее.

О, черт, нет, я не мог просто взять сказать это.

– Сегодня утром вы поцеловали свою соведущую? Такова ваша нормальная реакция, когда кто-то роняет ваши вещи? – Она схватила свой блокнот и что-то написала в нем, но я не смог разглядеть, что именно.

– Боже, нет. Послушайте, я могу поговорить с вами как мужчина с женщиной, не под запись?

– Так как вы новичок в этом, то да. Только сейчас, – она выключила диктофон, я даже не заметил его.

– Сегодня утром я голову сломал, пытаясь понять, почему поцеловал ее. Все что я смог придумать – это неуместная страсть. Я был так зол, что единственное, о чем думал, надо либо убить ее, либо поцеловать. Так что я выбрал то, за что не сяду в тюрьму. – Я посмотрел на плиточный потолок и провел рукой по волосам. – И все же я оказался здесь.

– Вы свободный человек, Спартак.

Я поставил обе ноги на пол и наклонился вперед.

– Зовите меня Так.

– Почему? Вам не нравится Спартак?

– Скажите-ка мне, сладкая, вам бы понравилось, если бы вас звали Спартак?

– Но я женщина. И не называйте меня так.

– Не называть Спартаком? Без проблем. Я даже себя так не называю.

– Нет, не зовите меня сладкой.

– Как насчет красавицы?

– Нет. Доктор подойдет.

– Доктор Красавица? Меня устраивает.

– Прекратите это, – она сделала паузу. – Спартак.

– Видите? Вы говорите как моя мать. Или как другие женщины. Они находят то, что тебе не нравится, чтобы использовать это против тебя, когда ты выводишь их.

На этот раз я был почти уверен, что услышал рычание с той стороны стола. Она посмотрела на часы и объявила, что наше время вышло. Затем вновь включила диктофон, прежде чем сказала:

– Я запишу вас на два часа дня в каждую среду и пятницу, включая эту.

Теперь ворчал я, но взял визитку с отметкой о назначенном времени на обороте и сунул ее в свой бумажник.

Глава 8

*Не сходи с ума *

В четверг утром Дженсен прибежала в студию без пяти минут шесть, одетая в мятые треники.

Это было первое утро, когда я не позвонил или не написал ей с целью убедиться, что она проснулась. Обиженно фыркнув, она швырнула сумочку в угол, дернула за шнур от наушников, чтобы вытащить их из ящика, и натянула их себе на голову, попутно сбив затянутый на макушке хвостик.

Она налила кофе, взяла с собой банку с сахаром и уселась перед своим микрофоном, пересыпая сахар из банки в свою кружку.

Я смотрел на нее, она смотрела в ответ припухшими глазами, сахар продолжал сыпаться в кофе. Еще пару мгновений и ей придется есть свой кофе ложкой. Я изогнул бровь, в ожидании очередной ссоры, и, так и не сказав ни слова, вернулся к составлению первого плейлиста на это утро.

Конечно, я вёл себя как обиженный ребенок, но ведь не без оснований. По крайней мере, на ближайшие шесть недель, моя жизнь и распорядок были сбиты с ритма, и я был вынужден говорить о своей сексуальной жизни с незнакомым человеком.

Хотя подождите, в этой части как раз нет ничего необычного или предосудительного.

Все равно, это я должен был выбирать счастливчиков среди незнакомцев, достойных слушать и учиться.

Я взглянул на часы. Было уже почти шесть, а значит, пришел мой черед.

– Доброе утро, Лас-Веганцы! Или Вегасцы? Кем бы вы ни были, до выходных остался всего один день, и мы с Дженсен здесь, чтобы помочь вам пережить его! Давайте начнем это прекрасное утро с песни для моей стильной и привлекательной соведущей. Ты готова, Джен?

Я выключил микрофон, и Looks That Kill в исполнении Motley Crue загремела в студии до того, как я приглушил звук в динамиках.

Она, наконец, закончила возиться с банкой C&H ²⁰ и действительно наслаждалась звучащей музыкой, собираясь сделать первый глоток. Ее лицо перекосилось от переслащенного кофе, но прищуренный взгляд, я уверен, предназначался мне.

– Почему ты не разбудил меня? – ее голос был более тихим и хриплым, чем обычно, и мне стало интересно, сколько же она спала.

– Из-за тебя меня отчитал босс. – Я заставил себя вернуться к списку песен на сегодня.

Она прочистила горло.

– Слушай, насчет этого. Я пыталась поговорить с БШ о том, что он неправильно истолковал все, что услышал, но он сказал, что это была последняя соломинка на спине перегруженного верблюда.

Я поднял голову, и она уставилась на свою кружку, водя пальцем вниз-вверх по ее ручке. По какой-то необъяснимой причине это простое движение казалось мне невыносимо эротичным.

– Мне очень жаль, Так.

– Я знаю, что тебе жаль. Но это не изменит ситуацию, поэтому не надейся, что я буду блаженно счастлив. И с этого момента даже не заводи разговор о том, чтобы поднимать рейтинги с помощью твоей сексуальности.

Она сделала глоток, снова поморщилась и спрыгнула со стула. Разбавив свой сахарный сироп тем, что осталось в кофеварке, она спросила:

– Ты все-таки считаешь меня сексуальной?

Она бросила это замечание через плечо, и я уставился на ее спину.

– Не уверен насчет сегодняшнего утра. Но я поцеловал тебя, не так ли? – Я тут же пожалел, что поднял эту тему. – И, кстати говоря…

– Да, конечно, – Джен перебила меня, оборачиваясь и закатывая глаза, – но я думала, что ты всегда так делаешь, типа как собаки писают на пожарные гидранты.

Я чуть не подавился непроизнесенными извинениями.

– Так что, теперь я собака?

С помощью нескольких щелчков мыши, я переставил песни в плейлисте и прибавил громкость в студии на пару уровней.

– Мне бы следовало поменьше болтать вчера.

Песня закончилась, и Led Zeppelin со своей Communication Breakdown зазвучали в динамиках. Дженсен, наконец, закончила реанимировать свой кофе и бросила на меня взгляд, который я не смог идентифицировать.

Я снизил громкость до привычного уровня и решил, что раз она не восприняла это всерьез, мне тоже не следует.

– В любом случае, мне запрещено говорить на эту тему.

Джен уселась обратно на стул.

– Не глупи, Так. Наедине мы можем говорить о чем угодно, меня не так-то просто обидеть.

Она подула на свой кофе и осторожно пригубила. Я демонстративно проигнорировал ее поджатые губы.

Как же, да, если бы я только мог.

– Дженсен, я могу потерять работу. Это действительно хреново. Кроме того, наши вчерашние «разговоры наедине» привели к тому, что меня обвинили в сексуальном домогательстве. Теперь тебе понятно?

Я рассердился не на шутку, и ответ вышел резче, чем хотелось изначально.

– Конечно, я понимаю. И все-таки не жду, что ты развернешься на сто восемьдесят градусов и станешь полным ханжой.

С ее стороны это было жестоко.

– Ханжа? Да я сделал больше интересных вещей с большим количеством женщин, чем ты можешь себе даже представить!

Джен подавилась кофе.

– Мама, должно быть, тобой гордится. Нам понадобится не меньше канистры «Лизола ²¹ », чтобы продезинфицировать эту студию.

Она сделала вид, что вытирает руки о штаны.

– Сто-о-оп, ты был у меня дома и пользовался моей ванной. Фуууу. Только водородная бомба сможет избавить мою ванную от твоих вшей.

– Вши? Сколько тебе лет, женщина?

***

Обстановка в студии в этот четверг была достаточно прохладной. Моя попытка задобрить ее, предложив объявлять названия песен в стиле «слово ты – слово я», провалилась. И мне ничего не оставалось, кроме как установить на телефоне напоминание о звонке на утро пятницы. Клянусь, я сделал это только ради рейтингов, мы не могли позволить слушателям думать, что мы с Джен не ладим.

Надо поставить памятник тому, кто догадался добавить в телефон функцию будильника. Уже несколько лет я в нем не нуждался – ночи напролет я развлекался и отсыпался днем. А учитывая, что моя жизнь придет в норму через шесть недель, сейчас не было смысла им обзаводиться.

В этот раз Джен выглядела как куколка, и я не удержался от здоровой, совершенно не сексистской подколки. (Доктор Ческа гордилась бы мной. Если бы я когда-нибудь решился сообщить ей).

– Да ты сегодня умылась.

Дженсен прищурила глаза, но ничего не сказала. Она казалась немного раздраженной, когда ответила на мой звонок, а я начал дуть в тренерский свисток, но думал, что она уже пережила это.

Никто не проспит в мою смену, детка.

Вторая попытка.

– Удивительно, какие чудеса может сотворить мыло и немного воды.

Она прищурилась еще сильнее и выглядела достаточно сердитой.

– Укуси меня.

Я погрозил ей пальцем.

– Даже не начинай. Ты хочешь прибавить еще две недели к моему наказанию?

– Что? Я не слышу тебя. Какой-то псих взорвал мои барабанные перепонки сегодня утром.

Я проигнорировал ее и посмотрел в план эфира на сегодня.

– Так кто сегодня в наших «Грязных Сплетнях»?

Дженсен вздохнула, слишком громко и наигранно. Ну давай, отчитай меня.

– Это «Ерундовые Отчеты», Так, а не «Грязные Сплетни». И сегодня мы расскажем, как Джастин Бибер делал что-то непристойное в доме Анны Франк ²² .

– Он же просто подросток-придурок?

– Он уже достаточно взрослый, чтобы покупать алкоголь.

– И до сих пор на сцене? Серьезно?

– Удивительно, не правда ли? Он не упустил свой шанс стать поп-звездой.

Она отвернулась к экрану своего ноутбука.

– Дженсен?

– Да, Так? – сказала она, не поднимая глаз.

– Я больше не буду коверкать название твоей рубрики, – она пожала плечами, как будто это меньшее, на что она рассчитывала, – и я прошу прощения за свист.

Она посмотрела на меня со своей обычной полуулыбкой.

– Я заслужила это, разбросав все твои фотографии. Но спасибо за эти слова.

Затем она вставила палец себе в ухо и смешно скосила глаза. Я не смог удержаться от смеха и, казалось, мир был восстановлен. А я ведь даже не понял, как сильно переживал по этому поводу.