Текст книги "Доброе утро, Вегас (ЛП)"
Автор книги: Киснер Стиви
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
– Привет, красавчик, – произнесла она.
– Что-то забыла в своем багаже? – осторожно поинтересовался я.
Она закатила глаза.
– Мне нужно паковаться, глупый. Этот чемодан для грязного белья. Постираю у мамы.
А вот и он. К тому грузовику, вокруг которого мы танцевали, теперь добавились два прицепа, солидные и тяжелые, устроившиеся на моей груди, затрудняющие дыхание.
Я посмотрел на чемодан фирмы Samsonite в ее руке и тускло-серый превратился в темно-красный прямо у меня на глазах. Никогда не думал, что увидеть красный могло быть чем-то иным, нежели описание выражения лица. Однако перед моим взором все превратилось в алый и стало немного зыбким. Как будто я переживал свое собственное землетрясение.
Или, может, причиной были осколки моего сердца, которые, падая, отскакивали от ковра как шары для боулинга.
Я протянул руку, вырвал у нее тяжелый чемодан и отбросил в сторону. Он срикошетил от стены гостиной и приземлился на диване. Удар оставил небольшую вмятину в гипсокартоне, поэтому я подошел и расширил ее.
Вот так. Теперь вмятина была полноценной, дополненная следом от моего кулака.
Я стоял, рассматривая устроенный бардак и пытаясь восстановить дыхание. Стряхивая штукатурку с пальцев, понял, что это было очень глупо. Едва ли я был в силах изменить мнение Джен, корча из себя Халка и разрушая стену собственного дома.
Хотя я был достаточно зол, чтобы это сделать.
Дженсен, будь проклято ее упрямое сердце, даже не вздрогнула. Задрав подбородок еще на дюйм, она подняла руку.
Собираясь ударить?
Внезапно у меня на лице оказались жирные пепперони и ветчина.
Ошеломленный, я выплюнул:
– Ты ударила меня пиццей?
– Это все, что было у меня в руках, – ответила она сквозь сжатые зубы. – Не думаю, что кулака было бы достаточно, чтобы заставить тебя пережить это.
– Пережить что? – спросил я, доставая из-за уха кусок колбасы. – Я зол, потому что ты все еще собираешься уехать, и это не то, что я способен пережить просто.
– Что ж, тебе лучше постараться, – бросила она через плечо, направившись к дивану за чемоданом. – Я хоть раз сказала, что остаюсь? Хоть раз намекнула, что что-то изменилось?
– У нас был секс! – я взревел, и плевать, если соседи услышат. Черт, меня слышали, наверное, и в Рино.
Она начала идти мимо меня, держа чемодан как таран.
– И? Если бы каждая женщина, с которой ты занимался сексом, переехала после этого в твой дом, здесь бы было не продохнуть.
Я открыл было рот сказать, что она ведет себя странно, что до нее я никогда не приводил ни одну женщину домой, но ни в одной из реальностей это не имело ни малейшего смысла.
– Ты и вправду не поняла, – отозвался я низким ровным голосом.
Джен остановилась в нескольких шагах, повернувшись ко мне лицом.
– Нет, Так, не поняла. Ты говоришь, что любишь, и я чертовски стараюсь поверить тебе. – Она уперла в бок свободную руку, сжав ее в кулак. – Ты мне не безразличен. Возможно, мы можем попробовать отношения на расстоянии, учитывая, что поездка будет занимать всего несколько часов. Или нет, если собираешься вести себя как пещерный человек.
– Пещерный человек? – я прицепился к ее словам. – Какого хрена не так с желанием быть рядом с женщиной, которую люблю?
Она вздохнула и разжала кулак.
– Ни черта. Просто в этот раз ты не можешь получить желаемое просто потому, что тебе так хочется. – Она поставила чемодан и сделала шаг ближе. – Так, подумай об этом. Мы оба знаем, что твоя жизнь не была сложной, пока я не приехала. Ты мог трахать любую женщину, которую захочешь, так часто, как пожелаешь. Теперь ты можешь вернуться к этому без обязательств. – Она покачала головой, пробормотав: – Господи, такое ощущение, что я забрала твою девственность или что-то типа того.
Услышав последнюю часть, я нахмурился. Она и понятия не имела, насколько была права.
– Что-то типа того. Я никогда, ни разу в своей взрослой жизни, не занимался сексом с одной и той же женщиной дважды. Кроме тебя.
Ее брови подскочили практически до линии волос, а голос был не громче шепота:
– Ты серьезно?
Коридор, в котором мы стояли, был не тем местом, в котором я представлял себе такую беседу, но пофиг.
– Одного раза всегда хватало. Я изначально усвоил, что после первого же раза, как мой член оказался в женщине, она со мной покончила. Так что до тебя не было ни одного второго раунда.
Каждое слово признания резало меня, словно бритвой, и клянусь, я чувствовал, как душа начинает кровоточить.
Ответ Дженсен окончательно сорвал с меня кожу.
– Надеюсь, ты не относишь меня к этой ничтожной эгоистичной категории. – Она склонила голову и мягко закончила: – Хотя теперь, когда ухожу, я, в самом деле, не буду винить тебя за это.
Она оставила чемодан в коридоре и отвернулась, чтобы сходить за еще двумя сумками, оставшимися в ее комнате, а я даже не знал, что она их упаковала.
– Не собиралась уезжать раньше, но в свете последних событий, будет лучше сделать это прямо сейчас. – Она подтянула ремень сумки немного выше и звякнула поводком Ангуса, заставляя его идти. – В следующие выходные вернусь забрать оставшуюся одежду.
Я следил за движениями ее пальцев, когда она прицепляла к ошейнику таксы поводок. Эти же пальцы вытянули ключ от дома с блестящим брелоком AC/DC , который я ей подарил.
– Возвращаю ключи.
Я лишь покачал головой.
– Оставь их себе. Все, что принадлежит тебе, находится здесь. Включая меня.
Ее глаза стали больше, а взгляд – обеспокоенным. Не говоря ни слова, она обернула поводок вокруг запястья, подхватила чемодан и ушла.
***
Не знаю, как долго просидел на диване, глядя в пространство. Пытался дозвониться матери, но не знаю, зачем. Не то чтобы она была самым сострадательным человеком. Возможно, только потому, что у нее был знакомый голос.
Она не отвечала.
В любом случае, я не знал, что ей сказать. Она не знала обо мне и Джен, и я не хотел все пересказывать, чтобы поведать конец истории. Конец. Поэтому, услышав сигнал, я просто произнес:
– Она бросила меня, мам. Она ушла.
И повесил трубку.
Позволив ей гадать.
Тени росли, проникая сквозь прозрачные занавески в гостиной и, в конце концов, меня осенило, что давно не видно Литы.
Я обнаружил ее на кровати Дженсен. Она отказалась прийти на зов, вместо этого, заскулив, плюхнулась головой на лапы.
– Мне жаль, Лита, детка. Ушли оба.
Она снова заскулила, это был долгий, протяжный стон.
Понимаю, что именно она чувствовала.
Я оставил ее наедине с горем, потому что в моем случае страдание не нуждалось в компании.
Только если это не было крошечным ураганом с волосами цвета карамели, янтарными глазами, вернувшимся сообщить, что она передумала.
– Разве я недостаточно хорош? – спросил пустую комнату.
Взгляд зацепился за керамическую настольную лампу, стоящую рядом с любимым уголком дивана Джен.
– Так что, лампа? Я недостаточно хорош для нее?
Та не ответила.
Поэтому я поднял ее и запустил через всю комнату.
Грохот был приятным, но лучше не стало. Глядя на потрескавшуюся штукатурку и осколки разбитой лампы, понимал, что только усугубляю беспорядок в своей жизни.
Злость еще не успокоилась, и я понял, что таращусь на кофейный столик.
– Ну, стол, скажи, что я сделал не так?
От того, был ли у него правильный ответ, зависела его судьба.
Стол оставался безмолвным.
Я поднял его, думая, что, если выбросить в окно, грохот будет блаженным катарсисом... А потом поставил назад. Хоть и бушевал, но я не сумасшедший. Не было ни единого шанса, что я смог бы заснуть в эту ночь, если в передней части дома будет зиять дыра.
И посмотрите-ка на меня, думающего, что смогу хоть немного поспать этой ночью.
Даже сквозь туман гнева и боли, из глубины моего мозга шептал тихий голос здравомыслия. И этот голос напомнил, что ничто не вечно. Бесполезная надежда, что она передумает, все еще теплилась в моей душе.
Я пошел в комнату Джен. Лита все еще лежала на кровати, поскуливая и глядя на меня, словно я не такой псих, каким себя чувствовал.
И как будто щелкнул выключатель, я понял, что у меня действительно есть кто-то, кто любит меня.
Здесь была девочка, которая нуждалась во мне и действительно хотела быть со мной.
Я лег рядом, поглаживая и нашептывая успокаивающие слова ей в шерсть.
Они и меня успокаивали.
Проснувшись в три, инстинктивно потянулся за Дженсен, но почувствовал только мягкую шерсть Литы на своих пульсирующих костяшках. Вчерашний день вернулся ко мне во всех подробностях.
Я так сильно облажался.
Дженсен заслуживала, чтобы к ней относились как к сокровищу, которым она и была, а я просто не делал этого, слишком поздно осознав, насколько она особенная.
Я был дураком. Таким чертовски самоуверенным.
За то, что заставил ее выбирать между мной и семьей, я заслуживал самого сурового наказания
Я даже не думал, что могу проиграть.
Господи, как не хотелось в этот день на работу. Или вообще когда-либо.
Однако я все равно принял душ, зная, что осилю эту поездку, чтобы рассказать слушателям то, что им нужно.
Убедился, что вода холодная.
Это все, чего я заслуживал.
Глава 24
*Верни меня к жизни*
– Доброе утро, Лас-Вегас, – сказал я бесцветным голосом, и неудивительно, ведь, казалось, что жизнь полностью сдулась.
Я накрыл микрофон рукой, чтобы прочистить горло и начал:
– Этим утром здесь только я и, к сожалению, в обозримом будущем так и будет.
Поправив наушники, чтобы оба расположились прямо над ушами, я провел ладонью по глазам.
И удивился, обнаружив, что мои пальцы увлажнились.
– Дженсен... – я прервался, чтобы снова прочистить горло, не переживая в этот раз, что это слышно в микрофон. – Дженсен МакКензи получила другую должность на радио «Облака» в Финиксе, Аризона. Мы здесь, на KLVR, желаем ей всего наилучшего.
На последнем слове мой голос сломался, и микрофон пришлось выключить.
Я думал, что смогу это сделать. Правда, думал, но ошибся. Вместо того чтобы сказать что-то еще, я запустил Love Bites группы Def Leppard и закрыл дверь в студию.
Следом за ней в печальном плейлисте шла Angie Rolling Stones, в основном потому, что я больше не доверял своему голосу.
Слушая надтреснутый и убитый горем шепот Мика Джаггера, я немного приободрился. Раз уж ему удалось пройти через это, то какого черта я не смогу?
Кроме того, вещание на всю долину Лас-Вегаса о моей влюбленности практически навсегда исключило меня из списка самых завидных холостяков.
Время идти ва-банк.
– Я должен кое в чем признаться.
Говорить в конце песни – грубейшее нарушение политики станции, но мне было насрать, пусть меня уволят. В стенах студии было слишком много проклятых воспоминаний.
– Когда Дженсен приехала, я был настоящим гулякой. Готов поспорить, многие из вас уже знают об этом. Чего вы не знаете, так это то, что с первого взгляда на нее я влюбился по уши. И, дурак, не понял этого. Просто думал, что она невероятная. И, как вы слышали в пятницу, я, наконец, осознал все и выдал в прямом эфире.
Я вынужден был прерваться, чтобы восстановить дыхание. Признаюсь, что, возможно, в это были вовлечены несколько слезинок, но всему Лас-Вегасу не обязательно знать, что я вообще могу плакать. У меня все еще остались некоторые стандарты.
Правда, совсем не много. Я бы бросился под автобус, если бы она захотела. Сделал бы все, что попросит, если бы это означало, что она сразу вернется домой.
– Хочу исправить свои последние слова, так как честен и полностью открыт. Даже если бы я не осознал этого, правда в том, что Дженсен украла мое сердце в самый первый раз, когда поставила меня на место и заставила чувствовать себя полным кретином.
Я издал смущенный смешок.
– И, друзья, меня это разозлило. Все дело в том, что для нее я был не очередной зазубриной на столбике кровати, а просто идиотом с Y-хромосомой. Я был маленьким мальчиком во взрослой одежде, называл себя мужчиной только потому, что мог уговорить женщину переспать со мной.
– Секс не делает тебя мужчиной, никого из вас, слушатели. Далеко нет. Забота, уважение и отсутствие эгоизма делают из тебя настоящего мужчину. Мне двадцать девять и я, наконец, черт возьми, вырос.
Господи. Разве я не нарывался на штраф от Федеральной комиссии по связи? Хорошо, что я почти закончил.
– Теперь, когда я разрушил ваше утро понедельника своими откровениями...
Меня похлопали по плечу. Я закрыл глаза, кишки завязались в кельтские узлы и косы. Вот и мое уведомление об увольнении.
Сидя спиной к двери и в наушниках, я не слышал, как кто-то вошел.
Я не хотел поворачиваться, хоть и заслуживал любого наказания, которое приготовил для меня БШ. Боже, я просто сорвался в эфире.
Тяжело вздохнув, снял наушники и медленно развернулся на стуле.
– Прости за опоздание. Ты не позвонил, чтобы разбудить меня... Спартак.
Что за хрень?
– Как... но... – бормотал я, пытаясь поднять челюсть с колен. Меня даже не волновало, что сейчас она рассказала всему городу о происхождении имени Так.
– Как всегда, шикарный словарный запас. – Усмехнулась Дженсен. – Удивительно, что у тебя все еще есть работа.
Кажется, у меня были галлюцинации. Прямо в тот миг не было ни единого шанса, что передо мной стояла Дженсен МакКензи.
За ней были БШ и... Моя мать?
Ага, точно глюк. Или ночной кошмар.
Потянувшись, чтобы потрогать ее, я был уверен, что мои дрожащие пальцы пройдут сквозь нее.
Я прижался к ее щеке и потянул девушку к себе.
– Ты настоящая.
– Да.
Уникальная полуулыбка заиграла на ее губах.
А потом она исчезла, потому что губы Дженсен обрушились на мои. Как только в мой рот вторгся знакомый вкус ирисок, я услышал резкий голос БШ:
– Ты не уволен. А теперь включи немного музыки.
Джен разразилась смехом. Как бы мне ни хотелось продолжать делать то, что делал, невозможно целовать кого-то, кто истерически фыркает.
Не желая отпускать ее даже одной рукой, я сделал пол оборота к пульту. Я боялся, что босс может передумать, если не включу песню как можно скорее, поэтому сказал слушателям, что мы вернемся через минуту, нажав кнопку воспроизведения пары случайных названий в списке, начиная с «а».
Are You Gonna Be My Girl35 достаточно уместная сейчас, разорвала динамики в холле. Полагаю, мой утренний взрыв был развлечением для всех, кто оказался в офисе рано.
Телефонные линии засветились. Уверен, это были жители города, умирающие от любопытства, но поскольку я не имел понятия, что говорить, то просто позволил им звонить без ответа.
– Уверена, ты гадаешь, почему я здесь, – произнесла мать, вынуждая все-таки обратить внимание на нее. Она хоть и смотрела на меня обычным осуждающим взглядом, но сегодня он был немного мягче. Мать зачесала волосы на одну сторону и не накрасилась, отчего выглядела заспанной. Неожиданно в голове промелькнула мысль о завтраках поздним воскресным утром в детстве, заставив улыбнуться.
– Что ж, – произнесла мама, – теперь, когда знаю, что ты не собираешься слететь с катушек, я возвращаюсь назад в постель. Собака Джен своим скулежом всю ночь не давала мне спать.
Она выскользнула за дверь, даже не попрощавшись, хитрая старуха.
Моя мать такая отзывчивая! Думаю, ей было не все равно, в своей манере бульдозерного давления. Я просто покачал головой.
– Ты останавливалась у моей матери прошлой ночью?
Джен подтащила свой стул ко мне, присела и перевела на меня виноватый взгляд.
– Мне нужно было где-то остановиться.
– У тебя есть, где остановиться.
– Я не была уверена насчет этого. А после того, как расскажу всю правду, не знаю, захочешь ли ты моего возвращения.
– Ты меня пугаешь, Джен.
Она издала глубокий вздох.
– Мне нужно кое в чем признаться. Когда БШ первоначально подошел ко мне с предложением работы в Финиксе, я согласилась
– Ты сказала, что отказалась. – Это прозвучало немного более язвительно, чем хотелось, но в свою защиту скажу, что утро было довольно сумбурным.
– Я солгала. Потому что испугалась.
Боже, как мне прикажете это понимать?
Джен прикусила нижнюю губу и явно стремилась смотреть куда угодно, только не на меня. Я же любил, чтобы она не отводила от меня взгляд.
– Острота моих чувств и как быстро они появились, напугали меня до смерти, – мягко произнесла она. – Я думала, что стану просто очередной зарубкой на столбике твоей кровати, а наблюдение за следующим завоеванием меня бы убило.
Я кивнул, не готовый признать, что ее отъезд почти сделал со мной то же самое.
– Пока была в Финиксе, я не думала об отце. Вместо того чтобы волноваться о его здоровье, я безумно скучала по тебе.
– Я тоже, – пробормотал сквозь внезапно образовавшийся огромный ком в горле. Если бы мы только рассказали друг другу об этом тогда, возможно, всего этого удалось бы избежать.
– И это ужаснуло меня во второй раз, поэтому я снова солгала, сказав, что мне нужно на неделю раньше появиться на новой работе. Просто чтобы убежать от того, к чему не уверена, что была готова, – спокойно сказала она.
– А теперь? – Я потянулся и взял ее нежную руку в свою.
С дрожащей улыбкой она произнесла:
– Я наконец очнулась и поняла, что тоже люблю тебя. Прости за ложь. Обещаю, что больше такого не повторится.
Она хохотнула. Этот звук, полностью отражающий Дженсен, эхом прозвучал у меня в ушах. И прошел сквозь сердце.
– Скажи это снова, – мягко умолял я.
– Что? Что сожалею? – Она улыбнулась шире, осознавая, что именно я хотел услышать. Затем провела кончиками пальцев по моей щеке, встретилась со мной взглядом и исправилась: – Я по уши влюблена в тебя, Так Морган.
– Так ты не будешь работать в Финиксе?
Я задержал дыхание, беспокоясь о том, что все, чего смог достигнуть – возможность заставить ее остаться еще на неделю, в этом бизнесе контракт был договоренностью.
– Утром я позвонила им и сказала найти кого-то другого.
– Что насчет термитов в твоем кондо? Они тоже были частью плана побега?
Джен покачала головой.
– Нет, все это было правдой. Думаю, у судьбы были планы и на нас. И теперь, когда Ангус исчерпал наше гостеприимство у твоей матери, нам с ним нужно где-то остановиться. Я надеялась, что какой-нибудь крутой диджей будет искать соседа.
– Эй, а где сейчас Ангус?
– Я закинула его домой. У Литы сорвало крышу. Кстати, что случилось с лампой? – рассмеялась Джен.
Не в «твой» дом, а домой. Наш дом. Наконец мы с Джен были вместе.
Я прошелся рукой по волосам.
– Ну, моя ночь была не лучше твоей. Кстати, мне никогда не нравилась эта лампа.
Джен встала у меня между колен и обняла за шею.
– Тогда хорошо, что у нас в гараже есть, по меньшей мере, дюжина других, чтобы заменить ее.
Она наклонялась, пока не оказалась на расстоянии вздоха.
– Это хорошо, – пробормотал я ей в губы.
А потом наши рты были слишком заняты для разговоров.
Эпилог
*В твоих глазах*
Месяц спустя.
– Это Дженсен Маккензи и я в последний раз провожу эфир здесь, на KLVR. Хороших выходных, ребята, и пусть все будет по-настоящему!
Думаю, аудитория находилась в панике, слыша, как она прощается. Не так давно прозвучало нечто очень похожее, и мы все думали, что она ушла навсегда.
На следующий день после ее ухода, я наконец узнал всю историю. Придя домой и обнаружив Джен и мою мать, сидящими в гостиной, подумал, что они готовятся к вторжению или что-то вроде того.
Хотя, по правде говоря, Джен была тем человеком, который нуждался в моей матери. Ее любовь к пицце начала беспокоить меня.
– Нам нужно все прояснить, – начала она. – Мы с твоей мамой много общались последние несколько недель и, хотя скрывать это от тебя не считается ложью, я не хочу даже серых пятен в нашей истории.
Джен смотрела на меня с надеждой, и я понял, что улыбаюсь, глядя на нее. Дело в том, что пока она лгала мне о своей любви, нам не о чем было говорить.
Моя мать явно испытывала другое чувство.
– Тебе давно пора перестать вести себя как эгоцентричный придурок, каким был твой отец, – начала мама. – Он был убежденным гулякой. Я видела, что ты ступил на ту же дорожку, а потом ты познакомил меня с Дженсен.
Она посмотрела на Джен, и ее жесткий взгляд смягчился.
Кажется, девушка оказывала такой эффект на всех.
– Тем вечером в Pure твоя мама взяла мой номер, а на следующее утро позвонила, думая, что я поменяла мнение и решила предъявить обвинение напавшему на меня парню.
Взгляд Джен затуманился, и я ее понимал. Мне все еще хотелось скинуть парня с крыши.
– В любом случае, это было оправдание, которое она приняла, – сказала мама. Мы немного поболтали, и стало понятно, что вы друг другу идеально подходите. Не то чтобы ты сам это признавал. – Фирменный взгляд мамы стал хмурым. – Ты был слишком занят, лажая везде, где только можно.
Позвольте моей маме быть грубой. Она разглядывала вмятины на стенах гостиной, которые я не успел исправить. Сложно было не чувствовать себя двенадцатилетним ребенком под ее пристальным взглядом. Хотя, по правде говоря, на этот раз я это заслужил.
– Мы с твоей мамой не разговаривали до момента, когда я решила принять предложение о работе в Финиксе. Позвонив сообщить ей, когда уезжаю, в конце концов, сломалась во время прощания. Я рассказала о своих чувствах, и тогда ей пришла в голову идея соврать тебе, что я должна уехать раньше.
– Я знала, что сжатые временные рамки дадут тебе толчок признать свои чувства, – вмешалась мама.
Я был ошеломлен, но на этом сюрпризы не закончились.
– БШ был единственным, кто знал о выдуманных сжатых сроках, и я не знаю почему, но согласился пойти на хитрость. Именно поэтому он не появился ни на одной из прощальных вечеринок, думал, что не сможет скрыть правду, – сказала Джен.
Я был шокирован этим признанием, обнаружить, что у моего босса-бульдога под всеми телесами действительно есть сердце, стало самым удивительным открытием. Кто бы знал?
Наверное, следовало злиться, слушая этот рассказ, но, если честно, от их откровений хотелось улыбаться. Любовь всей моей жизни вместе с матерью и боссом придумали сценарий, чтобы помочь мне вытащить голову из задницы. Они сделали это, потому что поняли, что мы с Джен принадлежим друг другу. Очевидно, даже раньше нас. Это романтично.
– Я сказала Джен, что уверена, ты придешь в себя, но если продержишься до предполагаемого отъезда, она должна остаться со мной вместо того, чтобы мчаться в Аризону. – Она снова бросила на меня острый взгляд. – Я знаю тебя гораздо лучше, чем ты думаешь, Спартак.
– Видишь ли, БШ сначала неправильно понял и сказал начальнику станции в Финиксе, что я действительно приеду раньше. Итак, в тот день, пока Slanker Knox вещали в студии, я была в офисе БШ на селекторном совещании с парнем, который должен был стать моим новым боссом. Он изо всех сил пытался внести изменения в документы, чтобы вернуть старую дату. Затем, как только мы закончили звонок, БШ потратил еще полчаса, пытаясь убедить меня вообще не ехать.
Я не собирался говорить Джен, что та неожиданная студийная сессия была устроена для нее, но знал, что лучше исправить это, как только ее признательная речь закончится. Кажется, пришло время облегчить душу. Во время ее тирады я будто смотрел теннисный матч. Так часто переводил взгляд с одной на другую, что голова пошла кругом. По крайней мере, именно так я сказал себе.
Трудно признаться, что был ловко обыгран двумя женщинами, которые действительно тебя любят.
– Так в игры разума играли все, – произнес я. – Теперь я не чувствую себя плохо из-за того, что сам участвовал в подобном.
Мелькала мысль обнять нашего коренастого гавайского босса за то, что он попросил ее остаться, но затем я передумал. Он бы меня тут же уволил.
В конце концов, впереди еще неделя терапии до того, как запись о моих сексуальных домогательствах будет стерта.
Странно, но теперь доктора Купер можно было причислить к моим друзьям. Я все еще ходил к нему примерно каждые две недели просто потому, что это помогало мне чувствовать себя лучше.
Даже продолжал немного вести дневник, но как только закончил эту историю полностью, я, наконец, решил уйти в отставку. У нас с Джен оставалось не так много того, над чем нужно было поработать.
Хотя была одна интересная запись, которая могла бы вас заинтересовать:
«Дорогой дневник,
Дженсен в настоящее время психует, и эта запись все, что я могу сделать, чтобы не рассмеяться.
Хотя и не пытаюсь высмеивать ее бедственное положение, но, признаюсь, я немного двуличен.
Например, я украл металлический логотип AC/DC, а она подумала, что он отломался и потерялся. Учитывая, что это было самой первой вещью (за исключением «Поп Тартс»), которую я ей дал, у нее было сентиментальное отношение к ней.
Как и у меня.
Поэтому я стырил его, чтобы отнести к ювелиру, попросив того найти розовые и черные бриллианты, точно соответствующие кристаллам в брелоке.
Нет, я не настолько глуп, чтобы прицепить их на брелок.
Вместо этого я думал о чем-то более круглом и платиновом.
Брелок «волшебным образом» появился на подушках дивана через несколько дней, когда ювелир закончил сравнивать драгоценные камни. Он сказал что-то о яркой фуксии, с которой трудно сравниться, но неважно. Все должно быть идеально.
Как и Джен».
...И вот она снова шла, переворачивая весь чертов дом вверх дном, пытаясь найти его.
Я практически сочувствовал ей.
Потом вспомнил, как чуть не потерял ее, потому что был непревзойденным ослом, и как мне чертовски повезло, что она любила настолько, чтобы обмануть, открыв мое собственное сердце.
Для себя и для меня.
Поэтому, хотя она не заслуживает беспокойства о своих «драгоценных камнях», выигрыш будет более чем стоящим.
Особенно когда внутри она прочитает гравировку:
«Всегда просыпайся рядом со мной».
***
Три месяца прошло, и, кажется, моя раздражающая маленькая фея была права насчет судьбы, которая все решила так, как должно было быть. Потому что Джен нашла путь в мое сердце. Дело в том, что мы оба знали, где она должна быть.
Я рассмеялся после того, как она щелкнула микрофоном (мы оба были более осторожны в эти дни) и сказал:
– Посмотри, как мигают телефонные линии. Снова.
Дженсен тоже засмеялась, когда я обнял ее и поцеловал, отчего пальцы ног поджались, а джинсы стали слишком тесными в районе молнии.
Настроение у обоих было приподнятое, несмотря на то, что Дженсен прощалась с аудиторией.
Видите ли, у нас был сюрприз для всех слушателей, который, на удивление, нам удалось скрыть от прессы.
Имелась еще одна обманка, придуманная невероятно красивой женщиной, которую я держал в своих руках, но в этот раз именно наши ничего не подозревающие поклонники стали теми, кого обманывают.
Только по причине того, что Дженсен МакКензи не будет больше частью этого шоу, не означает, что она перестанет быть частью моей жизни. Моя очаровательная соведущая действительно вернется в шесть утра в понедельник, сидя на своем обычном, очень высоком стуле напротив меня.
Однако к тому времени у неё на пальце будет надето кольцо, инкрустированное розовыми и черными бриллиантами, и она будет будить Лас-Вегас, называясь Дженсен Морган.
