Текст книги "Против течения. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Кирра Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Глава 4. Сон Найры

Найре снилось, что она гуляет по цветущему лугу. Капли росы блестели на красных, лиловых и жёлтых цветах. Изрытые трещинами суровые скалы обвил плющ, с вершин падали прозрачные водопады. Воздух был пьяняще сладким и звенел от трелей птиц. Вместо Купола над головой раскинулось бескрайнее и бездонное небо. Найра шла, приподняв подол намокшего от росы платья, и с изумлением оглядывалась по сторонам. Она даже не предполагала, что бывает такая красота. Сердце замирало от восторга, и Найре казалось, что она сейчас умрёт, не в силах вынести столько красоты сразу.

Когда впереди появилась огромная, уродливая, серо-зелёная лысая гора, Найра даже испытала радость: хоть что-то из родного мира! Неожиданно гора пошевелилась. Девушка в испуге остановилась, раздумывая, бежать по лугу обратно либо остаться на месте и ждать, что будет дальше. Но, как это часто бывает, сон всё решил за неё. Гора повернулась и оказалась чудовищем с четырьмя лапами, приплюснутой головой, лежащим на земле брюхом и выпученными глазами.

– Здравствуй, – сказало чудовище. – Меня зовут Оямото.

– Очень приятно, – промолвила Найра. – Меня зовут…

– Я знаю, как тебя зовут, самозванка, – перебило чудовище.

Найра вспыхнула:

– Почему самозванка?

Оямото оттолкнулась от земли задними лапами и в один прыжок оказалась рядом. Найра в ужасе отступила, решив что чудовище её сейчас раздавит. Но Оямото села перед ней, глядя на девушку с высоты.

– Ты ещё спрашиваешь, почему самозванка? – удивилась она. – Неужели не поняла, что в храме тебя принимают за другую?

Найра в растерянности смотрела на неё, высоко подняв голову.

– А за кого меня принимают? – спросила она.

Существо издало утробный звук, отдалённо напоминающий отрыжку.

– Ну, ты и дура, – заметила Оямото. – С девочкой на руках в храм должна была явиться Мира, а не ты.

– Мира?! – изумлению Найры не было предела. – Но почему?

– Потому что она обладает древним магическим даром, о котором в Азаре давно забыли. Попав в храм, этот дар должен был развиться в полную мощь. Но сюда заявилась ты и пустила насмарку мои многолетние труды!

Голос Оямото набрал силу и гремел над лугом, так что заглушил птичьи трели. В Найре едва ли не впервые в жизни пробудилось уязвлённое самолюбие.

– Я ни за кого себя не выдавала, – возразила она с достоинством. – Я спасла на Реке девочку, приплыла с ней в Сухири, и здесь нас встретили жрецы. Они сказали, в их пророчестве написано, будто однажды в Храм придёт дева с ребёнком на руках. И вот я пришла.

Оямото вновь издала тот же утробный звук.

– И как тебе в храме? – спросила она, пристально разглядывая Найру.

Её выпуклые глаза смотрели с высоты, словно два огромных шара.

– Нормально, – проронила Найра. – Спокойно, кормят неплохо. Только мне кажется, они сами так не едят, отдают всё лучшее мне.

– Ну, хотя бы это до тебя дошло, – заметила Оямото.

– Со мной обращаются очень учтиво, поселили в тёплую, сухую, чистую комнату. Там есть окно, через которое виден водопад в заброшенной части города. Очень красиво, – она огляделась и добавила: – Почти как здесь, только водопад далеко. А девочку унесли к лекарям. Я как раз хочу её навестить, когда проснусь.

– Как тебе сам храм? – спросила собеседница. – Что ты можешь о нём сказать?

– Я прежде в храмах не была, – ответила Найра.

Ей вспомнилось, как она, идя в середине процессии из жителей Сухири, прошла мимо старых, полуразрушенных домов. Голова процессии остановилась около одного из них, ничем не примечательного. Перед входом стояли несколько человек в порядком обветшалых плащах с заплатами. Когда Найра приблизилась, они хором воскликнули:

– Приветствуем тебя, Избранная, в храме!

Затем все, как один, опустились на колени. Однако ненадолго. Потом встали, осторожно приняли на руки раненую девочку и скрылись с ней в доме. А Найру провели в её комнату, правда перед этим зачем-то долго вели по дому, как ей показалось, кругами, и оставили в одиночестве. С тех пор ей три раза приносили еду, часто кланялись и спрашивали, не нужно ли ещё чего Избранной?

Найра смущалась и с благодарностью отвечала, что ни в чём не нуждается. Да и в чём она могла нуждаться? Впервые в жизни она могла спать сколько хотела, смотреть в окно, не работать и ни о чём не беспокоиться. Ей такая жизнь вполне подходила. Может, потом станет скучно, но сейчас, после всех волнений и потрясений, которые Найра пережила, она хотела только покоя.

– Значит, ты видишь из окна водопад? – уточнила Оямото.

– Да, – Найра широко улыбнулась при одном лишь воспоминании. – Там высокая скала, из расщелины вытекает вода. Только далеко, поближе бы. Но сухирийцы не могут подходить к воде. Это я не такая, как все. Азарка, а могу плавать по Мёртвой реке. Так что, никакая я не самозванка, а, в самом деле, избранная.

– Опиши храм, – потребовала Оямото, не обратив внимания на её последние слова.

Найра пожала плечами:

– Дом, как дом. Из камня. Внутри много длинных коридоров.

Она хотела добавить, что не выходит из своей комнаты, потому что опасается не найти выход и заблудиться.

– Именно это доказывает, что ты не избранная, – хмыкнула Оямото.

– Почему?! – изумилась Найра.

– Потому что храм выглядит иначе. Но увидеть это могут только люди с магическими способностями. А ты обыкновенная азарка.

– Я не обыкновенная! – обиженно воскликнула Найра. – Мне не страшна неоткукренная вода.

Собеседница небрежно махнула передней лапой.

– Небольшая мутация не в счёт. Вас в Лесу таких в своё время немало создали. Всех потом изничтожили в Башне, а тебе повезло приглянуться одной из стражниц, и она сумела тебя выкрасть, – она в задумчивости посмотрела на Найру: – Ты отчего-то нравишься людям. Ничего героического не делая, вызываешь симпатию – и всегда вызывала.

– Нет! Подожди! – воскликнула Найра. – Какой ещё Лес? Я там ни разу не была!

– Ты просто этого не помнишь, – снисходительно улыбнулась Оямото.

– Я помню свою маму, – упрямо произнесла Найра. В голосе прорезались слёзы.

Это существо говорило плохие вещи, страшные и непонятные.

– Она не твоя мать. Стражница, которая помогла сбежать из Башни, отдала тебя азарке. Кстати, неплохо заплатив. Эта женщина любила беляки в целом вела не праведный образ жизни, однако оказалась надёжной и даже сумела стать для тебя неплохой матерью.

– А Фрида?

– Это её родная дочь.

– Кто же тогда мои родители?!

– У тебя их нет в том смысле, что ты появилась не из чрева. Ты была создана искусственно.

– Нет! Нет, – повторяла Найра. – Я не верю!

По её щекам покатились слёзы.

– Твоё дело, – обронила Оямото. – Можешь верить, можешь, нет.

– Но зачем? Кому это было нужно?! И что я делала в Башне?

– Видишь ли, перед Азаром с давних времён стоит проблема, кем заменить мокрозяв. Их появление в водах Реки непредсказуемо, а способности различны. Некоторые так вовсе не могут кукрить. Поэтому время от времени пытаются выращивают особых людей, вот только успеха это не принесло. Кукрить могут только мокрозявы. Все, выращенные искусственно, вроде тебя, такой способности лишены.

– Зачем они это делают? – повторила вопрос Найра.

– Для войн с другими мирами, – Оямото грустно улыбнулась: – Азар не единственный из миров, но самый несчастный. Боги Отуа воюют в разных мирах, некоторые совсем не приспособлены для жизни людей. Запасы воды и еды заканчиваются, а солдат нужно чем-то кормить. Поэтому постоянно ищут новые чудеса, которые помогут им выжить и победить. Кстати, отравление воды в Реке тоже не было несчастным случаем. Просто думали, что смогут найти противоядие, однако, до сих пор не нашли.

– Я ничего не понимаю, – жалобно сказал Найра.

У неё разболелась голова, как всегда, когда требовалось долго думать.

– Я знаю, что у меня были мама и сестрёнка Фрида, – продолжала она, угрюмо глядя в землю. – Отца я не помню, но помню мужчину в плаще, который приходил к нам в дом. Я часто думаю, что он и был моим отцом.

– Нет, это был любовник твой приёмной матери. Он ненавидел детей, грозился утопить вас с Фридой в Реке, и в дни, когда приходил, она отправляла вас к соседям, а когда не успевала, прятала под полом.

Это Найра помнила. Как мать открывала схрон и заставляла там спрятаться Найру с крошкой Фридой.

– Что с ней потом стало? – спросила Найра.

– Умерла при родах. Фриду удочерили соседи, а тебя забрала Хозяйка Весёлого дома.

– Неправда! Когда я была в Башне, то вспомнила, как шла по её коридорам и несла на закорках Фриду. Потом мы вышли из Башни и меня передали Хозяйке.

– Это ложная память. Так бывает. События перемешиваются, словно воды в реке, и ты помнишь многое не в той последовательности. Ты была в Башне, но не с Фридой, а гораздо раньше.

Найра молчала, обдумывая услышанное.

– Впрочем, это несущественно, – интонация Оямото изменилась и стала деловитой. – Мы здесь не для обсуждения твоей биографии.

– А для чего? – тихо спросила Найра.

– Сама того не желая, ты порушила цепь событий, на соединение которой я потратила очень много сил и времени. Нужно было так подгадать, чтобы нужные люди появились в нужном месте в нужное время и выполнили предначертанное. Но пришла ты и всё разрушила.

Найра молчала, тем не менее, отметив слова «сама того не желая». Значит, Великая Оямото (а Найра не сомневалась в величии существа, заслонившего полнеба) признаёт, что она не специально.

– Теперь нужно перестраиваться, – продолжала собеседница. – Храм, который должен был стать убежищем для Миры и Атии, так зовут найденную тобой девочку, теперь опасен. Тебе нужно забрать Атию и, как можно скорее, его покинуть. И не только его, но и город Сухири. Вернёшь девочку, когда всё успокоится. Атия должна быть в этом храме, чтобы встретиться здесь с Мирой.

– НО почему сейчас мне нужно уйти? – при мысли, что придётся уйти из места, где с ней впервые в жизни почтительно обращаются, приносят вкусную еду на подносе и не требуют обслуживать клиентов, Найра очень огорчилась. Она только-только обрела счастье, и теперь нужно всё бросить?!

– На Сухири скоро обрушится сила, подобной которой в Азаре ещё не знали, – продолжала Оямомто. – Долго и медленно она зрела в азарской земле и вот вырвалась, неся горе и смерть тем, кто встретится на её пути. Она голодна и ненасытна. Тебе, не мешкая, нужно убегать отсюда.

Найра пробудилась оттого, что кто-то вежливо, но настойчиво теребит её за плечо. Открыв глаза, она села, не сразу сообразив, где находится. Что это за комната с выбеленными стенами? Кто эта женщина с сероватым, покрытым сетью морщин лицом и налысо обритой головой, которая стоит у её кровати? Однако сейчас же память вернула Найру в действительность. Она в Сухири, в храме, прибыла сюда с найденной в Реке девочкой и Найру здесь называют не иначе, как Избранная. А цветущий луг, огромное чудовище и странный разговор – всего лишь сон. Тяжёлый, необычный сон.

– Что случилось? – спросила Найра сипловатым голосом.

– Атия набралась достаточно сил и хочет видеть тебя, Избранная, – сказала жрица.

«Атия, – мысленно повторила Найра. – Оямото называла девочку тем же именем. Но я-то его не знала! Значит, это был не сон?!»

Она зябко передёрнула плечами.

– Вам холодно? – участливо спросила жрица. – Могу закрыть окно. Сегодня на улице свежо.

Найра с благодарной улыбкой покачала головой. Как добровольно покинуть такое место? Никогда никто о ней так не заботился, даже мать. Вернее та, которую Найра считала матерью. Всё внимание отдавалось Фриде, потому что она была маленькой и… родной.

– Я сейчас, – сказала Найра. – Только немного приведу себя в порядок.

– Конечно, я подожду вас за дверью, – сказала жрица.

Она вышла и аккуратно закрыла за собой дверь. Найра встала с кровати, обулась, подошла к стоящему в углу кувшину с водой. Намочила пальцы, протёрла лицо. Жрецы деликатно дали понять, что откукренной воды у них очень мало. Найре откукренная была не нужна, но другой в храме не оказалось. Оправив платье, она подошла к окну и стала заплетать рыжие волосы в косу. Из окна на самом деле дул холодный ветер, вызывая мурашки на коже; вдалеке виднелась полоса Мёртвой реки. Найра вновь вернулась мыслями к странному сну. В голове звучали слова Оямото: «На Сухири скоро обрушится сила, подобной которой в Азаре ещё не знали. Долго и медленно она зрела в азарской земле и вот вырвалась, неся горе и смерть тем, кто встретится на её пути».

Но как сумеют напасть на Сухири? Воды Реки сошлись, и пересечь её могут только бывшие мокрозявы. Найра с досадой подумала, что не спросила у собеседницы, откуда именно будет нападение? Может, враги уже в Сухири? Нужно поговорить об этом со жрицей. Она закинула косу за спину и вышла из комнаты. Жрица ждала в коридоре и вновь повела Найру по бесконечным длинным коридорам. Через некоторое время Найра устала, каждый шаг почему-то давался с трудом, будто она преодолевала сопротивление.

– Не слишком ли крутые ступени? – неожиданно спросила жрица, когда коридор сделал очередной поворот.

Найра посмотрела на неё в недоумении. Ступени?! Сейчас же ей вспомнились слова Оямото: «Храм выглядит иначе. Но увидеть это могут только люди с магическими способностями. А ты обыкновенная азарка».

– Н-нет, – ответила она с запинкой. – Всё хорошо.

Некоторое время молчали. Наконец, Найра решилась.

– Сегодня мне приснился очень странный сон, – сказала она.

Жрица повернула к ней голову.

– Мне сказали, что…

Она не договорила, привлечённая внезапным шумом: испуганно кричали люди.

«Что случилось?» – спросила Найра взглядом.

«Не знаю», – также глазами ответила жрица.

– Идём, здесь есть выход на балкон, – ответила она вслух, схватила Найру за руку, словно ребёнка, и вновь повела по коридору. Они завернули налево и подбежали к окну. Улица перед храмом была запружена людьми – как жрецами, так и обычными сухирийцами. Все смотрели в сторону Реки. Найра тоже взглянула и в страхе прижала руки ко рту. Вначале ей показалось, что над Рекой повисла огромная тёмная туча, которая стремительно надвигалась на Сухири. Но вскоре Найра различила, что туча живая и состоит из четырёхногих животных с рогами. Они перебирали в воздухе мохнатыми ногами, как будто бежали по земле; ветер развевал их длинную бурую шерсть. На животных сидели воины в остроконечных шапках. За плечами у воинов были колчаны, в руках луки, на тетивах натянуты стрелы. В голове Найры вновь зазвучал голос Оямото: «На Сухири скоро обрушится сила, подобной которой в Азаре ещё не знали».

Так вот, как она выглядит, эта голодная, ненасытная сила!

Тем временем, летающее войско приближалось. Уже можно было в подробностях различить суровые лица воинов, дикие узкие глаза, заплетённые в косы рыжие бороды, короткие стрелы, направленные остриями на жителей Сухири. А те, словно зачарованные, смотрели на спускающуюся из-под Купола смерть, и не верили своим глазам.

В воздухе прозвучал долгий гортанный крик, и воины выпустили стрелы. Они полетели к Сухири серым смертоносным облаком. Горожане, будто очнувшись от сна, бросились к домам, но было поздно. Стрелы вонзались в них, пригвождали к дверям и земле. Воздух наполнился криками и стонами раненых. Одна из стрел попала в жрицу, которая стояла у окна рядом с Найрой. Толстое древко вошло в голову женщины, окровавленный наконечник высунулся из затылка. Жрица упала замертво.

«Девочка! – прожгло Найру. – Нужно спасать её!»

Она бросила прощальный взгляд на улицу – та напоминала бойню. Оставшиеся в живых, убегали под защиту домов, раненые молили о помощи. А на землю уже опускались воины. Их звери взрывали мощными копытами старинную мостовую, так что камни брызгами разлетались в стороны.

Найра в растерянности осмотрелась, не зная, где же искать девочку. В глубине коридора появились двое жриц. Они бежали, выкатив от ужаса глазами и, кажется, не вполне осознавали, куда именно бегут. Найра бросилась им на перерез.

– Подождите! – крикнула она. – Где мне найти Атию? Девочку, с которой я вчера пришла.

Жрицы оттолкнули её и побежали дальше. Найра запаниковала: что делать? Куда бежать?

С улицы слышались людские голоса, храп животных.

Неожиданно Найра почувствовала, как её сознания что-то коснулось. Словно лёгкое птичье пёрышко скользнуло:

«Найра! Где ты? Мне очень страшно!»

Она испуганно осмотрелась: никого.

– Атия? – неуверенно позвала Найра. – Где ты?

«Я в комнате. Меня закрыли, но я слышу, как люди бегают мимо и кричат».

– Где твоя комната? Я не знаю, как тебя найти!

" Я покажу. Иди пока прямо«.

– Но откуда ты знаешь? – пробормотала Найра. – Как можешь видеть из своей комнаты, куда мне идти?!

Девочка тихо заплакала: «Не знаю».

– Не плачь! – взмолилась Найра. – Я скоро приду и спасу тебя!

Она пошла по коридорам. Голос Атии в её голове указывал куда идти, и через некоторое время Найра оказалась перед заложенной доской дверью.

Изнутри раздался дробный стук. Кто-то нетерпеливо бил по двери кулачками, не в силах совладать с волнением и страхом. Найра сняла перекладину, открыла дверь. Атия бросилась ей на шею, прижалась так крепко, что Найра почувствовала, как бешено стучит маленькое сердечко.

– Всё хорошо, – сказала она, чувствуя, как на глазах защипали слёзы. – Я с тобой.

Она заглянула в комнату девочки. Кровать, отхожее место, окон нет. Нужно возвращаться обратно, пытаться выбраться наружу, пусть даже там воины и стрелы. Но оставаться здесь ещё хуже. Подумав, она взяла доску, которая перегораживала дверь: какое-никакое, а всё оружие.

Посадив девочку на закорки, как когда-то носила Фриду, Найра побежала обратно длинными коридорами. Атия крепко обхватила её за шею и дрожала мелкой дрожью перепуганного зверька. Внезапно впереди за поворотом послышался стук копыт и всхрапывание. Зверь не торопился. Найра остановилась, осторожно спустила на пол девочку. Атия смотрела на неё огромными от страха глазищами. Жестом приказав девочке прижаться к стене, Найра взяла доску наперевес и приготовилась к бою. Стук копыт приблизился, из-за угла показался воин на покрытом бурой шерстью звере. Он ехал, расслаблено развалившись в седле, и явно не ожидал нападения. Яростно заорав, Найра бросилась на него, хотела ударить доской всадника, но зверь неожиданно опустил голову. Доска с глухим стуком ударила его по витому рогу. Зверь заревел, мотнул головой и выбил у Найры из рук доску. Удар был таким сильным, что Найра сама отлетела в сторону, упала на пол. Из-под остроконечной шапки на неё взглянули раскосые глаза воина. Он снял с седла палку с толстыми шипами на конце и направил зверя прямо на Найру.

– Не надо! – вскрикнула она, отползая и наступая ногами на полы своего же платья.

Внезапно справа выросло нечто огромное, изумрудно блестящее. Зверь воина испугано присел на задние ноги, а в раскосых глазах мужчины отразился дракон, перегородивший коридор. Он бросился на воина, в раскрытой пасти сверкнул ряд ослепительно-белых, острых зубов. Дракон выхватил воина из седла, подбросил вверх и, поймав на лету, перекусил пополам. Захрустели кости, пол залила кровь. Оставшись без седока, зверь испуганно рванул прочь по коридору.

Ни жива, ни мертва от страха, Найра лежала на полу и не отводила взгляд от дракона: его длинного чешуйчатого тела, коротких мощных лап, уродливой шишкообразной головы и жёлтых глаз с вертикальными зрачками. Неуклюже ковыляя, дракон приблизился к Найре, обернулся вокруг нее на несколько раз кольцом и доверчиво затих, прижав свою огромную голову к её. Найра осторожно выдохнула. А с драконом начали происходить изменения. Он уменьшался и преображался, пока не стал маленькой белокурой девочкой, клубочком свернувшейся рядом с Найрой.

Глава 5. Сборы

Выйдя от Великого Хранителя, Мира огляделась в поисках слуги. Всё же хотелось прояснить вопрос с картиной, а то неизвестно, доведётся ли ей снова побывать в этом доме? Старик сказал, что они поговорят после возвращения из Леса, но вдруг встреча произойдёт в другом месте или Великий Хранитель передумает делать её главой Ордена, или забудет, или умрёт. Как ни страшно это прозвучит, Мира уже начала привыкать к тому, что здесь мрут, как мухи. И отношение у многих азарцев к этому такое же, как к смерти насекомых. Её покоробило от воспоминания о небрежности в интонации Великого Хранителя, когда он сказал, что Даяну казнили. А ведь она, при всех её недостатках, была той, кого он знал долгое время.

«И я собираюсь влезть в это осиное гнездо», – подумала Мира.

Но вдруг осознала, что уже влезла. Вспомнился последний разговор с Даяной и слова магини:

«Мне давали задания, о которых до сих пор вспоминать жутко. Проверяли на прочность. Ты страдаешь, что придётся обречь на смерть кого-то другого? Поверь мне, придя в Орден, это станет для тебя обычным делом. Тебя проверяют, ломают, стирают, а ты либо сдыхаешь, либо крепнешь и становишься тем, кем становишься. Успокаивает лишь одно, остальные не лучше».

Могла ли Даяна тогда предположить, что станет первой проверкой Миры?

Погружённая в мрачные мысли, она направилась в противоположную от выхода сторону, не забывая оглядываться, чтобы не пропустить старого слугу.

«Если спросят, какого шатаюсь по дому, скажу, что заблудилась, – подумала Мира. – Лишь бы не заблудиться на самом деле».

Дом выглядел так, словно его жителей спешно эвакуировали. Многие комнаты были закрыты, а в тех, куда удалось заглянуть, прямо на полу лежали разобранные постели, на столах осталась грязная посуда. Ради интереса, Мира зашла в одну из них и проверила остатки еды в чашках. Она оказалась не заплесневелая и даже не сильно подсохла, как будто люди съехали сутки, а то и меньше назад. Хотя тут, конечно, свои продукты и судить, за сколько они могут засохнуть, сложно.

Мира почувствовала себя героиней криминального сериала. Или индейцем, который пытается по потухшему костру определить, как давно люди снялись со стойбища.

Странно, что еду не убирают. Как-то у главного деда Элсара клининговая служба плохо работает.

Мира уже смирилась с тем, что не найдёт Прола и хотела отправиться к выходу из дома, когда впереди раздались женские голоса. Она попятилась, нажала на ручку очередной двери, скользнула в полутёмную комнату, огляделась – пусто. Аккуратно прикрыла дверь и замерла, в ожидании, пока женщины пройдут мимо.

– Как тебе новый чепец О.? – спросила одна из них заговорщицким тоном.

– Ужасно! – воскликнула вторая. – Я, когда увидела его, едва сдержалась, чтобы не засмеяться.

– И не говори! В этом чепце её щеки кажутся ещё больше.

– Бедняжка совсем не умеет выбирать себе вещи.

Они захихикали с чувством превосходства. Мире стало любопытно посмотреть на этих модниц.

Когда их шаги проследовали мимо, она приоткрыла дверь и выглянула в образовавшуюся щель. По коридору удалялись две широкозадых и коротконогих женщины в зелёных платьях горничных, поверх которых «красовались» передники. На головах у обеих были чепцы, напоминающие шапочки для ванны.

«Лучше бы в комнатах тщательнее убирались, – подумала Мира. – Запустили дом до ужаса».

Дожидаясь, пока горничные уйдут подальше, она огляделась по сторонам – комната оказалась абсолютно не жилой и всеми забытой. Через пыльное окно проникал слабый свет, так что большая часть помещения оставалась в полумраке из которого выступала угловатая, громоздкая мебель. В стене напротив двери грустил потухший камин, пол покрывал толстый слой песка. Почему-то комната напомнила Мире кадр из чёрно-белого ретро фильма. И вместе с этой ассоциацией пришло воспоминание о сцене убийства, показанное на голограмме. А что, эта комната была очень даже похожа на ту, где случилась трагедия. Даже стоящее у камина кресло напоминало то, в котором сидела беременная женщина. Мира медленно обошла комнату, ёжась от скрипа песка под ногами. Она не верила в подобные совпадения, да и комната была вполне типичная, наверняка такие есть во всех богатых домах. Но, всё же, при мысли, что убийство произошло именно здесь, в животе появился холодок. Показалось, комната наполнена призраками, которые наблюдают за ней из темноты.

Убедившись, что в коридоре пусто, она вышла, притворила за собой дверь и направилась к выходу. Ей показалось, что в конце коридора появилась и скрылась за углом сгорбленная фигура слуги в зелёной ливрее.

– Прол! – крикнула Мира.

Слуга вернулся.

– Как хорошо, что я вас встретила! – радостно воскликнула она без всякого притворства.

Слегка приподняв подол длинного платья, она поспешила к слуге.

– Что ты здесь делаешь? – недовольно спросил он, когда Мира приблизилась.

– Я заблудилась, – смущённо улыбнулась она. – Вышла от Великого Хранителя и свернула не туда. Хожу, хожу и не могу найти, как отсюда выбраться.

– Идём, – слуга сурово взглянул на неё из-под кустистых бровей.

– Прол, я хочу вас поблагодарить за советы, как вести себя с Великим Хранителем, – произнесла Мира. – Мне раньше не доводилось общаться с людьми такого уровня, и ваши наставления оказались бесценны.

Старик бросил на неё косой взгляд, но она заметила, что такие слова были ему приятны.

Набравшись храбрости и стараясь, чтобы голос звучал естественно, Мира спросила:

– Можно вас попросить кое о чём?

Слуга смотрел на неё с ожиданием.

– Так вышло, что в разговоре с Великим Хранителем мы коснулись портретов в галерее, – Мира с неудовольствием отметила, в голосе звучит неуверенность, будто она сама не верит в то, что говорит.

Старик тоже не мог этого не заметить. Мира заметила в его глазах удивление, смешанное с подозрением.

– Как-то само получилось, что речь зашла о его портрете, – добавила она, молясь всем богам, чтобы портрет Великого Хранителя на самом деле там был. По идее, должен, но вдруг, нет? Как-то она даже не удосужилась его поискать.

– И что? – спросил слуга.

Мира мысленно возликовала: Прол не отрицает наличие портрета хозяина в галерее!

– Я сделала вид, что видела портрет и похвалила его, а сама даже не узнаю, если придётся. Не могли бы вы мне его показать?

Она добавила кокетливую улыбку, надеясь, что её обаяние способно хоть кого-то обаять.

– Хорошо, идём, – добродушно проворчал слуга.

Мира едва ли лошадкой вокруг него не заскакала. Она уже придумала, что после того, как Прол покажет портрет главного деда, нужно будет невзначай спросить, кто изображён на интересующей её картине. Вряд ли слуга будет делать из этого тайну.

Они вошли в галерею. Прол прошёл мимо ряда картин в потемневших рамах и остановился возле той, что висела почти посередине.

– Вот он, – сказал слуга. – Девятый Великий Хранитель династии.

Мира молча смотрела на изображённого на картине молодого мужчину. Его нельзя было назвать красивым, скорее в нём ощущалась порода: тяжёлый подбородок, высокомерный взгляд голубых глаз; тонкие губы кривила жестокая улыбка. Человек, привыкший получать всё, чего захочет. Мира поймала себя на том, что не особенно удивлена, ведь в первый раз, остановившись взглядом на портрете, она подумала, что раньше видела, изображённого на нём мужчину. Это он много лет назад убил беременную и ещё одного незнакомого Мире человека.

– Спасибо, Прол, – тихо поблагодарила она.

– А это отец евойный, при котором я начал служить, – сказал слуга, показывая на другой портрет, где был изображён бледнолицый мужчина со светлой бородкой клинышком и подвитыми усами.

Мира выразила глубочайшую заинтересованность, осмотрела портрет сверху донизу и по диагонали. Наверное, даже оценщики произведений искусства не изучают их так внимательно. Однако, перехватив подозрительный взгляд слуги, решила, что переусердствовала.

– Это матушка, – продолжал Прол, переходя к следующему портрету.

Мира гораздо спокойнее осмотрела портрет темноволосой женщины с сердцевидным личиком.

– Красивая! – сказала она.

– Была первой красавицей Азара, – добродушно усмехнулся Прол. – Родом из Сухири.

Мира обратила внимание на следующий портрет. Этого мужчину она тоже знала – именно его убил Великий Хранитель.

У неё на языке вертелся вопрос, кто это, но Мира сдержалась. Не будем торопить, пусть слуга сам о нём расскажет. Вскоре Прол дошёл и до него.

– Это брат Великого Хранителя, благородный Бенедикт.

– А где он сейчас? Правит другим островом? – спросила Мира, вглядываясь в портрет. Сходство братьев было несомненным.

Углы рта слуги скорбно опустились.

– Нет, он и его супруга были убиты.

– Какой ужас! – воскликнула Мира. – Кто это сделал?

– Сухирийцы, – сурово ответил слуга. – Но они ответили за свое злодеяние, и их потомки ещё долго будут расплачиваться за грехи отцов.

Мира промолчала. Значит, нашли козлов отпущения. На память пришли слова Найры о том, что в Сухири совсем всё печально, даже своих мокрозяв нет и они полностью зависимы от богатого соседа. Видимо, в то время в Азаре и произошло распределение силы.

– Но за что их убили? – спросила она у Прола.

– Убийцы так и не сознались, почему пошли на злодеяние.

– Но их вина была доказана? – тихо уточнила Мира.

– Да, они наследили на месте преступления.

– Он был младшим из братьев? – спросила она.

– Наоборот, – старик помолчал и продолжил: – Великим Хранителем по праву рождения должен был стать Бенедикт. Его готовили к этой чести с малолетства. Но судьба распорядилась иначе. К счастью, Рудольф (Мира мысленно отметила имя главного деда) не побоялся принять на себя тяжёлую ношу власти вместо брата.

«А сперва убил его», – подумала она.

До неё вдруг дошло, что она стала обладательницей бомбического компромата, который может, как поднять её на самый верх, так и уничтожить. У Миры даже в груди зажглось от волнения. Нужно быть осторожнее и пока никому не сообщать про голограмму. А там ещё неизвестно, как всё повернётся.

…

Больше ничего интересного в рассказе Прола не оказалось. Кстати, портрета жены Бенедикта в галерее не было. Мира спросила почему, но слуга ответил что-то невнятное, и она не стала настаивать. И без того её увлечённость родом Великого Хранителя могла вызвать подозрения. Тепло поблагодарив старика, она поспешила на улицу. Пора уже возвращаться в дом Хадара и готовиться к отъезду. Больше всего её сейчас занимал вопрос, куда девать шляпу-компромат? Теперь, когда Мира узнала, что именно записано на голограмме, она уже не могла оставить шляпу без присмотра. Но как объяснить её появление в своём гардеробе, который, к слову, отсутствовал. Платье, что надето на ней, было единственным.

«Голодранка, ей богу! – раздражённо думала она, идя по улице. – А ещё избранная!»

Невзначай вспомнился роскошный гардероб Даяны. Уж магиня ни в чём себе не отказывала, меняла наряды каждый день. И всего лишь была обыкновенной магиней, пусть и старшей. А от избранности Миры, на проверку, одни расстройства!

Однако, интересно, кто и с какой целью записал голограмму про убийство и спрятал во второе дно сундука? И почему не предъявил, когда в преступлении обвинили невиновных сухирийцев?