Текст книги "Вниз по течению-1 (СИ)"

Автор книги: Кирра Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Найра сглотнула слёзы. Вдруг вспомнилось сказанное накануне Фридой: «Мне нужно тебе рассказать. Вчера ночью… Спроси об этом у Кимана. Он тоже видел. Только обязательно спроси!»

Затем в комнату вошла сестра Маргарет, и Фрида не успела ничего рассказать. Зато Киман здесь, рядом.

– Вчера Фрида хотела рассказать мне о чём-то, что вы вместе видели, – сказала Найра.

Он нахмурился, потом негромко произнёс:

– Вероятно, речь идёт об оживающих людях.

– О ком? – удивилась Найра.

Быстро оглядевшись, словно за ними могли наблюдать, Киман сказал:

– В усыпальнице лечебницы не все люди мертвы.

– Как это? – спросила она дрожащим голосом.

– Есть те, которые не живы, но и не мертвы. Они лежат, как и другие мертвецы, но их не опускают в Реку. Иногда они встают со своих мест и уходят из лечебницы. Я сам видел в трубу, как они переходят через мост в сторону Города. Потом возвращаются и ложатся на свои места в усыпальнице.

– Зачем? – выдавила Найра. В горле стало сухо и как-то тесно, будто кто-то натолкал туда прошлогодних листьев.

– Не знаю. Не так давно я пробрался в усыпальницу и пересчитал их всех. Для них отведён специальный угол справа у стены. Их семь. Четыре мужчины и три женщины.

Найре вспомнились его странные слова: в усыпальнице такой нет.

– Ты думал, кукла, которая меня сбросила…

– Она похожа на них поведением. И то, как сбросила тебя. Для обычной женщины её телосложения такое невозможно.

– Но её не было в усыпальнице, – зачем-то уточнила Найра.

– Не было. Она и пришла не со стороны лечебницы.

– Фрида тоже их видела? – Найру пробрала крупная дрожь.

Киман кивнул:

– Позавчера вечером я, как обычно, зашёл к Фриде пожелать спокойной ночи. Мы перекинулись несколькими фразами, как вдруг открылась дверь, и вошёл один из тех, четырёх мужчин. Я сразу его узнал. Фрида ничего не поняла, спросила, кто он и зачем пришёл. Мертвец будто не услышал. Дошёл до стены, врезался в неё лбом, сделал шаг назад, затем опять врезался. Он как будто не хотел верить, что она существует. Снова и снова он бился в неё, так что на его лбу появились вмятины – как будто, пергамент смяли. Притом, на лице оставалось совршенно равнодушное выражение. Фрида испугалась, стала звать на помощь. А я… стыдно вспоминать, но я был так зачарован его поведением, что сидел, как пень. Прибежала сестра Маргарет, увидела мертвеца, убежала. Потом в комнату ворвались двое стражей лечебницы. А этот всё пытался пройти сквозь стену. Снова и снова. Безмолвный, одержимый.

– И как с ним справились стражи?

– Они схватили его за руки, но мертвец отбросил их будто пушинки. Зато в это время к нему успела поскочить Маргарет. Она сорвала у него с шеи цепочку, и он сразу же рухнул на пол.

– Цепочку?! – воскликнула Найра. Конечно, это могло быть совпадением, но чутьё подсказывало, что речь идёт о той самой, которая спасла её от островного. – Она широкая, словно обруч, внутри которого бушует пламя?

– Признаться, я не разглядывал, но вроде да, цепочка была широкой. А ты откуда знаешь?

– Я находила такую в пещере, где нас с Фридой засыпало.

– Хм, в пещере, – Киман подёргал себя за бороду. – Это интересно. Значит, у них может быть несколько усыпальниц. А мёртвые там были?

– Нет, что ты! – Найра сжала в руке амулет Праматери. – Там был сундуки с беляками. И ещё один большой с неподъёмной крышкой. На нём цепочка лежала, – торопливо добавила она. Тут же подумала, что нехорошо лгать, касаясь амулета, и выпустила его.

– Где находится пещера? – спросил Киман.

– Раньше была на южном склоне. Но когда я захотела туда вернуться, она куда-то исчезла.

Спутник посмотрел не неё с недоверием.

– Иди, сам проверь! – огрызнулась Найра.

Он отвёл глаза и задумчиво произнёс:

– Верю, верю. Но это придаёт происходящему ещё большую загадочность.

– Да уж! – с чувством согласилась Найра. Тут её осенило: – Киман, а может Фриду убили из-за того, что она видела этого…

– Тогда бы и меня убили, – мрачно усмехнулся он и, помолчав, добавил: – А знаешь ли ты, что к Фриде в лечебницу приходил мужчина?

– Чего-о? – Найра повернулась к нему всем туловищем.

– Так я и думал: не знаешь, – произнёс Киман. – Я всю дорогу думал, сказать тебе или нет. Ты так уверена, что знаешь о сестре всё.

– Да, я всё о ней знаю, – Найра упёрла конец палки в землю. – Кроме меня к ней в лечебницу никто не приходил.

– А я говорю, приходил! – раздражённо перебил спутник. – Я сам его видел. Он всегда бывал в дежурство сестры Маргарет, и та пропускала его прямо в комнату Фриды.

Найра ковырнула землю, так что комки разлетелись в разные стороны.

– Ты ошибся, – заявила она.

– Нет, не ошибся. Это ты живёшь в фантазиях и не хочешь видеть того, что есть на самом деле! Фрида обманывала тебя.

Найра вскочила на ноги.

– Фрида не могла меня обманывать! – закричала она. – Ближе меня у неё никого не было! А мужчина у неё был один. Жених по имени Хадар, будь проклят он и вся его родня! Он бросил её. Когда нас засыпало в пещере, он убежал и больше ни разу не появлялся!

Она нависла над сидящим на земле Киманом, потрясая над его головой палкой.

Киман молча смотрел на неё снизу вверх, и в его глазах Найра видела то, чего не хотела видеть.

– Каким он был, тот мужчина?! – взвизгнула она.

Киман дёрнул уголком рта:

– Высокий, с чёрными волосами, красивый.

Это описание совпадало с Хадаром. Найра почувствовала, что ей не хватает воздуха.

– И часто он приходил? – спросила она, не узнавая собственного голоса.

– Не очень. Но вчера был. Обычно после его ухода она плакала, а вчера была весёлой. Даже слишком весёлой, – он помолчал и мрачно добавил: – А утром её нашли мёртвой.

– Нет, нет, нет! – Найра закрыла уши руками и стала бегать туда-сюда мимо Кимана: – Не хочу тебя слышать! Ты говоришь глупости! Ты ничего не знаешь! Мыслимо ли, чтобы к Фриде приходил мужчина?! Ха-ха-ха!

В ступню вонзилось что-то острое. Найра вскрикнула и тут же вспомнила о капканах. Но это была всего лишь иголка. Она взглянула на Кимана. Он сидел, по-прежнему привалившись к стволу дерева, из груди торчало древко стрелы. Широко открытые глаза смотрели прямо перед собой, на лице застыло удивленное и какое-то обиженное выражение.

«Мёртв!» – Найра ещё не додумала мысль, а сама уже бросилась на землю. Над головой пролетела ещё одна стрела, сбила тонкую ветку дерева и исчезла в зарослях.

Обдирая руки и лицо, Найра забралась в кусты, прижалась к холодным корням и зажмурилась. Лежать бы так тихо-тихо, не шевелясь, пока смерть не пройдёт мимо…

«О, Праматерь, если бы мне удалось добраться до дома Кимана! – думала она. – Там меня никакой лучник не достанет!»

Раздался мужской вопль. Так кричат только от сильной боли. Из-за веток нельзя было что-то разглядеть, и Найра осторожно продвинулась вперёд. Раздвинув кусты, увидела, что неподалёку от места, где недавно прошли они с Киманом, на земле лежит мужчина в одежде городского стража. Его ногу обхватили огромные челюсти капкана, штанина потемнела от крови. Найра судорожно выдохнула: пройди она на полшага левее, и сама попала бы в этот капкан! Она сжала висящий на груди амулет Праматери.

Страж орал дурниной и корчился от боли. Рядом валялись лук и сумка со стрелами. Кажется, лучника можно больше не бояться.

«Что понадобилось от меня стражу? – подумала Найра. – Почему он шёл за нами?»

Повернув голову, страж увидел её, и по его искажённому от боли лицу пробежала судорога радости.

– Мне не открыть капкан! – заорал он. – Позови кого-нибудь на помощь!

Найра поколебалась: помогать стражу она не собиралась, а вот выяснить, зачем он за ней гонялся, хотелось бы.

– Что тебе от меня надо? – крикнула она. – Зачем стрелял в нас?

– Помоги мне!

Найра поняла, что разговора не получится. Поднялась на ноги, подхватила полы платья, и стала карабкаться вверх по склону. Туда, где стоял дом Кимана.

– Сто-о-о-ой! – завыл страж. – Шлюха, стой! Всё равно не убежишь! Она идёт следом а-а-а!

Найра прибавила ходу, всматриваясь в переплетение корней: здесь могут быть ещё капканы. В висках стучала кровь, глаза выедал пот, в ушах шумело. Быстрее, быстрее. Только не останавливаться и смотреть под ноги, смотреть под ноги. Она увидела пасть капкана за мгновение до того, как поставить в неё ногу. Споткнулась, свалилась набок. В рёбра уткнулось что-то твёрдое. Найра засунула руку в карман и достала закрытую трубу Кимана. Надо же, ведь она совсем про неё забыла! Сев, Найра повертела трубу в руках, открыла.

Страж сказал: «Она идёт следом». О ком он? Может, труба поможет это узнать? Прищурив глаз, Найра посмотрела в круглое отверстие. Несуразно толстые стволы деревьев, окровавленная нога стража, в которую впились зубья капкана. Ещё стволы, ветви, камни. А это что?! Между двумя деревьями мелькнули белые волосы. У Найры так сильно задрожали руки, что она едва не выронила трубу. Поглубже вздохнув, она вновь навела трубу и увидела женщину в длинном плаще. Она была ещё далеко, у Реки, но быстро поднималась по косогору уверенным шагом. Плотно сжатые губы, прекрасное лицо, взгляд устремлён прямо перед собой. Теперь у Найры не осталось сомнений: это кукла Молли, которую она видела в коморке дядюшки Кларка. Ожившая кукла, пытавшаяся убить её на мосту и идущая сейчас по пятам. А на шее у неё была надета широкая цепочка.

– Не может быть! – прошептала Найра.

В этот момент Молли повернула голову, и Найре показалось, что, несмотря на разделявшее их расстояние, кукла её видит. Тихо вскрикнув, она сложила трубу и вновь начала карабкаться по косогору.

…

Дом появился из-за деревьев так неожиданно, что Найра не поверила глазам. Словно во сне она смотрела на простую и прочную кладку стен, узкие окна. Не мерещится ли ей всё это? Может, стоит закрыть глаза, как дом исчезнет? Но время шло, а дом стоял на месте: приземистый и массивный. Дверь закрывало лежащее в петлях бревно.

Найра ещё раз открыла трубу и осмотрела пройденный путь: не догоняет ли Молли? Однако, увидела лишь стволы деревьев да камни. Она вернулась к двери, попыталась вытащить из петель бревно, сдвигая его в сторону, но дерево разбухло от влажности, и бревно застряло. Обдирая ладони, Найра пыталась хоть ненамного сдвинуть его с места. Ничего не получалось. Выдохшись, она подняла голову и окинула взглядом стены. Окна высоко, с земли не добраться. Да если даже залезет, всё равно они закрыты ставнями. Чтобы открыть, нужно время, которого у Найры нет. Она огляделась: так далеко от реки деревья не росли, и насколько хватало глаз, громоздились валуны. Найра понимала – для следующего перехода у неё не хватит сил.

– Праматерь, неужели ты оставишь меня? – прошептала она. – Но для чего спасала прежде?

Найра подняла глаза к Куполу. Он был сер, сверху скользили тени.

– Я в твоих руках, Праматерь, – продолжала девушка. – Если ты думаешь, что моя миссия выполнена, то… – горло сдавил ком. – Но, может… я ещё…?

Она сама не понимала, откуда к ней приходят такие слова. Будто кто-то нашёптывал их на ухо. Прежде Найра не задумывалась о подобных вещах. Но события сегодняшнего дня: смерть Фриды, встреча на мосту с куклой Молли, падение в реку, после которого она осталась жива, изменили в ней что-то. Появились странные мысли, что всё для чего-то нужно, и сама она, Весёлая Найра, нужна. Для чего-то кому-то.

Открыв трубу, она вновь осмотрела пройденный путь. Кимана видно не было, наверное сидел с невидимой стороны дерева, зато среди стволов мелькнул плащ Молли. Кукла была гораздо ближе, чем Найра надеялась. Молли поднималась в гору, чуть наклонившись вперёд, в её движениях не было заметно усталости. Казалось, кукла может идти так и день, и два, пока не нагонит добычу.

Дрожащими руками Найра положила трубу на камни, чтобы не мешала, и вновь взялась за перекрывающее дверь бревно. Один толчок, второй, третий. Бревно чуть сдвинулось с места.

– Спасибо! – всхлипнула Найра, бросив взгляд на Купол.

Расшатывая бревно, она заставила его двигаться в петлях. Ещё немного, и оно с глухим стуком упало на землю. Схватившись за ручку, Найра распахнула скрипучую дверь и забежала внутрь. Дом встретил её тишиной, полумракоми запахом плесени. Когда глаза привыкли к полумраку, Найра обошла комнату. Часть её была перегорожена занавеской– там стояла широкая низкая тахта. Вдруг вспомнилось, что труба Кимана осталась на улице. Найра кинулась было к двери, но одумалась: увидеть что-то через закрытые ставни всё равно не удастся, а открывать их, нет времени. Посередине комнаты был сложен очаг, вокруг него свалены шкуры и засохшие остатки обеда. Может, под шкурами окажется оброненный кем-нибудь из братьев Кимана нож? Найра перетрясла их; вместо ножа нашлась кочерга.

Девушка ещё раз огляделась: сквозь ставни проникал слабый свет. Найра подумала, что уже бывала в подобном доме. Очаг в полу, шкуры… Когда-то она жила в подобном с мамой и Фридой. А ещё к ним часто приходил мужчина, лицо которого Найра не запомнила. В памяти сохранилось только, что большой, добрый и пахнущий костром. Найре хотелось называть его отцом, но мама не разрешала. «Не оскорбляй господина», – говорила она, и на потрескавшихся губах дрожала жалкая улыбка.

А ещё в том доме был схрон: небольшая комнатка под полом, где Господин иногда прятался по несколько дней. В день, когда он приходил, мама выпроваживала Найру с Фридой куда-нибудь по делам. Чаще на рынок. И Найра никогда не узнала бы, что Господин прячется под полом, если бы однажды не забыла мешочек с «серыми» и не увидела, как мама опускает под пол миску с едой.

Не мешкая, она сдвинула к стене шкуры и начала внимательно осматривать пол, пока у порога недалеко от двери не заметила кольцо. Оно застряло под высоким порогом, и не удивительно, что Найра сразу его не увидела. Судя по щели в полу, одна из плит поднималась. Прислушавшись – не приближается ли кукла – Найра вытянула из-под порога кольцо и потянула за него. Плита дрогнула. Найра потянула сильнее. Тогда плита поднялась, обдав её запахом сырости и гнили. Найра заглянула вниз и разочарованно всхлипнула. Это было обычное хранилище для еды, глубиной примерно в половину роста девушки. Сейчас на дне его только лежали несколько сгнивших похпов[Похпы – корнеплоды вроде картофеля]. Похоже, братья Кимана не собирались сюда в ближайшее время наведываться – раз не оставили ничего из провизии.

Сев на край, Найра спустила ноги, но вдруг подумала, что Молли будет искать её в схроне в первую очередь. Где же ещё спрятаться? За домом? Кукла может обойти его. За дверью внутри – наверняка, тоже осмотрит, как войдёт. Тахта за занавеской слишком низкая. Найра в панике обвела взглядом комнату и остановилась на сваленных возле очага шкурах. А если…?

Она торопливо перетащила шкуры к порогу и разложила их так, чтобы они закрыли открытую крышку схрона. Кукла войдёт в дом, наступит на то место и провалится.

Взяв кочергу, Найра спряталась за занавеской, вслушалась в тишину за стенами дома. Сердце билось как бешеное, кочерга скользила в мокрой от пота руке, в голове метались мысли: «Вот-вот Молли доберётся до дома, увидит, что бревно вынуто из петель и войдёт. Может, сперва обойдёт вокруг дома, убедится, что я не спряталась там… А если она не клюнет на приманку со шкурами?»

Дверь открылась с таким грохотом, что Найра едва не вскрикнула. Сжала кочергу. Дыхание перехватило от страха. Вспомнилась нечеловеческая сила, с которой кукла подняла её на мосту и бросила в реку. Очень хотелось выглянуть из-за занавески, узнать, где Молли. Но если кукла заметит колыхание занавески, то всё поймёт.

А если она уже обо всём догадалась? Если уже сейчас тянет руку к занавеске?

Тихо. Праматерь, как же тихо!

Раздался стук, как будто упало что-то тяжелое, и женский вскрик.

Сработало! Праматерь, приманка сработала!

Найра рывком отдёрнула занавеску, выскочила из укрытия. Перед ней с улыбкой на красивом лице стояла Молли. За спиной куклы виднелся открытый люк, сгребённые в кучу шкуры. Этого не может быть! Молли упала, Найра сама слышала вскрик!

Она поняла, что попалась на свою же приманку.

Кукла без труда вырвала у неё из рук кочергу, отшвырнула ту в сторону и всё с той же милой улыбкой ударила Найру кулаком в грудь. Всё в комнате перевернулось, Найра обнаружила, что лежит на полу. В груди ломило. Она попыталась встать, но запуталась в занавеске. Перевернувшись на живот, поползла прочь от куклы. Тахта. Спрятаться под ней, стать маленькой, невидимой.

Огромная сила оторвала её от пола, подняла в воздух, а затем ударила об пол. Вокруг всё потемнело от боли, из носа хлынула кровь. Кукла вновь подняла её над полом. Полуослепшая от боли, Найра вцепилась кукле в волосы. Они резали пальцы, словно проволока, но Найра не отпускала. Молли с досадой мотнула головой, пытаясь вырвать волосы из её скрюченных пальцев. На шее куклы тускло блеснула цепочка. Найра схватилась за неё. Молли вновь хотела бросить её об пол, но Найра повисла на шее куклы. С тихим хрустом цепочка порвалась, и Найра упала на пол, с ужасом ожидая, что кукла сейчас добьёт её. Однако время шло, а ничего не происходило. Подняв голову, девушка увидела, что кукла замерла в неподвижности – тело полусогнуто, руки вытянуты, на лице замерла глупая улыбка, в глазах не осталось жизни. Обыкновенная неподвижная кукла.

Найра увидела, что до сих пор сжимает клок белых волос и цепочку. Точно такую она нашла когда-то в пещере, и за ней после нападения островного пришла незнакомка. Некоторое время Найра тупо смотрела на цепочку, потом сама не зная зачем, сунула её в лиф платья. Нужно встать и вернуться в город. Пока не ожила Молли, пока не пришёл страж Башни, пока не случилось ещё что-нибудь. Только голова кружилась и сил не осталось. А до Города идти мимо лечебницы, через мост и ещё дальше.

Хотелось остаться здесь, пока не придёт кто-то большой и добрый, не возьмёт на руки и не унесёт туда, где хорошо и нет боли. Она закрыла глаза. Сначала не было ничего, потом далеко впереди тусклой точкой зажёгся свет. Будто кто-то прятал в ладонях горящую свечу.

– Найра! – услышала она мягкий женский голос. – Встань и иди в Город к Магде. Там тебе помогут.

– Не могу, – прошептала Найра. – Мне больно. Хочу здесь…

– Ты сможешь, Найра. Ты гораздо сильнее, чем думаешь. Встань и иди к Магде. Не бойся, я помогу тебе.

С потолка, покачиваясь на воздухе, спустилось белое перо, коснулось лица, и боль стала меньше. Сейчас же Найра почувствовала, как в разбитое тело вливаются силы. Она оперлась о воздух, как о чью-то руку, и поднялась на ноги. Испугалась, но тот же голос сказал ей:

– Не бойся! Я с тобой.

И она перестала бояться. Лежащие на полу грабли дрогнули, словно разбуженные ото сна, поднялись и, перелетев через комнату, уткнулись в ладонь. Изумлённая, восторженная, как ребёнок, Найра сжала их в руке, прошла мимо куклы. Обойдя открытый схрон, оказалась на улице. Её путь лежал в Город, к Магде.

Глава 10 Магда

Магда прижала к губам тонкие свитки – давненько она не доставала и не перечитывала их. Надобности не возникало. Слишком полно было настоящее и определённо будущее, чтобы оглядываться в прошлое. А теперь Магда чувствовала, как окружающий мир меняется, сдвигается, расходится, образуя трещины, и она не может на это повлиять. Она будто что-то потеряла, но забыла, что именно. Нужно вернуться назад, шаг за шагом, пока не удастся вновь нащупать то важное и упущенное. Женщина осторожно развернула готовую рассыпаться кору. Давно пора переписать всё, что на них, но у Магды никак не доходили руки. Когда-то эти тонкие листы были единственными хранителями её сомнений и страхов. Ей было необходимо поделиться с кем-нибудь тем, что занимало мысли. Но никого не было. Вернее, людей-то полно, целый город, но Магда никому не доверяла. После того, как её забрали в Башню по чьей-то кляузе, она начала сторониться людей. Магда до сих пор не знала, кому именно из этих «милейших соседей» так сильно мешало её существование. А ведь она пыталась им помочь! Им всем. Оказалось – не нужно. Им нравится мучиться от жажды и мечтать о том, как однажды произойдёт чудо: появится Спаситель, который коснётся воды кончиками пальцев, и Река станет живой, как когда-то. Магда всегда относилась с недоверием к россказням о Спасителях. Её не покидала мысль, что воду можно сделать живой с помощью растений. Она выходила за пределы города, наблюдала за деревьями, что росли по берегам Реки и думала: «Почему они не погибают? Ведь их корни питаются неоткукренной водой». Ответ напрашивался один: эти деревья родились после того как вода стала мёртвой. Как и звери в Лесу, и черви Ооно в Реке. Но ведь до них по берегам Реки должны были расти другие деревья, да и сам Лес наверняка был другим. Каким? Как он выглядел и как выглядели животные населявшие его? Казалось, ответы на эти вопросы должны быть в древних свитках, и пока состояла в Ордене, Магда читала их. Однако никаких объяснений не нашла. Во всех книгах было написано одно и то же: раньше вода была живой, потом стала мёртвой. Магда чуяла, что её обманывают. Их всех обманывают. Кто-то специально вырезал из книг огромный кусок истории Азара и бросил в мутные воды забвения. Осознание этого наполняло Магду гневом и отчаянием.

Раз ей удалось разговорить Хранителя Свитков, и он рассказал, что много просветлений Купола назад в хранилище был пожар, в котором всё сгорело. Кое-что удалось восстановить по памяти.

– Странная у всех память, – заметила тогда Магда, разочарованно отодвигая от себя ворох пожелтевшей коры. – Неужели никто не помнит, что после омертвения воды произошли изменения с растениями и животными? И почему для животных в Лесу Река безопасна, а те, что живут рядом с нами, и близко к Реке не подходят?

Хранитель бросил на неё косой взгляд и вкрадчиво произнёс:

– Ты подвергаешь сомнению труды летописцев Азара?

Магда смутилась:

– Не то чтобы подвергаю, но ведь ничего не происходит за одно просветление Купола. Если всё так, как говорится в свитках, и Лес приспособился к воде, то почему не приспособились люди? Почему для нас вода мёртвая?

– Потому что мы не растения и не животные, глупая девчонка! – гневно воскликнул Хранитель Свитков.

На этом разговор закончился. А вскоре Магда заметила, что отношение к ней в Ордене изменилось. Молодые колдуны начали её сторониться, а наставники придираться к каждой мелочи. Вокруг неё будто выросла незримая стена, отделяющая от остальных. Вроде той, что отделяет Город от Реки. С каждым днём отчуждение становилось всё более ощутимым, и однажды Магда не выдержала: завязала свой тощий мешок с пожитками, большую часть которых составляли записи, и покинула Орден. Никто не вышел её проводить, казалось, все забыли о ней раньше, чем она вышла за ворота.

Вернувшись в город, она некоторое время старалась жить, как все. Подлатала брошенную после последнего мора Серой Хмари лачугу, зажгла огонь в печи. С шести лет Магда воспитывалась у травницы. Та знакомила её с травами, обучала, какая от какого недуга помогает, и когда Магда баловалась, повторяла: «Учись, глупая. Лицом ты не удалась, мужа тебе будет тяжело найти. Да и сдаётся мне, семейная жизнь вовсе не для тебя. А лечение травами не даст от голода умереть. Теперь Магда могла лишь мысленно благодарить давно отошедшую в Закупол наставницу за науку. Травы она собрала ещё в Лесу и теперь, высушив их, развесила на стенах лачуги. Конечно, запасы будет необходимо пополнять, а проход в Лес возможет только на праздник Вилла, когда Река мелеет настолько, что становится сушей. Но ничего, всегда можно заказать травы лодочникам. Нужно только подробно объяснить, какая именно нужна. Магда помнила, как ругалась в своё время наставница, когда ей привозили не то, что нужно.

Через некоторое время по округе разлетелся слух, что в лачуге на окраине Города поселилась травница. Что она добра и лечит не хуже врачевателей в Лечебнице, но за гораздо меньшую плату. А ещё, что она пришла из самого Ордена Колдунов. К Магде потянулись горожане с различными хворями. Какое-то время ей доставляло удовольствие просто лечить людей и видеть благодарность в их глазах. Но вскоре этого стало мало: душа просила исследований и открытий. Ею вновь овладела мысль, впервые посетившая в Ордене: где-то должны остаться следы жизни, которая была до омертвления воды. Магда решила искать эти следы в самой Реке. Несколько раз она заказывала лодочникам поимку червей Ооно и просила потрошить их. Глядя на их синие внутренности, она всё думала, думала и думала, но ни к каким выводам не приходила. Как-то раз она увидела, что брошенного на берегу и уже высохшего Ооно поедает собака, непонятно зачем выбежавшая за Стену. Обычно собаки боялись Реку ещё сильнее людей. Магда застыла поражённая: собака не умирает! А ведь каждому азарцу с детства было известно, что все твари, которыми населена Река, смертельны. Как завороженная, Магда наблюдала за тем, с каким аппетитом собака поедает червя. Она забрала собаку к себе домой, думая: может, действие яда наступит через некоторое время. Но Ирма, так Магда её назвала, осталась жива и здорова. Значило ли это, что Ооно также безопасен для людей? Проверить это можно было лишь одним способом: в следующий раз, когда лодочники поймали для неё Ооно, Магда попросила их оттащить червя подальше от воды, дождалась, пока он обсохнет, а затем запустила руки по локоть в ещё теплую синюю плоть. До сих пор она помнила побледневшие лица лодочников. Опьянённая восторгом, что осталась жива, Магда подняла вверх руки, с которых стекала тёмно-синяя кровь и захохотала. – Чокнутая! – выдохнул один из лодочников, глядя на неё с опаской.

– Чтоб я сдох, чокнутая.

– Ты лучше глянь, что с цеплючом делается, – сказал его товарищ, показывая на цеплюч, который густо опутал камни на берегу.

Посмотрев, куда указывал лодочник. Магда увидела, как толстые белые стебли будто сгорают от невидимого огня, превращаясь в бурый порошок. Так появился выводил. Использовать чистую кровь Ооно было слишком расточительно, поэтому Магда после ряда опытов, стала смешивать её с богатой соком травой молчальник. Её ещё часто брали мужья, чтобы утихомирить скандальных жён.

Сейчас вспоминать об этом было больно и вместе с тем смешно, но в то время Магда всерьёз считала себя спасительницей азарцев. Ей нравилось видеть трепет и уважение в их лицах, когда они брали баночки кувшинчики с выводилом. В такие минуты Магда казалась себе подобной самой Праматери…

За ней пришли ночью. Без стука вошли в дом – тогда Магда не запирала двери. Напротив, говорила, что они открыты для всех страждущих. Её разбудили толчками, перепуганную, ничего не понимающую со сна, подняли с кровати и надели на голову душный мешок. Повели по спящему безмолвному городу. Магда видела только сапоги конвоиров, которые поднимали пыль на мостовой. В голове билось: «Так нельзя!» Она пыталась разговаривать с конвоирами, выяснить, что происходит, и куда её ведут, но ответом был только шорох шагов и сухое покашливание. Все её знания, все умения ничего не значили рядом с этими тупыми, равнодушными людьми.

Они спустились по большим каменным ступеням. Сильнее всего Магда боялась споткнуться и упасть. Затем был длинный пустой коридор, тяжёлая дверь из потемневшего дерева, небольшая комната без окон, у стены стол, за столом худощавый мужчина. Перед ним были разложены свитки, и мужчина казался полностью погружённым в чтение. Конвоиры подтолкнули Магду вперёд, а сами вышли за дверь.

Некоторое время в комнате было тихо. Мужчина продолжал читать, и Магда не знала, как себя вести. Здороваться казалось ей нелепым, вопрошать по какому праву её привели сюда почему-то тоже. Она сцепила руки за спиной, чтобы не видно было, как дрожат пальцы, и выпрямилась, подняв голову.

– Ты знаешь, почему здесь, Магда? – раздался мужской голос, при этом человек за столом не размыкал губ. Казалось, говорит кто-то другой, хотя кроме них в комнате никого не было.

– Н-нет, – ответила она.

– Жаль, – мужчина оторвался от свитков и зачем-то посмотрел под стол. Как будто тоже хотел найти говорящего.

– Может, вы скажете? – спросила Магда.

Он цокнул языком, словно подзывал собаку, и улыбнулся:

– Нет, ты должна сама дойти до раскаяния.

– Раскаяния?! Но я ни в чём не виновата!

Неожиданно его голос стал оглушительным, заполнил всю комнату, больно хлестнул по ушам:

– К нам не попадают невиновные!

Магда вскрикнула и прижала руки к груди, как делают простолюдинки.

– Плохо, Магда, – продолжил он уже обычным голосом. – Придётся с тобой работать.

Он дернул за рычаг на стене, от которого к двери был протянут толстый шнурок, и тут же в комнату вошли конвоиры. Магда только теперь могла их разглядеть: у стражей были совершенно плоские, ничего не выражающие лица. Казалось, они не обладали душой, не умели жалеть, сострадать, любить.

– Разденьте её, – равнодушно приказал мужчина.

Магда посмотрела на него в испуге, надеясь, что ей послышалось, но мужчина не смотрел на неё. Деревянной палочкой он чистил ногти на холёных руках.

– Вы ведь это не всерьёз? – спросила Магда дрогнувшим голосом.

Он не ответил. Один из конвоиров направился в её сторону.

– Не подходи! – вскрикнула она, отступая к стене. Её охватил безотчётный страх. Хотелось скрести, грызть, рыть. Лишь бы найти нору, в которую можно спрятаться от всех и сидеть тихо-тихо.

Конвоир взял её за край воротника, коснулся шеи потной рукой. Магду передёрнуло от отвращения. Она схватила его за руку, пытаясь оторвать от себя.

– Чо ты, дура, – благодушно улыбнулся конвоир. – Радуйся, что тебя мужик трогает.

Всё, кроме Магды, захохотали. Мужчина дернул её за ворот. Точно горох разлетелись по полу пуговицы. Конвоир дёрнул ещё раз, и отбросил на пол её разорванное платье. Стыд и ужас сковали Магру. Она присела на корточки, закрыв руками грудь. Хотелось умереть. Что угодно, лишь бы не видеть устремлённых на неё похабных взглядов, не слышать причмокиваний влажных губ.

– Вставай, чего расселась, – сказал конвоир.

Она опустила взгляд, увидела большой бугор в его штанах. Её передернуло от омерзения. Понимание того, чтобы будет дальше, затмило всё прочее.

– Остановитесь! – крикнула она.

– Что? – мужчина за столом отвлёкся от ногтей и сделал знак конвоиру. Тот отступил к двери.

– Н-ничего. Просто остановитесь, – прошептала Магда.

– Тебе нужно всего лишь подумать. И ты всё поймёшь, – сказал человек за столом и подал знак конвоирам. Те подошли, взяли Магду с двух сторон под руки, подняли на ноги и вывели из комнаты. Женщину охватило полнейшее отупение. Все чувства умерли, и она только механически переставляла ноги. Так они шли по бесконечному коридору. Пламя в висящих на стенах факелах, вздрагивало и потрескивало, когда они проходили мимо. Словно отражение в воде, впереди показалась процессия из трёх человек. В отличие от Магды, человек посередине был одет и шёл сам, подталкиваемый в спину палками в руках конвоиров.