Текст книги "Вниз по течению-1 (СИ)"

Автор книги: Кирра Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Ага! Ношу с собой полный кувшин, – огрызнулась та.

Схватив плащ, она стала вырывать его из рук нищенки, приговаривая:

– А ну отпусти сейчас же!

– Шлюха! – завопила нищенка с неожиданной силой. – Тебя с рождения прокляли боги! Чтоб ты сдохла! Чтоб ты упала в реку! Чтоб пропала в болотах Леса, и тело твоё покрылось язвами.

Остальные нищие не ввязывались и следили за своей со злорадством. Чуть поодаль остановилась пара горожанок.

Несколько мгновений мокрозява потрясённо переводила взгляд с одной на другую, потом тоже схватилась за свой плащ, и стала вырывать его из рук нищенки. Вместе с Найрой они быстро справились. Нищенка упала на землю и стала бить по ней кулаками, крича:

– Шлюхи! Шлюхи! Чтоб вы сдохли!

Схватив мокрозяву за локоть, Найра потащила её через Площадь. Вопреки ожиданиям, здесь было не так людно, как обычно. Ну да, рано ещё. Выводители ходили каждый по своему участку, выжигая лезущий между камней цеплюч; скучали у своих лавок торговцы, да посередине площади плотники сколачивали помост: близился праздник Праматери с казнью преступников и последующими народными гуляниями. По традиции, в этот день Праматерь прощала одного из шестерых приговорённых, отдавая взамен одну из своих дочерей. Под взволнованный шёпот толпы с Купола спускалась белая птица с окровавленными крыльями. Сделав несколько кругов над притихшей в ожидании толпой, она садилась на плечо помилованного, и с него падали оковы. После чего птица срывалась с его плеча, со всего размаха билась о столб виселицы и падала замертво. Площадь взрывалась воплями – никто не оставался равнодушным. Найра каждый раз урёвывалась от жалости и преклонения перед жертвенностью Праматери. В тот момент помилованного все любили, как брата. А оставшиеся пятеро окончательно смирялись со своей участью: ведь так решила Праматерь. Бывали, правда, исключения. Иногда приговорённые, несмотря на оковы, пытались поймать птицу, будто это могло что-то изменить. Одному даже удалось схватить её за хвост. В тот же миг воздух разорвал вопль «счастливчика»: его рука обуглилась, точно он засунул её в пламя.

Мокрозява схватила Найру под локоть и прошептала:

– Там справа: это и есть Башня?

Башня стояла за улицей плотников, но с Площади её было хорошо видно. Высокая, опутанная цеплючом, грозная. В особо ветреные дни стебли цеплюча шевелились, отчего Башня казалась живой.

– Да, – ответила Найра.

– В ней этажей пять, не меньше, – тихо, будто сама с собой, пробормотала чужачка и тут же снова сжала её руку: – А вы что, собак едите?

Она показала на лавку мясника. На штанге перед входом были развешаны ещё не освежёванные тушки.

– Конечно, – ответила она и недоумённо добавила: – А что с ними ещё делать?

Чужачку передёрнуло.

– Ненавижу этот мир! – прошептала она.

– Эй, Найра! – раздался справа мужской окрик. – Куда спешишь? Заходи ко мне, с подружкой познакомь.

Она почувствовала, как напряглась рука Миры. Мокрозява опустила голову, так что лицо полностью скрылось под капюшоном. Найра повернула голову – окликал Том Оружейник. Он сидел на большом чурбане перед своей лавкой и щерил редкозубый рот.

– Потом! – весело крикнула Найра. – Мы тебя ещё пощекотим. На пару.

Торговцы соседних лавок ухмылялись.

– Идём быстрее, – Найра прибавила шагу.

– А кошек вы тоже едите? – неожиданно спросила мокрозява.

Ну и вопросы её интересуют!

– А кого нам, по-твоему, есть? – раздражённо откликнулась Найра. – Нищие вон друг друга едят. Или таких дурочек, как ты. Видано ли, останавливаться около нищих!

– Престань любить мне мозги! – огрызнулась Мира.

– Что делать? – удивилась Найра.

Мокрозява промолчала. Вот и хорошо, а то уже замучила глупыми вопросами. Но вскоре девчонка опять заговорила.

– А коровы, овцы у вас есть? – спросила она.

– Коровы? Кто это?

– Такие большие с рогами и выменем, мычат.

– Все большие остались в Реке и в Лесу. Но они не съедобны. А у нас живут те, кому надо мало воды.

– Понятно, – буркнула чужачка и до Весёлого дома, слава Праматери, ни о чём не спрашивала. К счастью, при входе им никто не встретился. Даже обычно ошивавшийся здесь внук кухарки куда-то запропастился. Пробормотав молитву благодарения, Найра быстро провела Миру по лестнице наверх. Проходя мимо комнаты Сьюзи, заметила, что дверь едва приоткрыта; голос подруги выводил печальную песню о несчастной любви. Надо быстрее рассказать ей про мокрозяву, пока Сьюзи не убежала по делам. Подведя Миру к своей комнате, Найра открыла дверь.

– Ты заходи, раздевайся, а мне надо тут ненадолго, – скороговоркой сказала она.

Девчонка посмотрела на неё со страхом и подозрением.

– Не бойся, я тут, рядом, – она указала на сундук у стены: – Можешь пока выбрать себе что-нибудь из моих тряпок. И если кто будет стучаться, даже голос не подавай.

Мокрозява кивнула и вошла в комнату так осторожно, словно боялась провалиться сквозь пол.

Закрыв дверь на ключ, Найра побежала к Сьюзи.

Подруга – в прозрачной нижней сорочке и с собранными наверх кудрявыми чёрными волосами – выводила цеплюч на окне. Капнув на стебель, она с удовольствием наблюдала за тем, как он жухнет, а потом лопаточкой растирала его в пыль. При появлении Найры, подруга занятие не прервала, разве что петь перестала. Закрыв дверь, Найра воскликнула:

– Сьюзи, мне нужна твоя помощь!

– А? – переспросила та, сжигая очередной стебель.

– Даже не знаю, как сказать… В общем, у меня в комнате мокрозява!

Рука подруги замерла в воздухе.

– Откуда? – ошеломлённо спросила Сьюзи.

– Так вышло. Гай её выловил, вёз в Башню, а… – Найра подумала, что Сьюзи не нужно знать про смерть доходного клиента. – Она от него сбежала.

– И сразу к тебе в комнату? – подруга прищурила красивые тёмно-карие глаза.

– Да нет же! Это долго рассказывать. В общем, я теперь не знаю, что с ней делать.

– Выгнать, конечно! – Сьюзи поставила бутылёк с выводилом на стол.

– Нет. Придумай что-нибудь другое.

Найре показалось, что в коридоре раздался приглушённый стук. А вдруг мокрозяву уже нашли? Найру прошиб горячий пот.

– В общем, ты это… Думай и заходи ко мне, – торопливо сказала она. – А я пойду. Нельзя оставлять её надолго одну.

Не успела Сьюзи ответить, как Найра выбежала из комнаты. Слава Праматери, коридор был пуст, дверь комнаты закрыта. Открыв её, Найрав растерянности замерла на пороге: мокрозявы не было.

– Мира? – растерянно позвала Найра, заходя в комнату.

– Здесь я, – раздался голос из-за двери.

Закрыв её, Найра увидела чужачку. Та стояла, прижавшись к стене. Плащ она сняла и бросила рядом с собой на пол, оставшись в мужицкой одежде: штанах и белой рубашке без рукавов.

– Боялась, вдруг не ты, – объяснила Мира со смущённой улыбкой.

– А… Это правильно, – одобрила Найра. – Не скучала без меня?

– Не успела, – девчонка подняла плащ, хромая и морщась при каждом шаге, подошла к разобранной кровати.

Только сейчас Найра заметила, что мокрозява босая.

– Ты что, ноги натёрла? – удивилась она.

– Угу. Пока шли, было терпимо, а как села: писец котёнку, – положив плащ на край кровати, она села рядом, вытянув ноги и ссутулившись. Короткие волосы торчали в разные стороны, под глазами залегли чёрные тени. Тощая, с выступающими ключицами и маленькими сиськами: такую даже к клиентам не выпустишь, только опозоришься.

– Скажи ещё, что тебе больно, – заметила Найра, кивнув на её ноги.

– Нет, щекотно! – поморщилась та.

– Мокрозявам не бывает больно, – поучительным тоном сказала Найра. – Поэтому либо ты врёшь, либо не мокрозява.

– Да ладно!

Пропустив её возглас мимо ушей, Найра продолжала рассуждать:

– Но если Гай сказал, что ты мокрозява, значит так и есть. Он в таком деле ошибиться не может. Получается, ты мне врёшь! – радостно закончила она.

– Здравствуйте, Капитан Очевидность! – ядовито воскликнула Мира. – Блин, голимая дискриминация! И откуда же такая уверенность, что мокрозявам не бывает больно?!

– Это все знают.

– Кто все?

– Все! Весь Город, Островные, и в Лечебнице, и на Руднике. В Лесу наверняка тоже знают, но я от них не слышала.

Мира смотрела на неё исподлобья.

– Любому живому существу бывает больно, – сказала она.

– Так то живому! – фыркнула Найра. – А то мокрозявам.

Чужачка невесело рассмеялась:

– Вот так. Говорили, говорили и договорились. Значит, мокрозявы это ваши ожившие покойники? Зомби?

– Нет, покойники – это покойники. А мокрозявы – это мокрозявы.

Видимо её уверенность подействовала на чужачку. Некоторое время она внимательно смотрела на Найру, потом кивнула своим мыслям и сказала:

– Значит, я не мокрозява. Потому что мне больно. Я на ноги наступить не могу.

Найра в раздумии покачала головой: странно, конечно, но может, Гай ошибся?

– Он выловил тебя из Мёртвой Реки? – спросила она.

– Из какой-то реки он меня точно выловил. Уж не знаю, мёртвая она или при смерти.

– У нас нет Реки Присмерти, – сказала Найра.

Чужачка скривила губы в усмешке:

– Чувства юмора у вас тоже нет.

Найра поняла, что ноги девчонке всё-таки нужно вылечить. Вздохнув, она достала тряпку, бутылку с уже использованной водой. Ещё раз вздохнув – одёжку ей дай, водой поделись – намочила тряпку и протянула Мире.

– Протри ноги, – сказала она.

Девчонка села, морщась, вытянула ноги, и Найра увидела, что они покрыты кровавыми мозолями. Может, у неё какой-то особый вид мокрозяв? Подняв голову, она встретилась взглядом с Мирой.

– Ничего, смажем лечебной мазью и будут, как новенькие, – сказала Найра.

– Меня в принципе и старенькие устраивали, – откликнулась мокрозява.

Они одновременно улыбнулись, и Найра почувствовала, что в комнате, будто бы стало теплее.

– Протирай давай, – повторила она.

Мира подчинилась и потом, когда Найра смазывала ей ступни мазью, не ныла, хотя мазь жжётся. Уж кому, как не Найре знать – после нападения островного именно ею и лечили.

Порывшись в сундуке, Найра нашла две большие тряпки и кинула на колени мокрозяве:

– Оберни ноги.

Бросив взгляд на окно, поморщилась: «Эх, цеплюча наросло. Надо срочно выводить, не то скоро свет закроет».

– Я так понимаю, ты много знаешь о мокрозявах, – подала голос Мира.

Найра пожала плечами:

– Не больше других.

– Кто-нибудь из них возвращался домой? – голос девчонки задрожал.

– Куда? – удивилась Найра.

– Домой! Откуда меня закинули в ваш дебильный мир! – кажется, она готова была расплакаться.

Что такое «дебильный мир» Найра не знала, но судя по интонации мокрозявы, ничего хорошего. Решила, что самое верное в таком случае, оскорбиться.

– Город, как город, – сухо сказала она. – Не нравится, плыви в Сухири. Только лучше тебе там не будет. У них даже мокрозяв своих нет, они всю воду у нас покупают. А если получится, мокрозяв воруют. Лодочники рассказывали, что их там в ужасных условиях держат. Заставляют кукрить без отдыха.

Кажется, девчонка испугалась.

– Как это воруют?

– Подкупают лодочников. Несколько годин назад у нас одного лодочника на Площади казнили за то, что мокрозяв продавал Сухири. Но тогда мокрозяв много появлялось. Хранители не могли за всеми уследить. Сейчас гораздо меньше. В любом случае, тебе повезло, что тебя Гай выловил. Он только на Башню работает.

Миру передёрнуло. Кажется, она хотела сказать что-то резкое, но в последний момент сдержалась и глухо спросила:

– И что с ними… с нами делают в Башне?

– Не знаю. Тебе лучше кого-нибудь из мокрозяв расспросить.

– А лодочники что, не рассказывали? Я так поняла, они бывшие мокрозявы, которые перешли на более высокий уровень. Типа сделали успешную карьеру.

Опять она говорит непонятными словами!

– Лодочники не мокрозявы, – поморщилась Найра. Мира уже порядком утомила её странными вопросами.

– Но ведь они не боятся воды. Значит, мокрозявы.

Найра вздохнула: о, Праматерь, как можно быть такой глупой?

– Лодочники не могут кукрить, – ответила она таким тоном, словно разговаривала с ребёнком.

Мокрозява поднялась с кровати и в задумчивости прошлась по комнате от окна к двери и обратно.

– Получается, лодочники: это бракованные мокрозявы, – сказала она. – Бесполезные ошибки природы, – она усмехнулась: – Наверняка, в Башке мокрозяв тестируют на профпригодность. Тех, кто может кукрить, оставляют, а никчёмные становятся лодочниками. Только и могут, что плавать в своих деревяшках и вылавливать нормальных людей, – последнее она сказала с особенным удовольствием.

– Нет, лодочниками становятся мокрозявы, победившие в турнире. Только кукрить после этого они уже не могут.

– Что за турнир? – девчонка уставилась на неё в упор светлыми глазами.

– Ну… – Найра смутилась, так как в точности не знала. – Выбирают, кто лучше. Тебе лучше с лодочниками поговорить, только они ненавидят рассказывать о том, что было в Башне.

Мокрозява сделала ещё один круг по комнате и спросила:

– А как они это делают? Кукрят.

На это Найра совсем не знала, что ответить. Её никогда не интересовало, как именно мокрозявы кукрят. Это тоже самое, как интересоваться, как плавает червь Ооно или бегают крысы. Бегают и бегают. Да и никого из её знакомых это не заботило. Гораздо важнее, где найти камни на откукренную воду.

– И что, лодочники только и делают, что ловят мокрозяв и отвозят в Башню?

– Не только. Кроме них ведь никто реку переплыть не может. Так что, чем они только не занимаются.

– Всё равно я не хочу, – угрюмо сказала девчонка.

– Чего не хочешь?

– Ничего. Ни кукрить, ни в лодке плавать.

Найра зевнула.

– Хочу, не хочу, – сказала она. – Ты для этого рождена. Как я рождена быть шлюхой. И что толку об этом говорить.

На лице Миры появилось такое выражение, как будто ей дали подзатыльник.

– Ты это серьёзно? – спросила она. – Ты рождена, чтобы стать шлюхой?!

– Да, – Найра не понимала, что так поразило мокрозяву.

– Охренеть! Тебе что, мама так говорила? – девчонка смотрела на неё во все глаза.

– Нет. Я очень рано потеряла маму и меня взяла к себе Хозяйка. Я выросла в Весёлом доме. Все девочки, которые здесь растут, становятся шлюхами. Потом, если накопить камней и подойти к делу с умом, можно завести свой Весёлый дом.

– У меня просто нет слов! – с чувством сказала Мира. – Настолько слепо следовать чьему-то желанию и даже не попробовать что-то изменить! Не пытаться избрать другую судьбу.

Найра поняла, что они никогда не договорятся. Эта девчонка говорила странные вещи, они напоминали ей стихи Гая про непозволям. Найре не хотелось это обсуждать. Когда она пыталась об этом думать, её охватывала тоска и в голове, словно всполохи на Куполе, вспыхивали непонятные мысли, которые она не могла выразить словами.

– Ты просто недавно у нас появилась, – терпеливо сказала Найра. – На Азаре так: если родилась в семье выводителей цеплюча, будешь выводить цеплюч, как твои родители, деды и прадеды; если в семье плотников, то будешь плотничать. А я шлюха и буду ей, пока мужчины хотят платить.

– Твоя мама тоже была… – неуверенно начала Мира.

– Я не знаю, кем была мама. Я очень рано её потеряла.

– Вот видишь! – радостно подхватила девчонка. – Значит, ты не рождена шлюхой. Тебя ею сделали. Может, ты была из семьи плотников или…

Найра почувствовала, как на неё вновь накатывает тоска, от которой она всегда пыталась убежать. Слова Миры делали её беззащитной перед вопросами, на которые она не могла ответить.

– Твои ноги зажили, – проворчала она, желая сменить тему.

Девчонка удивлённо уставилась на свои обмотанные тряпками ноги.

– В самом деле, – поражённо прошептала она. – Я даже забыла о боли. А ведь раньше наступить не могла. Хоть что-то у вас есть хорошее!

Мира ещё раз прошла по комнате, теперь прислушиваясь к ощущениям.

– Волшебная мазь! – воскликнула она, встретившись взглядом с Найрой.

– Не такая волшебная, как хотелось бы, – с горечью сказала та. Перед глазами возникло искажённое мукой лицо сестры.

Мира бросила на неё пытливый взгляд, хотела что-то спросить, но сдержалась. Возникла неловкая пауза.

– Ты, поди, голодная? – спросила Найра.

– Не откажусь.

– А чего молчишь? Садись за стол.

Она достала из маленького сундучка сушёную мясо, хлеб и бутылку с водой.

– Это чьё мясо? – подозрительно спросила девчонка.

– Крыса.

Мира закрыла рот рукой и, помедлив, сказала:

– Нет, спасибо. Я обойдусь хлебом. Надеюсь, хоть он у вас не из крыс делается?

– Нет, из…

Тут дверь без стука открылась, и в комнату вошла Сьюзи.

Мира испуганно дёрнулась к окну, но затем остановилась, настороженно глядя на вошедшую.

– Вода – жизнь, – сказала та, пройдя по комнате с хозяйской уверенностью.

– Вода – жизнь, – откликнулась мокрозява.

– Это моя подруга Сьюзи, – поспешила разрядить обстановку Найра. – Сьюзи, это Мира.

Подруга села на кровать, положив ногу на ногу. Она по-прежнему была в нижней сорочке, лишь накинула на плечи большой красный платок, подаренный богатым торговцем из Лесных. Покачивая ногой, Сьюзи с презрением уставилась на Миру. «Какая же ты несуразная», – говорил её взгляд.

Мокрозява неторопливо подошла к столу, шумно выдвинула стул, села и, положив руки на столешницу, с вызовом посмотрела на Сьюзи. Та перестала качать ногой, подалась вперёд, изводя Миру взглядом. В комнате повисло напряжение. Как же Найра всего этого не любила! Почему нельзя всем дружить?

Она поставила на стол еду, неуверенно сказала мокрозяве:

– Ешь.

Та даже головы не повернула, продолжая смотреть на Сьюзи: напряжённая, точно натянутая тетива, подбородок задран кверху. Нет, пора это прекращать, отвлечь Сьюзи. Чем-нибудь, как-нибудь.

– Да, подруга, ты собираешься мне долг отдавать? – спросила Найра, подражая деловитой интонации Хозяйки Весёлого дома.

– Чего? – вскинулась Сьюзи.

Повернувшись спиной к Мире, Найра украдкой подмигнула подруге. Но когда речь заходила о камнях, Сьюзи не понимала подмигиваний.

– Ты что, грибов обкурилась? – взвизгнула она. – Когда это я тебе задолжала?

Она встала, подошла к Найре вплотную, едва не наступая на ноги. Та растерялась: подруга на самом деле была ей должна. Не столько, чтобы требовать вернуть, но раз она даже не собирается возвращать…

– Вот значит, как? – воскликнула Найра. – Не зря мне говорили не одалживать тебе!

– Кто говорил? Толстуха Бетти, небось? Давно я её не запирала.

Мельком взглянув на чужачку, Найра увидела, что та смотрит на них с лёгкой насмешкой. Это напомнило Найре, для чего она вообще затеяла разговор. Схватив Сьюзи за руку, она потянула подругу к двери:

– Пойдём, у меня всё записано.

– Записано? Не смеши меня – ты сроду писать не умела!

– Сроду не умела, а теперь научилась, – с достоинством произнесла Найра.

Мира тихо засмеялась. Подруги посмотрели на неё, затем друг на друга.

– Идём! – скомандовала Сьюзи.

– Мы скоро. Ты ешь пока, – сказала Найра чужачке.

Выйдя в коридор и закрывая дверь, она услышала, как Мира с насмешкой бросила:

– Гопота.

Дверь закрылась.

– Что она сказала? – спросила Сьюзи, когда они отошли подальше.

– Гопота.

– Да слышала я! – раздражённо отмахнулась подруга. – Что это значит?

– Откуда я знаю? Может, магия какая.

– Вот именно! – со значением сказала Сьюзи. – А, может, её уже нет в комнате?

Они одновременно кинулись к двери. Сьюзи успела раньше и прильнула к замочной скважине.

– Ну? – нетерпеливо прошептала Найра.

– Там.

– Ест?

– Нет. В окно смотрит.

Выпрямившись, Сьюзи схватила подругу за руку и быстро повела по коридору, гневно шепча:

– Зачем ты её к нам притащила? Она мокрозява, её место в Башне. Ты знаешь, что с нами будет, если хранители узнают, что мы её прячем?

Найра опустила голову. Говорить при Сьюзи, что помогла девчонке из жалости и любопытства, было стыдно. Наоборот, хотелось показать себя деловой, расчётливой, в общем, такой, какой должна быть Хозяйка Весёлого дома.

– Нужно немедленно вернуть её Гаю, – сказала подруга.

Ох, как раз сделать это сложнее всего.

– Гая долго не будет, – сказала Найра.

– Как это? – удивилась Сьюзи.

– Он уплыл к лесным.

– Уплыл, потеряв мокрозяву? Он что, окончательно мозги прокурил?

Найра пожала плечами:

– Ну, ты, же знаешь этих лодочников.

– Тогда… Тогда… – Сьюзи задумчиво теребила края платка.

– Надо позвать хранителей и отдать её, – неуверенно предложила Найра.

– Позвать и отдать мы всегда успеем, – строго возразила подруга. – Надо продать её.

– Продать? – испуганно прошептала Найра. – Кому?

– Надо подумать. Сама знаешь, мокрозявы нужны всем. Главное – не продешевить.

– Мне кажется, лучше её просто отдать. Представь, нас поймают хранители. Сразу в реку. Или вон на площади помост устанавливают.

– Ты что такая трусиха? – воскликнула Сьюзи. – Если грамотно всё сделать, никто нас не поймает.

– Но меня с ней видели стражники!

– Хм… Кто именно?

– Фрей с Ноем. Я как раз была в дозорной, когда эта приплыла.

Сьюзи поправила волосы. В полумраке её кожа казалась бархатной, глаза блестели.

– Ладно, этих я беру на себя. А ты давай, придумывай, кому мы продадим мокрозяву.

И тут Найру осенило. Даже дыхание перехватило, как в тот раз, когда островной душил.

– Я продам её в лечебницу, где лежит Фрида, – выдавила он.

– Хорошо придумала! Иди туда сегодня же!

Сьюзи радостно обняла её, и Найру обдало жаром тела подруги. Самой же ей было холодно. И мерзко.

– До ночи не успею, а там сама знаешь, река, мост. Я днём-то через него ходить боюсь, а в темноте точно свалюсь.

– Тогда завтра с утра.

– Ладно.

Подруга вдруг стала ей ужасно неприятна. И сама себе Найра тоже. Хотелось придумать, что этого разговора не было. И мокрозявы тоже в комнате нет. Всё идёт, как раньше.

– Значит, пойдёшь к лекарям и предложишь мокрозяву, – давала наставления Сьюзи. – Только не продешеви. Сразу не говори, где она. Пусть половину отдадут, только потом веди их.

– Да, да, – машинально кивала Найра.

– Эй, ты как будто уже передумала, – заметила Сьюзи.

– Нет, нет.

– Подумай о сестре. Ты же задолжала лекарям. А если отдашь им мокрозяву, тебе, может, вообще больше не придётся платить за лечение.

Найра тяжело вздохнула: это правда. После нападения островного, она долго не могла работать и просрочила очередной платёж. Лекари сказали, на первый раз подождут. Но уже приближался срок следующего платежа, а ей так и не удалось собрать нужную сумму. Найра уже подумывала, что бы продать из вещей. А тут шанс сам в руки приплыл. Но всё равно было мерзко, гадко. Хотелось снять с себя платье, нижнюю сорочку, даже кожу – лишь бы стало легче.

Помахав ручкой, Сьюзи спорхнула по лестнице. Красивая, яркая даже без подкрашивания.

Поводив её взглядом, Найра поплелась по коридору обратно к комнате. Открыв дверь, она увидела, что мокрозява спит прямо за столом, уронив голову на руки. Найра на цыпочках прошла через комнату, расшнуровала на груди корсаж, сняла платье и аккуратно положила на край кровати. Затем также на цыпочках подошла к тазу, налила в него воды. Намочив полотенце, стала обтирать себя, водя руку кругами – от плеч к грудям, потом по животу, бёдрам. От холодной воды пробирала дрожь, но привычные движения успокаивали. Казалось, ничего не изменилось и не изменится. Она – Весёлая Найра, любимица мужчин и всем лучшая подружка.