Текст книги "Эдем xxi (СИ)"

Автор книги: Кирилл Манаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

XV

Вольнонаемный караульный Балаус Чех поправил на плечах завязки панциря, потряс головой, отгоняя сон, и продолжил свой путь вдоль глухой стены склада, выходящей на Большой Тракт. Да, тяжелые нынче времена настали, правда, грех жаловаться, никогда еще у цеха вольнонаемных караульных не было столько заказов. Ясное дело, у ветерана Балауса и раньше не было проблем с работой, а уж теперь-то и подавно, за день он зарабатывал столько, сколько раньше за неделю. А все же радости мало. Раньше-то что бывало, ну пошалят пустынники, налетят на факторию, так ежели не скаредничали торговцы, и содержали справную охрану, то десяток-другой караульных с арбалетами двумя залпами отбивали у разбойничков желание приближаться к стенам. А вот, ежели не раскошелился на охрану, тогда, считай, что лишился товара, выгребут все подчистую, нагрузят на верблюдов, да и поминай как звали. А такого, чтобы пустынники деревни грабили, так этого испокон веков не бывало. Караульных ставили туда – отслуживших положенные тридцать лет ветеранов, чтобы могли служивые на старости лет чем заняться, не сидеть на лавочке, да и лишний кусочек масла на хлебушек – кому ж помешает! Делов – то у них – пьянчужек гонять, да и за тишиной после колокола следить, и, конечно, сообщать куда следует, что да как…

Когда сожгли пустынники деревеньку Тено, говорят, что сам старшина цеха вольнонаемных караульных ходил к Великому Магистру, просил дозволения наказать разбойников, наказать так, чтобы детям и внукам заказали бы такие дела делать. Да только махнул Великий Магистр рукой, спасибо, мол, за службу, только не по зубам это вам. Дела творятся черные и страшные, тут цеху одному не выдюжить, весь Орден поднимать надо. И как сказал, так и сделал. А цеху наказал лучших караульных выделить себе в помощь.

Тонкий слух Балауса различил где-то вдалеке на западной стороне глухой шум. Караульный насторожился, снял со спины тяжелый щит, зажал в зубах длинный свисток и положил руку на рукоять меча. Еще раз прислушался. Шум стал отчетливее, и ветеран, более не раздумывая, поступил так, как и записано в Уложениях – надул щеки и засвистел, что было мочи, и, оглядываясь по сторонам, заспешил к воротам фактории. За оградой по мощеным досками дорожкам загромыхали подкованные сапоги – ребята не дремали, и через минуту вдоль всего частокола фактории выглядывали прицельные планки взведенных арбалетов. Балаус, прикрываясь щитом, юркнул в приоткрытые ворота, намертво затворившиеся за ним, и поднялся в караульную башню. Там десятник Сэмми Мур напряженно вглядывался в темноту.

– Что? – коротко спросил он.

Балаус четко отрапортовал, и десятник одобрительно кивнул головой – все знали, какой отменный у ветерана слух, а нынче лучше лишний раз поостеречься, чем сонным получить в брюхо арбалетный болт.

Шум приближался, теперь уже все слышали низкий гул и чувствовали мелкое подрагивание земли. Пальцы караульных замерли на спусковых крючках арбалетов.

Из-за поворота дороги появилось пятно света, быстро приближающееся к фактории. Балаус медленно вытащил меч из ножен, десятник зажал в зубах сигнальный свисток, готовясь дать сигнал открыть огонь.

К воротам подъезжал всадник с факелом в руке. Сэмми Мур облегченно выдохнул, а караульные опустили арбалеты, перед ними гарцевал молодой Мастер в черном камзоле и серебряной перевязи. Картинно взмахнул рукой, приветствуя обитателей фактории. Караульные ответили радостными криками, потрясая оружием.

Мастер, рисуясь, поднял коня на дыбы и поскакал дальше по дороге, высоко держа пылающий факел. А из-за поворота дороги уже показались колонны Рыцарей, следующих в полном боевом снаряжении.

– Слава Ордену! – завопил десятник, размахивая над головой мечом, ему вторил разноголосый хор караульных.

– Слава! Слава! – на проходящую вдоль частокола открытую галерею один за другим забирались заспанные торговцы, разбуженные криками и решившие дорого продать свою жизнь, но вместо смертельной схватки попавшие на парад лучших воинов Вселенной.

Бесконечная колонна Рыцарей и Мастеров стальной змеей проползала рядом с факторией. Бронированные воины на могучих конях, никто в мире не сможет противостоять им. Какая сила и мощь, уверенность и грация. Слава Ордену!

Балаус очнулся, обнаружив себя перегнувшимся через частокол и сипящим сорванным голосом что-то нечленораздельное про славу Ордена. Ему стало неудобно, надо же, седовласый покрытый шрамами ветеран, а вопит, как девка при виде мыши. Оглянувшись на восторженно ревущих товарищей, он потихоньку отошел от частокола и вернулся на сторожевую башню, где застал десятника, тоже отошедшего от приступа восторга и теперь мрачно смотрящего на проходящее войско.

– А знаешь, о чем я думаю, старина Балаус?

Балаус пожал плечами. Да кто ж его знает? Однако ежели сам Сэмми Мур о чем-то задумался, это уже чего-то стоит.

– Думаю я, старина Балаус, о том, какая же силища быть должна, коли на него такое войско идет.

Вот что точно умеет десятник, так это испортить настроение. Балаус отвернулся от сменивших конных воинов колонны арбалетчиков. А ведь прав чертов командир. Не такие олухи в этом Ордене, чтобы комаров лопатой гонять, а значит смотри в оба, караульный. В ближайшие дни жизнь не сулила ничего, кроме ненужных волнений. А для караульного ничего нет хуже, чем нарушение устоявшегося ритма событий. Появление обоза, в котором вышагивали вслед за повозками лучшие люди, посланные цехом вольнонаемных караульных, вызвало новую волну криков, а десятник почему-то еще больше помрачнел.

Балаус отступил вглубь галереи караульной башни, воровато оглянулся по сторонам, и, убедившись, что на него никто не смотрит, достал из-под плаща плоскую жестяную флягу и изрядно приложился к ней. Крякнул, сморщился, сделал еще один глоток и, еще раз оглянувшись, спрятал жестянку. Такие вот дела, да поможет нам Святая Дева. Не отличавшийся набожностью ветеран осенил себя крестным знамением.

Тем временем, рядом с факторией прошли последние повозки обоза, и не спеша проследовал замыкающий колонну десяток Рыцарей-Экзекуторов в черных плащах. Крики постепенно затихли, шум удалялся на восток, а поднятая войском пыль медленно оседала. Стоящие на стенах караульные и торговцы продолжали молча смотреть в темноту.

И никто не заметил, как от кустов дикого шиповника, растущего у обочины дороги, отделилась черная тень, бесшумно метнувшаяся к зарослям орешника. Человек в темном комбинезоне, пятнистой мохнатой накидке и маске, оставляющей открытыми только блестящие глаза, быстро и уверенно бежал по ночному лесу.

Он остановился на небольшой поляне перед упавшим деревом, поднес руки ко рту и издал ухающий звук, подражая желтоглазому разбойнику филину. Через несколько секунд на поляне возникли еще двое, одетых в такое же облачение, делающее их практически невидимыми на фоне леса.

– Колонна прошла, – прибежавший от фактории человек докладывал тихим свистящим шепотом, – две тысячи восемьсот рыцарей, шестьсот двадцать человек легкой кавалерии, триста арбалетчиков, и пехоты, похожей на ополчение, около четырех тысяч. Есть обоз, около сотни повозок.

– Нехило, – резюмировал один из стоящих на поляне, бывший за старшего, огромный как медведь. – Самойлов, а у тебя что?

Самойлов, не уступающий старшему размерами, прогудел, стараясь также говорить шепотом, но его это давалось с трудом:

– Еще одна колонна двигается по проселкам вдоль реки. Две тысячи рыцарей и три тысячи легкой пехоты. Сколько арбалетчиков, сказать точно не могу – было темно, но сотня есть точно. Обоза нет. Есть минимум еще две большие колонны, продвигаются южнее. Общее направление движения – на восток.

– Та-ак, – протянул старший, – возвращаемся на базу.

Они синхронно развернулись и растворились в темноте.

Когда самая яркая из лун Эдема начала бледнеть, а горизонт на востоке посветлел, все трое остановились на лесной опушке, находящейся на склоне заросшего мелким кустарником холма. Там находилось еще несколько человек, двое спали, остальные молча сидели у деревьев. Хотя располагались они в этом месте уже трое суток, никаких признаков походного лагеря – кострища, палаток, протоптанных тропинок – заметно не было. Даже пугливые сороки, как ни в чем не бывало, сидели на ветках, спокойно переговаривались на своем птичьем языке и не протестовали против присутствия чужаков.

Навстречу пришедшим поднялся командир.

– Докладывай, Рогов, – требовательно приказал он, не делая скидки на то, что разведчики только что вернулись из рейда и пробежали километров пятнадцать.

Старший группы несколько раз глубоко вздохнул, восстанавливая дыхание, и четко отрапортовал:

– Зафиксировано четыре колонны сил Ордена, двигающихся на восток. Общая численность до десяти тысяч рыцарей и до пятнадцати тысяч легкой пехоты, возможно ополчения. Среди них до тысячи человек арбалетчиков. В том же направлении перемещаются отдельные отряды и группы численностью от трех человек до двух десятков. Мы встретили шесть таких отрядов. Судя по состоянию колонн, на марше они находятся не менее четырех суток.

– Это понятно, – прервал командир, – они идут от Замка.

– В квадрате четырнадцать-восемь, деревня у реки, наблюдали что-то вроде митинга. Воодушевление максимальное.

– Что по организации управления войсками?

– Головного командования отследить пока не удалось, они пока находятся в тылу, подходить – слишком большой риск. Отследили связных, передающих приказы – у них характерная зеленая форма. У связных от верховного командования на груди большой серебристый медальон – по всей видимости – знак особых полномочий. Перемещаются бегом, верхового посыльного видели только один раз. Правда, бегают они очень шустро, нам не догнать.

– Ничего, стрела догонит,– проворчал командир, – теперь отдых сорок минут, дальше готовите отчет, записываете наблюдения. Выполняйте.

У разведчиков хватило сил сделать несколько шагов в сторону, после чего они буквально свалились на поросшую мхом полянку и моментально заснули. Командир усмехнулся, вот умотались ребята. А ведь сначала была неплохая идея – забрасывать и уводить разведгруппы через переход на Землю и обратно – уже в нужную точку Эдема. Но проблема оказалась в том, что, во-первых, переход с Эдема на Землю срабатывает далеко не всегда, и не с первого раза. То есть взять и раствориться в воздухе в случае опасности так просто не получается, приходится повторять попытки несколько часов. Пленные Рыцари утверждали, что управление переходом – это навык, вырабатываемый годами тренировок, так что мы тут еще желторотые ученики. А во-вторых, точность "приземления" при переходе с Земли оказалась невысокой – разброс составлял до трех километров. О точечном "высаживании" бойцов речи не шло. А, между прочим, опытный Рыцарь мог войти в переход в любую секунду и приземлиться на расстеленный носовой платок. Именно такое упражнение есть на выпускных экзаменах орденского Университета. Еще одной особенностью оказалось то, что один человек может пользоваться переходом только с определенным перерывом – от трех часов, до нескольких суток. То есть быстрого прыжка туда-сюда не получается. К тому же "пропускная способность" перехода оказалась не слишком высокой – примерно десять человек в минуту в одном направлении. Для разведывательных операций – еще куда ни шло, а вот о массовой переброске войск придется забыть. Между прочим, у Ордена вполне могут быть технологии, обходящие эти ограничения. Так что соревноваться в прыжках сквозь пространство придется в неравных условиях…

– Здорово, Даниленко!

Эти слова, произнесенные голосом тихим и доброжелательным, подействовали как заклинание, брошенное могущественным магом – все находящиеся на поляне люди, включая спящих, исчезли, словно растаяли в воздухе, об их присутствии напоминали только слегка покачивающиеся ветки кустарника, а со всех сторон заскрипели взводимые арбалеты.

Человек, который произвел такой неожиданный эффект, скрестив руки, стоял у огромного поросшего лишайником дерева и с усмешкой следил за происходящим. Восходящее солнце сквозь кроны деревьев светило ему в лицо, заставляя прищуривать темные глаза.

– Отставить! – на поляну вернулся Даниленко.

Перед ним стоял Сабир Рахимов. Тот самый Рахимов, легенда российского спецназа, имеющий за плечами десятки успешных операций. Тот самый Рахимов, кто в горах возле Бамута, больше двадцати километров тащил на себе тяжелораненого тогда еще старшего лейтенанта Даниленко. И тот самый Рахимов, кого подозревают в предательстве и измене Родине.

Сабир сделал шаг навстречу, но Даниленко покачал головой.

– Гаврилов!

Раздался едва слышный шум веток, и из леса высунулась голова стоящего в секрете лейтенанта Гаврилова, облаченного в маскировочную накидку. Даниленко махнул рукой, увидев, что боец невредим, он успокоился. А Сабир, красавец, прошел мимо секрета, а тот даже не почесался. Ну, ничего, разбор полетов оставим на потом.

Майор подошел к Рахимову и протянул руку:

– Здравствуй, Сабир.

XVI

Сергей, сидя на коне, с пригорка наблюдал за построившимся войском Ордена. На небе – ни облачка, утренний туман на глазах таял под жаркими лучами поднимающегося светила. Орден форсировал Шерну в нескольких местах, и, чтобы не оказаться зажатым в клещах между превосходящими силами и рекой, ему пришлось отвести войска в направлении холмистой долины, за которой начинались предгорья Восточного Предела.

Несколько дней назад он впервые столкнулся с тактическими действиями противостоящей армии, и по достоинству оценил мастерство вражеского полководца. По первоначальному плану, Сергей рассчитывал закрепиться на высоком берегу полноводной Шермы и заставить противника его форсировать. Однако Орден стремительным маневром тяжелой кавалерии пересек Шерму ниже по течению по наведенным понтонным мостам. Сергей, привыкший к невысокому уровню технического развития Эдема, никак не ожидал наличия таких средств. Правда, не он один, все перешедшие на их сторону Рыцари, включая Магистра Клавдия Молена клялись, что не видели ничего подобного. Пришлось отступать, действуя под диктовку орденского стратега. Пользуясь преимуществом в мобильности и численным превосходством, тот умело отжимал пустынников в сторону долины, где кавалерия Ордена могла выйти на неограниченный оперативный простор. Попытки препятствовать маневрам выставлением заслонов пресекались массовым арбалетным обстрелом, после которого бойцы бросали утыканные массивными болтами щиты и отступали. Сергей понимал, что на безлесной равнине бронированные всадники попросту сметут строй пустынников, и поэтому вынужден был построить свои войска у самой границы долины – в урочище Трех Холмов – месте, имеющем дурную славу среди жителей Эдема, истово верящих, что именно сюда раз в три года слетаются на шабаш ведьмы и колдуны. При ближайшем рассмотрении нечистой силы обнаружено не было, зато позиция оказалась практически идеальной. Три примыкающих друг к другу больших холма с достаточно крутыми склонами – тяжелая кавалерия сильно не разгонится, и сосновыми рощами – есть, где укрыться от арбалетных обстрелов.

Пустынники, как проклятые, всю ночь рубили деревья и строили укрепления, и к утру холмы по периметру обросли наклонным редким частоколом на всех направлениях, где можно ожидать прорыва всадников.

На рассвете Сергей смог рассмотреть с вершины холма диспозицию и осознал, что по собственной воле засунул голову в петлю. На западе колыхалось красно-белое ощетинившееся пиками море, переходящее в темно-серый океан ополченцев. За ними выстроились окруженные частоколом ряды островерхих походных палаток, над которыми колыхались флаги и штандарты Ордена. На востоке замерли ровные квадраты тяжелой кавалерии и ряды арбалетчиков, прикрытых установленными на подпорках усиленными щитами, немного дальше в долине рабочие бойко устанавливали палатки и возводили частокол.

Хитрый стратег заставил играть по своим правилам и заманил неопытного полководца в простую ловушку. Он и не собирался штурмовать укрепленные холмы. Зачем? В походном обозе продовольствия хватит не больше чем на неделю. А дальше пустынникам придется либо прорываться, либо сдаваться на милость победителей.

Рядом с Сергеем на коне застыл де Фер, хладнокровно осматривавший окрестности. Рыцарь ничем не выдавал своих эмоций, он безоговорочно признавал в Сергее высшего начальника и даже мысли не допускал осуждать принятые решения. Ну ладно, Рыцари, связанные железной дисциплиной и понятием Чести. Но почему, ни Ганя, ни Сабир, с их-то боевым опытом, ни словом, ни советом не поддержали его? Бросили в воду, как щенка, давай, плыви! А сами занялись – один размышлениями о спасении мира, другой – подготовкой сотни отборных головорезов – средневековых рейнджеров. Только чем эта сотня поможет в битве с двадцатитысячным войском?

Сергей пришпорил коня и поскакал вниз по склону. Де Фер последовал за ним. За последние дни приходилось часами не вылезать из седла, и норовистый конь признал своего наездника. Правда, расслабиться он не давал, при первой возможности пытался ухватить зубами за ногу, но команды выполнял точно и быстро, повинуясь каждому движению всадника.

Они подскакали к штабной палатке, Сергей соскочил с коня, кинул поводья подбежавшему Алифу и вошел внутрь. Его ждали, за длинным столом собрались Гауфф Норр, еще трое пустынников – командиров бригад, Магистр Клавдий Молен и Рыцарь Джекоб Нори. Великий Ганя не снисходил до участия в военных советах, а Сабир со своими разведчиками затаился в секретах близь укрепленных холмов. В отличие от Рыцарей, пустынники находились в приподнятом настроении, они оценили общую диспозицию как выигрышную и были весьма довольны ситуацией. Сергей вспомнил, что пустынники могут без особых проблем обходиться без воды неделю, а без пищи дней десять. Это давало фору по времени, но ситуации существенно не меняло. Для Ордена непринципиально, сколько ждать – три дня, или месяц, тем более что с неизбежностью, долгая осада без надежды на помощь извне приведет к падению боевого духа обороняющихся. Судя по обустройству лагеря, они могли ждать год.

Все свои мысли Сергей высказал собравшимся. Предельно четко, жестко он описал ситуацию, перспективы и варианты действий. Пустынники, не искушенные в военно-стратегических играх, заметно приуныли. Сергей предложил всем присутствующим высказаться. Молен встал со своего места, слегка поклонился в знак уважения и приятным голосом сообщил, что, по его мнению, в течение пяти-семи дней противник подтащит дальнобойные баллисты и начнет обстрел лагеря. Его поддержали присутствующие Рыцари. Сергей повернулся к пустынникам:

– Я хотел бы выслушать ваше мнение, командиры.

Гауфф Норр шумно вздохнул. Оратор он был никакой, зато среди своих подчиненных являлся абсолютным непререкаемым авторитетом:

– Я. Вот, думаю… Ежели бить, так прямо сейчас… Покуда они ждут, что мы укрепляться будем.

Сергей перевел взгляд на Магистра Молена.

– Магистр, ваше мнение?

Тот покачал головой.

– Вынужден не согласиться. Магистр Московского Магистрата является стратегом Ордена, он будет ожидать прорыва в ближайшие дни, до прихода баллист.

– Ваши предложения?

– Ударить во время прихода и установки баллист. Появление этих машин наверняка вызовет восторг, особенно среди ополчения, можно ожидать определенной расслабленности. Думаю, мы можем обеспечить прорыв примерно четверти войска. Они должны успеть уйти по долине в предгорья.

– А оставшиеся три четверти?

Он пожал плечами:

– К сожалению, это минимально прогнозируемый уровень потерь при таком соотношении сил.

Сергей обратился к де Феру:

– Ваше мнение, Рыцарь?

Тот секунду обдумывал ответ:

– Я согласен с Магистром. При лобовой атаке на восток наши шансы крайне малы – пока пехота подойдет к линии обороны, арбалетчики успеют сделать два десятка залпов. Продвижение пехоты медленное, западные части, даже с учетом болотистой местности на юге и севере, успеют обойти холмы и ударить в тыл. Единственный вариант – поставить заслоны на возможных путях продвижения войск с запада – на холмах, на северном и южном флангах. Они должны держаться так долго, как смогут. Заслоны – это минимум две-две с половиной тысячи человек. Шансов уцелеть у них практически нет. Потери ударной группы на востоке составят до пятидесяти процентов личного состава. Остальные уцелеют, если успеют быстрым маршем пересечь долину, раньше, чем выйдут на оперативный простор основные части кавалерии Ордена.

Сергей оглядел присутствующих:

– Что же, я понимаю, пока это единственный вариант действий. Есть какие-нибудь еще соображения? – все промолчали и Сергей продолжил: – Магистр, Рыцарь, что вы думаете о ночной атаке?

Они ответили одновременно:

– Не реально, – Рыцарь поклонился, уступив Магистру право высказываться, – даже Орден не проводит ночных операций из-за проблем с управлением. Наша атака моментально превратится в беспорядочное бегство. Войска рассеются по долине, и всех как кроликов переловят с рассветом. Рассредоточиваться нельзя ни в коем случае, иначе…

– Простите Магистр, я не имел в виду атаку на восточном направлении. Согласен, у нас будут шансы прорваться, но быстрого марша по долине не получится, что для нас смерти подобно. Я говорил об атаке на запад, на основные силы Ордена.

Впервые Сергей смог наблюдать ясное выражение эмоций на лицах Рыцарей. Магистр Молен смотрел на него с сочувствием, словно полагая, что бедняга потерял рассудок. Де Фер, ближе знакомый с Сергеем, выглядел задумчивым. А вот пустынники были совершенно спокойны, им все равно, где, как и с кем сражаться.

Сергей поднялся со скамьи:

– Прошу обдумать все предложенные варианты. Мы должны принять решение не позднее полудня.

Когда все разошлись, Сергей вызвал Алифа.

– Где сейчас содержится пленница?

– В закрытой повозке при обозе, – быстро ответил тот.

– Пошли, – Сергей быстрыми шагами направился к выходу.

Обоз разместился в центре лагеря. Три десятка открытых и закрытых повозок и около сотни огромных верблюдов, лениво двигающих челюстями под присмотром дикого вида погонщиков. Там же белел шатер лазарета – пустынники не знали лекарств, кроме верблюжьего молока и верблюжьего помета, как в свежем, так и в высушенном виде. Зная подобные детали кочевой медицины, Рыцари предпочитали самостоятельно оказывать помощь свои раненым.

Охранник, стоящий у арестантской повозки подобрался и суетливо откинул щеколду. Сергей заглянул внутрь. Ия сидела в углу, обхватив колени, и исподлобья смотрела на Сергея. Вид у нее был, прямо скажем, не парадный – волосы спутанные, глаза воспаленно-красные.

– Выходи, – Сергей отошел от повозки.

Девушка вышла, щурясь на солнце и прикрывая глаза рукой. Несколько секунд они в упор смотрели друг на друга.

– Ты свободна. Можешь идти к своим, – Сергей показал на запад, – Алиф тебя проводит. Прощай.

Губы Ии дрогнули.

– Сережа, почему ты так поступаешь? Зачем все это?

– Почему я это делаю? – резко ответил он. – А ответь мне, кто дал вам право играться с людьми как с игрушками? Кто дал право разрушать мою жизнь? Вы так уверены в своей непогрешимости. Еще бы, великие, благородные, что для вас люди – пыль. Только вы заигрались в игру ради игры. Тешите свои амбиции, не понимая истинной угрозы. Вы впустую бездарно потратили сотни лет благоденствия, подаренных вам судьбой. Все, девочка, уходи, тебе тут не место, ты все равно ничего не поймешь.

Сергей развернулся и, не оглядываясь, пошел назад.

– Сережа, не оставляй меня, – крикнула ему в спину Ия.

Но он не обернулся.

Следующий час прошел в криках до хрипоты в штабной палатке. Гауфф Норр требовал добавить сил на передний край к заграждениям, а Магистр Молен настаивал, что основные части надо отвести на холмы, чтобы иметь возможность ими маневрировать. Сергей принял соломоново решение, отправив на передовую пять десятков арбалетчиков, чем вполне удовлетворил обоих.

Перед началом военного совета, на котором должна была определиться окончательная стратегия кампании, в палатку заглянул Алиф.

– Чего тебе? – недовольно буркнул Сергей.

– Так это… не уходит она…

– Кто не уходит?

– Так это… Пленница, – Алиф виновато развел руками. – Встала у частокола и не уходит.

– Гнать в шею, – отрезал Сергей. – И запомни, больше я не желаю о ней слышать. Все понял?

Алиф исчез.

– Что за пленница? – поинтересовался Молен.

– Так, ничего особенного. Шпионка Ордена, пробралась в лагерь. Я приказал ее отпустить.

– Хороший ход,– понимающе кивнул Магистр, – показывает, что мы не воюем с женщинами. Произведет весьма благоприятное впечатление. Поздравляю вас.

– Благодарю. А теперь, – он обвел взглядом командиров, собравшихся на военный совет, – мы с вами должны выбрать единственно правильный вариант действий.