Текст книги "Смерть и побрякушки (СИ)"
Автор книги: Кирилл Кащеев
Соавторы: Илона Волынская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
Глава 32
Одним движением руки Алла пресекла Маринину попытку в очередной раз изобразить удивление.
– Не глупите, и не тратьте мое бесценное время, – устало вздохнула она, – Я намерена получить компанию вашего зятя и я ее получу. Причем не в нынешнем ободранном виде, а в полной красе. Если вы добровольно не скажите, куда перепрятали то, что Павел снял со счетов, я просто сделаю вот так… – ее тонкие пальцы змеей скользнули между Марининых рук, мягко, словно лаская легли на тоненькую Сашкину шейку.
Задыхаясь от липкого тошнотворного ужаса, Марина изо всех сил вцепилась в Аллину ладонь, пытаясь оторвать ее от Сашки… Бесполезно, юркие сильные пальцы будто вросли в Сашкину кожу.
Сашка завертелся, отстраняясь от противной тетки и одновременно попытался еще глубже залезть Марине под мышку.
– Чувствует, – тихонько шепнула Алла и кончиком языка облизнула губы. Ее глаза расширились, она жадно вглядывалась в нежную ложбинку на беззащитной Сашкиной шейке.
– Ради Бога, но почему именно «Worldpress», вы же ничего не смыслите в журналистике! – отчаянно пробормотала Марина, стараясь крепче обнять малыша, будто ее руки могли дать ему хоть какую-то защиту.
– Какая разница? – искренне удивилась Алла, – Я вышла на вашу компанию случайно, мы с Эдичкой просто каждый день обедали в одном кафе. Бедняга едва успевал и утробу набивать и на баб глазеть. Вечно куски изо рта ронял, – ее рот исказился брезгливой гримасой. – Бедный жирныш! Такие как он всегда были легкой добычей. Я сразу поняла: вот он, мой шанс. – глаза Аллы азартно вспыхнули.
– Оставлять вашу компанию себе я не собираюсь. Как ни унизительно признаваться, я совсем ничего не смыслю в бизнесе. У меня уже есть покупатель на ваше детище, сейчас, перед выборами, пресса – лучший товар. Я возьму денежки, и до свиданья, уеду жить тихой жизнью в вожделенную Европу. Может даже подберу себе удобного мужа. Так что не советую кому-либо становиться между мной и Парижем! Говорите, быстро, не то… – ее пальцы хищно сжались, Сашка дернулся всем телом и тоненько вскрикнул.
– Прекратить! – гаркнула Марина и в ее голосе было столько властности, что сама того не желая, Алла судорожно отдернула руку. Потом опомнилась и слегка принужденно хмыкнула:
– Вы не в том положении, чтобы командовать, Марина Сергеевна!
– Ну все, все, ты же храбрый мальчик, эта тетка больше не будет тебя обижать, – Марина утешающе погладила по спинке плачущего Сашку.
– Может, и будет, – тут же вставила Алла, – От тети Марины зависит. И не морочьте мне голову, я прекрасно знаю, что вы не зря мотались в Австрию. Деньги на бочку, Марина Сергеевна!
Дыроглазый медленно поднялся, прошел между двумя женщинами и целеустремленно зашагал к двери.
– Куда? – рявкнула обозленная помехой Алла.
Спина дыроглазого дрогнула, мгновение он стоял неподвижно, осмысливая окрик, наконец, обернулся через плечо и обиженно пробубнил:
– Так за бочкой же… Сама ж сказала…
– Сядь, придурок! – уголком рта проронил Гориллыч и снова застыл неподвижным изваянием. С появлением Аллы он вообще перестал двигаться и говорить. А чего суетиться? Начальство тут, пусть оно и дергается.
Приказание шефа проделало свой долгий и нелегкий путь по мозговым извилинам дыроглазого и, наконец, дошло до сознания. Он умоляющие поглядел на Аллу, но наткнувшись на полный сдержанной злобы взгляд, страдальчески вздохнул, вернулся в кресло и явно взгрустнул на тему: «Никто меня не любит!».
– Так о чем мы говорили, Марина Сергеевна, когда нас так некстати прервали? Ах да, о вечном – о деньгах. Будьте так любезны, назовите мне банк и счет, на котором лежит капитал вашего покойного зятя. Да, если там пароль, то и его тоже!
– Даже если я назову, это вам все равно ничем не поможет. После смерти Эдика Сашка единственный законный наследник, но у Эдика была жена и его мафиозный папочка намерен позаботиться о невестке!
– Действительно, мафиозный папочка, чуть не забыла! Такой уверенный в себе, такой крутой, и такой…наивный. Морочить голову криминальным элементам проще, чем отнять конфетку у ребенка. Непрофессионализм в сочетании с завышенной самооценкой. Так что я и мой свекор довольно легко поладили. Любящая и деловитая родственница – чего еще может желать состарившийся хозяин города.
Марина стиснула Сашку так, что тот охнул. Теперь у них не было даже такой призрачной защиты, как Эдиков папа. Алле достаточно убить малыша и она получит все. Только спрятанные деньги еще берегли Сашкину жизнь.
– Вот и ладили бы с хозяином города, раз вы ему так нравитесь. Глядишь, и побольше бы получили. Между прочим, с убийством Эдика вы поторопились. Подождали бы пару месяцев, стали бы миллионершей. Папа собирался перевести на сыночка целый комплекс предприятий. Перед ними «Worldpress» – тьфу, мелочь!
– Лжете, – бросила Алла, – Он считал Эдика недоумком.
– Именно поэтому. Чтобы бедному недоумку было на что жить.
Лицо Аллы исказилось злобой. Она мгновение помолчала, стараясь сладить с собой. Потом черты ее разгладились.
– Не будем сожалеть о несбывшемся, – ее голос предательски дрогнул, – Упущенное не вернешь, тем более я должна получить хотя бы компанию.
– Убьете мальчика, вас немедленно заподозрят! Да ваш обдуренный свекор первый…
– Никогда! В смерти вашей сестры и ее мужа моя ошибка сослужила мне хорошую службу. Я действительно единственный человек, который знал о передаче имущества до убийства Севастьяновых. Вы сами подтвердили, с точки зрения логики я вне подозрений. Эдиком я занималась в лучших традициях своей старой конторы. Смерть моего мужа – чистейшая случайность. Перепраздновал бракосочетание. Что касается ребенка, так сегодня меня вообще нет в стране. Я сейчас лечу в Прагу на частном самолете одного высокопоставленного клиента. Я крепко держу его в руках, он подтвердит мои слова где угодно, – Алла с триумфом воззрилась на противницу, предлагая полюбоваться своей предусмотрительностью. Вдруг она спохватилась, самодовольная улыбка сползла с ее губ, глазки стали маслянисто-ласковыми, – Что за глупости вы говорите, Марина Сергеевна! Никто не собирается убивать ребенка. Зверь я, что ли? Я только хотела продемонстрировать, что полностью контролирую ситуацию. Отдадите деньги, потом как опекун откажетесь от имущества, и идите себе с миром. Состояния не будет, зато живы. Да вы не пропадете, думаю, будущий владелец «Worldpress» охотно подпишет с вами контракт.
Марина тоскливо глядела гангстерше в лицо. Господи, как хотелось поверить! Поверить, облегченно сдаться, сказать, где деньги… И увидеть, как умирает ее ребенок. Увидеть, как сумасшедший отморозок отнимет его маленькую жизнь. Увидеть прежде, чем умереть самой.
– Опекун имеет право распоряжаться имуществом, но не может лишить опекаемого этого имущества, – устало вздохнув, бросила Марина.
Лицо Аллы исказилось злобой.
– Ну до чего все стали юридически грамотные! Никто не хочет довериться профессионалам! А потом удивляются, чего юристы в криминал уходят. Ладно, не хотите по хорошему, будет по плохому. Возьмите у нее ребенка.
Дыроглазый вскочил с радостной готовностью.
– Не ты, – отмахнулась от энтузиаста Алла, – Он!
Гориллыч неловко повел толстой шеей, засопел недовольно, но все таки поднялся и тяжело протопал к сжавшейся в комок Марине. Марина отпрянула, закрывая Сашку. Гориллыч тронул ее за плечо:
– Слышь, ты это, того, лучше сама отдай!
Разбрызгивая со щек отчаянные слезы бессилия, Марина замотала головой. Гориллыч потянул ее за руку, подергал Сашкин свитерок и отступил, неловко затоптался рядом.
– Сколько же можно! Идиотские сантименты! – взвилась Алла, – Забрал ребенка, быстро!
Понукаемый начальством Гориллыч решительно ухватил Марину за плечо, одним рывком повернул к себе и принялся выдирать Сашку из ее судорожно стиснутых рук. Испуганный Сашка отчаянно заревел, Марина забилась, вслепую взбрыкнула ногами. Гориллыч раздраженно рыкнул, громадная влажная пятерня легла Марине на лицо, небрежно пихнула. Марина опрокинулась на диван, но Сашку не выпустила. Дыроглазый и незаметный подскочили, принялись выворачивать ей руки. Маринины объятия словно разломились пополам и Гориллыч ухватил малыша поперек животика. Сашка бился в его громадных ладонях, маленькие ручонки бессильно пихали здоровяка в грудь. Жалобное «Уди, уди!» прорывалось сквозь плач. Марина попыталась вскочить, кинуться к Сашке, но дыроглазый коротко, без замаха, ударил ее в живот и она скорчилась от дикой боли.
– Фи, какая безобразная сцена, – процедила Алла, брезгливо морщась от Сашкиных криков, – Не ожидала от вас, Марина Сергеевна. Интеллигентная, вроде, женщина…
– Отдайте Сашку! – прохрипела Марина, – Не трогайте!
– Я и не собираюсь его трогать, – Алла мило улыбнулась, – Вы обратили внимание, в кино можно увидеть много полезного? Балкон открой! – коротко скомандовала она Дыроглазому.
– Что вы собираетесь делать? – с ужасом спросила Марина.
– Я собираюсь сделать из вас радистку Кэт, милочка. «Двенадцать мгновений весны» видели?
Схватив плачущего, упирающегося Сашку за ручонку Алла брезгливо, словно щенка, поволокла малыша на балкон.
– Не-ет! – отчаянно закричала Марина и бросилась наперерез. Могучая лапа Гориллыча легко остановила ее. Балконная дверь захлопнулась.
– Что вы делаете, там мороз, он же раздетый! – вырываясь из рук здоровяка кричала Марина.
– Ну, сразу не окоченеет, но воспаление легких обеспечено. Если подержать подольше, конечно, замерзнет насмерть, – хладнокровно предупредила Алла.
Было слышно как Сашка плачет и всем телом колотиться о дверь.
– Я скажу, я все скажу, – Марина бессильно поникла, – Только заберите его оттуда!
– Говорите! – жадно скомандовала Алла.
Марина торопливо пробормотала банковский код.
– Пусти ее! – махнула Гориллычу адвокатесса.
Одним прыжком Марина очутилась возле балкона, ломая ногти, рванула шпингалет. Клуб морозного воздуха ворвался в комнату, а следом за ним на руки Марине упал рыдающий Сашка. Марина прижала его к себе, обняла, обхватила ладонью ледяные ручонки, принялась тереть щеки…
– Дверь закройте, не хватало простыть, – зябко поведя плечами, приказала Алла, – Марина Сергеевна, будьте любезны, повторите код.
– Я же сказала, – буркнула Марина, не отрываясь от Сашки. Она растирала ему ножки.
– Все таки повторите. Мне интересно, не собьетесь ли.
– Считаете, я все выдумала? – не прекращая своего занятия, Марина вскинула глаза на мучительницу.
– Я уже убедилась, вы на многое способны. Особенно ради этого ребенка. И что вы в нем нашли, он же вам не родной? Первоначальное равнодушие было много разумнее. Впрочем, мне ваша привязанность к мальчику очень облегчает жизнь. Так код, пожалуйста.
Раздельно, цифру за цифрой, Марина повторила код.
– Сходится, – кивнула Алла, – Ладно, дайте ей шубу малыша, пусть закутает. А ты, – она пошарила взглядом по своим подручным, выбирая. Дыроглазый подался вперед, выпятил грудь. Алла досадливо поморщилась, отвернулась от него, с сомнением поглядела на Гориллыча и, наконец, остановилась на незаметном, – Да, пожалуй, именно ты. Поедешь в банк, проверишь, есть ли на счету деньги и сколько, – она сунула незаметному бумажку с банковскими атрибутами, – Возьми мобилку, как все выяснишь, сразу позвони. Не терплю ждать, знаете ли! – словно извиняясь добавила она.
Незаметный вышел.
Марина поплотнее запахнула на Сашке его дубленку. Потом просунула руку под мех, приподняла рубашечку. Кажется, согрелся, кожа теплая. Температуру бы померить. Толстый палец Гориллыча вопрошающе потыкал Марину в плечо:
– Слышь, может ему, того, кипяточку согреть?
Марина с изумлением воззрилась на здоровяка. С другой стороны на него с таким же изумлением уставилась Алла.
– Милейший, а вам не кажется, что вы непоследовательны? – вкрадчиво поинтересовалась гангстерша, – Вы убили родителей мальчика, жгли сигаретой его самого, чтобы заставить отца открыть сейф…
– Я мальца не трогал, – буркнул Гориллыч. В его голосе Марине послышался даже легкий оттенок возмущения.
– Ах, так это, наверное, ваш очаровательный коллега!
Не услышав иронии, дыроглазый польщено заулыбался, гордо надул грудь и закивал, как китайский болванчик, подтверждая, что да – именно он мучил малыша.
– Но даже если вы и не трогали мальчика, вы оставили его сиротой. А теперь предлагаете согреть ему чаю?
– То взрослые, а то дети, – пробубнил Гориллыч и, видимо, считая дискуссию законченной, отвернулся.
– Не понимаю, почему детям какие-то особые привилегии! – неожиданно разозлилась Алла. Похоже, слова Гориллыча задели что-то очень личное, – Дети, особенно вот такие маленькие – вообще ничто и никто! У них нет прошлого, они не осознают настоящее и не мечтают о будущем. Ни мыслей, ни надежд, ни желаний – червяки, бессмысленные куски мяса. Почему же их все жалеют, суетятся? Сочувствовать надо обделенным взрослым, каждый взрослый человек – это целый мир!
– То есть вам надо сочувствовать, – уточнила Марина.
– Спасибо, Марина Сергеевна, но от вас мне нужно не сочувствие, а деньги вашего подопечного.
– Знаете, Алла Викторовна, дети действительно мало что могут. Поэтому они беспомощны и целиком зависят от сильных взрослых: хочешь, мучай его, а хочешь, люби и оберегай. Их беззащитность – наше зеркало, что есть, то и отразится, – Марина повернулась к Гориллычу и слегка принужденно улыбнулась. Пусть он убийца ее сестры, но сейчас это единственный человек, благожелательный к Сашке, – Спасибо за предложение, но малышам совсем горячее нельзя, они его еще пить не умеют.
– Гляди. Если чего другое надо, скажи, – прогудел Гориллыч и снова застыл изваянием.
– Не могу слушать сопливую чушь! – фыркнула Алла, – Хоть бы уже позвонили! Марина Сергеевна, если вы посмели солгать, я сделаю с мальчишкой такое, что вам и не снилось! И плевать, какой я отражусь в этом вашем зеркале!
– Десяти минут не прошло! – возмутилась Марина, – Банк, между прочим, на другом конце города! Еще и очередь может быть. Подождите.
– Ненавижу ждать, – Алла резко вскочила, возбужденно заметалась из стороны в сторону. Напуганный Сашка немедленно заплакал.
– Вы не могли бы заткнуть вашего пискуна? – тяжело дышащая Алла гневно уставилась на малыша, – Его вопли меня бесят!
– Он маленький и я не могу ему ничего объяснить, – Марина встала напротив Аллы, – Разрешите я одену его и посажу на балконе, там он не будет вас раздражать.
Алла хмыкнула.
– Считаете, он недостаточно насиделся?
– На балконе он в большей безопасности, чем рядом с вами, – решительно заявила Марина.
Алла покачала головой, потом прислушалась к Сашкиному хныканью и кивнула.
– Уберите его отсюда, а то у меня руки чешутся свернуть ему шею. А это было бы преждевременно.
– Немедленно прекрати ныть, – строго сказала Марина, пакуя Сашку в теплые штанишки, – Поиграй снаружи, надо воздухом подышать.
Предложение поиграть нисколько не утешило Сашку, возвращаться на балкон ему явно не хотелось. Губа медленно выпятилась в положение «на плач», а глаза налились влагой.
– Вот только попробуй, – пригрозила Марина, – Дружить с тобой не буду.
Жалобно поглядев на неумолимую взрослую, Сашка прибег к последнему аргументу:
– Кушать!
– Господи! – Марина отчаянно вскинула руки к щекам, – Конечно, ты же у меня с утра не кормленный!
Она растерянно огляделась, шагнула было в прихожую:
– Куда это вы собрались? – неприятным голосом поинтересовалась Алла.
– У меня в кармане куртки вафля.
– Сядьте!
– Ребенок голодный, по вашей милости он остался без обеда!
– По моей милости он может остаться и без более существенных вещей. Сядьте, я сказала!
Марина испуганно плюхнулась на диван. Адвокатесса коротко кивнула дыроглазому:
– Пойди принеси. И посмотри, нет ли в куртке еще чего-нибудь, кроме вафель.
Дыроглазый радостно нырнул в темноту коридора. Через минуту оттуда уже доносилось азартное сопение и шорох, будто гигантский еж шуршал газетами. Подождав немного, Марина поинтересовалась:
– Он что, печет там эти вафли? Ребенок, между прочим, одетый стоит, вспотеет и простудится.
Алла раздраженно глянула на Гориллыча, тот тоже нырнул в коридор, через минуту вернулся с вафлями, дыроглазым и Марининой курткой.
– Вот! – торжествующе заявил дыроглазый, вываливая перед Аллой кучку мелочи, смятых талонов и конфетных оберток, – А больше ничего не было! – и в доказательство сунул Маринину куртку начальнице под нос.
– Ты зачем подкладку выдрал? – тоскливо поинтересовалась Алла.
– Так посмотреть же! Вдруг чего!
– Станковый пулемет в кармане не ношу, – сухо бросила Марина и накинув на плечи свою изувеченную собственность, повела Сашку к балкону.
– Веди себя хорошо, – наказала она, вручая малышу вафли и машинку. Сашка трагически глядел на нее, здоровенная, как горошина слезища медленно ползла по щеке, а следом уже выстраивалась очередь соленых подружек. Не выдержав, Марина присела на корточки и крепко прижала мальчишку к себе. Молодым бычком выставив лобик, Сашка тихонько боднул ее в плечо, удовлетворенно вздохнул и затих. Неуклюжие от рукавов и варежек ручонки обхватили Марину за плечи.
– Заканчивайте с нежностями и вернитесь в комнату, Марина Сергеевна! – Алла на мгновение выглянула на балкон и тут же зябко отпрянула.
Марина напоследок крепко сжала малыша, ухватила его за отвороты капюшона, крепко расцеловала в победно торчащие щеки, и подсунув ему под попу маленькую табуреточку, вышла. За дверью немедленно разразился плач.
– Он постоянно так вопит? – морщась, спросила Алла.
– Он еще не умеет по-другому показывать недовольство. Несмотря на возраст, у него все таки есть свои желания, просто меньше возможностей их выразить.
– Мы не будем сейчас обсуждать детскую психологию, – оборвала ее Алла и вновь нервно заходила из угла в угол.
Глава 33
В комнате воцарилась тишина, даже плач на балконе затих. Марина нервно косилась на оконное стекло: балконная ограда высокая и сплошная, но все таки не дай бог Сашка вывалиться. Она хотела поднять закрывающие окна плотные жалюзи, но потом передумала. Алла сновала по комнате все быстрее и быстрее, с перекошенных губ срывались невнятные ругательства. Нет, лучше уж не напоминать ей о ребенке. Чем дальше Сашка от гангстерши, тем ему безопаснее.
Мелодичное треньканье мобилки застало Аллу посреди комнаты. Адвокатесса застыла, помотала головой, напомнив осаженную на скаку лошадь, и не отрывая глаз от Марины, ухватила надрывающуюся трубку и бешено рявкнула:
– Да!
Далекий голос пойманной мухой шуршал в мембране. Марина с изумлением наблюдала, как слушая своего собеседника, Алла становится все спокойнее и спокойнее. Наконец, она захлопнула мобильник и не обращая внимания на его трезвон, отбросила в сторону. От недавнего волнения не осталось и следа, адвокатесса улыбнулась Марине сдержанно и почти ласково:
– А вы, оказывается, врушка, Марина Сергеевна!
– Так ведь не идиотка, Алла Викторовна! – так же ласково пропела Марина.
Алла на секунду смутилась, она явно ждала другой реакции.
– Что вы имеете в виду? – сухо поинтересовалась она.
– Думаете, я не понимаю, что Сашка жив только пока деньги у меня? – вопросом на вопрос ответила Марина, – Стоит мне их отдать, вы тут же убьете нас обоих.
– Я убью вас, если не отдадите, – процедила Алла.
– И останетесь на бобах. Думаете, ваш высокопоставленный заказчик станет платить за пресс-концерн, который больше похож на ободранную тушку? Мне даже кажется, он может не поверить в происки предыдущих владельцев, а посчитает, что вы хотите его надуть.
Судя по враз закаменевшему лицу Аллы, Марина попала в точку.
– Нет уж, Алла Викторовна, денежки вы получите только если я буду абсолютно уверена, что ни Сашке, ни мне ничего не угрожает. Конечно, живые свидетели – страшная недоработка, но придется смириться. Нельзя иметь все удовольствия сразу.
– Интересно, долго ли продержится ваше нахальство, если сейчас я велю пытать поганого щенка! Вы ведь его любите, стоит пару раз пройтись ему ножом поперек личика, и отдадите все как миленькая!
– Не отдам! – смертельно бледная Марина старалась не отводить глаз от испытующего взора гангстерши, – Что бы вы не вытворяли, не отдам! Вы правы, я его очень люблю! Только любовь моя разумная. Порезы можно вылечить, а вот смерть не лечиться. Если хотите получить деньги, отпустите нас. Все спрятанное Павлом я вам отдам. Постепенно, малыми партиями. Пока вы будете ждать, мы с Сашкой уедем и я постараюсь забраться так далеко, чтобы вы нас не нашли. Да, еще я хочу ваше собственноручное признание в организации убийства Севастьяновых. Передам его на хранение – на случай, если вы все таки решитесь нас искать.
Свою речь Марина заканчивала уже севшим голосом, с ужасом глядя как меняется лицо Аллы. Оно налилось лихорадочным, свекольным румянцем, руки адвокатессы тряслись, пальцы судорожно подергивались. Из перекошенных губ вырывался то ли рев, то ли свист, одновременно вызывая ассоциацию и с закипевшим чайником и с рассвирепевшей коброй. Бешенный, полный сумасшедшей ненависти взгляд уперся Марине в переносицу.
«Хана! – подумала Марина, – Не получилось! Бедный мой Сашка!». Она испуганно зажмурилась, в ожидании неминуемого кошмара: удара, выстрела, ножа. Но прозвучавший в тишине хриплый смех показался ей не менее страшным. Марина опасливо приоткрыла один глаз и натолкнулась на ироничный и немного удивленный взгляд адвокатессы. Безумие покинуло ее глаза. И Марина вовсе не была уверенна, что это хорошо.
– Как говорят в романах – вы достойный противник. Что ж, может быть мы и поступим как вы предлагаете. Но только в самом крайнем случае! – Алла наставительно воздела окольцованный бриллиантом палец. – Я буду полной дурой, если пойду на уступки, не проверив вашу блистательную решимость на излом. Может все таки обойдемся без малых партий и собственноручных признаний, а, Марина Сергеевна?
Она выдвинула ящик стола и потянула оттуда тонкий нож. Сверкающая полоса лезвия показалась Марине бесконечной, она все длилась и длилась, и никак не заканчивалась.
– Может быть обойдемся, – продолжала Алла, – Потому что сейчас я велю привести мальчика с балкона. Я раздену его сама, медленно, вещичку за вещичкой, пока он не будет совсем голенький. Он чуткий ребенок, поэтому испугается и начнет плакать, сначала тихонько. Потом не выдержите вы, закричите и рванетесь к нему. Но вас не пустят, вас будут держать крепко-крепко, до самого конца. Напуганный вашим страхом мальчик будет кричать все громче, может, станет вырываться. Тогда я передам его мужчинам и они положат его вот на этот стол. – зловещий полушепот смолк и Алла закончила совсем просто и буднично, – А потом отрежут ему яички.
Марина молча смотрела на нее широко распахнутыми глазами, не в силах осознать услышанное.
– Знаете как холостят поросят? Надо сперва сделать глубокий надрез, а потом достаточно просто как следует рвануть. Но это для людей опытных, а мои сотрудники не большие специалисты в кастрации, провозятся долго, будут яички дергать, крутить, надрезать по новой… Ребенок все время будет биться и кричать. Дико. Страшно. Вы тоже станете кричать, но вам я, пожалуй, велю закрыть рот. Останется только его голос. Он будет кричать и потом, когда все закончиться, но тогда вас уже отпустят. Идите к нему и утешайте. Если, конечно, сумеете. – Алла кинула бешенный взгляд на Гориллыча, – Ну, что встал? Делай!
Гориллыч нервно дернул шеей, хмыкнул, неловко затоптался на месте.
– Ах да, мы же нежные! – истерически взвизгнула Алла и ткнула пальцем в Дыроглазого, – Тогда ты! На балкон, быстро! Приведи ребенка!
Радостно гыкнув, дыроглазый заторопился к двери. Марина прыгнула. Мощные лапы Гориллыча перехватили ее в полете, заломили руки за спину и легко швырнули на диван. Не отрывая глаз от начальницы, ухмыляющийся дыроглазый принялся нашаривать шпингалет. Неловкие пальцы цепляли края плотных жалюзи, металлические пластинки сухо пощелкивали.
Немая от ужаса Марина скорчилась на диване. Две ужасные, раздирающие мысли, искрясь, сталкивались у нее в голове: она не может, не должна позволить сделать с Сашкой ТАКОЕ и… стоит ей сказать, где драгоценности, и малыша немедленно убьют. Сознание абсолютно, глухой, обессиливающей безнадежности заполонили ее душу, вырвавшись диким, утробным воем.
– Ну вот видите, вы уже кричите. – спокойно улыбнулась Алла, – То ли еще будет, – пообещала она и раздраженно покосилась на балконную дверь, – Что он копается? Ага, вот, уже ведет.
Пятясь, в комнату всунулся дыроглазый. Его узкая спина на мгновение прикрыла дверной проем, потом дыроглазый сделал шаг назад, Гориллыч взрыкнул – удивленно и угрожающе…
– Стоять, всем стоять! – останавливая подручных, хлестнул Аллин возглас, – Ему выстрелить быстрее, чем вам пукнуть! Он профессионал!
– Ты как всегда любезна, дорогая, – не спуская с компании ни глаз, ни дул двух пистолетов, Кирилл благодарно наклонил голову, – Марина, будь любезна, отойди подальше, к двери, а то и за ними следить, и за тобой присматривать – косоглазие заработать. Быстрее, пожалуйста!
Его «пожалуйста» словно острое шило кольнуло ее, выводя из оцепенения. Марина соскользнула с дивана на пол и так и не решившись подняться, на четвереньках заспешила мимо Гориллыча к заветной двери. Где-то в вышине раздался шумный вздох, слоновьи столбы, заменяющие Гориллычу ноги, дрогнули, шевельнулись…
– Не советую, – предостерегающе звякнул Кириллов голос.
Испуганная Марина сдавленно пискнула и чуть ли не кубарем докатилась до проема. Замерла, прижавшись к косяку.
– Умница, – улыбнулся Кирилл и тут же позабыл о ней, словно вычеркнул из мыслей. Теперь он видел только Аллу и ее подручных.
– Аллочка, разве я не предупреждал тебя, что у меня личный интерес в деле? – вопросительно приподняв брови поинтересовался Кирилл.
– Извини, ради Бога, извини, я не знала, правда, не знала. То есть, я, конечно, узнала, когда ты появился в городе, но, только, понимаешь, дело началось гораздо раньше, ты же знаешь: в нашем бизнесе, если стартовал, соскочить невозможно, верная смерть, а иначе я бы никогда в жизни…
В голосе Аллы была суетливость, она как-то приниженно поводила головой и плечами, но Марина смотрела ей в спину и совершенно отчетливо понимала – гангстерша ломает комедию. Скажи кому – «выражение спины» – обсмеют, но Аллина спина имела выражение: напряжения и готовности. Адвокатесса явно что-то задумала. «Господи, сделай так, чтобы Кирилл не пропустил это самое «что-то», – взмолилась Марина.
Словно отвечая на ее мольбу, Кирилл брезгливо поморщился.
– Перестань, Аллочка, тебе вроде как и не к лицу! У нас с тобой столкновение интересов: тебе нужна компания, и проще всего получить ее, убив мальчика, а мне нужно уберечь ребенка и проще всего это сделать, убив тебя. Извини, но я привык решить проблемы наиболее конструктивным методом, – его палец шевельнулся на курке.
– Погоди! Погоди, слышишь! – в голосе Аллы появились истерические нотки, и это уже не было враньем. Она действительно боялась, но и выражение готовности не исчезло. Аллина задумка вовсе не отменялась, – Не надо решать проблему…так. Мы ведь все таки не чужие. Давай попробуем… Тебе нужен мальчик? Пусть, ради бога, мне самой не хотелось… Забирай ребенка… Мы сделаем тебя его официальным опекуном, и от его имени продадим компанию моим заказчикам. Деньги поделим пополам, в конце концов, ведь это я нашла покупателя. Поверь, это очень-очень много, сам понимаешь, выборы… Возьмешь свою долю, малыша…
– Хочешь, попробуем начать сначала, – Алла робко улыбнулась. «Кокетничающая анаконда», – подумала Марина.
– Нам было хорошо вместе, правда? Ты ведь помнишь, помнишь, я знаю! – словно в порыве страсти Алла качнулась к Кириллу, – Я тоже помню! Каждую ночь, каждый день! Я никогда больше не была такой счастливой… И ты ведь тоже был счастлив! Уедем вместе, Кирюшенька! Что твой нынешний бизнес – мелочь, копейки! Я все для тебя сделаю, любое дело куплю, украду, раскручу… Тебе ни о чем не придется беспокоиться…
– И что же от меня требуется?
Марина глянула на Кирилла с ужасом – в его голосе были нотки искреннего интереса. Он смотрел на Аллу оценивающе, медленно, словно очерчивая контур, скользил взглядом по ее фигуре. Кажется, он уже не обращал внимания на громил за спиной адвокатессы. Дула пистолетов чуть-чуть, едва заметно опустились, снимая Аллу с прицела.
– Ой, ну сущие пустяки! – обрадовано зачастила Алла, – Скажи, где спрятаны деньги! Банк, счет, все! Она ведь тебе призналась? Не могла же она хранить от тебя секреты? Ты ведь такой… такой… Самый лучший!
– Значит, условия сделки таковы: я выясняю, где пропавшие фонды компании, ты обеспечиваешь покупателя, деньги от продажи пополам, плюс я получаю сына моего друга, ну и еще одну весьма интересную даму, с которой меня когда-то связывали определенные чувства. И эта дама готова вложить деньги в любой мой бизнес, – резюмировал Кирилл.
– Не только вложить, но и организовать, и работать, и что угодно! Ты согласен, да? – радостно заулыбалась Алла, – Хотя вместе с ребенком мне бы жить не хотелось, у нас могут быть и свои дети…
– Но вот свидетельницу придется убрать, – деловито перебил ее Кирилл.
– Конечно, – удовлетворенно кивнула Алла.
Марине казалось, что ее накрыли огромной подушкой. «Меня убьют», – подумала она. Присутствие смерти в комнате стало явным, несомненным. Она была здесь, невидимая, но ощутимая. Она пришла за очередной данью. Но Марина не чувствовала страха, только равнодушие и словно бы облегчение. Сашка будет жить, а воевать за себя сил уже не оставалось. Что угодно, лишь бы прекратился затяжной кошмар и наступил покой.
Сквозь усталое оцепенение Марина почувствовала, как по комнате пронесся словно ветерок облегчения. Алла благостно усмехалась, Гориллыч изобразил на физиономии нечто вроде оскала, который он сам, видно, считал добродушным. Только дыроглазый не рвался участвовать в общем единении сердец. Он косился на Кирилла ненавидяще, а на Аллу обиженно. Да еще Аллина спина… Она оставалась все такой же напряженной. Но Марине уже было все равно.
– Ну, давай, заходи скорей, – поторопила Алла своего нового подельника. Ее голос обрел привычную властность.
– Ты еще не услышала моего согласия, а уже командуешь? Узнаю мою Аллочку, – усмехнулся Кирилл, – Видишь ли, условия сделки мне не подходят. Хотя бы потому, что нет ни денег, ни банка, ни счета. А есть маленький мешочек с драгоценностями, которые можно спрятать где угодно. Так что единственный обладатель тайны – Марина Сергеевна, а обходиться с ней невежливо… Уволь, и сам не стану, и тебе не позволю…
– Ты, сука! – истошно завизжав, Алла повернулась к Марине. Сквозь пляшущую перед глазами муть та увидела бешенное лицо, раззявленный в крике рот, оскаленные зубы. Вихрем взметнулись Аллины волосы, когда та крутанулась к Кириллу, выбрасывая вперед руку…. И тут же бабахнуло.
