Текст книги "Темный мастер (СИ)"

Автор книги: Кирилл Запорожан

– Тогда, Кира, давай!

Три зажженных стрелы одна за одной воткнулись монстру в грудь. Тролль неуверенно замер, повел пеньком, словно принюхиваясь, а затем обиженно рявкнул и принялся сбивать лапами начавшее разгораться пламя. Но то потухать не желало и существо кинулось на землю, принялось кататься по ней, в попытках сбить огонь. Но получил еще пару стрел в деревянный зад, взвыл и кинулся прочь с поляны.

Мы, не переставая хохотать, смотрели ему в след, тыкая пальцами и толкая друг друга локтями.

– Не боитесь, что он вернется не один? – неожиданно поинтересовался рыцарь.

– Ни капельки, – беззаботно отмахнулся я. – Огня хватит на всех.

– Странно слышать от тебя это, Темный, – этот тон я знал: Кира собиралась снова учить меня жизни. – Еще Габриэлю ты говорил обратное. Что напрасная смерть не приносит никакого удовольствия.

– Не путай, – мой смех как ножом отрезало. – Есть катастрофическая разница между убийством просто так и убийством по необходимости.

– Убийство – всегда убийство.

– В моем случае необходимо говорить об убийстве, как о средстве достижения цели. Я никогда не красуюсь перед врагами. Даже с заведомо слабым соперником я дерусь в полную силу. Но я всегда стараюсь решить дело миром, если только заведомо не знаю, что из этого ничего не выйдет. В трактире Яна ты могла в этом убедиться.

– Я убедилась. Когда трактир пылал, ты выглядел как объевшийся сметаной кот.

– Неправда, – возмутился я. – Мне это не доставило никакого удовольствия, в отличие от Ламберта.

– Не напоминай, – вздрогнул шут. – Не знаю, что на меня тогда нашло.

Мы двинулись к костру и когда сели вокруг девушка продолжила:

– Иногда твоя холодность способна потушить любое пламя.

– Иногда твое занудство способно растопить даже мою холодность, – как я уже не раз говорил, не терплю, когда ко мне лезут в душу. Повернувшись к шуту, я попросил: – Спой, Ламберт.

Девушка обиженно замолчала, а шут недоуменно посмотрел на меня, затем кивнул и взял гитару. Как ни странно, он умудрился сохранить ее даже после перехода по болоту, где она стопроцентно должна была испортиться от сырости.

Пальцы юноши прошлись по струнам, разбавив звуки ночного леса своим аккордом. Затем он недовольно поморщился, подкрутил один из колков и заиграл перебором, все ускоряя темп. Затем на мгновение замер, но не успел последний звук замереть над поляной, как он опять заиграл, накладывая слова на музыку.

 
Заиграл туман над озером,
Под крыло лебедь спрятал голову,
Стонет молнией дуб расколотый,
В темноте огоньки играются.
Мы стоим в тишине,
Надо водой обнявшись,
Под звуки ветра луной любуясь,
Мы ждем рассвета, но он не наступит.
Ветер рвет камыши, и рябь по воде,
Я как лунный цветок,
Я закроюсь с рассветом,
Только песня моя до конца не допета.
 

Я прикрыл глаза. Несмотря на то, что рифмы у шута не было никакой, его песня произвела на меня очень сильное впечатление. Я уже не был в лесу. Я стоял на деревянном мостике на берегу озера и смотрел в воду. Сейчас глаза только мешали, и я зажмурился, чтобы слышать только голос Ламберта.

А шут тем временем сменил ритм для припева. Голос его стал низким и грудным, увлекая за собой в пучину черного озера, освещенного лишь желтым лунным диском.

 
Ее губы так нежны,
В свете сумрачной луны.
Я как призрачный цветок
У твоих прекрасных ног,
У твоих прекрасных ног.
 

Песня закончилась, но парень продолжал играть, все глубже увлекая меня в ночную воду. У берегов озера медленно распускались призрачные цветы, раскрывающиеся лишь в лунном свете. А в озере резвились три обнаженные рыжеволосые девушки, и счастливо хохотали над четвертой, что тихо плакала на берегу и смотрела в воду, в которой исчез ее любимый.

– Красиво поешь, юноша, – раздался смутно знакомый голос. Струна жалобно зазвенела под пальцами Ламберта, но не порвалась, а лишь нарушила мелодию.

Я резко вскочил, выхватывая нож, но это было лишним. В круг света, создаваемый костром, вышла женщина.

Высокая, чуть ниже меня, одетая в белоснежную тунику и босая. У нее были темные короткие волосы, большие глаза, полные губы и прямой нос. Сквозь прическу пробивались небольшие острые рожки, но это скорее добавляло пикантности, чем отталкивало.

– Хранительница? – Кира первой опознала вчерашнюю гостью.

– Она самая, – сварливым голосом отозвалась женщина. – Лесу не угодно ваше присутствие здесь, люди. Уходите.

– Госпожа, – я решил быть предельно вежливым. – Ты ведь знаешь, зачем мы пришли в этот лес. Мы не можем покинуть его без этой вещи.

Женщина задумчиво посмотрела на меня.

– Знаешь, юноша, – произнесла она. – Я была здесь задолго до Первого Мастера и буду здесь еще долго после тебя. И этот лес будет долго после тебя. И ему не нравится, что какие-то чужаки тревожат его покой. Вот зачем вы подожгли древесного тролля?

– Он первый напал, – ответил Ламберт, недовольный тем, что его игру прервали. Сейчас шут пытался настроить растянутую струну.

– А что ему оставалось делать, если вы решили пустить его на дрова. Тролль защищался.

– Мы тоже!

– Не надо повышать на меня голос! – резко ответила Хранительница. – Или о секире можете забыть. Убирайтесь отсюда, иначе лес уничтожит вас. Мне хватит одного отряда.

– Какого отряда? – не понял я.

– Две сотни солдат вошли в лес на западе пять дней назад. Сейчас они движутся в вашу сторону. Кто они я не знаю.

– Но знаешь, где секира? – я напряженно смотрел в красивое, но словно выточенное из мрамора лицо женщины. Эмоции на нем прочитать было невозможно.

– Конечно, – откликнулась она. – Я знаю все, что происходит в моем лесу.

– Ты отведешь меня к ней? – прозвучало это так, как будто я прошу привести меня к женщине, а не к оружию.

В лесу гулко прокричала сова. Женщина медленно повернула голову и посмотрела в ту сторону. Казалось, что ее взгляд раздвигает деревья, проникает в самое темные углы лесной чащи.

– Эльфийский отряд также покинул Цветущий Кипарис и направляется к сердцу леса, – пояснила Хранительница. – С ними Видящий Суть и какой-то рыжеволосый северянин.

– А девушка? – встрепенулся я, сжимая кулаки. – С Видящим была девушка, когда он пришел к эльфам?

– С ним никого не было, – покачала головой Хранительница. – Но это мне не нравится. Самариниэль слишком тщеславен, чтобы отказаться от власти, которую предложит ему Жрец Драгора. Хотя в пророчестве говорится, что ты потеряешь себя, если столкнешься с Видящим лицом к лицу. Выбирай, Темный. Ты либо покидаешь лес, как я тебя просила, либо я отведу тебя к секире, но за последствия не ручаюсь. Так что ты выберешь?

– У меня нет выбора, – не колеблясь ответил я. – Мы идем за секирой.

– Как скажешь, – безразлично откликнулась женщина. – У вас есть три с половиной часа, чтобы выспаться, если хотите успеть на место раньше эльфов. Спите, я разбужу вас.

– Мы можем идти прямо сейчас!

– Спите, я сказала.

Неведомая сила закрыла мои глаза, и я не помню, как погрузился в сон.

Чем больше я узнавал о пророчестве, тем больше мне оно не нравилось. Сражение с демонами, поиск артефактов, как в ролевой игре, пусть с потрясающей графикой и крепким, на твердую «четверку», сюжетом, но все-таки игре. Это еще куда ни шло. Хотя за то, что Виссенд использует меня, он еще ответит. Но что значит «потерять себя»? Этот вопрос не давал мне покоя вот уже несколько часов.

Лес расступался перед Хранительницей, словно Красное море перед Моисеем. Теперь нам не приходилось пробираться сквозь кусты и высокую траву, которая цеплялась за нашу обувь. Лес превратился в широкую и удобную улицу, по которой мы, словно на параде, мчались вперед, полностью доверившись нашей проводнице.

Что самое интересное, она без проблем выдерживала наш темп. Ее босые ноги быстро ступали по траве, и иногда мне казалось, что она вовсе не касается земли, а летит над ней. Ни одно живое существо не посмело перебежать нам дорогу или просто показаться нам на глаза.

Мы непрерывно шли по лесу около восьми часов, когда внезапно Хранительница остановилась.

– Дальше я не пойду. Вовсе не обязательно, чтобы меня видели все подряд. Вон за теми деревьями, – она указала на полосу густых елей, – поляна. Там ты найдешь то, что ищешь. Но себя потеряешь. Подумай еще…

Она не договорила, потому что я невежливо не стал дослушивать до конца и, обойдя женщину, устремился в указанном направлении.

– Простите его, Хранительница, – Кира двинулась следом. – Иногда его просто невозможно терпеть.

Следом за мной направились и Пауль с Ламбертом. Хранительница долго смотрела нам в спину, а потом бросила:

– Удачи, Темный, – и растворилась в лесной чаще.

Поляна была огромна. Размером с три футбольных поля и идеально круглая. Зеленая трава была коротко пострижена, словно кто-то прошелся по ней газонокосилкой, опять же добавляя схожести с футбольным полем.

Единственным растением на поляне был огромный пень. Его верхушка была идеально ровной и если бы три десятка человек приняли бы этот пень за обеденный стол, они бы без труда расселись вокруг пня, ничуть не потеснив друг друга.

В солнечном свете пень отливал золотом, и его свечение было видно с самого края поляны, а в самом его центре клубилась тьма. Секира из черного серебра торчала из его верхушки, как легендарный меч в камне. Только это была секира в дереве.

– Круто, – выдохнул Ламберт. – Но где эльфы?

– Наверное, еще не пришли, – я двинулся к центру поляны. – Но мы не гордые и можем подождать.

– Зачем ждать? – удивилась Кира. – Берем секиру и двигаем отсюда. Эльфов больше сотни. С ними Видящий и…

– Вот именно, с ними Видящий. И у меня есть к нему пара вопросов.

«Ты что задумал, парень?» – взвыл Невеар. – «Видящий тебя сейчас в клочки порвет».

– Каких вопросов? – в тон некроманту закричала Кира. – Их там сотня.

– Я их считать не буду, – забравшись на пень, я пару раз обошел вокруг секиры и взялся за рукоять. Серебряный тонкий стержень с шаром на конце была абсолютно гладкой и прохладной на ощупь.

Напрягшись, я дернул что было сил и едва не вывихнул руку в плече. Лезвие секиры вышло из дерева быстрее, чем пробка из бутылки с шампанским. Да и по весу оружие Первого Мастера было не тяжелее ивового прутика. Черное серебро было поистине волшебным металлом.

Само лезвие представляло собой два полумесяца, между которыми торчал острый шип. Рукоять крепилась к нему без каких-либо швов или заклепок. Она была выкована вместе с лезвием, что давало ей дополнительный запас прочности.

Расставив пошире ноги и слегка сместив центр тяжести, я крутанул секирой над головой. Оточенное до зеркального блеска лезвие со свистом рассекло воздух. Звук был исключительно хищный и опасный. Губы мои сложились в улыбку, такую же хищную, как и лезвие обретенного оружия.

– А теперь уходим, – вновь затянула свою песню Кира.

– А может быть ты и права, – я закинул секиру за спину, и она намертво приклеилась к кольчуге. – Думаю, с этой штукой мы сможем без труда достать третий свиток.

Но уйти мы не успели. Черная оперенная стрела внезапно воткнулась в пень рядом с моим сапогом, и с противоположной стороны поляны вышли: высокий эльф, в длинном плаще из лисьих шкур и золотым ободком на голове; рыжий крепкий северянин, чем-то напоминающий Вестара, в кожаных штанах, сапогах и безрукавке на меху; лысый жрец в черной рясе без капюшона. За ними в ряд выстроилась сотня эльфов, все как один в серебристых латах и шлемах, с луками и странными, изогнутыми мечами, острие которых представляло собой что-то, похожее на вязальный крючок. Должно быть, чтобы кишки было удобнее выпускать.

– Ребята, это совсем не то, что вы подумали, – усмехнулся я, спускаясь с пня. – Это не воровство, я беру то, что мне принадлежит по праву.

– Вот видишь, Самариниэль, – обратился к эльфу Видящий. – Я говорил, что этот парень придет за секирой.

– Да, ты был прав, – кивнул король. – Это он убил наших братьев?

– Да, это я убил ваших братьев, – ответил я, не обращая внимания на знаки, которые пытались подать мне мои друзья. – Но я защищал свою жизнь. Ты наверняка не знаешь, что это стоящий рядом человек натравил их на меня. Где моя девушка, Видящий?

– Ну, вот теперь я тебя узнаю, – рассмеялся жрец. – Влюбленный идиот. Ты давно должен был смириться с тем, что Драгор воцарится в наших мирах и сдохнуть, но продолжаешь трепыхаться.

– Я вобью тебе твой смех тебе же в глотку, – опять меня охватила злость, и глаза заполыхали зеленым огнем. – Вы даже не представляете, с кем связываетесь, эльфы. Он – зло, которое пытается подмять под себя весь мир.

Но эльфийский король ответил мне тоже, что и Тайный Клинок.

– Мы не знаем добра и зла. Он пришел к нам первым, и он получит нашу помощь. А мы получим свободу.

– Свободу? – удивленно переспросил Пауль. – Можно подумать, вас кто-то держит в затворничестве.

– Благодаря нам люди победили в Мертвых Войнах. И где же благодарность? Все, чего мы удостоились это кусок бесполезного железа, который много лет проторчал в самом сердце леса. И все! Это ваша благодарность?

– Что же пообещал тебе жрец? – усмехнулся я.

– Он не обещал. Он сделал. Скоро мы выйдем из леса и…

– Вы заговорите по-другому, когда Дети Драгора сожгут ваши леса, – перебил я его. – Я Первый Мастер и моя обязанность остановить этого человека и не допустить еще одной войны.

Среди эльфов зазвучали неуверенные голоса. Но Видящий был готов и к такому повороту событий.

– Что я говорил? Первый Мастер мертв, а этот человек лишь оскверняет своим присутствием ваш лес.

– Но, Первый Мастер, – по лицу Самариниэля скользнуло сомнение. – Кто ты, чтобы осмеливаться принимать его имя и брать его оружие?

– Пусть докажет, что он – Первый Мастер, – внезапно ощерился молчавший до этого рыжий.

Эльфийский король вопросительно посмотрел на меня.

– Темный, это ловушка, – шепнул Ламберт. – И вообще, что-то мне здесь не нравится.

Немного поколебавшись, я начал снимать кольчугу. И когда татуировка уже должна была показаться, Видящий внезапно завопил:

– Его глаза! Смотрите на его глаза. Некромант! Он некромант! Стреляйте! Стреляйте, демоны вас возьми!

В нашу сторону устремилось не менее пятидесяти стрел, и спрятаться нам было негде. Видящий ловко подгадал момент, когда я был практически беззащитен и ударил по самому больному месту эльфов. Их ненависти к магам, поднимающих мертвецов.

Стрелы летели нам в лицо, и у нас не было ни одного шанса. Ни одного.

Порыв ураганного ветра сформировался прямо перед нами и снес вестниц смерти в сторону. Наша четверка и войско эльфов замерли, и мы были удивлены не меньше остроухих.

– Мать вашу, – с чувством сказал Хаар, выходя на поляну. – Ну вы и бегаете. Еле вас догнал.

– Я совру, если не скажу, что рад тебя видеть, – я улыбнулся и протянул Архимагу руку. – Но что ты здесь делаешь? Как же библиотека и проблемы с ней связанные? И как ты меня нашел?

– Много вопросов, – поморщился парень, пожимая мою ладонь. – А насчет библиотеки… Вы много шума наделали, проникнув на ее территорию. Теперь я заключил весь квартал в силовое поле, через которое не проникнет ни одна тварь и поспешил к вам на помощь. Как вижу, она пригодилась.

– Но как ты узнал, где нас искать?

– Как, как… Я же читал свитки. Мы потеряли пару дней на решение вопросов в столице и направились к лесу, вошли в него со стороны королевства и вот мы здесь.

– Так, это уже становится интересным, – донесся до нас голос Видящего. – Чего стоите? Убейте некроманта и его дружков.

Эльфы вновь натянули луки, но Архимаг осуждающе покачал головой.

– Я бы не стал этого делать, – он щелкнул пальцами и тут же тетива на луках полопалась. Послышались крики боли и проклятия, ругаться эльфы умели не хуже людей.

А тем временем лес за нашими спинами зашевелился, и на поляну вышло две сотни солдат. Закованные в сталь латники, с копьями и мечами у пояса выстроились клином за нашими спинами.

– Давайте, мы просто уйдем, – предложила Кира, обращаясь к Самариниэлю.

– Давайте, мы всех просто убьем, – ощерился Пауль, опуская забрало.

Шут поддержал его идею кивком головы. Вновь мои спутники переставали быть собой, полностью растворяясь в своих вторых сущностях.

– Видящий, ничего не хочешь мне сказать? – в левой руке у меня уже был Пьющий Души, в правой – секира. Ощутив поддержку со стороны людей и Архимага, я больше не собирался ждать.

Самариниэль побледнел, но отступать не собирался. Гордость когда-нибудь его погубит.

– Это наш лес, – его голос не дрогнул. – Убирайтесь и мы вас пощадим.

– Я возьму рыжего, – усмехнулся Архимаг, поигрывая жезлом.

– Как будет угодно. Насколько я понял это именно тот маг, что забрал леди Миладу и превратил ее в нага.

– Тогда он мой! – на лице Ламберта застыла жуткая улыбка.

– Поделитесь, – отмахнулся я. – Жрец, иди сюда, я сказал!

Армии схлестнулись, сразу разбившись на отдельные кучки сражающихся. Людей было больше, но эльфам помогал родной лес, и поэтому схватка проходила примерно на равных. Я пробивался сквозь эльфов, пытаясь добраться до Видящего, но тот постоянно ускользал, не желая вступать в прямую схватку. Секира оказалась превосходным оружием, она рассекала латы как бумагу, проходя сквозь тела врагов как нож сквозь масло. Очень скоро вокруг меня образовалось пустое место, ни один эльф со своим мечом не рисковал напасть на человека с зелеными глазами.

На краю поляны развернулся свой, не менее интересный и куда более опасный бой. Там сверкали молнии, взрывались огненные шары и летали ледяные стрелы. Воздух пропах озоном, земля была выжжена в радиусе пятидесяти метров. Кто побеждает, я не видел, но раз бой еще не прекратился, значит с Хааром все в порядке.

Пройдя ряды эльфов насквозь, я остановился. Ряса жреца мелькнула в нескольких метрах слева, и я пошел туда. Видящий Суть отступал, избегая встречи со мной, уводя меня в лес.

Я мог остановиться, ударить эльфийской армии в спину, поднять полчища нежити и разом решить исход боя, но я, ослепленный злостью и желанием вытрясти из Видящего жизнь и узнать, где моя девушка, уже не мог остановиться.

Я бросился вслед за лысым жрецом, залитый эльфийской кровью с головы до ног, не обращая внимания на хлещущие по лицу ветки. Вот-вот я должен был настичь Видящего, вот-вот…

Я был так увлечен погоней, что не заметил черную тень, кинувшуюся на меня слева.

Очнулся я прикованным… впаянным… нет, вросшим в дерево. Мое тело словно одеревенело до пояса, и наверно, так и было на самом деле, потому что когда я посмотрел вниз, то увидел лишь шершавый древесный ствол, отливающий золотом. В обхвате он был как тот пень, из которого я вытащил секиру из черного серебра. Кстати, вот она, у меня за спиной. И кольчуга тоже на мне. И даже Пьющий Души у пояса в ножнах. Руки свободны, и только тело внутри дерева не давало мне пошевелиться. Впрочем, было еще кое-что.

Подо мной, в паре метров внизу стояла толпа из двух десятков эльфов, среди которых мелькала лысая башка жреца. В первом ряду я увидел Самариниэля, не оттершего кровь с доспехов, но целого и невредимого. Про себя я с мстительным удовлетворением отметил, что рыжего северянина здесь нет.

Подняв голову, я увидел огромную крону серебристого цвета. Листочки этого прекрасного дерева были серебряными, что в сочетании с золотым стволом давало очень красивый эффект.

Наваждение схлынуло. Я в плену у эльфов и Видящего! И ничего хорошего здесь мне не светит. Нужно выбираться отсюда в срочном порядке, а я тут красотами флоры любуюсь.

– Невеар, – негромко позвал я.

Ответом мне было молчание.

– Невеар!

Вновь молчание и через несколько минут полувздох-полустон в ответ: «Прощай, Темный!»

И призрак короля-некроманта умолк.

Я еще несколько раз попытался позвать его, но тщетно. Невеар молчал, он либо не мог, либо не хотел больше говорить.

– Так-так-так, – Видящий медленно подошел ко стволу и, задрав голову, уставился на меня немигающим взглядом. – Кто тут у нас наконец-то проснулся.

Я поднял глаза к небу и принялся насвистывать простой мотивчик, подслушанный когда-то у Музыканта. Если воины людей не разбиты, а в это я не верил, то меня рано или поздно спасут. Надо только потянуть время.

– Тянешь время? – усмехнулся Жрец. – Думаешь, что твои друзья тебя спасут? Бесполезно. Им никогда не найти это место.

– По крайней мере, они живы, – откликнулся я и снова засвистел.

– Не на долго, – холодно заметил мужчина. – И что же мне с тобой сделать, чтобы угодить моему господину?

– Отпустить?

Эльфы засмеялись. Действительно, мое заявление было довольно забавным.

– Я мог бы долго пытать тебя, – размышлял между тем Видящий, ходя подо мной взад-вперед. – Эльфы знают толк в боли, но вас, Инквизиторов, слишком хорошо учат ей сопротивляться.

Я промолчал. В самом деле, укрывшись за ширмой, я могу игнорировать боль какое-то время, но полностью ее заблокировать мне не под силу. Украдкой попытавшись создать Молот Забвения и опустить его жрецу на лысый кумпол, я понял, что и магия мне сейчас недоступна. Похоже, дерево высасывало из меня силы, не позволяя колдовать.

– Или я мог бы убить тебя, но…

– Но это было бы слишком просто, да? – я усмехнулся.

– Да, именно так. А ты улыбайся, улыбайся. Очень скоро тебе будет не до шуток. Я даже не стану забирать у тебя твое оружие. Все равно воспользоваться им ты уже не сможешь, никто другой не посмеет их взять в руки, а мне они тем более без надобности.

– Но, Видящий Суть, – впервые подал голос эльфийский король. – Не слишком ли опасно оставлять нашего врага в живых, к тому же с оружием Первого Мастера.

– Успокойся, Самариниэль, – жрец вскинул руку. – Для этого человека есть вещи хуже смерти.

– Ты же не хочешь сказать, – глаза эльфа вспыхнули.

– Да, именно. Я хочу, чтобы твой клан применил к этому некроманту, – Видящий специально выделил последнее слово, – Тень Листа.

Я невольно вздрогнул. Тень Листа, самая страшная пытка эльфов Зеленого Леса.

Король эльфов медленно расстегнул доспех, избавился от поддоспешника, тонкой нательной рубахи и остановился перед деревом, обнаженный до пояса. Самариниэль был худ и смугл, тело его покрывали множество татуировок, изображающих лесных животных, среди которых преобладали олени.

Вытащив нож, он запел тонкую заунывную мелодию, клинком вырезая на дереве странные символы. Пел он долго, иногда разбавляя мелодию голосами животных, то воя, словно шакал, то рыча, как тигр, то посвистывая, как спрятавшийся в траве суслик. Закончив петь, эльф подошел ко мне и вонзил нож в то место, где у меня должны были быть ноги. Боли не было, но тонкая ярко-алая струйка побежала вниз по дереву, заполняя вырезанные символы и не стекая на траву.

Самариниэль снова затянул свою мелодию, при этом приплясывая на месте.

– Прощай, Темный, – жрец махнул мне рукой. – Ты был достойным соперником. Жаль, что ты не увидишь, как мой господин покорит оба этих мира.

– А ты был отвратительным соперником, – не остался я в долгу. – Подлым, мерзким и сволочным… Но главное, подлым. Ты так и не сказал мне, где моя девушка!

– Кстати о девушке, – недобро улыбнулся Видящий. – Ты так хотел ее увидеть. Что ж, смотри!

Дерево мелко задрожало, и я вместе с ним. Сначала затрясся только ствол, потом вибрация передалась ветвям, затем листья. И серебристые листочки, словно серебряные монеты, посыпались с неба, отрезая меня от окружающего мира. Сначала ничего не происходило, но затем сквозь падающие листья в глаза стал бить яркий белый свет. Психоделика была похлеще, чем когда тебя садят перед гигантским пропеллером, за которым горит прожектор.

Весь окружающий мир растворился в падающих листьях. Пропали небо и земля, исчезло дерево, в которое я врос, растворились эльфы, ушел жрец Драгора. Я остался один в сверкающих тенях.

Сначала вокруг не было ничего кроме листьев и света, потом в танец теней начал вплетаться звук. Звук горящего костра, трескучего пламени, рев вырвавшегося на свободу огня. А потом пришли видения.

Она сгорала. Сгорала и я ничем не мог ей помочь. Вновь Анну пожирало призрачное пламя, и мои руки беспрепятственно проходили сквозь ее тело. Она сгорала. И снова. И снова. И снова. Я вновь и вновь переживал свою невосполнимую потерю, и ничего не мог с этим поделать.

Я попытался закрыть глаза, зажать руками уши, чтобы не слышать треска пламени и ее последних слов: «Я люблю тебя, Темный», но это не помогало. Видения просачивались сквозь веки и вновь заполняли мой мозг. Даже ширма не помогала. Я не мог спрятаться, укрыться от этой извращенной пытки.

Горло мое перехватило, из глаз брызнули слезы, которые я не в силах был удержать. Боль терзала мое сердце и душу и она была гораздо сильнее любой физической боли, которую я когда-либо испытывал.

– Прекрати! – я с удивлением узнал собственный голос. – Перестань! Видящий! Останови это! ПОЖАЛУЙСТА! УМОЛЯЮ, ХВАТИТ! УБЕЙ МЕНЯ!!!

Я понимал, что прошу о пощаде у нелюди, существа без сердца и души, твари, не знающей жалости, моего злейшего врага, но остановиться не мог.

Я уже не видел, как листопад закончился, и Видящий подошел к моему бессильно обвисшему на дереве телу. Заглянул в закатившиеся, беспорядочно бегающие под веками глаза. Удовлетворенно улыбнувшись, жрец присел на корточки и положил руку на траву.

– Нужно закрепить успех, – негромко пробормотал он и, прошептав несколько слов, отнял ладонь от травы.

Под его ладонью сидела маленькая черная ящерка с рогатой головой и шестью лапками. Чешуя ее поблескивала в так движения тела, и она скорее напоминала змею, чем ящерицу. Она подняла голову, выпустила раздвоенный язык и, быстро-быстро перебирая лапками, поднялась по стволу вверх и поползла по моим ногам. Правда, взобраться по кольчуге она не смогла – когти скользили по черному серебру, не давая пресмыкающемуся добраться до моей головы. Однако хитрое животное довольно быстро нашло альтернативу и поднявшись выше по дереву, спрыгнуло на мою голову и скрылось во рту, из уголка которого тянулась липкая вязкая слюна.

– Теперь он точно никогда не придет в себя, – сказал жрец и обратился к эльфам. – Можете отпустить его.

Самариниэль кивнул и легонько хлопнул ладонью по стволу. Дерево еще раз вздрогнуло, его кора раздалась в стороны, и мое тело вывалилось из древесного чрева на зеленую траву, покрытую вечерней росой. Эльфы моментально потеряли всякий интерес к своему пленнику и бесшумно скрылись в лесу. Вместе с ними ушел и жрец.

Тело полежало еще некоторое время, затем с трудом – конечности разъезжались в стороны, абсолютно не слушаясь своего хозяина – поднялось на ноги. Рот расплылся в поистине идиотской ухмылке. Из уголка рта продолжала капать слюна. Странно гмыкнув, тело нашарило на поясе нож и направилось в лес.