Текст книги "Темный мастер (СИ)"

Автор книги: Кирилл Запорожан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

Глава шестая. Поцелуй Мортис

Я отдам весь жар своей любви, -

Навсегда останемся мы вместе!

Ты получишь то, что заслужил, -

Вечный поцелуй Богини Смерти!

«Butterfly Temple»

После дождя лес жил и дышал, и даже светился изнутри. Капельки влаги застыли на листьях и сверкали, словно брильянты, когда на них попадали солнечные лучи. Лучи проникали сквозь листья, и лес наполнялся нежно-зеленым, салатовым светом. Дождинки скапливались в шляпках лисичек, шишках, крупных листьях, они сверкали в паутине и трещинах в коре деревьев, небольшими лужицами скапливались под раскидистыми еловыми ветвями.

Лес жил и наслаждался жизнью. Мелкие птицы, вроде воробьев и снегирей, купались в лужах, нахохливаясь и растопыривая перья, на верхних ветвях чистились вороны, дятел отбивал свой незамысловатый ритм где-то в чаще. А недалеко в кустах заливался соловей. Вот бы интересно было на него посмотреть!

Пятилетняя Ярина осторожно ступая по мокрой траве, раздвинула кусты в надежде увидеть чудесного певца, но соловей, услышав шорох, замолк. Девочка обиженно пождала губки и поправила сбившееся в сторону голубое платьице. Но тут же ее разочарование сменилось восторгом. Опустив глаза вниз, она наконец-то увидела то, что искала.

Гриб был огромным. Пятилетней девочке он доставал до колена. Это был боровик с мощной белой ножкой и темно-коричневой шляпкой, размером с небольшую тарелку. У девочки в корзинке уже было несколько грибов, но все они даже в сравнение не подходили с тем, что рос здесь. Пара лисичка, пара опят и маслят даже не закрывали дно корзины, ведь девочка, как заправская грибница, выбрала самую большую из имеющихся у деда корзин. А этот боровик был настоящим королем грибов!

Ярина наклонилась, чтобы сорвать гриб, но внезапно кусты затрещали, а в следующее мгновение на гриб опустился черный сапог с высокой шнуровкой. В одно мгновение боровик оказался раздавлен, и от его былого величия не осталось и следа, кроме того, что оставила подошва черного сапога.

Девочка осторожно подняла глаза и испуганно открыла рот, ее губы, до этого момента подрагивающие от обиды, раскрылись в изумлении. Над ней стоял высокий молодой мужчина, в черных штанах и кольчуге, с длинными черными волосами, заросший густой щетиной. Мужчина улыбнулся, но Ярине его улыбка показалась какой-то странной, она подняла глаза еще выше и в ужасе замерла, потому что взгляд у мужчины был совершенно безумным.

– Деда! – пискнула девочка и начала медленно пятиться назад.

– Мгум! – не переставая смотреть на Ярину, мужчина зашарил по поясу руками, словно надеясь там что-то найти, но поиск его не увенчался успехом – пояс был пуст. Тогда незнакомец протянул руку вперед, надеясь ухватить малышку за светлые вьющиеся волосы, но девочка увернулась и бросилась прочь. За ее спиной слышался громкий топот и треск ломающихся веток.

– Дедушка! – завопила Ярина, выбегая на поляну и прячась за высокого седовласого старика с посохом в руке и котомкой у пояса. Дед недоуменно поднял голову, пучок трав в его руке от неожиданности выпал на землю, так и не донесенный до сумки.

Ярина с испугом выглядывала из-за спины деда, ухватившись за свободные мешковатые штаны. Старик стоял, с тревогой глядя на появившегося на поляне мужчину. Тот не обращая внимания на застрявшие в волосах листья и тоненькие ветки, двигался прямо на грибника и его внучку.

– Оставь свои худые намерения, юноша, – старик предупредительно вскинул ладонь навстречу незнакомцу. Правую руку с отполированным старыми мозолистыми ладонями посохом он отвел чуть назад. – Тебе не стоит…

Дед замолчал, наконец-то разглядев глаза мужчины.

– Так вот оно что, – пробормотал он.

Кусты затрещали повторно, и на поляну внезапно вылетел молодой парень в черном камзоле с красными окантовками. В два прыжка он настиг безумца и повалил его на землю, пытаясь заломать ему руку за спину. Но это оказалось не так то просто. Угрем извернувшись, умалишенный высвободился и сильным ударом в грудь сбросил противника с себя. Парень в камзоле вскочил на ноги и снова бросился на мужчину в кольчуге.

– Пауль, быстрее, я долго не удержу его, – крикнул он.

– Держись, – послышался ответный крик и на поляну, тяжело дыша, выбрался рыцарь в серебристых доспехах. Он тут же бросился на помощь своему другу и вдвоем они кое-как смогли удержать трепыхающегося на земле парня, пока девушка, появившаяся из кустов третьей, связывала ему руки тонким шнуром.

– Он сбежал! – отдуваясь, рыцарь поднялся на ноги. – Кира! Опять!

– А я что? – девушка гордо вскинула голову. – Этот… Этот псих умудряется выпутываться даже из моих узлов! А ты знаешь, как я умею их вязать.

Парень в камзоле фыркнул, подумав видимо о чем-то своем, но тут же подобрался и, оставив связанного пленника на попечение друзей, повернулся к грибнику.

– Прости нас старик за то, что мы напугали тебя и твою внучку. Наш друг… немного не в себе. Мы не хотели вас беспокоить.

– Да уж, немного – это мягко сказано, – старик подошел к пленнику и без страха заглянул ему в глаза. – Что вы ищите в этом лесу.

Парень поколебался, но переглянувшись с друзьями, все же ответил:

– Мы ищем Лерта Травника. И будем благодарны тебе, если укажешь нам, где его найти, – юноша извлек из мешка золотую монету.

– В таком случае, – дед жестом отказался от денег, – ваши поиски окончились. Я Лерт Травник.

– В таком случае, старик, у нас к тебе дело…

Хижина Лерта стояла меж двух краев. С одной стороны был край деревни, с другой – край леса. Обычный одноэтажный дом с сенями, двумя комнатами и кухней. Стены побелены, крыша укрыта соломой. Рядом стоял сарай, где блеяла рыжая с белыми пятнами коза, и стоял в стойле одинокий ослик с большими печальными глазами. Рядом с сараем стоял большой стог сена, прикрытый от дождя куском непромокаемой ткаини.

Трава во дворе была скошена, в паре метров от сарая был вырыт глубокий колодец, рядом с ним находился рукомойник. В дальнем углу двора стояла будка отхожего места.

Пока люди шли по лесу, у парня в черном несколько раз начинались приступы; он бился в путах, что-то кричал, тоненько выл, плевался. Наконец, он затих, грустно повесив голову на грудь и можно было даже подумать, что парень спит на ходу, если бы не неровное дыхание, с хрипом вырывающееся из его рта.

Деревня была небольшой, всего на двадцать дворов, но появление новых людей никого не удивило. Похоже к Лерту часто приходили за помощью. Вот только почему они пришли из леса, а не по дороге, как другие больные?

Старик распахнул дверь дома и жестом пригласил гостей войти. На кухне он указал на лавку, стоящую у стены:

– Сажайте своего друга на нее. Внучка, не дуйся, ты же знаешь, я всегда помогаю добрым людям.

Но девочка, по-видимому, так и не простила безумцу раздавленного гриба. Она села на маленькую синюю табуретку и самого порога и надула губки, сложив ручки на груди.

Лерт неодобрительно покачал головой, но говорить ничего не стал. Растопив печь, он поставил на нее казанок с водой и подошел к все еще связанному сумасшедшему.

– Итак, что с ним приключилось? – старик пока еще не спешил прикасаться к пациенту.

– С ним приключилась Тень Листа, – со вздохом ответил рыцарь, складывающий доспехи в углу. – Ты сможешь вернуть ему рассудок?

Старик легонько взмахнул ладонью, словно стряхивая с нее капли воды и положил юноше на лоб.

– Мгум? – переспросил тот.

Лерт нахмурился. Вновь стряхнул с руки невидимые капли и вернул ладонь на место. На лицо его влезло рассеянное выражение, взгляд стал пустым. Через несколько минут Травник убрал руку со лба сумасшедшего и задумчиво пожевал губами.

– Здесь не только Тень Листа, – пробормотал он. – Разденьте его.

– Это будет не так просто, – откликнулась девушка. – Он ни на секунду не желает расставаться со своей кольчугой.

– Тогда привяжите к лавке и задерите ее хотя бы до груди. Все равно спать он будет здесь, – Лерт развернулся и вышел из избы.

Когда он вернулся, юноша уже лежал на лавке, руки его были привязаны к ножкам, кольчуга лежала на полу. Рот у безумца также был завязан, глаза бешено смотрели на окружающих, но вырываться он не пытался – видимо понял, что это бесполезно.

Лерт неторопливо подошел к лежащему телу, внимательно осмотрел обнаженный торс, взгляд его задержался на татуировке. Но старик ничего не сказал и вдруг резко прижал к носу парня какую-то высушенную травку. Тело безумца выгнулось дугой, по нему прошли судороги.

– … мать! Что это такое? – закричал Ламберт, тыча пальцем на живот друга.

А посмотреть было на что. Было такое ощущение, что под кожей у юноши мечется какой-то зверь. Отчетливо проступала то рогатая голова, то длинное гибкое тело, то извивающийся хвост. Неведомое существо раскрывало пасть и было такое ощущение, что острые рога сейчас пробьют мышцы и кожу и зверь выберется наружу прямо из живота безумца.

– Это порождение злой магии, – откликнулся Лерт. – Сейчас я ничего не могу сделать. Нужно дождаться полной луны. Только тогда мои настойки будут наиболее эффективны. Если хотите, можете остаться в моем доме.

– У нас нет времени, – нахмурилась воровка.

– Главное, что у вашего друга оно пока еще есть. Я ведь никого не задерживаю.

– Ты ничего не сказал об оплате, старик, – Пауль внимательно посмотрел на Лерта.

– Золота я не возьму, – серьезно ответил Травник. – Здесь от него немного толку. Но я уже стар, а моя внучка слишком мала, чтобы вести хозяйство. Приготовить дров к зиме, подлатать крышу, почистить сарай. В доме убирать, готовить, стирать. Скотину кормить.

– За прислугу нас держишь? – холодно процедил Ламберт.

– Успокойся, – одернула его Кира. – Мы согласны, Лерт Травник. Где тут у тебя продукты хранятся?

Лерт начал приготовления с самого утра. Когда, просыпавшаяся раньше всех Кира появилась на кухне, старик уже помешивал деревянной ложкой на длинной ручке воду в казанке. Над водой поднимался ароматный пар, а перед стариком на чистом полотенце лежало еще десятка два разных травок. Некоторые были сухие, другие чуть подсушенные, третьи сорваны этим утром – вон, даже роса высохнуть не успела.

– Сегодня первый день полной луны, – проговорил старик, не оборачиваясь. – К печи не подходи. Да и вообще, лучше не заходите на кухню. Я позову, когда придет время.

Девушка не стала спорить и вышла во двор, сладко потягиваясь. За неделю, которую они провели в доме Травника двор значительно преобразился. Покосившийся забор выровнялся и гнилые доски, из-за которых он напоминал щербатый рот, заменили на новые. У сарая уверенно росла куча дров. Пауль и Ламберт в четыре руки быстро справились с этой задачей. Крыша больше не протекала, а в сарае стояла огромная бочка, наполненная чистой водой.

– Чего это там старик затеял? – отчаянно зевая, на крыльцо вышел шут.

– Сказал, что сегодня будет лечить Темного, – откликнулась девушка. – Скажи. Ламберт, ты думал о том, что нам делать, если Лерт не сможет ему помочь?

Парень нахмурился. По лицу было видно, что думал, и не раз, но все варианты ему очень не нравились.

– Даже Хаар ничего не смог сделать. Все искусство Архимага не смогло вернуть Темному рассудок. Если не поможет Травник, то уже никто не поможет. Хотя, – шут задумчиво поджал губы, – есть еще один человек, который точно знает, что делать.

– Ты говоришь о Видящем? – Кира не поверила своим ушам. – Предлагаешь нам втроем отправиться на его поиски?

– На чьи это поиски вы собрались отправиться? – Пауль тоже проснулся и вышел во двор, чтобы не мешать работе Травника.

– Ты послушай, что придумал этот дурак! – возмутилась девушка. – Он предлагает найти жреца Драгора и заставить его вернуть Темного.

– Ну, – задумчиво протянул рыцарь, – эта идея не лишена смысла, но если мы сможем заставить Видящего вернуть Темному разум, то зачем нам сам Темный?

– Не понял, – от такого заявления Ламберт даже поперхнулся. – То есть, по-твоему, если мы сможем справиться с Видящим втроем, то нам и Темный не нужен?

– Именно, – подтвердил Пауль. – Мы сами можем спасти Вельтеррон от Детей Драгора.

– Идиот, – вынес вердикт шут. – Похоже, твой шлем слишком сильно давит тебе на голову. Ты не забыл, что он вообще-то Первый Мастер? Что только он способен найти доспехи из черного серебра и только у него есть право их носить? Даже если мы сможем найти Видящего, ты уверен, что мы сможем его остановить?

Во дворе повисла тишина, нарушаемая лишь блеянием козы в сарае. Скотина давно проснулась и хотела есть и гулять. С соседнего двора донесся громкий петушиный крик.

– Не уверен, – наконец-то ответил рыцарь. – Но если другого выбора не останется…

– Вот тогда и будем думать, – закончила спор Кира. – Все, я пойду к соседке. Она мне сегодня обещала продать немного яиц и муки. Может, вечером спеку какой-нибудь пирог с яблоками.

Девушка удалилась, а друзья, переглянувшись, отправились к колодцу. Через пару минут оттуда донесся плеск воды и громкий веселый хохот.

Когда на небосклоне зажглись первые звезды, Лерт позвал троицу в дом. К тому времени друзья настолько извелись, что едва не снесли старика с порога, в стремлении попасть внутрь.

В кухне было душно и влажно от пахучего пара. Концентрация трав в нем была так высока, что Кира даже ощутила легкое головокружение, вдохнув несколько раз. Темный лежал все так же привязанный к лавке, и безучастно смотрел в потолок.

– Скажи, – Кира обратилась к Лерту. – Он ведь слышит нас? Где-то в самой глубине разума?

– Сказать по правде, – рассеяно отозвался Травник, – я все это время пытался почувствовать вашего друга. Но… Я не слышу его. Мало того, я не слышу вообще ничего. Так не бывает. Я уже лечил безумцев, и в них было какое-то тепло, а внутри у вашего друга лишь могильный холод.

Друзья переглянулись: все трое понимали, что говорить о том, что Темный – некромант сейчас не самое подходящее время. Мало ли что решит старик.

А Лерт тем временем сцедил травяной настой через марлю, но вопреки ожиданию взял не отцеженную жидкость, а мягкую кашицу из марли и выдавил из нее остатки в деревянную кружку. Практически вся посуда в доме Травника была деревянной, за исключением ножей и, конечно же, кастрюль и пары сковородок. Ложки же, тарелки и даже вилки были аккуратно выструганы из дерева.

Отвар получился темно-коричневого, почти черного цвета и казалось, что одной капли достаточно, чтобы проесть кружку насквозь.

– Ярина, выйди, пожалуйста, из комнаты, – попросил Лерт, подходя к пациенту. – Поднимите ему голову.

– Я останусь, – упрямо мотнула головой девчушка.

– Ну, как знаешь, – махнул рукой дед. – Держите.

Он с усилием разжал юноше зубы и влил ему жидкость в глотку. Глаза парня расширились, он рванулся. Невидимый зверь заметался под его кожей со скоростью укушенного пчелой единорога. Темный рванулся еще раз, да так, что перекладина, к которой была привязана его правая рука, не выдержала и сломалась. Юноша перевернулся на бок, и его тут же стошнило прямо на пол.

Друзья с удивлением наблюдали, как на струганные деревянные доски свалилась шестилапая черная ящерица. Она отряхнулась и, подняв рогатую голову, побежала в сторону лавки, с явным намерением опять забраться безумцу в рот. Но Лерт не дал ей этого сделать. Ловко перехватив ящерку поперек туловища двумя пальцами, он швырнул ее в открытую конфорку печи. Полыхнуло пламя и пресмыкающееся рассыпалось снопом голубых искр.

– Дрянь, – старик, не сдержавшись, вытер руку о штаны. – Но вернемся к нашему больному.

Парень перестал биться в припадке. Теперь он лежал на спине, и дыхание его было глубоким и ровным. Глаза не двигались под веками, как это было раньше. Лерт осторожно похлопал его по щекам, но с тем же успехом можно было похлопать подушку.

Тогда старик взял слитый настой, слегка подогрел его и снова влил юноше в горло. Темный даже не шелохнулся, хотя по ходящему вверх-вниз кадыку можно было понять, что питье он проглотил.

– И что теперь? – нарушил тишину Ламберт.

– Я сделал все, что в моих силах, – Лерт устало опустил плечи, сгорбился и сразу постарел еще лет на пять. – Теперь все зависит только от вашего друга. Если завтра утром он не придет в себя, я больше ничем не смогу ему помочь.

Как я могу сомневаться в реальности? Как я могу определить, что есть реальность, а что всего лишь иллюзия? Есть ли между ними четкая грань? Как отличить одно от другого, если они в любой момент готовы подменить друг друга? И есть ли вообще разница, иллюзия вокруг тебя или реальность?

По крайней мере, дорога, по которой я брел, была вполне реальной. Она ощущалась подошвами сапог, грязь, в которой смешались гнилые листья и дождевая вода, очень даже хорошо к ним липла. Тракт был ужасно разбит, в грязи часто попадались то следы колес от телеги, то копыт, то птичьих лап, то вообще неведомых зверей. Но я не видел ни одного живого существа и это снова заставляло сомневаться в том, реален ли этот тракт или всего лишь очередное детище моего воображения.

Как я могу сомневаться в реальности?

Небо заволокло низкими свинцовыми тучами, из которых периодически шел дождь. Нудный затяжной дождь. По обе стороны от дороги расстилались давно убранные, перепаханные поля. То тут, то там из земли торчали клочья мокрой соломы, у обочины росли давно облетевшие кусты. У меня даже в мыслях не было свернуть с дороги в поле, ведь это означало бы утонуть в грязи по уши, и я дальше брел по дороге. Обычно на таких полях много ворон, галок, дроздов и прочих не слишком крупных птиц, но эти поля пустовали. Лишь иногда попадались одинокие пугала. Они торчали надетые на деревянные кресты, как распятые грешники. Старые мешки со множеством заплат, набитые соломой, торчащей в разные стороны, одетые в лохмотья. У некоторых на голове были соломенные шляпы, другие прикрывали голову ржавыми ведрами. Когда я проходил мимо, страшилы поворачивали соломенные головы мне вслед и смотрели в спину нарисованными глазами. У некоторых краска стерлась, некоторым глаза заменяли пуговицы и их взгляды были самыми неприятными.

Как я могу сомневаться в реальности? Имею ли я право в ней сомневаться?

Не знаю, сколько я шел по этой бесконечной дороге, пока на обочинах не стали попадаться деревья. Сначала их было немного, но потом становилось все больше и больше. По коре я узнал акацию, березы, клены и еще многие породы, названия которых не помнил, но знал, что такие деревья существуют. Впереди замаячил какой-то темный силуэт. Он медленно раскачивался из стороны в сторону, и еще до того, как подойти вплотную, я уже знал, что увижу.

Над дорогой в петле раскачивалось тело. Странно, в этом мире вроде бы нет ветра, но труп качался из стороны в сторону, а дерево, на котором он висел, скрипело и стонало, словно старик, пораженный страшной болезнью костей.

Повешенный оказался женщиной, разложение еще не коснулось тела и были отчетливо видны соблазнительные изгибы. Нехорошее предчувствие кольнуло в груди, я обошел труп и заглянул ему в лицо. Невольно вздрогнул, подался назад, отгораживаясь руками от ужаса всей моей жизни. Повешенная была Тенью. Первым моим порывом было сойти с ума еще раз, чтобы не чувствовать боли, кольнувшей мое сердце, а когда понял, что это невозможно, то мне захотелось бежать прочь, прочь от этого места, из этого кошмара, из этого мира.

Как я могу сомневаться в реальности? Если она настолько реальна…

Справившись с эмоциями, я решил снять тело с дерева, но вдруг заметил в нескольких метрах впереди еще одного висельника. За ним еще и еще. Вздохнув и стиснув зубы, я побрел дальше. Было понятно, что этого быть не может, но, тем не менее, терзающие мою душу чувства были самыми настоящими.

Висельников было много, я перестал их считать после первой сотни. Тут были не только женщины, но и мужчины, и маленькие дети. И было особенно дико видеть ее лицо у обнаженных, покачивающихся в петле мужчин. Попадались и эльфы, орки, даже хоблы и существа, которых я не мог отнести ни к одной из известных мне рас. Скоро я перестал обращать на них внимание, и деревья с повешенными превратились в одну сплошную размытую полосу, словно лесопосадки за окном мчащегося поезда.

Через несколько часов (или секунд, или лет) деревья кончились, и я вновь оказался между двух полей. У обочины лежал поваленный канадский тополь, и на его стволе сидел человек. Это было первое живое существо, которое мне встретилось в этом мире, и я отнесся к нему настороженно, пока не рассмотрел, кто это был. А когда рассмотрел, едва ли не бегом бросился к нему. Молодой парень, одетый в синие джинсы, коричневые ботинки и коричневую куртку на меху сидел, сгорбившись, и палочкой выводил в грязи беспорядочные ромбы и круги. Услышав мой топот, он поднял голову и посмотрел на меня своими пронзительными голубыми глазами.

– Темный?

– Серега! – заорал я, заключая друга в объятия.

Это действительно был он. Мой погибший друг, глупо отправившийся мстить Видящему за гибель своей девушки. Отправился в одиночку, не дождавшись нас и погиб, уничтожив перед этим около сорока Детей Драгора. И вот сейчас он целый и невредимый пытался выбраться из моих объятий.

– Да отпусти ты, медведь, – прохрипел он. – Задушишь!

Я с трудом оторвался от друга, не в силах поверить, что это все происходит наяву.

Как я могу сомневаться в реальности? Если в эту реальность мне хочется верить…

– Ты что, тоже умер? – поинтересовался Серый, вновь усаживаясь на бревно.

– Да вроде нет, – я сел рядом, не сводя глаз с лица друга. – По крайней мере я не помню, как умер. А ты помнишь?

Сергей вновь принялся рисовать в грязи геометрические фигуры. Губы его при этом шевелились, но, ни одного слова я не расслышал. Но, наконец, он ответил:

– Прекрасно помню. Мне жаль, Темный. Мне правда жаль. Тогда, ослепленный ненавистью я не понимал, что подставляю вас всех. А может и понимал, но мне было все равно.

– Мне тоже жаль, – я сглотнул комок в горле и замолчал.

О чем разговаривать с мертвецом? Глупо спрашивать, как он себя чувствует. Глупо горевать о прошлом. В конце концов, он сам виноват. Я тряхнул головой, прогоняя эгоистичные мысли. Сергей был и останется моим другом даже после смерти.

Наверху загрохотало, пошел мелкий противный дождь.

– Знаешь, Темный, я не могу найти ее, – внезапно пожаловался Серый. Голос его был тихим и унылым. – Мою Таню. Ведь после смерти любящие друг друга люди должны встретиться в загробном мире, ведь так? Я ищу ее, ищу… А найти не могу. Почему, Темный?

– Не знаю, – тихо ответил я. – Но я верю, что ты ее найдешь. Вы будете вместе. Иначе и быть не может.

Сергей посмотрел на небо.

– Тебе пора, Темный, – сказал вдруг. – Тебе не место здесь.

– Идем со мной. Я найду выход. Я выведу нас отсюда.

– Нет. Здесь нет нас. Меня ты точно не выведешь. Там, куда ты направляешься, мне нет места.

Он повернул уничтоженное взрывом лицо и посмотрел на свое правое плечо. Руки не было, и кровь из разорванного плеча тяжелыми каплями падала на землю, смешиваясь с дождевой водой и впитываясь в землю.

– Среди живых мне нет места. Прощай, Темный. Ведь в прошлый раз мы не успели попрощаться.

Серый поднялся, не глядя, вложил мне в руку какой-то предмет и направился к лесу висельников. Когда он скрылся за деревьями, я опустил глаза и увидел у себя на ладони противопехотную гранату.

Взрыв…

Как я могу сомневаться в реальности?

В бильярдной комнате было около десяти столов, но свет горел лишь над одним, остальная же часть комнаты тонула во мраке. Свет выхватывал из мрака колону, кусок зеленой стены с висящей на ней картиной, небольшой столик, диван, обитый красной кожей и стойку для киев.

Я стоял во мраке зала и наблюдал за столом, где играли двое. Первый был одет в длинный балахон с капюшоном, лицо с острым подбородком обрамляли длинные белые волосы, на голове росли небольшие рожки, а глаза светились фиолетовым светом.

Второй был облачен в ярко-красную мантию, золотой ободок перехватывал русые волосы на голове, глаза светились зеленым светом. И если первого я прекрасно знал, то второй был мне незнаком. Лицо у парня было простым, и когда он улыбался, у глаз его собирались едва заметные морщинки.

– Чего ты такой хмурый, Виссенд? – незнакомец поставил красный шар напротив пирамиды белых. – Американку?

Дождавшись утвердительного кивка, он с разбоя вогнал биток в правую дальнюю лузу. Обойдя стол, прицелился, забил второй шар в ту же лузу, затем дуплетом положил еще один в середину.

– Двенадцать – семь, – удовлетворенно улыбнулся парень. – Так чего ты такой хмурый?

– Каких двенадцать – семь? – Изумился Виссенд. – Три – ноль всего.

– Ну, во-первых, четыре, – еще один шар упал в лузу, – а во-вторых, я говорил о нашей большой Игре. А скоро будет и четырнадцать – семь.

– Не будет, – покачал головой Демиург. – В этот раз я поставил на правильного человека.

Я замер. Не обо мне ли Виссенд сейчас говорит? И не с Драгором ли он сейчас преспокойно играет в бильярд? Но какие к лешему двенадцать – семь? Ведь Демиург сам мне говорил о том, что сейчас счет три – два в пользу его соперника.

– Мне вообще иногда непонятно, зачем ты играешь, если у тебя нет воли к победе? – парень наконец-то промахнулся и к столу подошел Виссенд. Правда он тоже совершил неудачный удар, и стол опять перешел к его сопернику.

– Ты ошибаешься, Драгор. – Ага, значит, я был прав! – Воля есть, просто…

– Просто тебе не хватает злости и твердости, – оборвал его парень. Следующим ударом он забил красивого «свояка» через весь стол.

– А счет семь тебе ни о чем не говорит?

– А счет двенадцать тебе ни о чем не говорит? – передразнил фиолетовоглазого Драгор. – Иногда со своими ставленниками нужно быть жестоким. А то они на голову сядут.

– Нам запрещено вмешиваться, – напомнил Виссенд.

– Зато давать советы не запрещено, – парировал Драгор. – Люди слабы и их легко запугать.

– Не все, – вступился за мою расу Демиург. – Есть сильные, честные и достойные представители своего племени.

– И все они теряются на фоне остальной серой массы. Сказать, почему твой Первый Мастер проиграл моему демону? Потому что он воплощенное добро. А воплощенное добро никогда не выстоит против самого крошечного и слабенького зла.

– Твои методы достижения цели слишком кровавы, – поморщился Виссенд. – Эти Дети Драгора какие-то маньяки.

– Страх – вот мое оружие, – усмехнулся Драгор. – Внести хаос и смуту в сердца жителей, кем бы они ни были. Расколоть сплоченные группы. Уничтожить даже самые крошечны капельки веры и надежды. Это ты все пытаешься решить тихо-мирно, а для меня это лишком скучно. Если ничего не изменишь, потеряешь и эти два мира.

– Твоему жрецу пока что не удалось уничтожить моего ставленника.

– Это и не было его целью. Видящий Суть действительно несколько кровожаден и любит пытать людей, вместо того, чтобы решить все раз и навсегда. Да, твой Темный жив, но много ли толку от слюнявого идиота? И хочу напомнить, ты не имеешь права его лечить.

Драгор уже без особого интереса забил еще два шара, просто скатив их в среднюю лузу один за другим.

– Партия, – бросил он, направляясь к выходу. – Тренируйся, брат.

– Спасибо, – Виссенд скривился. – Брат. Ты все слышал?

О, похоже это мне. Я, уже не скрываясь, вышел из тени и подошел к столу.

– Да, все. Ты снова солгал.

– Когда? – изумился Демиург.

– Когда говорил про счет между вами.

– Это так принципиально? – Виссенд принялся расставлять шары на столе. – Партию?

Я кивнул и помелил кий.

– Просто терпеть не могу, когда мне лгут.

Демиург разбил, шары разлетелись по столу, один затрепетал между губок, но не упал и стал моей первой легкой целью.

– Похоже, ты учел свою ошибку с Первым Мастером, – бросил я, когда уже третий шар упал в лузу.

– Не понял? О чем ты?

– Как сказал твой брат, – я особенно выделил последнее слово, – он был воплощенным добром. А теперь ты посылаешь на бой меня, которого добрым не назовет даже самый святой поп в нашей церкви. А уж они знают толк в доброте.

– Вообще-то на самом деле больно смотреть, как гибнут твои создания, – обиженно ответил Демиург.

– Ни секунды в этом не сомневаюсь. Должно быть поэтому я должен отдуваться за всех?

– Ты же сказал, что делаешь это не ради меня и этих миров.

– Так и есть, но бросить этих людей я тоже не могу. Они ведь не виноваты, что двое парней, у которых есть неограниченная сила, от скуки решили поиграть в войну, используя людей в качестве пушечного мяса.

– Прекрати язвить, Темный! – прикрикнул Демиург, но меня было не испугать.

– И когда на меня орут, я тоже терпеть не могу, – холодно заметил я. – Я хотел бы задать тебе много вопросов, но уже не верю в твои ответы. Но все же меня интересует одна вещь. Этот разговор реален или он просто моя фантазия?

Восьмой шар залетел в лузу, и я внимательно посмотрел на Демиурга.

– А сам то как думаешь?

– Да пошел ты, – я зло швырнул кий на стол. – Задолбали твои игры. Что ты в самом деле будешь делать, если разум ко мне не вернется? Играть учись, неудачник!

Я развернулся и направился к выходу, но внезапно понял, что иду не по комнате, а по зеленому бильярдному сукну. Послышался оглушающий грохот, и я краем глаза заметил поднимающийся над столом кий. Резко обернувшись, я увидел летящий прямо на меня шар, который сейчас был раза в два больше меня. Спасаясь от несущегося на меня костяного шара, я прыгнул в сторону и, провалившись в лузу, полетел в черную глубину.

Как я могу сомневаться в реальности? Если она открывает новые горизонты…

Я чувствовал себя Алисой, но не той, которая дружила с Громозекой и летала на Третью Планету, а той, которая падала в кроличью нору. Только Алисе по пути попадались всякие разные интересные предметы, а я летел в черную бездну. Вокруг было темно, и я даже не был уверен, что лечу вниз, а не, скажем, в сторону. Но все когда-нибудь заканчивается, закончился и этот мой полет. Я приземлился на мраморные плиты, знатно треснувшись о них всем телом. Вообще-то от такого удара я должен был забрызгать мозгом окружающее пространство метров на десять вокруг, но я всего лишь немного ушибся.

Как я могу сомневаться в реальности?

Плита из серого мрамора оказалась лишь одной из немногих, плотно подогнанных одна к другой. Я стоял на мраморном полу огромного зала, потолок которого терялся где-то в темноте. Стен я тоже видел всего две, левую и правую. Сзади и спереди было темно и я опять же не представлял, где здесь зад, а где перед. Витражные окна высотой в три человеческих роста были узкими, и напоминали гигантские бойницы, и сквозь них ничего не было видно. Либо за окнами была ночь, либо там всегда царствовала тьма.

У стен стояли странные статуи. Необычные существа с соколиными головами и человеческими телами стояли, сложив на груди руки и расправив огромные крылья. Они чем-то напоминали египетского бога света Гора. Тела у всех были мускулистыми и стройными, прикрытые лишь набедренными повязками. Вместо ног у них были козлиные копыта. Проходя мимо этих химерных существ, я с ужасом подумал о том, на какие извращенные фантазии способно мое сознание.