Текст книги "Темный мастер (СИ)"

Автор книги: Кирилл Запорожан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

– Куда бежим? – поинтересовался я, лихорадочно думая, что можно предпринять в этой ситуации.

– Налево и все время прямо. Мы там спускались.

– А как будем подниматься?

– Я оставила веревку. Скажи честно, у нас есть шанс выйти живыми?

– Приготовься бежать, – вместо ответа сказал я, разворачиваясь влево. – На счет три. Раз.

Первые Туманники появились в поле зрения. Они двигались медленно, но явно готовились к своим смертоносным прыжкам.

– Два.

До первых монстров осталось не больше десятка метров.

– Три, – скомандовал я, когда первые монстры взвились в воздух.

Мы побежали, и одновременно я швырнул вперед Волну Праха. Туманники рассыпались трухой, а те, что случайно столкнулись друг с другом в воздухе, разразились возмущенными воплями.

– Темный, слева! – вскрикнула Кира. Я резко обернулся и взмахнул правой рукой. Молот Забвения на мгновение вспыхнул в руке, сметая трех прыгнувших Туманников. Но вместе с тем из сумки вылетел один из свитков и упал на брусчатку. Я не успел вовремя среагировать, а когда обернулся, то увидел такую толпу монстров, что возвращаться мне перехотелось. Через мгновение свиток скрыла волна Туманников, и мы побежали дальше. Еще дважды мне приходилось отбиваться от чрезмерно ретивых чудовищ, но вот стена неожиданно возникла из тумана и мы благополучно вскарабкались по веревке наверх. Когда мы уже перевалились через край стены, снизу раздался леденящий душу хохот. Я посмотрел вниз.

Тюремщик стоял, запрокинув голову, и смотрел на меня. В правой руке он сжимал утерянный свиток. Я досадливо плюнул в него, но промахнулся. Монстр расхохотался снова и, развернувшись, скрылся в тумане. Я вздохнул и соскользнул со стены на крышу дома. Кира была уже там, в объятиях Пауля. Едва мои ноги коснулись черепицы, я без сил опустился на крышу.

– Ну как, удачно? – подошел ко мне Ламберт.

– Скорее да, чем нет, ответил я, – поднимая голову.

Шут лихорадочно отшатнулся от меня, словно увидел призрака.

– Что? – спросил я, поднимаясь.

– Твои глаза, Темный…

– Что – мои глаза?

– Они зеленые…

Когда мы добрались до трактира, и я посмотрел в зеркало, то чрезвычайно удивился. Глаза действительно были зелеными. Нет, зрачки не изменили свой цвет, но все глазное яблоко словно горело призрачным зеленым пламенем.

«Невеар, что это?» – поинтересовался я.

«Так сказать побочный эффект использования некротических заклинаний. Ты пропускаешь через свое тело колоссальный поток энергии, и ее остатки задерживаются в организме. Не волнуйся, через пару часов пройдет. Зато как эффектно выглядит».

Да уж. Эффектней некуда. Теперь нечего и думать о том, чтобы покинуть город до утра. Стража нас возьмет сразу и не задумываясь. Лучше потерять пять часов в трактире, чем несколько дней в тюрьме.

Подойдя к столу, я вытряхнул из сумки свитки. Надежда, что в библиотеке выпал свиток с упоминаниями о топях не оправдалась. Вот он, лежит здесь. Из топей не вернулся ни один солдат из трех сотен. Это произошло шестьсот лет назад, так стоит ли опасаться, что то, что погубило солдат короля Ричарда живо до сих пор?

Отложив пергамент в сторону, я взял второй свиток.«…секиру же Первого Мастера Арк Сильный отдал своему другу, королю эльфов Миграэлю, владыке Зеленого Леса. Но после предательства в королевской семье о судьбе оружия более…».

Я в ярости швырнул свиток о стену. Напрасно, все напрасно! Ничего конкретного в свитках сказано не было. Там шли-шли и не дошли. Здесь дошли, но что было потом, никто не знает. О конкретном местоположении секиры и кольчуги ничего не сказано.

– Темный, че шумишь? – в комнату зашел Ламберт.

– Вот, почитай, – я подобрал с пола свиток и протянул шуту.

Ламберт быстро пробежал по нему глазами и нахмурился.

– И что же делать? – растерянно спросил он.

– Не знаю. Придется начать поиски оттуда, где оружие видели в последний раз. Шестьсот лет назад, – я горько усмехнулся. – Думаю, начать лучше с Топей?

– Топи Вирма в десяти днях пути на запад. Зеленый лес в пятнадцати днях на северо-западе. Решай сам.

– Мы пойдем в Топи, – решил я. – Поднимай нашу парочку. Светает.

Глава четвертая. Топи

Беги, беги за солнцем,

Сбивая ноги в кровь.

Беги, беги, не бойся

Играть с судьбою вновь и вновь.

«Ария»

Пятый или шестой день подряд мне снилась Аня, сгорающая в призрачном пламени. Пятый или шестой день подряд я просыпался в слезах, но, слава богу, этого никто не замечал, потому что вот уже пятый или шестой день подряд шел дождь. Он то лил, как из ведра, так, что дорога размокала за пару минут и дальше вытянутой вперед руки ничего нельзя было разглядеть, то висел в воздухе мелкой моросью, проникая под плащи и рубахи. Торговец в последнем селении клялся, что плащи не промокнут никогда и почти не соврал. Они отлично держали воду три дня, но потом, без просушки, все же проиграли схватку со стихией. Приходилось часто останавливаться, делать навесы, разводить костер из сырых дров и хоть как-то сушить одежду. В остальное время грелись вином, и тут уже обещание самому себе не пить утонуло в грязной дождевой воде.

Последняя жилая деревня встретилась нам три дня назад. Ближе к топям селиться никто не решался. А кто решался, тот потом бежал в ужасе и спешке, бросая все что успел нажить. А некоторые не успевали бежать. О чем красноречиво свидетельствовали две давно заброшенные деревни, от которых не осталось практически ничего, кроме просевших, обвалившихся домов и колодезных срубов.

– Жутковато, – поежился Ламберт, когда вторая опустевшая деревня осталась позади. – Такое ощущение, что за нами кто-то наблюдает.

– Причем уже довольно давно, – кивнул рыцарь. – Кто-то сопровождает нас от первой деревни, но я ничего не заметил. Ни звука, ни шороха. Даже ночью я ничего не расслышал.

– Кира, а ты ничего не заметила? – я обернулся к воровке.

– Ничего, – девушка поджала губы. – Я не видела никаких следов чьего-то присутствия.

После нашего возвращения из библиотеки лицо у Киры было то цвета мостовой, то молодой весенней травки. Девушка практически ничего не ела и почти не разговаривала. Но на каждом вечернем привале она исчезала с луком в руках и возвращалась, мокрая, как мышь, но с добычей в руках. Один раз Паулю даже пришлось ходить с девушкой и тащить на себе двадцатикилограммового дикого поросенка. Стрела воровки вошла зверю точно в ухо, хотя я не мог понять, каким образом она умудряется целиться в темноте.

– До топей осталось совсем немного, – шут поглубже натянул капюшон, но капля все же сорвалась с козырька и щелкнула Ламберта по носу. – Как ты собираешься искать кольчугу?

– Понятия не имею, – признался я. – Но три сотни солдат не могли сгинуть бесследно.

– Больше полутысячи лет прошло, – заметил Ламберт.

– Да, – я усмехнулся. – Но думаю, что если они все утонули, то их тела могли и сохраниться под слоем торфа. Вот их-то мы и спросим.

«Взрослеешь, мальчишка», – одобрительно хмыкнул Невеар. Я оставил его комплимент без ответа.

– Кажется, впереди еще одна деревня, – сказал ехавший впереди Пауль. – Вернее то, что от нее осталось.

– Возможно, имеет смысл в ней и остановится? – тучи с небес никуда не собирались исчезать, и темнело сейчас чрезвычайно быстро.

– Как скажешь, – рыцарь пожал плечами. – Это действительно неплохая идея. Хоть переночуем под крышей.

– Если найдем целую, – не удержался от подколки Ламберт.

Мы медленно въезжали в заброшенную деревню. Лошади нехотя переставляли копытами. У околицы Годрик даже замотал головой, отказываясь пересекать границу, но потом все же перешагнул преграждающее дорогу гнилое бревно. Интересно, откуда оно взялось на самой дороге, если на обочине деревья не растут, а люди не забредали сюда уже несколько сотен лет.

– Что-то здесь не сходится, – пробормотал Ламберт. – Насколько мне известно, здесь не должно быть третьей деревни.

– Я подумала об этом же, – кивнула Кира. – К тому же не похоже, что эта деревня давно заброшена. Пять, максимум десять лет.

Протяжно заскрипела покосившаяся ставня. Мы резко обернулись на звук, но это оказался всего лишь ветер. Внезапно Кира отклонилась назад и выпустила стрелу чуть левее колодезного сруба. Я даже не успел заметить, когда в ее руках оказался лук.

Девушка слезла с коня и спокойно подошла к дереву, в котором торчала оперенная стрела.

– Надо же, показалось, – губы Киры искривила жуткая усмешка.

Выдернув стрелу, воровка вернулась в седло, и мы продолжили медленно двигаться по размытой дождями дороге. Деревня действительно была покинута относительно недавно. Дома хоть и покосившиеся, и с протекшими крышами, все же еще были довольно крепкими. Кое-где сохранились остатки покосившихся заборов, а колодезные срубы всего лишь покрылись мхом. Близость болота тоже сказывалась. В воздухе кружила мелкая мошкара, во многих дворах и у обочины дороги в затхлых, глубоких лужах росла осока. Конь Пауля потянулся к ней губами, но брезгливо фыркнул и отвернул морду.

Рыцарь удивленно приподнял бровь, но ничего не сказал. Я тоже молчал. Несмотря на смутное чувство тревоги, которому я привык доверять, сейчас мне казалось, что волноваться не о чем. Серебристой дымки смерти не ощущалось, а значит и опасность в этой деревне нам вряд ли грозит.

– Может, уже остановимся? – спросил я, указывая на довольно крепкий дом, рядом с которым находился сарай и сеновал.

– Почему бы и нет, – шут повернул лошадь к выбранному мной дому. – Надеюсь, там есть печка.

Печка в доме была, а в сарае нашлись хоть и сыроватые, но вполне пригодные для растопки дрова. На сеновале, как ни странно нашлось вполне приличное сено, которое мы перетащили в дом, устроив четыре лежанки. Вода в колодце была ледяной и кристально чистой. И это было уже совсем хорошо, хоть и подозрительно. Если бы не полуразрушенные здания можно было бы подумать, что деревню вообще никто не покидал.

– Ты что-нибудь чувствуешь? – тихо поинтересовался я.

«Что-нибудь – да», – загадочно ответил Невеар и замолчал.

Огонь в печке жарко пылал, кухня, расположенная слева от сеней протопилась довольно быстро. Мы сидели, с удовольствием вытянув ноги к огню, и потягивали подогретое вино с корицей. Кира, быстро допив свою порцию, встала, взяла лук и вышла на улицу, но через минуту вернулась с озадаченным выражением лица.

– Ребята, вы должны это увидеть, – растерянно проговорила она и вновь скрылась за дверью.

– Ну, что там еще, – проворчал рыцарь. Выходить из протопленной комнаты на улицу в сырость и мрак не хотелось никому.

Однако мы все трое поднялись и, накинув плащи, вышли на крыльцо.

– Ну? – вновь проворчал Пауль. Я его прекрасно понимал. В сгустившихся сумерках разглядеть что-то было уже сложно, особенно если не знать, куда смотреть.

– Сюда идите, – девушка появилась из-за угла дома.

Мы последовали за ней и остановились рядом с окном кухни.

– На землю смотрите.

Я опустил глаза. Прямо под окном в грязи четко отпечатались следы. Пара детских человеческих следов, в окружении нескольких десятков козлиных копыт.

– Насколько я помню, здесь никаких следов не было, – пробормотал Ламберт. – Мы ведь тщательно исследовали окрестности дома. Есть предположения, кто бы это мог быть?

– Ну, судя по следам, здесь был пастух со стадом коз, – усмехнулся я. – Но мы ведь с вами прекрасно понимаем, что этого не может быть.

– Босиком в такую погоду могут ходить только умалишенные люди.

– Либо те, кому холод уже не страшен.

– Что ты имеешь в виду, Темный?

– Я имею в виду, что нам нужно убираться из этой деревни. Не такая уже она и заброшенная.

– По-твоему, мы не справимся с мальчиком-пастухом? – усмехнулся Пауль.

– Меня больше волнуют его козлы. Собирайтесь. Мы уходим.

– Нет, – неожиданно ровным и четким голосом проговорил рыцарь.

– Что значит «нет»? – мне показалось, что я ослышался.

– Я не собираюсь снова мокнуть всю ночь под плащом только из-за каких-то следов на земле.

– Действительно, Темный, – поддержал друга Ламберт. – Может, твои опасения не имеют под собой основания.

– Кира?

– Я тоже думаю, что нам лучше переночевать в доме, – девушка отвела глаза.

Я посмотрел на темное небо, следы на земле и теплый огонек, светящийся в окне. Может, и в самом деле я напрасно волнуюсь. Нам всем нужно хорошо отдохнуть перед топями и ночь в тепле будет для этого как нельзя кстати.

– Хорошо, – вздохнул я. – Но не говорите потом, что я вас не предупреждал.

Всю ночь кто-то ходил под окнами, вздыхал, хихикал, постанывал. Но когда кто-нибудь из нас выходил на улицу, то никого не находил. Только вокруг дома оставались следы козлиных копыт. А вот детских следов не было. Но между козлиных копыт всегда оставалось пустое место, словно там кто-то двигался, не касаясь земли.

– Достали меня эти смеющиеся козлы, – Ламберт в который раз вернулся в комнату и зарылся в сено. – Поспать не дают.

– Ну, и кто был прав? – я лежал на спине, заложив руки за голову, и смотрел в потолок.

– Какой умный, – огрызнулся Пауль, отворачиваясь к стене. – Утром я им всем рога поотшибаю.

– Каким образом? Вряд ли они покажутся тебе утром, если не показываются сейчас.

– Вот и посмотрим, – буркнул рыцарь. – Надо было ловушку поставить. Кира?

– Делать мне больше нечего, только козлов ловить, – сквозь сон пробормотала девушка. – Дайте поспать, в конце концов, ноете не хуже козлов.

Мы пристыжено замолчали, и скоро усталость закрыла наши глаза, и даже сопение и хихиканье под окном не помешало нам заснуть.

Утром странности не закончились. Проснувшись и выйдя на улицу чтобы умыться, мы ничего не обнаружили, хотя ночью грязь пестрела от козлиных следов.

– Неужели нам все это померещилось? – Пауль таращился на землю, но следы не появлялись.

– Сразу четверым? – не поверил Ламберт.

– А что? Когда мы были в степи, нам тоже казалось, что мы скачем вперед. А на самом деле оставались на месте.

– Там было совсем другое. Ладно, седлайте лошадей.

С утра тучи немного рассеялись, и выглянуло солнце. Грело оно не по-осеннему жарко, и от земли начал подниматься пар. Я распахнул плащ, но прятать его не стал. Погода была слишком переменчива.

Мы уже приближались к окраине деревни, когда ехавший впереди Пауль остановил коня. За ним остановились Ламберт и Кира.

– В чем дело? – поинтересовался я, подъезжая к друзьям и останавливая Годрика.

– Я не могу двинуться дальше, – прорычал сквозь зубы рыцарь. – Просто не могу и все.

– Что значит, не можешь? – я тронул коня вперед, но Годрик не двинулся с места.

Я хмыкнул, слез с коня и шагнул вперед. Вернее попытался шагнуть. И не смог. Мое тело прекрасно меня слушалось, но я был не в силах сделать шаг. Обычный шаг вперед.

– Что за черт? – пробормотал я и вновь попытался сделать шаг. И вновь ничего не получилось. Все внутри меня, все мое существо противилось этому шагу. Это было похоже на борьбу с самим собой. Борьбу, в которой выиграть невозможно.

– Я же предупреждал, – с мрачной улыбкой пробормотал я, после десяти минут неудачных попыток пересечь границу деревни.

Друзья только вздохнули. Каждый из них также предпринял несколько попыток уйти, таких же бесплодных, как и мои.

– Может это просто неудачное место на дороге? – Кира смущенно улыбалась, глядя на меня. Взгляд ее говорил: «Да, ты был прав, но теперь ведь все равно ничего не изменишь».

Следующую половину дня мы пытались преодолеть сопротивление границы. Как четверо дебилов мы шли вдоль границы деревни и пытались уйти за ее пределы. Мы плелись друг за другом, понурив головы, изредка предпринимая попытки повернуть, но все они оканчивались провалом. У меня была надежда на замшелое бревно на дороге, но и она не оправдалась. Никаких границ, никаких заборов, но мы просто не могли покинуть пределы деревни.

– Нам нужно обыскать каждый уголок в этой деревеньке и найти этих козлов и их пастуха, – Пауль попытался выбежать из деревни, но у самой границы резко затормозил и остановился, как вкопанный. – Не могу. Заррррраза!

– Что ж, идея разумная, хотя я сомневаюсь, что мы кого-нибудь найдем, – я кивнул. – Кира, пойдешь с Ламбертом, обследуете дома слева от дороги. Я и Пауль справа. И быстрее. Что-то мне подсказывает, что ночью будет весело.

– Опять твои дурацкие предчувствия?

– Я никогда не ошибаюсь, – буркнул я. И добавил уже куда тише: – К сожалению…

Обыск домов ничего не дал. Как и обыск сараев, погребов, овинов, бань, сеновалов и подвалов. Ни следа чьего-то присутствия, ни козлиного, ни человечьего. Не было даже мышиного помета. Деревня была заброшена. Полностью и окончательно, много лет назад. Здесь не могло быть никаких козлов и тем более босоногих пастухов. Тем не менее, их следы видели мы все четверо. У меня возникало стойкое ощущение, что ни встреча с Золом, ни эльф-ассасин, ни Библиотека, ни даже эта деревня-непроходимка не имели цели уничтожить нас. Все что от них требовалось, просто задержать на короткий промежуток времени. Словно Видящий Суть к чему-то готовился. И к тому же он был уверен, что я преодолею все препятствия. А значит, и эту деревню.

Не обнаружив никаких следов, мы вернулись в выбранный нами дом, вновь растопили печь и уселись напротив нее полукругом. Начинало смеркаться и я подумал о том, что еще один день прошел впустую, ни на шаг не приблизив меня к моей Тени. Моей Анюте. Зачем она вообще нужна Видящему? Ладонь сжалась в кулак, и я скрипнул зубами. Плевать мне на этот мир и на Демиурга, но если жрец хоть пальцем ее тронет….

За окном хихикнули. Пауль вскочил на ноги, в его руке мгновенно оказался топор и рыцарь рванулся к дверям.

– Сиди, – тихо бросил я. – Еще рано.

Рыцарь удивленно посмотрел на меня, но на этот раз спорить не стал и вернулся на место.

– Пусть побегают, похихикают, – продолжил я. – Либо им надоест и нас выпустят, либо они обидятся, что их игнорируют и придут сами. Есть правда еще один вариант. Нас не выпустят и не обидятся, но тогда мы останемся здесь навсегда.

– И все-таки я не понимаю, – покачала головой воровка. – В деревне нет никаких следов. Ни костей, ни вещей, неужели мы единственные, кто попал сюда?

– Может эти козлы даже костей не оставляют? – попытался пошутить Ламберт.

– Тогда почему они не нападают?

– А может они питаются только падалью?

– Хватит нести чушь, – прикрикнул Пауль. – Темный, так что мы будем делать?

– А что я? Я предлагал уйти еще вчера.

– Думаешь, вчера нам бы это удалось?

– Уже не уверен, но попытаться стоило, – я сладко потянулся. – Когда им надоест ходить кругами, выйдем и перебьем всех. Как обычно.

– А может с ними получится договориться? – хмыкнул шут.

– Не получится, – внезапно ответил детский голосок. Потом вновь раздался смешок, а сразу за ним волчий вой.

– Так это козлы или волки? – спокойно поинтересовался Пауль.

– Думаю, все же козлы. Только полные козлы могут так себя вести.

– Сам козел, – обиженно пискнул все-тот же голосок.

Я поднялся на ноги и вышел на крыльцо. Друзья последовали за мной. Перед дверью стояла девчушка лет десяти с длинными до пояса темными волосами, одетая в ночную рубашку до пят.

– Ох уж мне эти дети, – вздохнул я. – Вечно лезут во взрослые разговоры.

– Я старше тебя на несколько сотен лет, смертный, – гордо вскинула голову малявка.

– И чего же ты хочешь, женщина неопределенного возраста? – Ламберт продолжил ломать комедию вместо меня.

– Не выпустить вас за пределы деревни, – подтвердила мою догадку девушка и шагнула вперед. На земле остались два отпечатка босых детских ножек.

– Видящий приказал? – усмехнулся я.

– Мне никто не смеет приказывать, – голос изменился, стал грубым и властным. Глаза девочки вспыхнули красными огнями.

– А я думал, вы все под одну дудку пляшите, – я почувствовал сильную ауру ненависти исходящую от ребенка, но продолжил игру словами. На нежить никогда нельзя бросаться сразу и опрометчиво. Это вам не в переулках махаться, тут можно ожидать любых сюрпризов.

– Я – Лан-го-шин, хозяйка этой деревни и этих болот! – взревела девочка уже совсем не детским голосом. Фигура ее вытянулась, стала женской и полупрозрачной, волосы стали еще длиннее, а лицо – более овальным.

– Баньши, – удивленно охнула Кира. – Я думала, их не существует.

– Как и драконов? – усмехнулся я. – Если кто-то мечтал встретить призрака влюбленной утопленницы, то его мечта может осуществиться.

– Кажется, ты ее разозлил, Темный, – поежился Ламберт.

– У меня к этому талант.

От визга разъяренной баньши заложило уши. Тьма вокруг всколыхнулась, словно гигантское море и из нее к дому выбежало два десятка козлов. Нет, волков. Нет, помеси козлов и волков.

Животные бежали на двух козлиных ногах, размахивая передними, как ветряные мельницы. У существ были серые волчьи тела и головы, украшенные козлиными рогами. Из пасти их вырывались странные звуки, напоминающие блеяние и рычание одновременно.

– Дети, порвите этих мерзавцев в клочья! – взревела Лан-го-шин.

– Дети? – изумился рыцарь. – Как же тогда выглядит папочка?

Первого бросившегося на нас козла Ламберт проткнул шпагой. И понеслась. Две твари прыгнули на меня с разных сторон. Одна тут же отлетела к стене дома, жалобно скуля – ребра ее были сломаны. Напавший слева козел получил кинжалом в шею, поперхнулся хлынувшей кровью и упал, дергаясь в предсмертных конвульсиях. Слева и справа от меня слышались предсмертные всхлипы, там вовсю развлекались шут и рыцарь.

Я вновь забыл обо всем на свете, полностью отдавшись запалу битвы. Пьющий Души мелькал, как маленькая черная молния, вспарывая волчьи шеи и протыкая бока. Булава крушила черепа и козлиные ноги, а в груди разгорался комок зеленого пламени.

Пауль, как обычно, выбрал стратегию «танка». Принимал удары на щит и бил в ответ топором, продвигаясь вперед. А вот Ламберт умудрялся еще и шутить во время схватки. Правда, шутки у него получались жуткие. Подрубив ноги одному из козловолков, он подошел к барахтающейся в грязи скотине сзади и со словами: «Скажи А-А-А!», разорвал тому пасть. Кира держалась за нашими спинами, добивая подранков.

Удар, укол, разворот, еще один удар. Я не сразу понял, что враги кончились, когда следующий удар булавы пришелся в пустоту.

Тяжело дыша, я остановился, обводя место битвы изумрудно-зелеными глазами. Двадцать козловолков остались лежать в грязи давно заброшенной деревни, а наш маленький отряд не получил ни царапины. Я удовлетворенно улыбнулся. Не спеша развернулся к раскачивающейся из стороны в сторону Лан-го-шин.

– Ну и что дальше? – насмешливо поинтересовался я. Как обычно, когда меня начинала переполнять сила, чувство опасности сходило на нет.

– Убьем ее, – по-видимому, Ламберт решил, что я обращаюсь к нему.

– Стой! – крикнул я, но шут уже бросился вперед и насквозь проткнул висевшую в воздухе баньши. Вы когда-нибудь пробовали разрезать ножом струйку дыма? Попытка Ламберта увенчалась тем же успехом.

– Глупцы, – злобно зашипела баньши. – Вы все равно не выйдите из этой деревни!

И она вновь завопила. Но на этот раз не призывно. Теперь ее вопль был направлен на наше полное уничтожение. Говорят, люди, слышавшие духа-самоубийцу седеют. Когда спустя три минуты я смог открыть глаза, то первым делом выдернул у себя волосинку. Она оказалась черной. Затем я сплюнул на землю остатки желчи и полупереваренного ужина. Почему остатки? Потому что все остальное уже было на земле. Переведя дыхание, я посмотрел на своих друзей. Цвет их волос не изменился, но подняться с земли они пока не могли. Шут сидел на земле, опираясь на расставленные за спиной руки, которые постоянно расползались в стороны. Пауль стоял на четвереньках и тряс головой, пытаясь прийти в себя. Кира просто лежала на спине и глаза ее под прикрытыми веками беспорядочно двигались.

– Еще один такой вопль, и даже ширма меня не спасет, – пробормотал я. И тут же в мозгу вспыхнул ответ: «Темный, ты тупой!»

– Почему это? – все еще отплевываясь, спросил я.

«Повтори-ка, кто такая баньши? И шевели своей пародией на мозг. Она сейчас снова начнет орать».

– Баньши становится влюбленная девушка-самоубийца, чей дух не может успокоиться, пока не отомстит возлюбленному, который ее предал. Ну и что мне это дает?

«Послал Виссенд олуха на мою голову, – в голос взвыл Невеар. – Темный! Баньши это мертвая девушка. Понимаешь? Мертвая!!!»

И вновь знания короля-призрака затопили мое сознание. Пальцы один за другим сплели три странных узора, а с губ сорвались несколько коротких, резких, как удар кнутом, слова.

Из земли, прямо под Лан-го-шин, верх устремились четыре зеленых жгута. Словно лианы, два из них обхватили руки баньши, один оплел талию и последний обернулся вокруг шеи. Призрак задергался, но чем больше она сопротивлялась, тем сильнее сжимались кольца на ее теле. Со стороны можно было подумать, что Лан-го-шин оплела зеленая анаконда и теперь сжимает ее в своих смертоносных кольцах.

Баньши захрипела, забилась сильнее, попыталась раствориться в воздухе, но не смогла. Моя магия, а точнее заклинание Невера было сильнее.

Я все сильнее сжимал кулак, и лианы на теле баньши сжимались все туже и туже. Внезапно, сквозь хрипы я расслышал обрывок слова. Призрак явно пытался что-то сказать.

Движимый любопытством, я слегка ослабил хватку.

– Не убивай, – прохрипела Лан-го-шин.

– Назови хоть одну причину, по которой я не должен этого делать?

– Если ты убьешь меня, Первый Мастер, то никогда не отыщешь то, зачем пришел в мои болота, – на полупрозрачном лице девушки вспыхнула торжествующая улыбка.

– Вот как, – я оглянулся. Мои друзья постепенно приходили в себя, но к разговору пока не прислушивались. – Значит, ты знаешь, где кольчуга?

– Знаю. И если ты отпустишь меня, я отведу тебя к ней. Иначе ты можешь годами блуждать в Топях Вирма. Можешь даже пройти мимо нее, буквально в двух метрах, и не увидеть.

– Я не верю тебе.

– А говорили, что Первый Мастер образец благородства и чести, – вновь зло зашипела Лан-го-шин и мне пришлось затянуть зеленые жгуты потуже.

– Врали, – я пожал плечами. – Как скоро мои друзья придут в норму?

– Уже скоро, – прохрипела баньши. – И вам лучше поторопится. Покинуть деревню можно только до восхода солнца.

– Так просто? – не поверил я. – Мы могли уйти прямо после того как кончился день?

– Не совсем. Вам бы все равно пришлось пройти мимо меня. Но днем границу пересечь в принципе невозможно.

Через час мы покидали деревню. Четверо уставших, измученных людей на лошадях и плывущая в воздухе, связанная зелеными жгутами баньши. Сил разговаривать не было. Все они уходили на то, чтобы не упасть с лошади.

У самой границы мы остановились. Недоверчиво переглянулись друг с другом, осторожно тронули лошадей вперед. Лан-го-шин с усмешкой наблюдала за нашими исковерканными сомнением лицами. Годрик ступил раз, другой и вот уже его голова и широкая грудь оказалась за пределами деревни, а спустя несколько секунд наша четверка уже неслась на север по раскисшему тракту. Баньши летела следом, привязанная магией к моему правому запястью.

Дождя не было, и в разрывах туч то и дело светила полная бледная луна. В ее тусклом свете было видно, как скрюченные деревья у обочины постепенно сходят на нет, уступая низкорослым кустарникам, в которых то и дело мелькали серые тени. И всю дорогу нас сопровождал волчий вой и козлиное блеяние. Лошади косили глазом и всхрапывали, но ровно бежали вперед.

– Прикажи им заткнуться, – зло бросил я, когда эти завывания стали просто невыносимыми.

– Они не послушают. Их и от нападения удерживает лишь то, что в этом случае ты меня уничтожишь.

– А в противном случае я уничтожу их. Пусть хотя бы отбегут подальше.

Отбежали, но стало только хуже. Далекий вой был такой заунывный, что хотелось повеситься. В конце концов, проскакав пару десятком километров, мы решили остановиться. Последние сутки выдались для нашей компании особенно тяжелыми, и нам необходимо было отдохнуть. Если не получилось в доме, то хотя бы под навесом из кустарника и длинной болотной травы, которая начала попадаться под ногами.

Поели в полном молчании. Мясо стало жестким, хлеб совсем зачерствел, а вино не лезло в глотку. Вопли баньши все еще звенели если не в ушах, то в памяти, а ее присутствие раздражало и отвлекало одновременно. Но Лан-го-шин вела себя тихо, бежать не пыталась и, вновь приняв облик двенадцатилетней девчонки, села неподалеку от костра.

– Зря вы развели огонь, – неожиданно проговорила она. – Мы уже слишком близко от Топей Вирма.

– И что?

– Мой муж терпеть не может огонь.

– Твой муж и есть Вирм? – удивился Пауль.

– О нет, – тихонько рассмеялась Лан-го-шин. – Молите богов, чтобы вы не встретились с Вирмом. Иначе погибните все, и даже магия не спасет тебя, Первый Мастер. Но и моему мужу очень сложно будет объяснить, почему я в оковах. А завидев огонь, он может прийти сюда.

– Не понимаю, зачем ты все мне это рассказываешь?

– Потому что, как бы ни сложились обстоятельства, я погибну первой. И не смотря на то, кто я, мне хочется прожить подольше.

Ну, еще бы. Злые духи в любом обличие хотят жить. И нельзя им верить. Они не изменятся даже перед страхом смерти. Духи, вернувшиеся на землю должны нести смерть. Тем более нельзя верить той, чьим смыслом существования после возрождения является месть. Об одном она не лгала. Лан-го-шин до дрожи боялась смерти. Как и все духи, она не хотела возвращаться в свой мир, где нет возможности упиться теплой человеческой кровью.

– Надеюсь, ты понимаешь, что я тебя все равно не отпущу? – спокойно спросил я.

Девичье лицо исказила гримаса, рот раскрылся так широко, что в него могла бы поместиться лошадиная голова, взревев от ненависти, Лан-го-шин кинулась на меня. Я повел бровью. Жгуты сжались, и полузадушенная баньши рухнула на землю.

– Надеюсь, до утра ты нам мешать не будешь, – я завернулся в плащ и подвинулся ближе к костру. – Иначе проведешь весь следующий день в таком состоянии.

– Нам до топей осталось меньше часа езды, – Пауль подошел ко мне. – Темный, может, стоит оставить караульного?

Но я его уже не слышал. Я спал.

Болото. Топи Вирма. Солдатская Погибель.

Это место имело много других названий, но из всех перечисленных Кирой я запомнил только эти три. Сейчас Топи простирались перед нами, на много миль, скрывая свои тайны в клубах серого тумана. По грязной, серо-зеленой почве стлались мхи и лишайники, длинная болотная трава с мелкими желтоватыми ягодками, напоминающими морошку, оплетала низкорослые, не выше колена скрюченные, словно вывернутые судорогой деревца. Этих уродцев было чрезвычайно много и ни на одном из них не было ни листочка. Но кое-где виднелись пни и даже стволы давно мертвых, окаменевших деревьев.

Несмотря на то, что местность была болотистой, на ней было несколько холмов, верхушки которых скрывались в густом тумане. Все было серым, унылым, безжизненным. Даже мошкара здесь была какая-то вялая. Она не стремилась сразу бросаться на людей, хотя комариный писк звенел в ушах, не умолкая ни на минуту. Висящее в вышине бледное солнце без лучей довершало картину тоскливого, пустого, но очень опасного места.