Текст книги "Тайна Караидели"

Автор книги: Кирей Мэргэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Рыбаки

Вскоре были наши путешественники уже у того места, где впадает в Караидель небольшая река Айдос. Отметили ее на своей маршрутной карте. Определили, что скоро будет и пристань Айдос.

Когда к вечеру расположились на привал, Иршат вспомнил, что в этот день должны были звонить в свою школу, в Тальгашлы.

– Ничего, раз забыли, письма напишем, – сказала Фатима.

Письма… Стоило только произнести это слово, как все начали писать да строчить, ведь впечатлений у каждого оказалось предостаточно. Девочки даже разукрасили конверты разными узорами и цветами.

Иршату тоже захотелось написать маме и сестренке Гульнур. Он пошел на берег, удобно пристроился там на валуне и углубился в письмо.

«Дорогая мамочка!» – начал он, но показалось, что нужно еще какое-то слово, более нежное и более выразительное. И между этими двумя словами вставил он «любимая». Получилось: «Дорогая, любимая мамочка!» Дальше надо было обратиться к Гульнур. Иршат с тоскою думал о сестренке, которую не видел вот уже сколько дней. Но называть девчонку ласковыми именами, ему казалось, было неприлично. И он написал просто: «Гульнур!» Получилось: «Дорогая, любимая мамочка! Гульнур!» Потом по традиции, которой придерживаются почти все пишущие письма, надо было хотя бы несколько слов посвятить описанию пейзажа тех мест, где находишься. Иршат написал: «Привет вам с прекрасных берегов Караидели». Чтобы не беспокоились, сообщил: «Я и все остальные ребята живы, здоровы, хорошо загорели, видели много интересного». Не зная, что писать еще, добавил: «Приеду – расскажу все подробно».

Хотел было на этом кончить, но ведь говорят, что аппетит приходит во время еды, а вдохновение – во время сочинения.

Дальше Иршат писал быстрее, стараясь только не забыть все, что нахлынуло.

«Как вы там живете? Что делает Гульнур? Не истрепались ли ее куклы? А то деньги, которые ты, мамочка, мне дала с собой, расходовать некуда, и я собираюсь купить Гульнур новую куклу. Это когда приедем в Уфу.

Я постараюсь писать тебе чаще.

Мамочка, я всю дорогу думаю – хорошо, что ты разрешила мне пойти с ребятами. Здесь очень интересно, мне так никогда в жизни еще не было хорошо. Крепко-крепко тебя целую!

Твой сын Иршат».

Иршат перечитал написанное. Все ему понравилось, даже слезы навернулись на глаза.

Он явственно представил себе, как мама получит это письмо, с какой радостью прочтет его Гульнур. Как сестренка захлопает в ладоши, когда узнает, какие подарки он ей «отвалил». Как мама скажет: «Вот видишь, доченька, какой стал наш Иршат. Он теперь совсем взрослый. Он у нас вместо отца».

Иршат так увлекся своей фантазией, что не заметил, как подошли к нему два человека и остановились возле него.

– Эй, парень! – сказал один из них, и Иршат вздрогнул от неожиданности.

Подняв голову, он увидел двух рыбаков. «Дон Кихот и Санчо Панса», – вспомнились слова Самбосаита. Это их он ищет, конечно! Один высокий, другой низкий.

– Ты не видел здесь человека в моторке? – продолжал один из рыбаков, тот, который высокий.

– Саитова? – осведомился Иршат. – Как же, видел. Только не здесь, а в Старом Янсаите. Часа три назад.

Рыбаки переглянулись.

– Самбосаит уехал в Янсаит, – срифмовал толстяк.

– Да не в Янсаит он уехал, – рассмеялся Иршат, – а вон туда. Он вас тоже ищет.

– Нас?.. Ищет? – проговорил длинный рыбак.

– Ну да. Он нас еще спрашивал, не видели ли мы каких-то людей – один такой… ну, как вы… а второй… ну, ну такой, как вы…

Теперь рассмеялись рыбаки.

– Спасибо, малый! На́ тебе за это леща! – И, вытащив из сумки довольно большую рыбину, длинный швырнул ее к ногам Иршата.

Рыба была еще живая и от удара вздрогнула, ударила хвостом по валуну, но снова затихла.

– Спасибо, – сказал Иршат, – но только не надо, у нас ведь целый отряд. Если разделить на всех, получится по грамму на нос.

– Ха-ха-ха! – расхохотался толстяк. – Зачем же делить? Рубай сам, и точка.

– Но-но! – поднял палец длинный. – Он ведь пионер. А пионеры все делят. Верно?

– Верно, – согласился Иршат.

– Ну ладно, на тебе еще, это от меня, – сказал толстяк и положил рядом с лещом огромную щуку. – Теперь ушица на всех будет.

– Спасибо, агай! – обрадовался Иршат. – Может, и вы с нами пообедаете?

– Э, нет, добрая душа! Нам пора.

И, внезапно оборвав приятный разговор, рыбаки, почему-то даже не попрощавшись с Иршатом, быстрым шагом пошли прочь и скрылись в кустах.

Иршату не хотелось уходить с берега, хотя он предвкушал радость, которую испытает, когда ребята увидят такую щучину и вдобавок леща. Рассматривая рыбин, он сравнил их с рыбаками: огромная щука была похожа на длинного, а широкий и короткий лещ – на маленького толстяка. Ему стало смешно.

Тарахтение моторки оторвало его от этих мыслей. В моторке сидел Самбосаит. Теперь он был не один. Вместе с ним были двое в военной форме.

Они хотели протарахтеть мимо Иршата, но он закричал:

– Заки-агай! Сюда-а!

Самбосаит услышал его и подплыл к берегу.

– Ты чего?

– Вы искали рыбаков, они только что здесь прошли, вот, рыбы мне дали.

– Куда пошли? – коротко спросил Самбосаит, и в голосе его Иршат уловил тревогу.

Иршат показал.

Самбосаит выскочил из лодки. Военные – за ним. И все трое помчались бегом туда, где недавно скрылись рыбаки.

«Так они, пожалуй, ловят этих рыбаков! – мелькнуло в голове у Иршата. – Эти рыбаки, наверно, браконьеры… А почему Самбосаит ловит браконьеров? Он же спортсмен…»

В следующее мгновение из кустов, тяжело дыша, выскочили рыбаки. Со всего маху швырнули они свои сумки Иршату:

– На… еще… пионер…

Иршат не успел опомниться, как они сели в моторку Самбосаита, включили мотор и дали полную скорость.

Теперь Иршату стало ясно все.

Он забегал по берегу взад и вперед, не зная, что делать. Наконец сообразил: надо немедленно найти Самбосаита. Бросился в кусты, но там никого не было.

Ливень

Ночь прошла, как все предыдущие ночи, на каменистом берегу Караидели, между русской деревней Одино и аулом Чебыково. Еще с вечера надвинулись на берега Караидели тяжелые черные тучи, а к утру закрыли они все небо.

– Сейчас бабахнет, – сказал Мидхат.

Фатиме хотелось, чтобы ребята закалялись в походе, привыкали к трудностям. Поэтому сперва она решила, несмотря на надвигающийся ливень, плыть дальше; можно ведь, в конце концов, в случае дождя поднять над лодками навес из брезента, для которого сделаны были на каждой лодке специальные крепления.

Но потом вожатая поняла, что невозможно плыть под брезентом, ничего не видя вокруг, а из-за узкого русла реки почти у самой воды начинались отвесные скалы, причаливать в этих местах опасно.

Она еще раз глянула на скалы, которые высились над широкой рекою, словно батыры, готовые устоять под любым ударом даже самого могущественного врага. Ели и сосны, пустившие корни в эти скалы, напоминали огромных сказочных птиц, готовых вот-вот броситься в воду и нырять до самого дна.

Но ведь люди и особенно дети – это не деревья и не скалы.

Дождь хлынул проливной, крупные, казалось величиной с орех, капли полетели шрапнелью, на землю и воду. И сразу побежали меж камней ручейки и ручьи.

Фатима очнулась от своих раздумий и дала команду немедленно вытащить вещи из лодок.

Полоска земли между скалами и рекой шириной всего в каких-нибудь два метра была явно непригодна для стоянки: ее в любую минуту могло залить дождем или захлестнуть волной.

Чтобы выбрать место пошире, надо было подняться выше.

Вожатая лишний раз убедилась, что, когда имеешь дело с детьми, надо прежде всего думать об их здоровье, а уж потом обо всем остальном.

К счастью, ливень начал утихать.

Воспользовавшись этим, ребята разобрали вещи в лодке и, карабкаясь по уступам, полезли в гору. Одолеть крутую гору было нелегко, ребята чуть ли не на каждом шагу оступались и сползали вниз. Но в конце концов все же выкарабкались.

Чем выше поднимался отряд, тем сильнее ощущался ветер. Холодный, злой. Подъем казался все труднее: давала себя знать усталость.

Темные, почти черные облака подступили прямо к вершине, покрыли ее, словно огромная папаха.

Но вот Фатима увидела, что на месте стыка двух скал есть некое подобие ровной площадки.

Деревья стояли насторожившись, высоченные сочные травы колыхались под ветром.

– Здесь остановимся, ребята, – сказала вожатая, сделав знак вернуться ретивым альпинистам, успевшим вырваться вперед.

Она была удивлена, увидев, что ребята буквально за две-три минуты, с расторопностью и ловкостью заправских путешественников, расставили палатки, быстро втащили в них вещи и спрятались сами.

Один только Мидхат продолжал бродить по поляне, к чему-то присматриваясь.

– Ты что ищешь? – спросила Фатима.

– Где-то здесь я видел палатку, – ответил Мидхат. – Да вот никак не найду, потерял…

– Давай поищем вместе, – предложила Фатима.

Мидхату было приятно, что вожатая обращается к нему, как к равному.

Он принялся старательно осматривать все кусты.

Снова усилился дождь, но Мидхат словно не замечал его. Фатима шла за ним, и это тоже поднимало его в собственных глазах.

Однако палатка словно исчезла. Ее все не было и не было видно. Решили возвратиться к ребятам, немного передохнуть и обсохнуть, а потом снова продолжить поиски.

Мидхат разогнался, чтобы сбежать с горы, но вдруг споткнулся и упал. Фатима подбежала к нему, чтобы помочь подняться, но Мидхат поднялся сам и сказал:

– Вот с этой ямой рядом и стояла палатка! Я точно помню!

– Какая яма? – удивилась Фатима, которой казалось, что Мидхат лежит на ровном месте.

Но Мидхат встал, и она увидела в земле небольшое углубление.

Однако палатки поблизости не было.

– Пошли! – улыбнулась Фатима, как показалось Мидхату, иронически.

И вдруг, раздвинув ветви кустарника, она увидела палатку.

Взяла Мидхата за руку, и они вошли.

В палатке, на складном полотняном стульчике, сидел тот самый старик с клинообразной бородкой, которого Мидхат дважды упустил.

– Здравствуйте, – сказала Фатима. – Извините, что зашли без приглашения.

– Здравствуйте, – спокойно ответил старик. – Располагайтесь.

Собрав с подстилки какие-то мелкие предметы и колесики, он сложил их в темно-красную лакированную шкатулку.

– Мне сейчас надо уйти, оставайтесь, если хотите, но ничего здесь не трогайте. И дождитесь меня.

Мысли лихорадочно прыгали в голове Мидхата, пока он не услышал слово «уйти».

– Постойте! – закричал он не своим голосом. – Куда же это вы?..

Старик даже не повернул головы в его сторону и вышел.

– Это он, он!.. – зашептал Мидхат. – Скорее за ним, Фатима! Потом будет поздно, поздно!..

И он рванулся к выходу, Фатима – за ним.

Где-то рядом шевельнулись кусты, и старик исчез.

Ящик с минералами

Когда дождь кончился, ребята увидели, что в суматохе кое-что из вещей все же осталось в лодках.

Иршат, Шакир и Юлай снова спустились на берег.

Юлай и Шакир потащили тяжелый ящик с коллекциями камней, которые следопыты собирали все время. Иршат – две связанные веревкой плащ-палатки.

Немного поднявшись в гору, Юлай заметил, что попали они на этот раз на какую-то другую тропу. Это его не смутило, потому что заблудиться на одной и той же горе было довольно трудно. Но неожиданно путь преградило глубокое ущелье.

– Остановились! – сказал Юлай.

Ящик с камнями поставили на землю.

Иршат перевел дыхание и огляделся.

– Как же пройти? – растерянно проговорил он.

– Вы тут отдохните, – предложил Иршат, – а я пойду на разведку.

– Давай, – кивнул Юлай.

Юлай и Шакир уселись на ящик, а Иршат убежал.

Его не было минут пятнадцать, но вот он появился, хлопая себя по коленям и громко крича:

– Ура! Разведал! Нашел! Мостки! Вперед! Ура! Тарара!

– Это называется болтовня, – проворчал Юлай.

– Давайте я теперь понесу ящик! – сказал Иршат, подбежав к друзьям.

– Не надо, – отмахнулся Юлай, вставая и берясь за ящик двумя руками.

Иршат дал щелчок Шакиру и, едва тот поднялся, подхватил ящик с другой стороны.

– А ты плащ-палатки возьми, – сказал он Шакиру.

Тихий Шакир спорить не стал.

– Не сюда! Сюда, сюда!.. – указывал дорогу Иршат, и вскоре ребята оказались рядом с мостками.

Мостки были, как говорится, «не очень».

Две довольно тонкие кривые жердочки не внушали доверия. Пройти по ним с тяжелым ящиком казалось опасным – можно было свалиться в ущелье.

– Давай перебросим ящик на ту сторону, а потом пройдем сами, – предложил Иршат.

Юлай покачал головой:

– Как же ты перебросишь такую тяжесть?

– Не перебросишь. Лучше на плащ-палатках перетащим, – подал голос тихий Шакир.

– Вот это можно! – обрадовался Юлай. Но тут же усомнился: – А не лучше ли вернуться к берегу и найти ту тропинку, по которой поднимался отряд?

– Еще чего! – закричал Иршат. – Капитан, а хочешь отступать! Только вперед! Разворачивай плащ-палатки, Шакир!

Не прошло и нескольких минут, как ящик был привязан шнурками к плащ-палатке, а вторая палатка была положена снизу – для прочности.

Иршат ловко прошел по мосткам на противоположную сторону ущелья, таща за край плащ-палатки весь этот груз. Юлай осторожно ступал за ящиком, придерживая его.

– Тэ-эк, тэ-эк, хорошо! – покрякивал Иршат.

Тихоня Шакир стоял в стороне, с волнением наблюдая за происходящим.

– Переход Суворова через Альпы! Героический переход! – крикнул Иршат.

Юлай готов был отругать его – ведь ему не так-то легко было балансировать по жердочкам, удерживая в равновесии себя и груз, а этот Иршат только и знает что болтать…

– Великий канатоходец Юлай! – продолжал между тем зубоскалить Иршат.

– Перестань болтать! – проворчал Юлай, весь раскрасневшийся от натуги.

Но утихомирить Иршата было не так-то просто.

В какой-то момент он, совершенно позабыв об опасности, резко дернул плащ-палатку на себя, и ящик, несмотря на все старания Юлая, покачнулся и с грохотом полетел на дно ущелья. Хорошо еще, что мальчики догадались выпустить из рук концы плащ-палатки, иначе могло бы случиться несчастье – тяжелый ящик утащил бы их вниз.

Юлай сделал прыжок и оказался рядом с Иршатом.

– Эх, ты!.. – сердито проговорил он. – Не был бы я капитаном, съездил бы тебе сейчас по шее!

Иршат потупился.

Подняв плащ-палатки, которые повисли на мостках, Шакир присоединился к товарищам.

– Ладно тебе, Юлайка, – сказал он. – Не нападай на человека: с каждым может случиться…

– Защитник нашелся! – недовольно бросил Юлай.

Вернувшись в отряд, он хотел доложить о случившемся Фатиме, а ее не оказалось на месте.

Но вот она появилась, рядом шел Мидхат.

– Скорее, скорее! Всех сюда! – коротко распорядилась вожатая.

По ее виду нетрудно было догадаться, что случилось что-то серьезное.

Юлай выстроил отряд, отдал рапорт:

– Товарищ старшая вожатая! Отряд красных следопытов по вашему приказанию выстроен!

– Товарищи пионеры! – сказала Фатима. – Необходимо найти пожилого человека с бородкой клином. Дежурные по лагерю остаются на местах, Мидхат – ко мне! Остальные – врассыпную!

Мальчишкам и девчонкам словно только этого и надо было. Не прошло и минуты, как лагерь опустел. Остались только дежурные.

– Бежим! – сказала Фатима Мидхату.

– Сквозь землю провалился! – кричал Мидхат на бегу.

Шпионское снаряжение

Вожатая с Мидхатом вернулись к палатке старика и вошли в нее.

Фатима наклонилась и подняла с пола какой-то предмет и протянула Мидхату.

Это были часы, старинные карманные часы, на циферблате которых каллиграфическим почерком было написано: «Павел Буре».

Мидхат в недоумении посмотрел на вожатую.

– Прочти надпись на крышке, – сказала Фатима.

Мидхат перевернул часы и вздрогнул: на крышке значилась монограмма: «С. 3.».

Сомнений больше не было: старик – шпион! И куртка тоже его. И он, Мидхат, трижды повинен в том, что шпион до сих пор не пойман!..

– Возьми себя в руки, – сказала Фатима. – Нам надо тщательно все осмотреть и оставить в таком же положении, как сейчас.

Мидхат хотел было положить часы, но тут же отпрянул: заполнив всю палатку, прогремел мужской голос:

– Зинат-агай, это я! Ты слушаешь?

Мидхат готов был вскрикнуть, но Фатима приложила палец к губам, и крик словно застрял у него в горле.

– Зи-и-нат-агай! – снова заговорил голос, на этот раз показавшийся Мидхату знакомым.

Голос немного дребезжал, точно шел из репродуктора. Да это же радиоприемник! Вернее – приемо-передатчик…

– Его нет на месте, – сказал голос, затем раздался щелчок, и стало тихо.

Мидхат покрутил какую-то ручку.

– Зачем ты это делаешь? – испуганно прошептала Фатима.

– Теперь можете говорить громко, – успокоил ее Мидхат. – Я выключил систему.

– Ах да, – улыбнулась Фатима, – я ведь совсем забыла, что ты у нас главный радиолюбитель.

– Рация – основная часть любого шпионского снаряжения, – с видом знатока заявил Мидхат.

Фатима думала о том, что будет, если шпион сейчас вернется сюда. Поймать его не удастся, зато он может открыть стрельбу или… Не под силу схватить его и ребятам, которые остались в лагере. И зачем только она посылала их на поиски! Нет, она просто-напросто растерялась. Но что же делать?..

– Мидхат, – спросила она, радуясь неожиданно пришедшей в голову идее, – а ты сумеешь наладить связь с… ну, с нашими… с Уфой, что ли?..

– Конечно.

– Тогда давай срочно сообщим, что здесь этот… старик…

Мидхат включил рацию. Но она была какой-то особой, не известной ему системы.

Вдруг тот же мужской голос, что и раньше, снова появился в эфире:

– Зинат-агай, что с тобой, почему не отвечаешь? Алло!

Пауза. И снова щелчок. Мидхат снова выключил систему.

– Как быть, не знаю, – развел он руками. – Видите, его ищут. Если я включусь, мы обнаружим себя.

– Тогда берем рацию с собой и уходим, – приняла решение Фатима.

Но Мидхату, который был не только радиолюбителем, но и вообще любителем всяких механизмов, не хотелось уходить. Среди вещей старика увидел он музыкальную шкатулку. Не стоило большого труда привести ее в действие, и зазвенела в палатке негромкая музыка.

Фатима тоже заслушалась, забыв об опасности.

Когда завод кончился и латунный диск с нанесенными на него точками и черточками остановился, откуда-то сбоку выскочили из музыкальной шкатулки три маленьких скрипача – изящно сделанные куколки – и смычками ударили по скрипкам. Подумать только, куклы играли на скрипках, да не так, как обычные заводные игрушки, – они исполняли какую-то очень приятную мелодию!

– Нет, не может быть, чтобы это была просто игрушка, – задумчиво произнес Мидхат, когда они вышли из палатки. – Не иначе, как в этой шкатулке что-то спрятано.

– А ты не заметил – там еще всякие барометры, старинные часы, – сказала Фатима.

– Заметил! И шагомер, логарифмические линейки, даже круговая есть. Этот старик – образованный шпион. И поэтому он особенно опасен.

Психологический опыт

Часа два спустя отряд снова был в сборе.

Ребята обследовали не только ту гору, на которой расположился лагерь, но и две соседние горы, и прибрежную полосу, и даже ближайший лесок. Однако старика не нашли.

Вожатая отправила всех отдыхать, а Мидхата снова оставила с собой.

Подошел Юлай и доложил о происшествии с ящиком.

В другое время это было бы событием, а сейчас, когда произошло так много неожиданного и таинственного, это казалось мелочью.

Юлай был приятно удивлен, когда Фатима, вместо того чтобы читать ему нотацию, махнула рукой.

Зато Мидхат забеспокоился:

– Так ведь в том ящике… куртка… – сказал он.

– Серая куртка? – нахмурилась Фатима.

– Ну да!

Юлай потупился.

Но вожатая все равно не стала его ругать, а отпустила.

Когда он ушел, сказала:

– Нет, что-то не ладится наш поход.

– Куртка – важное вещественное доказательство! – подхватил Мидхат. Но тут же добавил: – Хотя нож-то остался у меня, а инициалы «С» и «3» как раз на нем, а не на куртке!

– А ну-ка, тащи его сюда! – повеселела Фатима.

Мидхат бегом помчался в свою палатку и вернулся с ножом.

Фатима спрятала нож в свой вещевой мешок, потом сказала:

– Надо бы в милицию сообщить.

– Я пойду! – вызвался Мидхат.

– Пойдешь? Тут не идти надо, а плыть. Могу ли я отпустить тебя одного? Нет, пожалуй, не могу.

– Да что вы, Фатима-апай! – обиделся Мидхат. – Что я, маленький, что ли!

– А если на тебя нападут? У меня такое впечатление, будто мы угодили в какую-то ловушку.

– А как же на фронте? – не унимался Мидхат.

– Что на фронте?

– Ну, ребята участвовали ведь в войне! И еще как!

– Ну ладно, – сказала наконец Фатима. – Пойдешь. Но только не один, а вместе с Иршатом, он будет старшим.

– Да я бы и один справился… – пробовал возражать Мидхат.

– Нет, – отрезала Фатима.

Мидхат понял, что спорить бесполезно, и побежал будить Иршата. Иршат не спал. Его очень огорчила история с ящиком.

Приход Мидхата и ответственное задание Фатимы его обрадовали. Больше того: вожатая назначила его старшим, – значит, несмотря на историю с ящиком, она по-прежнему относится к нему хорошо.

Мидхат был немного расстроен, что старший не он, а Иршат. Но что поделаешь – Иршат не Шакир и с Фатимой не очень-то поспоришь.

Мальчики сели в лодку и отчалили от берега.

Стоя на прибрежной скале, Фатима махала им рукой. Когда лодка скрылась из виду, она медленно пошла по направлению к лагерю.

Ей захотелось немного отвлечься от стремительных событий последних дней. Она сорвала несколько горных цветов, потом еще и еще. Получился букет. Не заметила, как свернула с тропы и очутилась среди густого кустарника.

– Эй, девушка! – неожиданно услышала она.

Подняла голову. Никого. Но вот кусты зашевелились, и буквально в каком-нибудь метре от вожатой появился бакенщик Закирьян.

– Здравствуй! – весело воскликнул он.

– Здравствуйте, – ответила Фатима.

– Ну, как дела?

– Хорошо, – рассеянно проговорила Фатима, не без тревоги думая о том, почему этот седой, старый человек идет по пятам отряда и хорошо ли, что она встретила его в таком глухом месте.

Но Закирьян вроде бы не собирался причинять ей зло.

Весь вид его говорил о том, что он человек доброжелательный, мягкий и готов помочь вожатой, если только она этого пожелает.

И все же не покидала Фатиму настороженность, навеянная странными и загадочными событиями последних дней.

Неожиданно пришла в голову мысль: а что, если проверить Закирьяна?

– Закирьян-агай, – проговорила она вежливо и даже приветливо, – у нас тут несчастье случилось!

– Несчастье? – переспросил бакенщик.

– Ну да. Ящик с коллекциями угодил на дно ущелья.

– Ну? – улыбнулся Закирьян и зевнул.

– А в ящике этом, – продолжала Фатима, внимательно наблюдая за ним, – лежала куртка, которую мы нашли на острове.

– Куртка? – снова переспросил бакенщик.

– Куртка – за-гра-нич-на-я! Импортная, понимаете?

– Да-а, – сочувственно протянул Закирьян, – дорогая вещь! Надо делать что-то…

– Что же тут сделаешь? – улыбнулась Фатима. – Кто же это осмелится спуститься в ущелье? Для этого надо быть таким смелым и ловким… Это ведь все равно что по канату ходить!..

Она сама себе удивлялась: откуда только берутся у нее слова, которые так и подзуживают бакенщика.

– Хе! – сморщил нос Закирьян. – Это тебе кажется, девушка. Я, например, с детства тут по горам и ущельям лазаю, так что…

– Да что вы! – изобразила удивление Фатима, которой хотелось, чтобы бакенщик полез в ущелье и тем самым показал, что он имеет прямое и непосредственное отношение к куртке.

Вместо ответа Закирьян достал из своего мешка длинный канат и направился к краю ущелья.

Фатима шла за ним и невольно любовалась ловкостью движений старика. Он быстро и уверенно обвязал себя канатом у пояса, другой конец каната крепко-накрепко привязал к огромному дубу, стоявшему в двух-трех метрах от края ущелья, и с проворством кошки полез вниз.

Фатима глянула на дно ущелья, и у нее закружилась голова.

Прошло около получаса.

Смотреть вниз Фатима боялась, а Закирьяна все не было. Она начала уже беспокоиться и корить себя за свои подозрения и за выдумку.

Бакенщик появился совершенно неожиданно и не в том месте, где спускался, а немного левее.

Фатима хотела задать какой-то вопрос, но седой Закирьян был настолько сосредоточен, что словно не замечал ее, и она промолчала.

Впрочем, вопросы были ни к чему. Минуту спустя все стало ясно.

Став на краю ущелья, Закирьян схватил привязанный к дубу конец каната и потащил канат на себя.

Не прошло и минуты, как ящик был на поверхности.

– Вы молодец, Закирьян-агай, – сказала Фатима. – Спасибо вам! Большое спасибо!

– Ладно! – крякнул Закирьян и улыбнулся.

«Сейчас попросит куртку», – подумала Фатима.

Но бакенщик только поклонился ей:

– До свиданья, красавица!

– До свиданья, Закирьян-агай!

Бакенщик ушел, а Фатима вздохнула: психологический опыт не удался. Нет, не выходит из нее Шерлока Холмса.

А что касается Закирьяна, то он, как говорится, шик юк[6]6
  Шик юк – вне подозрений.


[Закрыть].

«Человек, старый человек, совершенно бескорыстно помог, полез в ущелье, а я… Нет, нельзя так, нельзя! – мысленно повторяла Фатима. – Людям верить надо, верить!»