Текст книги "Конечно, беременна! (СИ)"
Автор книги: Кира Шарм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
Из ступора меня выводит слишком громкое сглатывание, прям эхом прокатившееся по тишине кабинета.
С легким шоком перевожу глаза от маячащей передо мной руки на Карамельку.
Блядь! Да она глаз от него не отводит!
Как загипнотизированная прям!
Что? Эти его мускулы ее так поразили?
Так мои, между прочим, – ни разу не хуже, и к тому же она их видела совсем не через футболку! И не только мускулы, между прочим, а кое-что еще, не менее могучее!
Так почему на меня она ни разу так не смотрела?
Блядь, кажется, братишку уже не довезут до его хлюпающей слезными дождями родины! Ну, – вернее, – довезут, конечно, но только он больше своего Туманного Альбиона уже никогда не увидит!
Совсем охерел, – Карамельку мою у меня из-под носа пытаться уводить!
– Я – Арнольд, – раскатисто звучит его голос, и, кажется, этому дурачку по херу, что его рука и стоматологический оскал так и повисли в воздухе, не находя ответа.
– Очень приятно, Лиза, – пищит Карамелька, вкладывая в его, теперь уже переведенную в ее сторону, клешню, свою миниатюрную лапку.
И, блядь, при этом мой с таким трудом натянутый на Карамельку пиждак, распахивается, тут же выдавая этому ублюдку все так тщательно спрятанные мной под ним карамелькины прелести!
=39
И мудак совсем не теряется.
Прям вспыхивает глазами, облизывая ее взглядом и начиная растягивать губы еще сильнее. Гуимплен, блядь!
– Рад нашему знакомству, Лиза, -рокочет он так, как будто бы она уже в его постели.
Эти двое ни о чем не забыли? Вообще-то, это – мой кабинет, и я пока еще тоже здесь!
– Я сейчас занят, – прокашлявшись, включаю режим грозного босса, от которого обычно все мои подчиненные начинают испытавать неистребимую отребность спрятаться под стол. – Не лучшее время для родственных визитов, – давлю одновременно и металлом голоса и взглядом, пригибающим к полу до дрожи в коленках. Этот взгляд отработан годами, – еще с юности, с тех пор, как я занимался единоборствами. На противника обычно действовал безотказно и в одну секудну. Ну, а несчастный побирушка, который в этой жизни наверняка только мамочкой и командовал, и то, разводя соплями на жалость, как и развел моего отца, должен тут же задрожать своими перекачанными коленками и уебать отсюда так, чтобы я даже не успел рассмотреть его уносящейся из своего кабинета спины.
– Люди, знаешь, ли, иногда делами занимаются. А личные вопросы решают в других местах.
И на нейтральной территории, – красноречиво и выразительно добавляю взглядом.
Нет, – это ж надо настолько охренеть, чтобы ввалиться ко мне вот так!
Совсем своим детородным органом и будущим не дорожит!
– Я хотел познакомиться. По-родственному, – блядь, он, похоже, даже и не понимает, насколько дорога в нашей родной столице стоматология, – иначе с чего бы еще сильнее начал сверкать своими, пока еще целыми, зубами? – Но, если хочешь перейти сразу к делу, – пусть так и будет, брат. Вводи меня в курс, а познакомимся поближе уже вечером. Кстати, надеюсь, ты понимаешь, что в одном кабинете нам с тобой вряд ли будет удобно работать. В любом случае, я предпочту отдельный.
Что? Это я сейчас все правильно услышал? Может, ему еще и Ниночку подогнать мою, а?
Это, блядь, в какой крови столько наглости он унаследовал?
Явно не в отцовской, – так что просто вот поражаюсь, как его мамаша, от которой он заполучил такие хваткие гены, не объявилась сразу при его рождении и не попыталась наложить лапу на отца и все его имущество!
Хотя, – наверное, тогда ей это было просто невыгодно. Тогда и имущества особенного у отца еще не было!
– Кабинет можешь найти себе, где угодно! – звеню все тем же металлом в голосе. – Столица большая и объявления про аренду прочитает каждый, кто умеет читать. Или ты не обучен?
– Аскольд…, – нет, блядь, эта дружелюбная улыбочка, кажется, приклеилась к его морде навечно! Вроде бы же англичанин, а не американец, которые профессионально задолбливают всех своим сиянием зубов! – Отец хочет, чтобы мы занимались делами корпорации вместе.
Ага, – ну конечно! Отец вот просто только и делает, что хочет! Мечтает просто разделить свою фирму с подкидышем!
Как же ты ему, собака, так быстро и качественно внушил, чего он хочет, а?
– Да не вопрос, – я пожимаю плечами, понимая, что здесь спорить бесполезно, если я не хочу, чтобы Викентий Олегович сейчас тайфуном примчался и начал мне устраивать разборки о том, что я ущемляю бедного мальчика.
Но этот раунд я не проиграл, – о, нет! Говорят, – держи друзей близко, а врагов – максимально близко! Да и нужно же мне выяснить, чем же таким эта недоделанная копия Шварценнеггера взяла грозного Викентия Олеговича!
– Подожди меня пока в приемной, пусть Ниночка тебе кофе сделает, а я закончу здесь и что-нибудь придумаю с кабинетом.
Ну, – Ниночка у меня еще тот шпион!
И начнем мы, пожалуй, именно с нее…
Пусть пока утешит мальчугана, который здесь никого не знает и жутко страдает от непонятости, тирана– брата и одиночества. И узнает о нем все, что может мне оказаться полезным.
Как ни странно, – он даже не пытается поспорить с унизительным ожиданием в приемной, и, сверкнув на прощание своей, уже набившей мне оскомину улыбочкой, коротко кивает, – не мне, блядь, а Карамельке! – и выходит прочь, стараясь удержать гордо выпрямленную спину. Ну, – ничего, скоро эта спинка сгорбится и упиздует в ствои трущобы, где ей самое и место!
Почти рыча, оборачиваюсь к Карамельке, совсем потерявшей всякий стыд и позор и так и стоящей рядом со мной в распахнутом пиджаке.
Стоящей-то рядом со мной, а вот смотрящей…
Упорно смотрещей именно в ту самую дверь, за которой скрылась спина недоделанного родственничка!
Блядь! Блядский подкидыш, блядское несвоевременное впадение его папаши в сентиментальный маразм!
Какого хрена все это происходит именно сейчас?
Ведь единственная причина, по которой я не замуровал Карамельку в своем доме на ближайшие три месяца, – а уж я бы придумал способ заставить ее и ночевать у меня, это очевидный факт, – сейчас пригвоздила глаза этой самой Карамельки к своей спине!
И вот именно в этот момент я до спазма на верхушке ракеты понимаю, что не готов делиться своей Карамелькой ни с кем!
Люблю я, оказывается, сладкое! В единоличном владении! И в неограниченных дозах!
А так, – мои дозы, ососбенно утренние, теперь сильно ограничатся!
И вообще – я даже не хочу, чтобы в офисе на нее кто-то пялился!
=40
– Я тебе зачем пиджак дал, Карамелька? – зло нависаю над ней, ловя сладкое дыхание, от которого уже реально превращаюсь в наркомана! – Чтобы его, как эксбиционист на школьном дворе, распахивала перед каждым встречным?
– Елизаветта Игоревна, – поправляет меня эта мелкая заноза, вот ни чуточки, блядь, не смущаясь. Еще и улыбается, – вот же карамельная заразка!
– Елизаветтой Игоревной, после всего, что между нами не случилось, ты для меня станешь только после того, как начнешь одеваться так, чтобы за тобой, отрастив вытянутые спереди хвосты и заливая все слюнями, перестали бегать всякие дворняжки! И – то, – лет так после шестидесяти! – гремлю, – как ненормальный.
– А что так долго? – невинно хлопает глазами развратная овечка. – Ты что – до шестидесяти моих так и будешь надеяться, что между нами что-то все-таки случится?
– Случится, Карамелька, даже не сомневайся! Я же сказал, – сама ко мне придешь! И просить будешь! И, думаю, – в самое ближайшее время!
– С чего бы? – нахальный воробьеныш храбро бросает мне вызов,пожимая своими воробьенышними плечиками. – Тему тяжелого и унизительного труда мы с тобой как-то уже пролетели, а в ближайшем обозримом будущем вряд ли мне понадобиться что-то настолько жизненноважное, что будет зависеть от тебя и ради чего я решусь на такие отчаянные жертвы! Кстати, Аскик, – ты бы мне тоже кабинет выделил, а? Ну, и ноут какой-нибудь, как минимум.
– Никаких тебе кабинетов, Карамелька! – фыркаю, сам не понимая, почему эта нахальная разнузданность вытягивает улыбку на моем лице. – Закрываю тебя на ключ, ну, а когда я в кабинете, твое рабочее место – у меня на колянях!
– Не думала, что ты настолько бедный, Аск! – притворно вздыхает мое недоразумение.
– Очень, – теперь я уже улыбаюсь Карамельке вполне открыто и очень даже плотоядно. – Беда просто с местами, сама же видишь! Сейчас еще и чердак братцу отдать придется! А там пылищи!!! Так что тебе еще повезло, – можешь за это, так и быть, готовить мне кофе.
– Пффффф! – фыкрает Карамелька, но, по крайней мере, при этом хотя бы застегивает пиждак.
Выглядит это все равно ужасно, – он болтается на ней хуже ночной сорочки позапрошлого столетия.
– Садись давай и переводи, – щедро уступив свое кресло, подталкиваю к ней ноут с письмом. – Я скоро буду. И, пожалуй, попрошу Ниночку что-нибудь тебе купить. И еще, Карамелька! Вот этот человек , который отсюда вышел, – наш с тобой стратегический враг! Так что ему ни о чем знать нельзя под страхом…. Хм… Страшных постельно-душевых санкций. Ну, а если серьезно, – то о том, чем ты занимаешься, – вообще никому знать нельзя.
– Коммерческая тайна, – с серьезным видом, – а я и не ожидал, что Карамелька совместима с серьезностью.
– Хуже. Считай, – военная.
Выхожу, стараясь не очень громко хлопнуть дверью.
Нужно показать этому гавнюку, кто тут главный! И что он у меня не вызывает ни на секунду никаких сомнений в том, что так и останется на будущее!
Подмигиваю Ниночке, которая наверняка слышала мою беседу с отцом, – и, умочка моя хорошая, даже не дернулась предложить мальчонке кофе.
И… Естественно, отправляюсь на захламленный чердак.
Что там у нас? Старые архивы?
Надеюсь, наша уборщица халявит и не добирается в эту даль уже года как три!
Арнольд хмыкает мне в спину, но молчит.
Вот и хорошо, меньше слов – больше дела! А дело мое там сейчас под, надеюсь, умелым язычком Карамельки уверенно движется к тому, что парниша очень скоро нас покинет навсегда и с теми же пустыми карманами, с которыми и приперся!
– Ну, – вот как-то так, – я развожу руками, стараясь не задеть при этом длинного куска паутины. Уборщица не разочаровала, – кажется, сюда уже вообще лет сто как никто не заходил! – Можешь занять тут свободное местечко! Кстати, – вот даже стол есть, – хм… а я и не знал, что старую мебель мы не выбрасываем, а тоже сновим на чердак! Или это еще со времен отца, любящего экономить, осталось? Скорее всего, – лично я выбрасываю рухлядь, не глядя. – Располагайся!
– Спасибо! – этот глупый Териминатор по-прежнему сияет улыбкой.
Ну, хоть что-то же должно освещать тусклый чердак с архивами? Пусть себе освещает.
А, может, он просто дурачок?
Тогда его даже как-то жалко…
Что ж…. При таких раскладах, я, так и быть, пожертвую ему какую-нибудь сотню тысяч на счет, – и пусть упендюривает куда подальше! А я даже буду слать ему открытки на Рождество…
– Аск, – уже собираюсь спускаться по скрипящей лестнице, когда он меня все же окликает.
– Да, Арнольд? – неужели дошло, что ему здесь не рады и лучше бы ему закопать этот, так внезапно свалившийся на мою голову с его подачи, топор войны?
– Поужинаем сегодня вечером? Я, ты, моя невеста Симона…
А, нет, черт, ни хера он не понимает!
И, – что, блядь? Невеста? Это он сейчас что – так намекает на то, что половину батиного плана уже успешно выполняет?
– Беременная? – сухо бросаю я.
– Почему? Нет, просто невеста. Мы с ней уже три года вместе, и, в общем, через месяц у нас свадьба. У тебя же тоже есть девушка, да? Вот бы и познакомились в тесном кругу. Ну, до того, как сойдется вся семья…
Семья? Это вот он сейчас о чем? О моем отце и моей матери?
Или он свою мамашу за наш обеденный стол посадить решил? И считает, что сейчас заживем мы все дружно одной большой интернациональной семьей?
У него вообще, – шкала наглости есть? По идее, она уже давно должна была зашкалить, а градусник – лопнуть! Потому что от моего терпения и человеколюбия уже давно остались одни осколки!
– Как получится, Арнольд, – я стараюсь ответить ему такой же невозмутимой улыбкой, но, кажется, больше получается нечто страшное и перекособоченное. – Созвонимся.
– Ок, – согласно кивает брат, как будто его только что в который раз завуалированно не послали на хер.
Мне кажется, или в последние несколько дней кто-то изменил мою реальность и я попал в дурдом?
Но. Из всех этих неадекватных мириться я готов только с Карамелькой!
К ней, собственно, и возвращаюсь.
Вернее, – конечно же, к письму, которое нужно сотряпать как можно быстрее!
Я и так с этим мексиканско-английским сериалом кучу времени отправил псу под хвост!
=41
– Лиза, – выдыхаю с каким-то даже для себя необъяснимым облегчением, заметив, как моя Карамелька деловито сидит за ноутбуком, погрызывая мой любимый карандаш.
С чего бы такая реакция?
Может, все оттого, что с самого утра сегодня весь мой привычный мир переворачивается вверх дном…
И я уже ни в чем не уверен
Наверное, подозревал, что не увижу Карамельки, когда вернусь
И, надо сказать, от этого почему – то где то в груди становится совсем непрятно, – вот как будто неведомая зверушка царапает там своими совсем не такими приятными, как у Карамельки, коготками
Даже останавливаюсь на какое-то время, прислонившись в двери.
Какая же она милая!
Сейчас, вот такая слегка растрепанная, но ей это просто удивительно идет в моем пиджаке который ей просто огромен с этим сосредоточенным выражением лица и грызущая кончик карандаша, от чего на нем наверняка останутся следы ее зубов, она как то совсем не вызывает во мне того сумасшедшего сексуального взрыва, который я чувствую с самой первой нашей встречи и до этой секунды.
Нет.
Странное чувство, – что-то вроде умиления и нежности, – вот что растекается у меня внутри, когда я смотрю на нее такую.
Хочется подхватить ее на руки.
И укутать в какойнибудь мягкий теплый и очень уютный плед, хоть и совсем не холодно.
И обхватить руками усадив к себе на колени.
Нет, блядь, с этим надо что– то делать!
А то мой мир реально переворачивается с головы на какую -то другую, причем, совершенно незнакомую и абсолютно сумасшедшую голову!
С каких это пор во мне завелось такое странное чувство по отношению к девчонке?
– Так, Аскольд, с этим потом будем разбираться, – мысленно бормочу сам себе, отгораживаясь от Карамельки вовремя принесенной Ниночкой чашкой кофе. – А то такими темпами весь мой бизнес улетит в канализационный люк!
– Ты свободна, – стараюсь даже не смотреть на Лизу, отправив переведенный ею ответ . – Завтра жду тебя здесь и в приличной для солидной организации одежде! Приличной, Лиза, – это когда глазам не хочется шариться под юбкой, а голый живот не прыгает наружу, соблазняя каждого встречного!
– Как скажешь, босс, – ничуть не смущаясь , мурлычем малявка, а меня, вопреки всему, это снова заводит. Да так не по-детски, что я готов сейчас уехать вместе с ней, – специально, чтобы такую одежду ей подобрать, которая не заставит меня дергаться каждый раз при чьей-то встрече с Карамелькой!
– Может, дождешься моего водителя? Через часик освободится!
Нет, самому везти девочонку домой – это уже совсем перебор!
Да и не факт, что на меня там не выльют чего-нибудь похлеще полироли!
Потому что отвечать за себя в ее присутствии становится все труднее и труднее!
Не говоря уже о том, когда это присутствие подразумевает замкнутое пространство и полное отсутствие свидетелей!
– Сама доберусь, спасибо, – от ее мурчания в животе раздается все усиливающийся набат. И зубы сводит от того, что на нее, такую, сейчас половина города будет пялиться.
– Как знаешь, – стискиваю челюсти, тренируя силу воли. Не хватало еще мне от важных дел отрываться ради того, чтобы возить тут всяких барышень по домам!
– Нина, – вызываю верную боевую секретаршу, как только дверь за Карамелькой захлопывается.
– Еще кофе? – Ниночка, как обычно, появляется в ту же секунду и улыбается так светло, что прямо душа радуется.
– Нет, – качаю головой, прикидывая, а не взять ли мне ее с собой в Англию? Боюсь, что близость и вредность Карамельки доведут меня до того, что думать я буду просто неспособен! Стояк двадцать четыре часа в сутки, – совсем не то, что способствует ясной голове!
Большего объяснять Ниночке не нужно, – все поняв мгновенно, она проворачивает ключ в двери и, подойдя ко мне ближе, опускается на колени.
– Да, – с облегчением выдыхаю я, когда мой уже совсем сдуревший от первманентного возбуждения, член, сжимают ее упругие губы, толкаясь в нее так, как будто сейчас начнется конец света.
– Нет, – разочарованно вздыхаю, когда понимаю, что ни хрена не выйдет.
Вот уже полчаса я долблюсь в глотку Ниночки с хлюпающими звуками, от которых уже начало закладывать уши. Она мужественно терпит, несмотря на то, что слезы, текущие из глаз, давно уже смыли весь ее безукоризненный макияж.
Но весь ее профессионализм и мастерство сводятся на нет лукавыми глазами Карамельки, которые так и стоят передо мной, глядя на меня с немым укором.
И – вот в чем я перед ней виноват, а?
В том, что она меня доводит до судорог от желания, а после сама же и динамит?
Да я, блядь, с ней вообще ничем не связан!
Но ее глаза перед соим лицом выглядят так, как будто бы у нас с Карамелькой – минимум трое детей и двадцать лет совсемстной жизни за плечами.
« Ты сволочь, Крушинин, – как будто говорят мне они. – Сволочь и изменщик!»
И – вот как мне теперь с этим жить?
Остается два варианта, – либо изнасиловать Карамельку, либо так и ходить с распертыми штанами!
И ни один из этих вариантов меня как-то вот ни разу не греет!
Какая же она все-таки зараза!
– Может, попробует по-другому? – Ниночка, бедняжка, еле способна пошевелить челюстями, но все равно готова стараться на благо босса.
Поставить ее на четвереться и трахать, представляя себе Лизины сладкие мячики?
Нет, это даже для такого прожженного бабника, как я – слишком!
– Не нужно, Нина. Спасибо. С меня премия, – выдыхаю осипшим голосом.
Этот стояк меня точно до психиатрии доведет!
– Прости, – она опускает глаза, и, поправив расстернутую юбку, неловко испаряется из кабинета.
Ну, – да. Такого с ней еще точно не бывало!
Как, впрочем, и со мной…
Зато, стоит за ней двери только закрыться, как онараспахивается снова.
– Крушинин, ты просто мерзавец! – ничего не слушая, ко мне тайфуном врывается Лика.
– Ты почему меня третий день игноришь? На звонки не отвечаешь, сообщения даже не читаешь, – и вообще – у нас же ресторан был на вчера забронирован! Важное мероприятие! А тебе – плевать! Знаешь, если ты что-то там себе напридумывал из-за того случая в туалете бара… То там ничего не было – это журналюги раздули всю эту историю! Ну, – неужели ты всерьез подумал, что я могла прямо в туалете зажиматься с каким-то сопляком!
Хм… По-хорошему, о Лике я вообще забыл. Напрочь.
Но она по-своему понимает мое молчание и вздернутую бровь, хотя на самом деле я просто пытаюсь вспомнить, когда это я успел пропустить ресторан, а про историю с зажиманиями вообще влышу впервые!
– Аск, – тут же меняя тактику, Лика обвивает своим телом мою грудь, становясь ласковой до медовой сладости.
А я смотрю на нее – такую идеальную, вот будто и не живая женщина, а вылепленная картинка, – все у нее, как нужно, – и размер чуть припухших, неизменно ярко-красных губ, и огромные синие глаза, и натуральный белый цвет волос, – даже локоны, между прочим, идеально-настоящие, не говоря уже о фигуре, – редчайший экземпляр, – модель, рекламирующая нижнее белье, – и при этом ни одного хирургического вмешательства, так щедро наделила ее природа, – и совсем не понимаю, что меня раньше в ней так притягивало.
Ну, – секс с ней классный, это – да, не отнимешь. Ну, картинка красивая.
Но сейчас мне почему-то видится маленький шрамик над виском у Карамельки, ее чуть непропорциональные губы, глаза неодинакового размера, – и я понимаю, что эта неидеальность заводит меня до сумасшедствия!
А это все…
Как-то слишклом скучно!
– Лииика, – стараяюсь отстраниться от этого обволакивающего меня тела так, чтоб не вышло слишком грубо и резко. – Ты же понимаешь, – пара мы с тобой только для прессы. А то, что у нас с тобой хороший секс еще ничего не означает…
Ну, да. Мы ведь давно с ней обо всем договорились!
Меня задолбали расспросами о паре. А еще больше задоблали навязывающиеся в эту самую пару красотки, ей – тоже нужна репутация занятой женщины, – причем, занятой человеком определенного статуса, чтобы продюсеры всякие не лезли под юбку, вымагая близости шантажом и запретами на съемки, – в общем, всем все понятно и удобно. Так чего вдруг?
– Аск, – увы, мягко она почему-то вдруг не понимает. А ведь Лика меня устраивала именно потому, что всегда была очень понятливой!
– Ты же знаешь, – ее руки уже поползли к моей ширинке. – Я только с тобой! А этот…хм…эпизод… Просто недоразумение!
– Лика… – тяжело выдыхаю, понимая что ее движения вызывают сейчас только ощущение как будто мне просто натирает одежда ! Давай не будем
– Ну ты что ! Из-за этой мелочи? Ты мне не веришь …
Лика распахивает глаза, из которых уже готов хлынуть на меня поток обиженных слез.
– Я просто занят.
Очень с трудом отдираю от себя ее идеально наманикюренные руки, недоумевая, почему я такой идиот и чего мне в жизни не хватает. Полироли, что ли? Или бесконечных отказов одной не очень ласковой особы? Я что, – в мазохисты за последние дня записался?
Но поделать с собой ничего не могу. Мне просто скучно. Скучно даже на нее смотреть, не говоря уже о том, чтобы перейти к каким– то действиям!
Зараза все-таки Карамелька!
Вообще непонятно, что за пару дней из меня вместо нормального мужика сделала!
– Прости, Лика, – в следующий раз, – стараюсь удачно увернуться от уже начинающейся, судя по задрожавшим губам, слезной истерики. – Сейчас мне срочно нужно уехать!
– Аск! – вот ненавижу! Ненавижу эти заламывания рук с видом такого несчастья, как будто ей только что сказали, что планета погибает от неизвестного вируса и ничего уже не спасет ни ее, ни ее семью! – Я же не предъявляю тебе никаких претензий! Никогда! Думаешь, я не знаю о твоих похождениях?
О, начинается стадия обвинений, упреков и развода на жалость! Нет, пожалуй я предпочел бы хорошую оплеуху, чем все эти драмы и сопли, вот честное слово! Так что Карамелька все-таки в чем то даже и выигрывает в моих глазах !
Но, кажется, мне срочно нужна фирменная реанимация от Юрки! С его ночниками, пьяным угаром и хорошим съемом до утра, – без всяких разговоров и сплошного стресса, который женщины, кажется, способны устраивать каждую минуту и даже без поводов!
– Лииика, – нажав на шею, запрокидываю ее голову так, чтобы ее глаза максимально приблизились к моим. – Кажется, я ничего тебе не обещал, правда?
Она только кивает, прикусов губу, но водопад в глазах только еще больше набирается.
– Вот и давай тогда не будем. Я же предупреждал, – первая попытка мозговыноса, – и мы расходимся дальше, чем может друг ждруга увидеть! Или ты забыла?
– Что? – Лика вздрагивает под моими руками так, как будто только что я отвесил ей неслабую такую оплеуху.
Вздергиваю бровь, совершенно не понимая, – откуда эта новая трагичность в ее скривленных губах? Нормальная же была договоренность! Я и завел себе Лику именно потому, что главным условием было не предъявлять претензий и не портить нервы!
– Это было полгода назад, – убитым голосом сообщает мне Лика то, что мне и без нее прекрасно известно. – Я думала, за это время все изменилось!
– С чего бы? – нет, то, что творится в женской голове – это вообще полное убийство всех мозговых рецепторов! – Лика, ты что думаешь, – если я заключаю договор на каких-либо условиях, то эти условия вдруг от срока его заключения начинают меняться, да? Тогда, скажи мне на милость – на хрен мне такие договора?
– Прости, – ну вот, теперь она цепляется пальцами за мою рубашку, таки начиная ее поливать своим водопадом. – Просто… За это время ты стал для меня намного большим, чем просто договоренность для вида отношений
– И для хорошего секса, Лика. Без проблем и истерик, – напоминаю я, чувствуя, что основное условие нашего контракта, кажется, уже начинает отпадать за ненадобностью.
– Я ведь тебя люблю, – даже губы у нее белеют. – По-настоящему!
Блядь! Когда я успел вляпаться в єто дерьмо и не заметить? Нормальная же была девчонка!
– Боюсь, в таком случае наш договор придется аннулировать, – картинно вздыхаю, закатывая глаза. – Я же предупреждал, – вся эта хрень меня не интересует! Так что – отправляйся-ка ты разбираться со своими чувствами, пока они еще не успели разрушить твой мозг, а я вернусь к своим делам.
– Но Аск! – о, вот уже и душераздирающие нотки – предвестники истерики. А так же все хорошо начиналось когда-то!
– Нет, Лика. Наш контракт чувств не предполагал. Избавь меня, пожалуйста, от всей этой бабьей хрени.
– Но… – она закрывает лицо ладонями и начинает под ними содрогаться.
– Все, мне пора, – рефлекторно целую ее в макушку. – Нина сделает тебе кофе или чего-нибудь покрепче.
– И ты… Уйдешь от меня вот так? – и снова вся скорбь мира в этих глазах!
– Лика, чтобы уйти, нужно прийти. А мы с тобой ни до чего не доходили, – вздыхаю, но, понимая, что продолжать эту беседу дальше – просто бесполезно, высказьзываю за дверь.
– Сделай с ней что-нибудь, – шепчу одними губами Ниночке, вылетая от всего этого подальше.
Радует, что в моей вселенной остается хотя бы одна адекватная женщина, – Ниночка, как всегда, понимающе кивает и поднимает большой палец вверх.
Очень надеюсь, что и Юрка остался нормальным в этой пошатнувшейся до уровня бредового комикса реальности!
– Ты где? – набираю друга, готовый на самом деле ко всему, что угодно.
Потому что не факт, что я не прав, – возможно там, в большом мире за пределами моей корпорации всех остальных реально скосил какой-то психический вирус? По крайней мере, мой отец этому – очень реальное свидетельство!
– Решаю вопросы вселенского масштаба, как и обычно в это время суток, – усмехается мне в трубку голос Юрки. – Но, если у тебя есть вопросы поглобальнее, – типа затащится в какое-нибудь заведение и погульбанить, – то я, как всегда, – к твоим услугам.
Уфффф! Ну, хоть что-то не меняется в єтом сумасшедшем мире!
Однозначно есть поглобальнее, заявляю я. – Бронируй столик. В вип-зоне. И приват.
Хотя, – нет, сегодня мне, чтобы мозги наконец прояснились, нужна не одна девочка-танцулька.
Минимум – три. Так, чтобы весь бред из меня высосать, которого я за последние часы нахватался!
Ты меня обижаешь, хмыкает в трубку Юрка. – У меня все всегда забронировано!
Ну, – тем лучше. Я отключаюсь, радуясь тому, что очень скоро смегу спустить пар. И,, кроме всего прочего, может, мы с другом на свежую после нескольких бутылочек виски, голову, сумеем что-нибудь придумать? По поводу свалившегося на голову братика, естественно!
=42
Нет, в принципе, – не упади он мне на голову с такими предъявами,я, может, – да что там, – скорее всего, – взял бы его сейчас с собой! А так…
Ну, и голова от Карамельки проветрится, – надеюсь, Юрка со своим здравым смыслом и опытом быстро заставит эту дурь улетучится из меня!
Так что совсем скоро я стану тем же, кем и привык быть!
Совсем уже скоро….
–Лиза? – я превращаюсь в соляной столб, – и, надо сказать, – очень есть отчего!
Вмес то того, чтобы ехать сейчас к себе домой с благодарностью к самому доброму и щедрому боссу на свете, который отпустил ее практически в разгар рабочего дня, эта… даже слов не подберу, кто, – спокойненько сидит себе в кафешке внизу, и…
И, улыбаясь, воркует о чем-то с этим появившимся вдруг недомерком!
А вот со мной она так не ворковала!
Ни разу!
Вот же…. Карамелька, мать вашу!
– Вкусный десерт? – обходя Карамельку сзади, опускаю ее лежащую на блюдце ложку в какую-то вязкую белую хрень с фруктами, которой решил угостить малышку мой недоумок-братец. И в кого он только такой? Даже до того, чем грамотно девчонку споить, мозги у него не доходят! Англичанин, мать его!
– Очень, – в отличие от тех сладеньких взглядом, которыми только что одаривала моего братца, на меня Карамелька сверкает молниями. И вот чем, интересно, он, в отличие от меня, уже успел ей так угодить, а?
– А, по-моему, –жуткая дрянь, – сверлю новоявленного братца взглядом, катая во рту эту гадость.
Должна быть какая-то грань охренения, нет? Мало ему, что в бизнес лапы пытается запустить, еще и Карамельку мою здесь окучивает? Да еще где? Прямо на моей территории! Это уже совсем запредельно!
– А вот Лизочке нравится, – нет, похоже, у таких, как он, – ни граней, ни инстинктов самосохранения. В принципе нет. Ну, да, – кто бы в здравом уме так губу раскатал, а? И, главное, со все тем же сиянием неизменной улыбочки!
– Лизочке, значит, – не знаю, отчего вдруг вокруг все с красноватым каким-то налетом? Рябь, что ли, какая на солнце? Или это я уже немного начинаю солнечные зайчики ловить от его неестественной белизны?
Как не понимаю даже и того, когда это мой кулак успевает впечататься в эту самую белизну.
Непроизвольно как-то.
Сам по себе.
– Упс, – только и выдыхаю, глядя на то, как этот отнюдь не Шварценнеггер опрокидывается на пол вместе со стулом.
Лизочка она ему, видите ли!
– Елизаветте Игоревне, ты хотел сказать, – рявкаю, второй рукой подхватывая Карамельку вместе со стулом. – А ты, между прочим, должна сейчас что делать? Правильно, Карамелька, – разбирать свой гарберобчик на предмет приличной одежды. Но, как я вижу, справиться с этой простой задачей ты оказалас ь неспособна. Придется, значит, разгребать твои лоскуточки мне!
И я бы разгреб! На еще более мелкие лоскуточки! Но сейчас мне гораздо больше хочется крови!
– Пусти! – пищит Карамелька, смешно пытаясь отбиваться от меня своими миниатюрными кулачками.
– Даже не думай, – стряхнув ее со стула, в который она попыталась ввинтиться ножками, тупо забрасываю Карамельку на плечо.
Нет, – ну а что еще делать с такими нерадивыми работниками? Если они с первого раза не понимают данного им задания?
Она продолжает брыкаться, но мне уже – по хрен весь этот дым. Как и то, что вокруг несчастного Арнольдика собрался чуть ли не весь персонал моей небольшой кафешки. Охренеть просто – еще и возиться с оккупантами? Да в шею их гнать надо! Не забыв предварительно вытереть ноги о слишком яркий улыбчивый блик! Какого вообще хрена я с самого начала с ним не поздоровался на должном уровне? Вот, – один – единственный прокол, и он тут же решил начать заграбастывать и окучивать мою территорию все дальше и наглее!
– Пепестань брыкаться, Карамелька, – рычу, обхватывая ее бедра одной рукой. – Добренький шеф, каким ты меня знала раньше, – закончился!
Она обиженно сопит, когда я забрасываю ее на сиденье машины, – но сама виновата! Она что думает, – у меня терпения через край?
