Текст книги "Конечно, беременна! (СИ)"

Автор книги: Кира Шарм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Тупо хлопаю глазами, пока тонкое платье, струясь, падает к ногам Алины. Легко его переступив, она подходит ко мне, прижимая обнаженным телом.

– Это будет самый замечательный ужин! – шепчет, зачем-то присасываясь губами к моей шее.

=64

Но для меня сейчас ближе убеждение в том, что она – вампирша, чем мысль о том, что я с ней пересплю! Это же – нереально просто!

– Можешь поужинать с Юркой, если хочешь, – бормочу, аккуратно оттискивая ее за запястья от своей груди.

Она что-то еще кричит мне вслед, но я уже, ничего не слыша, спускаюсь вниз. К себе. В номер. Почему-то пошатываясь. И уши как-то заложило. И способность дышать – так и не вернулась.

Где она? С кем? И… Стоит ли ее искать, если в этот раз она сама, сознательно сделала свой выбор, не просто отказав мне, а выбрав кого-то другого?

Возвращаюсь к себе, теряясь между выбором, – провести эту ночь с бутылкой виски, или собрать вещи и свалить отсюда на хрен прямо сейчас?

Открываю бар, вливая в себя в один глоток смешную гномью бутылочку. Блядь, – откуда эта тупая боль, сжимающая виски? И туман, блядь, совершенно белый, перед глазами?

– Потерял я тебя, – шепчу, медленно оседая на корточки, прислонившись в стене. Гребанная сделка! Долбанный отец со своими блядскими условиями! – уже не в силах сдерживаться, луплю со всей души кулаком по стене. – Блядь!

– Ммммммм, – кажется, у меня начались от гула в ушах галлюцинации, – мне уже чудится нежный женский стон из-под моего одеяла.

Хотя… Кажется, эта Алина, – еще та прохиндейка! По крайней мере, ушлости этой девицы уж точно хватит на то, чтобы и в постель ко мне залезть! Ключ всегда достать можно, какой бы ресектабельной ни была гостиница, а как долго я плелся сюда с крыши, я даже сказать не могу!

– Убирайся! – рявкаю, рывком отбрасывая одеяло. Блядь, – таких сучек мне уже на всю жизнь хватило! Так, что комом в горле уже сидят! Юрка не наигрался еще, притащил ее сюда, – так пусть сам и наслаждается! А с меня уже хватит! Я уже другое нашел… Чувство… Его на трах, даже самый лучший, не променяешь!

=65

– Лиза? – и замираю, охренев от вида обнаженного и самого желанного в мире тела, да еще в моей постели! Кажется, даже с открытым ртом!

– Мммммммм, – сладко подстверждает моя Карамелька, махнув руками в попытке вернуть на место одеяло.

О, боги! Не может, этого просто не может быть!

– Сладкая моя, – шепчу, в один миг сбрасывая на хрен одежду. Такого сюрприза даже я не ожидал!

Наверное, надо было быть нежным.

Я так и собирался, – но, стоило мне, проведя языком по ее губам, распахнуть их и проникнуть внутрь, ощутив ее стон и дрожь во всем теле, – как я будто сошел с ума.

Лихорадочно заскользил руками по податливому, отзывающемуся дрожью телу, сдимая нежные перламутрово-розовые соски, дурея от ее судорожных всхлипываний.

Спустился поцелуями по шее, прикусывая тонкую кожу, – разворачивая, усаживая на себе, уже ни хрена не соображая от ее обнаженности, от жара ее одуренно ароматного тела, сводящего меня с ума слишком, слишком долго, чтобы смог сдерживаться…

Будто прострелило всего, когда втянул в себя жадно ее сосок, пробираясь рукой по нежной коже головокружительных ножек.

– Аскольд, – выдохнула Карамелька, обхватив меня руками, – и все. Меня сорвало окончательно и бесповоротно!

Пальцами вдалбливаясь в горячее лоно, кусал сосок, вжимал ягодицы, – сумасшедшее жадно, так, как будто этот раз у меня – первый в жизни. Сам рычал, – и был не в силах оторваться, отодвинуться от ее тела хотя бы на миллиметр, сжимая все крепче, прижимая к себе так, что горела кожа.

Ее стоны сводили с ума, а когда Карамелька сама потянулась, обхватив меня за шею и прикусив мочку уха, – уже дошел до пика.

– Прости, – захрипел, резко насаживая ее на себя. – Нежно будет потом… Сейчас не могу… Не смогу больше ждать…

Ее тело откликнулось волной, в которой она прогнулась, распахиваясь для меня еще сильнее. Глаза распахнулись, – будто поражаясь, сводя меня с ума.

– Аск, – Карамелька застонала мне в ухо, сжав ногами мне спину. А я до конца не мог поверить, что все это на самом деле происходит со мной, а не очередной сон, которые мне стали сниться слишком часто…

Как одуревший, вдалбливался в нее, ловя каждый стон, стараясь притормозить, быть ласковей, – и понимая, что ни хрена не получается. Она, такая узкая, такая горячая внутри, так невыносимо желанна, что я только сильнее увеличивал напор, заводясь все больше и больше от влажных хлипов под моим членом.

Но жадные стоны Карамельки, ее руки на моей спине, впивающиеся ногтями с каждым глубоким толчком, говорили о том, что она совсем не против. Неужели тоже – настолько изголодалась, настолько этого хотела? Ну, раз даже решила пропустить этап романтического ужина, то, наверно, да….

Оргазм взорвал нас одноверменно, – до слепоты перед глазами, – один вязкий туман и сумасшедшие судороги наших сплетенных тел.

– Счастье мое, – нежно шепчу, как только способность говорить вернулась.

Провожу рукой по ее спине, обхватывая ягодицы, – и чувствую, как бешенная эрекция возвращается снова, прямо в ней, когда ее тело откликается волной новой дрожи от этого прикосновения.

– Сейчас все будет по-другому, – шепчу, аккуратно подхватывая ее под ягодицы и укладывая спиной на постель.

Она всхлипыет, когда я , предельно медленно вывожу из нее до боли запульстровавший член и снова смотрит на меня этими безумно распахнутыми шглазами. Секс. Чистый секс в его первозданном виде. Кажется, до этого я и не знал, что это вообще такое!

– С ума меня сводишь, – шепчу, набрасываясь на ее губы.

Обжигающе-сладкие губки Карамельки тут же всасывают в себя мой язык, еще и поигрывая, трется кончиком язычка о мое небо. О. Бой. Бог! Как тут сдержаться и снова не накинуться на нее?!

Но я держусь.

Запрокидываю ее голову, отстраняясь и начинаю медленно скользить по горячей коже шеи.

=66

Наверное, я всю жизнь буду помнить именно эти мгновения.

Запрокинутая голова Лизы и ее сумасшедший взгляд, полный такой нежности и страсти, такого жгучего желания, подогретого, напитанного уже полученным первым, жадным, быстрым оргазмом, горящие глаза и стоны, срывающиеся из припухших, покрасневших до цвета темного вина, губ… Все это сводит с ума, наполняя дрожанием каждую клетку, заставляя член так болезненно дергаться, как никогда еще в моей жизни.

Это ураган, ценами, полнейшее безумие.

И ее руки, обвивающие мою шею, тихий шепот, в котором мольба « еще»…

Жадно сжимал ее острые, потемневшие, набухшие соски, всей кожей, до одурения впитывая каждый новый стон, каждый судорожный выдох, пронзающий меня до озноба, до гула во всем теле.

Впервые думал не о себе, – мне хотелось заласкать, зацеловать, наполнить страстью каждую клеточку ее кожи, чтобы она налилась желанием так же, как и ее глаза.

Скользил руками вниз, к животу, жалея о том, что их у меня, – всего две, и я не могу с ней быть во всех местах одновременно.

– Да, – голос Карамельки, моей сладкой, страстной, такой чувственной девочки, перешел на сипение.

–Да, – бедра под моими руками дернулись вперед и вверх, открывая мне ее естество, – такое же перламетрово-розовое, нежное, как и соски, – такое же влажное и горячее, как ее губы.

Наверняка она там тоже такая же сладкая, – от этой мысли меня по позвоночнику пронзила новая судорога бешенного желания, прямо-таки лихорадочного голода до всего в ней, до каждого миллиметра ее тела.

– Какая ты… Безумная, – прохрипел, скользя пальзами вниз, по ее налитому, пульсирующему под моими пальцами клитору, еще сильнее поддашемуся мне навстречу. – Ты просто ураган, Лиза, – уже стону, пригалая все свои силы к тому, чтобы сдерживаться, чтоб не наброситься и не ворваться в нее снова – так же дико, как в первый раз.

Она дрожит под моими пальцами, а я сжимаю двумя ее клитор, третим выписывая на нем какие-то безумные узоры.

– Да, – стонет, закатывая глаза, – и снова дергается вверх, мне навстречу.

Такая влажная, такая горячая, – нет, я ошибся, когда считал ее вулканом, – то, что происходит сейчас внутри, – это гораздо больше, это вообще Апокалипсис какой-то страсти!

С глухим стоном попыталась сжать ноги, – но я уже не дал, наваливашись над ней, распахивая их еще шире, прижимая бедрами. Медленно ввел в нее сразу два пальца, – и она выгнулась на постели под моими руками, выплескивая приглушенный крик.

– Да, маленькая, да, моя сладкая, – шепчу, как обезумевший, стараясь двигаться пальцами внутри нее как можно медленнее, как можно плавне, хотя внутри уже все взрывается на хрен. – Ты будешь кричать сегодня. Громко. До хрипоты…

Теперь я весь превратился в рычащую, дымящуюся и напряженно, бешено гудящую ракету, уже почти теряя весь контроль над собой, не замечая, как начинаю прикусывать ее соски, ее шею, ее губы, двигаясь внутри нее пальцами по-прежнему плавно…

– Хочу тебя, хочу до безумия, – сводит меня с ума срывающийся голос Карамельки, но я, не отступая от своего решения продлить все, что между нами происходит, только начинаю плавно двигать головкой, слегка входя в нее и тут же высказывая под судорожные вздохи уже нас обоих, чувствуя, как наши оба тела, слившись в одну безумную, бесконечную страсть, вздрагивают и дергаются с каждым разом все сильнее, все больше распаллясь.

Перед глазами уже сверкают искры вместе с молниями, когда наконец протискиваюсь в ее податливое, разгоряченное, такое влажное и одновременно такое узкое тело на всю длину.

Но это – ничто по сравнению с тем, как ее моментально подбрасывает на постели, а пальцы впиваются в простыни так, что, кажется, разорвут их сейчас на хрен на мелкие лоскутки!

Блядь, – вот никогда не думал, что можно кончать не только от собственного наслаждения, а и от того, как извивается подо мной партнерша, что простреливать все тело вместе с мозгом будет ее такая жгучая, такая безумно-ураганная реакция…

– Карамелька моя, – хриплю, вжимая в себя ее сумасшедшее тело, впиваясь в губы и одновременно толкаясь в нее на всю длину, на полную мощность.

– Не останавливайся, – стонет она мне в рот, и от этого меня уже срывает на хрен окончательно.

Все планки, вся моя воля просто перегорают, – и я уже, с бешенной пеленой фейерверков перед глазами начинаю долбиться в нее, наращивая темп.

Наши крики сплетаются настолько, что уже не различить, где мои, а где – ее.

Ее ногти, вонзаясь в меня, распаляют все сильнее, заставляя двигаться еще более жадно, требовательно, беспощадно, – как будто я и сам сейчас готов разорвать саму Карамельку на мелкие лоскутки и себя вместе с ней.

И, кажется, я таки разрываюст на миллиард оскольков, когда она начинает меня сжимать так судорожно, так жадно, перемежая эти спазмы с такими одурительныи криками, от которых я готов оглохнуть навсегда, так, чтобы именно они были последним, что я запоню из звуков в этой жизни. Да, что там, – в этот момент я готов даже сдохнуть, – потому что этот кайф, это наслаждение просто несовестио с жизнью! Это и есть рай, если он, блядь, существует на самом деле!

Дергаю на себя, подхватив под ягодицы так, что, наверное, остануться синяки, – чувствую, что ее спазмы такие мощные, что просто выталкивают меня из Лизы, – но уж этого я точно не могу позволить!

И уже ничего не соображаю, понимая, что ее накрывает по новой.

Начинаю кончать так судорожно, как не кончал никогда в своей жизни!

Под оглушительные крики Карамельки и не менее громкий угрожающий рокот кровати под нами, которую мы, кажется, тоже заразили своей страстью и превратили в самую настоящю ракету!

Мы просто отрубаемся, – у меня перед глазами пелена, а тело Лизы совсем обмякло. Если бы не легкое дрожание, которое я чувствую под собой и невразумительные всхлипывания, подумал бы, что ее вырубило окончательно.

Даже рассмотреть ее лица не могу, – но мне хватает того, что чувствую под собой всей кожей, всем телом. Блядь, да эта девчонка даже после того, как я взял ее дважды подрят, стала еще сексуальнее! И теперь мне хочется ее еще сильнее!

Я еще не пришел в себя, еще ни слова выговорить, ни пошевелиться не могу, а вот уже моя ракета очень даже успевает реагировать на отходящую послеоргазменную Карамельку.

Яйца как будто кто-то сжал ледяной хваткой, – и вот член уже снова начинает требоватьельно дергаться, вопя мне о том, что он дорвался до места, в котором хочет провести весь свой остаток жизни.

И я, в принципе, совсем не против, – но, блядь, кажется, она из меня таки сделала сексуального маньяка!

Где это видано, чтобы секс не утолял жажду, а только распалял?

Я, между прочим, живой человек, и вообще даже на малейшее движение сейчас не способен! А Карамельку этот напор вообще убьет! – пытаюсь вразумить это восстание похоти, но оно ни хрена меня не слушает, дергаясь еще сильнее, – вот прямо до прострела позвоночника.

– Ты, – смерть моя, Карамелька, – шепчу, повалившись рядом с ней на бок и прижимая к себе живот, пока пальцы как-то сами по себе начинают ползти к ее клитору.

Ее тихий стон подсказывает, что она пока – все же живая, но надолго ли, если член уже настроился на марафон?

Блядь, – вот теперь, кажется, он перетянул одеяло на себя и мозги теперь окончательно выключились, подчиняясь именно этой бешенной эрекции!

Карамелька – она точно не человек, а просто ходячий наркотик! От которого теперь, уже дорвавшись, я точно стану еще более безумным, чем пока просто хотел ее! Надо провести ей какой-нибудь тест ДНК или крови! С ней – точно что-то не в порядке!

Но я сдерживаюсь.

До крови прикусываю щеку изнутри, чтобы заставить себя не тронуть сейчас обмякшее и полубесчувственное тело. Все-таки нужно дать малышке передышку, иначе выражение « затрахал насмерть» станет для нас совсем не фигуральным! Блядь, кто бы знал, чего мне это стоит! Даже руки вот трястись начали, когда оторвал их от сладеньких карамелькиных складочек! Может, придется разыскать какую-нибудь убойную дозу снотворного? Хотя мне почему-то кажется, что и во сне я буду видеть и хотеть ее до одури, – и не факт, что не возьу ее, лежащую рядом со мной, даже ничего не соображая!

По-хорошему, нужно бы отвернуться от нее, чтобы член, как компас, потерял свое направление, – может, поможет, а? И отодвинуться подальше, чтобы не чувствовать ее кожи. В идеале, – в другой номер, чтобы жара, исходящеко от Карамельки и ее дыхания – тоже не слышать! А еще лучше – через ледяной душ по дороге! Но кто бы, блядь, заставил меня это сделать? Кажется, нет на свете такой силы!

Вызываю перед мысленным взором документы по сегоднящней предполагаемой сделке с Джеймсом. Цифры, расчеты, сметы, новая линия призводства, установки, оборудование, – все начинает прыгать перед глазами. И, кажется, действует, – по крайней мере, я уже не чувствую в себе трясучки сексуального маньяка, который готов безостановочно брать свою несчастную и бесчувственную жертву!

Не чувствую… Не чувствую… Не чувствую… До тех пор, пока маленькие пальчики с вырвавшимся почти мне на ухо всхлипом не сжимаются на моем, так и не успокоившемся члене!

– Что ты творишь, – шумно и тяжело выдыхаю, дергая ее на себя.

– Я же теперь не смогу остановиться…

– Ммммм, – ее распахнувшиеся глаза сейчас горят так, что я больше не сомневаюсь, – она – точно ведьма! И магия ее – секс в чисто виде!

– И не надо, – шепчет Карамелька, обдавая меня жаром своего дыхания.

Бескомпромиссно усаживается мне на бедра и, прикрыв глаза, с легким стоном прижимает мои руки к своей налитой и уже с заострившиися до полной боевой готовности сосками, груди. – Мммм… Да… Вот так, – и я дурею, сжимая ее соски, чуть придавливая их ногтями, когда самая желанная в мире женщина, постанывая, как от кайфа, треться о мой взбыбившийся член. Твою мать, Карамелька! Кажется, маньяки наши внутренние таки нашли друг друга! И, наверное, почуяли свое родство с первой встречи!

– Совсе с ума меня сводишь, – схватив за шею, дергаю Карамельку на себя. Прижимаю к груди так, как будто собираюсь срастись с ней ребрами, тут же вонзая пальцы в уже подрагивающую от предвкушения влажную разгоряченную плоть.

– Что? Я сделала больно? – видимо, не почувствовал, слишком увлекся, совсем потерял башню, – но Карамелькины руки вдруг начали отталкивать еня. – Что не так, Лиза?

Она подниает на меня лицо, – и меня насквозь прошибает льдом.

В ее глазах ужас. Реально. Самый настоящий.

Нет. Даже не так. УЖАС!

– Лиза? Что?! – блядь, неужели я сделал малышке настолько больно?

Ну, да, член у меня совсе не маленьких размеров, но она же не возущалась! Ей же все нравилось! И вот сейчас – сама же потянулась за новой порцией! Блядь, – может, я ей там таки что-то повредил, а мы оба не заметили этого в порыве страсти, которая нас накрыла с головой?

– Аскольд? – блядь, да что ж такое? В ее голосе ужаса еще больше, че в глазах! Так, что меня уже начинает дергать не по-детски!

– Лиза!? Говори, – что?!

– Я… Я как здесь оказалась? Я не должна быть здесь!

– Чччччто? – вот уже я ни хрена не понимаю!

– Я ошиблась номером, о, Боже! – и, в явной панике, срывается с моих бедер, укутываясь в простынь, – и вылетает из номера просто пулей, гроко хлопнув дверью.

Быстрее, че я могу хоть что-нибудь сообразить…

Что? – до меня медленно, очень медленно начинает доходить смысл ее слов. Вернее, буквы, которые она произнесла, складываться в слова со смыслом.

– Что? – ору, подкидываясь на постели, как обезумевший.

Ошиблась номером?

Это, блядь, – как?

Это она, получается, вот все это… С кем-то други в мозгах своих вытворяла? Не соображала, что со мной?

=67

Блядь, все это начинает меня уже добивать! Она же не была пьяна! Да и когда, где бы она успела?

Нажраться до такой степени, что перепутать партнера в постели с кем-нибудь другим?

Ни хрена уже не понимаю, – может, она таки наркоманка, и ее расширенные зрачки кричали совсем не о страсти?

Или…

Блядь, единственный, похоже, с кем она могла меня перепутать в темноте – это, блядь, мой братец Арнольд!

И номера у нас по соседству!

Или – все же наркоманка?

Я, блядь, знаю еще как минимум два номера, где ее могли ждать этой ночью! И наверняка ждали! А, может, она собиралась провести горячую ночь у себя, только вот ждала там кого-то другого!

Блядь, Карамелька! – лупанув кулаком со всего размаху по стене, мечусь к двери ее номера.

– Открой дверь! – молочу кулаками, но ответом мне служит только тишина.

Бессмысленно прождав с полчаса, понимаю, что ответа так и не будет.

Так, блядь, со мной еще никто не поступал!

Это же, блядь, – насквозь огнем выжечь самое сердце!

=68

Лиза.

Утро было совсем, вот совершенно – недобрым.

Голова раскалывалась так, как будто ее со всех сторон зажали в тиски.

Благо, за окном тоже было довольно хмуро, – но даже этот блеклый свет так лупил по глазам, как будто к самым зрачкам поднесли спичку.

Черт!

Схватилась за голову, чувствуя, как невыносимо ломит все тело. Лучше бы я его совсем не чувствовала, вот– честное слово!

Пытаюсь вспомнить, что вчера было, – но натыкаюсь на какую-то прям непробиваемую стену в собственной памяти.

Переговоры… Да, все прошло, как мне кажется – успешно… Аскольд, на которого я смотрела теперь уже совсем очрованными глазами, Юрка, друг этот его развратный, появившийся из ниоткуда, или, вернее, – как черт из табакерки, Алина…

Таааак…. Алина, уводящая меня к стойке, какие-то бесконечные коктейли разноцветные, всяко-разные… А дальше… Полный дурман и помутнение рассудка! Кажется, подруга шипела мне в ухо, что я сейчас всю сделку и репутацию Аскольду своим видом и состоянием испорчу.

А дальше… Помню ее руку, вцепившуюся мне в локоть и раскачивающиеся перед глазами стены коридора…

Черт!

Аскольд же вчера меня ждал! Там, на крыше! У нас же должен был быть романтический ужин!

До крови закусываю губы, чувствуя, как вытупают слезы на глазах! Как же так? Он только стал таким… Таким настоящим, без всего этого исключительно сексуального налета, я даже упела поверить в то, что у нас что-нибудь получится… Очень светлое, и…

И так бездарно упустить этот шанс!

Стоп!

Вот же черт, – я ведь ничего, никогда после шампанского не помню, даже если была хоть маленькая капелька! Ну, а в том, что в коктейлях было шампанское я уже даже не сомневаюсь, – ну, не наркотики же, в самом деле!

А, значит, я могла чудить! Да еще как!

О, Боже! Боже-Боже-Боже! Пожалуйста! Пусть окажется, что я не поперлась после всего этого на ужин с Аскольдом! Потому что даже не представляю, что я там могла наговорить или устроить! Да что угодно!

Разбитость и желание уползти под одеяло с головой и провести так ближайшие полгода снимает тут же, в один миг, как рукой. Как бы мне не хотелось спрятаться сейчас от всего мира, – а нужно выйти и пойти выяснять, что же вчера такого было!

Одно только осталось неизменным, – мое влечение, – бешенное, просто какое-то запредельно безумное к своему боссу! Всю ночь мне снились такие сцены секса с ним, что даже сейчас краска заливает лицо! А из пересохшего горла непроизвольно вылетает стон, – да… Во сне было так горячо и так безумно феерично, как наяву, конечно, не бывает… Кажется, от одного этого сна я извивалась в оргазме, и даже не раз….

Невероятным усилием воли заталкиваю себя под ледяную воду.

Сверившиь с зеркалом, понимаю, что она все равно не помогла, – видок еще тот! Смотреть страшно!

Темные круги под глазами, припухшие веки и почему-то опухшие соски вместе с губами. Я что – так увлеклась сном, что сама себя трогала, сжимала? Да еще и кусала губы? Н-да….

Решив разбавить свой внешний вид своим самым ярким и красивым платьем, – ярко-красным, до колена, и полностью облегающим мою фигуру, вот как перчатка, попытавшись закрасить лицо тоналкой и чуток перемудрив со стрелками и удлиняющей тушью, все же робко, втянув голову в плечи, просачиваюь из своего номера. Наверное, самым лучшим сейчас будет разыскать Алину, – а уж она мне все подробно расскажет! Не могла же она меня бросить! Так что – ей-то уж наверняка все известно!

Ну, а уже потом, по результатам этого разговора, буду решать, что делать дальше.

Срочно уезжать отсюда и больше никогда не показываться Аскольду на глаза или вообще сделать объявление о том, что я принимаю психотропные, которые на меня иногда вот так вот действуют непредсказуемо. Мало ли, может, я в зале, перед всем обществом начудила и теперь из-за меня сделка Аскольда может оказатья под угрозой!

Черт!

Беда в том, что я ведь понятия не имею, в каком номере остановилась Алина!

Осторожно пробираюсь в зал, где вчера проходил прием.

Он, к удивлению, снова полон людей, – ах, да, ведь сегодня завершающая часть переговоров, на которой митер Джеймс будет еще раз беседовать с теми, чьими предложениями он вчера заинтереовался! И мы с Аскольдом в этом списке! Да! Но ведь не может быть, чтобы уже было так поздно…

Может, – понимаю, с ужасом вглядываясь в огромные старинные часы в зале. Господи, да ведь уже два часа! Как раз начало!

Как же это я могла так надолго отключитья?

И, – главное, – почему Акольд меня не разбудил?

Эх, наверняка что-то я все-таки вчера начудила, раз он за мной не пришел!

Взгляд наконец выхватывает фигуру Аскольда, одиноко стоящего у окна и задумчиво попивающего виски.

Что-то явно не так, – он совсем не похож на себя, обычного и уже привычного.

Аск, что бы ни лучилось, всегда брызжет весельем, – нет, скорее, все-таки каким-то поразительным задором, – причем, даже когда все идет не так, даже когда злится, – задор его становится тоже злым, но всегда – вот просто бешенная, неуемная энергия.

Но сейчас… Он будто изваяние, смотрящее сквозь всех и ничем не интересующееся. Смотрит в окно, скупо иногда отвлекаясь, чтобы кивнуть кому-то и медленно попивает свой виски… И глаза такие… Пустые совсем.

Неужели? – я прижимаю руку ко рту, чуть не вскрикивая. Неужели митер Джеймс все же отказал, не принял нашего проекта?

О, нет! Нет-нет-нет! Это же такой удар для Крушинина! Да он же с ума сойдет!

Но… Вот тут как раз все сходится, – и его странный, отрешенный вид, как будто он за ночь вдруг стал совсем другим человеком, и то, что даже не попытался меня разбудить.

На фоне всеобщего оживления Аскольд выглядит совсем печально, и у меня так сильно сжимается сердце, что становитя совсем трудно дышать. Черт! Ну – ведь не заслужил он такого! На ровном месте потерять собственное любимое дело!

Решительно протискиваюсь сквозь толпу, уже ни на кого не глядя. Юрки, друга его, что-то вот как-то не видно, – и, в конце концов, должен его же кто-то поддержать, быть сейчас рядом!

Хотя нет… Смотрю, его все же поддерживают.

Рядом появляется Алина, протягивая ему новый стакан, наполненный до краев.

Так себе поддержка, конечно. Но, – не могу не признать, – иногда все-таки эта анастезия срабатывает лучше всех остальных…

Заметив меня, Алинка делает какие-то страшные знаки глазами, – но я в упор их не понимаю. В конце концов, если она намекает на что-то, что я умудрилась учудить в бессознательном состоянии, то это сейчас – далеко не самая важная и насущная проблема!

Но Алинка что-то говорит Аскольду и направляется ко мне, решительно и даже как-то слишком резко перехватывая мои руки и утаскивая в сторону.

– Что? – шепчу, как только мы с ней оказываемся у какой-то ниши, но мне самой кажется, что мой шепот звучит просто оглушительно. – Джеймс отказал Аскольду в проекте?

– Нет, – Алинка мнется и как-то отводит глаза.

– Тогда – что? – я уже готова схватить ее за плечи и начать трясти. – Да, что, черт возьми, случилось?

Ну, если проект не отклонен, то…

Блин, остаюсь только я!

Что же я такого вчера вытворила, что довела Крушинина до такого неживого состояния?

– Видишь ли… – Алина, всегда такая уверенная в себе и все знающая, переминается с ноги на ногу и прикусывает губу. – В общем, будет правильнее, если дальше я заменю тебя на переговорах.

– Что?

ЧТО? Неужели я устроила настолько масштабный скандал?

Блин, если да – сейчас же придется паковать вещи и бежать отсюда! А Аскольду – да, придется заменить помощницу, объявив всем, что мое присутствие было просто недоразумением, ошибкой, подменой его настоящей сотрудницы. Боже! Ну, – как же меня угораздило так его подвести!

– Алина! Ты немедленно расскажешь мне все, что вчера было! – снова чувствую острый укол в сердце, бросив взгляд на потерянного Аскольда.

– А что было? – подруга пожимает плечами. – Ничего такого… Просто… В общем, на ужине вместо тебя с ним была я.

– И? – что-то я как-то ничего не понимаю. Причем здесь ужин? Нет, ну все понятно, он – ждал, я – не пришла, – но разве это причина для такого расстройства и для моей замены! Да я его еще и не так отшивала!

– Лиз… – немного помявшись, подруга вдруг резко вскидывает голову, с вызовом глядя мне в глаза. – В общем, теперь я – с ним. Понимаешь? Да, в ТОМ самом смысле. И… Твои услуги ему больше не нужны! Ну, а я – прекрасно могу тебя заменить. Сама же знаешь, язык мы выучили вместе! И в остальном…

=69

– Что? – я уже ничего не понимаю. Хотя… Кажется, я начинаю догадываться! Все вчерашние коктейли заказывала Алинка, она у нас вообще в этом знаток, в отличие от меня! И знает, что входит в состав…

– Это ты! – вот теперь мое шипение, кажется, мне самой закладывает уши. – Ты… – я задыхаюсь, еле сдерживаясь, чтобы не схватить ее за волосы и не надавать пощечин. – Специально поила меня вчера коктейлями с шампанским!

– Да! – она упирает руки в бока, явно принимая вызов. – Да, Лиза, я – специально!

– Но – зачем? – вот теперь на место злости приходит уже полная растерянность. Черт! Я ведь ей доверяла иногда гораздо больше, чем себе самой! Да Алинка же – самый близкий для меня человек! И вдруг… Вот так… Подставила! Да еще – была с Аскольдом! Я же с ума по нему схожу, – и она прекрасно все это видела!

– Затем! – шипит с такой злостью, как будто это я ее предала и переспала с ее любимым. – Юрка – он же – что? Потешится – ну год, ну два, ну, – пять, максимум! И новую себе помощницу найдет, – помоложе! И, знаешь ли, не очень-то и приятно быть мастерицей на все руки и одновременно подстилкой для него!

– Так кто ж тебя заставлял? Я, что ли? И вообще – с чего ты вдруг решила, что Аск поступит с тобой иначе?

– С того! Ниночку он свою уволил, – ее уже и подобрали. А я стану для него всем – и правой рукой и идеальной любовницей. Всем, Лиза, в одном флаконе! Я-то уж точно поумнее Ниночки-то буду!

– И?

– И все знают, что Аску, кроме этого контракта нужно срочно жениться, чтобы сохранить компанию! Ну, и в идеале – ребеночка забацать в самый короткий срок! Не у всех, знаешь ли, есть такие папочки, как у тебя! Другим в жизни устраиваться как-то надо! Это – мой золотой шанс! Так что – прости, подруга, но я его не упущу!

– Что-то как-то твой шанс не выглядит счастливым, – пожимаю плечами, изо всех сил стараясь не показать, насколько меня сейчас скручивает от боли. Хотя… Кажется, теперь я начинаю понимать то, чего никогда не видела. Да она же с самого начала со мной, наверняка, только из-за папочки моего и дружила! Видно, думала, что я помогу через него подруге устроиться в жизни! А тут такой облом приключился, да…

– Вымучен просто жаркой ночью, – прищуривает глаза Алина, и мне уже совсем непонятно, как эта злобная сучка могла казаться мне милой и душевной когда-то. – Я, знаешь ли, такое умею, что тебе и не снилось! Лучше просто уйди, Лиз. Не устраивай скандал. Не напрягай Аска, ему сейчас и без тебя сложный этап переговоров предстоит.

=70

– Вот пусть он мне сам об этом и скажет! – сжимаю кулаки, решительно направляясь к Аску. И оставляя позади Алину с раскрытым ртом.

Что, не ожидала, подруга?

Думала, я сейчас разревусь и побегу вещички собирать! Ага! Щас! Устиновы не сдаются!

И, между прочим, даже если у них все там и было, моего контракта с Крушининым никто не отменял!

– Аскольд? – подхожу к нему, стараясь выглядеть как можно непринужденнее.

Но он отшатывается от меня так, как будто увидел привидение.

Даже осматриваю себя, – может, у меня платье порвано? Да вроде нет…

– Ты одна, без спутника? – цедит Крушинин с таким ядом в голосе, как будто это я вместо него ужинала и трахнула кого-то другого!

– Мистер Джеймс ждет вас, – холодно сообщает появившаяся вдруг рядом Марта.

Хм… Ну что ж. Выяснение отношений, по-видимому, откладывается!

=71

* * *

Выяснения отношений так и не произошло.

Несмотря на то, что наш проект все-таки был одобрен, Аскольд так и остался в своем странном замкнутом состоянии.

Я-то была готова взлететь до потолка и еле удерживала руки, чтобы не захлопать в ладоши.

И вообще, мне казалось, он будет счастлив, подхватит меня на руки и закружит, наплевав на весь этикет, и уж тем более забыв о какой-то там ерунде, которую – то ли сам придумал, то ли кто-то напел ему в уши, – а тут варианты были, да. От того же Освальда можно было ожидать какой угодно мерзости, вплоть до интимных подробностей, не исключаю, что даже и придуманных.