Текст книги "Конечно, беременна! (СИ)"
Автор книги: Кира Шарм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
– Вы почему до сих пор здесь? – в половине двенадцатого ночи Лиза не вызывала во мне ничего, кроме удивления. Ну, – правда, что можно делать в доме так долго? И это еще учитывая, что я не повесил пока на нее приготовление еды и химчистку!
Кажется, работа повлияла и на маленькую взрывоопасную секс-бомбочку. Потому что ее способность язвить явно улетучилась, – что не могло не вызвать у меня удовлетворенной улыбки.
– Ваш кабинет, – выдохнула она, даже забыв стрелять глазами. – Я могу в нем поработать только в вашем присутствии.
– Завтра утром, Лиза, – устало выдохнул я, бросая ключи от машины на журнальный столик.
Не хватало еще мне до утра сидеть и наблюдать за тем, как она прибирается!
– Вызову вам такси, – и да. Даже желания не возникает предложить самому отвезти или оставить ее на ночь.
И малышка только устало кивает мне в ответ, а я, бросив взгляд на ее покрасневшие и распухшие руки, только усмехаюсь.
Упорная малышка, – вот ничего не скажешь! По-хорошему, могла бы и уйти совсем, а ведь нет! Явно сегодняшний день был для нее все равно, что марафонский забег для тех, кто всю жизнь отращивал себе пузо на диване!
– Устала? – все-таки моя язвительность просыпается, – никуда от этого не деться. – Может, все-таки попросишь отпустить тебя? Совсем? Я готов выслушать предложения!
– Даже не думай! – О!!! Гордый блеск в глазах и тут же задранный вверх подбородок. Хотя на вид девочка такая изнеможденная, как будто это не она, а ею мыли тут полы, причем три раза по всему периметру! – Это – вообще ерунда, а не работа!
– Ну, как знаешь, – я уже не могу не ухмыляться, вызывая ей машину. – Завтра к половине шестого. Справишься?
– Пффффф! – гордо вскидывает голову еще выше храбрая Карамелька. – Подумаешь!
Ну-ну. И сколько же ты хочешь намучиться прежде, чем сдашься?
А ведь это уже, кажется, становится делом принципа для нас обоих!
И что-то мне подсказывает, что я окажусь гораздо, гораздо принципиальнее… Хотя бы потому, что ни разу в жизни еще не отступал! Да с самого детства! Даже когда морду разбивали в хлам!
– Тогда – до завтра, – киваю Карамельке с самым невинным видом.
А у самой у нее уже даже глаза слипаются…
Претендует на звание самого стойкого оловянного солдатика?
Ну, – и к чему такие жертвы, если все равно сдастся?
И все же где-то внутри меня разливается облегчение от того, что ее Поршистый волосатый друг не караулит под моим домом, ожидая, пока из него выпохнет Карамелька.
А тот факт, что мне до сих пор никто не рвется набить морду, говорит о том, что мое облегчение может подняться на несколько отметок повыше!
Ну – в самом деле, – какой нормальный мужик поверил бы в то, что его малышка работает где-то до полуночи, до еще и на дому, а?
Правильно, – ни один! А это значит, что, либо моя малышка все-таки свободна, – и быть мне в ближайшее время единственным мужчиной в ее жизни, либо… Либо волосатик – полный мудак, а , значит, – подвинется!
Одобрительно кивая головой своим мыслям я давлю в себе сожаление по поводу измученного вида Лизы.
Я, между прочим, – последний, кто в этом виноват! Сама не захотела свести свое знакомство с моим домом исключительно с нежностью простыней на моей мягкой постели! Ну, – и еще с несколькими поверхностями эксклюзивной и очень добротной мебели! Ну, и еще с ванной там, джакузи, банькой, которую я пока еще не достроил, но для того, чтобы выпить по какому-нибудь коктейльчику и познакомиться поближе она уже вполне готова! Нет же! Карамелька не ищет легких путей!
И я от этого ее глупого упрямства, между прочим, тоже страдаю! Вот! Так что жалеть ее совершенно не стоит!
И все же работа, даже самая любимая, увы, не спасает от бессонных ночей.
Стоило мне только лечь в постель, как сразу же нахлынули образы того, чем я занимался во время своего незапланированного возвращения домой, ровно до того момента, как в очаровательной крышесносной сексуальной малышке не проснулась фурия-сексоненавистница!
А ее запах, не перебиваемый даже едкостью всех моющих средств, которые оставила по себе моя сексуальная с умасводильщица, прошибал мое тело насквозь. Вместе с мозгами. И с тем, чему при отдыхе положено лежать себе тихонечко и не подавать признаков жизни.
Можно было бы, конечно, уйти спать в кабинет, – но ведь и там было ничем не легче!
Так что ночи моей можно было бы посочувствовать намного сильнее, чем измученности Лизы. Потому что я так и проворочался до рассвета в то холодном, то жарком поту, готовый тихонечко поскуливать, а после – и вовсе выйти на свежий воздух и повыть на луну.
Черт бы ее побрал, эту непрекращающуюся потенцию!
Кажется, я начинаю завидовать тем, кто уже не интересуется женщинами по состоянию здоровья! Спят зато спокойно!
Невыспавшийся, с красными глазами, непроходящим стояком и зудом во всем теле, не говоря уже о скручивающей ломоте в нижней его части, я уже в пять утра вернулся к тому, что вчера привело меня в чувство и вернуло к жизни от карамельного одурения. А именно – к работе, конечно же.
Слава Богу, она, как всегда, подействовала, – и вот уже в половине шестого я, попивая, наверное, десятую чашку кофе, полностью погрузился в родной для меня мир цифр, расчетов и планирования завоевания новых и новых горизонтов.
Даже не предполагал, что работа может ощущаться, как рай земной! До тех пор, как чертовка не начала сводить с ума мой организм!
– Доброе утро! – раздается после стука в дверь, на который я привычно не обратил внимания, думая, что это стучится моя экономка, бодрый звонкий голосок.
И…
В моем горле комом застывают все маты на свете, даже те, которых я пока еще не знаю!
Почему застывают?
Наверное, потому что дерутся за свое право высказаться первыми!
Это же…
Это же вообще ничего цензурного в качестве реакции не предполагает!
Меня дергает, а у чашки почему-то внезапно отваливается ручка, так и оставшись у меня на пальцах.
Карамелька сегодня пришла в чем-то совершенно невообразимом!
Нет, – ну как можно было догадаться натянуть кожаные облегающие шортики и ни хрена не прикрывающий топ?
И, пока я, растеряв все слова, тупо пялюсь на камушек у нее в пупке, отбиваясь от мерзких мыслей о том, сколько мужиков пялилось на нее по дороге сюда, и как она вообще это могла позволить, – эта кара Господня, только совершенно непонятно, за что она мне послана, тащит впереди себя ведро с водой, и, наклонившись ровно так, что перед моими глазами оказываются ее упругие полупопия, обтянутые кожей, как ни в чем ни бывало, начинает протирать полы!
=33
Член дергается, как ненормальный, пока все мое тело обливается контрастным душем из тока – до полного почернения на волосах.
Нет, – это уже слишком!
Карамелька возомнила, что будет меня вот так безнаказанно дразнить?
Не выйдет!
Подхожу сзади и прижимаю к себе. Кажется, у меня не только стояк каменный, но и все тело вдруг превратилось в подрагивающую скалу.
Карамелька пытается трепыхаться и что-то лепетать, – но уже поздно.
Раньше надо было думать, перед тем, как гардеробчик свой пересматривала и зашла во владения тигра, думая, что безнаказанно сможет дергать его за усы!
Судя по смешному просто сопротивлению, Лиза и сама не понимает, как хочет оказаться под моими руками. И не только.
Поэтому, не обращая внимания на смешные взмахи руками и какой-то слабый писк, резко разворачиваю ее к себе, впечатываясь озверевшим членом в бедра.
– Сама же этого хочешь, – шиплю, когда мне в плечи с шипением вонзаются ее коготки.
Но и это только распаляет меня, не говоря уже о вздыбившихся сосках, прижавшихся к моей груди и тут же вызвавших под кожей взрывы жарких огненных разрядов.
– Хочешь, Карамелька, признайся, – запустив руку в ее волосы, притягиваю в себе и, резким жадным броском заставляю ее заглотить мой язык почти по самое горло.
Сладко. Боже, как же одуряющее сладко!
Голову ведет, как после полбутылки отборного виски, а все тело начинает потряхивать от рокочущей внутри жадности.
До всего в ней.
До этих упругих полушариков, в которые впечатывается моя рука, вздернутых сосков, способных прочертить на моей коже огненные полосы даже сквозь топ и рубашку, от того даже, как она пытается ухватить зубами мой язык, не позволяя ему делать то, что я уже при всем желании не могу остановить.
Впервые понимаю, что язык во рту действительно может быть настоящим сексом.
Все мои вкусовые и остальные рецепторы усилены в тысячи раз, а у нее внутри так жарко и так влажно, что это просто сводит меня с ума.
Забросив ногу Карамельки себе за спину, впечатываюсь раскаленным членом в тонкую полоску кожи между ее ног, – такую тонкую, что, кажется, ее сейчас пробить и протаранить, чтобы ворваться в тело Карамельки, – не хрен вообще делать.
И как безумный начинаю трахать ее рот языком, сходя с ума от хлюпающего звука и глухих стонов, которые Карамелька, подрагивая под моими руками, начинает выдыхать мне в самое нутро, заставляя его вибрировать.
Сейчас меня уже ничему не остановить.
Ни землетрясению, ни торнадо, ни самому Папе Римскому, если он вдруг появится на пороге, снеся двери с петель и начнет швыряться в меня дымящимся ладаном.
Черт! У меня мозги заворачиваются от одного запаха Карамельки! А ее стоны и придыхание, эта дрожь горячего тела, вибрируящая под моими руками, – это просто невозможно! Это – больше, чем я мог бы себе представить в самом крышесносном эротическом сне!
Какая же ты сладкая, чертовка, хрипом расплываясь по бьющейся жилке на ее шее, провожу по ней языком.
Тело Карамельки дергается под моими руками, впечатываясь в уже охреневший от постояного раздутого состояния стояк.
– Я возьму тебя прямо здесь,– сам удивляюсь своей еще сохранившейся способности выплескивать слова, сжимая тугие соски Карамельки и просто дурея от ее запрокинутой головы и того, как судорожно она облизывает нижнюю губу.
Черт! Она таки реально снесет мне крышу на хрен! На все времена!
Руки начинают лихорадочно шарить по ее телу, захлебываясь от невозможности удовлетворить свое желание оказаться везде и одновременно, – и в ее сладком ротике, – таком влажном, что моя ракета уже начинает забиваться в истерической дрожи, на ее сосках под тихое всхлипывание припухших и чуть приоткрытых губ, на горячем животе, вздрагивающем при каждом новом касании к Лизе…
– С ума меня сводишь, Карамелька, – мой голос переходит на рычание, пока я начинаю жадно толкаться бедрами в ее прижатую ко мне промежность.
Что-то выдохнув, она, снова прикусив губу, начинает об меня тереться так, что вся длина моего вздыбившегося члена оказывается в плену гладкой кожи ее шоритков!
О, да – это тоже нереальное удовольствие, и я, пожалуй, совсем не против ощутить эту гладкость на своей освобожденной поверхности!
– Какая же ты сладкая, ведьмочка, – хриплю в ее ротик, снова забираясь туда языком и начиная свой бешенный марафон по траху ртами.
Мог бы – разорвал бы сейчас на ней эти блядские шортики, но кожа слишком плотная и рывкам не поддается. Ну, и я не хочу быть сейчас слишком грубым. Не для первого раза, по крайней мере.
Обхватив снова начавшую трепыхаться Карамельку под попу, бросаю ее на стол, смахнув на хрен все бумаги.
Она что-то бормочет, мотая головой, но все это уже не важно.
Я чувствую, как трепещет от моих прикосновений все ее тело, – и с полной уверенностью могу сказать, – она хочет меня не меньше, чем я ее. Любимые запонки готов поставить на то, что она там не просто мокрая, – наверняка там, под шортиками у нее уже хлещет нетерпеливыми и жадными волнами целый океан, истекая от бешенного желания почувствовать меня внутри!
Поэтому ее вялые, и совершенно непонятно, кому предназначенные протесты, меня уже не остановят!
Блядь, – да меня уже ничто не способно остановить!
Наконец справившись с замочком на ее шориках, стягиваю их до колен, отодвигая в сторону прозрачный клочок кружева, ничего на самом деле не прикрывающий.
Боже, как она пахнет!
Кажется, ее запах наполняет сейчас не только меня, прошибая насквозь и заставляя мой член уже забиться в истерике, а весь кабинет и весь мой дом! И он уже отсюда не выветрится никогда, как и из меня, отравленного им по самое некуда!
– Не надо,– бормочет Карамелька, пытаясь отпихнуть мою грудь своими смешными маленькими кулачками, как у котенка.
– Поздно, малыш,– хриплю, обхватывая ее руки одной ладонью. И заводя их ей за спину.
– Ты разбудила зверя.
И в том самый момент, когда я, в предвкушении своего самого большого в жизни кайфа, погружаю палец в ее одуряюще тугую влажность, ловя грудью возбужденное до дикости вздрагивание Карамельки и дурея от ее распахнувшихся и ставших совершенно одуревшими, глаз, – именно тогда происходит то единственное, на что я никак не могу забить!
Блядь! – хрипло рычу, вытягивая мобильник из заднего кармана.
Эта мелодия была специально поставлена для именно этого, самого важного для меня на сегодняшний день звонка. Специально, блядь, чтобы я, по своему обыкновению, не проебал его, если вдруг навалятся важные дела.
– Одну секудну, Карамелька, шиплю, прижимая ее к своей груди. – Два слова – и я весь для тебя.
=34
– Мистер Крушинин? – воркует в трубку голос с ярко выраженным акцентом.
– Да! – рявкаю я, не способный, кажется, перенастроиться от слова « совсем» и готовый вот именно в этот момент убивать каждого, кто хоть на сантиметр оттащит меня от вожделенной девочки.
– Мистер Джеймс заинтересован в ваших предложениях, – отзывается мне в ответ после долгой паузы явно удивленный голос.
Ну, да, – это я перегнул.На звонки из этой конторы не рявкают, а расточаются медом.
– Оу,– на миг прихереваю, – не дождавшись звонка на протяжении пяти дней, я уже и не рассчитывал на то, что алмазный король заинтересуется моими задумками, был готов к тому, что сейчас услышу вежливый отказ секретарши его секретарши, потому что приближенные к мистеру « Великие дела» не занимаются такими мелочами, как вежливые отказы.
– Я Мата Хоуп, личная помощница мистера Пхакпхума Джеймса, – без капли напыщенности представляется очаровательный голос в трубке. – Мы приглашаем вас встретится лично и обсудить все детали. Как понимаете, вы не единственный претендент на заключения договоров и дальнейшего сотрудничества в этом направлении.
– Да, да, конечно,– взъерошив волосы, я делаю шаг от распластанной по моему столу Карамельки и поворачиваюсь к ней спиной.
И – нет, вовсе не потому, что эта сделка для меня сейчас важнее, и я ради нее готов забыть обо всем на свете. А только затем, чтобы моя голова хотя бы на секунду начала соображать. И хотя бы на том уровне, чтобы я мог ею осознать, что слышу в трубке.
Потому что рядом с разгоряченной Карамелькой я даже « добрый день» не способен выговорить нормально!
– Так вы подтверждаете ваше присутствие на встрече? – звучит професиональным официозом голос.
Вот до этого я не смог выдрессировать ни одну из своих помощниц, – каждая из них мурлычет так, как будто прямо через чашку кофе готова отправиться за собеседником на край света. Без одежды, естественно и с полной готовностью откликаться на все его прихоти своим не менее отзывчивым и мурчащим телом. И, чем выше статус говорящего, – тем этого зазыва больше.
Ничего не поделаешь. Здесь вам – не Англия. И о равноправии полов мы, – нет, не слышали. У нас каждая красавица тут же становится самкой, реагирующей на сильнейшего самца. И я, в принципе, ничего не имею против. Холодные ледышки, борющиеся в этой жизни с мужчинами на равных за карьеру, – это, по моему абсолютно искреннему мужскому мнению, – чистейший бред!
Ну, – разве самка должна охотиться и возвращаться домой с добычей?
Нет, – она должна мурчать и ластиться к своему самцу, который сам должен все решать! Ну, – а коготки ей нужны исключительно для того, чтобы выцарапывать глаза за свое еще не оперившееся потомство каждому, кто посягнет на него, если самца в этот момент не будет рядом. Ну, и еще для пикантности в сексуальных забавах! Это – да… Это я люблю… Пикантность… Жаркую пикантность!
– Мистер Крушинин? – черт, что-то я снова отвлекся на ноготки Карамельки, уже успевшие впиться в мою кожу и залезть гораздо глубже, чем все остальные коготки, с которыми мне приходилось познакомиться и слегка снова выпал из реальности.
– Да, да, конечно, я подтверждаю! – слишком громко ору в трубку, снова, вероятно, шокируя исконно английские манеры. – Конечно, я буду, Марта, благодарю вас!
– В таком случае, мы с вами дополнительно свяжемся, сообщив место и время,– звенит слишком метталическим звуком ее голос. Кажется, я таки сумел произвести не очень благоприятное впечатление. Эмоционалов там не любят.
Ну, положим, эмоции и не очень приемлемы, когда речь идет о бизнесе, и я и сам стараюсь не вести с такими дел. Но у меня, блядь, уникальный просто случай! Ничего, при личной встрече я буду само воплощение холодного ума и расчета!
– Буду ждать. Благодарю вас,– кажется, мне хотя бы под конец удалось придать голосу не сумасшедшее звучание.
– А пока мистер Джеймс ждет вашего ответа на его личное письмо, сообщает со своего небосклона Марта. – Нужно уточнить кое-какие детали. Хорошего дня, мистер Крушинин!
– И вам, Марта, отчаянно киваю, хоть меня, конечно же, никто и не видит.
– Черт, Карамелька, ты куда?– наконец отключившись, оборачиваюсь к своему наваждению.
Но терпение, кажется, не входит в число талантов моей красавицы, – возвратив шортики совсем не на их положенное место и даже успев их застегнуть, чертовка уже пятится куда-то к выходу, грямя своим инвентарем.
– Ну, прости, малыш,– я снова прижимаю ее к себе. – Важное дело, – я не мог не ответить.
– Прекрати…те! – покрасневшая Карамелька прямо раздувается, вырываясь из моего захвата. – Ты… Вы… Мерзавец!
– Вот это я сейчас не понял, – прижав, нависаю над ней, от чего ее голова снова отклоняется назад, открывая мне потрясающий, штанорвущий просто вид на ее пульсирующую венку на шее. – Даже не говори мне, что ты сама не закипела от желания… – ничего не могу поделать, голос снова срывается на хрип.
– Я… Карамелька сникает, пытаясь вертеть головой по сторонам, избегая моего взгляда.
Ну-ну, маленькая…
– Зачем ты сопротивляешься,– мой язык уже скользит по этой самой венке, насыщаясь цветочным вкусом ее кожи. – Себе же самой…
– Так нельзя, – пропустив два рваных вздоха, вдруг ничуть не хуже мисс холодной леди Англии Марты отвечает Лиза. – Это … Не должно быть так
– Лиза… я упорно сжимаю ее до ужаса твердый сосок.
– Отпусти меня! – хрипит девчонка, снова начиная судорожно трепыхаться в кольце моего тела. И это, блядь, заводит только сильнее!
– Ты просто пользуешься своим положением начальника и физической силой, – шипит она, как дикая кошка.
И, судя по ее заблестевшим и сузившимся глазам, Карамелька сейчас реально вонзится мне в лицо своими отполированными когтями.
И явно не для ласки, – а для того, чтобы изуродовать мою физиономию по-настоящему.
Так, значит?
Выходит, она – сама невинность, которая и мыслей о сексе не допускала, а я тут, – монстр и насильник, и ее принуждаю?
Пользуясь – чем?
Крайне бедственным материальным положением несчастной малышки, котоой пришлось устроиться на такую грязную и трудную работу? А, да. И еще физической силой.
Охренеть!
– Давай так, – чувствуя, как начинаю закипать, снова рычу ей в ухо, наклоняясь над Карамелькой еще сильнее, – так нависаю, как будто я реально большой и злой насильник, который готов сейчас ее сожрать, а потом уже трахнуть в самых извращенных позах. И – да, именно в таком порядке.
– Я сейчас быстренько отвечу на одно письмо, а после мы с тобой вернемся к этому вопросу, ок?
Она только зажмуривает глаза , – вот как маленький котеночный ребенок, честное слово!
Но меня этим не проймешь!
Так что, – пусть шипеть и крушить стену за головой Карамельки от злости, что меня только что обозвали насильником невинных маленьких карамелек, мне уже хочется меньше, – но ни хрена я не перестал злиться!
Тоже мне, – невинная девственница в пятом поколении!
А одеваться ее тоже именно я так заставлял?
А трахать мои бедра в том ночном клубе, – потому что называть то, что она вытворяла, танцами, даже член у меня не повернется! Который успел за то время изрядно задымиться! Тоже я? Насильно, да?
И, конечно же, это ни кто иной, как я сорвал с нее по дороге бюстгалтер, – специально, чтобы по-маньячному любоваться ее торчащими сосками, а потом грязно трахнуть на собственном рабочем столе!
Нет, Карамелька! Одних невинно зажмуренных глаз за такое мало!
Выдохнув с шумом кипящий пар, который, кажется, еще немного, – и разорвал бы на хрен мои уши, уже начавшие дымиться, я, аккуратно обогнув Карамельку, усаживаюсь за свой стол и открываю почту.
Нужно немного успокоиться, прежде, чем я снова заговорю с Карамелькой.
Иначе перед ней действительно предстанет злой и неадекватный насильник, который, разорвав и так мало что прикрывающие тряпки на ней, сейчас впечатает в стену лицом и смачно изнасилует. И это, между прочим, будет только начало!
А работа… Она всегда успокаивает, – это железнобетонный вариант!
– Куда? – рычу, поверх ноута замечая, как Карамелька пятится к двери. – Я с тобой еще не закончил! И кабинет еще не убран! Так что, давай, приступай к своим прямым обязанностям!
Что – тоже сейчас ее насилую?
Ну, – извини, милая, на это ты как раз сама подписалась.
Так что – не фиг теперь делать такие глаза, как у Диснеевской принцессы, которая вот-вот расплачется!
=35
Покачав головой, снова возвращаюсь к почте.
Что она думает, – я сейчас разжалюсь, да? И отпущу ее домой, – а, вернее, кататься со своим желто-поршневым орангутангом?
Э, нет, малыш!
Кстати, – об орангутангах!
Надо бы Лизу так работой завалить, чтобы сил на этого бородача у нее не осталось! Ну, – вот ни капельки!
Песка, что ли, домой нанести?
Побуду злой мачехой, – смешаю рис с гречкой и засыплю этим весь дом!
А потом скажу, чтобы она это все собрала, перебрала, отмыла и приготовила мне ужин!
И обязательно в этих шортиках!
А еще лучше – вообще без них!
– Черт! – но в этот эксклюзивный раз работа меня не успокаивает, а совсем даже наоборот!
И это – еще счастье, что я прилично выразился, – ну, чтобы совсем уж не заставить Карамельку лететь подальше от моего дома, подбрасывая по дороге бутылочку со святой водой.
Потому что, стоит мне только открыть письмо алмазного магната, как я понимаю, что влип по самые яйца!
Вернее, кажется, завалил сделку века для своего холдинга!
Слышал я о такой заморочке мистера Пхакпхума Джеймса. Но, если често, блядь, до конца в этот бред не верил!
По слухам, он незаконнорожденный сын короля Таиланда в каком-то там дцатом поколении. И, хоть паренек и вырос в Англии, требует, чтобы с ним общались на том самом уникальном, мать его, языке, который специально, блядь, создан для общения имеено с королем Таиланда.
Кровь в нем, видите ли, взыграла!
Ну, а на самом деле, долетев до таких бизнес высот он, видно, просто хочет сатисфакции. Потому что на родине его отпрыском короля не признают. Ну вот никак!
Рачасап, мать его, – так называется этот специально созданный язык.
Хотя, вообще-то, я до последнего верил в то, что все это – лишь слухи, а на самом деле Пхакпхум – вменяемый, даже не смотря на его имя! Которое, кстати, переводится как гордость.
И вот – где, бля, я сейчас переводчика с этого самого рачасапа найду, а?
А, судя по непонятным надписям, украшающим его личное, блядь, – письмо, – это именно тот самый заветный язык!
Который, как и ненормальная гордость Пхакпхума, будь он неладен, Джеймса, становиться сейчас кислотой, разъедающей мой заветный ключик к нескольким миллиардам чистой прибыли! Бляяяядь!
– Нина,– набираю номер своей стойкой секретарши.
Стойкой, между прочим, – во всех смыслах.
Природная блондинистость, ноги от груди и пятый размер не мешают ей быть способной отвечать на мои звонки в любое время дня и ночи. Даже если ей приходится для этого вытащить изо рта член.
Что, судя по всему, и происходит.
Потому что на заднем фоне ее чуть придыхающего «да» я очень отчетдиво слышу недовольный мужской стон.
За это и держу, – ну, а еще за то, что она способна собраться и начать соображать даже в такие моменты. И еще немножечко – за то, что Нина очень способствует проведением переговоров. Ну, или вернее, служдит приятным приложением к досугу после них.
– Мне нужен переводчик. С рачасапа.
Надеюсь, это слово хотя бы ей знакомо… Сам бы я его никогда не узнал, если бы не полез проверять в интернете смешные слухи про нашего алмазного магната. Реально – думал, что прикол просто и такого языка на самом деле нет!
– Я попробую что– нибудь сделать, Аскольд Викентьевич, – собранно отвечат Нина и я снова радуюсь тому, что мне попался такой ценный экземпляр в секретарши. Потому что точно знаю, – она не вернется к своему члену, а реально начнет сейчас пробивать мне переводчика.
– Да! – не проходит и десяти минут, как Нина уже отзванивается.
А я в это время гипнотизирую Карамельку, упершуюся в подоконник и делающую вид, будто над ним работает. Бля, – такой момент упущен! Ну, ничего, за ближайшее время моментов у нас с ней будет еще достаточно!
– Переводчиков с королевского языка всего в стране пять, – деловито сообщает Нина. – И ни одного из них на данное время нет. Все на выездных переговорах и вернутся не раньше, чем через неделю.
– Блядь,– я красноречиво луплю рукой по столу.
Потому что прекрасно понимаю, – это совсем не тот случай, когда можно перекупить переводчика, предложив пусть даже удесятиренную цену за его работу. Тут репутация важнее, ну, и те, кто работает с таким редким языком, явно не за мешок семечек на переговоры отправляются. А том, где уровень, – там и репутация. Дороже денег!
– В смысле, спасибо, – киваю в трубку, поймав на себе огненный взгляд Карамельки.
Нежная девочка. Явно дергается от мата. И мне вдруг становится реально неуютно, как будто я ее.. ну, не ударил, но сделал что-то близкое к этому.
– Прости, Карамелька, – цежу сквозь зубы, злясь, естественно, в первую очередь, на себя.
Мог бы и раньше узнать про этот блядский язык и подготовится! А так, – и сделка сорвется, и момент утренний упущен! Такой момент!
– Я просто сгоряча.
Малышка, как-то странно переминаясь с ноги на ногу, смотрит на меня долгим оценивающим взглядом из-под прищуренных глаз.
А сама, между прочим, до сих пор тяжело дышит, – и другого подтверджения тому, что этот момент был особенным не толко для меня, мне не нужно.
Может, еще и не упущен…
– Бросай свои дурацкие тряпки, – хриплю, медленно подходя к Карамельке.
Лично мои все мысли уже снова начинают улетучиваться. И, чем ближе я подхожу к этой напряженной сочно поднимающейся вверх груди, тем стремительней это происходит.
Ее зрачки расширяются от моего приближения, – и я теперь уже не сомневаюсь, что, отбиваясь от меня, Карамелька борется сама с собой , а вовсе не со мной. Что ж, – нужно просто объяснить этой, возможно, даже порядочной, несмотря на все ее провокационные одежки, девочке, что ничего плохого в том, чтобы сплетаться в страстном сексе с тем, кого знаешь аж целый третий день – вообще нет! Это же почти вечность!
– Лиза,– не долго думая, я начинаю с того же, на чем остановился, зарываясь ладонями под ее топик, прямо специально для этого созданный. На ее груди мои руки обретают такое блаженство, что я просто понимаю, – вот это их настоящий дом и историческая родина, которой им просто противопоказано покидать!
– Я знаю рачасап, – останавливат меня тихий голос Карамельки, тогда как ее нежные ручки одновременно отталкивают мою грудь. Ну, – как отталкивают, пытаются…
– Не может быть,– я смотрю на Карамельку, как на восьмое чудо света.
Нет, ну кто в здравом уме и с такими губками будет учить никому ненужный на хрен язык королей Таиланда? Разве что кто-то, у кого гораздо более далеко идущие в жизн и планы, чем протирать подоконники в кабинете, обвораживая босса своими ничего не прикрывающими шортиками! Тогда что она вообще здесь делает?
-Ты – тоже внебрачная дочь короля, которая решила скрываться от мира, надев образ домработницы, Карамелька?
А что? Я вот, например, очень даже готов опуститься к ее ногам! И не один раз! Постепенно поднимаясь по ним все выше и выше… И даже не против надеть ей на голову какую-нибудь тиару… Но при условии, что больше ничего на ней не будет! Да ради такого дела я даже корону ей с бриллиантовыми вставками смастерю!
– Я могу тебе помочь с письмом, – Карамелька превращается вдруг в Снежную Королеву, и только ноздри у нее слегка раздуваются, как у дракончика. Надеюсь, это моя близость и вылепленная в спортзале грудь ее так возбуждают, а не возможность потрещать на почти мертвом языке!
– Только у меня будут условия, – Карамелька гордо встряхивает головой и скрещивает руки на груди.
Блин, похоже на это утро момент упущен уже окончательно! И придется ждать вечера, чтобы поймать новый!
– Я слушаю тебя, Карамелька,– обхватываю ее плечи руками, наклоняя голову как можно ближе к ее.
Может, она еще плюнет на разговоры и все-таки предпочтет поцелуй? Для начала, естетсвенно!
-Во-первых, ты делаешь меня своей настоящей помощницей! – заявляет Карамелька, ни капли не поведясь на провокацию. Блин, – она там что, под шортиками, – все-таки мужик? Это у нас обычно все охи-ахи пропадают, когда речь начинает идти о деле! А вот малышки, такие, как она, – наоборот, обычно этого не понимают и дико обижаются!
– Скажем, – на то же время, на какое ты меня к себе и принял. Три месяца. Просто переписываем наш контракт.
Ого! Я так понимаю, надеятся на то, что поцелуями закружишь этой малышке голову, отвлекая от главное, – пустые мечты. Девчонка знает, чего хочет и не поведется! Хм…
А она мне нравится все больше и больше! Я даже начинаю подозревать, – а не сама ли Карамелька подстроила сегодняшний звонок и письмо ради того, чтобы поменять свои ведра на кабинет в моей корпорации?
Судя по хватке и сияющим глазам, она и не на такое способна!
Хотя, – на что только не пойдешь, лишь бы не мыть полы!
– И еще, ты перестаешь ко мне приставать, – уверенно вздергивает нос моя влажная мечта, до которой снова не удалось добраться. – Между нами ничего не будет за это время, – и ты даже не станешь пытаться.
– Пытаться,– что? – вкрадчиво шепчу прямо ей в ухо, наклоняясь еще ближе. – Делать это? – провожу пальцем по ее голому животу, едва касаясь, от чего малышка напрягается и начинает легонько дрожать. – Или вот это, – веду пальцем по ее губам.
И пусть она сопротивляется, но я же вижу, как сами по себе начинает прикрываться ее глаза, а губа подрагивает, стараясь ухватить мой палец.
