Текст книги "Стражи Сердца. Единственная для пустынников (СИ)"
Автор книги: Кира Полынь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
Глава 24
– А-а-а…
– Тайпан – мой брат, – подтвердил пустынник мои мысли, вновь обогнав примятое фактами красноречие. – Мы связали себя кровью уже очень давно, и за столько лет решения не изменили.
Переваривая все услышанное, я уставилась в траву под ногами, бездумно проводив взглядом летевшую пылинку.
Как бы я ни старалась, мне с трудом удавалось представить себя на месте какой-нибудь эйш, чтобы проникнуться такими отношениями и на примере прочувствовать их плюсы, о которых так убедительно говорил Ворон. Двое мужчин в качестве мужей выглядели для меня как что-то эфемерное, ненастоящее, как-то, чего никогда не случается на самом деле. Только вот двое пустынников рядом доказывали, что все это реально, и они живут так уже очень долго, невзирая на мораль за пределами пустыни.
– Ты сказал, что уже танцевал с кем-то, – неожиданно обратившись к Тайпану, повернула голову в его сторону, сталкиваясь с лукавым взглядом. – Значит, вы женаты? Я правильно понимаю?
Воспоминание о том, как я вчера бездумно рассыпалась в его руках, сковало горло стыдом перед возможной супругой или невестой. И видимо, заметив отражение вины в моих глазах, Тайпан на секунду нахмурил темные брови с ярким алым отливом, играющим на солнце.
– Нет, неправильно. Танцевать – не значит жениться, – усмехнулся он, отчего захотелось стукнуть его от двусмысленности фразы. – А если серьезно, то мы уже давно ищем жену, но это не так просто, как кажется.
– Думаю, вы лукавите. Это, конечно, очень необычно, но, вероятно, многие девушки бы согласились бы связать себя такими отношениями. Особенно если поверить вашему слову о мире, царящем в подобной семье.
– Во-первых, нам не нужны многие, нам нужна одна, – сказал Ворон. – Во-вторых, не каждая первая встречная подходит нам самим.
– И в-третьих, – подхватил Тайпан. – А что в-третьих? Я забыл.
– Это слишком серьезно, чтобы делать выбор необдуманно и поспешно, – Ворон взъерошил пальцами волосы. – Мы проживаем со своей эйш всю жизнь, и прежде чем вступать в круг, нужно некоторое время для окончательного решения, чтобы не оставлять возможности ошибиться – и нам, и ей.
– Звучит очень сложно…
– Ничего сложного, на самом деле. Просто эту связь нужно почувствовать, – не согласился красноволосый, обхватив меня рукой поперек талии, чтобы прижать к себе ближе. – Как, например, между мной и твоей аппетитной задницей.
– Боги, ну ты и пошляк! Всё, пусти меня, – выпутавшись из ставших ленивыми и от этого тяжелыми объятий, я поднялась на ноги и отряхнула штаны. – Тема, конечно, очень интересная, и как-нибудь на досуге я о ней почитаю. Если выживу.
– Обязательно выживешь, – мрачно заверил Ворон, тоже поднявшись. Подбросив веток в костер, вернулся к своему занятию по заострению палочек. – Если будет что-то интересно, спрашивай. Я с радостью отвечу.
– Он ходячий талмуд, – красноволосый рассмеялся, словно специально подначивая брата. – Прочитал от корки до корки все книги, что удавалось найти.
– В моем доме обширная библиотека.
– Да, я видел. И успел отметить парочку книг, которые не читал, – губы Ворона растянулись в смущенной улыбке.
– Парочку? Я не ослышалась?
– О нет, – заверил красноволосый. – Не ослышалась. Он тот еще книжный червь. Когда только тренироваться успевает, чтобы оставаться в форме!..
– Умею совмещать приятное с полезным, – отозвался тот. – Так что не думай, что сможешь уложить меня на лопатки больше, чем я уложу тебя. Ты голодна?
– Нет, я успела позавтракать у Мадлен. Кстати, как мы поедем в столицу? Вы уже выбрали маршрут?
Тайпан лениво растянулся на траве с таким выражением лица, словно давил в себе желание в очередной раз сказать, что я была неправа, приняв решение отправиться к брату.
– Да, – наконец произнес он и сладко потянулся, чтобы тут же сесть, глядя на меня снизу-вверх. – Выбрали. Сейчас пожарим мяса в дорогу и отправимся в путь, через деревню Ахон-дей.
– Ахон-дей? Это же так далеко! Путь увеличится на день, а то и два!
– Так и задумано, принцесса. Вспомни, что с того момента, как ты вышла из двора дома своей кузины, ты пропала для всех приспешников вашего храмовника в свекольной рясе. Тебя будут искать, и в первую очередь проверят все возможные остановки по дороге в столицу, где нас, если мы поедем во Ахон-дей, не будет.
За разговорами о пустынниках и их обычаях я совершенно забыла о гнетущем чувстве преследования.
Тайпан был прав, говоря мне, что я теперь ценный приз, на который объявили охоту и не позволят взять паузу и перевести дыхание. Мне нужно незаметно добраться до дворца, не позволяя Сату протянуть ко мне руки слишком рано.
Вернуться домой после случившегося этой ночью было бы самым глупым и последним решением в моей жизни, а значит, путь остается только вперед, сколько бы дней это ни заняло. Больше мне все равно некуда идти, а на карту поставлена и моя жизнь.
– Ты не передумала?
Словно прочитав мысли, Ворон нанизал на прутики мясо, уложив его над огнем, и повернулся ко мне.
– Лирель, мы все еще можем отвезти тебя в пустыню, чтобы переждать бурю.
– Нет, ерунда. Это вы дети песков, а я, как бы это ни было неприятно признавать, не столь живуча, как вы.
– Мы сможем тебя защитить, – многозначительно произнес Тайпан, и я впервые уловила в этом предложении странный намек.
Глава 25
– Не устала? – тихо спросил сидящий за спиной Ворон, движением кисти разрешая мне откинуться ему на грудь. – До привала осталось немного. Выдержишь?
– Конечно, – ответила, стараясь не выдать сквозившую в голосе боль, и тут же попыталась отвлечься, вглядываясь в тускнеющий горизонт.
Солнце уже практически село, оставив после себя неровную алую черту на почерневшей земле. Куцые облака, окрашенные закатной краской, лениво расплывались по небу редкими кучками, позволяя ласточкам весело чирикать на фоне завершающейся трапезы.
Все тело болело и ныло так, словно я не тряслась весь день в седле, а меня по меньшей мере били, особенно стараясь попасть по спине. Позвоночник превратился в кол, трещащий и стонущий от каждого движения, но я приказала себе терпеть, а не крутить капризным носом.
Поэтому слова Ворона о скором привале вселили в меня надежду, немного прибавив сил для этого сражения между мной и проклятым седлом.
– Вон там, – выдохнул мне на ухо пустынник и слегка вытянул руку вперед. – У того большого камня мы свернем в лес.
– Почему там? – спросила, лишь бы что-то говорить.
Разговоры отвлекали от кошмара, творившегося у меня в пояснице, и позволяли времени течь быстрее, приближая к долгожданному отдыху все сильнее.
Мимо, пришпорив лошадь, промчался Тайпан, поднимая в воздух клубы высохшей пыли.
– Куда это он?
– На разведку. От тракта в лес уходит узкая дорожка – к старому охотничьему домику. Там уже много лет никто не появлялся, поэтому мы сможем спокойно отдохнуть и дать лошадям пощипать траву, не страшась, что они сбегут.
– Вы уже были здесь?
– Мы были почти везде, – голос дрогнул в улыбке. – Лейгуа-эрде – большая и красивая земля, полная жизни. Даже в самых дальних уголках найдется чему привлечь глаз.
– А я вот нигде не была, кроме столицы, которую почти не помню, да Дей-рита, в котором взрослела.
Фраза получилась с печальным оттенком, и я наконец призналась себе, что едва держусь, чтобы не попросить пощады и не слезть с коня. Даже то, что я практически лежала на груди Ворона, уже не спасало от ноющих спазмов, стоило едва покачнуться, чего верхом было просто не избежать.
– А где бы хотела побывать?
– Не знаю. Возможно… я бы съездила Айэне-рат. Говорят, у них в краю цветущих апельсиновых деревьев завораживающие водопады – в горах они сбегают с такой высоты, которую и представить страшно. Когда я была маленькой, всегда мечтала там побывать. Мама рассказывала, что ее семья из Нисса-рата, это совсем недалеко от долины. Маленькой она часто там бывала.
– Нисса-рата? – переспросил Ворон, и его голос вновь его выдал, став крайне заинтересованным.
– Да, а что?
– Твоя мать случаем не из семьи Глан? Пепельноволосая Глан?
– Да, а ты не знал? – я даже обернулась, удивленно уставившись на пустынника. – Мою мать звали Лорель Обри Глан, она была внучкой Форода Белого, которого обвинили в предательстве другого моего прадеда. Но эта история как-то разрешилась, и старшие решили поженить своих наследников в знак примирения. Сперва такая идея вызвала шквал возмущений, но отец влюбился в мать, а она ответила ему взаимностью, руша стереотипы людей о кровной мести. Со временем все даже забыли об этом, пока…
– Ее не изгнали, как иноверку. Я понял. А почему ты не поехала к своим родственникам в Нисса-рат? Семья Глан и поныне там, думаю, они бы с радостью тебя приняли.
– Ошибаешься, – расстроенно протянула я. – Когда маму изгнали, мой дед вспылил и приказал ей не возвращаться, пока она не найдет способ примириться с мужем. Меня это тоже касалось: опальная принцесса позорила благородный род.
Ворон задумчиво помолчал, дав мне время вновь вспомнить о клюющем в поясницу жаре, который, казалось, стал еще сильнее, заставляя меня мысленно скулить.
– Лирель, прости за этот вопрос, но твоя мать пыталась наладить отношения с отцом?
– Не знаю, скорее нет. Я просто помню, как смотрела на нее и думала, что счастливее женщины не найти, а когда нас прогоняли со двора, у нее на лице появилась маска полного безразличия. Либо она все это время врала про любовь к отцу, или она схлынула за несколько минут, превращая светлое чувство во что-то серое и невзрачное.
– У тебя с бывшим мужем произошло так же?
– Да, – не стала лукавить. – Я за секунду потеряла к нему всякий интерес, стоило обнаружить его бедра меж чужих ног. Словно между нами ничего и не было. Белый лист.
– Чисто. Потерпи, немного осталось, – заметив на горизонте сидящего на гарцующем коне Тайпана, пообещал пустынник, завершая наш разговор.
Глава 26
Да, с домиком они преувеличили.
Между толстых сосновых стволов гордо стояла покосившаяся лачуга, одним своим видом нагнетая безысходность. Дощатые стены покрылись мхом, посерев от времени, а прохудившаяся крыша глазела страшными дырами, вглядываясь в самую суть ужаса, таившегося в душе.
– Костер разводить не будем.
– Почему? – едва не вскрикнула я.
Оставаться здесь в надвигающейся тьме даже в фантазиях выглядело пугающе, и впервые с того времени, как мы с Мадлен читали страшилки, я покрылась мурашками от страха перед наступающей ночью.
– Мы недалеко от дороги, нас могут заметить, – ответил Тайпан. – Не переживай, сделаем спальники из веток и переночуем внутри – там теплее, чем на улице, хоть и кажется, что нет.
Честно, я ему не поверила.
Остатки домика, который наверняка даже в лучшие времена сложно было бы назвать подходящим для ночлега, сейчас выглядел откровенно плохо, угрожая рухнуть на голову любому покусившемуся на него вандалу.
Но мужчины мои сомнения не разделяли: быстро наломав пушистых ветвей, без труда выдернули на себя покосившуюся дверь, исчезая в черном провале.
Стоять на месте было невыносимо из-за странного, гнетущего чувства, словно кто-то смотрит из леса, и я тихой поступью нырнула за ними, пытаясь разглядеть хоть что-то в пахнущей пылью и тленом комнате.
– Я ничего не вижу.
– Сейчас, – голос Ворона раздался очень близко, и на трухлявой тумбе загорелись фитильки свечных огарков, слившихся в одну растекшуюся жалкую лужицу.
Внутри еще хуже, чем снаружи.
Малюсенькая каморка, в которой пустынники не помещались. Они сгорбились, подпирая потолок, а я едва не касалась провисших над головой досок, на которых давно сгнила вся солома, пропуская холодный воздух.
Обещанный лапник был уже устелен на холодном полу, а сверху пустынники раскладывали покрывала, пытаясь создать хоть какую-то видимость комфорта.
– Сегодня тебе точно придется о нас греться, – с усмешкой произнес Тайпан, наигранно-жеманным жестом приглашая меня на ложе. – Не могу соврать, что я не рад.
Фыркнув, вздохнула, еще раз взглянула на неприветливый ночлег и, не снимая сапог, вскарабкалась выше, даже сквозь одежду чувствуя колющие веточки.
Ненавижу, когда сон обещает быть мучением, а не отдыхом. Но делать нечего, придется смириться и перетерпеть неудобства.
– Голодна?
На мой кивок в руки упал мешочек с заранее нажаренным мясом, и я принялась хмуро его жевать, уныло разглядывая рассыпающиеся под ногами половицы.
Чудно. Просто чудно.
Тайпан не стал ждать приглашения и присоединился к скудной трапезе, лениво вытянув ноги и так же молча пережевывая свой ужин. Только Ворон вышел, чтобы стреножить коней, а вернувшись, потянул края туники, сбрасывая ее на край постели.
При тусклом свете свечей его татуировка чернилась еще сильнее, двигалась под силой сокращающихся мышц и дрожала, словно живая, притягивая взгляд.
– Нравится? – хрипло спросил Тайпан.
Тихо, словно между нами, но я была уверена, что Ворон все прекрасно расслышал, устраиваясь по другую сторону и снимая морок своей маски.
Не стала отвечать, просто скосила глаза в сторону хитро улыбающегося пустынника, который даже не подозревал, как сильно у меня болит спина и как мне безразличны его двусмысленные выпады.
– Тебе бы тоже раздеться, – неожиданно сказал Ворон, и я на секунду опешила, повернувшись к нему с открытым ртом. – Ты все равно замерзнешь, а в одежде тебя греть дольше.
– Не стоит, – проглотив половину звуков, ответила я. – Голой мне точно будет холоднее.
– Не зарекайся, принцесса. Наелась?
– Угу.
– Тогда спать. Завтра уже будем в Ахон-дей, там найдем ночлег и нормально отдохнем. Все равно торопиться нам некуда.
Мешочек исчез из моих рук. Мысленно соглашаясь с пустынником в том, что торопиться бесполезно, я отряхнула ладошки и принялась укладываться, наконец-то ровно вытянув ноги.
Стон облегчения сорвался с губ, и весело хмыкнувшие мужчины затушили свечи, погружая низенькую избушку в полную темноту. Такой пронизывающей я давно ее не ощущала, стараясь хотя бы немного скрыться под покрывалом, зарываясь в него по самый нос.
Сон шел медленно и лениво, не спеша погружая меня в дрему, полную долгожданного расслабления, как меня из нее резко выдернуло, словно вытягивая из-под воды, больно таща за волосы.
Глава 27
Боги всех Ледяных скал Албума!
Как же холодно!
По дырявой крыше стучали крупные дождевые капли, собирая звучные струйки, бьющие об пол рядом. Все покрывала казались влажными и тяжелыми, от этого леденя еще сильнее. Воздух пропах сыростью, заполняя легкие удушливой влагой. Громко раскашлявшись, я задрожала, прижимая холодные пальцы к губам.
– Лирель, – проснувшийся от моего голоса Ворон придвинулся ближе. – Давай я тебя раздену и согрею. Ты замерзла.
Раздену…
Холодная, напитавшаяся слякотью одежда удавкой сковывала тело в своих ледяных объятиях. Теплые, как мне раньше казалось, штаны облепили голые ноги, впиваясь холодом, словно колючками. Локти, пальцы и нос так и вовсе угрожали отвалиться, если я сейчас же ничего с этим не сделаю. Послушавшись их приказов, я качнула головой, забыв, что вокруг нас темнота.
– Сейчас. Потерпи чуть-чуть.
Сдернув отсыревший плед, Ворон принялся шарить по моему околевшему и почти бесчувственному телу руками, то тут, то там шурша причинявшей боль одеждой. В первые несколько секунд без нее оказалось куда холоднее, и я невольно заскулила, видимо, разбудив этим спавшего Тайпана.
– Ланет! (1) – явно выругался он, накрывая мои щеки горячими ладонями.
Как он может быть таким горячим в такой холод?! Что за магия пустыни, даровавшая ему этот жар?!
Пока я мысленно умирала от зависти, Ворон осторожно стянул с меня штаны с сапогами, двумя пальцами дернул узел на рубашке и откинул ее полы в стороны.
– Приподними ее.
Тайпан, не собираясь спорить, сел и просунул ладони у меня под лопатками, отрывая от колючего лапника, чем позволил брату избавиться от верха, по пути цепляя и тонкую сорочку, служившую мне нижним бельем.
– Н-не надо-о-о…
Но на мои молитвы никто не отозвался. Ворон продолжал методично избавлять от остатков ткани, полностью обнажая.
Полностью! Совершенно!
Вспомнив, что в темноте они видят отлично, я залилась краской, неожиданной теплотой отдавшейся в щеках и груди, которая точно стала такой же розовой, как лицо.
Но пустынники не собирались меня разглядывать: вернувшись на свои места, так крепко сдавили меня меж собой, что я захрипела, чувствуя, как кожу прижигает теплом чужих тел, а проклятое влажное покрывало возвращается на свое место, вызывая желание окончательно склеиться с мужчинами.
Все, лишь бы избежать его касаний.
– Сейчас, – шептал Тайпан, и по замерзшим бокам принялись кружить ладони, растирая кожу. – Сейчас, девочка. Сейчас станет теплее.
В отчаянья я даже не замечала, что рук стало больше, и они без стеснения и опаски трогают, гладят, кружат, согревая своим жаром. Бока, ребра, лопатки, – все подверглось их желанному нападению, рисуя замысловатые узоры и опускаясь все ниже.
От прикосновения к бедрам я дрожала, но уже вовсе не от холода, а от плачевности ситуации. Слишком чувственно во мне отзывались эти прикосновения вперемешку со страшным, животным желанием согреться.
– Иди сюда, – приглашающе поднятая рука Ворона даже не дала мне разжиться сомнениями, как я уже оказалась придавлена головой к чужому плечу, прижимаясь голой грудью к жаркому торсу.
Слишком близко. Так близко, что в глазах рябило от желания, чтобы это никогда не заканчивалось. Чтобы он вьюнком врос в меня, поделившись теплом.
– Тш-ш-ш, – прошипел Ворон, оказавшись слишком близко к губам – так, что я ощутила дыхание на кончике носа. – Тише, беним кадыным (2).
Со спины стал еще ближе Тайпан, ошпаривавший лопатки и подтянувший мои пятки к своим ногам, позволяя греть о него холодные ступни. Его руки все яснее ощущались на коже, рисуя по бедрам размашистые полосы всей ладонью. И отсутствие любых преград на его пути вызывало странные чувства.
Но не успев подумать об этом как следует, я оказалась в плену чужих губ, накрывших мои в тревожном затяжном вдохе, ожидая протеста.
Ворон!..
Мягкие, чудовищно теплые, они касались, неуловимыми крыльями бабочек прижимаясь к коже. Пробовали трепетно, робко, с легким оттенком надежды, от силы которой я растеряла дыхание, как и все мысли, что закрутились в голове вихрем.
– Что ты…
– Дай согреть себя, кадын (3), – требовательно произнес он, вновь порабощая своим голосом.
(1) – Проклятье!
(2) – моя женщина.
(3) – женщина.
С любовь.
Кира и кот по имени Хомс
Глава 28
Собственная покорность поражала любое воображение, звуча в темноте красноречивым молчанием.
Такому голосу невозможно было противиться, и хоть происходившее напоминало горячечный бред, я замерла, не спеша прогонять видение.
Расценив мой ответ по-своему, Ворон вновь прикоснулся к губам, но тут же мягко спикировал к шее, обжигая ее своим дыханием. По венам, словно от звука его голоса, заструился огонь, небольшой точкой рассыпаясь под тонкой продрогшей кожей.
Рядом расцвела еще одна, сливаясь с подругой, и тут же вспыхнула третья, отчего согревающий круг тепла становился все крепче, возвращая в голову способность генерировать мысли.
Дурные мысли.
Потому как я закатила глаза от чутких касаний, невольно прислушиваясь к отзвукам под кожей, рождавшимся снова и снова.
Тайпан, словно проваливаясь в этот бездумный поток со мной, прижался губами к плечу, оставляя на нем свою метку и вынуждая меня в очередной раз попытаться осмыслить происходящее.
Меня целуют, гладят, словно лаская, двое моих стражников, которым на роду написано быть с одной женщиной. Будто бы сейчас это игра в правильный, на их взгляд, расклад, прикрытая попыткой меня согреть.
Так ведь? Или нет?..
Замершее тело все сильнее отзывалось, возвращая чувствительность, тем самым сильнее накручивая ощущения чужих рук, без устали рисующих широкие полосы.
– Тш-ш-ш, – вновь протянул Ворон, вернувшись к моему лицу и осторожно накрыв ладонью все еще прохладную щеку. – Мы согреем, кадын.
Облизнув сухие губы, я запоздало поняла, что пустынник это заметил, вновь склоняясь к ним и медленно пробуя на вкус. Он явно не планировал торопиться, прислушиваясь к рваному дыханию, нарушенному крупной дрожью, и терпеливо ждал ответа, поглаживая подушечкой большого пальца щеку и почти касаясь уголка губ.
– Зачем? – шепотом спросила я прямо в его рот, отчего пустынник замер на мгновение и неожиданно откровенно ответил:
– Мое тепло – твои губы. Вдохни в меня мороз, и я тебя отогрею.
И вновь предложение, словно приказ, силой мысли заставляющий выполнять его требования.
Наверное, в тот момент в моих глазах дрожало непонимание, но я послушно вновь подпустила его к себе, покорно размыкая рот. Вкус Ворона вылился мне на язык ярким потоком, словно вспыхивающие искры при ковке металла, что разлетаются в разные стороны, прожигая все на своем пути.
В мозгу что-то треснуло и надломилось, озаряя всполохом и четким желанием продолжать поддаваться, когда влажный гибкий захватчик пробует тебя в ответ. Это туманило, лишало любого сопротивления, и я вновь позволила мужской ладони, опустившейся мне на лопатки, сильно вдавить себя в мужчину.
Это больше не походило на робость или прошение. Жесты, касания и напор превратили это в откровенность, не требующую объяснений. Жалобно застонав от этой мысли, я сжала отогревающиеся пальцы в кулак.
– Сыдчак кадын, – прошептал за спиной Тайпан, слишком открыто опуская ладонь ниже и просовывая ее между тесно сжатых бедер. – Бираз рахатла, гювен бана… (1)
– Я ни слова… не понимаю… – в короткую секунду воздуха прошептала я, но, кажется, в пустоту, потому что Тайпан не торопился мне что-то объяснять, весело хмыкнув, а вот его ладонь продолжала медленно подниматься, угрожая близостью. – Не надо…
– Ничего не будет, – неожиданно серьезно ответил Ворон, видимо, сквозь темноту пытаясь доказать мне это взглядом. – Только обмен теплом. Тебе легче?
– Да…
И вновь мой голос дрожал, только теперь от последствий, в которые меня тянула стыдливость и вина. Ставшее почти полностью податливым тело неожиданно ярко начало осознавать, что с ним делают и куда это может завести. По груди словно невзначай прокатились пальцы, царапнув затвердевший сосок, и исчезли, сдвинувшись ниже и уже куда более осознанно рисуя полосу к развилке ног.
– Теплеешь, – констатируя факт, произнес Ворон, но не остановился, ставя подушечками точки на задрожавшем животе.
Легкое, ненавязчивое движение зазвучало внутри так, словно по моей крепости бьют из требушетов, ломая ставшие песочными камни. Моя грань была так близка, что я уже искала слова, чтобы все прекратить, но Тайпан неожиданно вжал мне между ягодиц твердый пах, натянувший штаны, и злобно зашипел:
– Мухтещам гет (2)!..
Крепко сжав пальцы на нежной коже бедра, он недовольно рыкнул.
– Достаточно? – проигнорировав явные ругательства, спросил Ворон и широкой ладонью… просто накрыл развилку моих ног!
Просто накрыл, не шевеля пальцами, а грея теплом пылающей кожи, сбавляя подскочивший градус тревоги у меня в голове.
– Да… Пожалуйста, хватит.
– Как пожелаешь, – прошептал в губы, оставляя последний поцелуй.
«Слишком короткий», – стукнуло у меня в голове, осколками впиваясь в затрещавший череп.
– Прижимайся сильнее, чтобы снова не замерзнуть, и постарайся уснуть, до утра еще долго, – сказал и удобнее расположился на боку, вжимая меня носом в грудь, обещавшую тепло на протяжении всего остатка ночи.
Тайпан за спиной тоже решил прекратить движения, и немного примяв проклятый лапник, обнял меня поперек талии, согревая спину и, в общем-то… вновь зажимая меня в плену мужских и греховно открытых тел.
Как уснуть?
Эта мысль недолго прожила, потухнув на горизонте темнеющего сознания, слишком чувствительно перенесшего столь странные способы отогрева.
(1) – Горячая женщина, расслабься немного, успокойся…
(2) – Великолепная задница.
