Текст книги "Мир приключений 1975 г. "

Автор книги: Кир Булычев

Соавторы: Виталий Мелентьев,Всеволод Ревич,Альберт Валентинов,Виктор Болдырев,Владимир Караханов,Андрей Михайловский,Александр Шагинян,А Бауэр
сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 44 страниц)

– И правильно считают, – легкомысленно заявил Буслаев. – Что до меня, то я ух какой сноб! Не хотелось бы мне сейчас предстать перед землянами в таком виде: в лакированных ботинках и при галстуке. То-то было бы разочарование! Ну да ладно, простим их!

Он схватил Ирину, закружил по залу, ловко лавируя между парами.

– Вальс! – крикнул он так, что запнулись динамики.

Все сливалось перед глазами. Стены, лица, рубиновые искры в бокалах с вином – все превратилось в цветные расплывающиеся полосы.

Сильные, твердые руки несли Ирину на волнах музыки, почти отрывая от пола.

И вдруг будто перерубили мелодию. Только какая-то запоздалая нота потянулась, как паутинка, за исчезнувшей музыкой и, жалобно звякнув, оборвалась.

– Внимание! Передает седьмой спутник наблюдения, – закаркали динамики скрежещущим голосом робота. – Гроза разорвала кси-поле в заповеднике. Гарпии вырвались. Триста особей напали на группу охотников в пятьдесят восьмом квадрате. Имеются жертвы.

В окаменелой тишине раздался звонкий шлепок. Это Буслаев хлопнул себя по лбу и кинулся к дверям. Охотники были из его племени.

– Слушать команду! – закричал Сергеев, вскакивая на стол. – Мимико, Диане и Томасу остаться здесь с подшефными. Остальные в воздух.

Ревущий водопад ударил в раскрытую дверь клуба, на миг остановив людей. Вода казалась голубой от непрерывно вспыхивающих молний.

“Оказывается, в фильмах не все неправда”, – подумала Ирина, рывком поднимая свой мобиль.

Она летела в середине колонны. Справа и слева тревожно перемигивались огоньки других машин. Мотор злобно ревел, задыхаясь на форсаже. Индикаторы автопилота готовы были расплавиться: даже он еле удерживал машину, трещавшую под ударами ливня. “Каково же Василию на старом драндулете?” – мелькнула неожиданная мысль. Только сегодня Буслаев жаловался, что автопилот его машины окончательно забастовал и приходится пилотировать вручную. Удержать мобиль в воздухе в такую грозу… Ирина выжала из мотора все, что он мог дать, и очутилась рядом с головной машиной, будто могла чем-то помочь. В блеске молний вспыхивала напряженная фигура цивилизатора, почти лежавшего на пульте. Взъерошенная борода упрямо торчала вперед.

Облизывая пересохшие губы, Ирина пристегнула к поясу кобуру запасного пистолета, всегда висящего в кабине. Несмотря на серьезность положения, она не могла не подумать, как нелепо выглядит оружие на воздушном, нарядном платье.

Гарпии напали неожиданно. Охотники, спасаясь от ливня, разбежались под большие деревья и уютно устроились там, беспечно побросав оружие. В такую непогоду ничто живое не осмелилось бы покинуть убежище. И вдруг из-под глухого свода листвы начали падать белые, похожие на привидения фигуры. Потеряв рассудок от ужаса, аборигены кинулись на поляну, вместо того чтобы спасаться в гуще леса… К прилету цивилизаторов на траве уже валялось несколько трупов.

Мобили резко клевали носами, устремляясь на посадку. Ирина спрыгнула на скользкую траву и побежала за темными фигурами цивилизаторов, машинально отметив, что их стало как будто меньше. Она лихорадочно старалась сориентироваться, понять, что же надо сейчас делать. Кто-то налетел на нее в темноте, споткнулся и с досадой помянул нечистую силу. По голосу она узнала Буслаева.

– Но, но, полегче на поворотах! – насмешливо сказала она.

Буслаев ахнул и резко затормозил.

– Ты? Какого черта! Твое место в воздухе.

– Командуй своим роботом! – огрызнулась Ирина.

Он так схватил ее за руку, что она вскрикнула.

– А на циметр ты посмотрела? Стрелка на нуле. Цивилизации нет. Так что, девочка, брось разыгрывать героиню! Здесь по-всамделишному опасно, можно оставить сиротами своих друзей. Это массовый психоз, как в сумасшедшем доме, где клиенты за свои поступки не отвечают. К тому же гарпии… Они драться умеют! Так что уступи место суровым мужчинам и вознесись к дамам освещать поле боя.

В воздухе, рассекая водяные струи, метались плотные столбы света. Когда они задевали человека, он невольно отшатывался, как от ударов. Мобили с ревом проносились над кустами, сшибая листья. Буслаев покачал головой:

– Зря они мечутся. Стояли бы на месте, лучше было бы видно. Нервничают девочки. Гарпий шумом не испугаешь, а такриоты уже ни на что не реагируют.

Он все еще не отпускал Ирину, и его ноги плясали от возбуждения. Со всех сторон раздавались крики, выстрелы и удары… Ирина заколебалась. Пожалуй, действительно лучше вернуться. Но, взглянув назад, увидела, что путь к мобилю отрезан. Из-за кустов вырвалась бесформенная куча и покатилась навстречу. Над ней белыми молниями вились узкие тела гарпий…

– Бей влет! – взревел Буслаев, выхватывая пистолет.

Одна гарпия, перевернувшись в воздухе, шлепнулась в кусты. Но больше стрелять ему не дали. Волна обезумевших аборигенов накатилась на них, и гигант согнулся под ее напором, а его пистолет отлетел куда-то в траву.

– Стреляй, Ирка! – заорал он, расшвыривая такриотов.

Ствол пистолета равнодушно выплевывал смерть. Раненые гарпии плакали, как обиженнь>е дети. Ирина, стиснув зубы, нажимала и нажимала на гашетку, ужасаясь тому, что совершает преступление. Ведь она убивала существа, которые должны были стать разумными хозяевами планеты. Они, а не такриоты, потому что имели больше прав на это. Объем их мозга в два раза превышал человеческий. Лапы были устроены так, что могли создавать орудия труда. Да еще умение летать… Ирония природы, слишком хорошо вооружившей их, помешала им занять достойное место. Не подвергаясь опасности, наводя ужас на все живое, они не нуждались в коллективе, чтобы обеспечить себе пропитание и защиту. И мозг, не понуждаемый к борьбе, не развился. Здесь, как и во многих других случаях, сила оказалась слабостью.

Буслаев осмотрительно защищал Ирину, не подпуская к ней такриотов и стараясь образумить их. Он окликал их по имени, уговаривал, хохотал, потому что смех отрезвляюще действовал на туземцев. И все-таки упустил момент, когда из-за кустов выскочил еще один такриот и, размахивая топором, кинулся на него сзади. Ирина, почувствовав хриплое дыхание, обернулась в последнее мгновение. Гладко отесанное лезвие, искрясь в лучах прожекторов, описывало смертельную дугу. Не раздумывая, она прыгнула, вцепилась ногтями в безумца. Взревев от ужаса и боли, такриот кинулся прочь.

– Молодец, девочка! – гаркнул Буслаев, точным ударом переламывая крыло гарпии. – А ну-ка, пальни вон в ту…

И тут только Ирина почувствовала, что в руках ничего нет.

– Пистолет! Я выронила пистолет!

– Ищи! – закричал Буслаев.

Будто поняв, что люди безоружны, с высоты спикировало еще несколько хищников. Ирина упала на колени, лихорадочно зашарила в траве, проклиная себя. Попробуй отыщи что-нибудь в темноте!

– Не суетись, не нервничай! – сквозь зубы бросал Буслаев.

Его страшные руки молотили воздух методично, как крылья ветряной мельницы, и обмякшие тела гарпий летели в кусты, сокрушая ветви. В бегающих лучах прожекторов он казался еще выше, еще массивнее. Ирина с благоговейным ужасом глядела снизу вверх на гиганта, похожего на разъяренного бога.

Наконец ее ладонь наткнулась на рубчатую рукоятку.

– Есть! – закричала она вскакивая.

– Дай сюда! – Буслаев вырвал пистолет, и яркие вспышки разметили широкую дугу на черном покрывале неба.

С этой группой было кончено. Буслаев схватил Ирину за руку, потащил вперед, в самый центр схватки.

– На! – Он сунул ей пистолет. – Будешь меня подстраховывать. А я лучше этим… – Он потрясал вырванным у туземца топором.

– Это же идиотизм! – сердито воскликнула Ирина, отворачиваясь от хлещущих струй. – Неужели у нас нет другого средства? Усыпляющий газ или кси-поле…

Переменившийся ветер швырнул ей в лицо горсть брызг, и она закашлялась. Буслаев на мгновение притормозил, давая дорогу такриоту, несущемуся сломя голову, ловко подшиб топором преследующую его гарпию и потащил Ирину дальше.

– Стихия! – объяснял он на ходу. – Всю технику с матушки-Земли не перетащишь. Усыпляющий газ неограниченно растворяется в воде, а ксн-поле… Оно и при спокойной атмосфере дает разряды. А сейчас мы стянули бы сюда все молнии ада. Представляешь, какой был бы костер!

Они вбежали на пригорок и остановились. На поляне часть цивилизаторов, выстроившись цепочкой, оттесняла такриотов к лесу, под спасительный шатер ветвей. Другие шли следом, сбивая гарпий. Их белые трупы валялись вперемешку с темными телами такриотов.

– За мной! – заорал Буслаев и кинулся вниз, размахивая топором.

Ирина вприпрыжку бежала за ним.

Это была страшная ночь. Крохотная кучка цивилизаторов отчаянно боролась с хищниками, не знающими страха и не привыкшими к сопротивлению. Даже смертельно раненные гарпии стремились подползти к противнику, вцепиться в него зубами. II одновременно надо было спасать обезумевших такриотов, нападавших на своих защитников и друг на друга. Ирине казалось, что этому ужасу не будет конца. Вспышки выстрелов слепили глаза, крики и вопли взрывались в голове крохотными фугасками, болели руки, ноги, все тело саднило от толчков и ударов. Но она с упорством отчаяния шла за Буслаевым, потому что другого пути не было.

Только перед самым рассветом, когда кончилась гроза, прилетевшим патрульным роботам удалось загнать уцелевших гарпий за барьер кси-поля и водворить их обратно в заповедник. Постепенно и такриоты пришли в себя.

Взошедшее солнце осветило большую поляну с вытоптанной травой и измученных, с трудом передвигающихся людей. Двадцать три такриота остались лежать на земле, полтораста было ранено. Среди цивилизаторов тоже оказались пострадавшие. У Ирины было поцарапано лицо и подбит левый глаз, не считая многочисленных синяков. Она так и не смогла вспомнить, когда ее били. Буслаеву острый коготь до кости рассек лоб. А нового костюма, так старательно отглаженного Ириной, вообще не существовало.

Он отыскал Ирину в толпе, мокрую, дрожащую от холода, и, как она ни отбивалась, размашисто поцеловал.

– За спасение моей драгоценной жизни!

– Сумасшедший! – сказала Ирина, вытирая платком кровь на его лице. – И нахал! – добавила она, подумав.

– Согласен! – ухмыльнулся Шкипер. – Но ты мне нравишься.

– А ты мне нет. Иди на перевязку.

– Сама перевяжешь, не маленькая.

Ирина зашипела от возмущения. Но бородач нахально орал, что только ей доверяет свою нежную особу, и, чтобы не привлекать внимания, пришлось достать из мобиля сумку с медикаментами.

– Садись, мучитель! – прошипела она.

Она неумело наложила бинт, стараясь не причинить боли. Буслаев только щурился, будто эта процедура доставляла ему удовольствие.

Куда ни кинь взгляд, женщины ловко орудовали бинтами и тюбиками с заживляющей биомассой. Такриоты, сидя на траве в ожидании перевязки, недоуменно переглядывались: они ничего не помнили.

Девушки работали споро и четко. Видно было, что это дело им не в диковинку, Ирина тоже скоро приноровилась. Переходя от раненого к раненому, она столкнулась с Патрицией. Та была чем-то взволнована и все время оглядывалась,

– Ты не видела Георга?

Ирина покачала головой.

– Ума не приложу, куда он делся, – тревожно сказала Патриция.

Она спрашивала у всех, и все пожимали плечами. Многие вспоминали, когда в последний раз видели его. Вот здесь он вырвал топор у туземца, там обратил в бегство гарпий, у того куста пришел кому-то на помощь… Но перед концом схватки его не видел никто. Постепенно тревога Патриции передалась остальным.

– Кто перевязан – на поиски! – скомандовал Сергеев, бережно поддерживая сломанную руку.

…Его нашли за кустами на изрытой траве. Он лежал на боку, выбросив в последнем рывке руки. Неправдоподобно красивое лицо его застыло.

Девушки плакали, мужчины стискивали кулаки. Буслаев опустился на колени перед телом друга, поднял его на руки и понес, прижимая к груди. Такриоты, взглянув в его лицо, разбегались с криками ужаса.

…На маленьком кладбище в нескольких километрах от Базы прибавится еще одно скромное надгробие.

Мимико, плача, кинулась на шею Ирине. Она уже все знала. Ирина судорожно обняла подругу, и тут ее нервы не выдержали. Сумасшедшее напряжение ночи, изуродованные безумием лица, белые крылья, в предсмертном трепетании хватающие воздух, и кровь, кровь, кровь – все вылилось в пронзительном истерическом вопле. Перепуганные Мимико и Буба вцепились в Ирину, которую неудержимо трясло. Потом Мимико принесла стакан воды и, разжав сведенные судорогой челюсти подруги, насильно напоила ее.

Ирина вздохнула и сникла.

– Уложи девочку спать, потом приходи, – попросила она. – Я умоюсь и прилягу. Только не оставляй меня.

Они просидели всю ночь на диване, тоскливо вглядываясь в темноту. По временам Ирина трогала заплывший глаз и вздрагивала, не в силах отогнать страшные воспоминания, Мимико потихоньку плакала.

ЭТО НЕ ПИЯВКИ

Мимико не появлялась две недели. После боя с гарпиями всем цивилизаторам было категорически запрещено без нужды являться на Базу, Начальник отряда, несмотря на сломанную руку, кочевал из племени в племя, проверяя, все ли в порядке. Он опасался новой вспышки безумия. Было замечено, что припадки, чем бы они ни были вызваны, никогда не бывают одиночными, а вспыхивают сериями, причем в различных племенах, будто микробы безумия разносятся по воздуху. Но пока все было тихо.

Ирина осталась на Базе одна, если не считать Бубы. В эти дни она поняла, что обычай брать на воспитание такриотов является мудрой гарантией против несовершенства человеческой психики.

Оторванные от родины, большую часть времени проводящие в специфических условиях первобытного племени, стараясь вжиться в психологию аборигенов, земляне могли незаметно для себя перешагнуть тот порог, ниже которого психические уровни совпадали. Для этого достаточно было потерять перспективу, сосредоточить все интересы на сиюминутных проблемах. Человек оставался в блаженной уверенности, что ничто не изменилось, а на самом деле у него пропадал интерес к работе, начинало казаться, что все идет так, как нужно, и, главное, возникала боязнь каких бы то ни было перемен. Подопечные, стоящие по своему развитию выше остальной массы, жадно впитывающие все новое, требующее этого нового, не давали опуститься ниже критического порога. Они были тем оселком, на котором оттачивалась стойкость психики. Сейчас Ирине просто необходима была ее воспитанница. Не будь Бубы, она наверняка махнула бы на все рукой и без дела валялась бы на диване.

Работа не ладилась. Разгадка логики поведения пиявок ничуть не приблизила Ирину к цели. Они оставались такими же непонятными существами. Да и разгадана ли логика их поведения? Да, доказано, что пиявки убивают обнаженные существа. А почему? Какие внешние причины обусловили эту избирательность? Ведь ясно, что кто-то или что-то заложило в животных условный избирательный рефлекс. Таким образом, пиявки становились промежуточным объектом исследования. Ирина надеялась, что изучение биосферы болота наведет ее на правильный путь, но и здесь потерпела поражение. Болото было совершенно пустым. Не только личинок, червей, рыб – в теплой воде не оказалось ни одного микроба. Будто ничто живое не могло сосуществовать с пиявками. Выходило, что они ничем не питаются. Это было невероятно. Снова и снова бросалась она к микроскопу, на центрифуге профильтровывала образцы ила – результаты не менялись. Пусто! Но ведь должны же они чем-то питаться, чтобы жить. Должны!

Прилетевший на одиннадцатый день Сергеев нашел Ирину в состоянии депрессии.

– Я, наверное, страшная бездарь и зря полезла в науку, – вздохнула она. – Единственное, что у меня получается – это собирать идиотские факты. Здесь я достигла совершенства. Вот, полюбуйтесь.

Сергеев подошел к листу на стене, внимательно прочел:

…3. Убивают обнаженных людей, не трогают одетых.

4. Теряют энергию перед рассветом.

5. Ничего не жрут.

– Смелое утверждение, – улыбнулся он. – А вы уверены, что они действительно ничего… э… не кушают?

– Факты, – равнодушно промямлила Ирина.

– Факты – это, конечно, серьезно, но ведь их нужно еще и объяснить. Что, если поймать несколько образцов и посмотреть, что у них в желудках? Дальнейшее топтание вокруг этих животных бессмысленно. Пора приниматься за них самих.

Ирина пожала плечами.

– Надо бы, конечно.

Сергеев внезапно побагровел.

– Встаньте! – рявкнул он. – Пойдите причешитесь, наденьте хорошее платье. Вы же женщина, черт побери! И перестаньте курить!

Когда Ирина как ошпаренная вылетела в туалетную, он сердито сказал девочке:

– Что же ты не смотришь за ней, Буба!

Девочка захныкала:

– Я боюсь… Она сидит, и смотрит, и как каменная. В нее вошли дьяволы болота. Нужно к общающемуся с богами. Он изгонит дьяволов.

– Ну, это ты брось. С дьяволами мы не хуже шамана управимся.

Через полчаса Ирина вернулась, красная от злости, всем своим видом показывая, что только дисциплина заставляет ее терпеть присутствие начальника в собственной комнате. Он и бровью не повел.

– Завтра на рассвете отправитесь за пиявками. Я буду вас страховать…

Они вылетели на одном мобиле, когда темноту только-только начала разряжать белесая дымка. Буба спала, не подозревая, что осталась на Базе совершенно одна.

Болото было покрыто пухлой шапкой тумана, будто гигантское блюдо со взбитыми сливками. На экране отчетливо чернели пиявки, неподвижно лежавшие на воде.

– По-видимому, они никогда не опускаются на дно, – сказал Сергеев, всматриваясь в экран. – Возможно, они получают питательные вещества из воздуха?

– Отпадает! – угрюмо ответила Ирина. – Кожу их я еще на Земле исследовала. Совершенно непонятное строение. Почти без пор, под давлением не прошибешь. А другим путем получить необходимое количество бактерий из воздуха невозможно.

– Ну конечно, факты! – пробурчал Сергеев, разматывая лестницу.

Он привязал к поясу Ирины страховочный трос и придерживал его, пока она спускалась. Ему было трудно управляться одной рукой, и он морщился, а раз даже прерывисто вздохнул. Но Ирина была уже под мобилем, и, возможно, этот вздох ей только послышался.

Туман сразу отсек ее от мира. Где-то вверху стрекотал мотор, скользкие ступеньки медленно уползали из-под рук и тут же растворялись. Не видно было собственных ног, и казалось, что спускаешься в белую бесконечность.

Неожиданно совсем близко матово блеснула вода… Вот и пиявки.

– Давайте сачок, – сказала Ирина в микрофон, укрепленный у рта.

Сверху на тросе скользнул плотный мешок с металлическими запорами и сачок на длинной ручке. С непривычки Ирина никак не могла удержать вертикального положения, йоги упорно уходили куда-то вбок, и она висела почти параллельно воде. Утренний ветерок раскручивал ее в разные стороны. Несколько раз она промахнулась. Наконец одна пиявка мягко перевалилась через край сачка, за ней другая, третья…

Они не делали ни малейшей попытки защититься, и это была еще одна загадка. Нормальные животные не спят таким глубоким сном.

Выловив десяток, Ирина поднялась в мобиль. Всю дорогу до Базы она молчала, но в ее глазах Сергеев заметил злое упрямство. Он усмехнулся: эта девчонка ему положительно нравилась.

В племенах было все спокойно, и постепенно цивилизаторы снова начали прилетать на Базу. Мимико явилась одной из первых.

Она нашла Ирину в лаборатории. Та, заложив руки в карманы брюк, стояла у стола, на котором распласталась препарированная пиявка, и вся ее поза выражала изумление.

– Не питаются и не дышат! – сказала Ирина вместо приветствия. – Как тебе это нравится?

– А тебе? – ошарашенно спросила Мимико, не поняв сразу, о чем речь.

– Я – в восторге! – Ирина пнула ногой валявшийся на полу скальпель, прошлась по комнате. – Настолько в восторге, что по возвращении на Землю потребую, чтобы у меня отняли диплом. – Она схватилась за голову. – Какую же ересь я напорола в статье!

Мимико обняла ее:

– Не надо терзаться. Ты очень нехорошо выглядишь.

– Это да, выгляжу я довольно убого, – мрачно согласилась Ирина, подводя подругу к столу. – Взгляни: где ты видела такое строение?

– Ирочка, я же в этом ничегошеньки не понимаю, – виновато сказала Мимико. – Я ведь астроном.

– Все мы здесь такие! – вздохнула Ирина. – Неудачные астрономы, неудачные инженеры, неудачные астробиологи…

Она надолго задумалась, потом заговорила более спокойно:

– Я не нытик и не паникер. Я изучала животных Марса и Психеи. И все было понятно. На любой планете любое живое существо имеет систему дыхания, систему питания, систему кровообращения. Без этого нет жизни. На какой бы основе ни была построена живая ткань – углеводородной, кремнеорганической или еще какой-нибудь, – законы развития везде одинаковы. Это поняли еще в прошлом веке. Здесь же ничего подобного. – Она вздохнула. – Никогда не думала, что открытия даются так мучительно! А ведь я на пороге, понимаешь, на пороге… Это какой-то качественно новый вид живого организма, и такое впечатление, что существует он по совершенно новым для нас законам. Представляешь, если это подтвердится… Все прежние представления насмарку. Как только это выявить?

– Но ведь у них что-то есть внутри, – робко заметила Мимико.

Ирина фыркнула.

– Еще бы! Они набиты до отказа, как только не лопаются! А вот я, дура эдакая, никак не могу сообразить, что значат все эти узлы и переплетения. Самое непонятное в их строении – это то, что совершенно одинаковые органы располагаются в различных частях тела. Все равно как если бы у человека было три сердца и одно находилось в голове, другое – в груди, а третье – в пятке. Не то они имеют запасные органы, не то одинаковые органы выполняют разные функции. А вот где у них мозг, неясно. И вообще все неясно. Например, за счет чего они движутся? И что это за труба, обвитая нервами – если это нервы, конечно, – которая проходит через все тело? Предположим, что это спинной мозг…

– Это? – спросила Мныико, показывая пальцем. – Это похоже на соленоид или трансформатор. Может ведь так быть?

– Может! – вздохнула Ирина. – И очень даже просто. Я вижу, мы обе равноправные кандидатки в сумасшедший дом. Займем соседние койки…

Вечером прилетел Буслаев. Его громовой голос взорвал сонную тишину клуба.

Заметив Ирину, он бросился к ней:

– Родная моя, да на тебе лица нет! Где он, этот злодей, что довел тебя до такого печального состояния?

– Лежит в лаборатории и издевается изо всех сил, – натянуто улыбаясь, ответила Ирина.

– А ну идем! Мы сейчас ему покажем!

И он почти насильно поволок Ирину в лабораторию. Его буйная грубоватая веселость обезоруживала, перед ней невозможно было устоять. И невольно на душе становилось легче. На это он и рассчитывал.

Буслаев долго смотрел на пиявку, почесывая затылок и не скрывая брезгливости.

– Бррр… какая гадость! Как ты можешь… Но вообще… Черт его знает, я в общем-то физик, но что-то эта штука мне напоминает.

– Мимико уверяет, что это похоже на соленоид или трансформатор.

– А что? Гипотеза не хуже любой другой. И довольно любопытная, особенно если учесть, что эти милые создания поплевывают электрончиками. Было бы очень здорово… Впрочем, это легко проверить. Найдется в этой лавочке кусок провода?

– Что ты хочешь делать?

Он искоса глянул на нее, высоко подняв брови. Поражал контраст между его шутовской гримасой и серьезными задумчивыми глазами.

– Хочу тоже войти в науку. Чем я хуже других? Тем более, здесь мне все знакомо. Труба, обмотанная двойной спиралью, четыре конца которой замыкаются на коллектор в средней части механизма, – налицо элементарная электрическая схема. Ну, а тем, что органы живого организма могут вовсе не соответствовать частям электроагрегата, которые они напоминают, а так же этими непонятными кубиками, замыкающими витки спирали по длине трубы, можно, очевидно, пренебречь. Подведем питание…

Он решительно подсоединил провода и включил рубильник.

Распластанное тело пиявки быстро-быстро задергалось. По трубе побежали волны, будто внутри один за другим прокатывались твердые шарики. Потом наружный конец трубы раскрылся, как лесной цветок-хищник, из него вырвалось облако дыма, мгновенно заполнившего помещение. Наступила темнота. Внезапно ее пронзила стремительная серия раскаленных синих шаров, с сухим треском разбивавшихся о громоздкий нейтринный микроскоп, стоявший в углу. Нестерпимо защипало глаза. К счастью, это продолжалось всего несколько секунд, потом рванул взрыв и все прекратилось.

– Как ты? – шепотом спросила Ирина.

– Вроде жив, – неуверенно донеслось из-под стола. Сквозь дым можно было различить, как там что-то ворочалось. – Вот только никак не соображу, в какую сторону ползти.

– Ползи сюда.

– А ты подавай голос, а то воткнусь во что-нибудь. Они сидели на полу, держась за руки. Дым не рассеивался.

– Надо открыть окно, – сказала Ирина.

– В самый бы раз, – отозвался Василий без энтузиазма. – Л как оно, больше не будет плеваться?

– Не знаю. Наверное, нет. Окно, кажется, вон в той стороне.

Вскоре грохот и звон разбитого стекла показали, что на пути к окну стояла центрифуга.

Дым постепенно рассеялся в соответствии с законами физики. Зато в дверях показался начальник отряда, что никакими законами не предусматривалось. Выслушав сбивчивый отчет Ирины, он саркастически покачал головой, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.

– Так, так! Уничтожен великолепный микроскоп, разбита центрифуга, выбит фидер на подстанции… Можно вас поздравить, Буслаев, вы вступили в науку прямо-таки победным маршем.

Смущенный гигант не знал, куда деваться.

– Идите-ка оба в клуб. Потанцуйте, что ли, у вас это лучше получается. А я пока здесь подумаю.

Незадачливые экспериментаторы выскочили из лаборатории с видом набедокуривших школьников.

– Я так испугалась! Вдруг что-то затрещало и погас свет, – затараторила Мимико, подбегая к ним. – Думала, опять тревога. А это ты небось, Пират несчастный…

Пират удрученно погладил бороду.

Внезапно под потолком раздался сильный треск и лампочки погасли. В темноте раздавались возмущенные возгласы цивилизаторов.

– А это уже шеф провел контрольный опыт, – спокойно сказала Ирина.

– Интересно, куда он попал? – пробормотал Буслаев. – Вроде не осталось ничего, достойного внимания.

– Пойдемте посмотрим, – предложила Мимико.

– Пойдемте. – Ирина взяла рыжебородого за руку. – Иди за мной, не то всю мебель в темноте переломаешь. Придется на табуретках сидеть, как в фильмах.

В этот момент вспыхнул свет.

Они вошли в лабораторию как раз вовремя, чтобы вытащить Сергеева из-под стола. Хотя гипс со сломанной руки был уже снят, действовал он ею еще неуверенно.

– Все там были, – не удержался Буслаев, помогая профессору подняться.

– По-моему, я много дров не наломал, – неуверенно протянул Сергеев, вытирая слезящиеся от дыма глаза.

– Если не считать пролома в стене, – безжалостно констатировала Ирина.

Они посмотрели друг на друга и расхохотались.

– Ладно, друзья, – сказал профессор, обнимая всех троих. – Запасное оборудование у нас есть, завтра поставим, и вы сможете продолжать в том же духе. А сейчас – в клуб.

Вот уж где Буслаев развернулся вовсю! Собрав вокруг себя цивилизаторов, он с потрясающими подробностями живописал, как ползал в темноте, уповая на то, что у пиявок перегорели предохранители. И как оказалось, что они все-таки не перегорели, потому что начальник отряда сделал запасной выход из лаборатории, до чего не додумались архитекторы. Выходило очень смешно. Профессор хохотал вместе со всеми. Только Ирина не смеялась.

Уже перед уходом из клуба она сказала Сергееву с неожиданной горечью:

– Какая же я дура! Разглядывала эту проблему только под одним углом. Под прямым. В лоб. А можно ведь и с другой стороны. Хотя бы вот как Буслаев: предохранители… Меня загипнотизировало название. Пиявки, пиявки… И я не поверила шаману из племени Большого Дуба, что в магнитном поле они не умирают. А дело в том, что они вовсе и не пиявки… Очевидно, полезно иной раз взять исследователей за шиворот и хорошенько встряхнуть, чтобы помнили, что мозги даны для того, чтобы думать.

Профессор не удержался от улыбки.

– Девочка, в своей жизни я сделал пять неплохих работ, говорю это без ложной скромности. А знаете, сколько раз я обзывал себя дураком, бездарью, неучем, прошмыгнувшим в науку не по праву?

– Сколько?

– Вообще-то я не считал, но думаю, что миллион наберется.

На другой день Ирина попросила подругу взять Бубу с собой в племя.

– Это в интересах нас обеих, – пояснила она. – Девочка соскучилась по своим, она много раз говорила об этом, а мне необходимо засесть в лаборатории и не отвлекаться.

– Мне тоже нельзя прилетать? – огорчилась Мимико.

Ирина поцеловала ее:

– Лучше не надо.

Простившись с ними, она прошла в лабораторию и заперла дверь на ключ…

Загадки пиявок больше не существовало. Ирина разгадала ее на рассвете, когда тайком от всех вылетела на болото. На этот раз ее мобиль, сверкнув красной капелькой в первых лучах, ушел в высоту. И внезапная догадка, превратившись в уверенность, сразу поставила все на свои места.

Теперь надо было еще раз все проверить, обдумать, логически обосновать и заодно решить, как подать эту новость. Ибо тайна болота оказалась такой, что Ирина почти всерьез опасалась, как бы Сергеев тут же не отправил ее на Землю с сопровождающими в белых халатах.

Просидев неделю взаперти, она накрасила губы, уложила волосы, надела самое красивое платье и пошла к Сергееву.

– О, коллега! По вашему виду ясно, что дела у вас просто великолепны. – Такой фразой встретил ее профессор.

– Неплохи, – согласилась Ирина, усаживаясь в кресло. – Теперь я знаю все.

– Несколько самоуверенно, но отнюдь не лишено интереса. Что же вы открыли?

– Пиявки – не животные.

– Правильно, – невозмутимо согласился профессор. – Это киберы.

Ирине показалось, что на нее что-то рухнуло.

– Откуда вы…

– Сидите, сидите! – замахал руками Сергеев. – Когда тебя неизвестно за что швыряют под стол, поневоле задумаешься. Тем более, что я в курсе ваших исследований. Но больше я не знаю ничего, честное слово.

Ирина снова села, растерянно поправив волосы.

– Но они уже не совсем киберы. Они на грани превращения в живое существо. Поэтому я не смогла разобраться сразу. За тысячи лет произошел сдвиг в их программе. Сначала изменилось поведение. Киберы стали копировать поведение живых существ. Очевидно, какая-то внешняя опасность толкнула их на это. Вот почему они не давались в руки. В первоначальной программе это не было заложено. От них требовалось только одно: просуществовать до определенного момента и убивать всех, кроме существ с определенными признаками. Одежда входит в число этих признаков. Кстати, только поэтому вы могли безнаказанно швырять в них гранаты. А поведение дало толчок всему организму. Искусственные механизмы стали превращаться в органы живого тела…

– Вот радость-то для биоников!