Текст книги "Журнал «Если», 2002 № 07"

Автор книги: Кир Булычев

Соавторы: Юлий Буркин,Владимир Гаков,Уолтер Йон Уильямс,Дмитрий Байкалов,Дмитрий Караваев,Владимир Малов,Сергей Кудрявцев,Вячеслав Яшин,Сергей Некрасов,Сергей Кольцов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Монитор замигал, сообщая о совещании персонала. Уинстон раздраженно выключил его, давая знать, что не придает извещению никакого значения. Во всяком случае, именно так он поступал последнее время.

Он снова принялся писать. Отвлек его стук в дверь. Это оказалась Луиза. Чалмерс нажал кнопку замка.

– Пойдем, – попросила она, – совещание начинается.

– Кажется, ты забыла, Луиза, что я больше не обязан ходить на совещания.

– Кахру велела прийти. Она не начнет без тебя, так что не заставляй остальных ждать.

Чалмерс покорился неизбежному.

– Думаю, теперь Директор может позволить себе быть великодушной, – ворчал он, пока они шли по коридору. – Наверное, хочет устроить небольшую вечеринку в честь моего отлета. Хочешь сделать мне подарок?

– Что? Нет-нет!

– Луиза, ничего не случилось? Уж больно ты нервничаешь весь день!

– Ну… Я хотела сказать…

– Что именно? – с улыбкой осведомился он.

Луиза явно старалась овладеть собой.

– Я желаю твоей группе всего самого лучшего на Земле.

– Спасибо, Луиза. Предполагаю, четырех месяцев в консервной банке, именуемой космическим кораблем, окажется достаточно, чтобы составить нашу апелляцию в Совет Исследований. Я постараюсь изъясняться в самом возвышенном стиле и ни словом не обмолвлюсь о тайной ипостаси сфинкса. Не стоит бороться за все безнадежные теории разом.

Губы его скривились в горькой усмешке.

В этот момент они подошли к кабинету Кахру, и Луиза была избавлена от необходимости отвечать. Они заняли свои места под пристальным взглядом Директора. Кахру взяла блокнот.

– С эвакуационным судном прислано сообщение от Объединенного Совета Исследований. Зачитываю основной пункт: «Вам приказывается как можно быстрее эвакуировать Базу Наблюдения. Примите все меры, обеспечивающие невозможность обнаружения вашего пребывания, непосредственно после отлета последней партии или позднее в результате высадки представителей туземного населения в бывший район нахождения базы».

Итак, как видите, мои распоряжения целиком и полностью подтверждаются вышестоящими инстанциями.

Странно: Кахру оправдывается, словно когда-то сомневалась в собственной правоте. А может, это просто злорадство? Хотя… она ни разу не взглянула в его сторону.

– Однако… – чуть раздраженно продолжала Кахру, – порядок эвакуации будет радикально изменен. Цитирую: «Персонал будет эвакуироваться по старшинству. Те, у кого самый короткий срок пребывания на базе, вернутся на Землю первыми».

По комнате пробежал шепоток. Чалмерс стал наскоро делать подсчеты.

Кахру отложила блокнот.

– Весьма неожиданный приказ. Мало того, он рушит все наши планы в самый напряженный момент. Но ничего не поделаешь, нужно выполнять. Я немедленно составлю новые списки.

Она отвернулась и стала отдавать команды терминалу. Луиза подтолкнула своего соседа:

– Так я и не увижу твоего отчета, Уинстон. Меня отправят этим же кораблем.

– Да, – еле слышно пробормотал Чалмерс, – а меня – нет.

Он тряхнул головой в тщетной попытке вернуть ясность мысли.

– А ведь большинство наших… э-э-э… друзей совсем молоды. И почти все отправятся домой. На такое я не рассчитывал.

Кахру быстро закончила работу и принялась раздавать списки. Дойдя до Чалмерса, она нахмурилась и протянула листок. Чалмерс пробежал его глазами. Так и есть. Он один из немногих сторонников контакта с алаланами, которых оставляли на базе.

– Вам еще нужно уведомить своих подчиненных, – напомнила Кахру, – а это займет немало времени, поэтому я всех отпускаю. Совещание закончено.

У Чалмерса хватило выдержки придержать язык до той минуты, когда они окажутся в коридоре.

– Как мило с ее стороны, – съязвил он, – всю грязную работу оставить нам.

– Если хочешь, я сейчас пойду и объявлю…

Чалмерс задумался, вежливо пропуская Генри Старка.

– Нет. Я начальник отдела и, очевидно, останусь таковым до конца. И, следовательно, все должен сделать сам.

Он злобно оглянулся на дверь кабинета.

– С превеликим удовольствием высказал бы кое-что и Директору, но, к сожалению, она может позволить себе не слушать подчиненных.

Луиза взяла его за руку и, как ребенка, потащила вперед.

– Мы объявим вместе… только поскорее, пока не поползли слухи.

Когда транспортный корабль был уже наполовину загружен, Чалмерс отправился к Кахру. Учитывая тот неоспоримый факт, что Луиза формально уже не работала в отделе, а сам Уинстон улетит только с последней партией, Кахру смирилась с необходимостью принимать отчеты лично у него.

Войдя в кабинет, он, как обычно, застал Директора за работой. Та лихорадочно писала что-то в блокноте. Похоже, волосы ее еще больше поседели… нет, просто поредели, а на висках неряшливо отросли.

Кахру подняла голову:

– Здравствуйте, доктор. Надеюсь, никаких проблем? Эвакуация проходит по графику?

Чалмерс потрясенно уставился на нее. Потемневшие глаза глубоко запали, на щеках появилась сетка морщин. Она была почти его ровесницей, а ведь он еще довольно молод! Как же тяжело дались ей последние месяцы!

Неужели и она страдает?

– Доктор! – нетерпеливо повторила Кахру. – Как проходит эвакуация?

– Все нормально, Директор… но у меня кое-какие интересные новости.

Она отложила перо.

– Интересные? Не плохие, не хорошие, а интересные?

«В зависимости от того, как их воспринимать», – подумал Чалмерс, но вслух сказал:

– Судите сами. Политическое противостояние на Алале между Испытанными и двумя крупными конфедерациями было, как известно, достаточно напряженным. Идридари и Лига Шев объявили, что космическая программа Испытанных создается с неблаговидными милитаристскими целями. Некоторые из независимых городов-государств, в свою очередь, выразили озабоченность, когда отголоски споров дошли и до них.

– Это я знаю, – кивнула Кахру. – Что же изменилось?

– Секретность. Правительство Испытанных решило обнародовать программу. Оно отрицает всякую милитаристскую направленность. Правда, Лига Шев, в отличие от меня, не поверила, но Испытанные все же опубликовали план исследований.

– Исследований?

– Да, – кивнул Чалмерс, – в первую очередь, их лун, особенно этой.

Кахру смертельно побледнела.

– Понятно. Вам удалось раздобыть информацию о графике полетов?

– Ничего точного. Можете сами расспросить своих агентов в зале мониторинга. Они подтвердят, что я ничего не скрыл.

– Что…

Кахру осеклась, но сочла за лучшее не делать вид, будто удивлена. Очевидно, его осведомленность не стала для нее новостью.

– Какие-нибудь научные выводы?

– Скоро, – пообещал Чалмерс. – Я расстался с последними иллюзиями и отверг все попытки мерить алаланов людскими стандартами. Судя по невероятному прогрессу, думаю, они сделают первую попытку высадиться на луне в течение шести – двенадцати месяцев.

Кахру постучала наконечником пера о столешницу.

– Шесть месяцев, говорите? А не четыре?

Последний корабль должен был прибыть через пять.

– Даже если бы я дал все гарантии, вряд ли вы поверите, – с легкой иронией ответил Уинстон.

Кахру рассеянно кивнула, и Чалмерс высказал вслух мысль, которая беспокоила ее:

– Алаланы могут добраться сюда, прежде чем закончится эвакуация.

– Что же, – протянула Кахру, оставив в покое перо, – придется позаботиться, чтобы этого не случилось.

– Но что еще можно предпринять? – удивился Чалмерс. – Невозможно эвакуировать базу быстрее, чем это сделали вы.

Кахру вскинула голову.

– Подозрительно похоже на комплимент.

– Это констатация факта, ничего больше.

Тут Чалмерс решил, что еще одна попытка не повредит, и усевшись напротив Кахру, пробормотал как можно мягче.

– Директор…

– Да?

– Даже если не принимать во внимание мои собственные устремления, – почтительно начал он, – не считаете ли вы, что было бы весьма предусмотрительным начать составление протоколов контакта? Если алаланы опередят даже мои прогнозы…

Кахру посмотрела на него и впервые за все это время почти благожелательно улыбнулась.

– Благодарю вас, доктор. Я подумаю. Ну а пока нужно ускорить погрузку. Вы свободны.

Чалмерс встал. В этой улыбке проглянуло обычное высокомерие, безмерно его раздражавшее.

– Прекрасно, Директор. Не могу дождаться исправленного графика.

Размышляя о только что состоявшейся беседе, Чалмерс свернул не туда и едва не заблудился. Его комната была разобрана через несколько дней после приземления корабля: еще один лакомый кусочек для ненасытной машины аз-Захира. Переезд в другое жилище оказался не таким болезненным, как предполагалось, тем более, что он уже сложил вещи, готовясь к несостоявшемуся отлету.

Оглядевшись, он сообразил, куда идти, и зашагал по правому коридору. Вниз, опять направо, третья дверь слева – и поглядите, кто тут!

– Разве ты не на корабле, Луиза? Не думал, что они позволят вернуться кому-то из тех, кто уже поднялся на борт, – ахнул Чалмерс, а приглядевшись к ней, поразился еще больше: – Чем это ты так расстроена?

Луиза хрипло кашлянула:

– Не могли бы мы зайти к тебе?

Чалмерс кивнул и прошел вперед. Не успел он закрыть дверь, как Луиза почти выкрикнула:

– Я знаю, кто был предателем и доносил на нас Директору.

– В самом деле? Что же, видимо, этим объясняется твое настроение.

Луиза нервно передернулась:

– Конечно, может, теперь тебе все равно, но ты имеешь право знать. Так что выбор за тобой. Если хочешь, я скажу.

– Насколько надежна твоя информация? – спросил после недолгого раздумья Чалмерс.

– На все сто процентов. Ни малейших сомнений.

– Ни малейших? – Нахмуренный лоб Чалмерса постепенно разгладился. – Так кто же был шпионом?

Луиза как-то подобралась и выпрямилась:

– Я.

Чалмерс покачнулся. Перед глазами замелькали огненные точки. Губы шевелились, выговаривая слово «нет», но он не слышал ни единого звука.

– Я очень уважаю твои способности, твой интеллект. Я даже обнаружила, что легко воспринимаю твои… чудачества. – Через гримасу боли почти пробилась улыбка. – Но ты позволил своему желанию вступить в контакт с алаланами выйти из-под контроля. Все, кто не стремился к достижению этой цели, были для тебя врагами. Никакого чувства меры!

– Луиза, как ты могла…

Она нетерпеливо отмахнулась.

– На том ужасном совещании, где Кахру упрекала тебя в срыве работы и привела доказательства, я вдруг поняла, как она права. И главное, осознала, что видела все сама, своими глазами, задолго до того, как это вышло наружу. Мы нарушали обязательство подчиняться приказам с Земли, а Кахру старалась не допустить хаоса. Либо неразбериха, либо порядок, третьего не дано. Я выбрала порядок. Отправилась к ней, и мы заключили сделку. Я предала тебя… чтобы выполнить свой долг.

Чалмерс почти сполз по стене, сбив рисунок Линдси Рендал.

– Почему ты говоришь мне все это? – выдохнул он, все еще не в силах осознать услышанное.

Очевидно, Луиза нашла в себе силы собраться.

– Хотела быть честной с тобой. И со всеми. Хотя бы из самоуважения.

Ресницы ее дрогнули, но она не отвела взгляда.

– Я оставила записки каждому члену группы… но с тобой… с тобой должна была встретиться. В последний раз. Иначе как мне отныне жить со своей совестью?

Он был не в силах пошевелиться. Только сжал кулаки, сознавая всю бесполезность этого жеста. И попытался выразить что-то, кроме потрясения. Но не сумел.

Луиза сдерживалась, как могла, чтобы не выказать постыдной жалости.

– Мне пора, – объявила она с неким подобием былого достоинства.

Она не оглянулась.

Чалмерс умудрился шагнуть к медленно закрывающейся двери.

– Я… – начал было он, но успел вовремя сжать губы.

Все напрасно. Да и какими словами можно что-то исправить? «Я тебя люблю»? Время давно упущено… к тому же это теперь и правдой не назовешь.

Он встретил Луизу Джордж пятнадцать лет назад, в кругу египтологов, и с первого взгляда увлекся неотразимой красоткой с ярко-рыжими волосами и стройной фигуркой. Но дело было не только во внешности. Его поразил ее интеллект. С тех пор пути их часто пересекались, и постепенно Чалмерс обнаружил, что профессиональное уважение и взаимное дружелюбие переросли в нечто большее. Он не смел сказать ей об этом, боясь унизительного отказа. В то время Луиза, уже имея более высокую степень, пользовалась также большим авторитетом среди коллег. Чалмерс не чувствовал себя равным этой женщине. Поэтому и стремился подняться до ее уровня. Мечта его сбылась: написав блестящую работу, он в один миг достиг цели. Премия Хавасса должна была сломать все барьеры, дать ему возможность объясниться. Однако оказалось, что в погоне за успехом он перестарался и перехитрил себя.

В его тесный мирок внезапно вторглись слухи об открытии планеты Алала с разумной цивилизацией и решении Объединенного Совета начать исследования. Это известие пробудило в нем жажду деятельности, которая и вылилась в эпохальную теорию. Египтологи всегда были склонны принимать на веру идеи о «древних астронавтах», и Чалмерс посчитал, что найдет благодарную аудиторию, готовую пойти за ним до конца.

Он нашел в себе мужество остановиться до того, как его карьера окончательно потерпела крах. Но память о позоре преследовала его все последующие годы, что бы он ни делал, чем бы ни занимался, и вытеснила из головы всякие мысли о попытке завоевать Луизу. Просьба о работе в этой глуши означала признание собственного поражения. Назначение на этот пост вызвало скорее облегчение, чем чувство торжества.

Все это происходило более девяти лет назад. Семь лет назад, когда прибыла Луиза, Чалмерс понял, что прежнее пламя угасло, но дружба стала еще крепче. Их отношения чем-то напоминали непорочный брак. Уважение и доверие охраняли интеллектуальную близость.

Доверие.

Какая крепкая связь.

Какая хрупкая связь.

Три дня спустя корабль улетел, унося в своем чреве почти всех друзей Уинстона Чалмерса. Он сидел в темном кабинете, притворяясь, будто коррелирует погодные модели с запусками ракет, и молчаливо благодарил Бога за то, что больше не увидит Луизу.

Четвертая фаза

Изоляция все же имела кое-какие преимущества, например, невозможность предательства со стороны коллег, которым он и раньше не доверял, или абсолютная свобода действий, без оглядки на людей, чью репутацию приходилось учитывать.

Чалмерс проводил все свободные часы, корпя над техническими текстами, медленно, кропотливо переводя каждое слово, почти незаметно продвигаясь вперед. При наличии нужной программы реле спутниковой связи можно было бы придать гораздо большую мощность сигнала. Если он сумеет передать на Алалу хотя бы одно сообщение, Шанти Кахру потерпит полный крах. Правда, это будет стоить ему карьеры, но Чалмерс считал потерю сравнительно небольшой.

За три недели он продвинулся примерно на четверть пути. Восемь часов спустя, отработав смену в аналитическом центре, он остался ни с чем. Его персональные файлы были взломаны, программа стерта.

Чалмерс всю ночь прометался в панике, ожидая, что стальная рука аз-Захира вот-вот схватит его за шиворот и потащит к Кахру. Но этого так и не случилось. С аз-Захиром они столкнулись в коридоре несколько дней спустя, и Чалмерсу показалось, что в глазах шефа безопасности блеснули понимающие искорки. Только и всего.

Он окончательно пал духом. Кахру настолько убеждена в успехе, что сочла возможным оставить его проступок без взыскания. Это само по себе было хуже любого наказания.

Работа для него стала убежищем, единственной целью, и поэтому Чалмерс полностью сосредоточился на деле, намеренно обуздывая свое творческое воображение. По его мнению, аз-Захир наслаждался делом рук своих, направляя спутники прямо в раскаленное жерло алаланских солнц, бросая их туда, словно горсть бусин, ссыпавшихся с порванной нитки.

Изображение космодрома с его стартовыми площадками день ото дня становилось все более расплывчатым. Чалмерс лишился возможности прогнозировать новые запуски хотя бы за день, если не считать того случая, когда Испытанные объявили о старте заранее. Два других он пропустил и узнал обо всем только тогда, когда наблюдатели в зале мониторинга проследили их орбиту. Оказалось, что они запущены с дальнего от луны полушария. Кахру все-таки высказалась по этому поводу, но ограничилась невнятным упреком. Очевидно, даже она понимала невозможность точных исследований в подобных условиях. Сотрудники отдела Гуманитарных Наук начали жаловаться, что их не обеспечивают работой. И поскольку до отлета оставалось еще несколько долгих месяцев, Чалмерс сдался и перевел отдел на односменные дежурства. Но и остальное время он не бездельничал, выразив желание работать в команде техников. Аз-Захир было запретил, но Кахру, выдержав недолгую осаду и прочитав целую кипу вежливых, сдержанных заявлений, сдалась и отменила распоряжение шефа безопасности.

– Она заявила, что каждая лишняя пара рабочих рук не помешает, – прорычал аз-Захир Чалмерсу, втолкнув его в свой кабинет. – Но не надейтесь, что получите легкую работу или что я не стану следить за вами в оба глаза!

– Учту, – мягко ответил Чалмерс. Он знал, что Кахру согласится. Самым трудным было выдержать ехидную улыбку аз-Захира, очевидно, в данную минуту перебиравшего способы отомстить за все оскорбления, нанесенные Чалмерсом в последние годы.

Первую неделю он разбирал то, что шеф называл «системой стоков», а техники – гораздо более красочными именами. Чалмерс предположил, что органичнее всего он вольется в коллектив, если будет хвататься за любую работу без жалоб и нытья. Однако скоро обнаружилось, что с жалобами дело пойдет куда лучше, если эти самые жалобы будут направлены в адрес определенных людей и преподнесены с соответствующим грубоватым юморком.

Но и без этого ему удалось завоевать симпатии техников.

– Почему бы нет? – объяснял Элайен Нейдел. – Каждый ученый на этой базе считает должным требовать чего-то от нас, так что крупно повезет, если раз в день услышишь «спасибо». Вы делаете самую грязную работу и ничем не гнушаетесь. Симпатии? Да мы готовы сделать вас бригадиром. Передайте-ка этот отрезок трубы.

– Возьмите… И спасибо.

– За что?

Чалмерс криво усмехнулся.

– За все прошлые случаи, когда я забывал это сказать.

Не успел он оглянуться, как недели сократились до дней. Все больше ученых присоединялось к техникам, правда, уже не добровольно, а по приказу свыше. Аз-Захир, верный своему слову, действительно не спускал с них глаз, но тут начался рамадан, и ревнителю безопасности не всегда удавалось сохранить бдительность.

Последний транспортный корабль, теперь уже эвакуационный, прибыл два дня назад, и Кахру приказала за неделю разобрать оставшиеся сооружения, для чего был задействован весь персонал, если не считать нескольких сотрудников отдела Гуманитарных Наук, которым было велено продолжать наблюдение за планетой до последнего момента. Момент этот должен был наступить, когда последний блок сенсоров, расположенный над левой стороной луны, прекратит свое существование.

Чалмерс сидел в зале мониторинга, куда последнее время почти переселился, в обществе трех подчиненных. Один слушал радиопередачи алалан, двое других следили за их спутниками. Чалмерс взял на себя задачу наблюдать за планетой: по крайней мере, модели погоды могут скрасить скуку. На экране быстро проплывали облака, освещаемые стрелами молний. Жаль, что сезон бурь помешал новым запускам!

Очередная молния расколола небо, и прошло несколько мгновений, прежде чем Чалмерс сообразил: что-то неладно! Вспышка длилась гораздо дольше, чем обычно, и, вместо того, чтобы бесследно исчезнуть, продолжала упрямо висеть над планетой.

Это не молния! Это запуск ракеты!

Огромный газовый хвост расцвел на поверхности планеты, вдоль светящейся дорожки мнимой вспышки. Чалмерс ошеломленно вытаращил глаза при виде все удлиняющегося золотистого пера. Неужели это…

Он нервно сглотнул и огляделся. Никто не смотрел на его экран, никто, похоже, ничего не заметил. Очень осторожно, чтобы не привлечь внимания посторонних, Чалмерс сфокусировал видеокамеру на выбросе отработанных газов. В фокус вплыла многоступенчатая ракета самоуничтожающегося типа, из тех, что обычно выводят на орбиту спутник. Чалмерс задействовал компьютерную программу, определяющую траекторию ракеты, и на экране появилась голубая линия, бегущая от поверхности планеты до поверхности луны.

Чалмерс не сдержал улыбки. После стольких размышлений, попыток обнаружить себя перед алаланами все оказалось ненужным! Они уже летят и, разумеется, обнаружат базу задолго до того, как эвакуация будет завершена!

И он может этому способствовать!

Чалмерс поднял глаза и удостоверился, что камеру наблюдения, вмонтированную в центр потолка, уже сняли. Впервые он был благодарен Кахру, ускорившей эвакуацию. Это означало, что единственная запись последнего запуска существует только в его компьютере.

Чалмерс велел машине прекратить наблюдение, и экран погас. Он извлек кристалл памяти с записью запуска, сунул в карман и встал.

– Парни, – окликнул он коллег, и все присутствующие обернулись к нему, – больше нет смысла наблюдать за планетой. Давайте отсоединим датчики и присоединимся к тем, кто занят на погрузке.

Остальные, дружно кивнув, стали выключать компьютеры. Чалмерс все рассчитал верно: хотя формально он не имел права освобождать их от дежурства, никто не будет оспаривать его приказ. Все предпочитают заняться физической работой и быть полезными, вместо того, чтобы торчать в зале и бездельничать. Чалмерс решил спрятать кристалл среди своих вещей: небольшой сувенир на память об этом дне…

…но тут дверь открылась и вошла Кахру.

– Что происходит, доктор? – спросила она, глядя на серые экраны. При виде Директора молодые люди, как по команде, уставились на Чалмерса.

– Я отдал приказ прекратить наблюдение, – медленно протянул он. – Сейчас мы куда нужнее на погрузочной площадке, не так ли?

Кахру улыбнулась, показав зубы.

– Вы, должно быть, выключили мониторы несколько минут назад. Хорошо еще, что мой компьютер запрограммирован на извещение о новых запусках!

Подойдя к его станции, она нажала клавишу. Все ахнули, когда на экране появилось изображение хвоста отработанных газов.

– Алаланы запустили ракету на луну, – сообщила Директор, переводя машину в режим записи. Компьютер протестующе запищал.

– Странно, – выговорила она, поворачиваясь к Чалмерсу и глядя ему в глаза. – Здесь нет записывающего кристалла.

– Должно быть… я забыл его вставить, – заикаясь, солгал Чалмерс, потрясенный ее предусмотрительностью.

– Вполне понятно, – кивнула Кахру, сунув руку в его карман и извлекая кристалл. Вставив его в компьютер, она снова нажала клавишу записи.

– Доктор, не окажете нам честь? Необходимо подтвердить наши подозрения.

Едва волоча ноги, Чалмерс побрел к монитору. Голубая линия разрезала экран от планеты до луны.

Кахру кивнула.

– Что же, так оно и есть. Мои подозрения действительно подтвердились, – объявила она, сверля Чалмерса злобным взглядом.

– Только некоторые, мадам, – выдохнул он.

– Довольно!

Она сняла с пояса рацию. Сильный голос понесся из динамиков, и Чалмерс невольно поморщился от неожиданного шума.

– Внимание! Всем сотрудникам Базы Наблюдения. Внимание! Алаланы только что запустили на луну пилотируемую ракету. Повторяю, пилотируемую ракету. Пять дней, которые у нас оставались для того, чтобы свернуть все работы, разобрать остатки базы и уничтожить следы, сократились до тридцати часов.

Она немного помолчала:

– Это не ошибка и не учебная тревога. Я отдаю последний приказ: сматываем удочки!

Уже через минуту весь оставшийся персонал дружно принялся за работу. Толпа специалистов, протирая сонные глаза, ломилась в дверь Кахру, которая успела приготовить листочки с заданиями и совала каждому в руку. На развалинах базы больше не было ученых. Не было места для науки. Происходящее напоминало нечто вроде организованного вандализма. Не хватало времени тщательно разбирать все, класть на определенное место каждую гайку и провод. Ценное оборудование сваливалось, как попало, в контейнеры, а иногда и намеренно разбивалось, чтобы оставить больше места для очередного прибора. Кристаллы памяти были единственными предметами, с которыми обращались относительно бережно. Вскоре на базе не осталось ни одной целой стены. Работа по разборке скелетов помещений или в антигравитационных погрузчиках, сновавших между входом в лавовый туннель и кораблем, требовала скафандров. Но их недоставало. Те, кому не хватило скафандра, отсиживались в корабле, складывая контейнеры в грузовой отсек. Гелиологи [3]3
  Гелиология – наука о солнце.


[Закрыть]и метеорологи трудились плечом к плечу с вулканологами и лингвистами под присмотром команды техников, старавшихся, чтобы неизбежные ошибки не были столь уж катастрофичны. Ящики накапливались скорее, чем их могли увезти, но это было не страшно, поскольку воздух в скафандрах время от времени подходил к концу, а их обладатели несли вахту в погрузочном отсеке, пока возобновлялись запасы кислорода.

Кахру старалась мелькать повсюду, и это ей удавалось. Там, где ее не было, неизменно присутствовал аз-Захир, постоянно находившийся на связи с Директором. Бегство еще сохраняло некое подобие упорядоченности.

В какой-то момент Кахру увидела Чалмерса, лицо которого едва узнавалось за щитком скафандра. Он стоял на небольшом погрузчике, рассматривая содержимое контейнера. Потом закрыл крышку и покачал головой. Шанти посочувствовала ему, вполне понимая, что должен испытывать ученый при виде варварски разбитого прибора, но через секунду ее занимали уже другие проблемы.

Кахру сверилась с ручным хронометром. Прошло двадцать часов. Неужели так много? Впрочем, судя по тому, что она едва держится на ногах, так и есть.

Она принялась за лихорадочные вычисления. Да, они еще могут успеть.

Появился один из подчиненных аз-Захира, управлявший переоборудованным погрузчиком. Спереди свисала антигравитационная плата, грубо вмонтированная в носовую часть. Это и было стирающее устройство.

Кахру вспорхнула на борт и направила погрузчик туда, где только что стояла. Погрузчик затрясло так, что у нее едва зубы не вылетели, но уже через минуту тряска прекратилась. Глядя на песок, она не смогла найти никаких следов.

Стирающая машина стала ее флагманским кораблем в последние часы эвакуации. Еще один погрузчик с химическим анализатором на борту время от времени следовал за ней. Он ворошил реголит, выискивая необычно высокую концентрацию элементов. Несколько раз его команде пришлось опускать сито и просеивать пыль, удаляя или добавляя определенные вещества до необходимой пропорции.

Настала очередь электронного газоанализатора. Сделав несколько кругов, он исчез в лавовом туннеле. От базы остались только стальные скобы на входе, и, команда техников принялась их разбирать, едва газоанализатор показался снова. Стирающее устройство Кахру нырнуло внутрь, чтобы уничтожить последние свидетельства их пребывания, а потом присоединилось к анализатору, объезжавшему заранее определенное место наверху туннеля, чуть подальше от входа. Газоанализатор насыщал реголит летучими газами: водородом, углеродом, кислородом, азотом и различными вариантами их смесей, куда входили и другие элементы. Согласно заключению лучших умов отдела Гуманитарных Наук, эта концентрация химических веществ считалась наиболее типичной в кометах алаланской системы.

Подождав, пока газоанализатор закончит работу, Кахру подошла к узкой шахте, вырытой в лунной почве, и вместе с одним из техников заложила в неглубокий колодец бомбу из антивещества. Наскоро провала диагностический контроль. Экран прибора оставался зеленым, значит, неприятностей не предвидится. Взрыв предназначался для имитации столкновения небольшой кометы с лунной поверхностью, как раз в том месте, где проходит туннель, в результате чего он почти весь обвалится, похоронив под обломками участок, где находилась база. При постройке внутри туннеля осталось несколько полостей, и Луиза Джордж сказала когда-то Кахру, что наиболее прочной археологической структурой была и остается дыра. Лучший способ замаскировать несколько маленьких дыр – сотворить одну большую, а для этого необходимо антивещество, поскольку химические или ядерные бомбы оставят предательские следы соответствующих элементов.

Самым уязвимым местом оставалась проблема уборки камней из окружающего реголита. И хотя корабль по-прежнему оставался на поверхности и град осколков мог его повредить, приходилось рисковать. Часть камней была вдавлена в почву, создавая впечатление беспорядочного скопления пород. Кахру решила, что этого достаточно, и вернулась к погрузчикам, собравшимся у корабля. После взрыва они в последний раз прочешут окрестности и приберут обломки. Время еще есть.

– Полная поляризация на лицевые щитки, – приказала она. – Никому не смотреть на взрыв.

Она лично проверила все шлемы, прежде чем затемнить свой собственный. Но не совсем. Нужно еще набрать код и увидеть собственными глазами последовательность цифр.

Кахру закрыла глаза вместе с появлением последней цифры, но за сомкнутыми веками все же вспыхнуло пламя. Она зажмурилась, хотя колебания докатились до нее сквозь экран антигравитационных плат погрузчика, неистово сотрясая каждую косточку в теле.

Когда в глазах немного прояснилось, она увидела, как в почве образуется гигантская воронка, а сверху непрерывным дождем сыплются куски застывшей лавы, падая в образовавшуюся пропасть. Оторвав на секунду взгляд от впечатляющего зрелища, она увидела благоговейные лица окружающих. И тут же ее вновь захватила поразительная картина.

Выждав немного, пока утихнет шум последнего обвала и осядет облако пыли, она кивнула.

– Выглядит неплохо. Амин, организуйте рекогносцировку с использованием всех погрузчиков. Смит, возьмите газоанализатор для последних…

– Где он?

Кахру обернулась.

– Кто говорит?

– Нейдел, Директор.

Из толпы поднялась рука.

– Один из погрузчиков пропал. До взрыва их было семь, включая ваш.

Кахру быстро пересчитала погрузчики. Шесть. Куда делся седьмой?

– Кто им управлял?

– Не уверен…

Нейдел перечислил несколько имен, чьи владельцы немедленно откликнулись. Когда он дважды позвал Уинстона, у Кахру застыла в жилах кровь.

Она повернулась к горизонту, тому, что был ближе к левой стороне.

– Вон там!

Кахру показала на удалявшуюся точку.

– Амин, включите полную скорость и приведите его назад.

Чалмерс оглянулся. Погрузчики застыли неподвижно: люди на них, похоже, не шевелились, хотя на таком расстоянии трудно сказать. Возможно, многоцветный фонтан взрыва все еще завораживает их или Кахру по-прежнему не позволяет высветлить щитки на шлемах. Так им и надо, покорному стаду!

Он помчался влево от холма, служившего ориентиром. На нем была установлена первая находящаяся в поле зрения антенна радиорелейной линии. Но теперь все исчезло, и почва даже не взрыхлена.

Осталось двенадцать градусов, припомнил он, проверяя курс. Впрочем, в такой точности нет нужды. Цель его поисков достаточно велика.