Текст книги "Журнал «Если», 2002 № 07"

Автор книги: Кир Булычев

Соавторы: Юлий Буркин,Владимир Гаков,Уолтер Йон Уильямс,Дмитрий Байкалов,Дмитрий Караваев,Владимир Малов,Сергей Кудрявцев,Вячеслав Яшин,Сергей Некрасов,Сергей Кольцов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

– Надеюсь, нет нужды напоминать о подписке, данной вами. Вы обязались держать в секрете присутствие людей в этой системе.

Чалмерс отступил к порогу. Казалось, он нуждается в пространстве, чтобы собраться с мыслями.

– Ладно, тогда хотя бы подумайте вот над чем: что если мы не пойдем на активный контакт, но все же сохраним базу? Мы могли бы продолжать исследования, делая акцент на алаланской культуре. Рано или поздно они доберутся до своей луны и все равно обнаружат нас. В этом случае именно алаланы станут инициаторами контакта, а мы тем временем лучше подготовимся к встрече.

На какое-то мгновение Чалмерсу показалось, что железная леди в самом деле готова согласиться. Но лишь на мгновение.

– Нет. Политика Земли достаточно ясна.

– Но пошлите хотя бы запрос. Объясните все…

– А кроме того, любые возникающие контакты непременно, вызовут повышенное внимание к Испытанным. Но их культура не единственная на Алале.

Этот факт непомерно затруднял изучение их цивилизации. И делал это изучение невероятно увлекательным. А заодно объяснял, почему земляне дали планете такое же название, как и звездной системе: власти никак не могли выделить единственную культуру, дав ей имя «Теху», или «Джикра», или «Эптейя», и выбрав его из сотни более или менее распространенных языков.

– Все же, – упрямо продолжал Чалмерс, – кто-то должен быть первым, поскольку мы отказываемся вклиниться в их радиопередачи и объявить о нашем существовании на всю планету. Почему бы не доверить эту честь тем, кто столько трудился ради такого момента?

Кахру нетерпеливо скривила губы.

– Ни о каком «первом» не может быть и речи, – процедила она, стараясь не повышать голоса. – Они не готовы к встрече с нами.

– Откровенно говоря, вашу позицию во всем, что касается алаланов, можно назвать, по меньшей мере, покровительственной.

Кахру полоснула Чалмерса негодующим взглядом.

– Покровительственной?!

– Да. Вы недооцениваете алаланов. Вы чересчур опекаете их, держа в неведении, – объявил Чалмерс, но, почуяв неминуемый взрыв, сменил тактику: – Много лет назад вы сказали, что обнаружение Ала-лы стало величайшим открытием в истории человечества. Позвольте и нам, в свою очередь, просветить их.

Кахру медленно поднялась, не сводя глаз с Чалмерса:

– Похоже, вы безоговорочно уверены, что мы обязаны нести знания алаланам. Чувствуете приступ лихорадки, именуемой «Бремя белого человека», Чалмерс? Лопаетесь от самонадеянности и воображаете, будто туземцы нуждаются в вашем вмешательстве, ваших наставлениях и, возможно, вашем контроле?

Как она умудряется вылить на него столько яда, не повысив голоса на жалкий децибел?

– Раздача почестей всем, кто отвечает вашим критериям? Именно это, Чалмерс, я и называю покровительственным отношением. Я довольно хорошо знакома с подобной практикой и ее наиболее известными защитниками.

Этим она окончательно добила Чалмерса. Всего одна случайная реплика, и…

– Директор Кахру, – взмолился он, – я вовсе не это имел в виду! И кроме того, сравнительные национальные иртории двух наших стран не должны отравлять…

Кахру небрежно отмахнулась и позволила здешнему минимальному притяжению опустить ее в кресло.

– Идите, – велела она. – Мне еще многое нужно сделать. И вам тоже.

Она вернулась к составлению графика эвакуации. Чалмерс, потрясенный масштабами собственного краха, умудрился добраться до двери, ни разу не запутавшись в собственных ногах.

Амин аз-Захир наблюдал за отлетом аварийного судна с унылой, усеянной камнями поверхности луны. Скафандр немного сковывал его движения, но присутствие Амина на поверхности диктовалось строгой необходимостью. Как шеф службы безопасности он был обязан сделать все, чтобы алаланы не заметили запуска. Задача становилась еще более сложной после появления «Спутника-один» – неофициальное название, данное первому спутнику алаланов сотрудниками базы.

Однако «сложнее» еще не означает «невозможно».

Аз-Захир расплылся в улыбке. Они приурочили запуск с дальней стороны луны как раз к тому времени, когда «Спутник-один» начнет пересекать обратную сторону планеты. Даже если Чалмерс ошибался в оценке возможностей спутника, вряд ли корабль засекут.

Аз-Захир наблюдал за кораблем до тех пор, пока он не поднялся и не завис над головой. Тут включились ракеты и унесли его от луны и Алалы к тусклой желтой звезде. Еще миг – и все исчезло.

Пройдет четыре месяца, пока судно одолеет двадцать шесть световых лет до Земли, и еще столько же до его возвращения. А в промежутке появится обычный транспортный корабль с очередной сменой сотрудников и припасами, причем как раз в то время, когда на Землю попадет аварийный. Что за жестокая ирония! Но ничего не поделать: даже срочные сообщения можно передавать исключительно с кораблем, поэтому эвакуация проходит в такой суматохе. Необходимо как можно скорее уведомить Землю о случившемся.

Аз-Захир открыл небольшую металлическую дверцу люка, нырнул внутрь и захлопнул дверь… Это можно было бы квалифицировать как грохот, будь здесь хоть какой-то воздух. Шеф безопасности зашагал по длинному пандусу, ведущему к лавовому туннелю, проделанному потоками магмы еще в те времена, когда луна была молодой. Он проник в переходный шлюз, сбросил скафандр, повесил рядом с остальными и направился к себе. Приближалось время полуденной молитвы: он уже пропустил сегодня две и не счесть еще сколько в последние дни. Оставалось надеяться на милость Аллаха.

Уже через несколько минут шеф добрался до коридора, в котором располагалось его жилье, где он почти не бывал с того памятного собрания девять дней назад. Он обитал как раз на месте пересечения рабочего и жилых отсеков, что позволяло в считанные секунды оказаться на месте в случае нештатной ситуации.

На этот раз аз-Захир почуял неладное. Приближаясь к двери, он заметил свет и тени, пляшущие на противоположной стене; мало того, услышал доносившиеся из своей комнаты голоса.

Быть шефом службы безопасности в таком месте, как Алала, совсем не то что выполнять подобную работу на менее изолированной базе. Все, находившиеся на алаланской луне, прошли бесчисленные проверки на допуск к секретной работе, и основной обязанностью аз-Захира было не дать алаланам обнаружить базу землян. Все же привычка – вторая натура, и перед получением назначения Амин добился, чтобы ему и его сотрудникам разрешили носить оружие и наделили такими же полномочиями, как и обычный персонал службы безопасности на Земле. Он выхватил из кобуры плазменный пистолет и стал осторожно красться к двери, прижимаясь спиной к стене. Ступил на порог, развернулся и, держа пистолет в вытянутых руках, заорал:

– Замрите!

Двое мужчин поспешно вскинули руки.

– Поворачивайтесь, только медленно.

Теперь аз-Захир их узнал: Маркус Когсгроув и Элайен Нейдел из вспомогательных служб, формально подчиненных ему.

– Здравствуйте, сэр, – приветствовал Когсгроув, улыбаясь и показывая выщербленные зубы. – Теперь нам можно опустить руки?

Амин кивнул, сунул пистолет в кобуру и оглядел комнату. Вся мебель исчезла, а у стены громоздилась гора картонных коробок.

– Джентльмены, что здесь происходит?

– Прошу прощения, сэр, – с покаянным видом пробормотал Нейдел. – Приказ Директора. Это крыло частично разобрано, и она переводит обитателей в другие комнаты, чтобы закончить работу. К завтрашнему утру этой комнаты не будет.

– Понятно, – протянул аз-Захир.

Когсгроув и Нейдел обеспокоенно переглянулись.

– Хотите сами закончить сборы? – промямлил наконец Когсгроув. – Номер вашей комнаты на табличке, той, что поверх коробок.

Аз-Захир кивнул, и мужчины, проскользнув мимо него, поспешили уйти. Он подошел к коробкам и с облегчением и благодарностью отметил, что самые дорогие его сокровища еще не сложены: отпечатанный и переплетенный экземпляр Корана, подаренный отцом, когда он впервые покинул Дамаск, чтобы отправиться в космос. Рядом лежал свернутый молитвенный коврик. Нужно не забыть сказать «спасибо» Когсгроуву и Нейделу при следующей встрече, хотя, насколько он помнил, оба были христианами, причем не слишком истовыми, что делает столь почтительное отношение к предметам его религиозного культа еще более значимым. Особенно еще и потому, что час молитвы почти настал.

Но прежде всего аз-Захир вынул из-за пояса рацию и связался с директорским кабинетом.

– Да, аз-Захир, что я могу для вас сделать? – раздался сдержанный отчетливый голос Кахру.

– Директор, корабль улетел. Вернувшись, я обнаружил, что из моей квартиры выносят личные вещи, причем без моего на то позволения.

В трубке послышалось неразборчивое бормотанье, потом снова зазвучал голос:

– Амин, примите мои искренние извинения. Вы были так заняты, что у меня не нашлось возможности поговорить с вами лично.

– Извинения приняты, – сказал Амин, хотя Директор нарушила правила, касающиеся проникновения в жилища сотрудников службы безопасности. – Однако я буду очень признателен, если в следующий раз вы позволите мне собраться самому. У меня есть много личных вещей, которые я считаю именно таковыми. Личными.

– Как и у всех нас, Амин. Поверьте, в будущем я никогда не встану у вас на пути. Если, разумеется, у нас еще есть совместное будущее. Конец связи.

Аз-Захир выключил рацию, немного расслабился, чтобы очистить разум от посторонних мыслей. Даже среди хаоса последних дней он жаждал спокойствия и порядка. Почувствовав, что готов к беседе с Аллахом, он расстелил на полу коврик, встал на колени лицом к востоку и начал молиться.

Закончив разговор с аз-Захиром, Кахру со вздохом нажала кнопку рации. Так много мелочей, столько «поскорее» и «подождите», бесконечный поток вопросов, на которые далеко не всегда находится ответ. И мысль о следующей встрече особого удовольствия не вызывала.

Наконец уши резанул пронзительный писк. Значит, он все-таки ответил на ее вызов, хотя и с пятиминутным опозданием. Кахру нажала кнопку. На пороге возник Чалмерс с блокнотом в руке.

– Вы хотели видеть меня, Директор? – осведомился он, замерев в дверном проеме. Кахру поморщилась. Он явно не собирается входить, пока не пригласят! Может, попросту закрыть дверь? Нет… пожалуй, не стоит. Зная Чалмерса, можно предположить, что он, скорее, выскочит из кабинета, чем соизволит почтить ее своим присутствием.

– Пожалуйста, входите, доктор, – выдавила она. – Мне нужно обсудить с вами некоторые проблемы.

Чалмерс устроился в кресле:

– Так в чем же ваши проблемы, Директор? Боитесь, что я нарушу указания Земли?

Кахру покачала головой:

Да, доктор, но дело не в этом. Я была резка с вами и не извинилась, – объяснила она и, чуть помолчав, добавила: – Факт остается фактом: вы знаете об алаланах больше, чем кто бы то ни было.

Кахру украдкой стиснула кулаки: предстоял самый неприятный момент беседы. Она совершенно не желала откровенничать с Чалмерсом. Не хватало еще, чтобы персонал базы пронюхал о том, как постыдно ослабла ее позиция и укрепилось положение Чалмерса.

– Мне нужна ваша помощь.

– Моя помощь?

– Следует убедиться, действительно ли база оставлена в таком состоянии, что алаланы никогда не узнают о чьем бы то ни было пребывании здесь. Я, разумеется, и сама сумею определить, что именно может вызвать подозрения, но на это уйдет больше времени и сил.

Вот оно! Сказано самое важное. Она зацепила Чалмерса. Разумеется, придется пристально наблюдать за его работой, иначе… мало ли что ему в голову взбредет!

Чалмерс ошеломленно уставился на Кахру, но тут же расплылся в улыбке.

– Простите, Директор, но я обязан строго придерживаться буквы правил эвакуации.

Кахру едва сдержала смех:

– Да вы в жизни не следовали ни одному правилу до конца, доктор. Что это вдруг на вас нашло?

Он подался вперед и сунул блокнот в руки Кахру.

– Прочтите-ка. В случае эвакуации начальники отделов обязаны собрать как можно больше сведений за оставшееся время. Эта работа выполняется в первую очередь и считается приоритетной. Даже подготовка к эвакуации отступает на второй план.

Кахру прочла параграф, а когда подняла глаза, Чалмерс по-прежнему улыбался:

– Именно в этом заключаются мои обязанности. А не в том, чего вы требуете.

– Согласна, – неохотно буркнула Кахру.

– Неужели? – иронично спросил Чалмерс. Похоже, столь легкая капитуляция его сильно удивила.

– У вас еще есть время. Употребите его с пользой.

– Хорошо, мадам, – кивнул Чалмерс, вылезая из кресла, и, не дожидаясь разрешения уйти, удалился.

Впрочем, это не очень задело Шанти Кахру. Женщина устала, а впереди было немало изнурительных дней и ночей. Она заперла кабинет и вернулась в свою еще нетронутую квартиру, чтобы немного вздремнуть. Приятно, что высокая должность все-таки имеет свои преимущества.

Вторая фаза

Центром базы был аналитический комплекс. Каждый байт данных, проходивших через зал контроля и наблюдения, поступал в один или все четыре центра отделов. Ученые просеивали информацию, предлагали гипотезы и консультировались с другими отделами. Комплекс будет последним местом, которое разберут техники.

Отдел Гуманитарных Наук гордился званием самого многолюдного участка аналитического комплекса, и действительно, даже после первой волны эвакуации здесь в любую смену вечно толпился народ. Как уже было сказано выше, должность имеет свои преимущества, примером чему был укромный уголок, служивший кабинетом Уинстону Чалмерсу. Даже если туда заглядывал коллега, уголок не становился менее уютным.

– Мы были правы, – объяснил Чалмерс, увеличивая интенсивность спутникового сигнала. – Они обнаружили еще один Зрачок.

На экране появился раскоп, почти целиком укрытый брезентом для защиты от капризов погоды. Несмотря на это, все же можно было разглядеть каменные плиты подземных стен. Вокруг сновали двуногие силуэты, казавшиеся человеческому взгляду горбатыми из-за панцирей на спинах. Чалмерс обернулся к стене кабинета, увешанной рисунками Рендал, и стал сравнивать их с моделями.

– Швы между камнями выглядят примитивными, – задумчиво заметила Луиза Джордж, поглаживая себя по щеке. Она пробыла на Ала-ле всего два года, но уже поднялась по служебной лестнице до заместителя начальника отдела после отъезда Эдгертона. – Возраст постройки – от полутора до тысячи шестисот лет.

– Жаль, что они не сохранили солнечную дырку, – вздохнул Уинстон.

– Надо было их попросить, – ответила Луиза, маскируя мелодичными интонациями язвительность замечания. Уинстон только улыбнулся.

Солнечные дыры служили для наблюдения за светилами: карлик из двойной звезды В пересекал лицевую сторону своего более крупного и яркого собрата, так что со стороны казалось, будто маленький черный зрачок поворачивается в глазнице. По расчетам людей, это происходило каждые четыре дня. Многие алаланы прошлых поколений верили, что это глаз бога взирает на них.

Несколько проплывающих облаков закрывали вид. Уинстон послал требование на новый угол подачи спутникового сигнала и страшно разволновался, узнав, что придется ждать очереди.

– В чем дело? – поинтересовалась Луиза, услышав, как он бормочет нечто весьма резкое.

– Аз-Захир, – невразумительно ответил Чалмерс. – Это он велел убрать половину спутников с низкой орбиты.

– У него есть на это причины. Алаланы вполне способны проследить за движением объектов по низкой орбите, – вступилась Луиза и, заметив оскорбленный взгляд Уинстона, добавила: – Я не говорю, что согласна с его решением, просто это естественный выход из создавшейся ситуации.

– Мне не стоило упоминать об этом, – бросил Уинстон, пожав плечами. – Теперь я чувствую себя виноватым, что занялся телеархеологией вместо того, чтобы анализировать спутниковые сигналы для прогнозирования следующего запуска.

– Линдси Рендал и Эди Эгбив вполне способны с этим справиться. Или ты не доверяешь тем, кому сам же дал поручение?

– Ну что ты! Просто себе доверяю больше, – объявил Уинстон и, поморщившись, признался: – Правда, моему доверию грош цена, после того как я просмотрел первый запуск… да и второй тоже.

– И дал пятнадцатичасовое упреждение на третий, – вставила Луиза.

– О, да. Никогда не забуду, как Кахру похвалила меня! В самом деле, похвалила! Я мог бы целый месяц жить исключительно ее добрыми словами. Добавить завалявшееся ядро арахиса, так и три бы протянул!

Луиза хихикнула и тут же прикрыла рот изящными пальчиками.

– А я уже тревожилась, что юмор тебе изменил. Никогда не видела, чтобы хандра так долго длилась, даже в худшие времена самых бурных… дискуссий.

Уинстон вымучил кривую улыбочку.

– Ты всегда относилась с пониманием к моим чудачествам, – заключил он, снова возвращаясь к работе.

Следующие несколько часов, пока не зашло местное солнце, они кропотливо добывали те данные, которые могли собрать, несмотря на усугублявшуюся облачность. Оба почти не говорили, боясь упустить что-то важное. В момент передышки Уинстон продолжил беседу с того места, на котором она прервалась, словно подхватив недоговоренную фразу.

– Очень важно знать, чего достигли алаланы в области космических полетов. Определить, когда они доберутся до нового уровня, скоро ли полетят на эту луну.

– К тому времени нас здесь не будет, – напомнила Луиза.

– Вот это самое печальное, – ответил Уинстон.

– Да, – кивнула Луиза, – мы наверняка успели бы раздобыть доказательства, не будь передачи алаланов столь туманны… столь… столь…

– Именно поэтому мы сами должны спросить у них, – перебил Уинстон. – Неужели, Луиза, за все эти посвященные египтологии годы ты ни разу не почувствовала раздражения? Рыться в пыльных трудах, собирать заплесневелые данные, строить теории – и не иметь шанса применить свои гипотезы к ныне существующей культуре. При одной мысли об этом я на стенку лезу!

– Тебя вообще легко вывести из себя, – мягко заметила она. – Слишком многие вещи тебя бесят, но ведь это неотъемлемая часть нашей работы и нашего опыта. Они успели сделать еще кое-какие наблюдения, прежде чем раскоп погрузился во тьму. Прошло бесконечно много времени, и наконец она объявила:

– Наша смена закончена.

– Ты иди. Я еще посижу. Что-то в этих стенах такое…

Она уже почти вышла, когда он обернулся:

– Увидимся вечером, хорошо?

– Разумеется, – улыбнулась Луиза.

Этой ночью она действительно пришла к нему. Вместе с несколькими десятками сотрудников.

Правда, связывались они друг с другом через Сеть. Все, кто не желал покидать базу в такой спешке. Больше половины трудились в отделе Гуманитарных Наук. Почти все были молоды и только начинали свою карьеру. Встречи не санкционировались начальством и, как надеялся Чалмерс, оставались тайными. Это была уже третья, отмеченная печатью наступающего отчаяния.

– Она и слушать меня не захотела, – заявил Дионис Юве, начальник отдела Системных Наук, сменивший на этом посту улетевшего Шена. Говорил он с таким акцентом, словно умудрился набить кашей полный рот, и поэтому приходилось напрягать слух, чтобы не пропустить что-нибудь важное. – Правда, не усмотрела никакой связи с вами, доктор Чалмерс. Упирается скорее из принципа, чем из личной неприязни.

Чалмерс кивнул:

– Уверен, вы сделали, что могли, Юве. Придется попросту послать к ней еще нескольких делегатов. Пусть попытаются ее урезонить. Хотя после той реплики в лучшем имперском стиле, которую она мне бросила, я все сильнее сомневаюсь, что она способна прислушаться к разумным доводам. Все же попытаться стоит.

– Чтобы в очередной раз потерпеть крах? – вмешался Эди Эгбив.

– В одиночку с ней не справиться. Нужно действовать заодно. Лучше всего – подать ходатайство.

– Но мы решили подождать с этим, – напомнил Чалмерс, – и для максимального эффекта представить его, когда прибудет транспортный корабль. Сейчас это делу не поможет.

– В таком случае, возможно, пора пускать в действие резервный вариант? – настаивал Эди. – Давайте подумаем, какие знаки оставить алаланам перед отлетом.

– Рано, – проворчал Чалмерс.

– Это преждевременно, – согласилась Карин Нилсмарк из Биосферных Наук.

Разгорелся жаркий спор. Десятки людей вопили, перебивая друг друга. Чалмерс зажал уши, – бесполезный жест, – потом все же надавил на кнопку, отсекая звук. Такие меры всегда охлаждали пыл собравшихся.

Секунд через десять он снова включил звук, но не успел раскрыть рот, как кто-то вклинился в общий разговор.

– Уинстон, – спросила Луиза, – наверное, все-таки пришло время подумать об этом. Как дать им знать, что они не одни во Вселенной?

Чалмерс нахмурился было, но ненадолго:

– Так и быть, – буркнул он, прежде чем перепалка разгорелась с новой силой, – давайте посмотрим на проблему под иным углом. Предположим, вы ищете на земной Луне доказательства того, что когда-то там была база инопланетных ученых.

Отовсюду раздались возгласы протеста.

– Погодите! – воскликнула Нилсмарк. – Кажется, я понимаю, к чему он клонит. Валяйте, доктор.

– Благодарю вас. Итак, предположим, что вам выпала честь стать одними из первых космонавтов на Луне: членами экипажа «Аполлона», сотрудниками базы Моря Кризисов задолго до периода колонизации. Какое доказательство присутствия инопланетян могли бы вы обнаружить на уровне науки и оборудования того времени? Инопланетяне стараются не оставлять следов, но они всего лишь смертные…

Воцарилось долгое задумчивое молчание.

– Они замели бы эти самые следы, – вставила Линдси Рендал, – только вот веники, которыми для этого воспользовались, оставили бы на песке характерный рисунок. Мы могли бы поискать именно его.

– Вот уж этого они не сделали бы, – возразил Юве. – Метахаотический анализ применяется для обнаружения сглаживаний первого и второго порядка, но в двадцать первом веке ни о чем подобном еще не слыхали. Можно оставить следы, проявляющиеся не сразу, если Кахру… то есть инопланетяне, не обращают внимания на подобные детали.

– Так оно и есть. Для Кахру отсутствия каких бы то ни было очевидных улик вполне достаточно.

– А как насчет соотношения элементов? – предложил Эгбив. – Эта планета, как и наша, отличается плохой летучестью молекул, и живые существа оставляют после себя запахи. Всего лишь один нестандартный химический анализ реголита может нас выдать.

Он радостно прищелкнул пальцами:

– Водород, выбрасываемый маневровыми двигателями корабля! Как это скроешь?!

– Она и об этом подумала, – мрачно объяснил Чалмерс. – Из надежных источников стало известно, что Кахру велела пилоту включить антигравитационные платы задолго до того, как начнут действовать маневровые двигатели.

– Но мы сами можем оставить следы водорода, или азота, или углерода…

– Определятся ли они показателями счетчиков высокой радиоактивности в верхних слоях атмосферы? Или поверхность и без того настолько облучена, что…

Снова поднялся галдеж, и Чалмерс немного отвлекся. Наверное, стоило бы разбить их на подгруппы, или результат будет тем же?

– Обнаружение золотого самородка нельзя будет объяснить иначе как…

Взгляд Чалмерса невольно обратился к полке, висевшей едва ли не у него на голове: уж очень тесной была комната. На полке красовался маленький позолоченный кот, тщательно отреставрированный мастерами и взиравший на хозяина с полным безразличием. Кот был частью премии Хавасса, которую он получил за достижения в египтологии двенадцать лет назад. Произведения искусства, подобные этому, имели право на легальное существование только в музеях или домах лауреатов ежегодной премии Хавасса. Оказаться в их числе считалось знаком величайшего почета и уважения… и, да, когда-то он действительно считал себя достойным уважения.

Мастеру удалось идеально схватить природную отчужденность и ледяное равнодушие зверька. Неудивительно, что коты считались в Египте священными животными, воплощениями богов на земле. Разумеется, у Чалмерса была своя теория относительно появления кошек в Древнем Египте. Поэтому он и оказался здесь, захватив с Земли единственную личную вещь – позолоченного кота, составлявшего ему компанию по вечерам.

Он и раньше смело шел на заранее обреченные битвы один, без друзей и союзников. Какой сувенир вынесет он из этой?

– Уинстон?

Голос Луизы вернул его к действительности.

– Прости, Луиза. Я отвлекся. Так к чему вы пришли?

– К тому, что есть вещи, которые заметят алаланы и не заметит Директор, и что два эти обстоятельства, возможно, не пересекаются, – устало ответила она.

– Нет, – пробормотал Чалмерс и уже громче повторил: – Нет, я не согласен. Должно найтись что-то такое, что мы можем оставить незаметно для Кахру. Она наблюдательна, но далека от совершенства. Как любой из нас.

Он не добавил: «как и алаланы».

Чалмерс вместе с начальниками двух других отделов, Андреа Еугеникос из Биосферных Наук и Генри Старком из Планетарных Наук, сидел на возвышении в зале совещаний. Большое помещение было до отказа забито людьми, прилетевшими на только что приземлившемся транспортном корабле. Кахру хотела объявить об эвакуации и потребовала, чтобы старшие сотрудники тоже пришли.

Правда, как отметил про себя Чалмерс, старшие сотрудники явились далеко не в полном составе. Аз-Захир, как всегда, вместе со своим персоналом шнырял в толпе, а Юве не прибыл, возможно, не желая привлекать внимания к отсутствию Шена. Чалмерс сначала тоже хотел последовать его примеру. С тех пор как начались тайные встречи заговорщиков, Чалмерс честно пытался выполнять все обязанности: как служебные, так и те, что взвалил на себя сам. Времени не хватало на самое главное, стоило ли тратить его на собрания, которые он искренне считал бесполезными?

И все же Директор настояла на своем.

Чалмерс злобно уставился в спину Кахру, стоявшей на трибуне. Сейчас разразится речью!

Как только гомон стих, Директор выпрямилась и начала:

– Я была бы рада начать с того, что приветствую вас на Первой Базе Наблюдения за Алалой и прошу всех устраиваться и приступать к своим обязанностям.

Она немного помедлила.

– Однако, как бы мне ни хотелось этого, боюсь, ничего не выйдет.

Среди собравшихся пронесся шепоток, и Чалмерс заметил, как несколько человек кивнули. Кахру взмахнула рукой, и все замолчали.

– До некоторых уже дошли слухи, хотя я просила коллег до поры до времени не высказываться… – объявила она, и глубоко вздохнув, проговорила: – Почти пять месяцев назад алаланы запустили искусственный спутник. Мы сворачиваем работы и эвакуируем базу.

Разразившуюся бурю, казалось, уже ничем не унять, но Кахру очередным взмахом руки удалось утихомирить разбушевавшуюся аудиторию.

– Знаю, каким потрясением это стало для вас, но боюсь, почти всем придется вернуться на Землю этим же кораблем.

Услышав слово «почти», Чалмерс резко подался вперед.

В заключение Кахру обнародовала график следующего этапа эвакуации и попросила всех явиться в отделы для получения заданий. Присутствующие вставали; помещение наполнилось гулом голосов. Кахру шагнула к неприметной боковой дверце. Чалмерс попытался перехватить ее, но Директор в последний момент ускользнула. Ничего, он поговорит с ней позже: в конце концов, у него полно работы.

И точно, не успел он добраться до своего кабинета, как перед дверями уже выстроилась длинная очередь новичков. Он небрежно приветствовал их и прошел мимо, к тому месту, где Луиза Джордж раздавала листочки с назначениями.

– Привет, Луиза.

– Привет, Уинстон, – мрачно буркнула она, поднимая измученные глаза.

– Буду у себя. Дай знать, если потребуется мое вмешательство.

– Собственно говоря…

Она вручила ему папку.

– Возьми. Похоже, тебе это не понравится.

Уинстон коротко хохотнул:

– Не понравится? Не оно первое, не оно последнее!

Он уже раскрыл папку, но Луиза предостерегающе покачала головой.

– Не здесь. Когда останешься один.

Чалмерс пожал плечами, забрал папку и, следуя совету Луизы, стал изучать содержимое за запертой дверью. Луиза оказалась права. К последнему пункту он уже рвал и метал.

В папке содержался список тех, кто должен был вернуться на Землю этим рейсом. Теперь Чалмерс понял, что имела в виду Кахру, употребив слово «почти». Некоторые из новичков должны будут заменить прежних сотрудников, из тех, чьи имена значатся в подозрительно длинном списке. Имена, которые Чалмерс сразу узнал.

Он буквально взметнулся в воздух и выбежал из кабинета, бросив на ходу Луизе:

– Она не посмеет этого сделать!

Протиснувшись сквозь очередь вновь прибывших, он ринулся в коридор и остановился только перед директорским кабинетом. Нажал на кнопку и, когда дверь не открылась сразу, принялся бешено колотить кулаками по металлу.

Дверь скользнула вбок так неожиданно, что он почти ввалился в помещение. Кахру, как обычно, сидела за столом. Вид у нее был донельзя изможденный: очевидно, она совершенно вымоталась за последние пять месяцев, но Чалмерса это нисколько не тронуло. Он строевым шагом промаршировал к столу, еще с порога разразившись криками и укоризненно грозя пальцем.

– Да как вы посмели! Урезать мой отдел! Как раз в ту минуту, когда я больше всего нуждаюсь в людях!

Он наконец добрался до стола и угрожающе навис над Кахру. Та пригвоздила его к месту стальным взглядом.

– Как? Не ждете приглашения? И сразу, с порога, начинаете бросаться на людей?

Чалмерс, игнорируя уничтожающую реплику, сунул список ей под нос.

– Взгляните-ка! Больше половины улетающих работают в моем отделе!

Кахру вгляделась в свою копию списка:

– Если точнее, немного меньше половины, сорок восемь и две десятых процента.

– Прошу прощения за то, что ошибся на один и восемь десятых процента! – процедил Чалмерс. – Но и я владею математикой. Свыше семидесяти процентов этих имен противоречит нашему ходатайству!

– Не обратила внимания, – сухо ответила Кахру. – Была слишком занята эвакуацией, чтобы внимательно изучить это самое ходатайство.

– Вы убираете моих людей, чтобы освободить места для новичков. Весьма недобросовестная политика!

– А я, доктор, считаю свои действия вполне обоснованными.

Чалмерс тяжело уселся в кресло.

– Докажите!

– Аз-Захир передал мне ваши протесты по поводу уничтожения низкоорбитальных спутников. Но это часть нашего плана эвакуации. Скажите, доктор, работа какого отдела сильнее всего зависит от этих спутников?

Не получив ответа, она спокойно продолжала:

– Гуманитарных Наук, разумеется. Мы вряд ли сумеем получать прежний объем данных по Алале, так что бесполезно держать большее число сотрудников, чем требуется для анализа того, что у нас уже есть. Что же до прилетевших сегодня… все они обладают необходимыми знаниями и умением, которые могут быть использованы для свертывания базы. Так что сами видите, принимая решение, я руководствовалась элементарной логикой.

– Все это – отговорки, – покачал головой Чалмерс.

Кахру чуть прищурила глаза.

– Если вам так угодно. Откровенно говоря, доктор, мне абсолютно все равно, как вы это назовете. Я скрупулезно следую правилам, поэтому Земля непременно меня поддержит. И так оно и будет, если подадите жалобу.