355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Кир Булычев » Журнал «Если», 2002 № 07 » Текст книги (страница 19)
Журнал «Если», 2002 № 07
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 21:21

Текст книги "Журнал «Если», 2002 № 07"


Автор книги: Кир Булычев


Соавторы: Юлий Буркин,Владимир Гаков,Уолтер Йон Уильямс,Дмитрий Байкалов,Дмитрий Караваев,Владимир Малов,Сергей Кудрявцев,Вячеслав Яшин,Сергей Некрасов,Сергей Кольцов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Для современной российской фантастики характерно повышенное внимание к вопросам психологии, негативным эффектам механизмов социальной мобилизации. Образы, связанные с технологическим развитием, чаще всего получают негативную оценку. Однако не следует выплескивать ребенка вместе с водой: тотальная деструкция космических утопий, к которой тяготеют иные авторы, грозит обернуться полным цинизмом и бессмыслицей. Исступленное пережевывание личных обид и инфантильных эмоций, выплеснувшееся на страницы сегодняшних книг, – это вариант инферно посильней ефремовского.

Не будем забывать, что сегодняшнее поколение «стоит на плечах» предшественников. Новые смыслы, художественные образы и приемы, фейерверк идей и литературное мастерство шестидесятников сформировали сегодняшние традиции жанра. И, кстати, определили причины его популярности.

Нет сомнений, что лучшие произведения «третьей волны» найдут отклик среди нового поколения читателей. Интеллектуальная смелость, стремление избавиться от предрассудков и иллюзий, воспринять реальные проблемы и создать оригинальные художественные решения… Право же, у научных фантастов 60-х есть чему поучиться. □


Рецензии

Владимир ХЛУМОВ

РОКОВЫЕ ПИСЬМЕНА

Москва: Вече, 2002. – 400 с.

(Серия «Жестокая реальность»).

7000 экз.

________________________________________________________________________

Этот автор не вписывается в привычные читателю и издателю каноны стандартной фантастики. Но давно известно: то, что выделяется «лица необщим выраженьем», подчас оказывается гораздо интереснее и глубже. Правда, нередко выясняется, что уход от традиции в безвоздушное пространство эксперимента оборачивается пустотой – и современный мейнстрим дает тому немало примеров… Но с Владимиром Хлумовым все иначе. Его книги продолжают традиции классической русской литературы – хотя при желании автора можно было бы назвать и постмодернистом. Однако, в отличие от большинства современных экспериментаторов, проза Хлумова теплая, человечная. Его героям сопереживаешь, вместе с ними мучаешься неразрешимыми вопросами бытия, и непривычная литературная форма тому как раз способствует. Пожалуй, это можно назвать философской фантастикой, причем на слово «философская» стоит сделать ударение.

Сборник «Роковые письмена» содержит как старые вещи автора («Санаторий», «Кулповский меморандум», «Театр одного зрителя»), так и новое произведение – «Прелесть». Подзаголовок «Повесть о Новом Человеке» весьма точен – речь действительно идет о пришествии героя, который якобы несет принципиальное обновление, новое мышление, спасение… короче, все в духе идеологии «New Аgе». А с христианской точки зрения, Вадим – один из кандидатов в антихристы. Его воля действительно начинает искривлять реальность, для него не проблема превратить человека в насекомое (привет Пелевину!), он, в духе философии Карлоса Кастанеды, способен, перемещая «точку сборки», менять «описание мира», а стало быть, творить впечатляющие чудеса. Такой вот мексиканский кактус вырос на российском суглинке. Кажется, еще немного, еще чуть-чуть – и у него получится. Но… По существу, «Прелесть» – это ответ на вызов «Эры Водолея», причем ответ на современном языке. За которым, однако, стоят вневременные истины.

Что касается старых произведений, то они, конечно, проигрывают на фоне «Прелести». «Санаторий» – типичная антитоталитарная повесть перестроечных времен. Теперь мы уже знаем, где сердце спрута. А что дальше? То же самое – «Кулповский меморандум» или «Мезозойская история».

Но если изменить направление взгляда – увидим, как авторская мысль движется от временного к вечному.

Виталий Каплан

Барри ЛОНГИЕР

ВРАГ МОЙ

Москва: ACT, 2002. – 637 с.

Пер. с англ. А. Кабалкина, Н. Евдокимовой.

(Серия «Золотая библиотека фантастики»).

15 000 экз.

________________________________________________________________________

Большинство отечественных любителей фантастики знают милый и бесхитростный фильм «Враг мой» по повести Барри Лонгиера, удостоенной аж трех наград – «Хьюго», «Небьюла» и премии журнала «Локус». Повесть, конечно, сложнее фильма, как оно обычно и бывает, однако суть осталась неизменной; две, на первый взгляд, абсолютно чуждые друг другу и находящиеся в состоянии перманентной вражды расы (в данном случае людей и рептилиеподобных драков) могут найти общий язык, если два представителя этих рас сойдутся лицом к лицу вне навязанных социальных и пропагандистских установок.

История не столь проста, как кажется – за ней лежит добротный бэкграунд. Лонгиер предлагает читателю основы дракского языка и дракской же философии. Талман – священная книга драков – это скорее выбор путей, руководство по прикладной эвристике, нежели божественный завет. Драки – романтические прагматики, если такое сочетание вообще возможно; они блюдут кодекс чести и ритуалы, но строят свой мир на основе холодной калькуляции вариантов.

Такие солидные разработки грех бросать на пол пути и вот пишется продолжение – побольше и подлиннее. Война, как мы помним, завершилась, когда Дэвидж пестовал маленького Заммиса на холодном Файрине IV. Как именно она завершилась, рассказывает роман «Грядущий завет», впервые на русском языке опубликованный в журнале «Если» (№ 3, 1997). Напомним, что в романе-продолжении была обнаружена третья сила, спровоцировавшая войну между людьми и драками – некая зловредная раса тиманов.

Действительно, если люди и драки – хорошие, то кто-то же должен быть мерзавцем-подстрекателем? Поиски тайного врага – неистребимый человеческий инстинкт. Лонгиер, однако, писатель интеллигентный и на поводу у стереотипов идти не склонен; уже в «Последнем враге» и тиманы не такие плохие, и драки бывают разные, да и люди тоже. Теперь им всем – и плохим, и хорошим – предстоит уничтожить последний очаг войны – на Амадине, на который объединенные человеческо-дракские ВВС наложили карантин, предоставив враждующие стороны собственной судьбе.

И если война – это тоже инстинкт, наподобие ненависти к чужакам, то стремление к миру есть плод разума, полное осознание ответственности за свои поступки. Здесь логика Талмана драков дополняется чисто человеческой способностью к самопожертвованию.

В послесловии к книге Барри Лонгиер проводит параллели между войной на Амадине и арабо-израильским конфликтом, предполагая, что если первый, вымышленный, удалось разрешить вполне нефантастическими методами, то и настоящий поддается столь же адекватному разрешению. Идея насущная, однако ж вряд ли осуществимая. Ибо люди все-таки не драки. И Талман тут вряд ли поможет.

Мария Галина

Виталий ПИЩЕНКО

РАЗЛОМ ВРЕМЕНИ

Москва: Вече, 2002. – 416 с.

(Серия «Параллельный мир»).

7000 экз.

________________________________________________________________________

Существуют тексты, словно бы напоминающие: были альтернативные возможности для развития нашей реальности.

Именно такие ощущения вызывает сборник В. Пищенко «Разлом времени». Если бы на рубеже 80—90-х гг. XX века не «случилось то, что случилось», произведения многих отечественных фантастов по своим идеям были бы близки к тому, что провозглашается в романах и рассказах Пищенко. Все эти произведения представляют собой добротную советскую фантастику. Перед нами – хорошо знакомый мир будущего «по Стругацким», даже с заботливо сохраненным антуражем: от ионного душа и киберов-уборщиков до Всемирного Совета и космического десанта. Но это всего лишь фон. В. Пищенко использовал реалии коммунистического «Полдня» Стругацких, чтобы коснуться тем, которых мэтры советской НФ не затрагивали. В романе «Миров двух между…» рассказано о путешествии в параллельный мир; в романе «Замок ужаса» герои повествования отправляются в прошлое.

Мир героев Пищенко – это мир, нарисованный в книгах Стругацких даже не семидесятых, а шестидесятых годов, мир «Возвращения» и «Стажеров». Мир, где «почти два десятка лет шло Объединение, сопряженное с уничтожением всех запасов накопленного в чудовищной гонке оружия, почти все предприниматели или добровольно передали свои капиталы народам, или вынуждены сделать это на основании принятых Советом и действующей еще Организацией Объединенных Наций законов». Сейчас в саму возможность существования реальности с подобным ходом истории верится меньше, чем в параллельную Землю – Терру Инкогнита, куда по авторской воле оказываются заброшены герои повести «Миров двух между…»

Книга В. Пищенко на фоне обычно беспросветно мрачной и беспощадной современной российской НФ воспринимается ностальгически и с оттенком некоторой грусти. Как воспоминание о тех временах, когда на полном серьезе можно было писать художественные тексты, исходя из представления о том, что «человек по своей природе добр, смел и умен».

Глеб Елисеев

Андрей ПЛЕХАНОВ

СЛЕПОЕ ПЯТНО

Москва: Центрполиграф, 2002. – 475 с.

(Серия «Миры»).

8000 экз.

________________________________________________________________________

Каково это – прожить всю жизнь знатным ассирийским воителем и вдруг выяснить, что ты даже не человек? Всего-то юнит из новой версии стратегии «Age of Empires». Или того хуже: обнаружить, что где-то в недрах любимой игры живет не просто программа, а точная копия тебя самого, притом мыслящая и чувствующая?

Историк Игорь и его виртуальный «брат», воин Иштрахаддон, встретились друг с другом не в лучшее время, теперь им двоим предстоит отразить настоящее нашествие, обрушившееся на Землю. Улицы Нижнего Новгорода заполнили компьютерные армии, способные лишь разрушать, да и самих героев постоянно преследуют неудачи. Мало того, что в результате невероятных обстоятельств оба оказались в одном теле, так еще выясняется, что сам Игорь – «с двойным дном». Он креатор, человек, способный воплощать собственные мысли. Это ему Земля обязана нашествием оцифрованных лучников.

Сюжет книги лихо и мастерски закручен, если не сказать – запутан. Две первые части оказываются галлюцинацией главного героя, однако иллюзорный мир медленно, но неизбежно проникает в реальность… Эта книга требует внимательного и вдумчивого прочтения, иначе просто невозможно понять ни интриги, ни выбора главного героя.

Как и положено хорошим остросюжетным романам, «Слепое пятно» затягивает читателя, заставляя неотрывно следить за похождениями героев. Тем более, что отточенный стиль и авторская манера способствуют этому.

Алексей Соколов

Генри Лайон ОЛДИ

ВАШ ВЫХОД

Москва: ЭКСМО-Пресс, 2002. – 448 с.

(Серия «Нить времен»).

15 000 экз.

________________________________________________________________________

Взяв в руки очередную книгу Генри Лайона Олди, вы заранее знаете, что перед вами снова «философский боевик» – явление, порожденное господами Громовым и Ладыженским и с определенными модификациями вида культивируемое ими в своем творчестве. Напряженный сюжет, сочетаемый с напряженной работой серого вещества героев. Общечеловеческие проблемы. Мучительные поиски персонажами своего места под солнцем. И изящное, словно брабантские кружева, плетение словес.

Решившись покуражиться в своем предыдущем omnia opera «Чужой среди своих», выступив в жанре юмористической фантастики, писатели вернулись на круги своя. Произведения, вошедшие в книгу «Ваш выход» (повести «Ваш выход, или Шутов хоронят за оградой», «Где твой отец, Адам?», «Давно, усталый раб, замыслил я побег» и цикл новелл «Песни Петера Сьлядека»), написаны в традиционной для Олди манере. Светлая печаль, социальный пессимизм и апатия пронизывают эту готически мрачную и одновременно барочно яркую книгу.

Большинство сочинений сборника посвящено проблеме Выхода/Ухода/Бегства. Выхода на сцену, в астрал; ухода с жизненной сцены, от суеты, от проблем повседневности; бегства от людей и самого себя. Поэтому все повести, несмотря на жанровые различия, выстраиваются в единое целое.

Особо хочется выделить цикл «Песни Петера Сьлядека», примыкающий к «хенингскому» циклу произведений Олди. Пожалуй, это даже маленький, но вполне законченный и цельный роман, со сквозными героями, единством и стройностью композиции и пространственно-временной организации. Роман альтернативно-исторический. Ибо при внешней похожести истории по Олди на историю реального мира нет-нет, да и проглянут несоответствия. Так, Джакомо Сегалт (в миру больше известный под именем Казанова) преспокойно расхаживает в условном XV веке. А Микеланджело Буонаротти отказывается расписывать Сикстинскую капеллу и уходит в литературу.

Здесь перекрещиваются времена и перекликаются эпохи. То и дело возникают литературные ассоциации – излюбленный прием соавторов. Сцена в заброшенном античном храме (новелла «Бледность не порок, маэстро!») до боли напоминает аналогичную сцену из «Юлиана Отступника» Мережковского и одновременно начало его же романа «Воскресшие боги» («Леонардо да Винчи»), тем самым заставляя выстраивать аналогии и параллели: античность – Возрождение – русский Серебряный век. Поэзия упадка и распада. Обожествление Исхода и Бегства. И рядом «Театр Клары Газуль» Мериме, и «Песни южных славян» Пушкина, и сказки «Тысячи и одной ночи»… Впрочем, каждый читатель найдет в этом сборнике что-то свое. Когда-то читанное, слышанное, виденное, но до боли родное и сладко саднящее душу.

Игорь Чёрный

Елена ХАЕЦКАЯ

ГОЛОДНЫЙ ГРЕК, ИЛИ СТРАНСТВИЯ ФЕОДУЛА

Москва: ACT, 2002. – 414 с.

(Серия «Заклятые миры» ).

7000 экз.

________________________________________________________________________

Когда-то, в первой половине 90-х, Елена Хаецкая обрела известность как мастер традиционной фэнтези – с магией, мечами, переходами из мира в мир, битвами и «бродиловом». Примерно между 1994-м и 1997-м годами проза Хаецкой радикально изменилась.

Дело не только в том, что тексты Хаецкой стали богаче и в лексическом смысле, и в философском, а фантастическое допущение минимализировалось. Обнаружилась перемена мировидения. С тех пор в ее повестях и романах так или иначе присутствует христианская мистика.

Многочисленные попытки найти формулу квадратуры круга, т. е. «христианскую фэнтези» или даже шире – «мистическую фэнтези», приводят к выводу о существовании чего-то еще в рамках фантастики, помимо фэнтези и НФ. Чего-то, существующего между Льюисом, Борхесом, Биоем Касаресом и Михаилом Булгаковым. В последние три-четыре года совершается попытка обозначить этот полуневидимый литературный формат термином «сакральная фантастика». Другое дело, что Елена Хаецкая написала несколько «сакральных» текстов задолго до того, как данное словосочетание было впервые произнесено.

Два новых романа Елены Хаецкой относятся именно к этой нише. «Голодный грек, или Странствия Феодула» и «Жизнь и смерть Арнаута Каталана», объединенные в сборнике «Голодный грек…», начисто избавлены от фэнтезийного магизма. Но нельзя сказать, что в них не происходит ничего необыкновенного, фантастического. Набожный и одновременно лукавый грек Феодул, странствуя по вполне исторической ойкумене 1252–1253 гг., на пространстве от Святой земли до ставки монгольского хана Мункэ в Каракоруме, встречает уйму чудесного. Попадаются ему псоглавцы, кентавры, существа, лишенные рта, а пуще того, люди, которые рассказывают о себе необычные, мистические истории. Во сне Феодула вразумляет прутняком Святая Троица, а Богородица не дает утонуть. Главный герой другого романа, сначала фигляр, а потом доминиканский монах и суровый инквизитор Каталан из Лангедока, также встречает на своем пути странные вещи.

Другое дело, что вся эта круговерть не имеет ничего общего с магией в духе Толкина, Урсулы Ле Гуин, Говарда или, скажем, Брэдли. В текстах Хаецкой есть лишь чудеса – от Бога и недобрые проделки – от бесов.

И две души людей простоватых, но не лишенных доброты, изначально ничуть не героических, увешанных с ног до головы пороками всякого сорта, идут по тернистому пути спасения. В сущности, и Феодул, и Каталан пришли к одному финалу. После долгих мытарств они научились любить мир, созданный Богом, любить и славить самого Творца. Тогда и им обоим даруется сила творить чудеса…

Язык Каталана, оживший на несколько мгновений после гибели своего хозяина, тщится произнести всего несколько слов: «Те Deum laudamus!» – «Тебя Бога хвалим!» Если кто-нибудь примется искать философский смысл последних романов Елены Хаецкой, то вот он, прибавить нечего.

Дмитрий Володихин

Ли БРЭКЕТТ

САГА О МАРСЕ И ДРУГИХ МИРАХ

Москва: ЭКСМО-Пресс, 2002. – 720 с.

Пер. с англ.

(Серия «Мастера фантастики» ).

8100 экз.

________________________________________________________________________

Парадоксален интерес книгоиздателей к фантастике времен «Золотого века» – нашего и западного. Еще более парадоксален интерес читателей к сборниками классиков: на фоне суперкрутых боевиков современных авторов они могут показаться несколько устаревшими или даже скучноватыми…

Но вот выходит очередная книга – и быстро сметается с книжных полок. Стало быть, со вкусом у нашей читающей публики все в порядке, и она знает цену как старому золоту, так и ярко начищенной медяшке…

Сборник Ли Брэкетт – еще одно подтверждение этому тезису.

С некоторыми романами и повестями, вошедшими в эту книгу, читатели знакомы. Но многих ждут приятные минуты знакомства с автором, чьи произведения в немалой степени повлияли на творчество не одного и не двух писателей, прославивших американскую фантастику.

Принято, кстати, считать, что именно «марсианская» сага Ли Брэкетт побудила Брэдбери написать «Марсианские хроники». Не исключено, что так оно и было. Однако даже в таких, на первый взгляд, трагичных вещах, как, например, «Пришествие землян» или «Вуаль Астеллара», нет той сладкой безысходности, которой пропитано творчество Брэдбери.

Персонажи Брэкетт – люди действия, а не вяло рефлексирующие интеллектуалы. Но это и не тупые рыцари кулака и бластера. Даже суперменистый Рик – герой романа «Пути Немезиды» – всего лишь человек с традиционным набором достоинств и недостатков. Человек, а не могущественные существа, определяет судьбу миров. Характерно, что сборник обрамляют два произведения – «Шпага Рианона» и «Драгоценность Баса», в которых древние боги являются в мир исключительно для того, чтобы исправить былые ошибки и немедленно удалиться, дабы человек и впредь опирался исключительно на собственные силы.

Сюжеты произведений, вошедших в сборник – это уже не бесхитростные нагромождения приключений в духе Гамильтона или «Дока» Смита, но еще и не изощренные построения в стиле «Новой волны». Впрочем, даже в хрониках «Пришествие землян» еще чувствуются отголоски идеологии фронтира, а дух космического экспансионизма пронизывает все творчество Брэкетт.

Некоторая линейность повествования отнюдь не вредит восприятию текстов. Напротив, появляется «кинематографичность», романы не просто читаются, а как бы смотрятся… Неудивительно, что на склоне лет Брэкетт принимала участие в работе над пятым эпизодом лукасовских «Звездных войн».

Романы и повести Брэкетт – прекрасное учебное пособие для начинающих авторов, у которых мастерства в избытке, но умение рассказывать истории пока еще в зачаточном состоянии. Собственно говоря, «Золотой век» и славится уважительным отношением к читателю – слушателю историй…

Олег Добров

Степан ВАРТАНОВ

ЛЕГИОНЕРЫ

Москва: ACT, 2002. – 381 с.

(Серия «Звездный лабиринт»).

10 000 экз.

________________________________________________________________________

Книга объединяет роман «Эй-Ай» и рассказ «Пятый угол». Оба текста относятся к юмористической фантастике, но уровень у них разный. Рассказ – незамысловатый боевичок, в котором моделируется парадоксальная игровая ситуация, способная избавить взрослого мужчину от робости и нерешительности. Очень похоже на отчет о выполнении «учебного задания» участником какого-нибудь психологического семинара, которому рекомендовали для разнообразия сделать из своей жизни криминальный детектив. Роман гораздо интереснее. Название представляет собой русифицированное сокращение от artificial intellect – «искусственный разум». Вартанов относится к его появлению как к очередной неизбежной неприятности. Его не очень занимают теоретические проблемы, связанные с рождением «Эй-Ай», о них везде говорится с иронией. Приключения сбежавших «железных солдат» с мыслящей начинкой – всего лишь предлог, для того чтобы показать бесконечное соревнование двух философий. Сторонники всесилия разума считают: «Ничто не случайно, и судьбы наши предрешены… все поддается планированию и расчету». Сторонники теории хаоса полагают, что жизнь коварна, она – скопище опасных случайностей. Собственно, «Эй-Ай» не совсем роман, а, скорее, сериал из трех повестей с явно намеченной возможностью продолжения. Поскольку автор тяготеет к очень высокому драйву, сюжетные конструкции, рассчитанные на средний роман, исчерпываются у него маленькой повестью, между тем созданный мир жалко бросать… Иногда это подводит Вартанова. Он писатель «с коротким дыханием». Первые 6–8 листов очередного сериала у Вартанова всегда получаются яркими, сочными, даже несколько экстравагантными. Потом краски блекнут. «Эй-Ай» не исключение. Первые две части-повести намного живее и философичнее третьей. Вне зависимости от «нисходящей» кривой литературного качества, «Эй-Ай» – добротное чтиво для людей с крепкими нервами и парадоксальным складом ума.

Дмитрий Володихин

    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю