Текст книги "Девушка вампир (ЛП)"

Автор книги: Кинрайд Карпов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Сначала я ничего не слышу, но потом до меня доносятся тихие звуки. Кто-то ходит по комнате рядом со мной. У них тяжелые ботинки, которые не заглушаются ковровым покрытием. Я лежу на чем-то комковатом и сделанном из вельвета. Что-то, что я узнаю.

Я прислушиваюсь внимательнее и слышу его: слабое гудение моего холодильника. Он снова заработал. Я лежу на диване.

Звонит телефон, и мужчина отвечает глубоким, скрипучим британским голосом.

– Я у нее. Она в безопасности.

Пауза.

– Нет, не знаю.

Пауза.

– Их было трое, и моим приоритетом была защита девушки.

Пауза.

– Очень хорошо.

Он замолкает, и я жду несколько мгновений, прежде чем сделать глубокий вдох, как будто только что проснувшись. Затем я пытаюсь открыть глаза.

Самая большая ошибка.

Свет причиняет боль.

Я стону, поднимая руку, чтобы прикрыть лицо.

Свет гаснет, и кто-то подходит ближе ко мне.

– Не двигайся слишком быстро. Ты все еще не пришла в себя после успокоительного, которое в тебя вкололи.

Большие руки держат меня за спину и голову и помогают принять сидячее положение. Когда я, наконец, открываю глаза, то поднимаю взгляд, и вижу человека, который спас меня от нападающих.

Фен.

– Что случилось? – спрашиваю я, потирая голову.

Он протягивает мне стакан воды и садится напротив меня.

– На тебя напали. Я вмешался и привел тебя домой. Действие седативного средства должно скоро пройти. Ты будешь чувствовать себя усталой и не в духе, но будешь в порядке.

Я протягиваю руку, чтобы потереть то место на шее, куда вошла игла. Она покрыта бинтом.

– Спасибо. – Когда мой мозг просыпается, у меня возникает так много вопросов, но я начинаю с самых очевидных. – Кто ты такой? И как получилось, что ты оказался рядом, когда на меня напали?

– Меня зовут Фенрис Вейн. Друзья зовут меня Фен. Когда я увидел, как ты выходишь из больницы и идешь домой одна, я испугался, что что-то может случиться.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

– Неужели? Ты видел, как кто-то следил за мной? Почему тебя вообще волнует, что случится со случайным незнакомцем?

– Оставайся благодарной, девочка. Задавать вопросы – это только к неприятностям.

– Похоже, я в беде, что бы ни делала. Сначала моя мама таинственным образом впадает в кому, а теперь на меня нападают и накачивают наркотиками. И тут появляешься ты, весь суровый и бурно защищающий. Тебе это не кажется совпадением?

– Мне кажется, тебе нужно быть осторожнее. – Он сидит там, такой высокомерный, такой самодовольный. Я просто хочу дать ему пощечину.

– Мне нужно быть осторожнее? Как насчет того, чтобы другие люди перестали нападать на меня? Как насчет этого? Давайте поставим вину туда, где ей место, хорошо?

Он вздыхает и встает.

– Ты меня утомила, а я пробыл здесь дольше, чем следовало бы. Я приготовил тебе поесть на кухне. Если ты почувствуешь тошноту или головокружение, обратись к врачу. И постарайся, чтобы тебя не убили.

Он подходит к двери, и у меня учащается сердцебиение. Внезапно я начинаю бояться остаться одна. Моя бравада вытекает из меня, как вода из протекающего стакана.

– Подожди.

Он останавливается, и поворачивается ко мне, положив руку на дверную ручку.

– Не уходи. Пожалуйста. Я… – Я сглатываю, ненавидя признаваться в этом кому бы то ни было, не говоря уже об этом человеке. – Мне страшно. – Мой голос срывается, и вытекает слеза. – Я не знаю, что происходит. Я не понимаю, почему кто-то пытается причинить боль мне или моей маме, и я… я не хочу быть сегодня одна. Ты останешься?

Я вижу, что он борется с самим собой, и, честно говоря, даже не знаю, почему я вообще думаю, что это хорошая идея. Он незнакомец, о котором я ничего не знаю. Он мог ограбить меня, убить, изнасиловать. Но он спас меня. Он отвез меня домой и присматривал за мной, пока я не проснулась. Если бы он хотел причинить мне боль, то уже сделал бы это.

– Ладно. Я останусь здесь на несколько часов, но мне нужно уехать до рассвета. Мне нужно где-то быть.

Я улыбаюсь и откидываюсь на спинку дивана, внезапно обессилев.

– Спасибо.

Он снова садится и молча смотрит на меня.

Через несколько мгновений я чувствую себя слишком неловко.

– Хочешь посмотреть кино?

– Кино? – спрашивает он.

– Да. Комедия? Романтика? Драма? Боевик? – Я тянусь к пульту дистанционного управления, включаю телевизор и достаю коробку с DVD-дисками. – Что у тебя за настроение?

– Охота, – говорит он себе под нос.

– Фильм про охоту? – Я в замешательстве.

– Действие, – уточняет он. – Что-то с действием.

– Конечно. Но когда-нибудь тебе стоит попробовать хороший роман. Возможно, тебе это понравится.

Он хмуро смотрит на меня, а я просто смеюсь и вставляю что-то с большим количеством оружия, драк и автомобильных погонь. Ему приходится сидеть рядом со мной, чтобы смотреть телевизор, и мы оказываемся рядом, наши руки и ноги соприкасаются, когда мы смотрим фильм. Я нахожу это скучным, и Фен, честно говоря, тоже не выглядит заинтересованным, поэтому в середине фильма я начинаю задавать ему вопросы о себе. Его ответы туманны, и я понимаю, что он скрытный человек, которого трудно узнать.

Я сдаюсь и снова сосредотачиваюсь на фильме, но я все еще так устала, и мои веки становятся такими тяжелыми.

Когда я снова просыпаюсь, моя голова лежит на коленях Фена, а его большая рука лежит на моей голове, пальцы запутались в моих волосах. Я слышу, как он глубоко дышит. Он спит.

Его нога, как бревно под моей головой, вся мускулистая. Я улыбаюсь и лежу неподвижно, наслаждаясь звуком его дыхания.

Когда он, наконец, просыпается, он осторожно трогает меня.

– Я должен идти, – шепчет он в темноте, подложив мне под голову подушку вместо своих колен.

Я все еще измучена и слишком уставшая, чтобы протестовать или вставать, поэтому я просто смотрю, как он уходит, и думаю, увижу ли я когда-нибудь этого таинственного человека снова.

В следующий раз, когда я просыпаюсь, я чувствую себя более сильной, отдохнувшей. Потягиваюсь, иду в ванную, потом иду на кухню за едой. Верный своему слову, Фен приготовил курицу, обжарил с овощами и рисом. Я разогреваю миску в микроволновке и сажусь есть, мои мысли блуждают по прошлому вечеру и всему, что случилось.

Я не тороплюсь есть, потому что следующее, что я должна сделать, будет трудно. Я пишу Эс и спрашиваю, могут ли они с Питом приехать. Как бы мне ни было неприятно это признавать, но позже меня отвезут в больницу. Я не хочу идти пешком после того, что случилось прошлой ночью. Часть меня думает, что я должна сообщить о нападении в полицию, но я этого не делаю, потому что, как бы сильно я не хотела признавать это, это должно иметь какое-то отношение к вампирам и демонам. И как я могу объяснить это полиции?

Эс и Пит появляются через несколько минут. Они приносят еду, но я сыта и позволяю им есть.

– Спасибо, что пришли. Я собираюсь упаковать кое-какие вещи моей мамы, чтобы ей было удобнее в больнице. Вы подождете?

Они соглашаются, и я оставляю их внизу, направляясь в мамину комнату. Это самое трудное.

На стуле в углу валяется одежда, которую она собиралась убрать. Ящик ее комода все еще приоткрыт. Я подхожу и провожу рукой по выцветшему искусственному дереву, пока не натыкаюсь на фотографию в рамке 8х10, на которой мама и папа улыбаются мне, когда я была совсем маленькой. Мы все выглядели такими счастливыми. Так свободно. Я беру фотографию и изучаю ее, ища скрытые секреты. Если то, что сказал человек в больнице, правда, то откуда моя мама могла знать, как заключить сделку с демоном? Все это не имеет смысла.

Я осторожно кладу фотографию и подхожу к ее кровати, которая все еще в беспорядке после сна. Я вижу отпечатки ее тела с того места, где она лежала, когда я нашла ее.

Я сажусь на кровать и кладу голову ей на подушку. Пахнет, как ее шампунь. Когда закрываю глаза, то почти представляю, что она все еще здесь, напевая, складывает белье или убирает в доме.

Слезы, с которыми я так упорно боролась, чтобы сдержаться, наконец-то высвобождаются, и как только они начинаются, я не могу их остановить. Это приливная волна эмоций, которая требует времени. Мое сердце разрывается, мое горе льется из меня, когда я сжимаю ее подушку и желаю другого исхода.

Я тону в море эмоциональных отходов, когда звонит мой сотовый.

– Мисс Сперо, это Том, медбрат. Вы должны прийти быстро. Вша мать проявляет признаки беспокойства.

Я вскакиваю с колотящимся сердцем. Я хочу задать еще несколько вопросов, но не могу терять время. Я хватаю свою сумку и бегу вниз, где Эс и Пит смотрят телевизор.

– С моей мамой что-то не так. Мы должны вернуться в больницу.

Глава 4

НЕТ МЕСТА ЛУЧШЕ АДА

– В мире есть чудовища, Арианна. Они реальны. Я настоящий.

– Ашер

Я сижу в маминой комнате и смотрю, как машины закачивают в нее жизнь, пока доктор объясняет, что происходит.

– Ее организм слабеет, – говорит доктор Камерон. – Боюсь, у нее осталось не так уж много времени.

– Я ничего не понимаю. – Я подхожу и беру ее за руку, мой палец снова касается странной метки на ее запястье. – Почему машины не могут поддерживать ее жизнь дольше? Разве люди не могут так жить годами?

– Да, некоторые, – говорит доктор. – Но не все. Иногда ущерб слишком велик. Тело слишком слабое. – Она твердая, спокойная, такая уверенная в себе и в своем диагнозе.

Но я не могу смириться с этим. Конец ее истории.

– Сколько у нее времени? – спрашиваю я дрожащим голосом.

– Несколько часов. – Она бросает взгляд на мамину карту. – Может, и меньше. – Когда она поднимает голову, в ее глазах сострадание, но отстраненность, как у врача. Она должна все время видеть смерть. – Мне очень жаль. Жаль, что мы не можем сделать больше. Я оставлю вас наедине, чтобы вы могли попрощаться.

Том, медбрат, который всегда был так добр ко мне, пожимает мне руку и выходит вслед за доктором.

– Простите.

Как только они уходят, и дверь за ними плотно закрывается, я опускаюсь на стул рядом с мамой. Я еще не готова попрощаться. Ещё нет. Не навсегда.

Мой взгляд падает на сумку. У меня все еще есть досье, которое дал мне Ашер. В его записке говорилось, что это покажет мне правду. Я тянусь к нему и разрываю его, расстилая бумаги на краю кровати моей матери. Есть вырезки из газет и полицейские отчеты. Я быстро прочитала их, потом еще раз, уже медленнее.

Потом еще раз. Слово за слово.

Семнадцать лет назад огненная автокатастрофа в Сиэтле, штат Вашингтон, унесла жизни Дэвида Стрэнсона и его двухлетней дочери. Мать, Камилла, выжила с тяжелыми травмами. К полицейскому отчету прилагаются свидетельства о смерти как отца, так и ребенка.

В газетной статье также есть фотография семьи. Мать и отец, улыбающиеся над своим ребенком.

От этой картины у меня кровь стынет в жилах. Это останавливает мое сердце. От этого у меня перехватывает дыхание.

Это та самая фотография, что стоит у мамы на комоде.

Фотография, на которой я с родителями.

Я внимательно изучаю каждый документ. Названия разные, но все остальное то же самое. Даты, дни рождения, физические характеристики.

Я крепко зажмуриваюсь, когда в голове вспыхивают кошмары. Скрежет металла. Запах горелой резины. Повсюду кровь. Крики. Боль. Темнота.

– Ты вспоминаешь. Это хорошо.

Мои глаза распахиваются и смотрят на таинственного человека-демона… вампира, стоящего по другую сторону кровати моей матери.

– Что это такое? – Я стою и сжимаю бумаги в кулаке. – Как все это может быть правдой?

– Я уже говорил тебе, – говорит Ашер, его голос ровный, отшлифованный, гипнотизирующий, – ты погибла в тот день в аварии. Твоя мать заключила сделку, ее душа спасла тебе жизнь. Она была умна. Она выторговала больше времени, чтобы вырастить тебя взрослой. Затем настал срок ее оплаты, и сделки, заключенные с дьяволами, не могут быть нарушены.

Моя рука дрожит, когда я бросаю бумаги на кровать и падаю в кресло.

– Значит, все это правда? Это реально?

– Так и есть. И ты должна решить, хочешь ли ты спасти ей жизнь. – Он многозначительно смотрит на мою мать. Словно по сигналу, ее монитор начинает пищать.

– Это ты сделал? – спрашиваю я.

– Нет. Ее тело слабеет. Сделай свой выбор, Арианна. Распишись кровью, и пусть это будет сделано. В тот момент, когда ты это сделаешь, она стабилизируется.

Я беру бумаги и запихиваю их в сумку, пока персонал больницы не пришел проверить мониторы.

– И ваш контракт гарантирует ей физическую безопасность до тех пор, пока ее душа не вернется к ней? – спрашиваю я, подтягивая к себе сумку. – Она ни в коем случае не умрет? Она вернется в свое тело в полном здравии?

– Как пожелаешь, – говорит он.

Я достаю свиток из сумки и протягиваю ему.

– Запишите это. Включите это конкретно. Что она будет восстановлена в полном и совершенном здравии, когда проснется. Что она не умрет и не пострадает, пока находится в коме. Что вы обеспечите ей самое лучшее медицинское обслуживание, и что все ее счета будут покрыты.

Он приподнимает бровь.

– Очень хорошо. – Достав ручку, он аккуратно вписывает в контракт несколько строк.

У меня голова идет кругом. Моя мать умирает. Мне нужно спешить, но как только я подпишу это, все будет кончено. У меня больше нет места для переговоров.

– Кроме того, я хочу иметь возможность приезжать сюда на один день каждую неделю, чтобы проведать маму и повидаться с друзьями.

Ашер качает головой.

– Ты просишь слишком многого. Это не так просто, как доехать до города.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

– Ты, кажется, достаточно быстро передвигаешься, когда хочешь. Это не может быть так сложно. Я должна быть в состоянии проверить мою маму, чтобы убедиться, что ты выполняешь свою часть сделки. Я не знаю, почему я так важна для ваших планов, и я уверена, что узнаю каким-то таинственным и гнусным способом, но в то же время, если вы действительно нуждаетесь во мне, то сделайте это.

– Не каждую неделю, – говорит он. – Это уже слишком. Раз в месяц. И только на полдня.

– Хорошо, раз в месяц, но на целый день.

– Полдня или ничего, – говорит он, и я вижу по его глазам, что у меня не осталось места для переговоров. Я сглатываю и киваю.

– Очень хорошо, – ворчит он, добавляя мои слова. Когда Том входит, он возвращает мне свиток.

Монитор все еще пищит, теперь громче. Том переводит взгляд с меня на Ашера.

– Сюда допускаются только члены семьи, – говорит он.

– Я член семьи, – говорит Ашер, улыбаясь.

Том смотрит на меня, как будто хочет убедиться, что все в порядке. Я киваю, он пожимает плечами и проверяет мониторы, его лицо бледнеет, когда он видит показания.

– Мне нужно позвать доктора. Сейчас вернусь.

Он выбегает, и я смотрю на свиток, читая изменения. Тело моей матери начинает сжиматься, и в комнату врывается доктор с двумя медсестрами. Они говорят нам убираться с дороги, и мы с Ашером отступаем, чтобы дать им пространство. Он протягивает мне перо с острым лезвием, которое больше похоже на нож, и наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо:

– Чтобы связать нас, нужна кровь.

Я отворачиваюсь от больничного персонала и кладу свиток на столик на колесиках, затем режу себе руку пером. Порез жжет, и у меня слезятся глаза, когда острый кончик пера впитывает кровь. Я нахожу место, предназначенное для моего имени, и собственной свежей кровью подписываю его.

В тот момент, когда я ставлю точку над «и», машины, связанные с моей матерью, замолкают. Я втягиваю воздух, когда горячая вспышка боли обжигает внутреннюю сторону моего правого запястья. Я задираю манжету толстовки и вижу, как на моей плоти формируется выпуклый символ.

Ашер мелькает собственным запястьем.

– Теперь ты принадлежишь нам, – зловеще произносит он. Он берет свиток из моих рук, засовывает его в карман своего костюма и кланяется. – Я дам тебе сегодня закончить твои земные дела. Сегодня вечером ты устроишь свой новый дом в аду.

Я смотрю на маму, которая все еще безжизненно лежит в постели, но на ее лице появляется краска, которой раньше не было. Она выглядит здоровее. Более живой. Врач и медсестры осматривают ее с озадаченными выражениями на лицах.

– Не смотря ни на что, состояние вашей матери стабилизировалось, – говорит доктор. – Я никогда не видел ничего подобного.

Когда я поворачиваюсь, чтобы что-то сказать Ашеру, он уже ушел. Вместо этого я подхожу к матери и держу ее за руку, чувствуя тошнотворный ужас от того, что я только что сделала, но также и странную надежду. Если она выживет, если она вернется в свое тело восстановленной, исцеленной и больше не будет испытывать боли, то это того стоило.

Я надеюсь.

***

Следующие несколько часов я провожу, обдумывая легенду о своем предстоящем отсутствии, которая не заставит меня выглядеть сумасшедшей. И я удивляюсь логистике. Сохраню ли я свою квартиру на случай, если и когда моя мать поправится? Упаковать это? Каковы социальные протоколы для бегства в ад после заключения сделки с демоном-вампиром?

Когда я выхожу из больницы и направляюсь в «Рокси», я готова, но это все еще не легко, когда я говорю им, что ухожу в отставку.

Раздаются объятия и слезы, Шери отводит меня в сторону и прячет конверт с деньгами в мою сумку.

– Береги себя, девочка. И не будь незнакомцем. Бесплатная еда на всю жизнь, прямо здесь.

Я обнимаю ее и целую в щеку.

– Спасибо.

Эс в этот день на работе, и она слышит новости первой. Новости – это моя фальшивая история о том, как тот богатый незнакомец, который пришел в «Рокси» прошлой ночью, предложил мне высокооплачиваемую работу в своей юридической фирме, узнав о моем интересе к юриспруденции, но это означает международные поездки и долгое отсутствие.

– Это также означает лучшую медицинскую страховку. О моей маме позаботятся, и я смогу поддержать ее, когда она поправится, – объясняю я.

Эс всхлипывает, обнимает меня и заставляет пообещать, что мы будем поддерживать связь. Мне приходит в голову одна мысль, и я улыбаюсь.

– Как вы с Питом отнесетесь к тому, чтобы переехать в мою квартиру, пока меня не будет? Я знаю, что вы ненавидите своего соседа по комнате. Это даст вам уединение, и мне нужен кто-то, кто будет присматривать. Вы можете занять мою комнату.

Ее глаза загораются даже сквозь размазанный макияж.

– Это было бы… удивительно. Но ты уверена? Там есть все твои вещи. И твоя мама…

– Не сомневаюсь. Я не хочу оставлять его пустым, пока меня не будет. Возьми это. Ты окажешь мне услугу. – У нее уже есть ключ, так что я просто скажу ей, что уезжаю этой ночью, и соберу свою комнату, чтобы у нее было место для ее вещей.

Мы снова обнимаемся, и я ухожу, на сердце у меня тяжело от этих прощаний. Интересно, есть ли в этом адском мире Wi-Fi? Увижу ли я когда-нибудь снова свою мать и друзей? Мои навыки ведения переговоров по контракту могли бы дать мне то, что я хотела, но это не значит, что принцы будут уважать это, как только я окажусь в их мире. Они могут сделать со мной все, что захотят, как только я окажусь там, и никто никогда не узнает. Мое внимание привлекает странная новая отметина на запястье. Я не знаю, может быть, это только мое воображение, но я почти чувствую, как сила в моей коже связывает меня с принцами и моей новой жизнью, связывает меня с ними на всю вечность. Мысль о том, что это может быть последнее прощание, почти калечит меня, но я не могу позволить Эс увидеть это. Я должна оставаться сильной, еще немного.

Я не знаю, чего ожидать или что принести. Я собираю вещи в своей комнате, кладу коробки в мамину и запихиваю несколько вещей в свою сумку, чтобы взять с собой. В основном сентиментальные вещи, которые я не могу заменить, плюс мои любимые джинсы, рубашки и толстовка.

Мои мысли возвращаются к Фену, пока я жду Ашера. Я хотела бы попрощаться, но у меня нет возможности связаться с ним. Я пыталась найти его в прошлый раз, когда была в больнице, но безуспешно. Я подумываю оставить записку Эс, чтобы она передала ему, на случай, если он вернется, пока меня не будет, но что там написать? Прости, что я скучала по тебе. Теперь я живу в аду. Жаль, что тебя здесь нет.

Это, вероятно, не сработает. Поэтому я просто посылаю ему безмолвное сообщение, благодаря его за помощь и желая ему добра, где бы он ни был.

Я провожу в гостиной еще час, ожидая, когда, наконец, раздастся звонок в дверь. Я не была уверена, действительно ли вампир постучит или просто волшебным образом появится, как он обычно делает.

Я открываю дверь, и Ашер стоит там, улыбаясь, как будто он только что вышел из журнала GQ.

– Пошли к черту, ладно?

***

Я еще не готова. Нисколько. Но он ведет меня к лимузину, припаркованному перед моей квартирой, и я замираю.

– А мы не можем… ну, не знаю… прогуляться?

Он хмурится, глядя на меня.

– Пешком? Ты думаешь, мы сможем дойти туда, куда идем?

– Ну, я тоже не думаю, что мы сможем добраться туда на лимузине, – говорю я. – Значит, ты везешь меня в какое-то место… человеческое… где мы сможем использовать любую черную магию, которой ты владеешь, чтобы войти в твой мир. Так мы можем хотя бы дойти до твоего человеческого жилища?

– Нет. Входи.

Я вздыхаю и проскальзываю внутрь, прижимая сумку к коленям и неловко усаживаясь на мягкие кожаные сиденья. Я никогда раньше не ездила в лимузине, но Ашер, похоже, к этому привык.

Он предлагает мне бокал шампанского, когда водитель выезжает с парковки, но я отрицательно качаю головой.

– Я в порядке, спасибо.

– Ты выглядишь испуганной. Почему, когда я показываю тебя чудовищам из ночных кошмаров, ты отвечаешь мне дерзостью, но когда я сажаю тебя в машину, ты дрожишь от страха? – Ему нужно всего лишь мгновение, чтобы в его голове зажглась пресловутая лампочка. – Понимаю. Авария. Ты все еще травмирована. Жалость. Ты слишком жестока и умна, чтобы всю жизнь жить под гнетом этого мгновения. Тебе действительно нужно двигаться дальше.

Я Фыркаю:

– Конечно, принц. Я займусь этим прямо сейчас.

Он сердито смотрит на меня, и мы больше не разговариваем всю дорогу. Нам требуется около двадцати минут, чтобы подъехать к большому участку, полному высоких деревьев, которые закрывают небо. Когда мы подъезжаем к замысловатым воротам, выполненным в виде красивого дерева с корнями, водитель опускает стекло, чтобы ввести код в систему безопасности. Ворота открываются, раскалывая дерево пополам, и мы въезжаем внутрь. Именно тогда я вижу дом… вернее, особняк.

– Я не думала, что у нас в Орегоне есть что-то подобное, – говорю я.

– Никто не знает, что он здесь, и нам нравится держать его таким. Это наш дом, когда мы находимся в мире смертных по делам. Это будет твой дом, когда ты приедешь сюда, под охраной, конечно, для твоих ежемесячных визитов. Ты никогда никого сюда не приведешь. Никто не должен об этом знать.

– Вы, ребята, должно быть, живете жизнью вечеринки, – бормочу я.

Он игнорирует меня, когда мы подъезжаем к входной двери.

– А теперь я встречусь со всеми вами? – Я нервничаю от перспективы оказаться в одной комнате с семью демоническими вампирами, одного из которых я должна выбрать себе в пару. Я думаю, что на данный момент – это вполне обоснованный страх.

– Нет, остальные сейчас заняты. Я заберу тебя в наш мир и доставлю в Высокий замок.

Замок?

– На что это похоже? В аду?

– Увидишь очень скоро.

Я все еще крепко сжимаю свою сумку, когда мы входим в особняк, и он дает мне смехотворно быструю экскурсию. Я стараюсь держать все это в голове. Высокие потолки, великолепно отполированная мебель, гобелены и картины, висящие на стенах, огромный камин в гостиной с глубокими диванами и креслами из красной и золотой ткани. Настенный телевизор в другой комнате с динамиками объемного звучания. Кухня – это мечта, снабженная всем, что нужно повару-гурману, чтобы сделать шедевр.

– А вампиры едят?

– Да – говорит он. – Жизнь только на крови – это миф. Нам нужна кровь, но и пища тоже.

По крайней мере, когда меня обратят, мне не придется отказываться от еды. Это хорошая новость.

– А как насчет солнца?

– Мы не можем находиться на человеческом солнце. Он сжигает нас. Но у нашего мира есть свое солнце, которое не причиняет нам вреда.

– Но почему?

– Почему что?

– А почему все это? Кровь. Солнце. Почему наш мир так негостеприимен к вам и в то же время так необходим для вашего выживания?

– Проклятия не должны быть приятными, – говорит он, смеясь.

– Кто тебя проклял?

– Наш дядя, конечно. На самом деле, ты как будто ничего не знаешь. – Я пытаюсь спорить, но он продолжает: – Да ладно тебе. Мы должны поторопиться. – Он водит меня по залам и показывает дверь за дверью, объясняя, какому принцу они принадлежат. Он останавливается перед последней дверью в коридоре. – Это твоя комната.

Я открываю ее и вижу кровать под балдахином с кремовым и золотым постельным бельем. Напротив окна ревет огонь, а сбоку стоит небольшой диван, стул и стол. На другом – шкаф и комод с туалетным столиком.

– У тебя есть собственная ванная комната, – говорит он, указывая на дверь рядом с туалетным столиком. – Я оставлю тебя освежиться, а потом мы отправимся в путь. Я взял на себя смелость снабдить тебя подходящей одеждой. Пожалуйста, используй её.

Я смотрю на свои джинсы и футболку.

– А что плохого в том, что на мне надето?

– Тебя представляют нашему народу как будущую принцессу и королеву. Ты не можешь приехать, как нищенка.

Когда он уходит, я бросаю сумку на пол и заглядываю в шкаф. Он полон шелков, атласа и туфель, в которых я не уверена, что смогу ходить. Раздается стук в дверь, и прежде чем я успеваю ответить, входит пожилая женщина. Она одета в длинное черное платье, которое полностью функционально. Ее седеющие волосы собраны в тугой пучок.

– Меня зовут миссис Лэндон, и меня послали помочь вам одеться, – говорит она с британским акцентом.

– Я вполне уверена, что смогу одеться сама, но спасибо.

– Чепуха, – говорит она. – Я здесь, чтобы помочь. – Она открывает шкаф и достает белое атласное платье без рукавов. – Это хорошо сочетается с вашим цветом лица. А теперь снимайте свою одежду.

Пока я смущенно раздеваюсь, она протягивает мне кружевные трусики и туфли в тон платью. Как только я надеваю нижнее белье, она заставляет меня влезть в платье, затем застегивает ряд атласных пуговиц на моей спине. Там нет молний, и я удивляюсь, как я когда-нибудь сниму это. Закончив, она стягивает мои волосы во французский узел, а затем велит мне сесть перед туалетным столиком, пока она делает мне макияж. Я едва узнаю себя, когда она заканчивает.

Она протягивает мне длинное пальто из мягкого белого меха – надеюсь, искусственного – и кивает головой.

– Это хорошо смотрится. А теперь идите. Принц ждет.

– Куда же мне идти? – Я едва помню планировку этого места.

– Спуститесь по лестнице. Просто продолжайте спускаться. Внизу вы найдете дверь. Постучите, и он вас впустит.

Я тянусь за своей сумкой, но она качает головой.

– Вы не должны ничего брать с собой. Только то, что на вас надето.

– Прекрасно, но мне нужно мое ожерелье. – Я надеваю кулон прежде, чем она успевает возразить, затем набрасываю пальто на плечи и выхожу из комнаты. Я нахожу витую лестницу и спускаюсь по ней вниз. Она останавливается на разных уровнях особняка, но я продолжаю идти, пока не оказываюсь перед замысловатой дверью, вырезанной из очень богатого дерева. Я стучу и жду. Ашер открывает. Он одет официально, в какой-то смокинг, но не современный. Он выглядит сделанным на заказ и похожим на то, что носила бы королевская семья до массового производства одежды.

Он поднимает бровь, когда видит меня.

– Ты очень хорошо выглядишь, когда чистая.

– Я не была грязной, – говорю я, входя в комнату вместе с ним.

Ничего величественного. Небольшая комната, условно говоря, с каменными стенами, книжными полками вдоль них, одиноким письменным столом со стулом в углу и зеркалом.

Зеркало – самая замечательная вещь. Оно высокое и гладкое, сделано из золотистого дерева, вырезанного в красивых изображениях вокруг стекла. Русалки, драконы, феи и всевозможные сказочные сцены разыгрываются в рисунках. Я провожу рукой по роскошному дереву и вздрагиваю.

– Это наша дверь в твой новый дом, – говорит он.

– Как портал?

– Именно.

Я вижу себя в зеркале, мои красные губы и белое платье, бледную кожу и черные волосы, поднятые вверх. Ашер стоит рядом со мной, но в зеркале его не видно.

– Так это правда? У вампиров нет отражений?

– Отражение есть, – говорит он. – Только не в зеркалах. Мы будем появляться в кино и отражениях воды. Но зеркала, все зеркала – это двери для нас, и поэтому они не позволяют отражаться, а скорее заглядывают в другое царство.

– Значит, мы могли попасть в ваш мир через любое зеркало? Даже одно в моем доме?

– Мы могли бы добраться туда с помощью карманного зеркальца, если бы захотели, хотя такой способ передвижения немного… стеснен.

– Тогда зачем все это? – спрашиваю я, указывая рукой на экстравагантное зеркало перед нами.

Он пожимает плечами.

– Что я могу сказать? У нас есть склонность к драматизму. Ты готова?

– А если нет, это что-нибудь изменит?

– Нет. Не изменит. Я просто пытался быть вежливым.

– Тебе это не идет, – говорю я.

– Я буду иметь это в виду.

– Почему я не могу взять с собой свои вещи? – спрашиваю я. В основном я скучаю по своему телефону. Моя единственная линия жизни – назад к моим друзьям и моей матери.

– Скоро ты сама все увидишь. Современные технологии не работают в нашем мире. Мы не можем взять с собой ничего, что было сделано с помощью машин или достижений, которых нет в нашем мире.

Я хмурюсь на это.

– Но почему?

– Это часть нашего проклятия.

Он протягивает мне руку, и я беру ее, стараясь не слишком сильно дрожать.

А потом он притягивает меня к зеркалу.

Я закрываю глаза, почти ожидая разбиться о стекло, но вместо этого погружаюсь в густую жидкость. Она не кажется влажной, и я все еще могу дышать.

У меня кружится голова, свет и тени играют на веках. Я боюсь открыть глаза, увидеть то, чему посвятила свою душу.

– Теперь можешь смотреть, принцесса, – говорит Ашер. – Ты уже дома. Добро пожаловать в ад.

Глава 5

ПРИНЦ ВОЙНЫ

– Берегитесь князей ада.

– Надзиратель

Я открываю глаза и делаю глубокий вдох. Я ожидала увидеть огонь и серу. Боль и страдание. Бесконечная пытка. То, что я вижу, – это что-то из сказки. Мы стоим на берегу озера, только что пройдя через большое, богато украшенное зеркало, которое совпадает с тем, что было в особняке у нас дома. Сейчас ночь, и на небе полная луна. Еще одна луна, полумесяц, парит рядом с ним. Звезды яркие и большие в темном небе, гораздо больше, чем в моем мире. Перед нами простирается вдаль вода, мерцающая в лунном свете, а под темной поверхностью что-то светится бледно-голубым.

– Это лунные рыбы, – говорит Ашер, заметив мой пристальный взгляд.

Я оглядываюсь вокруг и вижу их еще больше. Я хочу окунуть руку в воду, чтобы поплескаться на них, но, насколько я знаю, они плотоядны и съедят меня так же, как и поиграют со мной. Это спокойный момент, но я не забыла, где я и почему.