Текст книги "Зов смерти"
Автор книги: Кимберли Дертинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
Глава 6
Тот день на озере стал, похоже, последним днем лета для всех, не только для Виолет. Погода, споря с календарем и игнорируя прогнозы, резко испортилась, стало тоскливо и пасмурно.
Виолет с трудом пережила эти двадцать четыре, часа. Она все еще чувствовала себя подавленной. Непроглядная тьма ночи и тяжелый пасмурный день тянулись бесконечно. Большую часть времени она оставалась одна, в своей комнате, в вполуха слушая музыку в наушниках и засыпая вполглаза, когда накатывала непреодолимая усталость.
Несколько раз звонил Джей. Ей очень хотелось услышать его голос, но она не отвечала, чувствуя себя виноватой за то, что ему пришлось пережить. Ей хотелось попросить прощения, но только как? Как это сделать? Виолет была точно сомнамбула.
На следующую ночь ее все же сморил сон, несмотря на то что она изо всех сил сопротивлялась. Бесконечные варианты «если бы…» неотступно крутились в голове. Если бы она вообще не заметила этого света, зовущего ее из-под воды. Если бы она решила попозже посмотреть, что там.А лучше всего, если бы она была как все, и жила бы спокойно, и чужая смерть не отравляла бы ее существование.Виолет вся извелась, измучилась.
Заснув, она снова увидела кошмар, как тогда, в детстве. Видение мертвой девушки, чье тело плыло, колыхаясь, по волнам сна. Выцветшие мертвые глаза глядели на Виолет, едва она закрыла собственные. Это было неизбежно – кошмары преследовали ее до самого рассвета.
Ей не стоило идти в школу в понедельник, но она поняла это слишком поздно.
Утром Виолет казалось, что на уроках станет лучше. Джей обрадовался, увидев ее. И хотя она так и не решилась извиниться, с ним она точно снова ожила.
Он взял ее за холодную руку и ввел в класс. В другое время ее сердце выпрыгивало бы из груди, но сейчас это просто было частью реальности.
Случай на озере всколыхнул всю школу. Каждый, кто попадался навстречу, хотел об этом поговорить. Виолет снова и снова просили рассказать.
Каким образом она нашла ее, ту мертвую девочку?
Узнала ли она ее?
Каково это, своими глазами видеть труп? Считает ли она, что девочка утонула? Была ли на теле кровь? Следы от ударов?
Отсутствовали ли какие-нибудь его части?
Вопросам не было конца.
Близкие друзья Виолет были более тактичны, но эта тема интересовала их не меньше, чем остальных. Отвечать на их расспросы оказалось намного труднее, чем на любопытство остальных.
В порядке ли она? Хочет ли поговорить об этом? Говорил ли ее дядя, что знает, кто эта девочка?
Казалось, беспокойство о состоянии Виолет приобретало формы публичного мероприятия. Даже при ее попытках сменить тему, все равно все сводилось к одному: к мертвой девочке, найденной в озере.
Джей оставался единственным человеком, понимающим Виолет. Только ему было заметно: она еще не готова к подобным расспросам.
Родители тоже проявляли бесконечное терпение. Внимательно слушали, когда дочь говорила с ними – а она говорила. И когда уставала от этой темы, они оставляли ее в покое и не настаивали на продолжении. Все были очень предупредительны и старались ненароком не задеть ее. Но вместо благодарности Виолет чувствовала раздражение – почему они считают ее слабой?
Дядя Стивен частенько заходил проведать их и приносил печенье, которое пекла Кэт, – настоящее домашнее печенье, не полуфабрикат из супермаркета. Но девушка едва находила в себе силы оценить кулинарное искусство тети.
И вдруг все изменилось.
Всего через неделю после того, как Виолет нашла в озере мертвую девушку, была обнаружена еще одна. Ровночерез неделю.
А на следующий день, в воскресенье, в одном из соседних городков похоронили Кэрис Нир, девушку из озера. Проводили в последний путь к вечному покою.
Навсегда.
И Виолет успокоилась. Словно очнулась от тяжкой дремы, которая сковывала ее.
До тех пор, пока не стало известно об исчезновении еще одной девочки.
Глава 7
К понедельнику вся школа знала, что нашли второе тело. Шок на этот раз оказался сильнее. Не потому, что уже вторую девушку нашли мертвой, и не потому, что почти рядом с ее домом. Все дело было в том, ктоэта девушка.
Брук Джонсон не училась в школе Уайт Ривер, она жила в соседнем городке и ходила в школу там. Но, как это всегда бывает со школьниками, круги их общения пересекались. Они ходили на одни и те же вечеринки, встречались с одними и теми же мальчиками, тусовались все вместе. Брук была популярна – это не означало, что ее любили, но в рейтинге тем школьных сплетен она занимала одно из первых мест. Виолет не знала Брук лично, но слышала о ней – так любой из школы Брук слышал о Лиззи Адамс из Уайт Ривер.
Вторая причина состояла в том, что события обрели определенную схему – по крайней мере, в глазах обывателей.
Теперь всем стало известно то, что Виолет знала с самого начала: девушку, найденную в озере, вначале убили. И хотя службы, занимающиеся расследованием, пока не могли ни подтвердить, ни опровергнуть связь между этими смертями, никто не сомневался – она есть. Две девушки пропали, впоследствии были убиты, а их тела спрятаны недалеко друг от друга – все это вряд ли можно считать совпадением.
Все признаки серийного маньяка налицо– к такому выводу пришла общественность, сопоставив факты. Люди вели себя соответственно. В некоторых школах заработали кабинеты психоаналитика, в том числе и в школе Уайт Ривер в Бакли. Устраивались собрания и специальные занятия на тему личной безопасности, техники самозащиты и общения с незнакомцами. Все девочки в школе вдруг резко озаботились этими вопросами. И хотя официально в школе не разрешалосьношение газовых баллончиков, они, внезапно превратившись в предмет первой необходимости – вроде блеска для губ или тампонов, – лежали теперь в каждой сумочке.
К середине недели разговоры понемногу утихли и вернулись к обычным темам. И хотя техника безопасности оставалась весьма важным вопросом, обсуждение гибели Брук Джонсон постепенно утихало, уступая место повседневным слухам и сплетням, которыми все пытались разрядить зловещую обстановку.
Виолет при всем при этом по-прежнему занимали чувства к Джею. И по мере того, как угасали последние летние дни, количество девчонок, преследующих его везде и всюду, казалось, только увеличилось.
Поначалу она с головой ушла в свои переживания по поводу пропавших девушек, словно забыла, что надо ревновать. И заново прочувствовала, каково это – просто дружить с ним. Всю неделю перед похоронами девочки из озера он помогал ей. Тайком подкладывал в рюкзак шоколадки, оставлял в шкафчике записки, чтобы она знала – он думает о ней. Она могла положиться на него в любой момент. Потом, когда она практически пришла в себя, он все так же был готов прийти ей на помощь.
Иногда Виолет задумывалась, за какие заслуги судьба подарила ей такого друга. Надежного, рассудительного, веселого.
Она стояла в коридоре и наблюдала, как он рылся в шкафчике в поисках учебника по математике, которого там не было. Виолет не мешала его поискам и только посмеивалась про себя. Скомканные листы бумаги вывалились из шкафчика и рассыпались у его ног.
Он, похоже, почувствовал ее взгляд и обернулся.
– Что такое? – спросил он.
– Ничего, – ответила она, едва сдерживая улыбку.
Он понял – она решила подшутить над ним.
– Да чтослучилось? – прищурился он.
Она вздохнула и тронула ногой его бесформенный рюкзак, валявшийся у стены.
– Растяпа. Твой учебник в рюкзаке, – заявила она, повернулась и направилась в класс. Услышала, как Джей издал возмущенный стон, потом захлопнул дверцу шкафчика и догнал ее:
– Не могла раньше сказать? Знаешь, ты иногда откровенно бесишь меня.
На его возмущенные вопли можно было пока не обращать внимания. Она пожала плечами:
– Забавно было смотреть, как ты там копаешься.
– В точку, забавно. Именно это и я хотел сказать.
Грэйди Спенсер поравнялся с Джеем.
Грэйди вначале был другом Джея, но очень скоро подружился и с Виолет. В четвертом классе, когда они были еще совсем маленькие, Виолет в него влюбилась. На уроках она писала ему записки, где спрашивала, нравится ли ему. Одна даже была с конвертиками – оставалось выбрать «да» или «нет». Он выбрал «да», и до окончания года они официально были парой. Это означало только то, что она бегала за ним на переменах, а он делал вид, что ему это не нравится.
В пятом классе она даже расплакалась, когда узнала, что теперь они будут учиться в разных классах. На чем и закончилась эта их детская влюбленность. Он переключился на Миранду Грант – новенькую девочку в его классе, а Виолет влюбилась в учителя, мистера Строзика.
– В чем дело? – спросил Джей Грэйди.
Грэйди выглядел забавно – за лето он, как и Джей, вырос почти на шесть дюймов и теперь смотрел на Виолет сверху вниз. Вообще половина мальчиков у нее в классе вдруг вытянулись и как-то сразу превратились в юных мужчин, остальные же пока оставались совсем детьми. Девочки повзрослели еще пару лет назад, и поэтому те из мальчиков, кто изменился за лето, стали желанной добычей. В старшей школе Уайт Ривер словно открылся сезон охоты.
– Все нормально, приятель, – ответил Грэйди. Виолет отметила, что его голос тоже стал ниже. – Вы собираетесь на матч в пятницу?
– Конечно! Пойдешь, Ви?
– Разумеется!
Она была согласна и заранее знала, что они все пойдут. Началась осень, а с ней и футбольный сезон. В их городке домашние матчи были чем-то вроде религии.
Ребята дошли до дверей класса, где начинался следующий урок у Виолет и Джея. Грэйди нужно было в другой класс, но он вдруг остановился и сказал:
– Виолет, можно тебя на пару слов?
Она в который раз отметила, насколько изменился его голос.
– Да, конечно, – ответила она, недоумевая, что же такого он хочет ей сказать.
Джей тоже остановился в ожидании, но Грэйди все молчал, и стало ясно, что он хочет поговорить с Виолет наедине.
Джей вдруг смутился и заявил как можно более непринужденно:
– Я жду тебя в классе.
Она кивнула, он ушел.
Виолет немного нервничала – вот-вот должен прозвенеть звонок, и ей не хотелось опять опаздывать, но любопытство взяло свое, когда она поняла, что Грэйди не хочет, чтобы его услышал Джей. Опоздание на урок было уже не важно.
Они остались наедине, а Грэйди все еще продолжал молчать, и Виолет решила поторопить его:
– Ну так в чем дело?
Он нервно сглотнул, Виолет заметила, как его кадык дернулся вверх-вниз. Она никак не могла привыкнуть, что ее старые друзья так изменились внешне. В детстве он всегда был очень симпатичным, а теперь ко всему прочему выглядел совсем взрослым, хотя вел себя по-прежнему как мальчишка. Он топтался на одном месте, и Виолет, если бы была повнимательней, поняла бы, что он сильно нервничает.
Но она по-своему расценила его напряженное молчание, решив, что он, наверно, тоже боится опоздать.
– Может, после уроков поговорим? Я могу подождать тебя на парковке.
– Нет-нет. Лучше сейчас.
Он растерянно прошелся рукой по волосам. Глубоко вздохнул и начал дрожащим голосом:
– Я… я просто хотел спросить… – Он смотрел Виолет прямо в глаза, и ей вдруг стало дико любопытно, чем же все закончится. – Я хотел спросить, не хочешь ли ты пойти на бал встречи выпускников, – наконец выпалил он.
Она смотрела на него, не зная, что сказать, – вопрос застал ее врасплох.
Тут прозвенел звонок, и они оба вздрогнули.
Виолет ухватилась за эту возможность избежать ответа, словно утопающий за спасательный круг. Она указала на дверь позади себя:
– Мне пора, может, мы… – Девочка снова указала на дверь. – Может, поговорим после уроков?
У Грэйди точно камень с души свалился.
– Да. Конечно. Поговорим после уроков.
И ушел, даже не сказав «пока», а Виолет попыталась проскользнуть в класс незаметно.
Но это ей не удалось. Учитель отметил опоздание, и все видели, как она, пристыженная, идет к своему месту. Лицо горело.
– Ну и что все этозначит? – громким шепотом спросил Джей.
У Виолет голова шла кругом – она совершенно не знала, что ей ответить Грэйди, когда они встретятся после уроков.
– Похоже, Грэйди приглашает меня на встречу выпускников, – объявила Виолет.
Он подозрительно посмотрел на нее:
– На матч?
Виолет склонила голову набок и многозначительно объяснила:
– Да нет же, он имел в виду бал. – Ей было досадно, что Джей такой непонятливый.
Он нахмурился:
– И что ты ему ответила?
– Ничего. Прозвенел звонок, и я сказала ему, что мы поговорим позже.
Учитель строго посмотрел на них и оба сделали вид, что вовсе нешепчутся. Виолет решила, что ей не нужны лишние проблемы из-за невнимательности, особенно после опоздания. Она попыталась сосредоточиться на уроке, что было почти невозможно.
Ей хотелось пойти на бал еще до того, как Грэйди пригласил ее, но надеялась – скорее всего, напрасно – на приглашение Джея. Пусть даже без всякой романтики, но ей было бы приятно провести этот вечер именно с ним. Но в таком случае почему бы не пойти с Грэйди? Они дружат столько же лет, сколько и с Джеем. И поскольку последний, кажется, давно решил, что ничего, кроме дружбы, между ними быть не может, отчего не пойти с кем-то другим?
Урок закончился, и Виолет пришлось бегом догонять Джея – он вышел из класса так стремительно, что она едва успела побросать книжки в рюкзак.
Догнав и не скрывая раздражения, спросила:
– И куда же ты так рванул?
Он собрался что-то сказать, но потом словно передумал и ответил совершенно по-другому:
– Не рванул. Просто не хочу, чтобы из-за тебя и мне записали опоздание.
И растворился в толпе. Виолет, качая головой, смотрела ему вслед и думала, что же она такого сказала. Она не очень-то хорошо разбиралась в поведении мальчиков вообще, несмотря на свою многолетнюю дружбу с Джеем и Грэйди.
Теперь Виолет сомневалась, захочет ли Джей, чтобы она после уроков подвезла его до дома. Он сегодня весь день над ней издевался. По крайней мере, ей так показалось. Во время обеда он сидел с какими-то парнями, а не с ней и Челси, как обычно. Она была готова уехать домой одна, но все же передумала.
Вместо этого села в машину и стала ждать. Прошло почти двадцать минут. Вдруг она услышала, как кто-то стучится в заднее стекло. Она обернулась в надежде, что это Джей пришел и хочет, чтобы она открыла дверцу. Но вместо Джея увидела Грэйди Спенсера. И внезапно остро пожалела, что все-таки не уехала.
Она опустила стекло, стараясь сделать вид, что эта встреча ее нисколько не волнует.
– Ну, – беззаботным тоном проговорила она, – что скажешь?
– Ты случайно не Джея ждешь? – неожиданно спросил Грэйди.
– Да вроде, – кивнула она, вдруг почувствовав себя очень глупо из-за того, что столько времени сидит в машине. – А что?
Похоже, ему неудобно было говорить, он помялся несколько секунд и выдал:
– Джей уехал с Лиззи Адамс и еще парой ее подружек.
Виолет не была бы шокирована сильнее, ударь он ее по лицу – и от удара ей не было бы так больно, как от этих слов. Она застыла на несколько мгновений, перестав соображать, не в силах ни сказать ничего, ни сделать.
А потом ее захлестнула ревность, жгучая, острая. Она уже не понимала, что хуже – то, что Джей уехал, так ничего и не объяснив, или что он уехал именно с Лиззи Адамс.
По правде говоря, это не имело значения – сейчас она не просто злилась на Джея. Она была в ярости.
И сознавала при этом, что Грэйди по-прежнему смотрит на нее. Она не хотела, чтобы он заметил, в каком она состоянии. Поэтому засунула ладони под коленки, чтобы он не увидел, как они дрожат. Глубоко вздохнула, сделала удивленные глаза и сказала:
– Вообще-то он мог бы и меня предупредить!
Каким-то образом ей удалось проговорить это совершенно беспечным, веселым тоном.
Грэйди собрался с силами и сказал то, ради чего пришел:
– Так я хотел узнать, ты пойдешь со мной на бал?
Наклонившись к окну автомобиля, он смотрел на Виолет с надеждой, пристально вглядываясь ей в глаза. И улыбался.
Просто бал, всего-то один вечер, возможность надеть красивое платье и показаться на людях с человеком, который ей в принципе приятен.
Тут она опять подумала про Джея, и обида с новой силой вспыхнула в ней.
Приняв решение, она подарила Грэйди ответную улыбку. И сказала, неотрывно глядя в его симпатичное лицо:
– Да, я хочу пойти на бал с тобой, Грэйди. Честно говоря, нет больше никого, с кем я хотела бы пойти.
Она странным образом была уверена в правильности этого решения, принятого в последний момент.
Грэйди просиял:
– Здорово! Тогда я тебе попозже позвоню, и мы обсудим детали.
Она выехала с парковки (спустя тридцать три минуты после окончания уроков) и помахала на прощание Грэйди. Тот выглядел так, словно выиграл в лотерею и хочет похвастаться перед тем, кто проиграл.
Он помахал ей в ответ, но девушка даже не заметила. Она погрузилась в свои мысли, пытаясь понять, почему Джей так обошелся с ней.
Глава 8
Остаток для Виолет провела в тяжелых раздумьях, злилась все сильнее и сильнее и чувствовала себя все отвратительней. Она надеялась, что уроки помогут хоть немного отвлечься и не думать о том, как ее взбесил Джей. Но и этого было слишком мало. Казалось, ни одно домашнее задание в мире не в силах отвлечь ее надолго. Она думала о Джее, решая примеры по тригонометрии, думала, когда писала сочинение по английскому и даже когда читала об экспедиции Льюиса и Кларка. Мысли были не из приятных.
Виолет видела, что родители обеспокоены ее состоянием, они спрашивали, все ли с ней в порядке и как у нее дела в школе – в общем, пытались ненавязчиво вытянуть из нее причину внезапной депрессии. Она чувствовала себя немного виноватой в том, что не хочет ничего говорить им, особенно после того, как заставила их волноваться, когда нашла мертвую девочку в озере Тэппс. Но ничего не могла поделать с собой, и поэтому сразу после ужина (пицца и салат «Цезарь» – доставка на дом) поспешила уединиться в своей комнате.
Виолет включила музыку и попыталась доделать задание по математике. Но вместо этого рисовала закорючки в уголках тетради и снова прокручивала в голове произошедшее сегодня. Уже в который раз она пожалела, что как дура дожидалась Джея в машине, а не поехала спокойно домой.
Жалела, что согласилась пойти с Грэйди на бал. Она бы и не сделала этого, если бы Джей так не разозлил ее, и в этомвиновен только он.
Виолет растянулась на животе поперек кровати и попыталась сосредоточиться на следующем уравнении, как вдруг услышала стук в дверь. Она была не готова к очередной маминой лекции о вредности запертых в себе эмоций и о закупорке чакр, поэтому притворилась, что не слышит стука. Но мама, похоже, не хотела отступать и постучала уже громче.
Виолет прижала ладони ко лбу, словно стараясь избавиться от пульсирующей в глазных яблоках боли – наверняка это болели забитые чакры. Она тихо выдохнула в ответ «Заходи» – надеясь, что мама не услышит.
Виолет почувствовала, как открывается дверь, но не могла заставить себя обернуться. Сейчас у нее совершенно не было сил на разговоры, и она решила солгать матери.
– У меня сегодня много уроков, – сказала она, не дожидаясь расспросов типа «что опять случилось?». – Со мной все нормально. Правда.И мне действительно нужно учить уроки.
Мама ничего не ответила, и Виолет с радостью решила что та поверила и теперь оставит ее в покое. Она ждала хлопка закрывающейся двери. Но вместо этого раздался голос Джея:
– Ты правда в порядке? Я вот нет, например.
Виолет потрясенно обернулась. Кого-кого, а Джея она никак не рассчитывала увидеть у себя в комнате сегодня вечером.
Она молчала, он виновато улыбнулся:
– Ты ведь не вышвырнешь меня вон?
Виолет не знала, как на это реагировать. Она очень хотелаеще позлиться на него – это было легче, нежели признаться (пусть даже самой себе), что он причинил ей боль.
Но почему-то при виде его, собственной персоной явившегося к ней в комнату, гнев странным образом начал исчезать. Внезапно очень захотелось узнать, что же он чувствует.
Виолет взяла себя в руки, стараясь не обнаруживать остатки злости. Пожала плечами.
– Нет, – ответила она, садясь на кровати, и пытливо посмотрела на него, стараясь понять, зачем же он явился.
Джей уселся на край кровати, и Виолет почувствовала, что сползает ближе к нему, потому что матрас прогнулся под тяжестью его тела.
– Послушай, Виолет. Мне очень стыдно за сегодня. Я не должен был уезжать без тебя. Тыничего плохого не сделала.
Виолет смотрела на него, слушала его объяснения и чувствовала, как глупое сердце снова начинает колотиться в груди.
Он помолчал пару мгновений и продолжил:
– Дело совсем не в том, что я злюсь из-за того, что ты идешь на бал. Я надеялся, что ты туда пойдешь.
Он скривился. Виолет поняла, что он очень тщательно подбирает слова, и пыталась понять, чего же он избегает.
Он выдохнул и сознался:
– Я просто не ожидал, что ты пойдешь с Грэйди.
Так это все из-за Грэйди? Виолет уже открыла рот, собираясь сказать, что сначала не собиралась принимать приглашение Грэйди, но не успела – его прорвало.
– Это глупо, я понимаю, и вообще не мое дело, но мы все вместе столько времени были друзьями, и… даже не знаю, Виолет… наверно, я разозлился из-за того, что вы собираетесь встречаться и, значит, начнете мешать дружбу с чем-то другим…
Виолет едва сдерживала себя и мучилась от невозможности сказать, что на самом деле чувствует. А он все продолжал говорить:
– Я понимаю, я не имею никакого права беситься по этому поводу. Я вел себя как дурак, когда уехал и ничего тебе не сказал. Но, наверно, я просто не хотел наткнуться на вас, ведь вы договорились встретиться после уроков.
Виолет теребила ниточку, вытянутую из одеяла. Сейчас она сильнее всего жалела, что согласилась пойти на встречу выпускников с Грэйди.
– Да ладно, все нормально. И мы с Грэйди вовсе не встречаемся, ты не подумай. Мы просто идем на бал – это всего один вечер, и это ничегоне значит! Обещаю, это никак не повлияет на нашу общую дружбу. Особенно на нашу с тобой.
– Я знаю. Просто не понимаю, что на меня нашло. Наверно, это я просто от неожиданности повел себя как последний идиот. Мне правда очень жаль, Виолет.
Она наслаждалась его голосом, ласковым, искренним.
– Да, ты уже говорил… – Виолет тронула его ногой. – Я прощаю твой идиотизм, – с усмешкой проговорила она.
Джей ухватил ее за ногу и потянул на себя так, что она свалилась на спину. И легонько засмеялась. Ей определенно стало лучше, хотя бы оттого, что больше не нужно на него обижаться.
Она решила, что сейчас самое время сказать ему то, что собиралась сказать столько времени и все не могла решиться.
– Ну если уж у нас сегодня вечер извинений, – начала она, посерьезнев, – то мне тоже надо кое-что тебе сказать.
Джей улегся рядом. Виолет ожидала, что его присутствие, как всегда, подарит покой и уверенность, но ничего подобного не произошло. Он был так близко, его дыхание касалось ее лица. Она с трудом могла сосредоточиться.
Ей показалось, что Джей, как обычно, читает ее мысли. Виолет задумалась, действительно ли это настолькохорошо видно по ней. И очень надеялась, что если это и так, то он видит не все.
– Давай, Ви. Можешь сказать мне все что угодно.
Его легкая улыбка завораживала, Виолет поймала себя на том, что неотрывно смотрит на его губы.
– Все что угодно, – повторил он, ласково подбодряя ее, она же в этот момент представила, как их губы соприкасаются.
Сейчас или никогда, решила Виолет – и заморгала, чтобы рассеять это видение.
– Я… я извиняюсь за тот день… на озере. Я совсем не хотела, чтобы ты увидел это…
И она замолчала, не закончив фразы, не в силах найти подходящих слов. Решительно не знала, как выразить то, что пыталась сказать. Про себя она много раз повторяла это, четко и уверенно, а теперь слова не шли с языка, превращаясь в невнятное бормотание.
– …я не должна была туда ходить, ведь я была уверена, что там… ну… что-тоесть.
Джей покачал головой и приподнялся на локте, пристально глядя на нее:
– Не надо за это просить прощения. Я же знаю – ты не специально находишьтакие вещи.
Он протянул руку и смахнул ворсинку со щеки Виолет. Его голос был мягким, задумчивым и искренним – как его прикосновение.
– И кстати, если бы ты меня предупредила, что что-то ощущаешь там, впереди, я бы все равно пошел вместе с тобой. Ты же не виновата, что там оказалась мертвая девочка, а не какое-нибудь животное. И я совсем не хочу, чтобы ты отталкивала меня, когда чувствуешьчто-то подобное. Мы слишком долго дружим, чтобы так со мной поступать. Я хочу, чтобы ты сразу говорила мне, как только почувствуешь что-то странное.
Он убрал руку от ее лица, и Виолет едва удержалась, чтобы не вздрогнуть, – его прикосновение напоминало маленький электрический разряд. Кожу покалывало там, где коснулись его пальцы. Она решила умолчать об этом странном чувстве.
– Знаю, что не виновата, но я могла бы по крайней мере предупредить тебя. – Виолет хотела, чтобы он понял, как ее мучает понимание того, что ему пришлось увидеть. – Все равно, мне очень жаль.
– Кажется, ты это уже говорила, – ответил он, повторяя ее слова.
Она улыбнулась, отчаянно желая, чтобы он снова прикоснулся к ней. И надеясь, что это не заметно по ее лицу.
– Я просто не хочу, чтобы мы ссорились, – объяснила она.
– Я знаю. – Он протянул руку и взял ее ладонь. И переплел ее пальцы со своими.
Виолет облокотилась на него, и долгожданный покой внезапно вернулся, накрывая ее мягкой пеленой.
А потом Джей поцеловал ее. Нежно. Осторожно. Не в губы, как она много раз себе представляла, а в лоб. Ласково и немного властно.
У Виолет появилась надежда, что это может стать началом.
Адреналин
Каждая охота неповторима. Как и каждая девочка.
Лучше всего, если девочкидобываются по-разному. В разных местах.
Но последнее становилось все труднее и труднее, поскольку отлучки с работы становились подозрительными. И теперь он был вынужден охотиться ближе к дому, а это означало, что нужно быть осторожнее, чем обычно. Нужно быть предельно внимательным. Даже щепетильным.
Это не значит, что раньше он был небрежным. Небрежность шла вразрез с его убеждениями.
Он провел пальцем по лезвию своего охотничьего ножа Ка-Бар, острому как бритва, – нож – часть его тактики. Он знал, что использовать его по назначению не придется, – одного вида этого оружия было достаточно, чтобы вызвать у девушек обессиливающий ужас и полное подчинение. Поглаживание острого лезвия возбуждало его так, как не возбудила бы ни одна женщина.
Он уложил свой нож в невзрачную спортивную сумку, с которой всегда выходил на охоту, – рядом со скотчем и пластиковыми ремешками.
Дополнительные предосторожности никогда не помешают. Напротив, даже добавят азарта: выбрать жертву, живущую поблизости от него и от места его работы, – как будто помочиться возле входа в собственный дом. Гадкое нарушение всех правил. И оно ему нравилось.
Он в последний раз оглядел себя в зеркале и вышел из дома.
Охота началась.
К четверти первого ночи настроение у него было дерьмовое.
Все плохо. После наступления темноты на улицах не осталось ничего заслуживающего внимания. Он давно опасался этого. Не столько возможности остаться без добычи, сколько того, что он будет ограничен в выборе, что ему придется использовать менее привлекательные объекты. Да. Он предпочитал хорошеньких.
Он знал, что вести о пропавших девушках распространились далеко и родители теперь более тщательно оберегают своих дочерей. Но из каждого правила есть исключения. Глупые и слабые всегда рано или поздно отбиваются от стада.
Все девушки, которых он видел сегодня, либо были не одни, либо не заслуживали внимания.
Он уже почти решил, что сегодня поиски бесполезны, как вдруг увидел ее. Она переходила темную улицу. Одинокая. Прелестная.
Он не стал терять времени.
– Подвезти? – выглянул в открытое окно, притормозив, чтобы поравняться с ней.
– Не надо, – ответила она, бросая на него взгляд – достаточно долгий, чтобы он убедился в своем выборе. – Я тут недалеко живу, на этой улице.
– Мне совсем не сложно. По правде говоря, мне будет спокойнее, если я подвезу тебя.
Она замедлила шаг, но не остановилась. Он видел, что она колеблется, и добавил:
– А то сейчас такое творится… девочек находят мертвыми. – Он не закончил предложения, рассчитывая, что она испугается и согласится поехать с ним. Но похоже, недооценил ее.
Она действительно испугалась, но совсем не так, как он предполагал. Он увидел, как страх исказил ее лицо, и подумал, что же такого она заметила в нем, чего не замечали другие.
Она ускорила шаг, нервно пытаясь нащупать что-то в кармане. И когда вынула оттуда руку, он понял, что она искала. Мобильник.
Она собиралась позвать помощь.
Он не мог этого допустить, и надо было действовать быстро, чтобы помешать ей.
Он нажал на тормоз и остановился. Девочка бросилась бежать еще до того, как он вышел из машины.
Маленькая сучка быстро бегает!
Он бросился за ней, его тяжелые ботинки громко стучали по тротуару. Расстояние, которое она выиграла, быстро сокращалось. Преследовать всегда легче, чем быть жертвой. Паника обессиливает жертву.
Он ударил ее сзади, выбивая воздух из легких; она закричала, падая, он навалился сверху. Телефон покатился по асфальту.
Она не успела набрать в грудь воздуха, чтобы закричать – он закрыл ей рот ладонью. Достаточно уже того, что она бросилась бежать, он не хотел, чтобы она еще и завизжала.
Он перекатился на спину, не выпуская ее, и огляделся в поисках возможных свидетелей. Все могло закончиться полным провалом, он совершил ошибку, которой не совершал уже очень давно.
Вокруг по-прежнему не было ни души. Они одни.
Девочка боролась, изо всех сил пытаясь вырваться, хотя понимала, что он сильнее. И он знал, что она это понимает. Она беспомощно дергалась в его руках, как тряпичная кукла. Он сжал ее еще крепче, борясь с желанием зажать ей рот так, чтобы она задохнулась.
Одним резким движением он поднялся на ноги, увлекая ее за собой. Машина работала, и ее горящие фары были слишком заметны на темной улице.
Девочка разозлила его. Ей не нужно было убегать, она не должна была этого делать, ни одна из них вообщеникогда не должна этого делать.
Она испортила ему охоту, испортила настроение.
Он распахнул дверцу машины и открыл багажник. Не стал осторожничать с этой…этой девочкой – она не заслуживает ни участия, ни утешения.
Увидев, куда он собирается ее запихнуть, девочка начала сопротивляться. Перед тем как засунуть внутрь, он схватил ее за волосы и ударил головой об острый край багажника. На какую-то долю секунды ее рот оказался свободен, и она попыталась закричать, но удар кулака был быстрее. Он ударил ее в лицо и вместо крика услышал жалобный стон.
Его настроение немного улучшилось.
Он действовал быстро – достал из сумки скотч и отмотал сколько нужно. Она отшатнулась от поблескивающей клейкой ленты, но он схватил ее за волосы и дернул обратно. И запечатал ей рот раз и навсегда.
