Текст книги "Зов смерти"

Автор книги: Кимберли Дертинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Кимберли Дертинг
Зов смерти

Посвящается Аманде, Коннору и Эбигейл.

Спасибо, что позволяете мне любить вас.

Пролог

Слушая стройный хор окружавших ее тихих звуков, Виолет Эмброуз отошла далеко от своего отца. Шепот листьев здесь мешался с неумолчным щебетом птиц и журчанием холодной реки, что текла поодаль, за кромкой деревьев.

И в то же время она слышала что-то еще. Что-то едва различимое. До поры до времени.

Она слишком хорошо знала, что означает этот звук, новый и такой чужой здесь. Уж во всяком случае, с чем он связан. Она слышала похожие звуки, ощущала запахи, воспринимала подобным образом цвета на протяжении многих лет. Столько, сколько себя помнила. Она называла их отголосками.

Она оглянулась – проверить, не слышит ли отец то же, что и она, хотя и так знала. Он не слышал. Лишь она могла различить этот навязчивый звук. Одна она понимала, что он предвещает.

Отец спокойно шел сзади, шагал медленно и уверенно, внимательно наблюдая за своей восьмилетней дочкой, бегущей впереди.

Тот звук снова прошелестел рядом, принесенный ветерком, закрутившим вокруг ее ног вихрь желтых листьев. Она на миг остановилась, чтобы прислушаться, но звук исчез, и она двинулась дальше.

– Не убегай далеко! – раздался сзади спокойный голос отца. Он и в самом деле не волновался. Это был их лес.

Виолет росла здесь, изучая мир вокруг. Она узнавала, как определять стороны света по лишайникам на стволах деревьев, время – по солнцу (когда его не скрывала пелена облаков). Здесь все было просто и понятно, даже для восьмилетней девочки.

Не обращая внимания на оклик отца, она быстро шла по тропинке, не переставая прислушиваться к чему-то, что влекло ее вперед. Казалось, ноги сами несли ее дальше, пока она пыталась расслышать в том звуке хоть что-то понятное. Она перешагнула через валежник и стала пробираться сквозь заросли папоротника на сырой земле.

– Виолет! – Голос отца нарушил ее сосредоточенные мысли. Она остановилась, крикнула в ответ «я здесь!» – не так, правда, громко, как следовало бы, и пошла дальше.

Звук усиливался. Не становился громче, но набирал мощность. Вибрации отдавались дрожью у нее под кожей.

Именно так это всегда происходило. Так ее посещали эти ощущения. Описать их было невозможно, хотя все они имели свое четкое значение.

Виолет знала, что должна ответить, когда вдруг чувствовала их появление.

Теперь она была уже близко. Так близко, что могла слышать голос. Звук, что вел ее, был голосом. Одиноким и потерянным, ждущим, что кто-то – хоть кто-то – ответит.

Этим кем-то и была сама Виолет.

Она остановилась у влажной насыпи, покрытой толстым слоем прелых листьев. Эта куча сырой земли, на которой ничего не росло, выглядела совершенно чужой среди густых зарослей. И даже маленькая Виолет понимала – землю здесь насыпали так недавно, что она еще не успела дать жизнь растениям.

Девочка опустилась на колени, ощущая, как пульсирует под землей звук. Она чувствовала его вибрации в жилах, чувствовала, как он отдается во всем ее маленьком теле. Недолго думая, она рукавом пальто смахнула с холмика листья и мусор и начала разгребать ладонями мягкую землю.

Отец наконец догнал ее – она услышала его тихие шаги и голос:

– Что нашла, Ви?

Виолет была слишком поглощена своим занятием, чтобы ответить, и он не стал подглядывать. Отец привык к тому, что его маленькая дочка находит потерянные души леса. А потому прислонился к высокому стволу кедра и ждал, почти не глядя на Виолет.

Ее пальцы тем временем нащупали что-то твердое и гладкое, холодное и негнущееся. От ощущения необъяснимой тревоги она вздрогнула, но продолжила рыть. Снова погрузив ладони во влажную землю, опять натолкнулась на что-то холодное и твердое.

И в то же время слишком мягкое для камня. Тревожное предчувствие вновь кольнуло ее.

Виолет опять приступила к работе, но теперь не копала, а смахивала рукавом тонкий слой земли, чтобы рассмотреть получше, что же там, под ней. Отец с интересом склонился над ней, вглядываясь в неглубокую ямку.

Виолет рукавом куртки осторожно сметала и счищала землю с поверхности своей находки, опасаясь ее повредить.

Внезапно она поняла, что это. Отец, все время стоявший позади нее, ахнул. Его сильные ладони опустились на плечи дочери и увлекли ее в надежное кольцо рук подальше от разрытой земли… от зовущего ее голоса.

И от лица девочки, смотрящей на нее неподвижным взглядом из-под влажной земли.

Глава 1

Звон будильника бесцеремонно разорвал уютную пелену сна, окутывавшую Виолет. Она высунула руку из теплого кокона одеяла и нажала кнопку. Не открывая глаз, попыталась снова погрузиться в объятия сна, но дремотная пелена уже истончилась и порвалась. Девушка проснулась.

Она вздохнула – все еще не хотелось вылезать из постели – и стала вспоминать, что же было во сне, перед тем как в него грубо вторгся звонок будильника. На мгновение ей показалось, что она вот-вот вспомнит, но тут неуловимые видения окончательно покинули ее.

Наконец Виолет с недовольным стоном отбросила одеяло, резко села на кровати и успела выключить будильник до того, как он снова зазвонил через положенные девять минут.

Сегодня был третий день учебы, и Виолет не хотелось начинать первый год старшей школы с опозданий. Пытаясь взбодриться, она потерла лицо руками, чтобы кровь быстрее двигалась по сосудам. Определенно, ранней пташкой она не была.

Она машинально приняла душ, почистила зубы, оделась и придирчиво осмотрела себя в зеркале: под глазами залегли темные круги. В очередной раз подумала, как было бы хорошо занырнуть под остывающее одеяло, уютным гнездышком свернувшееся на кровати.

Собрала волосы в неряшливый хвост – аккуратный сделать не получалось из-за буйных кудряшек – и подцепила с пола свой рюкзак. Виолет ненавидела, когда взрослые говорили, что она должна быть счастлива, имея такие роскошные кудри. Она же мечтала о блестящем потоке гладких, идеально прямых волос, которыми природа наградила всех остальных девочек школы.

Да и чего ей приходилось ждать? Судьба, казалось, вовсе не хотела, чтобы онабыла как все.

В конце концов, скольким девочкам от природы досталась способность отыскивать мертвые тела – по крайней мере, тела умерших не своей смертью? Сколько девочек проводили в детстве долгие часы, прочесывая лес в поисках трупиков животных, брошенных хищными зверями? Сколько из них устраивали во дворах частные кладбища, хороня там найденные тела, чтобы души маленьких существ могли покоиться с миром?

И многим ли в восьмилетнем возрасте довелось обнаружить мертвую девочку?

Несомненно, Виолет была не как все.

Она отбросила эти невеселые мысли и торопливо вышла из дома, как всегда умоляя свою древнюю машину завестись с первого раза.

Ее машина.

Отец говорил, что это «классика».

Виолет же была не столь вежлива в отношении «хонды-сивик» 1988 года, чья краска давно поблекла под обильными дождями Вашингтона.

Она звала ее развалюхой.

Зато надежной, возражал отец. С этим Виолет не спорила. Как бы там ни было, несмотря на все утренние протесты и стоны (так похожие на ее собственные), старенькая «хонда» никогда не была причиной опозданий Виолет в школу (а опаздывала она нередко).

И сегодня все было как обычно. Машина покашляла, поплевалась, но завелась все же с первой попытки. И, немного поупиравшись, перешла на свое обычное громкое рычание.

По пути в школу Виолет должна была сделать всего одну остановку – она делала это каждый день, с тех пор как полгода назад получила права. Забирала своего лучшего друга Джея Хитона.

Лучший друг.Это словосочетание казалось теперь таким неудобным. Как старые кеды, которые раньше сидели на ноге как влитые, а теперь жали при каждом шаге, потому что нога выросла.

Лето многое изменило… слишком многое, считала Виолет. Они с Джеем дружили с шести лет, когда Джей в первом классе переехал в Бакли. Все произошло в тот день, когда Виолет на перемене уговорила Джея поцеловать Челси Моррисон, обещая, что станет его лучшим другом, если он это сделает. Челси, конечно, толкнула его за это (и Виолет заранее знала, что она это сделает). А потом все трое были вызваны к директору для беседы о «границах личного пространства».

Но Виолет сдержала свое слово, и с тех пор они с Джеем были не разлей вода.

В первом классе они играли в салочки на площадке, и заставляли водить кого-нибудь другого, только чтобы не играть друг против друга. Во втором классе они одной командой ползали в лабиринтах и прятались от противников в тайных ходах. В третьем классе они играли в мягкий мяч. А в четвертом – в тетербол.

В пятом классе они обнаружили валун на краю площадки. Такой огромный, что учитель, дежуривший во время перемены, не мог разглядеть, что там происходило.

Там и случился их первый поцелуй – точнее, поцелуи– единственная попытка завязать романтические отношения. Они сначала коротко чмокнулись плотно сжатыми губами, а потом попробовали соприкоснуться языками. Было скользко, мягко и неудобно. Оба немедленно пришли к выводу, что это вульгарно. И поклялись никогда больше этого не делать.

После начальной школы их родители, которые понемногу уже превращались в таксистов и делали по миле туда-обратно почти каждый день, развозя этих друзей в гости друг к другу, решили, что с них хватит. По той причине, что если Виолет и Джей действительно хотят увидеться, то прогуляются пешком – им полезно.

Оба были совершенно не против прогулок. Все свое детство они пробирались через лес, окружающий их дома, исследовали его, строили из старых досок шалаши. Так на карте появилось множество лесных участков имени Виолет и Джея в самых неожиданных сочетаниях: «Ручей Джейлет», «Роща Эмбертон», «Тропа Хиброуз».

Импровизированное кладбище за домом Виолет тоже получило имя – друзья назвали его просто «Земли Теней».

В то время обоим было по десять лет, и название казалось зловещим и мрачным… то есть именно таким, как они хотели. Они подначивали друг друга пойти туда и на спор оставались там поодиночке даже после заката. Они пугали друг друга историями о странных вещах, которые, несомненно, происходят в этом месте, особенно ночью.

Виолет всегда выигрывала этот спор, и Джей никогда не был недоволен. Похоже, он понимал, что Виолет не боится, даже когда она делала вид, что ей страшно.

Он вообще многое понимал, Джей. Он был единственным, кроме родителей Виолет, ее дяди и тети, кто знал об этой странной способности находить растерзанных животных. И о стремлении похоронить их там, где никто не потревожит, – в Землях Теней, огороженных сетчатым забором. Они на двоих делили это приключение – поиски затерянных тел в зарослях папоротника и черники. Он даже помогал ей делать маленькие крестики и надгробия для могилок.

До тех пор пока мертвые тела не были преданы земле, пока не получали последнего пристанища – они продолжали звать Виолет. Они источали какую-то энергию – ощутимый отголосок, – пробужденную в момент убийства. Этот отголосок, который слышала только Виолет, точно особая метка, указывал, где лежит тело. Он был весьма разнообразным: запах, внезапная вспышка цвета, странный вкус во рту или все вместе.

Виолет не знала как и почему, но это просто происходило.

Точно только одно – будучи похороненными, убитые животные прекращали звать ее. Она все так же чувствовала их, но уже по-другому. Уже можно было не обращать внимания на их присутствие – они просто сливались в общем фоновом звучании природы.

Джей понимал также, что эту способность Виолет надо держать в секрете, хотя никто никогда его об этом не просил. Казалось, он с самого раннего возраста чувствовал, что это их тайна, которую нужно тщательно оберегать, точно старинный артефакт. Поэтому с Джеем Виолет чувствовала себя в безопасности. И все было как обычно – как у всех.

Так почему же вдруг все так изменилось?

Машина, ворча, приближалась к дому Джея, гравий хрустел под колесами. А сердце Виолет отчаянно колотилось, точно в груди ему стало тесно.

Это смешно, одернула она себя. Он же твой лучший друг!

Входная дверь отворилась еще до того, как Виолет затормозила. Джей через голову надел свитер с капюшоном, подхватил рюкзак. Прокричал что-то в дом – скорее всего, предупредил маму, что уходит, и захлопнул за собой дверь.

Так происходило каждый день. Сегодня было то же самое, что вчера и позавчера. Ничего не менялось со дня их первой встречи.

Не считая того, что от привычной обаятельной улыбки Джея у нее внутри все затрепетало.

Дура. Дура. Дура!

Она улыбнулась в ответ, с трудом уняв свое колотящееся сердце.

– Готов?

– Вообще нет, но разве у нас есть выбор? – Его голос погрубел за лето, но все равно остался таким же знакомым, таким же близким, и это успокоило ее.

– Нет, если не хочешь опоздать.

Виолет выезжала, почти не глядя в зеркало заднего вида. Подъездную аллею к дому Джея она знала так же хорошо, как свою собственную.

Она ненавидела то новое, непонятное ощущение, которое накатывало на нее всякий раз, когда Джей оказывался рядом, и порой даже когда она просто думала о нем.

Было такое чувство, словно она больше не может контролировать собственное тело, предательские реакции которого смущали еще больше, чем предательские мысли.

Присутствие Джея точно опьяняло ее.

Или сводило с ума – а как иначе объяснить этих порхающих внутри бабочек, когда он оказывался рядом? Только, к сожалению, Джей, этого не замечал. Очевидно, решила она, это состояние не заразно, чем бы оно ни было вызвано.

Как бы не так! Виолет оказалась далеко не единственной, кто обращал внимание на Джея. Становилось страшно оттого, что вот-вот из мирного убежища старушки «хонды» они выйдут в переполненный школьный двор. Вот тут и начнутся настоящие игры.

Третий день учебного года. А во дворе уже собралась толпа девчонок, которые только и ждут их приезда.

Нет, не они… он.

Его новый фан-клуб, мрачно подумала Виолет. Девочки, которые знали Джея с первого дня первого класса. Девочки, которые раньше никогда не удостаивали его следующего взгляда, ограничиваясь лишь одним. Девочки, которые, похоже, заметили немалые перемены, произошедшие за два с половиной месяца каникул.

Девочки вроде нее.

Прекрати!– мысленно закричала она себе.

Виолет бросила на него косой взгляд, стараясь понять, почему ей вдруг стало так болезненно неловко.

Он смотрел на нее. И улыбался. Широко и самоуверенно, словно подслушивал все ее тайные мысли.

– Что? – Она пыталась защититься и жалела, что посмотрела на него – теперь щеки горят от стыда. – Ну что? – повторила она, когда Джей начал смеяться.

– Ты решила забить сегодня на школу? Или все-таки развернемся?

Виолет оглянулась, и поняла, что проехала нужный поворот.

– А ты почему до сих пор молчал? – спросила она, быстро (и наверняка противозаконно) поворачивая через сплошную линию. Кончики ушей горели огнем.

– Хотел узнать, куда это ты направляешься, – пожал плечами Джей. – Я не говорил, что не хочу прогуливать сегодня школу. Но могла бы предупредить заранее.

Его слегка погрубевший голос, казалось, заполнял собой все пространство «хонды». Виолет чувствовала, что даже это ее раздражает.

– Заткнись, – попросила она, едва сдерживая улыбку. Ну как ее угораздило пропустить поворот к своей школе? – Вот теперь мы точноопоздаем.

Когда ей наконец удалось найти место на парковке для учеников, во дворе остались только две самые упрямые «фанатки» Джея.

Ждали его, снова поправила себя Виолет.

Она не могла не думать о том, сколько их еще оставило свой пост, чтобы не опоздать на занятия.

Виолет решила, что не будет смотреть на все эти заигрывания. Повесила рюкзак на плечо, выскочила из машины и чуть ли не бегом бросилась к входной двери, крикнув Джею: «Увидимся на втором уроке!» Она решила, что так будет лучше – меньше всего ей хотелось видеть, как те девицы чуть ли не вешались на Джея, выходящего из машины.

Она вбежала в класс одновременно со звонком.

Есть!– поздравила она себя. Еще ни одного опоздания.

Осталось всего-навсего сто семьдесят семь учебных дней.

Когда время подошло к началу второго урока, Виолет уже убедила себя, что все это ей просто показалось. Что бы она ни ощущала, какое бы помрачение ни нашло на нее, все только иллюзии. Туман и миражи. Игра воображения.

Тут он не торопясь подошел и сел рядом, стол сразу показался игрушечным – так сильно Джей вырос за лето. Виолет ждала, что стул под ним провалится от тяжести.

– Привет, Ви. Рад, что ты все-таки раздумала прогуливать. – Он в шутку похлопал ее по руке.

Ее сердце подскочило к самому горлу.

Виолет вздохнула.

– Ха-ха, – ответила она без тени веселости. Джей приподнял брови, но перед тем как спросить, в чем дело, сунул руку в карман и достал листочек бумаги:

– Чуть не забыл. На, посмотри. – Он протянул бумажку Виолет.

Она развернула ее, пытаясь выпрямить немного, чтобы можно было прочитать, что там написано. Как оказалось, напрасно – она и в огне разобрала бы этот почерк, несомненно женский.

Номер телефона. Для Джея. От Элизабет Адамс, самой известной девочки школы. У нее были все шансы стать королевой встречи выпускников, да и королевой бала в конце года тоже. Элизабет Адамс была высокой загорелой блондинкой, к тому же старшеклассницей. И кроме того (как будто всего перечисленного мало), у нее были сияющие прямые волосы, о которых Виолет могла только мечтать. Все это ужасно.

Виолет изо всех сил пыталась не выдать своих чувств, когда возвращала ему записку.

– Круто, – только и смогла она выдавить из себя.

– Я знаю. – Джей, похоже, был удивлен не меньше ее, но казался весьма довольным. – Наверно, на первом уроке положила в мой шкафчик.

– Собираешься ей звонить? – Виолет с трудом скрывала явноераздражение в голосе.

Ей всего лишь хотелось снова быть ему другом, которого не волнует, будет ли он звонить этой девушке. В этом случае она легко могла бы выслушивать милые подробности, задавать провокационные вопросы и оставаться с ним на «одной волне». И глупо шутить, так, чтобы было понятно только им двоим.

Но почему-то не могла.

Как пришибленная она возвращала ему записку.

Джей не успел ответить на ее вопрос – не такой уж, оказывается, и простой. Прозвенел звонок, вошел учитель, и начался урок тригонометрии. Поэтому Джей забрал у Виолет листочек с номером телефона и сунул в тетрадь.

Виолет старалась сосредоточиться на синусах и косинусах, записывая все, что писал на доске учитель, но толком ничего не слышала. Она не переставая думала о том, как бы справиться с этим… этим чувствомк старому приятелю.

А справиться надо. И побыстрее. Потому что если она не перестанет воспринимать его так болезненно, то дружбе придет бесповоротный конец. Понятно, что нельзя этого допустить.

Ведь это же Джей. Самый лучший человек, которого она знает. Даже представить невозможно, что она его потеряет.

Виолет позволила себе взглянуть в его сторону – сделала вид, что смотрит на часы над дверью. Он с головой ушел в тригонометрию и быстро записывал в тетрадь все, что было на доске.

Хорошо, что хотя бы он понимает материал, похоже, ему придется объяснять все это еще раз, специально для нее.

Он, конечно, сделает это. И никогда не узнает, что именно из-за негоВиолет не услышала на уроке ни слова.

Виолет решила не встречаться с Джеем во время завтрака (первого для нее за сегодня). Поэтому после третьего урока – английского – задержалась в классе под предлогом, что нужно срочно доделать задание. На самом деле оно могло потерпеть и до начала следующей недели. Так она протянула еще двадцать минут.

Потом отправилась в уборную, где уж точно никто не тусовался. Вымыла руки, распустила и заново завязала хвост (аккуратнее он от этого не стал). Опять вымыла руки.

Девочки заходили и выходили, пока она проделывала все это. Одних она знала, другие были ей незнакомы. Они вертелись около зеркала, болтали и сплетничали.

Виолет тоже постояла перед своим отражением и даже накрасила губы блеском, чего не делала почти никогда. Едва нашла его на дне сумки.

Тут вошла Челси, и Виолет очень обрадовалась, что теперь есть с кем поговорить, пусть даже всего пару минут.

– Ну и где тебя носит? – напустилась на нее Челси в своей обычной грубоватой манере. – Джей тебя повсюду ищет.

Она устроилась перед зеркалом и стала, как обычно, прихорашиваться – начиная с прически, по порядку дальше вниз.

Челси, как и Джей, изменилась за лето. Но изменилась не внешне – у нее уже давно была вполне женственная фигура. Но сейчас она почувствовала себя женщиной. Всегда спортивная и стремительная, она, кажется, поняла, что в жизни есть более интересные вещи, чем волейбольные голы или победа в софтбольном матче. Похоже, она наконец осознала свою привлекательность.

Ее волосы, такие же прямые, как и у остальных девчонок, струились каштановым водопадом и сияли на солнце. Она сделала небольшое мелирование, и теперь казалось, будто все лето провела на пляже в Калифорнии, а не на софтбольной площадке.

После Джея Челси была лучшим другом Виолет. Другом, у которого можно было заночевать, в отличие от Джея. И, в отличие от Джея, с ней можно было меняться одеждой. Виолет очень нравилась (она даже чуточку завидовала ей) способность подруги говорить собеседнику все как есть, даже если он совершенно не хотел слышать правду.

Сейчас настал именно такой момент.

– Ну? – спросила Челси, не дождавшись от Виолет ответа. – Честное слово, этот парень шагу без тебя не делает. Даже пообедать и того не может.

Виолет вздрогнула, но Челси не заметила – так была занята собой. Она аккуратно оттянула мизинцем уголок глаза, чтобы удостовериться, что макияж, как всегда, в полном порядке, не потек и не размазался. Выглядела она идеально.

– Ничего с ним не будет, – ответила Виолет мрачно. – Я уверена, кто-нибудь с удовольствием составит ему компанию.

Челси закончила свои манипуляции с макияжем, оглядела себя еще раз и повернулась к Виолет:

– А впрочем, это не важно. Он ждет там, в вестибюле. Это он попросил меня посмотреть, не здесь ли ты случайно.

Виолет изумленно уставилась на нее, а потом вдруг рассмеялась. Похоже, Челси единственная из всех девочек не заметила, как Джей изменился. Возможно потому, что была слишком поглощена собственными переменами. И не замечала, что происходит с остальными. Виолет тихо радовалась этому маленькому открытию.

Она стояла как вкопанная, а потому Челси схватила ее за руку и потащила к выходу:

– Пойдем скорее, пока он там не умер с голоду и не развеялся в прах!

– Ну хорошо, хорошо, – согласилась Виолет. Они вышли из уборной, а Джей стоял в вестибюле, и было заметно, как он рад ее видеть.

Виолет определенно почувствовала облегчение, заметив выражение его лица. А может, Челси права и он действительно жить без нее не может?..

Но уж этоточно взаимно – потому что Виолет не могла представить себе, как бы она обходилась без Джея.

За оставшиеся пять минут друзья успели пробежаться по автоматам с чипсами и шоколадными батончиками и влететь в класс, где проходил четвертый урок.

Теперь все в порядке. Ей стало легче от мысли, что за лето он не вырос из их дружбы. Она снова была спокойна – она значит для него так же много, как и он для нее.

Теперь все должно было быть хорошо.

Жертва

Дождь помогал ему оставаться незамеченным.

Люди в машинах видели перед собой только пелену дождя, запотевшие лобовые стекла, мечущиеся из стороны в сторону дворники. Редкие прохожие изо всех сил старались не намокнуть, ускоряя шаг и глядя себе под ноги. Темнота, скрывавшая его от посторонних взглядов, тоже была союзником.

Жаль только, из-за дождя на улице почти никого не было.

Разумеется, он не был невидимкой, особенно в своей машине. Она всегда привлекала внимание, притягивала взгляды даже в такой поздний дождливый вечер.

Но сегодня все было иначе. Сегодня он слился с окружающими, стал как они.

Он выехал с переполненной парковки супермаркета и стал искать узкие, темные улочки, где меньше машин и камер видеонаблюдения. Он ехал и слушал, как размерено шуршат дворники по лобовому стеклу. Туда-сюда… туда-сюда…

Две девушки, совсем еще юные, перебежали дорогу по зебре, держась за руки. Они секретничали, низко склоняясь друг к другу, и, казалось, он слышал их смех. Он бы не сказал, что девушки привлекательны – только лишь что юны. Они спешили перейти дорогу, ему было видно, как двигаются их бедра.

Но девушек было две. На одну больше, чем нужно.

Он мысленно поздравил их, когда они оказались на тротуаре.Повезло девочкам.

Он свернул с главного шоссе в переулок со старыми, одноэтажными домами. Во многих уже были офисы – город разрастался, и все вокруг менялось. Обыватели покидали этот район из-за усилившейся суеты вокруг. В столь поздний час в переулке было темно и пусто, парикмахерская и небольшой массажный салон давно закрылись.

Он поворачивал снова и снова. Он отъезжал все дальше от главного шоссе, тянувшегося через весь город. То справа, то слева от него возникали небольшие дома, но узкие улицы оставались темны и пустынны.

Вдруг он заметил машину. Точнее ее аварийные фонари в дождливом мраке. Притормозил, проезжая мимо и пытаясь разглядеть, кто же застрял посреди дороги.

Она была одна. Прелестная, юная и одинокая.

Все было даже лучше, чем он рассчитывал.

Он резко свернул вправо и остановился прямо перед ее автомобилем. Нацепил свою лучшую улыбку «хорошего парня» и вышел из машины, чтобы посмотреть, чем можнопомочь ей.

Он подошел к машине, и по лицу девушки понял, что она колеблется, не зная, можно ли ему доверять.Умная девочка. Но он был уверен, что выглядит безобидно, как человек, на которого можно положиться, – и через миг инстинкт самосохранения покинул ее.

Она опустила стекло – не полностью, но так, чтобы можно было разговаривать.

– С тобой все в порядке? – четко отработанным, мягким, как бархат, голосом спросил он.

Не будь он так сосредоточен, наверняка посмеялся бы над тем, насколько фальшива эта искренность, так и льющаяся из него.

Она закусила губу:

– Не уверена. У меня шина проколота.

Очень симпатичная девочка , подумал он, взглянув поближе. Но опустил глаза, делая вид, что осматривает колеса. Те два, которые было видно, выглядели совершенно нормально.

– С другой стороны, – сказала она, заметив его взгляд. Она казалась смущенной, и очень мило покраснела, что сделало ее еще более привлекательной. Сморщила носик: – Я не умею менять колеса.

Он огляделся вокруг – удостовериться, что поблизости никого нет. Дождевая вода ручейками стекала по его шее и спине. Он не обращал внимания.

– Ты звонила кому-нибудь? – Это был очень важный вопрос. От ответа зависело, будет ли она той самой. – Твои родители уже едут сюда?

Она даже не заметила расставленную им ловушку. Родители, скорее всего, предупреждали ее насчет незнакомцев, но лучше бы они рассказали о них поподробней.

Она покачала головой – такая невинная с этим румянцем на щеках.

– Я забыла дома свой мобильный, – призналась она.

Он на мгновение задумался, делая вид, что размышляет, что же теперь делать, хотя ее слова уже все решили. Он задумчиво постучал пальцами по стеклу, словно оценивая свои возможности, и наконец сказал:

– У меня, боюсь, нет при себе инструментов, чтобы поменять тебе колесо, но я могу подбросить тебя домой.

Вдруг девушка засомневалась – по ее лицу было видно, как она колеблется. Возможно, родители проделали более серьезную работу, чем он предполагал.

Он решил слегка отступить, чтобы настороженное выражение исчезло с ее лица.

– У меня в машине есть телефон. Хочешь кому-нибудь позвонить?

Она опять нервно покусывала губы.

– Да. Да, конечно! – Она наконец улыбнулась ему той вежливой и благодарной улыбкой из серии «спасибо-вы-так-добры», которую девочки осваивают с раннего детства. У нее это хорошо получилось.

– Точно? Ты уверена?

Он снова огляделся, чтобы убедиться, что они одни, хотя и так знал.

Благодаря немалому опыту он играл в эти игры отлично.

Улыбнулся ей в ответ, следя, чтобы улыбка получилась доброй и покровительственной.

– Конечно!

Тогда он произнес фразу, на которую – он знал – она купится без вопросов.

– Если бы моя жена узнала, что я бросил тебя тут одну, уж она бы устроила мне взбучку. Ты ведь всего на пару лет старше нашей дочки – пусть ией кто-нибудь поможет, если она застрянет на пути.

Вот и все дела. Теперь она была в его власти.

Он наблюдал, как она отстегивает ремень безопасности, и ощущал, как внутри поднимается волна эйфории. Не мог поверить своей удаче – она собиралась сама выйти к нему!

Он немного посторонился, выпуская ее из машины.

– Я так благодарна вам! – сказала она, раскрывая над головой зонт. Она даже протянула руку с зонтом, предлагая и ему укрыться от дождя. Он вел ее к своему автомобилю. – Мои родители меня убьют за то, что я забыла телефон. Они всегда достают меня разговорами о том, что нужно все предусмотреть!

Он смотрел на нее сверху вниз и думал о том, какие, оказывается, мудрые у нее родители. И радовался тому, что она не очень-то следует их советам.

Он снова заговорил покровительственно:

– Знаешь, они ведь правы. Осторожность никогда не бывает лишней.

Открыл дверцу пассажирского сиденья, наклонился внутрь.

Она удивилась, когда он вернулся без телефона, но с каким-то другим предметом.

Ее глаза расширились от страха, когда она поняла, что это, и ужас исказил ее выразительное лицо.

Но она не успела даже крикнуть. Он зажал ей рот рукой и, укладывая в багажник, прошептал:

– Я тебе обещаю… Тебе не будет больно.

Ему было нужно, важно, чтобы она поняла: он не собирается причинять ей вреда.

Он видел ужас в ее глазах. Она свернулась в беспомощный клубок, дрожащая и молчаливая, с заклеенным скотчем ртом.

– Клянусь, я не причиню вреда, – шептал он снова и снова, придерживая крышку и устраивая ее внутри.

Он ласково погладил ее по голове и захлопнул багажник.

Выезжая обратно на шоссе, он тихонько насвистывал.

Определенно, это был хороший вечер.