Текст книги "Как ни крути – помрешь"

Автор книги: Ким Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 32 страниц)

– Я живой вампир, – пояснила она, вкладывая религиозный символ в руку эльфийки. – Родилась с вирусом вампиризма и крови. Ты знаешь, что такое вирусы?

Пальцы Кери ласкали чеканное серебро.

– Мой демон разрешал мне читать, что пожелаю. Вирус убил моих родичей. Не вирус вампиризма. Какой-то другой.

Айви стрельнула в меня глазами и снова посмотрела на тоненькую женщину, стоявшую на полшага слишком близко к ней.

– Вирус изменил меня, когда я формировалась в материнской утробе, превратив во что-то среднее. Я могу выходить на солнце и молиться. – Потихоньку отодвинувшись на шаг, она добавила: – Я сильнее тебя, но не такая сильная, как настоящие нам пиры. И у меня есть душа.

Последнюю фразу она сказала так, словно ждала, что Кери станет возражать. Лицо у Кери опять утратило выражение:

– Ты ее потеряешь.

У Айви дернулись веки.

– Знаю.

Я задерживала дыхание, слыша тиканье часов и едва различимый гул крыльев пикси. Глядя очень серьезно, Кери протянула распятие Айви.

– Прости. Это все ад, из которого меня спасла Рэйчел Мариана Морган.

Айви смотрела на крест в руке Кери с бесстрастным лицом:

– Я надеюсь, что она и меня спасет.

Меня перекосило. Рассудок Айви держался на убеждении, что какой-нибудь колдовской ритуал сумеет освободить ее от вируса вампиризма, что главное – найти нужное заклинание, и она сможет избавиться от крови и насилия. Только заклинания не существовало. Я думала, что Кери ей скажет что-то вроде: «Для всех возможно спасение», но она только кивнула, рассыпав тонкие волосы:

– Надеюсь, ей удастся.

– Я тоже надеюсь. – Айви глянула на распятие в протянутой руке Керн. – Оставь его себе. Мне крест уже не помогает.

У меня рот открылся от удивления. Дженкс уселся мне на серьгу, а Кери повесила крест себе на шею. Изящное серебряное распятие удивительно хорошо подошло к роскошному пурпуру и зелени вечернего платья.

– Айви… – попыталась заговорить я и вздрогнула, когда на меня глянули сузившиеся глаза Айви.

– Он не помогает, – сдавленным голосом сказала моя подруга. – Ей он нужен. Я его ей отдаю.

Кери выпрямилась, явно обретя утешение в кусочке серебра.

– Спасибо, – прошептала она. Айви нахмурилась:

– Еще раз тронешь что-нибудь у меня на столе, и я тебе все пальцы переломаю»…

Кери так спокойно приняла угрозу, что я удивилась. Она наверняка имела раньше дело с вампирами. Интересно где: вампиры неспособны манипулировать лей-линиями, и фамилиары из них поэтому хреновые.

– Чаю? – предложила я, мечтая заняться чем-нибудь нормальным.

Готовить чай для меня не нормально, но хоть с виду похоже на норму. ЧАйвик закипел, и пока я рылась в шкафу в поисках кружки, которую не стыдно дать гостю, Дженкс выпендривался, раскачиваясь на моей серьге словно на качелях. Его потомки залетали в кухню по двое-трое – Айви назло, – привлеченные нашей новой гостьей. Они так и кружили над эльфийкой, и ближе всех – Джи.

Айви с воинственным видом встала перед компьютером, и после секундного колебания Кери села на самый дальний от нее стул. Она водила пальцами по цепочке с крестом и казалась до ужаса одинокой. Обыскивая шкафы на предмет пакетиков чая, я думала, куда мне ее девать. Еще одна соседка не придется Айви по вкусу.

С демонстративно громким стуком Айви переставила ручки в своей карандашнице, как было.

– О, нашла! – с облегчением воскликнула я, обнаружив завалявшийся пакетик.

Дженкс меня бросил, чтобы понадоедать Айви, когда я начала наливать кипяток в кружку, и поваливший пар согнал его с серьги.

– Держи, Кери, – сказала я, отгоняя от нее пиксенят и ставя кружку на стол. – Хочешь что-нибудь к чаю?

Она посмотрела на чашку, словно видела чай впервые в жизни. Подняв брови, она покачала головой. Я не могла понять, что м сделала не так: женщина готова была расплакаться.

– Что-то не так? – спросила я, но она покачала головой. Тонкая рука дрожала, когда она взяла чашку.

Дженкс с Айви смотрели на нее во все глаза.

– Не хочешь сахара или еще чего?

Она опять покачала головой и поднесла чашку к губам; тонкий подбородок задрожал.

Нахмурившись, я пошла к холодильнику за молотым кофе. Айви взялась помыть кофейник. Нагнувшись ко мне поближе, она пустила воду, чтобы заглушить слова, и пробормотала:

– Что это с ней такое? Она плачет над чаем. Я повернулась:

– Кери! Если хочешь сахара, нет проблем!

Она посмотрела на меня, по бледному лицу катились слезы.

– Я ничего не ела уже тысячу лет, – выговорила она. Меня будто мешком по голове стукнули.

– Сахару дать?

Она покачала головой.

Айви дождалась, пока я снова повернусь к ней.

– Ей нельзя оставаться с нами, Рэйчел, – сказала она, насупив брови.

– Все будет хорошо, – зашептала я, испугавшись, что Айви сейчас вышвырнет ее вон. – Я принесу с чердака раскладушку и поставлю в гостиной. И у меня найдется несколько старых футболок, чтобы ей было что надеть, пока я не свожу ее по магазинам.

Дженкс потрещал крыльями, привлекая внимание.

– А потом что? – поинтересовался он, садясь на кран. ^:Я развела руками:

– Не знаю. Ну, она уже лучше выглядит. Полчаса назад она вообще молчала. А теперь гляньте на нее.

Мы дружно повернулись. Кери тихо всхлипывала и мелкими благопристойными глотками пила чай. Над ней вились девочки-пикси, трое из них заплетали ее длинные светлые волосы, а еще одна ей пела.

– Ладно, – признала я, когда мы повернулись обратно. – Пример неудачный.

Дженкс покачал головой.

– Рэйч, мне ее ужасно жалко, но Айви права. Ей здесь нельзя оставаться. Ей психолог нужен.

– Да ну? – перешла я в наступление, чувствуя, как согреваюсь от злости. – Что-то я не слышала о сеансах групповой терапии для вышедших в тираж демонских фамилиаров.

– Рэйчел… – сказала Айви.

Внезапно поднявшийся крик детишек-пикси подбросил Дженкса в воздух. Он проследил взглядом за мелкой оравой, помчавшейся за мышью, которая наконец отважилась на бросок в гостиную и оказалась в персональном аду.

– Пардон, – сказал Дженкс, вылетай на помощь животному.

– Нет, – сказала я Айви. – Не буду я сдавать ее ни в какую лечебницу.

– Я и не требую. – Бледное лицо Айви слегка порозовело, а коричневый ободок вокруг зрачка сузился: моя нагревающаяся кровь, повысившаяся температура тела надавила на ее инстинкты. – Но ей нельзя здесь остаться. Ей нормальные люди вокруг нужны. А мы, Рэйчел… мы ненормальные.

Я уже открыла рот для возражения и снова закрыла. Нахмурившись, я покосилась на Кери. Она вытирала глаза; рука, в которой она держала кружку, так тряслась, что по поверхности чая бежали круги. Я глянула на пиксенят, спорящих, кому первому кататься на мыши. Победила малютка Джесси, и восторженный писк оглушил всех, когда мышь метнулась из кухни с крошечной пикси на спине. Рассыпая золотые искры, следом вымелись все, кроме Джи. Да, может, Айви права.

– Что ты предлагаешь, Айви? – спросила я, успокаиваясь. – Я бы попросила маму ее приютить, но она сама в шаге от лечебницы.

С гудением крыльев вернулся Дженкс:

– А если ее к Кизли?

Я удивленно посмотрела на Айви.

– К старику в доме напротив? – настороженно переспросила Айви. – Но мы его почти не знаем.

Дженкс приземлился на полку рядом с мистером Рыбой и уставил руки в боки.

– Он старик, и вполне финансово обеспеченный. Что еще нам надо знать?

Пока Кери приходила в себя, я прокрутила эту мысль. Мне нравился старый колдун, чья неспешная речь таила острую иронию и тонкий ум. Он меня зашивал, когда Алгалиарепт разорвал мне шею. Мою уверенность в себе и силу воли он тоже заштопал. Старый артритик что-то скрывал, и я не больше верила вто, но его правда зовут Кизли, чем вто, что он держит в доме больше медицинского оборудования, чем на средней станции «Скорой помощи», только потому, что он не любит докторов. Но я ему доверяла.

– Он не любит полицию и умеет держать язык за зубами, – сказала я, думая, что это идеальный вариант. Прищурившись, я посмотрела на Кери, тихонько беседующую с Джи. В глазах Айви отражались сомнение и беспокойство, и я решила форсировать дело.

– Я его позову, – заявила я, махнула Кери рукой, что вернусь сию минуту, и пошла в гостиную звонить.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Кери, – сказал Дженкс, когда я включила кофеварку, – из от чая ты плачешь, надо попробовать чипсы. Идем, я тебе покажу, как пользоваться микроволновкой.

Кизли уже шел к нам. Какое-то время это займет, потому что с его жутким артритом болеутоляющие чары не справлялись. Мне ныло жаль вытаскивать его из дому в снег и мороз, но ввалиться к нему в дом было бы еще хуже.

Дженкс уселся на плечо Керн и с непонятной настойчивостью уговаривал ее заняться приготовлением в микроволновке замороженных чипсов. Кери наклонилась, разглядывая картонную упаковку; мои розовые шлепанцы на ее ногах казались огромными и неуклюжими. Девчонки-пикси вертелись над ней водоворотом цветного шелка и щебета, в основном пропускаемого мимо ушей. Айви от нескончаемого писка сбежала в гостиную и спасалась там, надев наушники.

Я подняла голову, почувствовав струю воздуха.

– Есть тут кто? – донесся из передней половины церкви хриплый громкий голос. – Рэйчел? Пикси меня впустили. Где вы, дамы?

Я глянула на мгновенно насторожившуюся Кери.

– Это Кизли, наш сосед, – объяснила я. – Он тебя осмотрит. Проверит твое здоровье.

– Я здорова, – задумчиво сказала она.

Заподозрив, что все может оказаться сложнее, чем я ожидала, я в носках прошлепала в коридор поговорить с Кизли без свидетелей.

– Эй, мы здесь. Привет.

Его сутулая, изможденная фигура показалась в коридоре, закрыв свет. Колдуна сопровождала еще одна стайка детишек-пикси, насыпая вокруг него круги золотой пыльцы. В руке Кизли держал коричневый бумажный пакет, а кроме пакета он принес с собой морозный запах снега, приятно перемешанный с присушим колдунам запахом красного дерева.

– Здравствуй, Рэйчел, – сказал он, сощурившись на меня карими глазами, когда подошел поближе. – Как поживает моя рыжая красавица?

– Вполне, – ответила я, коротко его обнимая и думая, что вполне – это даже слабо сказано после победы над Алгалиарептом.

Одежда на Кизли была поношенная и пахла мылом. Я его считала кем-то вроде дедушки и умным советчиком, и не имело значения, что там у него в прошлом, о котором он не хочет рассказывать. Он хороший человек – только это мне и надо было знать.

– Заходи сюда. Мне надо с кем-то тебя познакомить, – сказала я, и он добрел до меня, глянув настороженно. – Ей нужна твоя помощь, – добавила я негромко.

Он поджал полные губы, и коричневые морщины на лице тли глубже; артритные руки мяли бумажный пакет. Потом он кивнул, мелькнула в курчавых седых волосах начинающаяся лысина. Шумно и с облегчением вздохнув, я провела его в кухню и посторонилась, чтобы посмотреть, как он среагирует на Кери.

Едва ее увидев, старый колдун замер на месте. Но, глядя на и винную женщину, стоящую перед микроволновкой в пышном вечернем наряде и розовых шлепанцах, я этому не удивилась.

– Мне не нужен врач, – сказала Кери. На ее плече поднялся Дженкс.

– Привет, Кизли. Ты посмотришь Кери? Кизли кивнул и проковылял за стулом. Жестом пригласив ери сесть, он опустился на стул сам. Тяжело дыша, он поставил пакет к ногам, открыл и достал оттуда тонометр.

– Я не врач, – сказал он. – Меня зовут Кизли.

Не садясь, Кери посмотрела на меня и опять на него.

– Я Кери, – почти прошептала она.

– Что ж, приятно с тобой познакомиться, Кери. Положив тонометр на стол, он протянул ей скрюченную артритом руку. Кери растерянно глянула и неловко вложила в нее спою ладонь. Кизли ее пожал, улыбнувшись и показав зубы в кофейных пятнах, потом жестом пригласил Кери сесть на стул, и она настороженно присела, нехотя отставив в сторону чипсы и с опаской глядя на тонометр.

– Рэйчел хочет, чтобы я тебя осмотрел, – сказал он, вытаскивая еще какие-то медицинские причиндалы.

Кери покосилась на меня и со вздохом сдалась.

Кофе сварился, и пока Кизли измерял ей температуру, проверял рефлексы, давление и заставлял говорить «А-аа», я отнесла чашку Айви в гостиную. Она сидела боком в своем роскошном кресле, с наушниками на голове, затылком оперлась на одну ручку, ноги свесила с другой. Глаза у нее были закрыты, но она не глядя протянула руку и взяла чашку, стоило мне ее поставить.

– Спасибо, – пробормотала она, и я ушла. Иногда меня от Айви мороз по коже пробирает.

– Кофе будешь, Кизли? – спросила я, вернувшись. Старик посмотрел на термометр и стряхнул его.

– Да, спасибо. – Он улыбнулся Керн. – Вы вполне здоровы.

– Благодарю тебя, добрый сэр, – ответила Кери и печально посмотрела на дно картонной упаковки.

Пока Кизли работал, она доела чипсы. Дженкс тут же оказался рядом.

– Еще? – предложил он. – Кетчуп попробуй.

Рвение Дженкса внезапно объяснилось. Не в картошке было дело, а в кетчупе.

– Дженкс, – устало сказала я, подавая Кизли кофе и прислоняясь к стойке. – Ей больше тысячи лет. Даже люди тогда ели помидоры. – Я засомневалась: – Тогда ведь уже были помидоры, правда?

Жужжание крыльев Дженкса оборвалось.

– Черт, – пробормотал он, но тут же просветлел: – Давай, – сказал он Кери. – Сама теперь СВЧ запускай, без моей помощи.

– СВЧ? – переспросила она, аккуратно вытирая руки салфеткой.

– Нуда. У вас в безвременье что, микроволновок нет? Она покачала головой, волосы разлетелись в стороны.

– Нет. Я для Ала готовила с помощью магии лей-линий. Здесь все такое… устаревшее.

Кизли вздрогнул так, что едва не пролил кофе. Он не отрываясь смотрел на изящную женщину, пока она шла к холодильнику и, к радости Дженкса, вытаскивала коробку замороженной картошки. Кери методично нажала на нужные кнопки, от усердия прикусив губу. Забавно, подумала я, что женщина, которой больше тысячи лет от роду, считает микроволновки примитивными.

– Безвременье? – тихо спросил Кизли, и я повернулась к нему.

Чашку я держала обеими руками, согревая пальцы.

– Как она?

Он пожал плечами.

– Достаточно здорова. Может, масса тела маловата. Но психика у нее нарушена – не знаю, что ее измучило и как. Ей нужна помощь.

Я глубоко вздохнула, глядя на дно чашки.

– Я хочу попросить тебя о большой услуге.

Кизли напрягся.

– Нет, – сказал он, поднимая пакет на колени и принимаюсь складывать туда инструменты. – Я ее не знаю, и не знаю даже, какой она разновидности.

– Я ее отбила у демона – у того, чью работу ты видел осенью, когда меня зашивал. – Я потрогала себя за шею. – Она пыла его фамилиаром. Я оплачу ей жилье и еду.

– Не в том дело, – возразил он. Пакет он уже держал в руке, карие глаза встревожены. – Я о ней ничего не знаю, Рэйчел. Я не рискну пустить ее в дом. Не проси.

Я наклонилась к нему, почти разозлившись.

– Последнюю тысячу лет она провела в безвременье. Не думаю, что она оттуда выбралась, чтобы убить тебя. – Я наставила па него палец, и морщинистые черты исказились внезапной треногой. – Все, что ей надо, – продолжила я, испугавшись, что попала точно в его фобию, – это нормальные условия, где она сможет прийти в себя. А компанию ведьмы, вампира и пикси, которые живут в церкви и гоняются за преступниками, нормальными условиями не назовешь.

Дженкс смотрел на нас с плеча Кери, а Кери смотрела, как разогревается картошка. Лицо у пикси было серьезное: наш разговор он слышал так же ясно, как если б на столе между нами стоял. Кери что-то тихо у него спросила, и он отвернулся, весело ей отвечая. Всех детей, кроме Джи, он из кухни выгнал, и вокруг было блаженно тихо.

– Ну, Кизли?… – прошептала я.

Тоненький голосок Джи начал песню, и лицо Кери просветлело. Она подхватила таким же чистым, как у пикси, голосом, по спеть сумела всего три ноты – и расплакалась. Пикси стаей Оросились в кухню, едва ее не удушив. Из гостиной раздраженно крикнула Айви: пикси опять создали помехи стереоприемнику.

Дженкс наорал на детей, и все, кроме Джи, брызнули прочь. Двое пикси остались утешать Кери: Джи тихонько и нежно, Дженкс немного неловко. Кизли притих, и я поняла, что он сдался.

– Хорошо, – сказал он. – Я возьму ее на несколько дней, по если не получится, она вернется.

– Идет, – ответила я, чувствуя, что с моей груди свалился огромный груз.

Кери посмотрела на нас сквозь слезы:

– Вы не спросили моего мнения.

У меня загорелись щеки. Слух у нее, оказывается, не хуже, чем у Айви.

– М-мм… – замялась я. – Прости, Кери. Не в том дело, что я не хочу, чтобы ты осталась с нами…

Она кивнула с серьезным треугольным личиком.

– Я слабое звено в цитадели воинов, – прервала она меня. – Для меня будет честью жить у ветерана и облегчить его боль.

Ветерана? Я задумалась, что же она разглядела в Кизли, чего не заметила я. В углу на высоких тонах шла ссора между Дженксом и его старшей дочкой. Юная пикси теребила подол салатового платьица и о чем-то умоляла отца, из-под платья видны были крошечные ножки.

– Погодите-ка, – сказал Кизли, закрывая пакет. – Я могу сам о себе позаботиться. Мне не нужно, чтобы кто-то «облегчал мою боль».

Кери улыбнулась. Прошуршав моими шлепанцами по линолеуму, она подошла к Кизли и встала на колени.

– Кери! – запротестовала я одновременно с Кизли, но молодая женщина отбросила наши руки прочь, вдруг посуровевший взгляд зеленых глаз предостерегал не вмешиваться.

– Встань, – резкосказал Кизли. – Может, у демона ты вела себя именно так, но…

– Не двигайся, Кизли, – скомандовала Кери, легкое свечение безвременья окрасило ее бледные ладони. – Я буду рада с тобой пойти, но только если ты позволишь мне отплатить за твою доброту.

Она улыбнулась, зеленые глаза затуманились.

– Так ты вернешь мне чувство самоуважения, которое мне нужно больше всего.

У меня перехватило дыхание, когда я ощутила, как она дотронулась до ближайшей лей-линии.

– Кизли? – позвала я, повысив голос.

Кизли широко раскрыл карие глаза и застыл как сидел, когда Кери положила руки ему на колени поверх линялого комбинезона. Лицо у него обмякло, морщины сделались резче, еще Польше его старя. Он глубоко вдохнул и напрягся. Кери вздрогнула, руки упали с колен Кизли.

– Кери, – сказал старик дрогнувшим голосом. Он потрогал колени. – Все прошло, – прошептал он, в усталых глазах покаялись слезы. – Деточка моя…

Он встал и помог ей подняться.

– Я так давно не живу без боли… Спасибо тебе.

Кери улыбнулась, из ее глаз скатились слезинки, когда она кивнула.

– Как и я. Это лечение помогает.

Я отвернулась, у меня горло перехватило.

– Я могу поделиться с тобой парочкой футболок, пока мы не добрались до магазина, – сказала я. – Шлепанцы забери. Хотя бы через улицу ты сможешь в них пройти.

Кизли взял ее за руку, в другую руку пакет.

– Я завтра поведу ее по магазинам, – сказал он, направляясь к коридору. – Три года у меня не было сил дойти до торговых улиц. Мне на пользу пойдет прогуляться.

Он повернулся ко мне, выражение старого морщинистого лица стало другим.

– Я скажу, что она племянница моей сестры. Из Швеции. А счет я все же пришлю тебе.

Я засмеялась – довольно истерично. Все получилось лучше, чем я надеялась, и я никак не могла перестать улыбаться.

Дженкс громко фыркнул, а его дочь медленно спустилась на микроволновку.

– Ладно, я спрошу! – крикнул он, и она подпрыгнула на три дюйма, сцепила руки перед собой, лицо засветилось надеждой. – Если твоя мать согласится, и Кизли тоже, то и я не буду против, – сказал Дженкс, крылья у него посинели от злости.

Дженкс подлетел к Кизли, Джи в явном волнении взлетала и опускалась.

– Э-э… Нет ли у тебя в доме растений, за которыми смогла бы поухаживать Джи? – спросил Дженкс с ужасно смущенным видом. Отведя с глаз светлые волосы, он состроил циничную гримасу. – Она хочет пойти с Кери, но я ее не отпущу, если она не будет тебе полезна.

У меня рот открылся. Я глянула на Кери: по тому, как она задержала дыхание, ясно становилось, что она была бы очень не против компании.

– Есть у меня горшок базилика, – признался Кизли. – А если она захочет остаться и летом, то сможет работать в саду, уж какой он там есть.

Джи взвизгнула от восторга, с нее золотым дождем посыпалась пыльца, тут же превращаясь в сияюще белую.

– У матери спроси! – крикнул Дженкс с расстроенным видом, когда малышка в восторге бросилась из кухни. Он сел мне на плечо, повесив крылья. Мне показалось, запахло осенью. Не успела я задать вопрос, как кухню затопил розово-зеленый прилив. Обалдев, я пыталась понять, остался ли в церкви хоть один пикси, который не летал бы в четырехфутовом хороводе вокруг Кери.

Морщинистая физиономия Кизли выражала стоическое терпение, когда он открывал пакет, чтобы Джи могла в нем доехать до дома, не боясь холода. Над помятым краем пакета толпились пикси, кричали «До свидания!» и махали руками.

Закатив глаза, Кизли вручил пакет Кери.

– Эти пикси… – расслышала я его ворчание. Взяв Кери за локоть, он кивнул мне и пошел к коридору быстрее и с такой прямой спиной, как я никогда еще не видела. – У меня есть еще одна спальня, – сказал он. – Ты ночью спишь или днем?

– И ночью, и днем, – тихо ответила она. – Можно? Он ухмыльнулся:

– Ночью спишь, днем задремываешь? Хорошо. Не буду чувствовать себя таким старым, когда вырублюсь.

Мне было здорово, когда я смотрела им вслед. Все складывалось к добру – и во многих отношениях!

– Ты что, Дженкс? – спросила я, когда он остался у меня на плече, а вся его семья полетела провожать Кери и Кизли до порога.

Он хмыкнул:

– А я думал, первым собственный сад заведет Джакс… У меня от сочувствия дыхание перехватило.

– Прости, Дженкс. С ней все будет хорошо.

– Знаю, знаю. – Крылья у него трепыхнулись, обдав меня запахом опавших листьев. – Одним пикси в церкви меньше, – тихо сказал он. – Это неплохо. Но никто не говорил мне, что это будет так больно.