Текст книги "Отчаянный шаг"
Автор книги: Кейти Макалистер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
– Дэр! Только не останавливайся! Ты не можешь вот так меня оставить!
Его дерзкие руки оказались у нее на бедрах, а голова склонилась к животу, и жаркая дорожка пролегла вниз.
– Это наверняка грешно, – прошептала Шарлотта, вцепившись в простыню. – За это я попаду в ад, я точно знаю. Но, Господи, мне все равно! Только не останавливайся, пожалуйста, не останавливайся!
Его волосы, как гладкий шелк, ласкали кожу, а губы завладели ею так, как Шарлотта и представить себе не Могла. Он был огнем, он был молнией, он был ртутью внутри ее, и она умирала, но – о! – какой сладкой смертью. Шарлотта больше не сомневалась, что язык – это лучшее, что есть в Дэре. Он творил волшебство, дразнил ее, посасывал, и ей казалось, что сейчас она сгорит на костре этих ощущений. Она не представляла, что можно гореть сильнее, но тут его палец скользнул внутрь, и она запылала таким пламенем, которое наверняка должно было испепелить, их обоих. Она услышала, как чей-то голос выкрикивает его имя, поняла, что это ее собственный голос, но не могла думать ни о чем, кроме яркого, слепящего, беспримесного наслаждения, взорвавшегося у нее внутри.
Его имя громко звенело у Дэра в ушах. Он прижался лицом к ее животу, а она дрожала, и желание вонзиться в нее было настолько сильным, что он едва не рыдал. Он держался за свою решимость как за соломинку, тело его сотрясалось, сражаясь с сознанием, плоть вопила, требуя немедленной разрядки. Он не собирался заходить так далеко, но не смог остановиться, она оказалась слишком сладкой. Он долго лежал, прерывисто дыша и крепко удерживая ее за бедра, а из-под зажмуренных век сочились слезы, растекаясь по животу Шарлотты.
Так он ее и оставил, спящую, теплую и мягкую. Ее тело манило и взывало со страстью, прокравшейся в его сердце и душу. Он укрыл Шарлотту и долго стоял у кровати, восхищаясь зрелищем, которое она представляла в золотистых отблесках свечи – с распухшими от его поцелуев губами, с высохшими на щеках слезами восторга. Соленые слезы на языке, а кожа ее такая чистая и сладкая…
Неуклюже и скованно ступая, Дэр вышел в спальню Шарлотты, примыкающую к его спальне, и с отвращением посмотрел на темную холодную постель.
– Черт, – вздохнул Дэр и, сдаваясь, забрался в постель.
– Аласдэр, вы ведете себя неразумно.
– Ничего неразумного в этом нет, я веду себя практично, и зовут меня Дэр. Я знаю, что вы можете это произнести – вчера ночью вы так и сделали.
Шарлотта широко распахнула глаза и кинула на него уничтожающий взгляд.
– Это были особые обстоятельства. – При воспоминании об этих особых обстоятельствах сердце ее заколотилось гораздо быстрее. Она просто поверить не могла, что простое прикосновение его рук и губ могло ее переместить, но это случилось, и она перенеслась в место, в котором еще никогда не бывала, хотя твердо вознамерилась побывать там снова. Прямо этой самой ночью. Шарлотта изучающе посмотрела на Дэра. Собственно, время после обеда ничуть не хуже.
– Вполне возможно, но тем не менее я уже несколько раз сказал вам, что из-за необходимости экономить покупка нового гардероба, к сожалению, в мои планы не вписывается.
– Дэр, если бы ты отдал Шарлотте мое приданое, она могла бы купить… – начала Патриция, но тут брат через весь залитый солнцем стол, накрытый к завтраку, кинул на нее гневный взгляд, она осеклась и принялась мазать гренок маслом.
Шарлотта одобрительно улыбнулась золовке, повернулась к мужу, нахмурилась и потянулась за горячим шоколадом.
– Да, вы неоднократно упомянули эту смехотворную нелепость. Можете успокоиться, свою точку зрения вы уже высказали.
– Отлично, – сказал Дэр и снова занялся ветчиной.
– Поэтому теперь, зная, что вы выполнили все положенное и клятвенно меня заверили, что у вас нет денег и вам не на что меня одевать, будьте добры, дайте согласие на мой визит к мадам Тервиллигер. Это самая лучшая из модисток, – доверительно сообщила Шарлотта Патриции.
Дэр уронил вилку и с открытым ртом вытаращился на жену.
– Шарлотта, я не играю с вами в игры!
– Ну конечно, нет. Это не столько игра, сколько… – Шарлотта взмахнула в воздухе испачканным маслом ножом, – …представление. Вы заявляете, что у вас нет денег, я делаю вид, что верю вам, потом вы даете мне то, чего я хочу, и все счастливы.
Дэр замотал головой, не дав ей закончить фразу:
– Шарлотта, это не представление. Явам не лгу и не искажаю правду. Сказав, что у меня нет денег, чтобы заплатить за ваше новое платье, уж не говоря о целом гардеробе, я был честен – совершенно честен. Мне жаль, что приходится говорить напрямик, но крайне важно, чтобы вы поняли меня раз и навсегда. У меня… нет… состояния.
Шарлотта посмотрела на сжатые губы мужа, на его сверкающие сапфировые глаза и перевела взгляд на золовку. Патриция кивала, лицо ее сочувственно исказилось. В животе у Шарлотты возникло неприятное, холодное, липкое ощущение, словно кто-то опрокинул на нее миску бланманже.
Но они же не могут говорить это всерьез? Нет денег? У Дэра нет денег? Но это нелепо. Он же граф, а все знают, что графы вместе с титулом наследуют состояние.
– Нет состояния?
Он помотал головой.
– Вообще никакого?
Он вздохнул и ущипнул себя за переносицу.
– Вообще никакого.
Шарлотта посмотрела на свою тарелку с картофелем и ветчиной, потом снова на мужа, слишком ошеломленная, чтобы целиком воспринять сказанное. Никакого?
– Ну как это возможно? Как вы могли унаследовать титул без состояния? Я не понимаю! Вы не скаредничаете?
На красивом лице Дэра сменялись разные эмоции – печаль, сожаление, вина… Гнев, охвативший Шарлотту при его возмутительном заявлении, поутих. Может быть, он говорил ей правду, что не хотел жениться, потому что не в состоянии содержать жену. Может быть, он и вправду не хотел на ней жениться… Она быстро отринула эту ужасную мысль. Даже если это и правда, теперь они обвенчаны, и он скоро поймет, что Шарлотта – прекрасная жена и подходит ему идеально, как и он ей.
– Хотел бы я, чтобы все было так просто, Шарлотта. Верно, я унаследовал титул, а вместе с ним долги дяди. Огромное количество долгов, и для меня дело чести их выплатить. Единственная надежда на деньги – это мой паровой двигатель.
– И тут в дело вступает Дэвид, – добавила Патриция. – Если Дэру удастся продать двигатель дяде Дэвида, Эдварду, Дэр сможет выплатить все долги.
Дэр кивнул:
– Причем останется достаточно, чтобы начать восстанавливать имения. Конечно, потребуется много времени, но я уверен, что если мы все будем усердно трудиться, то справимся без особых потрясений.
– Я не хочу усердно трудиться и не хочу потрясений! – вскричала Шарлотта. – Я хочу новое платье к свадьбе Патриции!
Дэр оттолкнул тарелку и потер лоб.
– Разве нельзя надеть то платье, в котором вы венчались со мной?
Шарлотта в ужасе посмотрела на мужа.
– Чтобы люди дважды за неделю увидели меня в одном и том же платье? Ни за что!
– Это прелестное платье, Шарлотта, – поспешно произнесла Патриция. – Я уверена, никто не подумает ничего плохого, если вы наденете его и на мою свадьбу. Вообще мне кажется, что это будет очень романтично.
Шарлотта сердито посмотрела на нее, а потом еще сердитее глянула на мужа, добавившего:
– Сомневаюсь, что кто-нибудь из присутствовавших на нашем венчании придет на свадьбу к Патриции, разве только она добавила в список приглашенных цирк господ Розенкранца и Уиндлстопа.
– Ну конечно, я не добавила. Вот видите, Шарлотта, вам не о чем беспокоиться. Можете надеть свое очаровательное платье, и никто ничего не узнает.
– Я буду знать, – пробурчала Шарлотта, глядя в тарелку с завтраком, но успела поднять голову и увидеть, как в глазах Дэра промелькнула боль. Он бросил на стол салфетку, отодвинул стул, извинился и вышел из комнаты. Шарлотта приподнялась, желая извиниться за свои слова, – ей вдруг стало стыдно, что она ведет себя как капризный ребенок, но Дэр покинул столовую раньше, чем она успела произнести хоть слово. Шарлотта снова опустилась на стул и нахмурилась. Это нечестно. Это просто нечестно. Откуда ей было знать, что у Дэра нет денег? Он всегда выглядел так же, как и остальные щеголи, одет хорошо, но с некоторой небрежностью, и это выражение аристократической беззаботности было присуще ему так же, как члену любого другого семейства голубой крови. Только выскочки, нувориши, парвеню хвастаются своим богатством. Откуда ей было знать, что Дэр и в самом деле остался без гроша?
– Если бы я знала с самого начала… – угрожающе заговорила Шарлотта и вдруг осеклась.
– Если бы вы знали что? – спросила Патриция.
– Ничего. – Шарлотта вздохнула, не в силах соврать самой себе. Она всегда желала Дэра, еще до того, как вышла замуж за Антонио, и возжелала его в сто раз сильнее, вернувшись в Англию. На какой-то миг в ее мозгу ярко вспыхнули картинки шикарных балов и ослепительных нарядов, но тут же вернулось теплое, нежное воспоминание о вчерашней ночи. С некоторым недоумением Шарлотта вдруг подумала, что наряды и балы – это всего лишь пустяки. Чистая правда, приятные и радостные пустяки, но то блаженство, которое она нашла с Дэром, наполнило Шарлотту странным томлением о чем-то еще, о чем-то, что намного превосходило удовольствие от нового платья. Она с сожалением затолкала подальше свои мечты и приготовилась к встрече с реальностью. Не так-то легко будет снизить планку ожиданий, но Шарлотта никогда не относилась к людям, уклоняющимся от брошенного им вызова. В душе вспыхнули добродетельность и решимость.
– Ваш брат несколько лет назад сказал мне, что я всего лишь красивый избалованный ребенок. Что ж, теперь он увидит, что это не так. Если я чему и научилась за прошедшие годы, так это тому, что желать не значит получить. Нам просто придется экономить, – твердо произнесла она, воткнув ножик в персик. – Я не очень хорошо знаю, как полагается экономить в домашнем хозяйстве, но уверена, что справлюсь. Это не должно оказаться чересчур сложным. Кроме того, прислуга уже экономит, так что они мне помогут.
– О да, мы экономим последние три года. – Патриция улыбнулась. – И могу вас заверить, все мы давно к этому привыкли.
– Превосходно, – отозвалась Шарлотта. В голове у нее уже роились новые идеи и решения. Среди планов снизить расходы на еду и отменить заказ на несколько новых шляпок вдруг возникла яркая, блестящая мысль. Шарлотта ее обдумала и улыбнулась золовке. – Я начну экономию с величайшей жертвы. Сегодня же сообщу Бэтсфоуму, чтобы он уволил нанятую мне горничную.
Патриция удивленно моргнула.
– Но вам необходима горничная! Кто будет помогать вам одеваться? Кто станет вас причесывать? Кто будет чинить одежду, заботиться о ней, отправлять ее в стирку?
Мысль в голове Шарлотты становилась все ярче.
– Я сама отлично могу позаботиться о своей одежде. Не нужно изображать потрясение, Патриция. Я славлюсь своим умением вышивать, а скажите мне, в чем разница между вышивкой и починкой платьев? Всего-то несколько стежков. Кроме того, с одеждой не так уж много забот. Франческа, моя горничная в Италии, всегда находила время, чтобы улизнуть из дома и встретиться со своим возлюбленным. Полагаю, придется потратить несколько минут утром и вечером, и все будет в порядке.
– Может, и так, но как насчет помощи при одевании? Вы же не сумеете самостоятельно справиться со всеми шнуровками и пуговицами!
Шарлотта улыбнулась так широко, что ямочки на щеках заплясали.
– Одеваться и раздеваться мне будет помогать муж. В конце концов, именно он настаивает на экономии, так что будет только справедливо, если он станет помогать мне. А что до волос, так я освою самые простые прически в стиле, который предпочитает моя кузина Джиллиан. Похоже, ее муж эти прически одобряет, несмотря на то, что цвет волос у нее немодный. А теперь скажите, когда миссис Уитни возвращается из Бата?
– В субботу, как раз перед свадьбой. Она ездит на воды из-за расстройства пищеварения. Надеюсь, это поможет. Пообедав, тетя Уитни всегда чувствует себя очень плохо.
– Как печально, – весело отозвалась Шарлотта. – Нам будет очень не хватать ее здесь в эти последние драгоценные дни вашей незамужней жизни. Но я собираюсь заполнить вашу жизнь так, чтобы вы не очень огорчались из-за ее отсутствия. Помощь с подготовкой к свадьбе нужна?
– Нет, тетя Уитни до отъезда в Бат обо всем позаботилась. Сегодня у меня намечена последняя примерка подвенечного платья, а потом до самого воскресенья делать нечего.
Шарлотта побарабанила пальцами по столу и встала.
– Значит, вы не откажетесь помочь мне с маленьким делом?
– Я всегда готова вам помочь, дорогая сестра. Что нужно делать?
Шарлотта взяла Патрицию за руку и направилась в сторону кухни.
– Вы, конечно же, знаете, что герцогиня Дил дает бал по случаю помолвки ее дочери с одутловатым лицом, я никак не могу запомнить ее имя.
– Да. Леди Шарлотта.
Шарлотта замерла на лестнице, ведущей в подвал.
– Шарлотта? Ее зовут Шарлотта? Ну, эту пресную дурочку назвали неправильно, она ничем не походит на Шарлотту. Однако не важно, пусть их светлости и неудачно выбрали для нее имя, бал по случаю ее помолвки станет самым выдающимся событием сезона, и я от имени всех нас уже приняла приглашение, присланное Дэру. Теперь мы должны сообщить об этом ему, а потом я займусь слугами. Их нужно взять в руки, они сильно нуждаются в твердости, хотя я вовсе не хочу уклонить ваши таланты.
Они спустились в темный, с низким потолком коридор, ведущий в мастерскую Дэра. Патриция хихикнула.
– Спасибо, Шарлотта, я совсем не чувствую себя уклоненной, но боюсь, что Дэру ваша идея совершенно не понравится. Он ненавидит светское общество, ненавидит с тех самых пор… в общем, это произошло еще до того, как он стал графом. Я еле-еле уговорила его согласиться, чтобы он отвез меня на маскарад к леди Джерси. Чем только я ему не угрожала, а под конец пришлось расплакаться, и даже тогда он поклялся, что это будет единственное мероприятие, которое он посетит в течение этого года. Не знаю, как вы собираетесь его убедить, но могу заверить – дело это нелегкое.
– Не думаю, что это будет слишком сложно после того, как я сообщу ему о своем предложении, – сказала Шарлотта, остановившись у двери в мастерскую. – Он просто не сможет мне отказать, когда я предложу ему помочь продать этот его двигатель мистеру Уитни.
Патриция схватила ее за руку, не дав открыть дверь.
– Помочь? Да как вы можете помочь продать двигатель мистеру Уитни?
Шарлотта улыбнулась, и в этой улыбке отразилось ее новообретенное осознание своей женской власти.
– Моя дорогая, я женщина. Никто не может сопротивляться мне, если я что-то задумаю. И даже ваш брат не устоял перед моей атакой. А убедить дядю вашего Дэвида купить машину Аласдэра – это пустяк по сравнению с тем удачным ходом, который я провернула.
Патриция пробормотала предостережение насчет целесообразности называть женитьбу Дэра «удачным ходом», но тем не менее покорно пошла вслед за невесткой в убежище брата. Наблюдать за тем, как Шарлотта общается с Дэром, – это замечательная школа, и Патриция с нетерпением ждала, кто победит в этом сражении двух воль.
Глава 8
– Право же, Шарлотта, я не понимаю, как вам удалось совершить это чудо, но я так рада, что вы это сделали, – прошептала Патриция, сжав руку Шарлотты. Они медленно прокладывали себе путь сквозь толпу, забившую главную лестницу Хенли-Хауса.
Шарлотта вспомнила решительный отказ Дэра и его милостивую капитуляцию после того, как она отослала Патрицию из мастерской и убедила мужа поцелуями и ласковыми словами. Правду говоря, слова почти ничем не помогли, но вот поцелуи… о, эти поцелуи… Шарлотта оглянулась назад, на своего мужа и Дэвида. Дэвид приятно улыбался, не отрывая глаз от невесты, а Дэр так напряженно хмурился, глядя на жену, что мог бы расплавить стальной клинок. Шарлотта на мгновение остановилась, подумала, какой он красивый в темно-синем, послала воздушный поцелуй и вошла в холл, чтобы снять плащ и присесть в реверансе перед хозяйкой дома, встречающей гостей.
– Лорд Карлайл, как я рада, что вы нас все-таки посетили! – протрубила герцогиня Дил, как только Шарлотта и Патриция отдали плащи лакею. Герцогиня всегда напоминала Шарлотте длинномордого пони, который был у нее в детстве, и с годами схожесть герцогини с лошадью только усилилась. – Мисс Макгрегор? А вы, должно быть, капитан Вудвелл. Добро пожаловать, сэр. Мои поздравления по случаю предстоящего бракосочетания.
Шарлотта вежливо ждала, когда с ней поздороваются, заранее наслаждаясь минутой торжества. Она сделала то, что собиралась, – удачно вышла замуж и вновь обрела свое положение в высшем обществе, пусть даже с богатством ничего не получилось. Теперь никто в обществе не посмеет ею пренебречь, если не захочет навлечь на себя гнев Дэра, а так как его обычно везде встречали радушно (хотя он и редко появлялся на публике), она прекрасно сознавала – его имя ее защитит. Когда герцогиня соизволила до нее снизойти, Шарлотта сверкнула своими ямочками.
– Леди Карлайл. – Едва заметный наклон головы, отсутствующий взгляд.
– Ваша светлость. – Шарлотта широко улыбнулась и присела в глубоком реверансе – исключительно для того, чтобы позлить герцогиню. Выпрямилась, поздоровалась с герцогом, принесла свои поздравления маркизу Саммертону, поцеловала в щеку недостойную носительницу своего имени и, опираясь на руку мужа, гордо вошла в переполненный зал. Пламя свечей моргало и колебалось, воздух колыхался от передвижений стольких людей, исполнявших замысловатый танец вежливого светского общения. Шарлотту охватил восторг. Она счастливо заулыбалась.
Она преуспела там, где все, все предсказывали неудачу! Вернулась на своих собственных условиях, и теперь никто не сможет лишить ее законного места в обществе! Ах, как прекрасна жизнь!
– Я вернулась, – выдохнула Шарлотта, наслаждаясь победой, глаза ее ярко сверкали.
– Мне нужно выпить. Надеюсь, вы присмотрите за Патрицией? – спросил Дэр, высвобождая руку, на которую опиралась Шарлотта. – Прекрасно. Когда надумаете вернуться домой, пошлите за мной.
Шарлотта в ужасе взглянула на мужа, решившего покинуть ее в миг высочайшего триумфа.
– О, Шарлотта, разве это не прекрасно? Вы когда-нибудь видели столько горящих свечей? Просто удивительно, что из-за духоты никто еще не лишился чувств. Как по-вашему, почему все двери закрыты? Разве не лучше было впустить немного воздуха? А цветы! Кто бы мог представить, что в Лондоне есть столько белых роз! О, Шарли, посмотрите, только гляньте на платье вон той леди. Это же скандал! Сквозь него видны нижние юбки! Когда я выйду замуж, обязательно нужно будет сшить такое же. А куда делись Дэр и Дэвид? – Лицо Патриции светилось от возбуждения, резко отличаясь от удрученного лица невестки.
Шарлотта проглотила разочарование, сказав самой себе, что на самом деле Дэр ей здесь вовсе и не нужен, но едва мысль оформилась, стало ясно, что это неправда. Рядом с ним все казалось ярче, увлекательнее, а когда он ушел, все поблекло и поскучнело.
– У Аласдэра от духоты пересохло в горле, он пошел освежиться. Думаю, Дэвид составил ему компанию. Двери наверняка закрыты, потому что ждут принца-регента, и я очень сомневаюсь, что ваш муж одобрит, если вы станете расхаживать по Лондону в платье, как у миссис Каттер. Эта вдова пользуется дурной славой, она не та особа, которой стоит заряжать.
Патриция недоуменно заморгала, потом улыбнулась и взяла Шарлотту под руку.
– Подражать, Шарли. Пойдемте, вы обещали представить меня всем тем людям с кем не разрешит познакомиться тетя Уитни. Давайте начнем с миссис Каттер.
Следующий час Шарлотта провела в совершенно непривычной роли дуэньи. Пусть Патриция и не была юной взбалмошной барышней, за которой нужно следить в оба, чтобы она себя не погубила, но все же она была молодой, изумленной и совершенно очарованной тем миром, с которым до сих пор почти не соприкасалась. Кроме того, в ней чувствовался дух озорства и непослушания, который, как с ужасом поняла Шарлотта, сильно напоминал ее собственный. Никогда еще ей не приходилось отвечать за другого человека, и это ощущение Шарлотте не нравилось.
– Теперь-то я понимаю, что приходилось выдерживать моей несчастной матери, – некоторое время спустя обращаясь к Каролине, пробурчала Шарлотта, не позволив лорду Брайсленду, знаменитому повесе, печально известному виновнику многих загубленных репутацией, увести Патрицию в укромный уголок герцогского сада. Каролина хихикнула.
– Я обручена, Шарлотта! – возражала Патриция, пока подруги вели ее по гаревой дорожке, окаймленной кустами, подстриженными в форме разных животных. Дорожка начиналась у самых дверей в бальный зал. – Теперь моей репутации ничто не повредит! А у лорда Брайсленда очень красивые золотистые локоны, правда, леди Беверли?
– О да, просто как у этого модного лорда Байрона, – согласилась Каролина.
– Наверняка накручивает их каждый вечер на папильотки, как Байрон! – рявкнула Шарлотта, остановилась, повернулась к хихикающей золовке, быстро огляделась, но не увидела ничего, кроме гигантской живой изгороди из тиса, отмечающей границы лабиринта. – Отлично, вокруг никого, поэтому можно говорить откровенно. Патриция, я не могу допустить, чтобы вы вели себя легкомысленно и выставляли себя полной дурочкой. Просто не могу. Что бы сказал Аласдэр, если бы я позволила соблазнить вас в саду? Что бы сказал Дэвид? Он наверняка пришел бы в бешенство.
– Это правда, правда. Как же, я помню, незадолго до свадьбы дорогой Алджернон увидел, как я восхищаюсь усами лорда Селфриджа, – ты его помнишь, Шарли, у него были просто восхитительные светлые усы, и я почувствовала, что просто обязана их потрогать, чтобы убедиться, что они такие же мягкие на ощупь, как на вид, и ты знаешь, такие же! Ну, просто очень мягкие, и мне очень захотелось его поцеловать, просто чтобы узнать, щекочут они губы или нет. Но тут в комнату ворвался дорогой Алджернон и начал разглагольствовать о том, что я его позорю и готова потерять свою невинность ради каких-то усов…
– Да, спасибо, Каро, – прервала подругу Шарлотта. – Мы поняли твою точку зрения, если, конечно, она у тебя имелась. Что до вас, Патриция, я настаиваю, чтобы вы все время находились рядом со мной и уловили, на что я намекаю. Право же, я бы никогда в жизни не позволила вам читать книгу Вивьен ля Блу, если бы думала, что вы начнете обсуждать с леди Джерси относительные достоинства «Танца минотавра» в сравнении с «Восьмыми небесными вратами Аполлона»! Пусть она смехотворна, ограниченна и старомодна, тем не менее, она одна из столпов светского общества. С ней нельзя обсуждать супружеские упражнения!
Патриция хихикнула. Шарлотта сердито взглянула на нее, подумав, что она старше золовки всего на шесть лет, а мудрее – на целые десятилетия.
– Нечего тут хихикать, мисс! Хихиканье – это для ветрениц и глупышек, и если вы будете продолжать в этом роде, то закончите, как наша Каро. – Шарлотта сурово погрозила золовке пальцем. Боже милостивый, она сама всегда была необузданной, но уж дурочкой не была никогда.
– Шарли! – ахнула Патриция, встревожено покосившись на леди Беверли.
Каролина выпрямилась во весь рост и оскорбленно глянула на подругу:
– Я не ветреница!
– И нечего мне тут «шаркать», – выговаривала Шарлотта золовке. – Ветреница и глупышка видна по поведению, и вам следует это запомнить! Кроме того, очень невежливо хихикать на людях.
– Я никогда не была ветреницей и глупышкой!
– Но вы же сами сказали, что тут нет никого, кроме нас, – возразила Патриция, пытаясь прогнать с лица улыбку. – Никто нас не слышит, и простите, Шарлотта, но вы меня очень смешите! Стоило вам только выйти замуж за Дэра, и вы сразу стали такой занудной!
– Быть занудой гораздо хуже, чем ветреницей, – мрачно бросила Каролина.
– Занудой! – ахнула Шарлотта и возмущенно распахнула глаза. – Никакая я не зануда! Я самая незанудная женщина на свете! Каро, скажи ей! Скажи, что я дерзкая, отважная и совершаю такие поступки, которые зануда не совершит никогда! Давай, Каро, скажи ей.
Каролина смерила подругу взглядом.
– Хорошо известно, что ветреницы всегда водятся с занудами, и если ты утверждаешь, что я ветреная глупышка, значит, ты – живое воплощение занудства.
– О!
– По-моему, на вас так подействовала супружеская постель, – задумчиво произнесла Патриция. – Вивьен ля Блу говорит, что сварливым и взбалмошным женщинам рекомендуются длительные и частые интимные отношения, потому что они уравновешивают их характер и устраняют необузданность, а грядущее материнство действует на них успокаивающе. И хотя вы, разумеется, не сварливая и не взбалмошная, нужно признать, что после свадьбы с Дэром вы начали вести себя весьма осмотрительно.
– Пф! – фыркнула Шарлотта, которой до слез наскучил этот разговор, и перевела суровый взгляд на подругу.
Та в ответ нахмурилась. Тогда Шарлотта взяла под руку золовку и повела ее по дорожке к освещенному факелами входу в лабиринт.
– Не следует верить всему, что вы читаете. В сущности, я считаю, что вы должны извиниться прямо здесь и сейчас за то, что назвали меня занудой. Поскольку ваш брат не способен выполнить передо мной свой мужской долг, своей осмотрительностью я обязана только тому, что ваши бездумные и беспечные поступки приведут меня к безвременной смерти.
– Шарлотта! – ахнула Патриция и остановилась так резко, что Шарлотта наступила ей на пятку. – Вы же не хотите сказать, что Дэр не… не… что вы с ним не… но он на вас так смотрит! И вы на него тоже! Я была уверена, что он… просто поверить не могу, что он до сих пор не разделил с вами постель!
– Ш-ш! – оглядываясь, зашипела Шарлотта. Хотя, кроме них троих, никого видно не было и стояли они посреди дорожки, ведущей ко входу в темный и неприветливый лабиринт, но кто-то притаился поблизости. – Мне не хочется делать всеобщим достоянием то, что мой муж отказывается скрепить наш брак в постели. Собственно, это вообще не ваше дело, что мы с Дэром делаем и чего не делаем, поэтому забудьте, пожалуйста, что я об этом упомянула.
– Шарли, ты же не хочешь сказать, что он не?.. – воскликнула Каролина в тот же момент, как Патриция сказала:
– Но, Шарлотта…
– Больше ни единого слова! Смотрите, вас зовет к себе Дэвид. Должно быть, это его танец. Идите развлекаться, а мы с Каролиной тотчас же вас догоним. И смотрите, ни под каким видом не повторяйте того, что я вам только что сказала! Я умру от стыда, если кто-нибудь узнает, что Дэр отказался… в общем, я умру, если кто-нибудь узнает.
Патриция заверила ее, что не скажет ни слова, взлетела вверх по ступенькам и упала в объятия жениха. Шарлотта посмотрела ей вслед, борясь с искушением пойти следом и убедиться, что они танцуют, а не уединились в темном углу, но тут же отказалась от этой мысли. Каролина положила ладонь ей на руку.
– Шарли, почему?
– Что почему? А, почему Аласдэр не разделил со мной постель?
Каролина кивнула. Шарлотта вздохнула и посмотрела в темноту, пытаясь подобрать слова, объясняющие то, чего она и сама толком не понимала:
– Ему кажется, что мы должны узнать друг друга получше. Он хочет, чтобы я стала… о, не знаю, кем я должна для него стать. Думаю, другом. Он сказал, что хочет, чтобы у нас возникли друг к другу нежные чувства, и только потом можно приступать к супружеским упражнениям.
– Это так мило, – робко улыбнувшись, произнесла Каролина. – Должно быть, он тебя очень сильно любит, раз готов подождать, пока ты не ответишь ему взаимностью.
Шарлотта возвела глаза к небу.
– Все-таки ты ветреная глупышка, Каро. Он меня не любит!
Рука Каролины на ее локте напряглась.
– Клянусь небесами, Шарлотта, еще раз назовешь меня так, и я за себя не отвечаю!
– Как? Ветреной глупышкой?
– Да! Я этого больше не потерплю!
– Правда? – с интересом спросила Шарлотта и наклонила голову, чтобы лучше разглядеть гневное лицо подруги. – А что ты сделаешь? Вызовешь меня на дуэль? Устроишь кулачный бой? Привяжешь меня к дереву и начнешь стрелять из лука? Я видела, как ты стреляешь из лука, Каро, поэтому особенно волноваться не буду.
– Не говори чепухи! Конечно, я не стану делать ничего такого. Нет, я сделаю что-нибудь пострашнее.
– Что? – снова спросила Шарлотта, поддаваясь любопытству. Она хорошо знала Каролину – на свете не существовало женщины, менее способной сказать что-либо недоброе или жестокое. Каролина неистово жестикулировала, все повышая и повышая голос, и тут Шарлотта краем глаза заметила всплеск чего-то синего.
– Не знаю, что-нибудь ужасное, по-настоящему жестокое! Нет, я знаю, что я сделаю!
Кто-то выходил из лабиринта. Шарлотта шагнула в сторону и хотела оттащить за собой Каролину, чтобы их не подслушали.
– Если ты и дальше будешь обзывать меня этим недобрым и совершенно несправедливым словом, – негодующе воскликнула Каролина, и ее голос пронзил ночную тишину, – я расскажу той противной леди Бриндли, что твой муж отказывается спать с тобой, потому что все еще безумно влюблен в нее!
В голове у Шарлотты внезапно помутилось. Из лабиринта за спиной у Каролины выступила дама, она оказалась в золотистом пятне света, отбрасываемом факелами. Одетая в темно-синее платье со светло-голубым верхом, Филомена, виконтесса Бриндли, олицетворяла собой все те дурные воспоминания, что остались в памяти Шарлотты после ее двух сезонов.
– Кто тут упоминает мое имя всуе? – Леди Бриндли окинула Шарлотту с головы до ног холодным взглядом и медленно улыбнулась.
Каролина в ужасе ахнула, прижав руку ко рту, и вытаращилась на даму, которую Шарлотта с радостью поразила бы молнией.
– О, Шарли, прости! Я не знала, что она здесь…
Леди Бриндли улыбалась. Шарлотта стиснула зубы и сжала кулаки.
– Не так уж это и плохо, Дэр, – говорил Дэвид, перейдя из бального зала в комнаты для игры в карты. – Я знаю, что ты этого не любишь, и, Бог свидетель, я тоже, но мы должны время от времени развлекать наших дам, Патриция просто на седьмом небе от счастья, что Шарлотта хочет представить ее всем этим модным господам.
Дэр выпил вторую порцию виски, махнул лакею, приказывая подать еще, вскинул бровь и поморщился, давая понять жениху сестры, что услышал его.
– Если ты так уж сильно настроен против балов и всего прочего, нечего было поддаваться на уговоры Шарлотты и ехать сюда, – заметил Дэвид.
Дэр взял бокал и отсалютовал им Дэвиду:
– Уговоры? Она не уговаривала. Уговорам я бы смог противостоять. Уговоры означают, что у меня есть возможность привести свои возражения. С уговорами можно справиться. Она поступила куда коварнее. Она женщина, а женщины мыслят не так, как мы. Всегда помни это, Дэвид. Они выбирают наикратчайший путь к тому, чего хотят добиться, и в большинстве случаев это означает, что они используют самих себя, красивых и надушенных, чтобы привести нас на край безумия, и вынуждают исключительно из инстинкта самосохранения дать им то, чего они хотят.
