Текст книги "Отчаянный шаг"

Автор книги: Кейти Макалистер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Глава 5

– Это худший день в моей жизни! Отошли карету, Каролина, она не нужна, я никуда не поеду.

А в ответ тишина. Шарлотта со злостью пнула ни в чем не повинный вышитый пуфик и злобно глянула в зеркало, на отражение горничной Каролины, призванной подготовить ее к тому, что должно было стать самым главным днем в ее жизни. Ее днем. Ха, можно просто лопнуть от смеха над этим фарсом!

– Ты просто нервничаешь. Мама говорит, все невесты так себя чувствуют. Да что там, меня саму перед венчанием тошнило. Мама говорит, что леди может тошнить только в двух случаях – перед свадьбой и во время беременности.

Каролина повнимательнее посмотрела на подругу:

– Ведь ты не беременна, Шарлотта?

– Я просто опозорена!

– Прошу прощения?

Шарлотта вздохнула и подумала, что можно пожалеть себя. Хуже все равно не будет.

– Как такое произошло, Каро? – всхлипнула она, с несчастным видом глядя на свое прелестное отражение в зеркале.

– Твой брак? Ну, сначала ты нарядилась Генрихом Восьмым…

Шарлотта так гневно посмотрела на подругу, что та осеклась.

– Это вопрос риторический, Каро, он не требует ответа. На самом деле, на него вообще нет ответа, так же как не существует ответа на вопрос, как все мои планы пошли наперекосяк, как Аласдэр додумался опозорить меня таким образом и как, по его мнению, я могу занять свое законное место в обществе, если он держится за свой гнусный план жениться на мне в такой отвратительной манере.

Каролина смотрела на живот Шарлотты.

– Ты уверена, что не беременна? Потому что высказываешься ты так же драматично, как сестра моего дорогого Алджернона, Тесс, когда она вынашивала близнецов. Дорогой Алджернон утверждает, что Тесс может переиграть самого мистера Кина.

Шарлотта потрясла бутоном розы.

– У меня наступил самый ужасный день в жизни, а ты только и можешь, что болтать о рвоте перед венчанием и пялиться мне на живот, как будто он сейчас раздуется, как у беременной. Честное слово, Каролина, мне кажется, ты могла бы проявить побольше сочувствия и пожалеть меня, а не пытаться отвлечь всей этой чепухой про актеров! Сегодняшний день обещает стать воистину позорным пятном оправданий на смирении души моей.

– Что? – Каролина попыталась разгадать последнее запутанное предложение из жаркой тирады Шарлотты. «Узорным пятном рыданий на озарении ее души»?

Каролина тряхнула головой и решила, что лучше успокаивать невесту, чем пытаться понять, что она говорит. Шарлотта определенно переволновалась. Нужно переключить внимание подруги на что-то более радостное.

– Не беспокойся, Шарли. Это все ерунда. Цветы в твоей прическе смотрятся так красиво! День прекрасный, ты самая очаровательная невеста на свете, и лорд Карлайл скоро навсегда станет твоим. Ты же не можешь всерьез говорить о том, что останешься дома, – ты сегодня выходишь замуж! Сегодня самый чудесный день в твоей жизни, а вовсе не позорный. День свадьбы не может быть самым плохим днем в жизни. Даже думать об этом и то плохая примета.

Шарлотта на секунду опустила плечи. Понятно, жалость к себе не помогла. Даже Каролина не прониклась ее горестным положением. Значит, потребуется новая тактика. Там, где молчит жалость, должен подействовать гнев. Шарлотта выпрямилась и улыбнулась своему отражению. Почему она сразу об этом не подумала? Во всем виноват Аласдэр. Если бы он ее не поцеловал, она бы не одурела и еще несколько дней назад поняла бы, что хорошая истерика и проявление гнева всегда дают нужные результаты. Как только до всех дойдет, что она настроена серьезно и совершенно не намерена терпеть возмутительное нарушение свадебной церемонии, которое задумал Аласдэр, все разрешится к ее полному удовлетворению.

– Я шагу не сделаю из этого дома. Я отказываюсь ехать в церковь, и не потому, что волнуюсь, и не потому, что меня тошнит, и не потому, что я беременна. Все очень просто, дорогая моя Каролина. Я не еду в церковь, потому что не собираюсь сегодня выходить замуж, – со счастливой улыбкой заявила Шарлотта, и на ее щеках засияли ямочки. Она замахала рукой на горничную, втыкавшую бутоны роз в массу кудряшек, собранных у невесты на макушке. – Можете перестать, Клотильда. Мне не нужны цветы до тех пор, пока Аласдэр не исправит свою ошибку.

– То есть как это – ты не собираешься выходить замуж? – Каролина стиснула руки. – Конечно, ты выходишь замуж! Ты уже надела свадебное платье, дорогой Алджернон сидит внизу, в карете, чтобы отвезти нас в церковь, где тебя ждет лорд Карлайл. И свадебный завтрак заказан! Ты должна выйти замуж!

– Дорогой Алджернон может отослать карету, потому что я шагу из дома не сделаю. Собственно, я отказываюсь выходить из твоей спальни. Уверена, никому не помешает, если я буду сидеть здесь до тех пор, пока Аласдэр не придет в чувство.

Каролина схватилась за спинку кресла, обитого розовым дамастом, и побелела, представив себе Шарлотту, постоянно живущую в ее спальне. Святые небеса, нужно думать, и думать быстро! Должен же быть какой-то способ заставить Шарли выйти из дома? В голове Каролины безумным вихрем крутились мысли, она пыталась сформулировать убедительные доводы, успокаивающие банальности и ласковые слова. К несчастью, мозг сотрудничать отказывался.

– Шарли, так нечестно! Ты просто должна понять, что крайне неразумно отменять свадьбу, о которой ты мечтала, кстати, и меня втянула в свои планы, и уговорила дорогого Алджернона выступить в роли шафера – и все только потому, что тебе не нравятся приготовления.

Шарлотта вскочила и вздернула подбородок.

– Это Аласдэр повел себя неразумно. Он лишил меня возможности самой подготовить свадьбу, хотя я ему говорила, что он может перемолоть свою экономию в нюхательный табак и нюхать ее! – Она пометалась по комнате и снова плюхнулась в мягкое кресло. – Ну и пусть наслаждается своими приготовлениями сам, потому что я остаюсь здесь. Пожалуйста, позвони, пусть принесут чаю. И, наверное, бисквитов, или тарталеток, или парочку пирожных с джемом. А, и гренков, гору, целую гору гренков! Теперь не имеет значения, что я ем. Какая разница, жмет мне седло или нет!

Каролина увидела упрямое лицо подруги, и ее паника усилилась раз в десять.

– Шарли, ты напрасно расстраиваешься. Я уверена, лорду Карлайлу не все равно, жмет тебе седло или нет, хотя я не думаю, что это так важно для семейной жизни, и все-таки я уверена, что ему не все равно, и он хочет, чтобы ты была счастлива…

Шарлотта вспомнила обо всех несправедливостях, которые он вывалил на нее только ради того, чтобы сэкономить пару монет, и выпрыгнула из кресла. Ее синие глаза полыхали гневом негодования, она заметалась перед окном.

– Да ему вообще на все наплевать, кроме его драгоценного кошелька! А эти клеветнические замечания насчет моих «экстравагантных» планов о незабываемой свадьбе – это просто признак слабоумия! Я уж молчу про скандал, который он мне закатил – ну, насчет того, что я доведу его до работного дома. Как будто такое возможно! Он граф, в конце концов. Ты когда-нибудь слышала про нищих графов?

– Ну…

– Конечно, не слышала. Я неразумная, как же! Да во мне нет ничего неразумного! Я самый здравомыслящий человек из всех, кого знаю, а знаю я очень-очень многих!

– Но, Шарли, я уверена, лорд Карлайл желает тебе только счастья…

Шарлотта презрительно фыркнула, и это показалось ей таким уместным, что она фыркнула еще раз.

– Нам придется венчаться в крохотной приходской церквушке в Ковент-Гардене, и никаких гостей, кроме тебя и этой чванной Патриции, но это не значит, что я обязана туда явиться! Это моя свадьба, и будь я проклята, если стану праздновать самый важный момент в жизни в пустой церкви!

– Шарлотта Гонория Эвелина Бенедикт! – ахнула Каролина. – Грязные слова в день венчания – плохая примета!

– Клянусь зубами Господа, Каро! Вся моя жизнь пошла прахом, а ты все еще думаешь про плохие приметы? У тебя на уме одни плохие приметы. – Шарлотта, пыхтя, топала по комнате. Каролина, в отчаянии понявшая, что подруга и в самом деле может выполнить свою угрозу и отказаться выйти за графа, выложила последнюю карту.

– А ты думала, что скажут, если вы с лордом Карлайлом не поженитесь?

Шарлотта нахмурилась, глядя на подошедшую к ней Каро.

– Догадок о том, почему я в последнюю минуту передумала, будет восхитительно много.

Каролина замотала головой и приготовилась поступить безжалостно ради блага подруги и собственного семейного блаженства.

– Скажут, что лорд Карлайл завлек тебя и обманул. Скажут, что он передумал на тебе жениться. Скажут, что сама мысль о женитьбе на тебе показалась ему отвратительной и невыносимой.

Шарлотта замерла и в ужасе воззрилась на подругу. Поначалу захотелось немедленно оспорить эти гадкие предположения, но она подумала и поняла, что сейчас ее звезда в обществе горит не так уж ярко, а если учесть непостоянство аристократов, скорее всего все повернется именно так, как говорит Каролина. Сейчас Шарлотта – пария; разве она выдержит, если ее начнут жалеть, если начнут смеяться над ней? Шарлотта содрогнулась, представив себе этот ужас, и быстро пересмотрела стратегию. Наверное, прямой отказ обвенчаться с Аласдэром не самый лучший выход из положения. Возможно, есть способ привести его в чувство и достичь своей цели, не становясь объектом всеобщей жалости.

– Пусть Аласдэр думает, что может отказать мне в моем законном праве, но я женщина умная и интеллигентная и не позволю испортить себе жизнь мелкой трагедией вроде мужчины-скопидома, который так туго завязывает свой кошелек, что лишает меня возможности получить положенную мне долю обожания и поклонения. Я не выйду за него замуж до тех пор, пока он не вымолит моего прощения и не обеспечит мне подобающей свадьбы с кучей гостей, которые будут восхищаться мной и поздравлять его с невероятной удачей, потому что ему исключительно повезло заполучить меня в невесты! – Последние слова Шарлотта кинула через плечо, уже выходя из спальни.

– Но… но… куда ты пошла?

– В карету. Честное слово, Каро, ты что, настолько безалаберная, что до сих пор не готова? Мы должны были приехать в церковь еще десять минут назад! Быстрее, быстрее! Если я рассчитываю сегодня обвенчаться, то нечего впустую тратить время. Может, Аласдэр и похож на ангела, но даже он не умеет делать чудеса.

Пять минут спустя городская карета семейства Беверли катила по улицам города. Лорд Беверли, проведя в обществе Шарлотты две минуты, решил добираться до церкви верхом. Сидя в карете, Шарлотта почти всю дорогу обдумывала, что скажет жениху и что от него потребует. Он просто обязан понять, как важно правильно начать семейную жизнь. Несколько самых отборных выражений она опробовала на Каролине.

– Честное слово, Шарли, не думаю, что обещание подвесить лорда Карлайла за ноги, если он не подчинится твоим требованиям, – это достаточно убедительно. Может, если ты попытаешься вразумить его…

– Он мужчина, Каролина. Ты видела хоть одного мужчину, поддающегося вразумлению?

– Ну… дорогой Алджернон иногда… он действительно перестал отращивать усы… Не важно. Я думаю, что, если ты просто объяснишь, как несчастлива из-за этих его приготовлений, лорд Карлайл скорее обсудит с тобой этот вопрос, чем если ты начнешь угрожать ему физическими повреждениями.

Шарлотта усмехнулась:

– Я не собираюсь калечить его, Каро. Он мне нравится. Он мне очень нравится.

– Шарлотта!

– Ой, вот только не нужно изображать негодование. Если бы твой Алджернон был великолепным воплощением зрелой мужественности, вот как Аласдэр, ты бы сказала то же самое.

– Ни за что! Я бы никогда не говорила о своем муже в такой дерзкой манере! Это просто неприлично!

Шарлотта сверкнула ямочкам и, не удержавшись, поддразнила подругу:

– Правда, Каро, ты самый обрезанный человек на свете!

– Я… обрезанная? Ты сказала – «обрезанная»?

– Да, и так оно и есть. Очень обрезанная. – Улыбка Шарлотты увяла, когда она заметила выражение лица подруги. – Каро, если ты еще чуть-чуть вытаращишь глаза, они просто выскочат у тебя из орбит, и что ты тогда будешь делать?

– Шарли… ты хоть знаешь, что такое «быть обрезанным»?

– Ну, разумеется, знаю. – Шарлотта хмыкнула и вдруг задумалась. – Мне казалось, что знаю… нуда, знаю! Это значит быть «чересчур осторожным и нерешительным».

На щеках Каролины появились красные пятна. Она отвела взгляд от Шарлотты.

– Согласно Библии, обрезание – это… ну, это… это то, что делают только мужчинам. Ну, ты знаешь. Это значит, им отрезают кусочек от мужского… – Каролина делала руками какие-то безумные жесты.

Шарлотта сосредоточенно нахмурилась.

– От чего?

– Ну, ты знаешь. От… пипетки.

– От чего?

Каролина зашикала на нее, нервно выглянула в окно и снова повернулась к подруге.

– От пипетки. От шалуна. От погремушки. Шарлотта откинулась на спинку сиденья и возвела глаза к потолку.

– Ну, честное слово, Каро, ты же замужняя женщина! Просто не верится, что тебе нужно придумывать столько ребяческих названий для самого обычного предмета, который ты видишь каждый день. В конце концов, мы уже взрослые люди. Уж могла бы назвать, не краснея и не выдумывая ерунды вроде «погремушки»!

Каролина сконфузилась от собственной глупости.

– Извини, больше не буду. Ты совершенно права. Мы обе замужние женщины и можем говорить о таких вещах открыто.

Шарлотта вытащила маленькое зеркальце и посмотрелась.

– Вот именно. А что до всего остального, так это и вовсе смехотворно. Должно быть, ты неправильно поняла Библию. Ни один мужчина, обладающий хотя бы малой долей здравого смысла, никому не позволит отрезать кусок своего головастика.

Дэр хмуро посмотрел на зажатые в руке карманные часы. Еще сильнее он нахмурился, когда взглянул на дорожные часы, стоявшие на обшарпанном столе в маленькой, пахнувшей плесенью комнатке церковного служителя. Вспомнив, что сегодня день его свадьбы, он постарался согнать с лица недовольное выражение, нарочито беззаботно подошел к Бэтсфоуму, стоявшему за спиной капитана Дэвида Вудвелла, жениха Патриции, и посмотрел на часы Дэвида.

– Нужно их до воскресенья починить, – усмехнулся Дэвид. – Негоже опоздать на собственную…

Дэр закрыл глаза и потер лоб. Все часы показывали одинаковое время. Все предсказывали удручающую правду. Сегодняшний день ознаменовывал начало жизни, заполненной бесконечным ожиданием женщины. Дэр открыл глаза и мрачно, обреченно вздохнул.

– Леди всегда опаздывают, – заверил его Дэвид. – Патриция говорит, у них просто не принято приходить вовремя, а что до невест… ну, всем известно, что невесты опаздывают. Они любят театральные появления.

Дэр с трудом выжал жалкую улыбку. Ему хотелось сказать что-нибудь язвительное по поводу глупости женщин вообще и невест в частности, но в голову приходил только один совет – держаться подальше от этих маленьких очаровашек, а такие советы вряд ли следует давать мужчине, который через каких-то пять дней женится на его собственной сестре.

– Она скоро приедет, – пообещал Дэр. – Она так старалась поймать меня, что сейчас точно не бросит. Она просто наказывает меня за то, что я не истратил последний шиллинг на пышную свадьбу.

Дэвид улыбнулся:

– Я понимаю, сейчас тебе кажется, что все плохо, но Патриция уверена – все образуется. Ей кажется, что леди Шарлотта испытывает к тебе нежные чувства, а это хорошо, правда?

Губы Дэра слегка дернулись в подобии кривой улыбки; он легонько ткнул Дэвида кулаком в плечо, благодаря за попытку утешить, и снова начал мерить шагами маленькую комнатку, время от времени останавливаясь, чтобы ущипнуть себя за переносицу. Начинала болеть голова, и боль усиливалась от шума во дворе церкви. В город приехал цирк, артисты давали представление по поводу визита царя Александра, и шумели они так, словно устроили репетицию оркестра прямо рядом с церковью.

После того как Дэр в десятый раз прошел мимо Дэвида и своего дворецкого, Бэтсфоум не выдержал:

– Не позволите ли вы мне уточнить, где сейчас находится леди, которой вы столь благородно, хотя и несколько поспешно, предложили руку и сердце? Не то чтобы я критиковал поступки милорда, в мое сознание даже мысль такая не закрадывалась, уж не говоря о том, чтобы обдумать ее и высказать, когда такая забота омрачает чело того, кто гораздо выше меня по положению, о чем, милорд, вы, разумеется, знаете. По правде говоря, я бы лучше отрубил себе вторую ногу, чем позволил высказать хоть малейшее неодобрение поспешностью, с какой вы пообещали жениться на женщине, которую едва знаете, уж не говорю о том, что не испытываете к ней ни малейшей склонности, что, впрочем, для брака вовсе не требуется, как мне известно по личному опыту, раз уж я был семнадцать невероятно долгих лет женат на миссис Бэтсфоум, пока она безвременно не отошла в мир иной в результате ужасного происшествия, случившегося из-за Женщины-слона из Занзибара на выставке в галерее «Необъяснимого и причудливого» мистера Тренчерфута, которая, сидя на скамье, швырнула тасманийского Мальчика-Летучую мышь через всю комнату прямо на колени миссис Бэтсфоум, каковая поперхнулась мятным леденцом, тем самым ускорив свою смерть, наступившую три года спустя из-за сильного сердцебиения и хандры. Право же, моя нога будет слишком незначительной жертвой для того, чтобы обеспокоенный мозг милорда хотя бы ненадолго оторвался от размышлений о желании своей невесты выйти за него замуж. Как милорду хорошо известно, само мое существование неумолимо направлено на то, чтобы сделать его счастливым. Пригласить хирурга для немедленной ампутации единственной оставшейся у меня ноги?

Дэр издал звук, подозрительно похожий на фырканье. На улице у церкви голоса повысились до лихорадочного визга, раздавались крики вроде «Эй, там, осторожно, медведь, он кусается!», слышались резкие фальшивые звуки нескольких труб, пытавшихся изобразить торжественный марш. Дэр старался не поддаваться все усиливающемуся ощущению абсурдности происходящего, но секунду спустя его губы все же изогнулись в усмешке – Бэтсфоум смиренно склонил голову, изображая покорность и подчинение, показал на свою ногу и изогнул бровь:

– Нога, милорд. Чтобы ее отрубить, потребуется всего лишь мгновение.

– Пожалуй, позже, Бэтсфоум. После свадебного завтрака, хорошо? Не хочется лишать дам аппетита.

– Дэр! – В комнату ворвалась Патриция, она схватила брата за руку и поволокла к двери. – Дэр, идем быстрее! Леди Шарлотта приехала, но она отказывается выходить из кареты, пока не переговорит с тобой. О, и еще в церковь забежала обезьянка, но викарий сумел загнать ее в люстру над нефом, так что тебе не о чем волноваться. Ты знал, что тут во дворе цирк?

Дэр передернул плечами, но все же сумел расправить их и, приняв утомленный вид, пошел вслед за сестрой к карете.

– А, Карлайл, вот вы где! С дамами всегда столько сложностей, – произнес худощавый рыжеволосый джентльмен, стоявший рядом с каретой. Он явно испытал огромное облегчение, увидев жениха. Тут раздался предостерегающий крик, и оба отпрыгнули с дороги – мимо них галопом проскакал верблюд, за которым волоклись несколько шелковых шарфов и позолоченная веревка. Следом за ним мчались трое циркачей, изрыгая непотребные ругательства и призывая на голову животного страшные кары.

– Беверли, – кивком поздоровался Дэр. – Полагаю, моя невеста волнуется?

Лорд Беверли тревожно посмотрел на церковь, потом на карету. Занавеска на окне отдернулась, появилось личико Шарлотты. Она поманила Дэра пальцем.

– Э-э… что-то в этом роде. Мне кажется, у вашей невесты есть кое-какие возражения против церкви. Не удивлюсь, если дело в цирке. Никогда не думал, что они держат цирки в церквях. По-моему, это совершенно неподобающе.

Дэр, ничего не ответив, открыл дверцу кареты.

– Доброе утро, леди Беверли, Шарлотта. Все в порядке?

– Нет! – воскликнула Шарлотта, схватила его за руку и потянула в карету. Дэр не сопротивлялся. Он сел напротив невесты, тщательно пристроив налицо выражение легкого любопытства. – Я хочу сказать, что не выйду за вас замуж.

– Пожалуй, посмотрю, не нужна ли я дорогому Алджернону, – пробормотала Каролина, пытаясь протиснуться мимо Шарлотты к двери.

– Оставайся на месте, Каро! Мне нужен свидетель этого разговора.

– Но, Шарли, это только между тобой и лордом Карлайлом! Я в самом деле думаю, что мне лучше уйти…

Шарлотте хватило дерзости нахмуриться, глядя на жениха. Не обращая внимания на Каролину, Дэр откинулся ни спинку сиденья и скрестил на груди руки.

– Вы не выйдете за меня замуж?

− Нет!

– И вы в подвенечном платье проехали весь этот путь, чтобы сообщить мне, что не собираетесь выходить замуж?

Шарлотта кивнула:

– Все верно. Я не выйду за вас, пока вы не придете в себя.

– Понятно. – Дэр кивнул, хотя на самом деле не понял ничего. Впрочем, он не сомневался, что Шарлотта быстро посвятит его во все тонкости своего заявления, в частности, объяснит, почему вдруг передумала после всех стараний поймать его в ловушку. Он еще раз кивнул, открыл дверку кареты и вышел, чуть не оказавшись растоптанным небольшой стайкой клоунов. Глубоко вдохнув пахнувший навозом воздух, Дэр приготовился к неизбежному.

– Аласдэр! – Шарлотта тоже выпрыгнула из кареты, подлетела к графу и наградила его взглядом, от которого налысо облез бы любой кот.

Дэр с трудом подавил улыбку, увидев разгневанные бездонные глаза, и признался себе, что бешенство Шарлотты вызывает у него безудержное желание поцеловать ее.

– Вы не можете просто так уйти! Вообще-то сейчас вы должны умолять меня выйти за вас замуж! – Она выглядела настолько рассерженной, что ему пришлось стиснуть кулаки, чтобы не привлечь ее в свои объятия и не стереть поцелуями это возмущенное выражение. – Вы все делаете неправильно! Вы должны умолять меня, добиваться моей благосклонности, хныкать и унижаться, и тогда я смогу сказать вам, как нужно поступить, чтобы я передумала, но вы ничего такого не сделали, а я не становлюсь моложе, дожидаясь, поэтому давайте-ка поторопитесь!

Дэр не выдержал и улыбнулся. Это худший день его жизни, день, когда он собирается сковать себя узами брака с женщиной, которую, кажется, любит, которая скорее всего превратит все остальные его дни в ад, требуя внимания и вещей, которые он не в силах ей обеспечить. И все же он не мог не улыбнуться. Она такая… проклятие!.. Такая особенная!

Очевидно, она поняла его улыбку неправильно. Ее синие глаза полыхнули таким огнем, что могли бы воспламенить человека с более слабым характером, но Дэр просто наслаждался ее великолепием. Несмотря на все принесенные им жертвы, невзирая на все неудачи и разочарования, которые она наверняка навлечет на него, Шарлотта принадлежит ему и только ему. Искры, вылетающие из этих красивых глаз, предназначены ему одному.

– О-о! Да как вы смеете насмехаться надо мной? – Она топнула ногой и ткнула его в плечо. – Вы что, даже не собираетесь меня спросить, почему я отказываюсь выходить за вас замуж?

Дэр решил подыграть ей. В конце концов, у них впереди целая жизнь, и он сможет сколько угодно злить ее, а потом наслаждаться фейерверком. А сейчас лучше успокоить Шарлотту, чтобы обвенчаться и вернуться наконец к работе над двигателем.

Он перестал улыбаться и сделал серьезное лицо, как полагается человеку, намеренному упасть ниц и вымаливать прощение. Для пущего эффекта Дэр даже добавил любезный поклон:

– Я весь внимание, леди Шарлотта.

Разъяренный взгляд Шарлотты потух, теперь ее глаза загадочно светились. Она посмотрела на плечи и грудь Дэра и примирительно пробормотала:

– Ну, так далеко я бы не заходила.

Он вскинул бровь.

– Вы о чем?

Щеки Шарлотты окрасились девическим румянцем. Дэр с трудом удержался, чтобы не запрокинуть голову и не расхохотаться, так ему все это нравилось. Она постоянно его удивляла – то говорит какие-то абсурдные пошлости, то краснеет, как девственница.

– О вас.

Он долго и мучительно пытался взять себя в руки, но в конце концов сумел обуздать желание немедленно обнять и поцеловать ее. Сейчас не время целоваться. Сейчас самое время отвести ее в церковь и обвенчаться до того, как она сведет его с ума своим невинным, в высшей степени соблазнительным очарованием. Может быть, позже он позволит себе поцеловать ее. Один-единственный короткий поцелуй, а потом он четко даст ей понять, что пусть она и заманила его в ловушку супружества, в постель он ее уложит только тогда, когда решит, что готов к этому. Дэр мрачно произнес:

– Шарлотта, я обезумел от горя и преисполнился печали, услышав эту прискорбную новость. Что я должен сделать, чтобы вы изменили свое решение?

Она облегченно вздохнула и продемонстрировала ямочки на щеках, при виде которых сердце у него в груди неизменно делало странные кульбиты.

– Я так рада, что вы ведете себя благоразумно, Аласдэр! Речь о свадьбе, которую вы спланировали.

– Я так и понял. Надо полагать, вы возражаете против этой церкви?

– Нет. Да. Нет, я не против, хотя считаю, что вы поступили очень плохо, даже не поинтересовавшись, могут ли в Вестминстерском аббатстве венчаться люди не королевской крови. Но правда, Аласдэр, дело не в церкви, дело, в людях.

Он посмотрел на Шарлотту и мысленно сосчитал до пяти. Все веселье исчезло. В голове запульсировала боль. Дэр устало ущипнул себя за переносицу.

– В людях? В каких людях?

Шарлотта кивнула, явно очень довольная, что до него дошло.

– Вот именно! В каких людях! Здесь нет никого, кроме вашей сестры и Каро. И лорда Беверли. И жениха вашей сестры, и слуг моей кузины. Но их и дюжины не наберется, а больше никого нет! Просто невозможно, чтобы мы венчались и никто этого не видел! Поэтому я решила, что не выйду за вас, пока не будет приличного числа свидетелей того, как мы приносим друг другу священные обеты.

– Приличное число… – Дэр помотал головой, открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыл. Довольно. Он проявлял ангельское терпение, но теперь придется показать, кто тут главный, иначе он никогда больше не сможет управлять своей жизнью. Представив себе ужасную картину, во что превратится его жизнь, если командовать в ней будет Шарлотта, Дэр взял невесту за локоть и повел к церкви, поднырнув под канат, привязанный между двумя колоннами на церковном крыльце. На канате плясала танцовщица. Шарлотта упиралась. Дэр резко остановился и повернулся к ней лицом. – Или вы прямо сейчас входите в эту церковь, и мы венчаемся, или можете уезжать и искать себе другую лисицу.

– Лисицу? – На ее лице появилось озадаченное выражение, а на очаровательном лбу недоуменная морщинка.

Дэр с трудом подавил желание разгладить ее лоб. Если он надеется хоть когда-нибудь обрести с ней счастье, сейчас нужно настоять на своем. Только закончив церемонию венчания, он сможет вернуться к своему важному делу и закончить двигатель. Без денег, которые он принесет, их будущее окажется не просто безрадостным, его вообще не будет.

– Лисицу. Жертву. Мужа. Называйте это как хотите, но поймите одно, Шарлотта: я не собираюсь потакать вашим прихотям и капризам. Решайте!

– Что? – Шарлотта смотрела на него, приоткрыв рот.

Дэр наклонился к ней ближе, так, чтобы их больше никто не услышал.

– Вы хотели выйти за меня замуж. Сейчас вы или сделаете это, или уйдете отсюда свободной. Решать вам.

– Но, Аласдэр…

– Меня… зовут… Дэр! – все так же негромко отрезал он. Шарлотта угадала за его словами непреклонность, и ее глаза затуманились слезами.

Несмотря на всю свою решимость, Дэр почувствовал, как при виде слез в этих очаровательных глазах в груди что-то тает, но мужчине нельзя поддаваться каждой паре заплаканных глаз, даже если кажется, что эти слезинки прожигают в сердце черную дыру.

– Шарлотта, – произнес он, готовясь смягчить свои слова продуманной мольбой. Да, это будет ударом по его самолюбию, но оно уже так пострадало, что еще одна царапина ничего не изменит.

– Пожалуйста, Аласдэр, – прошептала она. В ее глазах за завесой слез плескалась настоящая боль. – Пожалуйста, не позорьте меня перед людьми. Я этого не вынесу. Просто не вынесу.

Нахмурившись, он взял ее за руки и притянул к себе.

– Каким образом наша свадьба может вас опозорить?

Шарлотта показала рукой на церковь. Две слезинки выкатились и поползли по щекам, ресницы моментально потемнели и слиплись.

– Там никого нет. Никого! Как я буду рассказывать другим, что мы венчались в пустой церкви, что никто не захотел увидеть нашего венчания, кроме вашей сестры и моей подруги? – Она икнула. – Как я смогу посмотреть кому-нибудь в лицо, если все будут знать правду о нашем венчании, о том, что вам на меня настолько наплевать, что вы не позаботились о приличной свадьбе?

Дэр смотрел на нее, растеряв все слова, не в силах понять, что плохого в таком скромном венчании, это ведь не только из соображений экономии, но и потому, что ему так нравится. Впрочем, одно он понял – не имеет значения, что именно тревожит Шарлотту. Главное, что это для нее очень важно. Дэр видел немало крокодиловых слез, поэтому мог разглядеть искреннее страдание, а в глазах Шарлотты, обращенных к нему, буквально кричала боль. Он сделал глубокий вдох, борясь со своей потребностью и дальше удерживать контроль над ситуацией, но при этом не желая, чтобы Шарлотта подумала, будто он бессердечное чудовище, которому вовсе наплевать на ее желания.

– Шарлотта, даже если бы я и хотел дать вам то, о чем вы просите, это невозможно. Мы должны обвенчаться сегодня, и наше венчание должно было состояться, если быть точным, примерно час назад. – Он провел рукой по волосам, пытаясь сообразить, как можно отложить венчание, разобраться с грядущей свадьбой Патриции и выкроить время, чтобы закончить двигатель и испытать его до приезда Уитни. – Чтобы пригласить всех, кого вы хотите, потребуется несколько дней и даже недель. Я согласился обвенчаться сегодня, потому что это согласуется с моими планами, но откладывать…

– Совсем не обязательно приглашать всех, кого я знаю, – тихо произнесла Шарлотта, положив ладонь ему на рукав и глядя на него мягкими, полными надежды глазами. Такого взгляда Дэр у нее никогда не видел. Он взывал, притягивал, заставлял пообещать все, что угодно, лишь бы она еще раз вот так посмотрела. – Мне хочется откладывать венчание не больше, чем вам. Я же говорила, что хочу выйти замуж раньше вашей сестры, так полагается.

Дэр потер лоб. Если бы голова перестала болеть, он бы что-нибудь придумал.

– Так чего же вы от меня хотите? Заполнить церковь незнакомыми людьми, чтобы они увидели наше венчание?

Шарлотта закивала раньше, чем он успел договорить. Дэр закрыл глаза, чтобы не видеть надежды, дрожавшей в ее взгляде, но тут же снова открыл их.

– Это для вас так много значит?

Она снова кивнула, шмыгнула носом и приложила к нему изящный носовой платочек.

– И если я сделаю это, вы не будете изводить меня требованиями купить вам новые платья, не заставите давать больше денег на булавки или еще чего-нибудь, что я дать не смогу?