Текст книги "Отчаянный шаг"

Автор книги: Кейти Макалистер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Глава 3

Если бы на Грин-кресент ворвалась труппа клоунов с обезьянками, пляшущими медведями и мимами, готовая развлекать жителей, артисты бы в отчаянии разрыдались, потому что леди Шарлотта, проезжая мимо них к дому, не обратила бы на них никакого внимания. Впрочем, ни клоунов, ни обезьянок, ни медведей, ни мимов не было, поэтому Шарлотта могла спокойно размышлять о случившемся.

– Кротч? – окликнула она, немного подумав.

– Гм… Кроуч, миледи.

– Да, конечно. Прошу прощения. Кроуч, я хочу послать к леди Беверли лакея е запиской.

– Как пожелаете, миледи.

– Это будет очень важная записка, Кроуч. Вы должны выбрать надежного лакея.

– Все лакеи надежны, миледи.

– Да, но этот должен быть особенно надежным, потому что записка, которую я ему доверю, означает мое полное, не связанное обязательствами счастье. Леди Беверли еще ничего об этом не знает, но ей придется помочь мне восстановить мое законное положение.

– Какое же?..

Шарлотта вздернула подбородок, завернула за угол, к Бриттон-Хаусу, взмахнула хлыстом и остановила двуколку. К ней подбежал лакей, чтобы подержать лошадей. Кроуч помог Шарлотте выйти из экипажа.

– Разумеется, мое законное положение – это положение Несравненной. Общество охотно примет меня в свои объятия как леди Карлайл, а уж тогда я легко смогу получить все, чего мне не хватало эти четыре года, – положение, уважение, восхищение… Да, это очень важная записка. Пожалуй, вам следует доставить ее лично. Она должна попасть ей прямо в руки, потому что без помощи Каро я не смогу через три дня посетить бал-маскарад у леди Джерси, а если я через три дня не попаду на бал-маскарад у леди Джерси, то не сумею поставить лорда Карлайла в компрометирующее положение, а если я сумею поставить лорда Карлайла в компрометирующее положение, он никогда на мне не женится, а если он никогда на мне не женится…

– Вы будете сидеть на нашей шее, будете постоянно не в духе, будете придираться и изводить нас до тех пор, пока мы все не рехнемся, – отозвался Кроуч, поднимаясь вслед за ней по ступеням.

– Вот именно, – любезно улыбнулась Шарлотта и протянула лакею шляпку и перчатки. – Бумагу и чернила в мою гостиную, Кроуч.

– Да, миледи. Желаете, чтобы я опять отправил Дикона следить за его сиятельством?

Шарлотта перестала поправлять золотистые локоны, примятые шляпкой.

– Думаю, будет полезно знать, чем занимается лорд Карлайл. Предупрежден – значит, вооружен. Да, пусть Дикон продолжает сообщать мне о встречах его сиятельства. Сегодня утром сведения Дикона мне очень пригодились.

– Как пожелаете, миледи.

Шарлотта взбила последний локон, критически осмотрела свою прическу в небольшом зеркале в позолоченной раме, решительно кивнула и повернулась к лестнице. План просто отличный. Логичный и в высшей степени практичный, и она совершенно точно знала, что все получится, если, конечно, Каролина поможет ей в паре пустячков.

– Еще мне потребуется несколько острых перьев, Кроуч. Терпеть не могу тупые перья. От их скрипа у меня зубы ноют.

– Я велю Чарлзу позаботиться об этом, миледи. То есть о перьях, а не о ваших зубах. С ними я ничего сделать не смогу.

Не обращая внимания на ироническое замечание Кроуча, Шарлотта начала подниматься вверх по дубовой лестнице, но остановилась и добавила:

– Мне совершенно необходима чашка чаю, чтобы подкрепиться.

– Вы ее получите.

– И возможно, несколько тех лимонных пирожных, что так хорошо готовит повариха.

– Если желаете.

Шарлотта остановилась на площадке и посмотрела на себя в большое, в полный рост зеркало. Оно отражало ее новое голубое с кремовым платье с восхитительными фестонами по подолу, прибывшее от искусной и (к счастью для почти пустого кошелька) недорогой портнихи, рекомендованной Каролиной. Шарлотта наклонила голову набок, критически изучая покрой платья, повернулась, чтобы увидеть себя со спины, и поморщилась.

– Я передумала насчет лимонных пирожных, Кроуч. Одного чая вполне достаточно.

Дворецкий прищурился, глядя на нее от подножия лестницы:

– Что, седло жмет?

– Разумеется, нет! – рявкнула Шарлотта и гневно посмотрела на него, хотя и знала, что толку не будет. Сердитыми взглядами Кроуча не проймешь.

Дворецкий ухмыльнулся и наклонил голову, изображая покорность, чем ни на миг не впечатлил Шарлотту. В последний раз посмотрев на отражение своей спины в зеркале, она пошла дальше по лестнице, чтобы написать Очень Важную Записку.

Хотя записку доставили благополучно, Шарлотта скрывала кое-какие подробности того, чего хочет от подруги, до тех пор, пока они не встретились на следующий день лично.

– Прелестная комната, Каро! – Шарлотта наслаждалась шампанским и обитым розовым атласом гарнитуром в стиле Людовика XIV. – До чего ты умно придумала – поставить тут все эти старые вещи. Брак, да?

Леди Беверли замерла, не успев опуститься в кресло с низкой спинкой.

– Я не… ты… что?

– Брак. Мебель! Это брак. Ну, такой стиль, глупая ты гусыня. По-моему, французский. Доброе утро, Веллингтон. – Шарлотта столкнула с дивана небольшого мопса и села, не догадываясь, что хозяйка бормочет себе под нос слово «барокко». – Как тебе повезло, Каро! У тебя есть муж, не очень туго завязавший свой кошелек, дом на престижной площади, очаровательный смуглый цвет лица, который всегда в моде, и аккуратная фигура, которую ты умеешь показать с самой выгодной стороны.

Каролина вспыхнула, услышав этот неожиданный комплимент. Она не привыкла к тому, чтобы ее называли очаровательной, прекрасно зная свои врожденные недостатки – заурядное лицо и довольно неуклюжую фигуру, в особенности в сравнении с совершенной красотой Шарлотты.

– Я… я даже не знаю, что сказать…

– Вот ничего и не говори, милая Каро, – посоветовала Шарлотта, вытаскивая из ридикюля маленькую шкатулку. – Да, ты везучая, потому что и привлекательна, и замужем, но самое главное твое преимущество – это счастье, потому что ты относишься к желанным членам светского общества. Ты, дорогая Каро, и вправду находишься в таком положении, что должна подсчитывать свои удачи.

– Я… ну, если ты так ставишь вопрос, думаю, да.

Шарлотта кивнула:

– Всегда можешь мне доверять. И раз уж я говорю правду, то не вижу никаких перепонок, чтобы добавить – ты к тому же добрая и великодушная, и тебе не нравится, когда тех, кого ты любишь, обижают или дают им меньше, чем они заслуживают.

– Препон, – негромко поправила ее Каролина и заморгала, так ее удивила эта хвалебная речь. – Ну, Шарлотта! Честно говоря, мама утверждала, что ты не замечаешь достоинств других людей, но я всегда чувствовала, что она тебя недолюбливает.

– Увы, боюсь, что ты права. Меня часто обижают те, кто неправильно понимает мой истинный характер. – Шарлотта приняла мученический вид, незаметно стряхнув с платья собачью шерсть. – Но пусть твоя мама говорит все, что ей заблагорассудится, я-то всегда видела твои лучшие качества, Каро. Кто еще, кроме такой добросердечной женщины, как ты, позволит старой слюнявой собаке лежать на лучшем диване в стиле брак?

Каролина порылась в корзинке с вышиванием, вытащила носовой платок и промокнула слезу, выкатившуюся из глаза, – очень уж она растрогалась таким глубоким пониманием своей внутренней сущности.

– Спасибо тебе, Шарлотта.

– Совершенно не за что. Ты заслуживаешь каждой унции счастья, полученной тобой в этой жизни. Вопрос в другом, дорогая моя подруга. Как ты думаешь, а я заслуживаю того же?

– Ну, разумеется, заслуживаешь! – Каролина воинственно шмыгнула носом и оглянулась в поисках того, кто попробует это оспорить. – Ты говоришь про лорда Карлайла, да? Нет ничего, что обрадовало бы меня сильнее, чем твой удачный брак с ним.

– Я рада, потому что твердо намерена осчастливить тебя этим.

– Шарлотта! Неужели он уже сделал тебе предложение?

– Нет! – отрезала Шарлотта, и по ее гладкому лицу промелькнуло что-то очень похожее на упрямство. – Еще нет, но, достигнув своей цели, я сделаю нас обеих счастливыми.

Каролина, озадаченно посмотрев на подругу, подалась вперед.

– Боюсь, я тебя не совсем поняла. Чем я могу помочь?

Уголки губ Шарлотты дрогнули в озорной улыбке.

– Все очень просто. На бал-маскараде у леди Джерси ты поможешь мне заманить лорда Карлайла в ловушку, такую дьявольски хитрую, что он не сумеет выбраться из нее, не обручившись. Разумеется, со мной.

– О! – выдохнула леди Беверли, и в ее глазах загорелось возбуждение. Она придвинула свою темноволосую головку поближе к Шарлотте. – А как мы это сделаем?

Вот теперь Шарлотта широко заулыбалась. А почему бы нет? Если кто и имеет право на улыбку, так это она, потому что именно она придумала план настолько умный, настолько блестящий в своей исключительной простоте, что им можно только восхищаться. Уж Каролина точно будет в восторге.

– Все очень просто, дорогая моя подруга. Во время бала ты соберешь вокруг себя так много людей, сколько сумеешь собрать, и вы все найдете лорда Карлайла наедине со мной в отдельной комнате.

– Но, – возразила Каролина, – откуда ты знаешь, что он приедет на бал? Он редко посещает такие приемы.

– Каро, ты и вправду думаешь, что я занималась бы всей этой утомительной работой, рискуя заполучить неприглядные морщины на лбу и продумывая свой план, если бы не знала точно, что Аласдэр туда пойдет? Бал у леди Джерси – самое важное событие этого сезона, и он наверняка будет там со своей сестрой, которая через несколько дней выходит замуж.

– Может, и так, но я видела лорда Карлайла и его сестру только один раз, – медленно произнесла Каролина. – Не думаю, что они часто посещают балы.

– Значит, ты сделаешь так, чтобы на этот он пришел.

Каролина растерянно посмотрела на Шарлотту:

– И как я это сделаю?

Шарлотта нетерпеливо посмотрела в потолок.

– Честное слово, Каро, неужели обо всем должна думать я? Что случилось с твоей находчивостью? Полагаю, ты… можно… наверное, ты можешь… о, фазаньи перья, просто нанеси визит мисс Макгрегор и скажи, что она должна появиться на этом балу, или никто не придет на ее свадьбу!

Леди Беверли некоторое время обдумывала этот совет.

– Правда?

– Что правда? – устало спросила Шарлотта.

– Люди и вправду не придут на ее свадьбу, если она не посетит бал? Я не уверена, что одно непременно вытекает из другого. Понимаешь, приглашенные к ней на свадьбу вполне могут не пойти на этот бал. Макгрегоры ведут очень спокойный образ жизни – ну, так говорит дорогой Алджернон, а даже если это и не так, я не понимаю, почему люди откажутся идти на свадьбу мисс Макгрегор только из-за того, что она не посетит бал леди Джерси…

– Каролина Августа Гвендлиспер Толбот! – прервала ее Шарлотта, дыша так тяжело, что полностью заглушила храп мопса Веллингтона. – Давай мы будем придерживаться темы, которая нас касается, – темы моего будущего счастья и твоей в нем роли. У тебя всего несколько простых заданий, и прежде чем ты начнешь жаловаться, хочу тебе напомнить, что вся работа – настоящая работа! – падает на мои плечи. Поэтому прекращай толкотню о свадебных гостях и сосредоточься!

– Болтовню, – довольно раздраженно поправила Каролина. Почему-то (она никогда толком не могла понять почему) после долгих разговоров с Шарлоттой Каролина всегда чувствовала себя полной дурой. – Ты опять ошиблась. Надо было сказать «болтовня», а не «толкотня». Я должна прекратить болтовню насчет свадебных гостей и сосредоточиться.

– Ну, я рада, что до тебя наконец-то дошло! – вскричала Шарлотта, чувствуя, что ее терпению пришел конец. – А теперь, если ты закончила изливать душу и призналась в грехе невнимательности, давай вернемся к важному вопросу – к моему будущему и…

– Признаюсь, я не совсем понимаю, в чем состоит дьявольски хитрая часть твоего плана, – прервала ее Каролина. – Ты замужняя женщина – ну, то есть была ею, и хотя я согласна, что начнутся разговоры, если вас застанут наедине, мне непонятно, почему это вынудит лорда Карлайла сделать тебе предложение.

Досадливая морщинка исчезла со лба Шарлотты, а на щеках появились ямочки.

– Даже если меня застанут с ним абсолютно голой?

От изумления не в силах произнести ни слова, Каролина просто вытаращилась на подругу.

– Я же говорила, что это дьявольски хитро, – ответила Шарлотта на этот полный ужаса взгляд. – В жизни бы не сказала подобного просто так! А теперь нам нужно очень многое обсудить, так что закрой рот. Мне потребуется подходящий маскарадный костюм, причем сделать его придется быстро, – такой, чтобы никто не угадал, кто я, потому что эта допотопная старуха леди Джерси не желает меня признавать, и еще мы должны продумать, как ты проведешь меня на бал, и еще ты должна собрать толпу свидетелей того, как лорд Карлайл пытается надругаться надо мной, и еще много всего. У меня здесь все записано. Я составлю список и для тебя, чтобы ты ничего не забыла.

– Но… но… Шарлотта! Такой дерзкий, неосторожный, безрассудный план… разве это благоразумно?

– Благоразумно? – Шарлотта насмешливо фыркнула. – Каро, за мои двадцать три года хоть кто-то назвал меня благоразумной?

Каролина, все еще недоверчиво таращась на нее, покачала головой:

– Но… вообще без одежды…

– Не беспокойся обо мне, – добродушно сказала Шарлотта, потрепав Каролину по щеке. – В конце концов, есть поговорка, что робкое сердце никогда не завоюет обнаженную леди, а сердце Аласдэра можно назвать каким угодно, но только не робким, поэтому разве мой план может провалиться?

Четыре вечера спустя восходила полная луна, она заливала своим холодным переменчивым светом Лондон; отбрасывала призрачный свет на фонарщиков, сновавших вверх и вниз по коротким лесенкам и зажигавших новомодные газовые фонари на Пэлл-Мэлл; превращала мощеные мостовые в черные и серебристые лужицы, по которым, направляясь по своим делам, беззаботно мчались кареты и экипажи, омывала бледным светом дородную фигуру человека, одетого в наряд ранней елизаветинской эпохи и перелезавшего через солидный каменный забор с кованой решеткой, что окружал сад леди Джерси. Если бы луна могла выразить свое мнение по поводу того, что видела с высоты, она наверняка сказала бы, что тучный джентльмен в костюме выглядит в высшей степени подозрительно. Вместо того чтобы войти в сад через ворота, как делают все люди, джентльмен оседлал забор, перевалился вниз, на разрыхленную цветочную клумбу, и очень отчетливо произнес:

– Проклятие! Каро за это еще получит!

Вместо того чтобы спокойно пойти по гравийным дорожкам, как передвигались обычно в саду, джентльмен начал прятаться за деревьями, перебегая от одного к другому и приседая за подстриженными в форме животных кустами, и в конце концов добрался до каменных ступеней, ведущих на веранду позади дома.

Право же, джентльмен вел себя весьма странно. Сначала он скорчился у ступеней, потом внезапно выпрямился, расправил гофрированный воротник, натянул камзол на пухлое брюшко, вытащил из гульфика носовой платок, стер грязь с изящных белых рук и наконец, быстро оглянувшись, чтобы убедиться, что его никто не видит, подтянул вверх персидские шелковые чулки. Осталось неизвестным, что сказал бы сторонний наблюдатель, когда этот джентльмен резко остановился при виде молодой темноволосой дамы, выскочившей из дома и помчавшейся вниз по ступенькам, но, безусловно, последовавший за этим приглушенный разговор был весьма странным.

– Каро, – произнес джентльмен, когда молодая дама проскочила мимо него.

Каролина замерла, услышав свое имя, произнесенное свистящим шепотом, медленно повернулась и кинула на фигуру в гофрированных оборках ледяной взгляд.

– Сэр, не имею чести быть с вами знакомой.

– Еще как имеешь. В три года ты надула лужу в мою песочницу. Я очень хорошо помню, как хохотал Мэтью, когда няня обвинила в этом нашествии меня.

Неподвижная, молчаливая фигура леди Каролины, одетой в очаровательный кринолин розового шелка и серебристые кружева эпохи ее матери, вернулась к жизни, услышав этот знакомый, хотя и немного раздраженный голос.

– Происшествии. Шарли, это ты?

Дородный джентльмен вышел из тени балюстрады и поднялся на несколько ступеней.

– Да, это я. Где, черт возьми, ты была? Я целую вечность ждала у ворот! Ты должна была отпереть их за полчаса до полуночи, Каро! А полночь прошла давным-давно!

– Мне ужасно стыдно, но дорогой Алджернон настаивал, чтобы я станцевала с ним вальс. Шарлотта, – Каролина прищурилась, пытаясь разглядеть лицо подруги, – я думала, у тебя будет костюм милостивой королевы Бесс. А ты одета как мужчина.

– Да-да, я передумала. Решила, что будет не так подозрительно, если я наряжусь Генрихом Восьмым. – Она подергала кожаную выпуклость, изящно изогнутую в районе паха. – Никто из моих знакомых не ожидает увидеть меня с гульфиком.

– Это точно, – с готовностью согласилась Каролина. – Что бы ни говорилось насчет твоей склонности изумлять общество, гульфики никак не являются частью твоего повседневного наряда.

– А если честно, – призналась Шарлотта, – это очень удобно. Мне пришлось слишком долго ждать, пока мадам Болуар доставит мой костюм, и я не успела пообедать дома. Тремейн Третий по доброте душевной отдал мне одно из яблок, которые он приберегает для лошадей, и оно замечательно улеглось в гульфик. Неудивительно, что мужчины носили их столько лет – они куда практичнее, чем ридикюль!

Подруги некоторое время молча рассматривали эту деталь мужского одеяния.

– Кстати, о яблоках, – сказала Каролина. – Вот Анна Болейн назвала как-то гульфик яблоком, и совершенно зря. Он нисколько не похож на яблоко. Твой, например, скорее напоминает перезрелый кабачок.

– Это самый лучший гульфик, какой был у мадам Болуар, – с достоинством ответила Шарлотта, похлопывая гладкий кожаный предмет, который, нужно признать, и в самом деле напоминал упомянутый овощ. Она уже собиралась и дальше отстаивать честь своего гульфика, но тут открылась дверь, на веранду упал луч света, послышались голоса, и Шарлотта мгновенно вспомнила о том, где она и зачем.

– Возьми меня под руку, – скомандовала она, – и притворись, что я джентльмен.

– У тебя походка не джентльмена, – возразила Каролина.

Шарлотта остановилась на верхней ступеньке и потянула Каролину в сторону, туда, где за решеткой, увитой зеленью, стояла большая ваза, создавая некоторое подобие уединенности.

– О чем это ты?

– Никто не поверит, что ты мужчина, потому что у тебя женская походка. Уж, наверное, ты и сама это понимаешь. Мужчины при ходьбе не покачивают бедрами.

– Некоторые покачивают, – заявила Шарлотта, ерзая и пытаясь поправить гульфик. – Чертова штука. Щекотно!

– Что ты делаешь? Шарли, нельзя же делать такое на людях, тебя могут увидеть! – Каролина поспешно встала так, чтобы закрыть подругу от группы гостей, вышедших подышать свежим ночным воздухом.

– Ничего не могу поделать, – пробормотала Шарлотта, прижавшись подбородком к сильно накрахмаленному гофрированному воротнику. – Этот гульфик ужасно неудобный. Он… шевелится.

− Что?

– Ш-ш, – прошипела Шарлотта, быстро оглянулась и снова занялась нижней частью тела. – Такое ощущение, что там что-то есть. В смысле что-то, кроме моего носового платка.

– Шевелится? – сквозь зубы спросила Каролина, диковато улыбаясь прошедшей мимо паре в красных домино. – Что значит «шевелится»? Что там может шевелиться?

– Не знаю, – буркнула Шарлотта, безуспешно пытаясь расстегнуть пряжки, при помощи которых блестящий кожаный гульфик прикреплялся к костюму. – Но подозреваю, что в него кто-то забрался, пока я пряталась за воротами в кустах и дожидалась, когда ты меня впустишь. Так что ясное дело, только ты и виновата в том, что теперь мой гульфик кишит дикими животными.

– Не говори ерунды, что могло забраться в гульфик? Там нет места ни для чего, кроме яблока!

– Каролина! – рявкнула Шарлотта и так резко повернулась, что гульфик сильно хлестнул ее подругу по бедру. – В этой проклятой штуке могло поселиться семейство сонь, а я и знать об этом не знаю, так что, если ты не против, я бы не отказалась от помощи по извлечению их оттуда, чтобы выполнить свое предназначение и стать леди Карлайл, но ничего не получится, если у меня в паху поселились грызуны!

– О Боже, – простонала Каролина, – мы пропали!

– Не все так страшно, – ответила Шарлотта, двумя руками вцепившись в выпуклость гульфика и потянув. – Просто помоги мне его отстегнуть. Пряжки то ли примерзли, то ли зацепились, то ли еще что.

Каролина, стоявшая спиной к Шарлотте, чтобы скрыть возню подруги с гульфиком, потянулась назад и дернула Шарлотту за руку.

– Шарли, прекрати! – шепнула она страдальческим, задушенным голосом, одновременно пытаясь выдавить улыбку, и звонко произнесла: – Добрый вечер, лорд Карлайл.

Шарлотта, в кои-то веки обратившая внимание на то, что происходит вокруг, застыла и выглянула из-за плеча Каролины, присевшей в реверансе.

– Проклятие!

Ее взгляд уткнулся в темные глаза цвета полуночи.

– Точно, – ответил Дэр.

– Я… э-э… прошу прощения, меня ждет супруг, – сконфуженно пробормотала Каролина, кинула на подругу встревоженный взгляд и торопливо убежала в бальный зал.

Дэр, изучая костюм Шарлотты, вскинул бровь.

– Генрих Восьмой?

– Да, вы очень сообразительны.

Она повернулась и якобы задумчиво посмотрела в темный сад, потираясь гульфиком о перила в попытке его оторвать. Ничего не получилось. Искоса глянув на Дэра, стоявшего рядом с ней и тоже смотревшего в сад, она потянула упрямый кусок кожи, понадеявшись, что делает это незаметно. Вторая бровь Дэра взлетела вверх, и Шарлотта поняла, что в будущем ей придется научиться незаметно отстегивать гульфики. Похоже, это тот самый случай, когда благоразумнее признать свою неосмотрительность, чем дать понять будущему мужу, что она относится к дамам, которые могут стоять на балконе и щупать свой гульфик.

– Там… мне кажется, там что-то есть, – прошептала она, кивая на кожаную выпуклость.

Дэр поджал губы.

– Что-то живое, – добавила Шарлотта, пытаясь не ерзать под его недоверчивым взглядом и испытывая твердое убеждение, что сотни маленьких лапок царапают ее нежную, чувствительную плоть. Охваченная желанием объясниться, чтобы граф не решил, что у нее не все дома, Шарлотта добавила: – Думаю, туда что-то заползло, когда я пряталась в кустах.

Он моргнул.

– Может быть, вы окажете мне любезность и вытащите это оттуда? Леди Беверли говорит, что в конце коридора есть отдельная комната, мы могли бы ею воспользоваться.

– Мадам! – все же разомкнул губы Дэр, но заговорил он таким холодным тоном, что Шарлотте показалось, будто с его мужественных губ сейчас начнут сыпаться кубики льда. – Содержимое вашего гульфика меня ничуть не интересует.

– Я понимаю, – уныло отозвалась Шарлотта. – Яблоки уже кончились. Понимаете, у меня было место только для одного. Я же не знала, что вы тоже захотите, а гульфик на два яблока кажется мне чересчур экстравагантным.

Она улыбнулась, слегка удивившись диковатому, оторопелому взгляду графа, но тут же отнесла его на излишек выпитого шампанского. Джентльмены на бал-маскарадах всегда пьют слишком много шампанского. Собственно, она очень рассчитывала на это, планируя затянуть Дэра в свои сети, и когда его замешательство усилилось, заулыбалась еще ослепительнее. Нет никаких сомнений, что он уже здорово навеселе, поэтому выполнить задуманное будет совсем просто.

Дэр остановился в дверях и всмотрелся в бальный зал, пытаясь найти сестру и мысленно обзывая себя полным болваном. Как он ни пытался прислушаться к предостережениям здравого смысла, невозможно было сопротивляться мысли, что можно провести несколько минут наедине с Шарлоттой. Затруднение, в которое она попала, было настолько курьезным, настолько типичным для Шарлотты, что, несмотря на сказанные им суровые слова, потребовалась бы «вся королевская рать» и, вероятно, «вся королевская конница», чтобы помешать ему выслушать ее объяснение: что она тут делает, вырядившись в костюм Генриха VIII и засунув себе в гульфик какое-то животное?.. Дэр даже представить не мог, что это будет за объяснение, но не сомневался, что оно окажется исключительно забавным.

Он заметил сестру, стоявшую в дальнем конце зала рядом с несколькими хихикающими девицами. Направившись в ее сторону, Дэр оправдывал свой интерес тем, что Шарлотта, в конце концов, вдова. Рандеву с джентльменами наверняка для нее привычны. Если он проведет наедине с ней несколько минут, ее репутация не пострадает. Разумеется, существует еще и его репутация. Именно ради этой зловещей реликвии он и решил предпринять меры предосторожности и пробормотал на ухо сестре:

– Где миссис Уитни?

Невысокая темноволосая девушка в костюме печально знаменитой пиратки Анны Бонни повернулась и улыбнулась брату. Ее темные глаза лучились радостью.

– Она танцует с Дэвидом. Правда, чудесный бал? Я так рада, что ты позволил на него пойти, хотя тебе не помешало бы тоже надеть костюм. А почему ты так обеспокоен? Это ведь не из-за меня, правда? Дэр, я вполне в состоянии побыть одна, пока Дэвид танцует со своей тетушкой. Или ты хочешь, чтобы я протанцевала этот тур с тобой?

Дэр легонько подергал темный локон возле уха Патриции, не обращая внимания на поддразнивающий блеск ее темно-карих глаз.

– Озорница. Я терпеть не могу светских приемов, и ты это прекрасно знаешь. Я позволил тебе прийти сюда только потому, что не выдержал непрестанных жалоб на то, что никто не придет на твою свадьбу, если ты не посетишь этот бал, хотя не вижу связи между этими двумя событиями. Но потанцевать с тобой я не могу. У меня важная встреча. Дай слово, что ты будешь стоять здесь и ждать возвращения миссис Уитни.

– О? – Лукаво вскинув бровь, в точности как брат, Патриция осмотрела его с ног до головы. В своем черном вечернем костюме он выглядел исключительно сурово, не поспоришь, но при этом в нем ощущалось скрытое возбуждение, и оно заинтриговало Патрицию. Дэра так редко волновало что-то помимо его парового двигателя! Патриции не терпелось выяснить, в чем дело. – Расскажи, пожалуйста, что за встреча такая. Надеюсь, ты не играешь в карты на деньги? Нет, – тут же ответила она на свой вопрос, не дав ему возможности опровергнуть обвинение. – Нет, этого ты делать не стал бы. Ты слишком бережно относишься к своим деньгам, чтобы выбрасывать их на ветер. Хм! Может, ты встречаешься с джентльменом, решившим вложить капитал в твой паровой двигатель?

Дэр нервно оглянулся на дверь. Ему очень не хотелось оставлять сестру одну, тем более что все его будущее зависело от доброй воли ее дуэньи, но он пообещал Шарлотте, что тотчас же присоединится к ней. Представив, что будет, если она прямо сейчас войдет в переполненный бальный зал и объявит, что ждет, когда он поможет ей с гульфиком, по спине графа поползли мурашки.

– Я должен идти. Дай слово, что не сойдешь с этого места, пока не вернется миссис Уитни и я.

– Думается мне, речь не о капиталовложении. – Патриция не обратила внимания на его просьбу. Она склонила голову набок и посмотрела на него смеющимися глазами. – Потому что, если бы речь шла об этом, тебя бы ничуть не волновало, рекомендует миссис Уитни тебя своему мужу или нет, а значит, ты бы не беспокоился так сильно и не думал, как ее умиротворить. – Она постучала пальцем по губам. В глазах все ярче разгорался интерес. – Раз не карты и не капиталовложение, значит… Боже милостивый, Дэр, ты же не назначил любовное свидание женщине?

– Нет! – отрезал он. – А теперь…

– Это женщина! – воскликнула Патриция.

Дэр нахмурился и зашипел:

– Если ты не умеешь вести себя прилично, я больше не разрешу тебе ходить на такие приемы.

– Через неделю у тебя уже не будет права разрешать мне что-то или запрещать, но дело не в этом, – отмахнулась Патриция. – Расскажи лучше про женщину, с которой встречаешься! Кто она? Я ее знаю? Ты за ней ухаживаешь? О, Дэр, я так волнуюсь, кто будет заботиться о тебе после моего замужества! Скажи, что ты влюбился и собираешься сделать предложение женщине, которая тоже тебя полюбила!

– Любовь? – презрительно фыркнул Дэр, мгновенно отвлекаясь на эту дурацкую идею. – Вот какие глупости приходят в голову от еженедельного поглощения романов!

Патриция внимательно посмотрела на брата, и веселые огоньки в ее глазах потухли.

– Нет, я вижу, что ты никого не любишь, но все равно продолжаю надеяться, что однажды ты найдешь ту самую женщину. Я знаю, ты думаешь, что события прошлого оставили в твоей душе слишком глубокие шрамы и что теперь ты никому не сможешь отдать свое сердце, но, честное слово, брат, не все женщины такие, как та, которая причинила тебе такую боль. Нельзя терять надежду. Не запирай свое сердце, пусть оно снова полюбит.

При упоминании столь давних событий лицо Дэра, как всегда в таких случаях, превратилось в холодную, бесстрастную маску.

– Да или нет? Ты будешь стоять здесь, пока не освободится миссис Уитни?

Бесполезно. Он не будет говорить о прошлом. Патриция озабоченно вздохнула, изобразила веселую улыбку и отдала брату честь:

– Есть, mon capitaine. Поднимай грот и забудь о своих печалях, брат мой. Я остановлю свой корабль здесь и буду стоять, пока мой дорогой капитан не придет и не поднимет якорь.

Дэр, уже собравшийся уходить, приостановился.

– Патриция, то, что ты выходишь замуж за моряка…

– За капитана, с твоего позволения, за лучшего капитана лучшего судна семейства Уитни, когда-либо бороздившего морские просторы!

– …за капитана, не значит, что ты должна выражаться, как Гарри Камбала [2]2
  Гарри Камбала – персонаж детского английского стихотворения.


[Закрыть], мечта рыботорговца. И никакого поднимания якоря до свадьбы! – предостерег он, многозначительно глядя на сестру.

Патриция усмехнулась и замахала на брата рукой. Подумав о своем безрассудном поведении, он тряхнул головой и упрямо направился в небольшую комнату в темном конце коридора, в ту, что показала Шарлотта. Уж, наверное, помощь ей не займет много времени. Он извлечет наружу то, что попало в ее гульфик (женщины зачастую продляют к таким вещам большую брезгливость), и, может быть, обменяется с ней несколькими фразами – любой разговор с Шарлоттой превращался в восхитительную игру в слова, а потом вежливо, но твердо извинится и уйдет. А неутолимое желание находиться рядом с ней он сумеет подавить. Что может быть лучше?

Входя в комнату, он мысленно составлял извинение, которым воспользуется, чтобы уйти.

– Прошу прощения за задержку, леди мммм…

Дэр едва успел заметить пылающий взгляд синих глаз, как оказался в страстных объятиях…

…Генриха VIII. Подбитого мягкими подушечками, бородатого, при гульфике.

Дэр разомкнул руки, обхватившие его за шею, и стал стряхивать с губ колючую ярко-оранжевую шерсть, покрывавшую нижнюю половину лица Шарлотты.

– Никогда не думал, что возникнет необходимость говорить о таких вещах вслух, но, оказывается, женщинам непременно нужно бриться.

Глаза Шарлотты на мгновение наполнились ужасом – она никак не ожидала, что он отвергнет ее заигрывания, но она тут же улыбнулась: