Текст книги "Мой взгляд на любовь (ЛП)"
Автор книги: Кейт Стерритт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
Когда мы заходим в дом, он берет меня за руку и ведет по коридору. Не колеблясь, проходя мимо комнаты, в которой я осталась прошлой ночью, меня ведут через дверь в конце коридора. Нет занавесок или жалюзи, но дом находится на частной территории, поэтому в этом нет необходимости. Я представляю, каким захватывающим будет вид на окружающие поля при дневном свете. Мое внимание приковано к огромной кровати, и задаюсь вопросом, должна ли я продолжать стоять на месте, или идти к ней. Все мысли останавливаются, когда Джош подходит ко мне сзади и опускает руки мне на талию.
– Эмерсон, скажи, чего ты хочешь, – говорит Джош, его губы касаются моего плеча.
– Тебя, – отвечаю я. – Я так чертовски хочу тебя.
– Ты позволишь? – спрашивает он так тихо, что я едва слышу.
Впрочем, это не имеет значения. Мне не нужны слова, чтобы понять его мольбу. Я не могу оттолкнуть его, хотя знаю, что эмоционально не готова к последствиям своих действий.
Он разворачивает меня и делает несколько шагов, пока мои ноги не упираются в кровать. Когда его губы касаются чувствительной кожи моей шеи и ключицы, я вскрикиваю:
– Да.
Я чувствую, как все его тело напрягается, а затем расслабляется за долю секунды до того, как его губы касаются моих. Голодный и настойчивый поцелуй, наполненный сексуальным отчаянием. Не прерывая нашего поцелуя, руки Джоша находят подол моего платья, и он снимает его через голову. У меня перехватывает дыхание, когда его пальцы касаются моей обнаженной кожи. Я вся горю, и он стонет, когда я трусь о его эрекцию.
Он перестает целовать меня, но его губы все еще касаются моих, когда он говорит:
– Эмерсон, ты такая красивая.
Я не хочу, чтобы он говорил. Я хочу, чтобы он заставил меня забыть, поэтому на этот раз целую его сильнее, притягиваю ближе и ложусь на кровать, заставляя его лечь на меня. К счастью, он понимает намек, и стягивает с себя футболку через голову. Мои жадные руки блуждают по его обнаженному торсу, удивляясь мускулам, которые, как я давно подозревала, были скрыты под одеждой. У него есть недооцененная сила, которая меня дико привлекает, и я позволяю своему разуму идти именно туда, куда не хочу, на долю секунды, и сравниваю его с Мереки. Они так похожи физически, и они оба чувствуются так близко. Это одновременно разрушительно и чудесно.
С закрытыми глазами я могла бы оказаться в объятиях единственного мужчины, с которым спала. Я наслаждаюсь этим, притягивая Джоша ближе руками, губами, и ногами, когда они открываются для него и обвиваются вокруг его задницы. Я заманиваю его в свою паутину и не извиняюсь за свою бесчувственность.
Мои губы впиваются в его, я просовываю руки между нами и расстегиваю его джинсы, стягивая их вместе с боксерами до колен, а затем и вовсе откидывая их ногами. Я одержима нуждой и веду себя как голодное дикое животное. Этот мужественный, талантливый и добрый человек понятия не имеет, что он словно раненая зебра, пойманная в моей запутанной жизни, и он собирается стать добычей.
Джош быстро снимает мой лифчик и нижнее белье, в безумии рук и летающей одежды мы, наконец, обнажены, и я чувствую, как его желание крепко прижимается к моему животу.
– У тебя есть презервативы? – спрашиваю я шепотом, но в голосе слышится отчаяние.
Джош кивает и тянется к тумбочке, открывая ящик, чтобы достать квадратный пакетик. Я не в себе, это самая безрассудная вещь, которую я когда-либо делала. Я принимаю это от него, как дьяволица, которой я никогда не знала, что могу быть, как будто я не в первый раз пользуюсь презервативом. Последний раз мы с Ки занимались сексом так давно, что думаю, не будет ли там паутины. Ки всегда обо всем заботился. Но теперь уже нет, и будь я проклята, если позволю Джошу взять все в свои руки. Это мое решение, моя безрассудная интрижка на одну ночь, и мне нужно быть кем-то другим. Для разнообразия мне нужно стать львицей.
Чувствуя прилив сил, я толкаю Джоша на спину. Его смех затихает, когда я скольжу вниз по его обнаженному телу и беру его в рот. Из него вырывается первобытный стон. Опьяненная властью, что именно я вызываю такую реакцию у мужчины. Его очевидное удовольствие дает мне уверенность, что он получает что-то от этого грязного действия. Я беру то, что хочу, но и даю кое-что взамен. Надеюсь, этого достаточно.
Когда он становится невероятно твердым у меня во рту, Джош хватает меня под руки, и я снова поднимаюсь по его телу.
– Мне нужно быть внутри тебя, – говорит он, его глаза потемнели от вожделения.
Кивнув, я хватаю презерватив с подушки, где оставила его, разрываю пакет зубами и с удивительной легкостью надеваю. Я смотрю на Джоша и улыбаюсь. Его глаза закрыты, дыхание прерывистое. Уверена, что он близко к краю, и я не могу ждать, чтобы подтолкнуть его.
Не колеблясь, сажусь на него, поднимаясь выше на коленях, чтобы оказаться там, где отчаянно нуждаюсь. Глаза Джоша распахиваются, когда я немного опускаюсь, позволяя кончику войти в меня. Ни один из нас не дышит, когда я погружаюсь дюйм за дюймом. Я останавливаюсь на полпути, позволяя себе приспособиться к его размеру, прежде чем мой внутренний голос снова рычит, и я полностью опускаюсь на него.
Джош приподнимается.
– Черт, Эмерсон! Эмерсон! Боже мой, Эмерсон! – он повторяет мое имя в мольбе, чтобы я никогда не останавливалась, и в надежде, что я отвечу.
Он обнимает меня за талию, прижимая к себе, а рот пожирает мою правую грудь, посасывая и покусывая, как будто он точно знает, что сведет меня с ума и одичает от похоти. Когда я начинаю двигаться, он вознаграждает мою другую грудь с таким же пылом. В моих закрытых глазах звезды, а удовольствие становится невыносимым.
Мы летим все выше и выше. Звезды, которые я видела несколько минут назад, превратились в целую галактику ослепительных огней. Мое тело овладевает им все сильнее и сильнее, и он отвечает мне тем же, возбуждая каждым поцелуем и прикосновением, все выше и выше.
Я уверена, что сейчас взорвусь, превратившись в море удовольствия. От этого можно умереть? Это нормально?
– Я собираюсь кончить, – тихо стонет Джош. – Детка, давай со мной.
Я не могу ответить словами. Кажется, я больше не могу говорить. Я не сталкиваю его со скалы. Я – всего лишь один большой шар ощущений, и с последним толчком моих бедер и еще одним толчком его, я держу его руку и прыгаю в темноту.
Толчки стихают, и мы держимся друг за друга, не желая расставаться после такого мощного опыта. Я слезаю и ложусь рядом с ним. Мое дыхание все еще неровное, поэтому я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на дыхании. Слышу, как он двигается, и кровать поднимается, когда он встает. Мгновение спустя он возвращается к кровати и укладывается рядом со мной. Открыв глаза, я поворачиваюсь на бок, отчаянно надеясь, что это не будет неловко.
– Это было… – он замолкает, и я думаю, что ему трудно выразить словами, насколько это было невероятно.
– Знаю, – о чем бы он ни думал, мы с ним на одной волне.
– Я никогда… – и он снова не может закончить предложение.
– Я тоже.
– Мы…
– И ты тоже, – я говорю, улыбаясь, немного недоверчиво, что это так комфортно и совершенно интимно.
Я бросаю взгляд на часы – точная копия тех, что стояли в комнате, где я спала.
– Кто это сделал?
Джош усмехается.
– Это приложение. Лука втягивает меня во все эти безумства. Разработчик сделал видео, где рисует пожилая женщина, чтобы сохранить идеальное время. Не знаю, сколько времени я потратил, наблюдая за ней.
– Могу себе представить.
Мы оба лежим на его кровати лицом друг к другу и улыбаемся, как идиоты. Что мне теперь делать? Я действительно хочу принять душ, но мне вернуться в свободную комнату и остаться там, или я должна воспользоваться его ванной, а потом лечь с ним в постель? Боже мой.
– У тебя такие выразительные глаза, – говорит Джош, прерывая мой внутренний хаос. – Я видел момент, когда ты перестала расслабляться и наслаждаться последствиями и начала о чем-то беспокоиться, – он поднимает бровь и убирает волосы, упавшие мне на лицо, за ухо. – Видимо, ты думаешь, остаться ли тебе здесь со мной на ночь или вернуться в свободную комнату, – он прищуривается, явно считая себя очень умным.
– Вообще-то, – говорю я, – Я тоже думала, какой ванной мне воспользоваться, – кажется, я для этого человека открытая книга, и он очень доволен, что читает меня.
– Воспользуйся моей, – он быстро целует меня в губы. – И останься со мной.
– Уверен? – спрашиваю я, закатывая глаза от своего глупого вопроса. Конечно он уверен. Почему нет? У нас только что был великолепный секс, и он, вероятно, разогревается для второго раунда в душе, а потом, возможно, он планирует заняться со мной утренним сексом. Он, похоже, думает, что это начало чего-то между нами, и я не дала ему повода думать иначе.
Доказав, что в душевой достаточно места для двоих, Джош засыпает через несколько секунд после пожелания доброй ночи, полностью насытившись. Я же, напротив, бодрствую, наедине со своей виной и мучительными мыслями.
День был слишком прекрасен.
Джош был слишком совершенен.
Я чудовище.
Не в силах уснуть, когда демоны опустошают мой разум, я в конце концов сдаюсь. Пытаясь отключиться, я наблюдала, как моя маленькая старая подруга на циферблате рисует часы несколько минут. Она только что закончила час пятнадцать, и я не чувствую себя ближе ко сну, чем, когда Джош задремал. Я решаю встать и немного пройтись. Может, выйду на улицу и постараюсь успокоиться.
Одевшись, на цыпочках пробираюсь по тихому дому. Когда я выхожу на улицу, Лерой выходит из своей конуры, чтобы присоединиться ко мне, и я благодарна ему за компанию.
Несмотря на поздний час, видимость хорошая благодаря полной Луне. Озеро волнующе прекрасно в мягком свете. Ухает сова, нарушая тишину, которую я нахожу невероятно мирной. Безмятежность напоминает мне о времени, проведенном у реки с Мереки в нашем родном городе.
Я иду по тропинке к воде. С озера поднимается туман, и меня поражает мысль, что это может быть сцена из фильма об убийстве.
Когда я останавливаюсь и смотрю на спокойную воду, все эмоции, которые мне удавалось подавить за последние двадцать четыре часа, всплывают на поверхность. Меня переполняет желание заплакать, и не успеваю опомниться, как падаю на колени и безудержно рыдаю.
Не знаю, как долго я плачу, но, когда у меня не остается слез, я заставляю себя встать и вытираю лицо рукавами рубашки. Я чувствую присутствие Джоша еще до того, как он подходит ко мне, но не оборачиваюсь. Не хочу, чтобы он видел мое опухшее, заплаканное лицо.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает Джош, сокращая расстояние, чтобы оказаться прямо передо мной. – Я проснулся, а тебя нет.
Отвожу взгляд от спокойного озера и смотрю на ураган, бушующий в его глазах. Вместо того чтобы отвернуться, падаю в центр бури.
– Я не могла уснуть.
Он поднимает голову.
– Не хочешь рассказать, почему плакала? – меня убивает боль на его лице.
Опускаю взгляд на свои ноги и отталкиваю воспоминания, окружающие меня со стороны. Встав на ноги, у меня кружится голова. Я считаю в уме, чтобы восстановить равновесие. Десять, девять, восемь, семь, шесть…
– Ты в порядке? – спрашивает Джош, беря меня за руку, – в его взгляде видна паника. – Эмерсон, ты пугаешь меня.
Со злостью, отодвигаю его.
– Мне просто нужно, чтобы ты оставила меня в покое.
– Не смей говорить, что сожалеешь о произошедшем между нами, – говорит он удивительно мягким тоном. – Я не поверю тебе, поэтому мне нужно знать, что происходит, и попытаться помочь тебе, если смогу.
– А что, если я не хочу этой помощи? – слезы снова щиплют мне глаза, но я выдерживаю его взгляд. – Я не жалею о том, что произошло между нами, но это не должно повториться.
– Твои глаза рассказывают мне другую историю, – голос у него спокойный и ровный.
Я отворачиваюсь.
– Моя история замаскирована, а ты видишь только то, что хочешь видеть.
– Господи, Эмерсон. Иногда я тебя совсем не понимаю. В один момент ты берешь контроль в спальне, а в следующий уже закрываешься. Я боюсь, что, если скажу или сделаю что-то не так, ты разобьешься на миллион частей, и я не буду знать, как тебя собрать.
Расстроенная, я ловлю себя на том, что кричу на него.
– Ты просто кто-то, кто играет с краской, говоря уязвимым грустным неудачникам, что им нужно «выразить себя через искусство», – говорю я, показывая воздушные кавычки, чтобы довести мое оскорбление до конца, – Что это поможет исцелить их, – я с силой тыкаю пальцем ему в грудь. Знаю, что срываюсь, но ничего не могу с собой поделать. – И знаешь, что?
Джош делает шаг назад и скрещивает руки на груди.
– Что?
– Ты не психиатр, и все это полная херня.
Он кричит, и я подпрыгиваю.
– Тогда скажи, зачем ты приходила на три занятия, если это была такая пустая трата твоего драгоценного времени?
Бездумно, я позволяю словам вырваться наружу.
– Потому что я была потеряна и чертовски одинока, – слезы текут по моим щекам. Я даже не осознавала правды в своих словах, пока не услышала их в собственном голосе.
Между нами воцаряется тишина, и ни один из нас не отводит взгляда. Сила, адреналин, облегчение и печаль проносятся между нами. Я слышу свое тяжелое дыхание, грохочущее в ушах, и знаю, что моя грудь поднимается и опускается, когда кислород успокаивает меня.
Наконец Джош нарушает молчание.
– Эмерсон, все в порядке, – он сокращает расстояние между нами и обнимает меня. – Я здесь.
Слезы падают, когда я прижимаюсь щекой к его твердой груди, заключенная в кокон его сильных объятий. Мне стыдно за свое признание, но я почувствовала облегчение. Я доверяю Джошу, а доверие – это не то, что я когда-либо чувствовала с кем-то, кроме Мереки. Возможно, мы нашли друг друга по какой-то причине, и этот человек важен для меня. В глубине души я знаю, что я не ужасный человек. Время, которое я провела с Джошем, было похоже на терапию, и с моей стороны было ужасно неправильно говорить другое. Тем не менее, я знаю, что, если он мне небезразличен, я оставлю его в покое. Мне нужно разобраться со своей жизнью и трудностями, прежде чем тащить его вниз.
– Я больше не могу приходить на твои занятия, – говорю я, отстраняясь от его промокшей рубашки. – Прости меня за то, что я сказала раньше. Думаю, то, что ты делаешь со своим искусством, прекрасно. Это просто…
– Это безумие, – говорит Джош. – Ты открываешь свой разум и творческий потенциал. Ты не можешь остановиться сейчас, – он берет меня за подбородок и поднимает мое лицо, чтобы встретиться взглядом. – И еще, я буду скучать по тебе.
– Я подумаю об этом, – говорю я, слегка улыбаясь, когда он смахивает слезы с моих щек большими пальцами. – Но ничего не обещаю.
– Когда-нибудь ты должна рассказать, почему плакала здесь одна посреди ночи, потому что я знаю, что это не имеет никакого отношения к тому, что случилось раньше, – он слегка улыбается мне, и мое сердце болит от осознания того, что это был лучший секс в моей жизни. Как это может быть правдой? – Я забочусь о тебе, и думаю, что ты должна рассказать кому-нибудь, что происходит в твоей голове.
Я делаю глубокий вдох, затем медленно выдыхаю.
– Это было много лет назад, и я никогда не говорила об этом.
– Может быть, ты не окружила себя нужными людьми, если они не видят, что часть тебя сломана и пытается помочь тебе исцелиться.
Он понятия не имеет, почему его слова так разрушительны, потому что я скрыла от него самую важную часть себя. Я спрятала Мереки – мою любовь, мою жизнь, мое сердце.
Я вздрагиваю, и Джош обнимает меня за плечи.
– Пойдем. Давай вернемся.
Я неохотно позволяю ему проводить меня до дома и обратно к его кровати. Я позволяю ему обнимать меня и даю себе передышку, чувствуя себя в безопасности и желанной. После нашего короткого разговора у озера я чувствую, что с моих плеч упал небольшой груз. Закрыв глаза и сжав руку Джоша в своей, я засыпаю. Впервые за пять лет я не страдаю от повторяющегося кошмара, в котором происходит то, что случилось той ужасной ночью. На самом деле, я вообще не думаю, что сплю.
Глава 27
Просыпаясь в объятиях Джоша, я мысленно стряхиваю пыль с паутины сонного мозга, чтобы оценить свои чувства. Я должна быть опустошена или, по крайней мере, испытывать стыд или вину. Я не могу позволить этому продолжаться, но прижимаюсь ближе, наслаждаюсь его теплом и снова засыпаю.
Чуть позже он поворачивается ко мне и начинает покрывать поцелуями мою шею, стягивая с плеча рубашку, которую он мне дал. Я задираю ее, тоже поворачиваясь к нему.
– Доброе утро.
– Как спалось, красавица? – он наклоняется, чтобы поцеловать меня, но я отодвигаюсь и закрываю рот рукой.
– Утреннее дыхание, – говорю я. Это не техника отклонения, потому что это абсолютно нормальное отношение.
Он убирает мою руку и быстро целует меня, прежде чем я успеваю остановить его.
– Мое желание поцеловать тебя сильнее, чем утреннее дыхание.
– Джош, – говорю я, толкая его голую грудь, вызывая смех. – Ты такой странный.
Я выбираюсь из постели и пользуюсь его ванной. Когда возвращаюсь, Джош сидит на кровати.
Я не могу вернуться к нему в постель. Мое предательское тело хочет еще одного умопомрачительного секса, но я решила не позволять ему победить. Мне нужно вернуться в город и держаться на расстоянии, пока я не выясню, что происходит с Ки.
– Пойду поищу свои джинсы, – говорю я, хватая с пола платье и нижнее белье, и шаркающей походкой выхожу из комнаты, прежде чем он успевает заставить меня передумать.
Когда я принимаю душ и одеваюсь, он на кухне варит кофе. На нем мешковатые шорты, низко сидящие на бедрах. Он без рубашки, и у меня текут слюни от этого вида. Я проклинаю свое чертово существование, где подхожу к нему и обнимаю за талию, зная, что это будет приятно, жестоко и оттягивает неизбежное.
Несмотря на то, что я не издаю ни звука, Джош поворачивается ко мне и улыбается. Его улыбка проникает сквозь стену вокруг моего сердца, но Мереки – основа этой стены, и Джош ставит ее целостность под сомнение.
– Чувствуешь себя лучше? – спрашивает он, поворачиваясь, чтобы закончить варить кофе.
– Да. Спасибо, – я сажусь за стойку и кладу подбородок на руки, опершись локтями о столешницу. – Думаю, мне пора.
Плечи Джоша слегка опускаются, и он качает головой. Когда он поворачивается, в руках у него две дымящиеся кружки, и выражение его лица серьезное.
– К чему такая спешка? Сегодня все закрыто, и тебе не нужно работать, – он ставит чашку передо мной и остается на другой стороне.
– Это было здорово, – отвечаю я, глядя скорее на свой кофе, чем на него. – Я просто…
– Я думал, мы куда-то продвинулись, особенно после прошлой ночи, – в его голосе слышится гнев или, может быть, разочарование, и я не могу его винить.
Сказать ему правду? Сказать ему, что мое сердце всегда принадлежало кому-то другому? Сказать, что я безнадежно сломлена? Должна ли я ему что-то объяснять? Все эти вопросы крутятся у меня в голове, пока я смотрю на дымящийся из моей кружки пар.
– Пожалуйста, посмотри на меня, – просит он.
Я поднимаю на него глаза. Вместо чувства вины и стыда, я злюсь на него за то, что он даже на время разрушил мою тщательно выстроенную ледяную стену. В какой-то маленькой, рациональной части моего мозга я признаю, что он не виновен в своем преследовании, но разум не всегда играет роль в сердечных делах. Почему он так чертовски неотразим для моего хрупкого, изголодавшегося по вниманию тела и разума? Потом я понимаю, что на самом деле я не сержусь на Джоша. Я злюсь на Мереки за многое, но больше всего я злюсь на него за то, что он бросил меня. Разгневанная, разъяренная, я чертовски вне себя от злости.
Я быстро пью кофе, обжигая небо и язык. Мне нужна доза кофеина, а потом убираться отсюда, подальше от Джоша и любых других соблазнов. Когда моя чашка пуста и решение принято, я встаю из-за стола.
– Мне нужно идти.
– Что? – спрашивает Джош, вскинув руки. – Какого черта происходит?
– Я… Я… – не могу вымолвить ни слова, поэтому отшатываюсь назад, и табурет скребет по полу.
Джош обходит вокруг и хватает меня за локоть. Я отстраняюсь, но его хватка тверда. До сих пор он был добрым, нежным и внимательным, но я, очевидно, толкнула его за грань, о существовании которой даже не подозревала. Его глаза сузились, вены на шее пульсируют. Он пугает, и во мне просыпается страх, как в ту ночь, когда на меня напали, берет верх над моим разумом. Меня удерживал мужчина, физически сильнее, в то время как жизнь ускользала.
– Пожалуйста, отпусти меня, – говорю я, умоляя его увидеть мой страх.
Он отпускает мою руку, как будто я горю.
– Мне очень жаль, – он делает шаг назад и с трудом сглатывает. – Пожалуйста, не смотри на меня так.
– Как? – спрашиваю я, цепляясь за ниточку.
– Будто думаешь, что я причиню тебе боль.
– Я не думаю, что ты причинишь мне боль, – делаю паузу, чтобы сделать глубокий вдох. – Но я больше не хочу причинять боль тебе, – обхватываю себя руками, словно защищаясь.
– Не знаю, что это значит. Прошлая ночь что-то значила для меня, Эмерсон, и я не знаю, что изменилось, – он проводит рукой по волосам и трет лицо. Он разочарован и имеет на это полное право.
– Джош, я не хотела, чтобы это случилось, – мой гнев утих, сменившись потребностью покончить с этим с минимальными потерями. – Мне не надо было приезжать сюда и уж точно не следовало оставаться так долго. Надо было попросить помощи на дороге, чтобы разобраться с машиной.
– Тогда почему ты этого не сделала?
– Потому что впервые за долгое время я хотела, чтобы кто-то увидел во мне больше, чем просто «девушка с кексами» или как там еще я называюсь последние месяцы.
– Я думал, мы прошли через это прошлой ночью у озера. Мы нашли друг друга. Разве это не прорыв, который привел к связи, о существовании которой я не знал? Или я единственный, кто так думал?
Я качаю головой.
– Я тоже была там, но… – должна сказать ему, но не хочу страдать от последствий. Как бы эгоистично это ни было, не хочу, чтобы он уходил из моей жизни.
– Продолжай.
С трудом сглатываю, зная, что должна нанести смертельный удар. Должна просто закончить с этим и сказать, что не могу быть с ним, потому что мое сердце и душа принадлежат другому, и что я так сожалею обо всем, но слова не идут. Слезы текут по моим щекам. Я даже не пытаюсь остановить их или стереть. Хочу, чтобы Джош увидел, как мне жаль, что я позволила ему почувствовать что-то ко мне. Я смотрю на него сквозь влажные ресницы.
– Ты заслуживаешь гораздо большего.
– Я даже не знаю, что это значит. Я хочу тебя, Эмерсон. Хочу всю тебя, и думал, у нас получается что-то настоящее, – он тянется ко мне, но я делаю шаг назад. – Не убегай от этого. Останься и поговори со мной.
Это то, чего я хочу? Джош тот, кто мне нужен? То, как мое сердце разрывается, опустошается и освобождается. Мереки ушел от меня, и я боролась с этим изо всех сил. Приятно, когда кто-то хочет меня, в кои-то веки. Кто-то борется за то, чтобы я осталась, и это чувствуется… так хорошо.
Мы продолжаем смотреть друг на друга, пока, в конце концов, я не могу больше этого выносить. Нахмурив брови, сдавшись, с болью в груди, о которой я даже не подозревала, я делаю первый честный шаг навстречу этому прекрасному мужчине и отчаянно надеюсь, что он попытается понять то, что мне еще нужно ему сказать.
Джош обнимает меня и целует в макушку.
– Спасибо.
– Твоя подъездная дорожка – кошмар, – откуда-то доносится дружелюбный мужской голос.
Повернувшись в объятиях Джоша, я сталкиваюсь лицом к лицу с человеком, который так сильно похож на Джоша, что это, судя по всему, один из его братьев.
– Лука, – говорит Джош, крепко прижимая меня к себе. – Что ты здесь делаешь?
– Извини, что вломился к тебе. – Лука подмигивает мне, прежде чем повернуться к Джошу. – Я возвращаюсь с холостяцких выходных Тома. Говорил же, что зайду.
– Прости, приятель. Совсем забыл.
Лука смотрит на меня, потом снова на Джоша, подняв брови, явно ожидая, что его представят.
– Извини, – Джош отпускает меня, и я делаю шаг вперед. – Лука, это Эмерсон.
– Ах. Эмерсон, – он протягивает мне руку, и я пожимаю ее, пытаясь скрыть свои чувства. – Приятно познакомиться. Наслышан о тебе.
Я перевожу взгляд на Джоша, потом снова на Луку.
– От тебя?
Я не могу игнорировать бабочек, порхающих у меня в животе, или широкой улыбки на лице, которую невозможно сдержать.
– Джош рассказал нам о тебе на семейном обеде в прошлые выходные.
– Лука, заткнись, – требует Джош, но в его голосе слышится смех. – Эмерсон не хочет об этом слышать.
– Да ладно, – говорит Лука, обнимая меня. – Я хочу познакомиться с первой девушкой, о которой мой младший брат добровольно рассказал всей семье.
Он проводит меня в гостиную и заставляет сесть. Мне бы хотелось, чтобы мы с Джошем остались наедине и я могла бы поговорить с ним, но я благодарна Луке за его жизнерадостность и рада отвлечься.
– Как прошла вечеринка? – спрашивает Джош, вероятно, пытаясь сменить тему.
– Еще один повержен в прах. Это было весело, но я не могу избавиться от чувства, что это камера смертников для него.
– Тебе не нравится его невеста?
Лука смотрит на меня.
– Я работаю с Томом. Он немного сумасшедший, но хороший парень. Никогда не встречался с ней, но она кажется ненормальной, – он закатывает глаза. – За выходные она звонила ему раз сто. Полное психопатическое поведение, если хотите знать мое мнение.
– А что Том? – усмехаясь, спрашивает Джош.
Лука пожимает плечами.
– Честно говоря, я думаю, он ее боится.
– Ой. Хочешь что-нибудь поесть? – спрашивает Джош. – Немного жирного с утра?
– Давай, дружище, – Лука трет свой живот.
Джош исчезает на кухне, оставляя нас с Лукой наедине.
– Вы с Джошем, да? – спрашивает Лука, тепло улыбаясь.
– Не могу поверить, что он рассказал обо мне.
– Он пришел на наш семейный обед в прошлую субботу с большим букетом цветов для мамы и еще большей улыбкой, – он постукивает себя по голове. – Мы все знали, что что-то случилось.
Тяжело сглатываю, не уверенная, хочу ли я, чтобы он продолжал, но молчу.
– Это семейная традиция, которую начал наш отец, – продолжает он. – Перед тем, как начать семейный ужин, каждый из нас скажет самое лучшее, что случилось с нами с последней встречи.
Я поднимаю брови, заранее зная, что он скажет.
– Он сказал про тебя. Сказал, что Эмерсон Харт – лучшее, что с ним случилось.
Мое сердце сжимается в агонии от осознания того, что я действительно могу причинить боль Джошу, если не смогу объяснить ему все и заставить понять.
Нужно время, чтобы взять себя в руки, и я говорю:
– Мне просто нужно в ванную и собрать вещи.
– Без проблем. Тогда я пойду помогу Джошу на кухне.
Я вскакиваю и бегу в свободную спальню, чтобы забрать свои покупки с рынка и воспользоваться ванной, чтобы взять себя в руки.
Смотрю на свое отражение в зеркале и улыбаюсь. Это не большая улыбка, и она едва достигает моих глаз, но для того, кто не мог нормально смотреть на свое отражение в течение пяти лет, она кажется важной. Я думала, что Мереки – моя вечность, но жизнь не всегда складывается так, как ты думаешь. Иногда жизнь бросает тебя в пропасть, а иногда, как в моем случае, перед тобой открывается гигантский кратер и ты падаешь в его глубины. Я провела достаточно времени, барахтаясь в темноте, и теперь готова забраться по крутому склону обратно к свету. Джош заставил меня увидеть другой путь для моей жизни, и я готова его пройти.
Вернувшись в коридор, я резко останавливаюсь, услышав, как Лука и Джош разговаривают на кухне.
– Она приехала сюда с другими моими студентами-художниками в субботу, и у нее были проблемы с машиной, так что в итоге она осталась на две ночи, – слышу я голос Джоша.
– Круто. Значит, она художница. Ставим галочку. И она, очевидно, хотела остаться здесь с тобой, потому что у нее были проблемы с машиной, – говорит он. Он думает, что я это сделала специально! – И она определенно красотка. Я очень рад за тебя, Джоши.
– Знаю, это прозвучит безумно, но я думаю, что влюблен в нее.
Я хлопаю ладонью по губам, чтобы подавить вздох. На несколько мгновений между ними повисает молчание, и я представляю, как Лука морщится, словно одновременно почувствовал вкус и запах чего-то отвратительного.
– Знаю, – говорит Джош, отвечая на выражение лица Луки. – Это звучит слишком рано, но я чувствую, что знаю ее намного дольше, и в ней есть что-то действительно особенное.
– Ух. Я знал, что это случится с тобой, – говорит Лука. – Как только ты ее найдешь, сразу же попадешь на крючок, леску и грузило.
– Я даже не знал, кого ищу, пока она не появилась на мамином пороге. Чувствую, что знаю ее намного дольше.
Я прочищаю горло, прежде чем вернуться на кухню.
Джош и Лука смотрят на меня.
– Как долго ты там стояла? – спрашивает Джош с чувством вины и, возможно, страха на лице.
– Не долго.
Достаточно долго.
– Джош просто пел тебе дифирамбы. Он говорит, что ты потрясающая художница.
Я улыбаюсь, встречаясь взглядом с Джошем.
– Спасибо.
– Ну, я пошел, – говорит Лука, беря булочку с яйцом и беконом, которую приготовил для него Джош. – Сегодня вечером у меня совещание, и мне нужно кое-что подготовить.
– Увидимся на этой неделе, – говорит Джош, похлопывая его по спине.
– Приятно было познакомиться, – говорю я.
– Мне тоже, Эмерсон. – он целует меня в щеку. – Может, увидимся на следующем семейном обеде.
– Конечно, – неловко отвечаю я.
Лука смеется.
– Никакого давления. Мы спокойная кучка идиотов.
– Мило, – говорит Джош, качая головой.
Мы все вместе выходим на улицу, затем Лука садится в свой серебристый Феррари и исчезает в облаке пыли.
– Мне нравится твой брат, – говорю я, когда пыль оседает, и мы возвращаемся в дом.
– Ага, – отвечает Джош, касаясь рукой моей поясницы.
Когда он закрывает за нами дверь, его губы и руки в мгновение ока оказываются на мне, крепко целуя и срывая мою рубашку через голову.
– Я хочу тебя, – говорит он между поцелуями. – Ты нужна мне прямо сейчас.
Не в состоянии нормально мыслить, я киваю. Со стоном он спускает мои джинсы и нижнее белье, затем ловко расстегивает лифчик, позволяя ему присоединиться к моей одежде на полу. Он прижимается ко мне всем телом, и я упираюсь спиной в дверь. Я чувствую, как его твердая эрекция трется об меня, и эта похоть сводит меня с ума.
– Ты принимаешь противозачаточные? – спрашивает он, его губы почти касаются моих.
Я снова киваю.
– Да, таблетки.
– Не против, если мы обойдемся без презерватива? – он спрашивает, прерывисто дыша. – Моя последняя девушка изменила мне, так что я сдал анализы после того, как мы расстались. Я чист.
Я не обманываю, говорю я себе. Мы с Мереки уже давно закончили, и я планирую отпустить его. Уверена, что именно этого он и хочет. Не знаю, почему я не заметила этого раньше. Мое сердце никогда не будет прежним, но прямо сейчас, это так хорошо, и мне нужно что-то, чтобы наконец-то почувствовать себя хорошо.
