Текст книги "Мой взгляд на любовь (ЛП)"
Автор книги: Кейт Стерритт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)
Когда вечернее солнце опускается за деревья, я в одиночестве спускаюсь к реке. Это кажется совершенно нереальным. В течение восьми лет я делала это почти каждый день, и слишком много воспоминаний нахлынули на меня. В отличие от города, берег реки почти не изменился, как будто время полностью перескочило через него. Я беспокоилась, что в этом районе может что-то поменяться.
Когда я выхожу на нашу поляну, шепот вопросов в моей голове становится громче. Хочу ли я посмотреть, что осталось от того, что я делала с камнями? Хочу ли я видеть это разрушенным, когда я пришла сюда для исцеления?
Направляясь к берегу реки, где я столько раз наблюдала, как Мереки ловит рыбу, я грустно улыбаюсь, вспоминая лучший и худший день в моей жизни и договор, который мы заключили.
– Давай договоримся возвращаться сюда в этот день на закате каждые пять лет, несмотря ни на что, – сказал он, глядя на горящий оранжевый шар, спускающийся к горизонту. – Девятнадцатого ноября. Я бы предложил делать это каждый год, но думаю, что это нереально, и не хочу возвращаться сюда так часто. А ты?
– Разве ты не хочешь навещать своих родителей?
Он пожал плечами.
– Они могут приезжать к нам в город.
Я помолчала несколько минут, размышляя. Четыре маленьких слова. Они могли ничего не значить, но в тот момент для меня, они значили все.
– Мне не нравится, как ты сказал «несмотря ни на что», как будто когда-нибудь может быть причина, по которой мы не будем вместе.
– Это то, о чем ты подумала про мои слова? – он спросил, качая головой. – Разумеется, мы будем вместе. Я просто имел в виду, кто знает, что мы будем делать и где через пять лет. Нам будет двадцать три года и, скорее всего, мы закончим учебу. Надеюсь, я буду большим специалистом в большой инженерной фирме, а ты будешь заниматься крупными выставками.
Я засмеялась над красивой картиной, которую он нарисовал.
– Ну если ты так говоришь…
– Я просто думаю, что мы всегда должны помнить, что это означает для нас, и вернуться туда, где все началось. Мы расскажем реке обо всех интересных вещах, которые произошли с момента нашего отъезда.
Я встала на колени и обхватила его руками за шею.
– Это замечательная идея. Давай сделаем это, – я поцеловала его в губы, прежде чем отступить, встретив его взгляд. – Итак, через четыре дня после моего двадцать третьего дня рождения, мы оба будем смотреть на закат, несмотря ни на что.
Никто и ничто не помешает нам.
Сделав глубокий вдох, я бормочу:
– Несмотря ни на что.
Я пытаюсь успокоиться, но слезы наворачиваются на глаза. Смахнув их, я расправляю плечи, решив быть сильной ради моего любимого Ки. Когда слова приходят снова, они произносятся с уверенностью.
– Несмотря ни на что.
Ветер усиливается, и я слышу его голос, кружащийся вокруг меня. Несмотря ни на что.
Он появляется из ниоткуда, и я всхлипываю от облегчения. Я чувствую себя слишком счастливой, снова увидев его красивое, доброе лицо, даже если знаю, что это в последний раз. Его темные глаза полны понимания.
– Не смотри на меня так, – говорю я, и слезы текут по моему лицу. Я протягиваю руку и касаюсь его лица. Я чувствую его каждой частичкой своего тела.
Слышу, что он хочет сказать, потому что это именно то, что я сказал бы ему, если бы это была я.
– Скажи это от всего сердца и искренне. Скажи это, потому что это твой величайший подарок мне, нашей памяти и, самое главное, тебе.
Я сильно трясу головой, и с моих губ срывается громкое рыдание.
– Не думаю, что смогу.
– Ты можешь, Калимна.
Я встречаюсь взглядом с Мереки. Он наклоняет голову, затем идет к тому месту, которое я избегаю. Мне нужно увидеть, что осталось от тех камней, которые изменили мою жизнь. С ним я могу это сделать. Я хочу это сделать. Мельком взглянув на сгущающиеся облака, я следую за ним, мое сердце колотится от адреналина. Когда он останавливается, я делаю то же самое.
Он что-то шепчет мне, и могу поклясться, что слышу голос его восемнадцатилетнего.
– Я здесь, Эмерсон.
С его поддержкой, добавляющей мне силы, я смотрю вниз и задыхаюсь. Рухнув на колени, я закрываю рот руками, охваченная ностальгией, опустошением и странной радостью. Как будто смотрю в зеркало своей души, я вижу разрушение. Некоторые камни разбиты, сдвинуты и размыты. Другие исчезли, смылись в реку и пропали навсегда. Но общая картина в целом остается неизменной. Может быть, больше, чем когда-либо, это отражает сильную и жизнерадостную девушку, которой я всегда была внутри, закаленной обстоятельствами и временем.
Оглядываясь вокруг, я обнаруживаю Ки, который стоит у речного берега, и мой разум возвращается назад к сотням раз, когда я сидела на этом самом месте и смотрела, как он ловит рыбу.
Проводя руками по бедрам, мое сердце замирает, зная, что пришло время сделать то, ради чего я сюда пришла. Я встаю и иду к нему, останавливаясь, когда оказываюсь достаточно близко, чтобы почувствовать его присутствие.
Его улыбка грозит свести меня с ума, и я посвящаю ее той части моей памяти, которая предназначена только для него. Часть моей памяти, которую я никогда не отпущу. Я все еще слышу его голос в своей голове.
– Я не хочу тебя отпускать, – хотя я ненавижу слабость в своих словах, мой разум говорит правду.
Ки подносит пальцы к губам и посылает мне воздушный поцелуй. Это все еще причиняет боль, но я слышу его.
– Продолжать жить своей жизнью и любить кого-то другого – это не значит отпустить меня. У нас было время, и оно было прекрасно, но есть еще кое-что в твоей истории любви. И ты не хочешь это пропустить.
Не могу контролировать свои рыдания, когда слушаю слова в своей голове, в своем сердце и кружащиеся на ветру. Сердце разрывается одновременно от боли и надежды.
– Ты принимаешь следующую главу обеими руками, ясными глазами и открытым сердцем.
– Я хочу снова быть счастливой, но не могу представить свою жизнь без тебя, – дрожа, я хватаюсь за сердце, зная, что именно там он и находится. – Мое счастье всегда было связано с тобой.
Закрыв глаза, я чувствую его объятия. В этот момент я думаю о его дружбе, любви, его абсолютной вере во все, кто я есть, и это обволакивает меня, пока я не холодею. Крепче зажмурившись, я хочу заморозить время.
– Скажи это, Эмерсон, – он шепчет мне на ухо. – Скажи это, зная, что я всегда буду в твоем сердце, как ты навсегда в моем.
Прерывисто вздохнув, я открываю глаза и медленно иду к реке, все еще ощущая его присутствие рядом с собой.
Я пытаюсь улыбнуться, но сильная грусть все еще преобладает во мне, когда я беру его удочку и борюсь со страхом, зная, что собираюсь сделать.
– Всему, кто я есть, я научилась у тебя, – говорю я, глядя в его любящие глаза.
– Живи и люби за нас обоих, Калимна.
Я сосредотачиваюсь, чтобы унять дрожь в руках, и готовлюсь бросить леску. В этот момент я ожидаю, что он встанет у меня за спиной и направит меня. Когда я смотрю на него, он едва заметно качает головой. Я понимающе киваю, абсолютно раздавленная.
Солнце касается горизонта, и вечерний туман опускается на мягко текущую реку, когда я отрываю взгляд от Ки.
– Скажи это, Калимна, — это больше не похоже на его голос в моей голове. Это только шепот ветра, плеск воды и шелест листьев на деревьях.
В панике я резко поворачиваю голову. Облегчение переполняет меня, когда он все еще там, но он исчезает. Он растворяется в тумане и выглядит очень счастливым. Я потрясена, обнаружив, что мое сердце не полностью разбито. Во всяком случае, это вселяет надежду. Я хочу счастья для него так же сильно, как и он для меня.
– Скажи это, Калимна, — слова на ветру оседают вокруг меня, и я улыбаюсь сквозь слезы.
С вновь обретенной решимостью я крепко сжимаю удочку, отбрасываю назад и плавно направляю вперед, как он учил меня много раз. Он больше не управляет каждым моим движением, но он со мной. Он всегда будет со мной.
– Прощай, – я говорю слово, которое до сих пор отказывалась произносить из страха потерять его по-настоящему. – Прощай, мой первый друг, моя первая любовь, мое первое все. Я никогда не забуду тебя и всегда буду благодарна за то время, которое мы провели вместе, – несмотря на легкость, просачивающуюся в мое сердце, мои плечи опускаются, и слезы безжалостно текут по моим щекам. – Прощай, Мереки.
Мереки, за которого я цеплялась годами, уносится прочь вместе с туманом. Не в силах больше держать удочку, я наматываю леску и понимаю, что ее тоже нужно оставить. Без раздумий я закапываю ее в землю, как это делал Ки много лет назад, когда он искал камешки для нашего творчества. Сделав несколько шагов назад, я почти вижу Ки, стоящего рядом со своей удочкой и улыбающегося мне. Но сейчас все по-другому. Это просто воспоминание, и я полностью признаю, что он больше не физическая часть моей жизни, кроме постоянного места, которое он всегда будет иметь в моем сердце.
Мои плечи поникли, но на сердце стало легче. Я продолжаю смотреть на реку в течение долгого времени, которое я не могу начать измерять. Это могут быть минуты или часы. Это могут быть дни, месяцы или годы. Впервые с тех пор, как мне было всего десять лет, я столкнулась с жизнью без него, и я полна решимости жить для нас обоих.
– Эмерсон.
Я слышу свое имя и на несколько мгновений задумываюсь, действительно ли сошла с ума. Оборачиваюсь и вижу Джоша, который стоит в нескольких футах от меня. Его руки в карманах, плечи сгорблены, но того, что я вижу в его глазах, достаточно, чтобы перехватило дыхание. Они наполнены печалью, тоской и глубокой любовью.
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, вытирая заплаканное лицо. – Откуда ты знал, где я буду?
Он идет вперед, вытаскивая руки из карманов и сокращая расстояние между нами.
– Ты назвала мне дату и, судя по тому, как ты говорила о родителях Мереки, я подозревал, что ты остановишься у них, – его плечи поднимаются и опускаются с каждым вздохом. – Я поспрашивал, когда приехал пару часов назад, и без проблем нашел их дом, – я не перебиваю его в первую очередь потому, что лишилась дара речи. Не могу поверить, что он здесь. – Я не знал, как они отнесутся к тому, что незнакомец появится на их пороге и спросит про тебя, но они приняли меня в свой дом, – его глаза ищут мои. – Ты рассказала им обо мне.
Я киваю.
– Да.
Уголки его рта приподнимаются, но он осторожен.
– В моей машине для тебя подарок. Я хотел подарить его тебе на день рождения, но знал, что ты хочешь побыть одна, и очень стараюсь уважать это.
– Что изменилось?
Он вздыхает.
– Эмерсон, честно. Я пытался отговорить себя от поездки, зная, что ты хочешь сделать это одна, но не мог удержаться, представляя, как это будет трудно, – он поднимает голову и показывает через плечо. – Последний час я расхаживаю возле этого дерева, не зная, стоит ли мне здесь находиться, но не в силах уйти. Мне нужно было знать, что с тобой все в порядке, – он проводит рукой по волосам, и я вижу, как боль отражается на его лице.
– Я здесь, по меньшей мере, как друг, – еще один шаг вперед, и он оглядывается на реку, на долю секунды отрывая от меня взгляд. – Я так сожалею обо всем, через что тебе пришлось пройти.
Я делаю шаг вперед, и он делает то же самое.
– Скажи, чтобы я ушел…
– Джош, я очень рада, что ты здесь, – делаю маленький шаг, и теперь мы так близко, что если бы мы оба протянули руки, то могли бы коснуться друг друга. Я вздыхаю. Воздух потрескивает между нами и окутывает меня теплым одеялом, сшитым успокаивающим присутствием Джоша, сочувствием и любовью. Я опускаю взгляд, но Джош хватает меня за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
– Эмерсон, посмотри на меня, – говорит он твердым тоном. – Мне нужно видеть твои глаза, когда я говорю тебе это.
Я с трудом сглатываю, удивляясь, что у меня еще остались слезы, но чувствую, как они собираются в уголках моих глаз.
– Я нарушил данное тебе обещание, и это моя вина.
Я качаю головой, и его рука падает с моего подбородка.
– Ты ничего не нарушил. Я разрушила тебя.
– Нет, – говорит он. – Пожалуйста, дай мне закончить.
– Я увидел тебя с самого первого взгляда, – он протягивает руку и заправляет мне волосы за уши, вторгается в мое личное пространство. – Я видел тебя, Эмерсон, и понял, что ты что-то скрываешь. Я обещал, что не буду давить, и вместо того, чтобы уважать это, я впустил тебя в свое сердце и в свою постель.
Слезы, которые я так старалась сдержать, вырываются наружу.
– Я тоже была там, Джош, хотя и не была готова расстаться со своим прошлым и двигаться вперед вместе с тобой.
– Я должен был быть твоим другом и ждать, пока ты не доверишься мне настолько, чтобы свободно говорить об этом, – он проводит костяшками пальцев по моей правой скуле с такой нежностью, что я не могу подобрать слов. – Я должен был сфокусироваться на твоем искусстве, а не на твоем теле, и уж точно не на твоем сердце. Тихий голос сказал мне, что это не будет легко для нас, но кто слушает, когда он говорит противоположное тому, что ты хочешь услышать?
– Джош, во многом ты прав, но, если бы ты не подтолкнул меня, я бы до сих пор жила в подвешенном состоянии, боясь оглянуться назад, не имея возможности двигаться вперед. Я практически не жила до встречи с тобой.
Он притягивает меня к себе и стонет, когда я обнимаю его за талию, прижимаясь к твердой груди.
– Я скучал по тебе больше, чем думал.
– Я тоже скучала по тебе, – говорю я, зная, что говорю правду.
Он отодвигается и держит меня на расстоянии вытянутой руки.
– Нам нужно поговорить об этом, Эмерсон. Мне нужно знать, что с тобой все будет в порядке. Я не буду просить ни о чем, кроме доверия и дружбы, пока ты не будешь готова к большему.
Я киваю.
– Спасибо, – чувствую его губы на своей макушке и пытаюсь приблизиться к нему.
– Тебе нужно еще побыть здесь или готова уйти? – спрашивает он.
Нехотя, я отстраняюсь, чтобы посмотреть в его глаза.
– Я готова идти, и я готова жить.
Эпилог
Пять лет спустя
Не привыкшая к публичным выступлениям, не говоря уже о том, что это связано с дебютной художественной выставкой в моем родном городе, я делаю глубокий, успокаивающий вдох, чтобы утихомирить свои измотанные нервы. Я слишком много работала, и не позволю нескольким бабочкам забрать это у меня.
– Добрый вечер, леди и джентльмены, – говорю я уверенным голосом. – Я Эмерсон Харт, и я хотела бы поблагодарить вас всех за присутствие на сегодняшнем вечере.
Легкие аплодисменты дают мне несколько минут, чтобы быстро глотнуть воды и оглядеться, еще раз удивляясь тому, что мои картины украшают стены. Тот факт, что здесь, по меньшей мере, пятьдесят человек, в том числе несколько школьных знакомых, поражает меня.
– Я нашла свою любовь к искусству здесь, в этом городе, когда мне было десять лет. Это дало мне возможность выразить то, что я чувствовала по отношению ко всему и всем вокруг. Это был подарок и спасательный круг. В подростковом возрасте я ходила на передвижную художественную выставку, представляя, каково это – быть художницей с собственной выставкой, – я делаю несколько шагов к первому рисунку и чувствую на себе взгляды всех присутствующих. Поворачиваюсь к ним лицом. – Как некоторые из вас знают, что через несколько дней после того, как я стала взрослой, я потеряла своего лучшего друга и долгое время не могла обрести покой. Он показал мне, как любить и быть любимой, – чувство глубокого спокойствия охватывает меня, и я знаю, что какой бы ни была реакция на мою работу, это не имеет значения. Мой план состоит в том, чтобы закончить свою речь, пообщаться несколько часов, а после спуститься к реке, чтобы рассказать обо всем Мереки. Его не будет там, как в течение многих лет, реальная для меня фигура, за которую я могла бы ухватиться. Но он будет слушать и гордиться мной, и этого достаточно. – Благодаря помощи некоторых очень особенных людей, с которыми я познакомился пять лет спустя, я смогла обрести покой, частично благодаря искусству, а частично благодаря тому, что вспоминала, как пользоваться своими крыльями. Я сильная и выносливая сама по себе, и я полечу достаточно высоко для него и для себя, – громкие аплодисменты пугают меня, и я благодарно улыбаюсь, ожидая тишины, прежде чем продолжить. – То, что вы видите здесь сегодня, было прекрасной терапией для меня, и я искренне надеюсь, что вы возьмете что-то для себя из моего путешествия, – в горле встает ком, но я проглатываю его и улыбаюсь. – Большое вам спасибо за то, что вы были здесь сегодня вечером. Для меня это очень много значит. Я буду рада ответить на любые вопросы, которые у вас могут возникнуть, когда вы осмотритесь, – я улыбаюсь, а публика аплодирует.
Я ставлю первую картину, и отхожу в сторону, когда толпа устремляется к ней.
Женщина с седеющими каштановыми волосами и прищуренными голубыми глазами изучает его несколько мгновений, прежде чем сказать:
– Ты выглядишь такой одинокой.
Я признала, что моя работа автобиографичная, поэтому, конечно, она предполагает, что девушка на картине – это я, как ребенок. Я иду по пустой улице в ничем не примечательном провинциальном городке, одетая в грязную, рваную одежду. На голове у меня ярко-оранжевые антенны, прикрепленные к ободку – тому самому, который Джейкоб безжалостно сорвал и растоптал. На картине есть и другие люди, но все они повернуты спиной к маленькой девочке.
– Мне было одиноко, – честно отвечаю я.
– Почему ты носишь антенны? – спрашивает она. – Это экзистенциальная метафора?
Я улыбаюсь, качая головой.
– На самом деле, это довольно буквально. Я всегда чувствовал себя чужой, поэтому притворилась инопланетной авантюристкой с другой планеты, где никто не ставит под сомнение внешность, потому что мы все выглядели одинаково.
– Я вижу твое одиночество и страх, но это вселяет в меня надежду, – женщина с каштановыми волосами машет рукой поверх холста. – Цвета вдалеке ярче. Ты идешь к свету.
Я улыбаюсь ей.
– Одиночество, страх и надежда. Три эмоции мне знакомы.
– Надежда – опасная эмоция, – говорит она. – Это может быть так же разрушительно, как страх и ненависть.
– Это действительно так, но что у нас есть без надежды?
Она, кажется, обдумывает мои слова, а затем говорит:
– Ну что ж, я заинтригована, чтобы продолжить ваше путешествие.
Я машу рукой перед собой, показывая, что она должна перейти к следующему рисунку.
– Спасибо, что нашли время по-настоящему посмотреть.
Она улыбается.
– Спасибо, что поделилась с нами своим талантом.
Мимо проходит официант, и я отказываюсь от шампанского, выбирая минеральную воду. Я улыбаюсь поверх своего бокала, когда вижу Зои в другом конце комнаты, болтающую с Эриком, Кей, Тенн и Брук, которая теперь стала огромной звездой благодаря своей роли музы сексуального художника. Я так тронута, что они совершили это путешествие. Цветочная корона Зои этим вечером просто взрывается от красок, и я не вижу ни одного недостающего лепестка. Мое сердце наполняется радостью, когда я вижу, как она выглядит счастливой и расслабленной в своей собственной коже. Она смотрит мне в глаза и машет рукой.
– Милая, ты сделала это.
Я улыбаюсь, поворачиваюсь и шагаю прямо в объятия Мадлен.
– Я была на грани нервного срыва, – отвечаю, отстраняясь.
– Знаю, но это все твое, и я так горжусь тобой.
Мои глаза щиплет от переполняющих эмоций.
– Спасибо за все. Я бы не справилась без вас и...
– Это потрясающе, – говорит Зои, прерывая меня чрезмерно крепким объятием. – Ты потрясающая.
– Спасибо, – пискнула я.
К счастью, она отпускает меня, и я делаю глубокий вдох.
– Зои, – говорю я, когда прихожу в себя. – Ты помнишь Мадлен? – я машу рукой между ними. – Мадлен. Зои – одна из моих подруг. Она была на первом занятии арт-терапии, которую я посещала в вашей галерее.
Они тепло пожимают друг другу руки.
– Ну, если вы меня извините, – говорит Мадлен, кладя руку мне на плечо. – Я только что видела Джона Фостера. Он сказал, что хочет обсудить возможность выставить твои работы в Сиднее. Я лучше пойду поздороваюсь. – Она поворачивается к Зои. – Было приятно с вами познакомиться.
– Еще раз спасибо, – искренне говорю я. – Это больше, чем я мечтала.
– Это не больше и не меньше того, что ты заслуживаешь, дорогая.
С этими словами она уплывает прочь. Мой ангел-хранитель, самая элегантная, самоотверженная и по-настоящему добрая женщина, которую я когда-либо встречала, и, когда я считаю свое счастье в эти дни, она одна из многих, кого я считаю дважды.
– Я немного обманула, – говорит Зои, сморщив нос.
– То есть? – спрашиваю я, отрывая взгляд от удаляющейся Мадлен.
– Я просмотрела первые картины в поисках тех, которые могла бы узнать.
Я смеюсь.
– Это абсолютно нормально. Их не нужно рассматривать в каком-либо порядке. Они тоже могут быть отдельны друг от друга.
– Эмерсон, я так рада за тебя, – она качает головой и улыбается. – Мы все знали, что ты станешь великой.
– Конечно, ты знала, – отвечаю я, хихикая.
– Мы! – твердо отвечает она, легонько толкая меня в плечо.
Потратив еще час на общение, я выскальзываю через черный ход. Мадлен увидела меня и кивнула, так что я знаю, что она прикроет меня, если понадобится.
Теплый ноябрьский воздух обволакивает меня, когда я покидаю галерею. Еще светло, но солнце уже низко над горизонтом, когда я выхожу из города и спускаюсь по некогда знакомой тропинке к реке. Именно по этой причине я специально попросила, чтобы выставка состоялась девятнадцатого ноября, и когда река появляется в поле зрения, я вижу любовь всей моей жизни.
– Эй, – кричу я, и самые красивые лица в мире поворачиваются на звук моего голоса.
– Мама, – мой маленький мальчик кричит и бежит ко мне. – Я поймал рыбу, мама.
От волнения в его голосе и на лице я едва не падаю на колени. Подхватываю его, когда он подходит ко мне, и он целует меня в щеку.
– Где же она? – спрашиваю я, поднимая свободную ладонь.
– Он заставил меня поцеловать ее, а потом отпустить, – говорит Джош, сморщив нос, вызвав смех у Кая. – Как все прошло, красавица? – спрашивает он, забирая Кая из моих рук. – Не могу поверить, что ты не позволила нам прийти.
Я смотрю ему в глаза и улыбаюсь.
– Все было идеально. Знаю, что ты хотел быть там, но я была бы слишком эмоциональна. Мне нужно было знать, что ты будешь ждать меня здесь.
– Я буду там, где ты захочешь, любовь моя, но никто не удержит меня от следующего раза.
– Договорились, – я протягиваю руку и прижимаюсь своими губами к его, закрывая глаза, чувствуя, как он прижимается ко мне.
– Никаких поцелуев, – маленькая ручка разделяет нас. Джош щекочет его бока, превращая нашего трех с половиной летнего ребенка в извивающиеся торнадо.
– Дать тебе немного уединения? – говорит мой заботливый, великолепный муж.
Я киваю.
– Будьте рядом. Ладно?
– Конечно, – он целует меня в макушку, берет Кая за руку, берет удочку и неспешно идет вдоль реки.
Как только Джош опускает Кая на землю, он хватает удочку. Наблюдая за тем, как они насаживают наживку на крючок, меня охватывает глубокое чувство спокойствия. Отвернувшись от них, я смотрю на медленно текущую воду. Несмотря на десятилетие, прошедшее со смерти Мереки, и пять лет с тех пор, как я обрела покой, все еще вижу его, и все еще люблю его по-своему. Я думала, что как только попрощаюсь, все будет кончено и он полностью уйдет из моей жизни.
Именно Джош предложил мне соблюдать этот договор и приезжать сюда каждые пять лет.
– Он был самым важным человеком в твоей жизни, и он часть того, кем ты всегда будешь. Нет причин пытаться забыть его, пока память о нем не мешает тебе двигаться вперед, – сказал он.
Именно Джош убедился, чтобы я говорила о нем. Я даже застала его за чтением рассказов Мереки нашему сыну. Однажды я спросила его, не боится ли он призрака Мереки, и он покачал головой и сказал:
– Я благодарен мальчику, который предложил тебе дружбу, когда ты в ней нуждалась, а потом любил тебя так, как ты заслуживала, чтобы тебя любили так долго, как он мог, – он взял мою руку и поцеловал обручальное кольцо. – Мереки и я – счастливые ублюдки, которые знают, что значит быть любимыми Эмерсон Харт, – он смотрел на меня с любовью в глазах. – Призрак мне не угрожает. Он самый лучший человек, которого я никогда не знал.
Я закрываю глаза и улыбаюсь, когда ветер поднимается вокруг меня.
– Привет, Мереки, – шепчу я.
Шелест листвы, случайный крик птиц, жужжание лески, брошенной в воду. Эти звуки я слышу, и когда открываю глаза, вижу его. Он улыбается мне, такой же красивый, как всегда, и машет правой рукой.
– Еще пять лет, но ты помнишь, о чем мы договорились? – я поднимаю брови, —Несмотря ни на что, – я делаю паузу. У меня была запланирована целая речь, но теперь, когда я здесь, не могу вспомнить ни одной вещи, которую хотела сказать. Я смотрю на Джоша, и он встречает мой взгляд, ободряюще кивая. Я прикусываю нижнюю губу и снова поворачиваюсь к реке, к своей первой любви. – Я вышла замуж, и у нас родился сын, – поднимаю левую руку и смотрю на свое обручальное кольцо. Я отказываюсь носить что-либо слишком экстравагантное, поэтому это простое золотое кольцо, но его значение – весь мой мир. – Нашего сына зовут Кай, и он хороший рыбак. Мне нравится думать, что ты присматриваешь за ним и, возможно, даешь ему несколько советов, – заправляю волосы за уши и делаю глубокий вдох. Так приятно снова поговорить с ним, и теперь я не хочу останавливаться. – Твои родители так чудесно ладят с Каем. Они учат его всему, что касается вашей культуры, и он обожает их. Мы стараемся навещать их как можно чаще, – я качаю головой. – Нет. Я до сих пор не знаю, где моя мама, но, честно говоря, моя жизнь меня устраивает, я желаю ей всего хорошего и надеюсь, что она нашла счастье. Иногда я думаю, что ты должен найти свою собственную семью, – смотрю на Джоша и Кая. Я думаю о его семье и о том, как крепко они меня приняли. Я думаю о родителях Мереки, которые всегда относились ко мне как к дочери, которой у них никогда не было, и о том, что я подарила им внука с еще одним на подходе. Я похлопываю себя по все еще плоскому животу, зная, что так будет не очень долго. – Думаю, это будет девочка, – улыбаюсь, вспоминая прозвище, которое дал мне Мереки. – Калимна или Кали для краткости, – я встаю выше и расправляю плечи, не желая плакать, но зная, что это неизбежно. Я могла бы обвинить гормоны ранней беременности, или признать, что собираюсь сказать ему именно то, что я знаю, что он хотел бы услышать. – Я действительно счастлива, Мереки. Меня любят, и я люблю всем сердцем. Я даже осуществила свою мечту стать работающей художницей, но знаю, что в конечном счете ты хотел моего счастья, – смахиваю слезы счастья и печали со своих щек. – Я так скучаю по тебе, но я люблю и любима, – посылаю воздушный поцелуй на свою поднятую ладонь, и поднимаю руку. – Увидимся через пять лет.
Я поворачиваюсь, зная, что Джош и Кай приближаются.
– Ты в порядке? – шепчет Джош.
Киваю, одаривая его улыбкой, которая не доходит до моих глаз.
– Я люблю тебя, – говорит он, подходя ко мне.
– Я тоже тебя люблю, – отвечаю я, одной рукой обнимая его за талию, а другой – за плечи нашего сына.
– Я люблю еще сильнее, – говорит Кай, хихикая.
Мы покидаем особенное место у реки, но я вернусь через пять лет, чтобы рассказать Мереки о том, как я живу для нас двоих. Я всегда знала, наша любовь преодолеет все.
И это мой взгляд на любовь.
