Текст книги "Только по приглашениям (ЛП)"

Автор книги: Кейт Брайан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Внезапно помимо мучительной головной боли и скручивающей внутренности тошноты я ощутила пустоту – совсем невесело. Но что я могла сделать? Сказать «нет»? Ну да. И тогда я вернусь в Брэдвелл в статусе второкурсницы-пустышки раньше, чем успею послать их куда подальше.

– Держи, – сказала Киран, сунув мне пылесос. Обычно она выглядела сексуально и энергично, но похмелье состарило ее как минимум лет на десять. – Я не пылесосила у себя под кроватью с тех пор, как живу здесь. А теперь пыль раздражает мои носовые пазухи.

Я молча забрала у нее необычную штуковину и прижала ее к своей груди, остолбенев от того, что может произойти, если я снова пошевелюсь. Похоже, моя голова работала отдельно от тела.

– А когда с этим закончишь, можешь заправить все постели, – добавила Ноэль. – И пропылесосить коридоры перед завтраком. Обычный пылесос стоит в кладовке, в коридоре.

В висках пульсировало. Я уставилась на девушек в надежде, что сейчас они рассмеются и скажут, что все это шутка. Но они нетерпеливо глядели на меня.

– Вы серьезно, – прохрипела я.

Ноэль сморщила нос и помахала рукой у себя перед лицом.

– Только сначала тебе нужно почистить зубы, – сказала она. – Не хочу, чтобы моя комната провоняла твоим ядовитым дыханием.

– Лизательница окон? До сих пор? – склонив голову, спросила одна из безымянных девушек. – Может, нам изменить прозвище на что-то более подходящее? Например, Чистильщица окон?

– Или Протирательница окон, – предложила Тейлор.

– Вытирательница окон? – добавила Наташа.

Ноэль в раздумьях прищурилась.

– Нет. Это все одно и то же. Она абсолютная Лизательница окон.

Я сморщилась, когда она похлопала меня по плечу. Сильно.

– Пошлите, дамы, – пропела Ноэль.

Девушки вышли. Все, кроме Наташи, которая бросила мое одеяло на пол и, ступив на него босыми ногами, направилась в нашу общую ванную. Мне хотелось встать. Правда. Но из-за раскалывающегося от боли черепа, узла в животе и сухости в горле это казалось физически невозможным.

– И да, если не сделаешь все до завтрака, вечером будешь чистить туалеты зубной щеткой, – предупредила Ноэль, задержавшись у двери. – Своей щеткой.

– Уже встаю! – воскликнула я и села прямо. Обрушившаяся на меня комната раздробила мой череп. Я закрыла глаза от новой волны подступающей тошноты.

– Вот это моя девочка, – сказала Ноэль.

И демонстративно хлопнула дверью.

ОБОРОТНАЯ СТОРОНА

– Мне нравится, когда мои подушки взбиты, – заявила Шайен Мартин, застегивая на ушах бриллиантовые сережки-гвоздики. Эти серьги она выбрала из впечатляющей коллекции потрясающих сверкающих украшений, которые хранила в вельветовой коробочке в своем комоде. Она повернулась к зеркалу и пригладила идеально прямые светлые волосы, высокомерно окинув себя взглядом. – А простыни хорошенько разгладь. Не хочу ложиться в мятую постель.

Я провела рукой по ее стеганому одеялу из шелка, разглаживая бугорки. Но мне хотелось лишь упасть на него. Это была моя четырнадцатая кровать. Та, что принадлежит Роуз, станет пятнадцатой. Моя собственная – шестнадцатая. После того как я пропылесошу. К несчастью, у меня складывалось ощущение, что я никогда не доберусь до своей кровати, поскольку пылесос прикончит меня аневризмой. Смерть от Дайсона².

– Ты меня слышала, Лизательница окон? – спросила она, удостоив меня косым взглядом.

– Да, – ответила я хриплым голосом. – Взбить подушки. Никаких морщинок.

Она обернулась ко мне и глубоко вздохнула. Хотя у меня в голове не укладывалось, как можно глубоко дышать в таком благоухающем ароматами месте.

– Все верно. Я говорила девочкам, что у тебя отлично получится, – сказала она, поправив манжеты своей отглаженной рубашки от Ральфа Лорена. – В тебе есть что-то от «синих воротничков»³.

Я резко остановилась, руки сжали одну из ее подушек. Я была настолько потрясена, что даже не могла сформулировать связную мысль. В голове лишь крутилось... Убить. Убить. Убить.

– Шайен, – рявкнула на нее Роуз, подняв со стула большую кожаную сумку. Роуз была крошечной, очень худенькой девушкой с рыжими волосами до подбородка и светло-оранжевым загаром, который только сейчас начинал бледнеть. Удивительно, как такая большая сумка не утянула ее вниз. – Не слушай ее, – обратилась она ко мне.

Я заставила себя улыбнуться, но у меня вдруг защипало глаза от четвертого слоя тональной основы «Эсте Лаудер», которую нанесла Шайен.

– Что? Я просто сделала ей комплимент! – сказала Шайен. – Ты же это знаешь, Лизательница окон.

– Конечно, – с натянутой улыбкой ответила я. – Уж лучше пусть у меня будет синий воротничок, чем серебряная ложка в заднице, – прошептала я себе под нос.

Лицо Шайен тут же помрачнело, но она быстро взяла себя в руки.

– Кое-кто просто не умеет себя вести, – спокойно произнесла она. – Как еще нам научить ее знать свое место?

Он взяла большую баночку с розовыми шариками румян и перевернула ее над ковром с бело-зелеными цветами, лежащим в центре паркета.

– Ой! Упс!

– Шайен! – вскрикнула Роуз.

В ответ ее соседка лишь подняла ногу и пяткой вдавила маленькие шарики в плотный узор. Меня охватило желание схватить ее за идеальные волосы и так же втоптать туда ее лицо. Но, конечно же, я этого не сделала.

– Уберешь, когда все закончишь, Лизательница окон, – приказала Шайен. – Если только ты не хочешь, чтобы я рассказала Ноэль о том, какая ты проворная.

С этими словами она развернулась и вышла. Роуз вздохнула и помедлила у двери.

– Необязательно сейчас этим заниматься. Еще есть вечер, – сказала она. – И не трать слишком много времени на мою кровать. Просто накинь покрывало, на случай если Ноэль проверит.

– А она проверяет? – спросила я.

Роуз с жалостью взглянула на меня. Очевидно, я была слишком наивна.

– Удачи.

Она тихонько закрыла за собой дверь, и я прислушалась к тому, как ее шаги стихли в коридоре. В общежитии стояла тишина, как ночью. Я посмотрела на часы. Полчаса на пылесос, душ, одеться и сходить на завтрак. Не то чтобы завтрак был обязателен, но мне нужно показаться, иначе потом Ноэль заставит меня работать в туалете. Придется от чего-то отказаться, чтобы закончить вовремя. Наверное, от душа.

Я со вздохом двинулась к кровати Роуз. Она была милой, так что мне хотелось не просто встряхнуть ее одеяло. Я разгладила простыни и покрывало, а потом подняла подушки. Между углом кровати и стеной было что-то втиснуто. Я встала коленом в центр матраса и присмотрелась поближе. Что бы это ни было, оно было сморщенное, зеленое и...

– Боже мой!

Я ладонью прикрыла рот. Это был кусочек маффина. Старый заплесневевший маффин из кукурузной муки и обертка от него, которую Роуз очевидно сунула туда после того, как однажды ночью съела его. Судя по виду, ночью в начале сентября. По всей видимости, даже сливки общества могут быть неряхами. Я развернулась, влетела в ванную комнату и, упав коленями на линолеум, согнулась пополам.

Для того чтобы день начался правильно, не хватало только как следует проблеваться в унитаз.

***

К тому времени, когда я прибыла в залитую солнцем столовую, девушки, решившие пожертвовать своей фигурой, стали просить добавки, в мою работу входило выполнять их заказы. И хотя мне меньше всего хотелось смотреть на еду, я все же наполнила два подноса тостами, пончиками, фруктами и напитками.

– Яйца? – предложил мужчина за прилавком, подняв ложку с какой-то желтой мешаниной из омлета.

Я поморщилась.

– Нет, спасибо.

Себе я взяла рогалик и положила его в растущую кучу с надеждой, что смогу проглотить хотя бы кусочек. Пара первокурсников впереди меня болтали с симпатичной первокурсницей с темными вьющимися волосами. Она хихикала и красовалась, а я только фыркала. Как же хорошо быть такой беззаботной и выспавшейся. А еще чистой.

– Я слышал, в прошлом году все пришедшие первокурсники возвращались с татуировками, – сказал один из парней. – Девственники получали буквы «Д», а не девственники – отпечатки губ. Прямо на левых щеках, – сказал он, разглядывая задницу девчонки в плиссированной мини-юбке.

– А я думала, с Наследия никто не возвращается девственниками, – сказала она, опустив ложку в йогурт и соблазнительно облизнув ее, когда очередь продвинулась вперед.

Я тут же навострила уши. Наследие. Разве не о нем вчера упоминали Джош и ребята? Мои воспоминания о прошлом вечере были как в тумане, но я все же помнила их слова о том, что Томас никогда его не пропустит. Что он будет там, несмотря ни на что. Откуда эти детишки узнали о нем?

– Но тебе же не стоит об этом беспокоиться, да, Гвен? – сказал другой парень, чуть ли не облизывая губы.

– Может, да, – сказала она, опустив свой поднос и повернувшись к ним. – А может, и нет.

После этого она ушла, оставив парней стоять с открытыми ртами.

– Чувак, на Наследии она будет моей. Только дождись, – сказал один из них.

– Дождусь, – угрюмо отозвался второй.

– Ах да! Точно! Тебя же там не будет, Миллс! – усмехнулся первый парень. – Бедный, бедный новичок. Может, твои внуки смогут пойти.

С этими словами парень рассмеялся и, запрокинув голову назад, удалился к своему столу.

Так значит Наследие – это эксклюзивная вечеринка. На которую Гвен и Ловелас №1 могут пойти, а Ловелас №2 – нет. Отложу эту информацию на потом и попытаюсь переварить, когда мой мозг сможет снова функционировать.

Я сделала глубокий вдох и тотчас уловила позади себя запах свежей краски, а потом почувствовала тепло чьего-то тела. Развернулась и обнаружила Джоша Холлиса, с горящими глазами и улыбкой.

Мои плечи мгновенно сковало напряжение. Я не могла смотреть на Джоша, не думая о Томасе и не гадая, слышал ли он что-то о нем.

– Ой! Ты выглядишь как крудж.

– Крудж?

– Когда я не нахожу подходящего к событию термина, то придумываю слова, – пояснил Джош. – Поэтому крудж.

– Что ж, я польщена, что вдохновила тебя на новое слово, – соврала я. Хотя тут нечего было обижаться. Мои грязные волосы были собраны в лоснящийся от жира хвостик, а восковая кожа, я уверена, имела приятный зеленоватый оттенок.

– Ты в порядке? – спросил Джош, когда мы продвинулись в очереди вперед. – Вчера я немного о тебе беспокоился.

В голове промелькнуло смутное воспоминание о Джоше с каменным лицом. Еще одна деталь, о которой я не помнила до сих пор. Но если подумать, с чего бы это ему беспокоиться обо мне? Мы едва друг друга знаем. И тут меня посетила обнадеживающая мысль.

– Тебя Томас попросил присматривать за мной? – спросила я.

Джош моргнул.

– Вообще-то перед уходом Томас ничего мне не говорил.

– О-о. Так ты действительно не знаешь, где он? – поникла я.

– Нет. А ты?

– Тоже нет.

Я шагнула вперед, сердце печально колотилось в груди.

– Типичный Томас, – пробормотал себе под нос Джош.

– Что? – переспросила я.

– Ничего. Просто... мне кажется, он должен был хотя бы тебе сказать, куда уезжает, – произнес он, особо выделив слово «тебе». Так он знал, чем мы занимались с Томасом. Или подозревал. А может, нет. Может, он просто знал, что я много значу для Томаса. По крайней мере, я так думала.

Как так получается: наши отношения без него становятся еще запутаннее, чем с ним?

– Но я-то должен был знать, – продолжил Джош. – Он не из тех, кто думает о других.

Я сглотнула ком в горле. Для сегодняшнего утра и так было слишком много всего. Не нужно к этому списку добавлять еще и «критику моего пропавшего парня».

– Давай поговорим о чем-нибудь другом, – попросила я.

– Верно. Прости, – с извиняющейся улыбкой сказал он. – Уверен, он тебе позвонит. Рано или поздно.

Боясь, что мой румянец слишком заметен, я огляделась по сторонам в поисках новой темы для разговора.

– Это куда столько? – спросила я, указав на его поднос. Тот был завален еще большим количеством еды, чем два моих. – Запасаешься на зиму?

– Нет. Некоторые парни еще не наелись, так что... – Он пожал плечами.

– Не понимаю, – проговорила я.

– Чего ты не понимаешь? – спросил он, положив на поднос маффин с шоколадной крошкой.

– Почему ты постоянно что-то для них делаешь? – сказала я. – Ты вроде не должен.

В отличие от некоторых.

– У меня четыре младших брата и сестры и только у старшего брата аллергия на помощь другим, – ответил он, сунув руку в задний карман своих мешковатых джинсов, покрытых пятнами краски, и продвинул свой поднос вперед по рельсам. – Наверное, что-то делать для кого-то заложено у меня в мозгу.

Я взяла миску для хлопьев.

– Понятно.

– А почему ты это делаешь? – поинтересовался он.

– Э-э, меня заставляют, – машинально ответила я.

Джош неуверенно посмотрел на меня.

– Что?

Я моргнула. Он не знал? Не знал, что я теперь прислуга на кабальных условиях в Биллингсе? Мне казалось, это общеизвестное явление – постоянная дедовщина. По крайней мере, все, что я делала до своего переезда сюда, замечалось остальными. В особенности, Дэш ясно давал понять, что ему нравятся мои страдания. Как Джош мог об этом не знать?

– Погоди. Что они заставляют тебя делать? – спросил он.

Красная тревога. Мерцающие огни. Желтая предупреждающая лента. Если он не знал, возможно, ему и не стоит знать.

Черт!

– О, ничего, – пожав плечами, ответила я, стук сердца пульсацией отдавался у меня в висках.

– Рид...

– Джош, – сказала я.

Внезапно в его глазах вспыхнуло понимание.

– Ты не можешь мне рассказать. – Он усмехнулся с притворной беспечностью. – Или можешь, но тогда тебе придется меня убить.

Я неловко подняла с рельсов два своих подноса и попыталась удержать их обеими ладонями.

– Не беспокойся об этом, – заверила я его.

– Ну, если будет совсем плохо, ты всегда можешь плюнуть им в кофе, – сказал он.

Я посмотрела на дымящиеся кружки, стоящие на одном из подносов. Черт, это было бы круто.

– Э, нет, – все же ответила я.

– Хорошо, просто... будь осторожна, – попросил он. – Не позволяй им заставлять тебя делать всякое, ну, ты понимаешь...

Безумное? Опасное? Глупое? Сделано, сделано и сделано.

– Не буду. – Я остановилась, когда одна из кружек покачнулась.

– Давай я тебе помогу, – предложил Джош, потянувшись к более тяжелому подносу.

– Спасибо, но я...

В эту секунду я покосилась на наш стол, и внутри меня все оборвалось. В конце стола сидел Уолт Уиттакер, огромный как скала в ясный день. Вспышки воспоминаний пулеметной очередью взорвались у меня в голове.

Мои ладони на его груди. Теплые карие глаза. Носовой платок. Толстые руки. Грубые губы. Язык, язык, язык. И – ой! Резкая боль в груди.

Твою мать! Я позволила этому парню себя лапать?

– Эй! Осторожнее! – воскликнул Джош.

Он забрал у меня поднос за секунду до того, как тот упал бы. Один из пончиков соскользнул с подноса и шлепнулся сахарной глазурью на пол.

– Мне нужно идти, – сказала я ему. А потом, кинув второй поднос на ближайший стол, вылетела из столовой – меня сейчас вырвет второй раз за день.

СУДНЫЙ ДЕНЬ

На утреннюю службу я успела за несколько секунд до закрытия дверей. Все присутствовавшие в часовне люди напряженно шептались и переговаривались, и я не один раз услышала имя Томаса. Десятки глаз следили за тем, как я иду по проходу, и перешептывания у меня за спиной становились все яростнее. Очевидно, исчезновение Томаса стало темой номер один, а так как смотреть было не на кого, то на эту роль подходила я. Девушка. Которую бросили. И за которой можно наблюдать.

Я вдруг даже обрадовалась, что меня вырвало и я пропустила завтрак. Если бы осталась в столовой, мне бы не дали проходу. По крайней мере, здесь никто не мог ко мне подойти. И пока что я могла собраться с силами.

Пригнув голову, я скользнула в конец одной из скамей для второкурсников и села рядом со своей самой нелюбимой в Истоне личностью – Мисси Тербер. Проведя остальную часть завтрака в лазарете, попивая яблочный сок, я немного пришла в себя. Но тут Мисси старательно задвигала своими туннелеподобными ноздрями, принюхиваясь к воздуху. Потом наклонилась ко мне, снова понюхала и простонала:

– Фу-у! Ты где сегодня ночевала? – сморщив нос, спросила она. – В сарае садовника?

Я вся залилась краской, когда она встала, перешагнула через мою бывшую соседку по комнате, Констанс Тэлбот, и заставила ее придвинуться ко мне.

– Привет, – неуверенно прошептала Констанс.

Мы нечасто виделись с ней с тех пор, как я два дня назад ушла в Биллингс. Ее вьющиеся рыжие волосы были заплетены в две длинные косы. Благодаря веснушкам и круглому лицу она уже и так выглядела моложе своего возраста. А теперь ей можно было смело дать лет двенадцать.

– Как у тебя дела? – спросила она.

– Хорошо.

Не считая того, что мой парень испарился, я по пьяни целовалась с незнакомцем, у меня похмелье размером с Югославию, и сейчас я умру от голода.

– Все говорят про Томаса. Ты что-нибудь слышала о нем? – спросила она. С одной стороны она беспокоилась за меня, а с другой, возможно, надеялась раздобыть какую-то секретную сенсацию.

– Нет. А ты как? – я попыталась сменить тему.

– Ну, я живу одна, – с грустной улыбкой ответила она.

Констанс – особа социальная, и она не из тех, кто наслаждается одиночеством, мы обе это знаем. Мне хотелось как-то объяснить свой уход, чтобы ей стало легче, но я ничего не могла придумать. Это не значило, что я возвращаюсь. Как бы много заданий мне ни придумывали Девушки из Биллингса, жизнь в самом исключительном общежитии в кампусе – для меня все такой же огромный прорыв по сравнению с жизнью в Брэдвелле. У всех девушек, живущих в Биллингсе, идеальная жизнь: они популярны, успешны, круглые отличницы, у которых все складывается наилучшим образом. И теперь я буду такой же. Если только они не угробят меня раньше.

– Ты в порядке? – рассмотрев меня получше, поинтересовалась Констанс.

– Да. Все хорошо. Просто немного устала.

Тут декан Маркус откашлялся в микрофон, избавив меня от дальнейших расспросов.

– Доброе утро, студенты, – начал он, ухватившись морщинистыми пальцами за обе стороны кафедры. – Сегодня я обойдусь без формальностей, потому что сейчас у нас имеются проблемы посерьезнее. Для всех вас не секрет, что один из наших учеников, Томас Пирсон, пропал из кампуса.

Мой пустой желудок свело. К балкам часовни поднялся шепот, поскольку самый пикантный слух наконец официально подтвердился.

– Что-то мне подсказывает, они дождались, пока все родители уедут, прежде чем затронуть этот любопытный факт, – произнес кто-то позади меня.

– Тишина, пожалуйста! – воскликнул декан Маркус, вскинув руку.

И тут же воцарилось молчание.

– К этому вопросу мы подходим со всей серьезностью, – продолжил он. – И поскольку никто не предоставил нам какую-либо информацию о местонахождении мистера Пирсона, я сам попросил начальника полиции Истона, шефа Шеридана, поговорить с вами. Пожалуйста, отнеситесь к нему со всем вниманием.

Он обернулся к седовласому джентльмену в строгом синем костюме, сидящему позади него.

– Шеф Шеридан?

По всей часовне разнесся скрип скамеек, когда все вытянули шеи, чтобы лучше разглядеть начальника полиции. Тот, подойдя к микрофону, навис над деканом Маркусом, у него были квадратные плечи и подбородок. Он сглотнул, и я даже с задних рядов увидела движение его огромного кадыка.

– Спасибо, декан Маркус, – низким голосом проговорил шеф. Он глядел на нас глазами цвета голубой стали, и я видела испытываемое им недовольство во время обращения к нам. Он случайно не обижен на школу за то, что ему приходится придерживаться рамок своей юрисдикции, если исчезновение Томаса – для него головная боль, с которой он не хочет возиться? Или для него это в некоторой мере захватывающее занятие? Полагаю, в этом сонном элитном городке не так много всего происходит. Может, ему не терпится раскрыть настоящее дело.

– Я сожалею, что мне пришлось прийти сюда при таких серьезных обстоятельствах, – начал шеф полиции. – Это большая школа. Уверен, одни из вас знают Томаса Пирсона, другие – нет.

Я почувствовала, как мою ладонь накрыла теплая рука. Я опустила взгляд и обнаружила, что пальцы Констанс сжимают мои собственные в попытке утешить меня. В первую секунду мне инстинктивно захотелось убрать руку, но я этого не сделала. Она пыталась быть хорошим другом. А в эти дни я отчаянно нуждалась в дружелюбии.

– Однако на этой неделе мы допросим всех вас, – сказал мужчина.

Это заявление ученики встретили очередной волной перешептываний. В помещении воцарилось волнение. Да что не так с этими людьми? Неужели они не осознают смысл происходящего? По мнению полиции, с Томасом могло случиться что-то плохое. И к этому мог быть причастен один из нас. Почему это вызвало такое беспокойство?

– Когда за вами придут в класс, пожалуйста, не нервничайте, – продолжал шеф полиции. – Поймите, мы не относимся к вам, как к подозреваемым. Сейчас мы хотим лишь одного – найти вашего одноклассника в целости и сохранности и вернуть его родителям.

Чтобы те могли запугать его до послушания и отправить в военную школу – я в этом даже не сомневалась.

– Никто вас не осудит, – добавил он. – Но мы будем благодарны, если вы хоть как-то сможете пролить свет на эту ситуацию.

При этих словах его взгляд остановился на мне, и я слегка вжалась в сиденье. Почему он смотрит на меня? Почему?

Нет, все не так. Он просто смотрит в произвольном направлении. Возьми себя в руки.

– Заранее благодарю вас за сотрудничество.

Шеф полиции оттолкнулся от кафедры, наклонился к декану и что-то ему зашептал. Этой паузы оказалось достаточно, чтобы среди учеников поднялся шум и гам.

– Думаешь, он сбежал?

– Может, его похитили.

– Бьюсь об заклад, этот нарик Марко знает, где он. Как думаешь, полиция с ним уже общалась?

– С чего бы? Никто в администрации не знает, откуда он берет свою дурь. Они в полном неведении.

Марко? Это еще кто такой?

Я беспокойно заерзала на месте, пытаясь игнорировать звучащие вокруг меня голоса. Еще упорнее пыталась игнорировать высказываемые предположения – похоже, эти девчонки знали о Томасе больше меня.

– Я тебя умоляю. Держу пари, этот парень просто раздобыл какой-нибудь испорченной дряни и теперь валяется где-нибудь в луже собственной блевоты.

Вот оно. Внезапно все омерзительные мысли, которые последние два дня я пыталась сдерживать, обрушились на мой и без того хрупкий череп со скоростью товарного поезда. В этот миг слабая надежда на то, что с Томасом все хорошо, умерла окончательно. Сердце часто забилось, и я в панике склонилась вперед, прижавшись лбом к прохладной спинке стоящей впереди скамьи. Во рту усилился кисловатый привкус.

Дыши. Просто дыши.

Я чувствовала, как все смотрят на меня. Чувствовала их любопытные, заинтригованные взгляды.

– Рид? С тобой все хорошо? Хочешь, я отведу тебя в лазарет? – спросила Констанс, положив руку мне на спину.

– Сначала отведи ее в душ, – услужливо предложила Мисси.

Дыши. Дыши. Дыши.

Похитили. Испорченная. Блевота.

Где же Томас? Куда он, черт возьми, делся?

ДЕВУШКА

После службы меня всю дорогу между рядами скамей и вдоль прохода преследовали перешептывания. Сложив руки на животе, я крепко его стиснула в попытке сдержать нервозность, страх и повышенное внимание, от которых меня могло разорвать и разметать во всех направлениях. Томас пропал. Томас пропал, и полиция расценивает нас как подозреваемых. Вдобавок ко всему теперь вся школа смотрит на меня.

Почему он не вернулся? Если бы Томас показался в кампусе всего на пять секунд, все бы утихло. Я просто хочу, чтобы все это закончилось.

Как только я вышла на улицу, от арочных дверей часовни отделились Ариана и Тейлор. Я испытала облегчение при виде их дружелюбных лиц, пусть с теми же самыми лицами они сегодня утром вытащили меня из кровати и нацепили на меня фартук. Я даже немного расслабила локти, которые до этого сжимала.

Тут Тейлор что-то быстро прошептала Ариане, бросила на меня хитрый взгляд и, склонив голову набок, стремительно покинула двор. Интересно, Ариана чувствует себя виноватой за то, что они с подругами сделали со мной? В конце концов, в отличие от остальных Девушек Биллингс у нее всегда присутствовала совесть.

– Я слышала, они расстались...

– Знаю, но потом они сошлись в тот же день, когда он пропал...

Я оглянулась через плечо и узнала двух второкурсниц из класса, которые моментально покраснели и поспешно удалились. Ариана шагала рядом со мной, и я была этому рада. Она была моей защитой от сплетен.

– Все хорошо? – спросила она.

– Конечно, – сказала я, изображая безразличие. Что-то мне подсказывало, что Ариана оценила мою демонстрацию силы. – А что с Тейлор?

– О, она до сих пор неважно себя чувствует, – ответила Ариана.

– Похмелье? – прошептала я.

– Помимо прочего, – вздохнула Ариана. – У Тейлор каждую осень обостряется фарингит, а потом всю зиму то проходит, то снова появляется, пока наконец не наступает весна. Половину времени она учится в лазарете. Лучше к этому привыкнуть. – Она уставилась вслед удаляющейся фигуре Тейлор. – У этой девчонки слабый организм, – почти с тоской произнесла она. – Как жаль.

– Ох. – Я уставилась в землю. Похоже, болезнь и безвылазное сидение в лазарете – отличный для меня вариант. Может, Тейлор стоит подышать на меня?

– Ты в порядке? – поинтересовалась у меня Ариана.

– Вроде, – ответила я.

Даже если это не так. Даже если все мое тело, сердце и душа жаждут мести. Даже если мне кажется, что я развалюсь на части от разочарования и смятения. Почему Томас просто мне не позвонил? Или Джошу? Кому угодно? Почему он так с нами поступил?

Все потому, что шепчущиеся правы? С ним действительно произошло что-то ужасное? По спине пробежал холодок, и я, поежившись, передернула плечами, чтобы сбросить его. Ариана следила за каждым моим движением, как если бы они вели к моей душе.

– Итак. Что ты собираешься им сказать? – спросила Ариана, ее пронзительные голубые глаза были полны подчеркнутого беспокойства.

– Кому?

– Полиции, – тихим голосом произнесла она.

Я помолчала.

– Что ты имеешь в виду?

Ариана развернулась и шагнула ко мне настолько близко, что я могла бы пересчитать поры на ее носу, если бы они там были. Ее кожа была идеально гладкой, как фарфор.

Фарфор. Туалеты. Желчь. Фу!

– То, что ты девушка Томаса. Они явно будут задавать тебе множество вопросов, – сказала Ариана. – И лучше бы тебе знать, что сказать, прежде чем ты к ним пойдешь.

У меня пересохло в горле. На мгновение мне показалось, будто я полностью вышла из тела. Она ведь не могла иметь в виду то, о чем я подумала. Прохладный ветерок подбросил ее светло-пепельные волосы, отчего шарф затрепыхался. Какой-то парень позади нее закричал на другого. Но Ариана не шелохнулась, не вздрогнула и не моргнула.

– Ариана... Я не знаю, где Томас, – наконец произнесла я.

Ариана испытующе посмотрела мне в глаза. Настолько испытующе, что все мое тело стало покалывать от жара. Настолько, что даже я стала задаваться вопросом: может, мне действительно есть что скрывать.

И как только меня посетила эта мысль, Ариана улыбнулась.

– Хорошо, – наконец произнесла она.

– Что?

– Ничего. Но если захочешь поговорить до того, как пойдешь к ним, дай мне знать.

– Спасибо, – сказала я.

Ариана медленно попятилась назад.

– Мне пора в класс.

Она подняла одно плечо и окинула меня быстрым понимающим взглядом, а потом развернулась и зашагала прочь. Оставшись одна, я не могла уже игнорировать устремленные на меня взгляды. Когда бы я ни смотрела на учеников, они быстро отводили глаза. К кому бы я ни приближалась, они тут же замолкали. Неужели теперь так и будет? Все будут постоянно обо мне говорить и следить за каждым моим шагом? В день своего приезда в Истон я знала, что не хочу просто раствориться в толпе, но ожидала точно не такого.

Я посмотрела на часы и зашагала через двор. До урока оставалось десять минут. А мне нужно было дружеское плечо. Чтобы меня кто-то успокоил и напомнил, почему я здесь. Я плюхнулась на ближайшую лавочку, достала мобильник и набрала своему брату, который сейчас находился за много километров, в Университете штата Пенсильвания. Он ответил на пятом гудке.

– Алло?

– Скотт? Это Рид. Я тебя не разбудила?

– Нет! Нет! Следующие три часа у меня нет занятий, но я уже не сплю, – сказал он.

Я усмехнулась. Стайка девчонок в нескольких шагах от меня наблюдала за мной. Я уставилась на них в ответ, и они отвели глаза.

– Как там дела? – спросила я.

– Хорошо. А как дела в Академии «Съешь меня»? – поинтересовался он.

– Ха-ха. Рада, что моя семья наградила меня умственными способностями.

– По крайней мере, мне досталась потрясающая внешность, – парировал он. – Так что случилось?

– А что-то должно было случиться?

– В этой семье – да, – ответил он.

Я шумно выдохнула.

– Здесь творятся странные дела, – сказала я ему. – Тут... в общем, тут пропал один парень, и теперь повсюду копы. Они хотят всех допросить.

– Пропал? Его похитили или что? – спросил Скотт.

– Не знаю, – ответила я, с трудом сглотнув.

– Ты знаешь этого парня?

– Вроде того. – Можно сказать, мы тесно знакомы. – Он друг.

– Ух ты. Это отстой. Но уверен, он появится, – заверил меня брат. – Держу пари, люди в этом месте все время пропадают, а потом появляются на экзотических круизных лайнерах.

Я рассмеялась.

– Что? Разве богачи не так поступают? Помню, как Фелиция рассказывала о каком-то парне, который пригласил весь старший класс в свое роскошное имение на островах Теркс и Кайкос.

Фелиция. Точно. Крутая бывшая девушка моего старшего брата.

Как я могла забыть, что Скотт знаком с тем, кто здесь учился? Ведь именно из-за нее я стала рассматривать Истон. Предпоследний и выпускной классы она провела здесь, а после окончания поступила в Дартмут. А это значит, ей, конечно же, все известно об этом месте.

– Кстати, о Фелиции, – нашлась я, – она никогда не упоминала в разговоре о Наследии?

– Наследие? Нет. Звучит знакомо. А что это?

– Какая-то вечеринка, мне кажется. Все о ней говорят.

– Так, а почему бы тебе у кого-нибудь не спросить? – предложил Скотт.

– Не хочу показаться неудачницей, – ответила я. Какое облегчение произносить эти слова. Облегчение говорить с тем, с кем я могу быть честна.

– Слишком поздно, – пошутил он.

– Очень смешно, – уныло протянула я.

– Забей. Слушай, мне нужно идти. А то я раздражаю Тодда, – сказал он. Я представила, как сосед моего брата по комнате со стоном натягивает на голову подушку. – Но потом все же позвони отцу.

От чувства вины у меня тут же заныло сердце. Я не звонила папе уже много дней.

– Зачем? Чтобы я почувствовала себя еще больше виноватой?

– У меня для тебя новости. Я ходил к психологу. Очевидно, нам суждено испытывать вину до конца жизни. Пора бы уже привыкнуть.

– Ладно. Я позвоню ему, – вздохнула я.

– Он скучает по тебе. Как и мама, в своем больном и извращенном понимании, – добавил Скотт.

Внезапно мне захотелось повесить трубку. Но брат все-таки выполнил свою задачу. Ему удалось снова напомнить мне, почему я здесь – от кого я сбежала.