Текст книги "Последний настоящий вампир (ЛП)"
Автор книги: Кейт Бакстер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)
Глава 22
Михаил расхаживал по логову Шивон, все время проклиная ненавистное солнце, которое удерживало его от Клэр. Он боролся с дюжими охранниками коварной женщины, стремясь добраться до Клэр, чувствуя обжигающее тепло солнца, лижущее тело, волдыри образовывались на его плоти, пока они не потащили его под сеть тенистой аллеи.
– Ты вызываешь у меня головокружение, – пожаловалась Шивон. Она развалилась на импровизированном троне, закинув ногу на ногу. – Ты здесь до заката, Михаил. Зачем беспокоиться о том, чего ты не можешь изменить?
Тринадцать часов он провел взаперти в ветхом здании Шивон, которая утверждала, что оно является ее собственностью. Он проснулся задолго до заката, его тело боролось с дневным светом, благодаря желанию добраться до своей пары. Честно говоря, он был удивлен, что они его не убили, дневной свет моментально бы поджарил его. Для вампира было опасно находиться вдали от охраны своего дома, и вот почему. Боги, Шивон говорила в течение часа, а Михаил уже был сыт ей по горло. Он повернулся к дампирам и оскалился.
– И чего ты от меня хочешь?
Ее изумрудные глаза вспыхнули серебром, когда едва заметная улыбка заиграла на ее полных губах, показывая тонкий намек на клыки.
– Я думаю, мы должны поговорить, не так ли?
Он фыркнул.
– Мне нечего сказать.
– Нечего? – Ее насмешливый смех эхом отразился в пустом здании. – Даже женщине, которая спасла твою жизнь?
– Тащить меня, как заложника, вряд ли называется спасением жизни.
– Верно, – согласилась Шивон. – Хотя я могла бы позволить убийцам разобраться с тобой, или посмотреть, как ты будешь гореть в солнечном свете. Но поскольку я чувствовала себя доброжелательно, то решила помочь тебе. – Она остановилась, расчетливая улыбка появилась на ее лице. – И присмотреть за твоей парой.
Михаил напрягся, рык поднимался в его груди. Он выдавил слова сквозь зубы.
– Если с ней что-то случится…
– Успокойся, Михаил. – Шивон пренебрежительно махнула рукой. – Мне глубоко плевать, какое дерьмо ты решаешь уложить в постель. Она в безопасности. Каррик последовал за ней из закусочной к жилому дому на Саус-Вестлейк. Должна сказать, что никогда бы не подумала, что ты будешь брать кого-то из таких трущоб.
Гнев вскипел у него внутри и поднялся к груди.
– Попридержи язык, женщина. Ты говоришь о моей паре.
Шивон ухмыльнулась от превосходства.
– За такое одолжение – то, что я защищаю твое – я думаю, что заслуживаю компенсации. Не так ли, Ваше Величество?
Михаил решил проигнорировать насмешку в ее тоне. Если он не удержит свой нрав в узде, то раскроит ей горло и начнет войну, на которую у него нет времени.
– Я поблагодарил тебя. Разве этого недостаточно?
Очередной раунд веселого смеха был ему ответом.
– Отнюдь нет.
Конечно, нет. Не для кого-то такого хитрого и расчетливого, как она.
– Тогда чего ты хочешь?
– Я хочу Ронана.
Михаил поднял бровь. Ронана? Нет, Шивон хотела власти. Более высокого ранга, чем давало ее нынешнее существование. Как Ронан мог поднять ее, если она не знала, что мужчина был обращен, и она все равно как-то пыталась использовать эту силу?
– Ронан мне не принадлежит, чтобы давать его больше, чем ты можешь им обладать.
– Он присягал тебе на верность. Освободи его от данного слова.
Вряд ли.
– Почему? – С Ронаном при дворе, Шивон могла обратить весь свой ковен, создать силу, с которой придется считаться. Но она не скрывала своего презрения к вампирам и не хотела быть бездушной и ограниченной. Так почему тогда ей нужен вампир в своих рядах? – Возможно, твое презрение всего лишь притворство? Ты хочешь быть обращена, дампир? Ты тайно тоскуешь по силе, которую мог дать тебе твой король? – Она выпрямилась, оскалив зубы, и предупреждающе зашипела. – Независимо от твоих планов, Шивон, я не могу вернуть клятву Ронану. Только он может сделать это. Если он захочет прервать свои отношения со мной, то так тому и быть.
Изумрудные глаза Шивон сузились.
– Ты такой же высокомерный, как и глупый, Михаил. У меня нет абсолютно никакого интереса к уходу на тот свет… или моей души. Придержи свои силы и забвение. Я их не хочу.
Он набросился на нее с немыслимой скоростью, прижав ее руки к так называемому трону, и прорычал ей в лицо:
– Тогда чего ты хочешь? Прекратить позерство и угрозы, прекрати тратить мое время!
Она вызывающе дернула подбородком и закинула ноги на подлокотник кресла, сбивая его руки в сторону. Острые каблуки ее шпилек с треском ударили об пол, когда она села и полностью оттолкнула его.
– Я – не дура, так что сделай одолжение, не обращайся со мной так. Я знаю все о твоей паре, Михаил. Она – человек. – Заявление Шивон, в сочетании с ее ухмылкой превосходства, вызвало рокот гнева в груди Михаила. – Так-так, Михаил. Если бы я была тобой, то следила бы за собой.
Он встал из кресла, чтобы не искушать себя вонзить когти в ее глотку. Ничто не порадует его больше, чем лишить ее жизни раз и навсегда, и единственное, что удерживало его от совершения преступления, это армия солдат-дампиров, которых она привлекла на свою сторону.
Между гниением под землей в темной могиле и проведением дневного времени с этой женщиной, он с радостью выберет могилу.
– Все, чем может быть моя пара, не твоя забота. – Он выдавил слова сквозь зубы. – И угрозы против нее, как бы ни завуалировано они звучали, приведут к твоей смерти, женщина.
Довольная ухмылка растянула ее тонкие губы.
– Мужчины, достойнее тебя, пробовали. Им так и не удалось. Не обо мне тебе нужно беспокоиться, Михаил. Не мне подчеркивать недостатки твоего партнера.
– Тогда зачем метать угрозы?
– Потому что я могу быть стервой, когда я не получаю того, чего хочу. – Она смахнула невидимые ворсинки с плеча. – Отдай мне Ронана, и я буду держать ее личность в секрете. В противном случае... – Серебро мелькнуло в ее глазах, и она обнажила клыки. – Я помогу разжечь восстание, которое совершит набеги на Сортиари, уничтоживших твой вид, хотя это жалко сравнивать.
С каждым днем эта женщина будем все большим и большим бельмом на глазу.
– Я же сказал, что это не мне отдавать.
– Из тринадцати ковенов, сколько, думаешь, будут тебе верны? А что касательно ковенов за пределами города? Существует ковен в Сиэтле, который презирает людей. – Ее легкий, разговорный тон скреб по ушам Михаила. – На них охотятся, как на диких животных, игры раз в месяц и пресыщение кровью. Я могу только представить, что они подумают, когда узнают, что королева вампиров – это существо, которое они считают не более чем ланью в лесу.
Михаил вспыхнул. Его клыки впились в нижнюю губу, и вкус крови только подстегнул его к насилию.
– Скажешь еще слово, и я сдеру кожу с твоего тела.
Из тени Шивон появились охранники, серебро в их глазах блестели как у стаи волков. Это было невыносимо. Солнце сядет в считанные минуты, и он устал выглядеть спокойным, беззащитным перед ней.
– Ты умрешь, прежде чем сможешь даже подумать о том, чтобы коснуться меня пальцем.
Настало время Шивон понять, против кого она шла. В одно мгновение он схватил ее за воротник и повалил на пол. Она боролась против него, потянулся к кинжалу в ножнах на боку, но он был быстрее и схватил ее прежде, чем она смогла обхватить рукоять.
Сталь запела, когда он вырвал кинжал из ножен и оседлал ее тело. Он провел острым краем по ее горлу, надрезал кожу, из раны хлынула кровь, малиновая слеза побежала темной речкой по бледной коже ее горла.
– Я сделаю больше, чем коснусь тебя пальцем, Шивон, – прорычал он ей в ухо. – Так что ты простишь меня, если я сочту твои угрозы... пустыми.
Дикое шипение вырвалось из ее оскаленных клыков, когда она боролась против него. Он встал, заставив и ее подняться вместе с ним, когда ее телохранители напали. Блеск стали привлек его внимание, и Михаил отскочил. Он выпустил Шивон, и она полетела через всю комнату, скользя по кафельном полу, прежде чем врезаться в стену.
Окруженный грозной силой воинов-дампиров, он сконцентрировался, чтобы не чувствовать ни кусочка металла на коже. Он парировал несколько ударов, на один их удар приходилось три его. Они сражались с ожесточением, и он восхищался их доблестью. Дампиры Шивон были воинами, достойными своего места и даже больше.
Это не значит, что он не повергнет их в случае необходимости.
Он вонзил одному из охранников Шивон под ребра кинжал, достаточно глубоко, чтобы обездвижить. Другому Михаил нанес удар в колено. Третий резко рванул к нему, но Михаил перехватил мужчину и поднял высоко над головой, ударив охранника об пол с достаточной силой, чтобы старая плитка растрескалась.
Остался один противник, и он был большим сукиным сыном.
Михаил крутанул кинжал в ладони, сжимая рукоять. Он не чувствовал себя таким живым за века, пока оглядывал дампира, чей ястребиный взгляд оценил каждое его движение.
– Твой вызов моей королеве не останется безнаказанным, вампир.
Задира. И немного заблуждается. Шивон была такой же королевой, как убийцы – людьми, но Михаил не собирался выбирать выражения в данный момент.
– И ее вызов мне недопустим. – Он атаковал с молниеносной скоростью, немедленно заставляя дампира отступить. Этот мужчина боролся, как зверь, рыча и размахивая кинжалом, крепко сжимаемым в правой руке, парируя выпад Михаила кинжалом в левой. Прилив сил окатил Михаила, когда солнце окончательно село за горизонт. Настало время идти к Клэр и закончить этот бред между ними раз и навсегда.
Михаил развернулся, ловя дампира на замахе, и мужчина растянулся на полу, как срубленное дерево. Мужчина перевернулся на спину, согнул колени, поднялся с пола изящным мостиком. Широким взмахом ноги Михаил поймал дампира, прежде чем мужчина смог встать на ноги, и отправил его обратно на пол. Михаил занес кулак и опустил его на живот своего оппонента, выбив воздух из легких.
Мужчина перевернулся на живот, встал на колени, борясь за то, чтобы просто дышать. Легкие Михаила не требовали кислорода и, возможно, он показал дампирам в ходе боя, что они могли бы извлечь выгоду из обращения. По правде говоря, он не хотел этого ни для одного из них – включая Шивон – включая своих врагов. Но пока они опомнятся и отбросят свои предрассудки и самомнение, у него нет выбора, кроме как считать этот ковен враждебным.
Он пересек всю огромную комнату и пошел туда, где у дальней стены лежала Шивон. Все еще ошеломленная, она уставилась на Михаила, ее глаза сверкали сердитым огнем.
– Я забрала тебя, – клокотала она. – Защитила от солнца и наблюдала за твоей парой. И это твоя благодарность?
– Моя благодарность – это тот факт, что ты еще жива, Шивон. – Михаил засунул раздобытый кинжал в пустые ножны на бедре. – Не забывай, что это передо мной ты отвечаешь, а не наоборот. Молись, чтобы я продолжал показывать тебе мою доброту. Я пришлю кого-нибудь, чтобы вернуть конфискованное оружие, и пока что предлагаю тебе подумать о своем будущем.
Она заставила себя сесть и мило улыбнулась.
– А, может быть, ты должен сделать то же самое, Михаил.
Он выпрямился и повернулся к ней спиной, медленно проходя мимо ее охранников. Настало время Михаилу, последнему истинному вампиру, показать тем, кто считал его слабым, насколько мощным он был. И для того, чтобы действительно сделать это, ему нужна его пара.
* * *
Клэр расшагивала по своей крошечной гостиной, пока ее желудок завязывался в тугой узел. Михаила, вероятно, сейчас пытали убийцы Сортиари, и она понятия не имела, к кому обратиться за помощью. Отчаяние сжималось в ее животе, пока все тело ныло от беспокойства, которое она испытывала. Поскольку психический и эмоциональный барьеры, которые она построила, чтобы блокировать свою связь с Михаилом, пали, она надеялась, что если он может освободиться от своих похитителей, то легко найдет ее. Детектив, который сомневался в показаниях Клэр, дико ее взбесил. Она не была в безопасности. Никто из них не был. И сейчас было самое время занять круговую оборону, если у них была надежда выжить против врагов Михаила. Если бы Клэр нужно было волноваться только о себе, то она бы так не переживала. Но малыш, растущий внутри нее, заслуживал защиты. И она не могла сделать так, чтобы он был в безопасности, без помощи Михаила.
Не в первый раз, Клэр прокляла отсутствие телефона. Даже если ей удалось бы найти номер дома Михаила в надежде выследить Алекса или Ронана, как, черт возьми, ей с ними связаться? С помощью таксофона на улице? Это оставит ее слишком открытой. Если Сортиари знали, где она работала, они явно знали, где она жила.
Боже, Клэр. Как ты могла быть так глупа? Негласное правило аферистки: всегда заметать следы.
Изменение тактики было в порядке вещей. Шансы были таковы, если Михаил отсутствовал, то Ронан был уже у него дома, собирал войска или делал что-то еще. Она не знала, был ли кто-то, кто ценил свою личную жизнь так же, как ее вампир, его номер мог быть в телефонной книге, но в этот момент она могла надеяться только на удачу. Она покинула квартиру, пересекла холл и подошла к квартире Ванессы.
– Привет, Клэр! – Ванесса встретила ее яркой улыбкой. Ее осанка была прямой, плечи расправлены и наклонены немного назад. – Спорим, ты не угадаешь, что прямо сейчас на мне надето.
Клэр рассмеялась.
– Уверена, что смогу. И должна сказать, это заставляет тебя выглядеть как минимум на двенадцать. – Личико Ванессы вспыхнуло, ее гордая ухмылка сияла ярче, чем солнце. – Просто помни, что нормально выглядеть на десять. И делать то, что делают десятилетние. Не позволяй этому лифчику задурить тебе голову, юная леди. – Клер мысленное погладила себя по спине за хорошие слова. Несмотря на ее воспитание, может быть, была надежда, что она будет хорошей мамой.
Ванесса хихикнула.
– Как будто он может. И Клэр, мне почти одиннадцать. Так, что случилось?
Клэр вздрогнула от ностальгии этого возраста Ванессы.
– Мне нужно воспользоваться телефоном и телефонной книгой. Как думаешь, твоя мама не будет против?
Ванесса сдулась, как старый воздушный шар.
– Мама спит, сомневаюсь, что ты сможешь разбудить ее прямо сейчас.
Перевод: она проглотила горсть таблеток и оказалась в нокауте.
– О. – Неловкое молчание прошло, и Клэр ободряюще улыбнулась Ванессе. – Все будет хорошо, малышка. Ты в порядке. Это все, что имеет значение. – Это была своего рода перестраховка, которая не требовала дальнейших объяснений. Пережив это сама, Клэр знала, что Ванесса была тем типом девочки, которая выберется на другую сторону относительно невредимой.
– Телефон на кухонной стойке. Книга тоже. – Ванесса не ответила на успокоение Клэр, но ей и не нужно было. У них была связь. Вроде той, что была между Клэр и Михаил. Связь, сплавленная с чем-то, чего она и не должна была.
– Спасибо. – Она листала белые страницы, пальцем водя по списку имен: Аргейл… Аринсон… Аристов! Анна, Димитрий, Джон, Марк... Митчелл. Черт. Переключившись на «желтые страницы», она возобновила свой поиск, стала просматривать списки охранных фирм, агентов, ищущих талант, юристов, инвестиционных банкиров, врачей… всего, что показалось ей работой, способной поддерживать расточительный образ жизни Михаила. Она издала стон разочарования и разорвала одну страницу пополам, когда попыталась перевернуть. Это было похоже на поиск иголки в стоге сена, охваченного пламенем.
Черт побери. Отчаяние, какого она никогда еще не чувствовала, пронзило ее сердце, и Клэр проглотила ком, поднявшийся в горле. Она не должна была оставлять его, а теперь она может больше никогда не увидеть Михаила.
Глава 23
Михаил летел по темным переулкам и пустым улицам к дому, который указала Шивон, к дому, к которому Каррик последовал за Клэр. Это было соревнование с врагами, чтобы найти ее, и у них было преимущество дневного света. Он должен был найти ее.
Связь между ними горела ярко, исходя из груди, как маяк, взывая к нему из мрака. Он никогда не чувствовал с такой ясностью и интенсивностью, это означало, что либо она была в беде, либо, наконец, перестала от него отгораживаться. Это и возбудило, и напугало его. Он решил, пусть связь ведет его, и полностью отдался инстинкту, и через несколько секунд он уже стоял перед жилым домом, по сравнению с которым заброшенный дом Шивон был похож на дворец.
Его пара жила в такой нищете?
Его беспокойство смешалось с негодованием, что она оставила его, чтобы вернуться к этой жизни. Никакой безопасности. Никакой защиты. Само здание выглядело так, будто оно могло упасть на голову в любой момент. Звуки долетали до него в сенсорной перегрузке, от этого Михаил схватился за голову. Вечеринка с ревущей музыкой. Голоса слишком многих людей, живущих вместе в одном пространстве, смешались воедино. Белый шум атаковал его. Хаос для его сверхчеловеческих чувств. Всплеск эмоций врезался в него, чуть не ставя Михаила на колени. Клэр была внутри. Она была расстроена. Напугана. Он вынул кинжал из ножен и промчался через вход вверх по лестнице на второй этаж.
Ее запах достиг его ноздрей, и его просто накрыло жаждой крови, которая затмила его способность ясно мыслить. Там было что-то другое.... цветочный аромат был как-то богаче, как-то насыщеннее. Его клыки пульсировала в деснах, как Михаил остановился перед дверью с надписью 216. Клэр была по другую сторону двери, и прежде чем он смог постучать и разнести дерево в щепки, дверь распахнулась, чтобы показать то, что он так хотел заполучить. Жаждал. Не мог жить без нее.
– Михаил.
Ее ошеломленное выражение противоречило приливу облегчения, которое окатило его теплом. Она придерживала дверь, не пуская его в квартиру и не показывая ее ему. Почему? Кто был с ней? Михаил убьет любое существо, которое осмелится встать между ними.
– Клэр? Все в порядке?
Из-за нее раздался тихий голосок, и Михаил толкнул дверцу, чтобы открыть спрятанную за Клэр молодую девушку, на лицо ее отражались храбрость и страх. Эта смесь заставила ее выглядеть дикой. Крошечной лисой, пойманной в силки. Их глаза встретились, и спазм энергии обрушился на Михаила, словно удар хлыстом. Необыкновенный ребенок, рожденный необыкновенной матерью?
Осознание того, что он так мало знал так о своей паре, пырнуло его ножом прямо в сердце. Два беспомощных существа, которых нужно защитить. Клэр должно быть знала, что ее дочь нельзя было обратить. Вот почему она ушла от него. И где, спрашивается, был отец ребенка? С кем еще ему придется бороться, чтобы убедиться, что Клэр останется рядом с ним?
Она повернулась и прошептала что-то ободряющее девушке, а затем скользнула в коридор и закрыла за собой дверь. Долгое мгновение они смотрели друг на друга. Затем Клэр издала задушенный всхлип и бросилась в его объятия.
– Боже мой, Михаил. Я думала, что Сортиари забрали тебя. Когда я видела, как они тащили тебя в тот переулок… – Клэр замолчала, уткнувшись в его рубашку.
Надо было многое обсудить, а времени для всего было недостаточно.
– Нам нужно войти внутрь. – Он потянулся к дверной ручке за ней, и она напряглась.
– Нет. Не сюда. – Она схватила его за руку и повела по коридору, в квартиру через две двери. Смятение Михаила увеличивается с каждой минутой. Кто жил с ее дочерью в другой квартире? Отец девочки? Ее запах отличался от Клэр. А еще его раздирало любопытство. В глубине сознания коллектив впивался в его разум, и он отодвигал его. Прямо сейчас он не мог позволить себе потерять хотя бы малейшую ясность ума.
Михаил вошел в квартиру, у него в груди заныло от того, что он увидел. Вся жилая площадь была не больше, чем его фойе. Стены были голыми, а краска слезла с гипсокартона. Вся мебель состояла из одной потрепанной кушетки и потертого кресла, которое пахло так, будто у кресла был не один владелец.
Холодильник в обветшалой кухне странно стучал, от этого стука у него звенело в ушах, кран протекал, методичный и устойчивый ритм. Ковер был старым и рваным, на полу лежал дешевый линолеум весь в пятнах, с глубокими бороздками. Он закончил свою оценку, и обнаружил, что Клэр смотрит в пол, будто стыдясь.
– Не столь шикарно, как в твоей берлоге, а?
Боже, как он подвел ее. Он думал только об удовлетворении своих эгоистических потребностей, не подумав о ней. С этого момента он будет заботиться о Клэр. О ней и ее ребенке. Он заберет их обеих подальше от этого существования. Клэр была королевой. Его королева. И настало время, чтобы она начала так жить.
– Ты ушла из-за ребенка. – Мысль поразила его и разожгла гневом, который вспыхнул ярче, чем его забота. – Кто отец?
Клэр подвигала челюстями и нахмурилась.
– Отец?
Боги, это было невыносимо. Ревность разбухала внутри Михаила, безумствуя, как ад от мысли, что другой мужчина прикасался к ней. Зарывался лицом между ее шелковистых бедер. Клэр принадлежала ему.
– Отец ребенка! – продолжал он. Огненный жар поглотил его позвоночник, и его клыки пульсировали, желая выйти из десен. Красная пелена застилала глаза, когда он шагнул к Клэр. Она впала в ступор, широко раскрыв глаза, но он не мог ничего поделать со своей ревностью, поэтому рявкнул. – Так вот почему ты оставила меня? Выскользнула из моей постели, будто то, что произошло между нами, было чем-то постыдным. Что? Не могла дождаться, чтобы сбежать? – Его голос гремел в тихой квартире, и Клэр попятилась. Она остановилась только тогда, когда оказалась у дальней стены, а Михаил нависал над ней, его нос был всего в нескольких дюймах от ее запрокинутой головы.
– Отец ребенка – мудак! – прокричала Клэр в ответ.
– Скажи мне, Клэр. – Михаил прижался губами к ее уху. Ее запах сводил его с ума. Он не хотел ничего большего, чем взять ее вену и трахать, пока она не решит, что в ее жизни больше не будет никаких других мужчин. – Почему ты решила жить в этой конуре, работать в этой жалкой забегаловке, но не быть со мной?
Он пришел сюда сегодня вечером, чтобы загладить свою вину, чтобы дать ей понять, что он не будет давить на нее в вопросе обращения. Привезет ее домой, где сможет защитить. Но все его благие намерения испарились при мысли о том, что она бросила его из-за другого мужчины. Ради жизни в бедности и лишениях. Коллектив снова терроризировал его разум, мириады голосов угрожали заглушить его собственные мысли. Он не соображал. Не мог. Не тогда, когда ему было нужно так отчаянно питаться. Не тогда, когда она была так близко…
– Если бы вы заткнулся хотя бы на минуту, чтобы дать мне все объяснить! – Глаза Клэр светились возмущением, и она сжала челюсти. Она испустила глубокий вздох и откинула голову назад к стене с разочарованным стоном. – Ты такой дурак, Михаил.
Его гнев разлетелся от сладкой печали в ее голосе, ее щеки раскраснелись, а пышная полнота губ надулась. Несмотря на гнев, который пожрал их, опасность, давившую на них, и, несмотря на ребенка за другой дверью и мужчину, который может встать между ними, желание Михаила Клэр превзошло даже здравый смысл. Он взял ее на руки, целовал, изголодавшись.
Клэр прильнула к нему. Он прижался губами к ее губам, углубляя поцелуй, и его клыки скребли о ее нижнюю губу, уговаривая капельки крови прорваться на поверхность ее нежной кожи. Михаил застонал, поскольку жажда крови держала его в тисках, и он погрузил свои клыки глубже в ее нижнюю губу. Капли возросли до четырех мелких струек, и он пил из ее рта, хищно он целовал ее и кормился от нее.
– О, боже, Михаил. – Клэр отстранилась, вцепилась в штаны, открыла пуговицы и дернула вниз молнию. – Возьми меня за горло. Я хочу, чтобы ты укусил меня.
Она была одержима желанием, как и он, и его член дернулся, когда она крепко взяла его рукой. Как животное, он погрузил клыки в плоть, скрывающую пульсирующую вену, и блаженство настигло его, когда сладким нектаром кровь Клэр потекла ему на язык. Ее спина изогнулась, и она вскрикнула, когда провела рукой от основания его члена до пульсирующей головки. Свободной рукой она стянула его штаны и впилась ногтями в его плоть. Михаил оторвался от раны с низким рыком и закрыл ее. Он сорвал рубашку с ее тела и сдвинул чашечки бюстгальтера, прежде чем зарыться лицом в ее шелковую плоть.
– Да!
Он погрузился в ее набухшую плоть груди и накрыл сосок ртом. Клэр всхлипнула от удовольствия и впилась пальцами в его волосы, удерживая его. С низким рыком Михаил сорвал с нее лифчик, отбросил ткань и стянул ее штаны за эластичный пояс, пока сосал. Ее нижнее белье отправилось следом за штанами, и она скинула то, что болталось у нее на лодыжках. Михаил обхватил ее за зад и поднял к стене. Она обхватила его ногами за талию и сцепила лодыжки, когда толкнула бедра навстречу ему. Роскошный цветочный аромат закружил его чувства, доказательства ее возбуждения и жажды слились с его, так восхитительно и умопомрачительно, когда он пил кровь из ее груди.
– Я хочу, чтобы ты трахнул меня, Михаил, – сказала Клэр с придыханием.
Он отстранился, не закрывая укусы. Кровь сочилась из раны, по ее соску, и прежде чем тяжелые багровые капли могли упасть, он их слизывал легким движением языка. Клэр вскрикнула, извиваясь в его руках, и он снова восхищенно смотрел на выступающие капли. На этот раз он накрыл жесткий пик губами и глубоко втянул.
– О, боже. – Голова Клэр заметалась из стороны в сторону, когда ее бедра двигались против его жезла в отчаянном исступлении. – Возьми меня, Михаил. Пожалуйста.
Он взял член в руку и направил к ее входу. Ее киска распухла, была мокрой от возбуждения, и он провел головкой по ее набухшим губам. Клэр издала низкий стон, и он повторил свои действия, задержавшись у клитора. Ощущение вызвало в нем дрожь, и Михаил заскрежетал зубами, входя в нее с сильным толчком.
* * *
– Оооооо... – Звук выскользнул из губ Клэр с дыханием, когда она кончила. Михаил продолжал двигаться с каждым сокращением, усиливая ее наслаждение, пока ее тело становилось безвольным и податливым. Пару недель порознь казались вечностью, и их споры, его безумные требования, не говоря уже о том, что он знал, что она беременна, исчезли под инстинктивным желанием соединить их тела воедино.
Через ослепление штурм экстаза Клэр обнаружила, что Михаил смотрел на нее. Его глаза вспыхнули серебром, и взгляд устремился на ее грудь. Она посмотрела на струйку крови, которая бежала по ее груди и стекала по соску, и ее тело сжалось от новой волны страсти. Он, казалось, зациклился, был заворожен увиденным, и его одержимость только подтолкнула Клэр к высшему состоянию бессмысленной потребности.
– Михаил, я хочу, чтобы ты ощутил вкус моей крови на своем языке. – Он посмотрел ей в глаза, его глаза были широко распахнуты и горели диким огнем. – Сделай это, – приказала она, когда очередная волна сильного наслаждения грозилась подняться и похоронить ее под собой.
Он провел языком по ее груди, а Клэр испустила отчаянный вздох. Ожидание свернулось в ее животе, когда он поцеловал ее в губы, его язык двигался в такт с бедрами. Медный привкус ее крови не должен был заставлять ее хотеть большего, но это было не так. И на этот раз она хотела испробовать крови Михаила. Испить. Инстинкт принять его кровь в себя ощущался на уровне ее ДНК, пока она не думала, что может сойти с ума от этого.
Он прервал их поцелуй и отстранился, будто оценивая ее реакцию. Клэр облизнула губы, и его глаза засверкали, взгляд был прикован к ее движению.
– Ты моя, Клэр. – Он глубоко вошел в нее, да так, что она ударилась головой о стену и тихо всхлипнула. – Моя. – Сильнее. Глубже. – И я уверен, что любой мужчина, который подумает претендовать на тебя, узнает об этом.
– Да! – Как она вообще могла думать о каком-то другом мужчине? Михаил был центром ее Вселенной, это была сила, которой невозможно сопротивляться. Его мышцы дрожали под ее прикосновением, сгибаясь и освобождаясь. Вены вздулись на его шее, так он бешено трахал. – Я хочу попробовать тебя, Михаил. Испить из тебя. Я должна!
Она не могла объяснить этот позыв, но также не могла ничего сделать, чтобы побороть его. Михаил торжествующе зарычал, когда поднес свое запястье ко рту и прокусил. Он прижал запястье ко рту Клэр, она впилась зубами в его плоть и начала сосать. Его бедра бешено двигались, и первые теплые брызги соленой меди наполняли рот Клэр, стекая в горло на пороге потрясающего и умопомрачительного оргазма.
Она вцепилась руками в его руку и удерживала запястье у рта, впиваясь зубами в плоть от глубокого сосущего голода. Губы Михаила отстранились, показывая острые пики его клыков за мгновение до того, как он сомкнул челюсти. Шок от тепла затопил ее, когда его член пульсировал с каждой волной оргазма. Каждый мускул, каждая жилка, которая связывала их тела, ощутила абсолютное облегчение, когда глубокий, удовлетворенный рык вырвался из его горла.
Клэр кончила одновременно с ним, ее второй оргазм был мощнее первого. Ее тело трясло от силы, и кожа Михаила треснул под ее зубами, когда она укусила его запястье сильнее, чтобы увеличить приток крови.
Она уплывала с каждым мощным спазмом внутренних стенок. Полностью покинув тело, она плыла на облаках восторга. Она была не более чем клубком нервов и ощущений, паутинкой без формы.
Казалось, прошли года, пока единственным звуком в маленькой квартире было их смешавшееся дыхание. Она посмотрела на запястье Михаила, и открытые раны закрылись у нее на глазах, полностью зажив, кожа снова стала гладкой и безупречной, как несколько минут назад. Клэр посмотрела Михаилу в глаза, они были почти полностью серебряными, на радужке был едва заметен след ярко-синих ирисов.
– Твой ротик так симпатично выглядит, окрашенный моей кровью. – Гортанный голос заставил его все еще эрегированный член сжаться внутри нее. Он склонился к ней и снова медленно поцеловал. Осторожно. Когда он пробовал ее губы и скользил атласным языком, это вновь наполнило ее приливом тепла.
– Михаил, – прошептала она в его губы. Ее слова ей не принадлежали, скорее всего, что-то глубоко внутри нее, чего она не понимала, заставляло произносить эти слова. – Я хочу большего.
