Текст книги "Молчаливая роза"

Автор книги: Кейси Марс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

Глава 18

Джонатан приехал ровно в пять тридцать. Это немало удивило Девон, так как она отлично понимала, что для этого ему пришлось отложить более важные дела. Она постаралась взять себя в руки, предчувствуя, что появление Джонатана опять выбьет ее из колеи.

Одетый в черные брюки, белоснежную рубашку и свитер, Джонатан ослепительно улыбнулся, и у Девон сразу же перехватило дыхание. Этот атлетически сложенный красавец, казалось, был в силах покорить даже паркетные плитки, по которым ступал.

– Привет, Девон. – Серо-голубые глаза ласково смотрели на нее, и ласка эта ощущалась ею едва ли не физически.

– Джонатан… – Девон очень старалась, чтобы ее голос звучал холодно и отстраненно, но Господь свидетель, до чего трудно ей было сохранять эту самую холодность. Стаффорд выглядел великолепно, и Девон почувствовала, что в еще большей степени подпадает под его очарование, нежели раньше.

– Вот список постояльцев. – Слова эти, несомненно, отражали деловую цель визита, но его тон говорил о другом, куда более важном.

– Благодарю.

– В сущности, там было целых три тома имен. – Джонатан достал из кармана объемистый конверт из плотной коричневой бумаги, его глаза при этом неотрывно смотрели на ее лицо. – Подумай только, шесть комнат каждую ночь, при этом минимум четыре из них ни разу не пустовали в течение года. Чертова уйма народу.

Девон отвернулась, боясь встретиться с ним взглядом.

– Я, признаться, никогда не задумывалась, сколько там перебывало людей. – Инстинктивно она все дальше и дальше отступала от гостя, надеясь, что расстояние поможет ей противостоять исходившему от него сексуальному зову. Джонатан, должно быть заметив ее замешательство, слегка поубавил обороты.

– Я дал поручение одной из своих секретарш, и она перепечатала все имена с указанием адресов и номеров телефонов, – сообщил он, переходя на почти официальный тон.

– Да, конечно… – Девон заставила себя улыбнуться. – Я вот что подумала… поскольку людей так много, не лучше ли будет, вместо того чтобы всех обзванивать, разослать им вопросник, а потом посмотреть, кто ответит. Это, разумеется, нешуточная работа, но…

– Неплохая мысль! Ты напишешь письма, а Ди организует отправку.

– Я согласна.

– Думаю, мне тоже неплохо бы ознакомиться с информацией, которую тебе удалось собрать. То, что не успею просмотреть здесь, возьму домой и там обязательно дочитаю до конца.

Бросив на своего неожиданного помощника подозрительный взгляд, Девон упрямо покачала головой.

– На эти заметки ушли недели упорного труда, и посему они останутся у меня. Если хочешь, я сделаю для тебя копии. – Она ожидала с его стороны вспышки гнева или чего-нибудь в этом роде, но вместо этого увидела в его глазах боль.

– Я приехал, чтобы помогать тебе, Девон, и я совсем не так коварен, как ты себе вбила в голову.

Черты лица Джонатана исказились. Девон захотелось подойти к нему, забросить ему за плечи руки и склонить голову ему на плечо. Ей хотелось признаться, что она очень и очень скучала, что доверяет ему, как и прежде. Ей захотелось рассказывать ему о себе все без утайки и услышать от него такую же исповедь.

– В этом еще предстоит убедиться, – произнесла Девон вместо всего этого, но на этот раз в ее голосе уже не было прежнего сарказма.

– В таком случае займемся делом. – Лицо Джонатана снова приобрело привычное непроницаемое выражение.

Девон принесла свои записи, включая выписки из книг и журналов мистического свойства, а также копии писем отца Флориана другим людям и самого Флориана – брату. Кроме того, купленные ею в «Потусторонней книге» издания она сложила стопочкой возле кресла, в котором сидел Джонатан.

Пока Джонатан просматривал всю эту груду бумаг и пролистывал книги, Девон уселась за составление вопросника, который намеревалась отослать по адресам постояльцев гостиницы «Стаффорд». Она старательно избегала упоминать в вопроснике слова «призрак», «привидение» и другую подобную терминологию, ограничиваясь вопросами типа. «Удобно ли вас устроили?», «Не случалось ли с вами каких-либо неприятностей за время пребывания в гостинице?» или «Не приходилось ли вам за время проживания сталкиваться с чем-то экстраординарным?» В письма Девон решила вложить конверты с марками и обратным адресом, дабы избежать задержки с ответом.

Завершив работу над вопросником, Девон приступила к составлению предварительного плана своего будущего произведения. Проработав несколько часов без перерыва, она бросила взгляд на Джонатана и увидела, что, вместо того чтобы читать ее драгоценные заметки, он просто сидит и, сдвинув брови, смотрит на нее странным остановившимся взглядом.

Стопка рядом с ним была в полном беспорядке – многие книги валялись на полу раскрытыми посередине. Девон вдруг поняла, что он уже все прочитал – все до последнего журнала. Она удивилась, но потом вспомнила, что, по сообщению одной газеты, Джонатан окончил курсы быстрого чтения. Каждое утро, еще до начала работы, он просматривал громадную кипу газет.

Джонатан тем временем встал и, подойдя к Девон, помог ей подняться.

– Мне трудно в этом признаться, но, кажется, я начинаю верить, что в свое время оказал тебе медвежью услугу, заставив прекратить работу.

– Боюсь, я не совсем понимаю…

– Судя по всему, явление, с которым тебе довелось столкнуться, существует на самом деле. В пользу этого говорят и свидетельства Ады Микс, которые полностью совпадают с твоими, и письмо Флориана, и все то, что нам известно о судьбе несчастной Энни Стаффорд. Многое из этого ты знала уже после той ночи в гостинице.

– Да, знала, – тихо сказала Девон. – И верила, что мне ничего не привиделось, а мои недомогания тут ни при чем.

– Я, правда, не до конца убежден, что дух Флориана… как бы это сказать… держит в плену души Берни и Энни.

Но определенно, в гостинице нечисто.

– Я тоже поначалу в это не верила.

– И потом, какое отношение ко всему этому имеет пожар в старой родовой усадьбе? Неплохо бы докопаться до этого. Тогда все события можно будет объединить в одно целое.

Девон вдруг поняла, что Джонатан по-настоящему заинтригован, и это сразу же подхлестнуло ее собственный энтузиазм.

– Уж коли мы говорим о пожаре, хорошо было бы выяснить, что видел Алекс в ночь, когда загорелась усадьба. – Она догадывалась, что Джонатан что-то знает, но не поверила бы ему сейчас, даже если бы он выложил ей всю правду.

Джонатан покачал головой.

– Алекс повторяет все время, что видел какое-то существо, и все тут. Может, его психоаналитик даст нам более внятный отчет. Доктор Мейерс, который работал с ним первое время, показался мне не совсем компетентным, и я его рассчитал. Говорят, он куда-то уехал. Что же касается доктора Реймонда, нынешнего психиатра Алекса, он придерживается принципа «забыть все дурное и оставить его в прошлом». Его основной лозунг – «Движение вперед». Завтра я попытаюсь снова связаться с Мейерсом.

– Похоже, ты и в самом деле решил всерьез взяться за это дело.

– Но ведь я тебя убеждал именно в этом, разве не так? Кстати, надо проверить, когда отмечались вспышки скарлатины в Стаффорде. Если Бернард умер от этой болезни, обязательно обнаружатся и другие смертные случаи.

– Я тоже так подумала и даже собралась все выяснить, но потом стала встречаться с тобой и… – Она вспомнила о жарких ночах любви, и ее щеки заалели.

Джонатан поднес руку к лицу Девон и большим пальцем легонько провел по подбородку.

– Не могу сказать, что я сожалею об этом. Мне нравилось заниматься с тобой любовью. Но мы не позволим нашим чувствам остановить нас в поисках истины.

Девон отвернулась от него, хотя ей меньше всего этого хотелось.

– Теперь это все в прошлом.

– Правда? – Его взгляд, казалось, молил, чтобы она дала ему другой ответ.

Но Девон решительно высвободилась из плена его рук в тайной надежде, что Джонатан не заметит, как она дрожит.

– Уж если тебя так увлекло это расследование, – произнесла она несколько более громко, чем требовалось, – то почему бы тебе не задействовать своего детектива? Интересно, что ему удастся откопать.

– Это не входит в его компетенцию. Кроме того, не забывай, что я заинтересован в этом деле лично. Ты ведь позволишь мне оказывать тебе помощь?

Девон заметила, что Джонатан упрямо сдвинул брови, и поняла, что спорить бесполезно.

– Только в том случае, если тебе этого действительно хочется.

Улыбка Джонатана показалась ей такой ослепительной, что у нее сразу же ослабли колени, а ноги сделались словно ватные.

– Чего мне действительно хочется – так это отнести тебя на руках в спальню и всю ночь заниматься с тобой любовью.

Девон попятилась.

– Джонатан, я не имею ни малейшего желания вновь ступать с тобой на эту скользкую дорожку.

Улыбка на устах Джонатана стала еще более широкой и ослепительной.

– А вот в этом, дорогая Девон, я не слишком уверен.

Примерно в то же время на следующий день Джонатан, войдя в дом Девон, долго стоял перед ее дверью, ожидая, пока вода окончательно стечет с его дождевика. Пройдя в квартиру, Он невольно обратил внимание на картину, написанную в импрессионистской манере, на которой были изображены только что распустившиеся розы, являвшие собой разительный контраст с разыгравшейся за окном непогодой.

– Что нового? – осведомилась Девон, не дожидаясь, пока он снимет дождевик.

– Разве так встречают гостей? – Джонатан повернулся к ней лицом. – Куда девалось «Привет, Джонатан! Как прошел день?» Или лучше «Привет, Джонатан! Я так по тебе скучала! Я думала о тебе с самого утра…»

Девон рассмеялась. Ее очаровательное личико оживилось и порозовело.

– Хорошо, – согласилась она, – я переиграю начало. Итак, привет, Джонатан! Что же тебе удалось узнать?

Джонатан улыбнулся в ответ. Ему захотелось пройти через комнату, подхватить Девон на руки и прижаться ртом к ее мягким губам. Черт, ему было просто необходимо слышать звонкий серебряный колокольчик ее счастливого смеха.

Потерпи. Это случится скоро, но еще не сегодня.

– Сначала пообещай мне, что в следующий раз ты лучше подготовишься к моему приходу.

Улыбка на лице Девон пропала, словно ее и не было.

– Я ничего тебе не буду обещать, Джонатан. Странное дело, он ни в чем ее не винил. Если бы они вдруг поменялись местами и это она обманула его, то он точно так же развернулся бы на каблуках и ушел прочь, чтобы никогда больше с ней не встречаться. Лжи и предательства он не прощал.

Слава Богу. Девон не была столь бескомпромиссной. Может быть, она отчасти оправдывала его – ведь он прежде всего хотел защитить сына. Как бы там ни было, она постепенно оттаивала и ее недоверие шаг за шагом отступало. К тому же она по прежнему его желала – ничуть не меньше, чем он ее. Свидетельств тому было множество, например ее манера облизывать губы всякий раз, когда ее взгляд останавливался на его лице.

– Итак, что мне удалось выяснить? – Стаффорд постарался придать лицу сосредоточенное выражение. – Во-первых, в изданиях того времени не упоминается ни об одном смертном случае от скарлатины. Конечно, это еще мало о чем говорит…

– А как поживают наши письма? Они уже разосланы? Наши письма Многообещающее начало.

– Да. Но я не очень надеюсь на положительный результат. Сказать по правде, не могу представить себе человека, который по собственной воле признался бы в том, что познакомился с привидением.

– Зато найдутся желающие высказать свое недовольство, если в гостинице, по их мнению, что-то было не так. Люди весьма охотно поверяют претензии бумаге.

– Может, ты и права. Да, чуть не забыл. У нас встреча.

Фрэнсисом Линдерманом в десять утра в следующий четверг.

– Линдерман? Как это ты до него добрался?

– Я выяснил, где он живет, у его издателя. Хочешь верь, хочешь нет, но он преподает психологию в Принстоне. Парапсихология – его хобби. Тем не менее книгу он написал замечательную.

– Мне тоже его книга понравилась, – призналась Девон. – К сожалению, из того, что я прочитала, само собой напрашивается вывод: карьеру в этой области сделать нельзя.

– Большинство людей – скептики по натуре. Мало найдется колледжей, чей попечительский совет согласится предложить вниманию студентов курс парапсихологии. Да и степеней в этой области не присваивают.

– В одной книге я встретила упоминание об Институте парапсихологии в Дархеме, это штат Северная Каролина. Там у них есть специальная лаборатория по наблюдению за паранормальными явлениями.

– Непростое это дело – сфотографировать иллюзию.

Брови Девон поползли вверх.

– Слушай, ты стал говорить прямо как эксперт!

Джонатан широко улыбнулся.

– Всего лишь запомнил кое-какую терминологию. К примеру, «пси» значит «психический феномен». Заключает в себе обмен информацией между людьми без привычных средств общения. В подобных случаях действуют неизвестные пока законы природы. Да, забыл тебе сказать: когда меня что-то интересует, я становлюсь настоящим фанатиком этого дела. Кстати… – Он отошел к вешалке и вынул из кармана дождевика небольшую книжечку в твердом переплете. – Это мне дал Голдберг – издатель Линдермана. Этой книги еще и на полках нет. – Он протянул томик Девон. – Думаю, тебе понравится.

«Парапсихология: опыт изучения психического феномена. Источники и прикладная сфера». Девон принялась было перелистывать страницы, но Джонатан остановил ее.

– Я покажу тебе главу, которая, на мой взгляд, имеет отношение к тебе. Вот… – Он раскрыл книгу на шестьдесят восьмой странице и прочитал: – «…некоторые люди глубже проникают в паранормальное, когда находятся в нервном, почти истерическом состоянии – у них потеют руки, усиливается сердцебиение и их общее состояние приближается к стрессовому». Девон вздрогнула:

– Представляешь ли ты, что это значит?

– Я понимаю, что это значит для тебя. Она только покачала головой.

– Не можешь ты этого понимать. Как я тогда переживала, нервничала, тряслась от страха… В ту ночь, когда это произошло, вернулись некоторые симптомы болезненного состояния, проявившегося у меня после развода с Полом. Я даже стала подумывать, что у меня не все в порядке с головой. – Девон закрыла глаза, и слезы, просачиваясь сквозь плотно прикрытые веки, потекли по ее щекам.

Джонатан нежно притянул ее к себе и обнял – ласково, по-дружески, так что у нее не было повода его оттолкнуть.

– Извини. Плакать глупо, но я не смогла удержаться.

Джонатан крепче сжал ее в объятиях. Когда она находилась с ним рядом, он ощущал себя настоящим рыцарем-защитником.

– После того, что ты перенесла, немного поплакать даже полезно.

Девон вытерла слезы кончиками пальцев и подняла глаза.

– Вот и ответ. Нервное возбуждение и страх послужили своего рода проводниками, позволили мне вступить в контакт с Энни и Бернардом… и узнать, что случилось в этом доме много лет назад.

– Вполне логично. Не забывай, однако, что все это показывает, как ты вступила с ними в контакт, но не является доказательством того, что Энни и Бернард заперты в доме.

Девон выпрямившись, освободилась от его рук.

– Я знаю, что они там, знаю, что с ними случилось, и собираюсь им помочь.

– Мы собираемся им помочь, – поправил ее Джонатан. Девон, повернувшись, некоторое время всматривалась в его лицо и наконец улыбнулась.

– Да. Мы поможем им.

Алекс Стаффорд беспокойно покрутился в своем кресле.

За окном его комнаты ветер гнал по пустынной лужайке обрывки бумаги.

– Энди!

Он повернулся и увидел стоящую в дверях улыбающуюся Девон.

– Надеюсь, ты не забыл?

– Шутите! Я все утро ждал этого момента.

– В самом деле? – Девон снова улыбнулась мальчику, и тот подумал, что она очень красивая. Интересно, замечает ли это отец? И улыбка у нее обворожительная…

– Ну как, тебе удалось выкроить время и поработать над рисунком?

– Я рисовал вчера весь вечер и сегодня утром тоже.

– Что ж, в таком случае давай посмотрим, что у тебя получилось. – Девон подошла к столику Алекса.

– Вот, посмотрите. Я подумал, что отцу захочется получить картинку, на которой будет яхта. У него тоже когда-то была яхта – вы, конечно, об этом знаете? Он мне не раз говорил, что ему ужасно нравилось ходить под парусом.

Алекс искренне верил, что на свете нет большего счастья, чем свободно плыть по морской глади, и жалел, что отец продал яхту… С другой стороны, если бы яхта даже и была, вряд ли он смог бы отправиться с отцом в плавание – что делать на борту в этом проклятом кресле на колесиках?

– Эту яхту я скопировал с той, что была нарисована на картине, висевшей в офисе у доктора Реймонда.

Девон внимательно осмотрела рисунок со всех сторон.

– Отлично, Энди. – Она снова посмотрела на картинку с видом знатока, и Алекс затаил дыхание. – Но тебе необходимо научиться правильно передавать перспективу.

– Перспективу? Это что еще такое?

– Перспектива – это способ отображения объекта на расстоянии. Позволь я тебе покажу. – Девон взяла чистый лист бумаги и набросала на нем пешеходную дорожку, уходящую к линии горизонта. Рядом она изобразила стоявшие в ряд домики и соединила их линиями, которые наглядно демонстрировали, как уменьшаются размеры их изображений по мере приближения к этой воображаемой линии. – Понимаешь теперь? Конечно, это иллюзия, но кажется, что так оно есть на самом деле.

– Думаю, я понял.

– Вот и хорошо. А теперь давай исправим рисунок с яхтой. – Девон провела ряд линий. – Видишь, как это делается?

– Интересно! Просто здорово!

– Как думаешь, сам справишься теперь? Алекс закусил нижнюю губу.

– Не уверен.

– Ты научишься, только сначала тебе придется рисовать такие же линии, как у меня. Они должны быть очень тонкими, едва заметными, чтобы потом их можно было стереть ластиком.

– Как вы это хорошо придумали. – Мальчик посмотрел на набросок Девон. Он еще не мог объяснить, в чем суть фокуса, но польза от него была несомненная.

– Теперь давай посмотрим, что у тебя здесь. – Девон взяла стопку рисунков и принялась их просматривать.

Алекс поежился. Эти рисунки не предназначались для посторонних глаз – он просто рисовал то, что приходило ему в голову.

– Здесь я просто водил карандашом по бумаге. Вы еще говорили, что так поступают настоящие художники – рисуют все, что им придет в голову…

Девон выудила очередной рисунок из пачки.

– А это что, Энди? – спросила она и показала ему рисунок, который он закончил утром.

– Дом моей тетушки. Так он выглядел до пожара.

– Понятно, – тихо сказала Девон.

«Интересно, знает ли она о пожаре и обо всем, что тогда произошло?» – подумал мальчик. Он очень надеялся, что не знает. Люди постоянно расспрашивали его о случившемся. Рассказывать о пожаре он терпеть не мог.

– Мне кажется ты хорошо начал, – сказала Девон, рассматривая рисунок, – но тебе следует поработать еще.

– Может быть, я так и сделаю. – Было заметно, что задача заинтересовала мальчика. Алекс хорошо помнил старую усадьбу. Стоило ему закрыть глаза, и она представлялась ему вся объятая пламенем. Если воспоминания не будут слишком его угнетать, он продолжит работу и, кто знает, вполне вероятно, сделает еще один отличный рисунок. Да, об этом стоило подумать.

– У тебя отличное чувство цвета, – продолжала Девон. – Пастелью работать очень непросто, зато это развивает способности. Пройдет немного времени, и ты сможешь взяться за акварель.

Они еще немного поговорили о перспективе, и Алекс решил, что, пожалуй, справится и с этим. Во всяком случае, попробует. Перспективой он займется в субботу и воскресенье, а когда снова вернется в больницу во вторник, ему будет что показать миссис Джеймс.

– Мне пора, – сказала Девон, взглянув на часы. – Похоже, сегодня мы кое-что успели.

– Как жаль, что мы можем заниматься только час! – воскликнул Алекс.

Девон улыбнулась ему самой ласковой из своих улыбок.

– Что верно, то верно.

– Спасибо, что пришли.

– Не благодари, не надо. Скажи лучше, что станешь делать на уик-энд? Задумал что-нибудь особенное?

– Папочка хочет отвезти меня на «Щелкунчика». Раньше я никогда не был на балете.

Девон присела на корточки рядом с его креслом, чтобы мальчугану не надо было поднимать голову, разговаривая с ней.

– Так это же просто чудесно, Энди. Мне очень нравится «Щелкунчик».

– Надеюсь, папочка сумеет достать лишний билет. Девон покачала головой.

– Не думаю, что это хорошая идея. Мы ведь готовим ему сюрприз. А вдруг мы проговоримся и испортим все дело?

Алекс улыбнулся.

– Вам и вправду кажется, что яхта ему понравится?

– Думаю, что понравится. Когда ты закончишь над ней работать, я вставлю ее в рамку, если ты не против.

– Очень хорошая мысль.

Поднявшись, Девон пожала мальчику руку, как взрослому.

– До свидания. До вторника.

Алекс не отрываясь следил за Девон, пока она не вышла из палаты, а потом глубоко задумался. Интересно, есть ли у этой тетеньки дети? Если есть, то какие они? Должно быть, счастливые – ведь она такая добрая, и к тому же умеет рисовать…