Текст книги "Искупление (ЛП)"

Автор книги: Кей Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

29

ЭНЦО

Блять.

Каждый дюйм моего тела ужасно болит. Я никогда не чувствовал такой боли, а я прошел через всякое дерьмо. Закрыв глаза, я стону, пытаясь успокоить дыхание, продолжая давить на толстовку, которая прикрывает мою рану. Кожа сидений внедорожника не обеспечивает мне ни поддержки, ни комфорта, поскольку я не могу снять напряжение со своего тела.

Я прекрасно понимаю, что теряю много крови, но я беспомощен перед этим.

Скрипя зубами, я делаю еще один глубокий вдох, прежде чем открыть глаза. Мне нужно увидеть ее снова, если это то, как я ухожу, если это то, как я заканчиваю, тогда я готов принять это, пока мое последнее видение – это Рен.

Я останавливаю на ней взгляд, не упуская из виду боль и беспокойство, мелькающие в ее глазах, прежде чем она внезапно опускается передо мной на колени. Я не произношу ни слова, позволяя ей подойти ближе. Она кладет ладонь мне на грудь и оглядывает меня с головы до ног.

Я в восторге от нее.

Она спасла меня от дальнейших выстрелов. Она спасала всех нас каждым своим шагом навстречу врагу, выпуская пулю за пулей.

Без тени сомнения, она была создана для нас.

Этот мир, наш образ жизни не для большинства, но, черт возьми, когда она в действии, кажется, что именно она все это создала.

Она уверенно ходит, точно целится и убивает так, словно это ее право по рождению.

Она проводит языком по нижней губе и придвигается ближе. – Я знаю, это худший вопрос, но ты в порядке? Я могу тебе что-нибудь принести? – спрашивает она, убирая руку с моей груди и лениво проводя пальцами по кончикам моих волос, когда я улыбаюсь ей.

– Теперь, когда ты здесь, я в порядке, – бормочу я, шипя от боли, пронзающей меня, когда внедорожник трясется на неровной дороге под нами.

Ублюдок.

– Говори со мной серьезно, Энцо. Я беспокоюсь за тебя.

Неужели она думает, что я сказал бы это просто так? Как будто я не это имел в виду?

– Я не думаю, что ты готова к моему честному ответу, – умудряюсь ответить я, мое тело медленно слабеет, пока я пытаюсь бороться с пулей, застрявшей у меня в животе.

– Испытай меня.

Два слова. Всего два, и она понятия не имеет, что выпустила на волю. Но с той болью, которую я испытываю, и неуверенностью, которая окружает меня подобно шторму, я даю ей то, что она хочет.

– Я одержим тобой, – признаюсь я, свободной рукой беру ее за руку и переплетаю наши пальцы.

Она не сбивается с ритма и наклоняется ближе, глядя на меня сверху вниз с легкой усмешкой на губах. – Я тоже одержима тобой.

Мое сердце колотится в груди, не самая лучшая реакция, когда я в таком состоянии, но я не контролирую свое тело.

– Ты издеваешься надо мной, – ворчу я, морщась от боли, которую испытываю, когда она качает головой.

– Ты бы мог сломать меня, я никого никогда не подпускала так близко, как вас троих… черт возьми, у меня даже не было бы выбора, если бы ты этого захотел. – Ее слова подобны запретной правде, когда они срываются с ее губ, ее взгляд опускается туда, где соединяются наши руки, пока я перевариваю правду, стоящую за каждым словом.

– Сломать тебя не входит в мои планы, Bella, и у меня такое чувство, что это тоже не то, в чем заинтересованы мои братья. – Если бы мне сейчас не было так больно, я бы показал ей, как сильно я ее жажду.

– Я думаю, Энцо пытается сказать, что мы не можем до конца понять, как ты так легко проникла к нам в душу, но мы не против этого. Во всяком случае, нам это нужно больше, чем воздух, которым мы дышим. – Я бросаю взгляд на Маттео, который сидит напротив меня, положив руки на колени и не отрывая взгляда от Рен.

Я сам не смог бы сказать лучше.

У Рен нет возможности ответить, поскольку внедорожник останавливается, заставляя меня снова съежиться, когда мое тело напрягается, а боль, вибрирующая во мне, усиливается.

– Пожалуйста, черт возьми, скажи мне, что мы на месте. Я изо всех сил пытаюсь держать глаза открытыми, – бормочу я, давление на толстовку ослабевает, когда я смотрю на Рен.

– Мы на месте. – Я не могу сказать, разочарована она или испытывает облегчение из-за того, что ее прервали, но я не могу настаивать на том, чтобы выяснять это, потому что мгновение спустя дверь открывается, и в салон просовывает голову незнакомый мне парень.

– Итан, привет, я знаю, что звала тебя, но мы далеко от Ричмонда. Я думала, Луна пришлет кого-нибудь другого, – говорит Рен, прекрасно понимая, кто такой Итан, но она не сокращает дистанцию между ними, не обнимает его и даже не улыбается, если уж на то пошло.

Мои брови хмурятся, как и брови Вито и Маттео, когда мы наблюдаем за их взаимодействием, несмотря на кровь, покрывающую мою кожу.

– Я был на Манхэттене, когда позвонила Луна, так что я помчался сюда. К счастью, я был на своем байке, так что смог проехать через пробку немного быстрее.

Я не могу решить, нравится мне этот парень или нет.

Это могло бы быть совершенно ничего, но его фамильярность с Рен бесит меня больше, чем я хочу признать, даже если он здесь, чтобы спасти мою гребаную жизнь.

– Что ж, спасибо, я знаю, что Энцо будет в хороших руках. – Она переводит взгляд на меня, мягкая улыбка появляется на ее губах, когда она в последний раз сжимает мою руку, прежде чем отодвинуться. – Я обещаю тебе, я бы не доверила тебя никому другому и вполовину так сильно, как этому парню, и поверь мне, ты нужен мне больше, чем мой следующий вздох.

Ее слова поглощают мой разум. Понимание в наших глазах, когда она ссылается на то, что Маттео сказал мгновением ранее.

Проглатывая комок в горле, я киваю. – Я доверяю твоему суждению.

– Давайте перенесем пациента из машины на носилки. Мне сказали, что мы делаем это в воздухе, верно? – Спрашивает Итан, когда Маттео и Вито выходят через другую дверь, в то время как Рен остается рядом со мной.

– Правильно, – отвечаю я, когда его взгляд опускается на мой, и он широко улыбается в ответ.

– Я никогда раньше не был в Италии, – замечает он, наполовину задвигая носилки во внедорожник, прежде чем помочь мне слезть с того места, где я лежу на сиденьях.

Как только я как можно лучше закрепляюсь на носилках, он следует за моими братьями через дверь рядом с моей головой, прежде чем появиться снаружи у моих ног. Я скриплю зубами от боли, когда он тянет пластик, на котором я лежу, к металлической раме, прикрепляя меня к устройству, прежде чем, не теряя времени, направиться к самолету.

Я запрокидываю голову, чтобы посмотреть на Рен, которая идет в ногу с моими братьями, и я вздыхаю с легким облегчением, зная, что она рядом, прежде чем переключаю свое внимание на доктора рядом со мной.

– Итак, откуда ты знаешь Рен?

Я пытаюсь вопросительно поднять брови, но безуспешно. Мышцы моего лица напрягаются от боли, которую я испытываю, пытаясь справиться с ней.

Итан смотрит на меня сверху вниз на секунду, прежде чем снова сосредоточиться прямо перед собой. – Я лицензированный врач в местном медицинском центре Академии Физерстоун.

– Что, черт возьми, на самом деле там происходит, если им требуется полностью обученный врач? – Вопрос срывается с моих губ прежде, чем я успеваю сдержать рвение во мне, но насмешка Итана говорит мне, что это сбивает его с толку не меньше.

– Ты был бы удивлен. На самом деле я проходил там обучение в качестве студента.

Мои глаза удивленно расширяются от его слов, но кое-что другое интригует меня больше. – Почему у меня такое чувство, что между тобой и Рен есть нечто большее?

– Ничего романтического, если ты на это намекаешь, – заявляет Итан, останавливаясь у трапа самолета и полностью переключая свое внимание на меня. – Но да, мне действительно казалось, что я видел ее чаще, чем других студентов.

Это самый загадочный из загадочных ответов, которые я когда-либо слышал.

– Тебе придется пояснить это для меня, – ворчу я, когда он машет рукой, призывая кого-нибудь подойти и помочь ему. У меня вертится на кончике языка, что я сам поднимусь по этим чертовым ступенькам, но когда я пытаюсь сесть, боль пронзает меня с головы до ног.

Я никуда не пойду, нравится мне это или нет.

– Я тебе ничего не скажу.

Моя челюсть сжимается от раздражения из-за его ответа, не то чтобы я его немного уважаю, за то, что он защищает ее частную жизнь, но это не его дело. Однако я не давлю на него, я перейду непосредственно к источнику.

– Рен, – кричу я изо всех сил, оглядываясь назад, чтобы мгновение спустя увидеть ее рядом со мной, в ее блестящих голубых глазах читается беспокойство. – Откуда вы с Итаном так хорошо знаете друг друга? Он мне не говорит.

Наверное, я кажусь капризным ребенком, но на данном этапе мне все равно.

Она ухмыляется мне, драматично закатывая глаза, но прежде чем она успевает ответить, Вито появляется у моей головы, поднимая носилки подо мной, в то же время Итан хватается за дно, и я поднимаюсь в воздух.

Если я, черт возьми, упаду, кто-то еще умрет вместе со мной, я позабочусь об этом.

К моему облегчению, мы без сучка и задоринки добираемся до салона, и мгновение спустя Рен снова появляется рядом со мной. Итан, однако, не дожидается ее объяснений, он сразу приступает к работе, снимая толстовку с моего живота, прежде чем разорвать на мне одежду, чтобы добраться до первопричины боли.

Рен не вздрагивает при виде крови и не съеживается при виде раны. Во всяком случае, она выглядит почти скучающей от всего этого, до тех пор, пока ее глаза не встречаются с моими, и я вижу, что они выглядят намного более блестящими, чем несколько минут назад.

Покачав головой, она облизывает губы, прежде чем, наконец, заговорить. – Я встретила Итана на второй день в Академии Физерстоун. Не потому, что моя мама, которая была ректором, устроила мне экскурсию по заведению, или потому, что мне поручили изучать медицину, а потому, что меня так сильно избили, что я не могла сама обработать все раны.

Я, должно быть, мертв, потому что мое сердце застряло у меня в горле, когда ужас захлестнул меня.

– Кто? – Яд в моем тоне осязаем, гнев струится по моим венам.

Она бросает на меня многозначительный взгляд, но мой мозг работает медленнее, чем обычно, и ей требуется подталкивание Вито, чтобы продолжить.

– Это был Тотем, не так ли?

– Так и было, и это был не последний раз, когда я там была.

Я бросаю взгляд на Итана, но он даже не отрывается от своей работы. Необычное чувство гордости и уважения к нему сильно сжимает мою грудь, когда я перевожу взгляд обратно на Рен. Я явно ценю его действия, больше, чем мне хотелось бы признавать, но…

– Прежде чем кто-нибудь, блядь, это скажет, я не похоронил ублюдка так, как хотел, потому что гнев этой женщины – сила, с которой приходится считаться. Что-то подсказывает мне, что вы, ребята, знаете, о чем я говорю, – объясняет Итан, прерывая мои размышления по этому поводу, и я фыркаю от его оценки ее гнева.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – ворчит Рен, заставляя даже Маттео отшатнуться от удивления.

– Ну, ты сказала мне, что справишься с этим в первый раз, в пятый ты призналась, что это было от рук твоего отца, в девятый визит я узнал, кем был твой отец, и был готов унести это имя в могилу вместе с его гребаным телом, но десятого визита так и не последовало. Рен, я никогда не испытывал большего облегчения, когда ты не появилась. – Ухмылка на его лице снимает напряжение в воздухе, когда она улыбается в ответ, гордясь с высокой осанкой.

– Единственным человеком, отправившим этого человека в могилу, была я.

– И подумать только, я хотел убить тебя за это, – размышляет Маттео, заставляя Итана в ужасе разинуть рот, но Рен смеется, снимая напряжение до того, как оно достигает максимума. Эта пара вызывает у меня смешок, который заставляет меня морщиться от боли.

– Черт, отличное время для рассказа и все такое, но твоему парню здесь нужно все мое внимание, если мы планируем, что он все еще будет с нами к тому времени, как мы приземлимся в Италии, – заявляет Итан, и над нами витает нагнетающая атмосфера.

Ничто так не портит настроение, как застреленный человек, умирающий, которому некуда бежать.

– Позаботься о нем, – бормочет Рен, слепо ища мою руку и умоляя Итана. – Он нужен мне целым.

30

РЕН

Пуля не задела никакие внутренние органы. Ему невероятно повезло.

Я готова была расплакаться от облегчения, услышав слова Итана, когда он объяснял ситуацию. Медицинское обслуживание, которое он смог предоставить на борту самолета, было поразительным, и я буду вечно благодарна ему и Физерстоун за спасение жизни Энцо.

Итан смог извлечь пулю, промыть рану и перевязать его перед тем, как мы приземлились, накачав его достаточным количеством морфия, чтобы помочь ему отдохнуть и заглушить боль. Маттео, не колеблясь, попросил Итана остаться ненадолго, чтобы обеспечить Энцо уход, в котором он нуждается дома, и именно к нему мы сейчас и направляемся.

Дом.

Прижимаясь к Энцо, я кладу голову ему на плечо, ощущая тепло его тела, пока он спит рядом со мной во внедорожнике. Когда мы приземлились в аэропорту, нас ждали три внедорожника – мера предосторожности, которую Вито приказал своим людям предпринять перед нашей посадкой.

Если я права, во что я искренне верю, то русские здесь, и предстоит битва. Так что, несмотря на то, насколько я устала, насколько опустошены, и на мои ноющие кости, со всем этим придется подождать. Особенно со всем, что я попросила Валентину организовать.

На этом этапе я буду спать, когда умру.

Я выглядываю в окно и замечаю железные ворота, ведущие в дом семьи Де Лука, и сажусь прямо, разминая мышцы, пока внедорожник подъезжает к дому по гравийной дорожке. Положив руку на плечо Энцо, я нежно поглаживаю его, бормоча его имя.

Его ресницы трепещут, когда он медленно просыпается, и когда он открывает один глаз и видит меня рядом с собой, улыбка украшает его губы, когда с него срывается тихий вздох.

– Я люблю тебя, Рен.

Мое сердце практически останавливается, прежде чем выскочить с места от этих слов на его языке. Мои вены наполняются шоком и замешательством, заставляя адреналин течь по моему телу. Как будто он спровоцировал меня на драку или бегство, но я остаюсь настолько спокойной, насколько это возможно.

– Скажи мне это еще раз, когда тебя не накачают морфием, Энцо. – Я натягиваю на лицо натянутую улыбку, борясь со своими внутренними мыслями так сильно, что черты моего лица реагируют сами по себе.

Я не знаю, радуюсь я или паникую; я никогда не была в такой ситуации, но мне кажется, что мое сердце набухает в груди и вот-вот взорвется от чувства, которого я никогда раньше не испытывала.

Рука Энцо опускается на мое бедро, сжимая до тех пор, пока я не перевожу взгляд на него, и когда я это делаю, то обнаруживаю, что он смотрит на меня широко раскрытыми глазами и с решимостью.

– Я. Люблю. Тебя. Рен.

Он медленно повторяет эти слова, грубость и уязвимость вспыхивают в его глазах, когда я смотрю на него с открытым ртом, мое сердце пропускает еще один удар, когда внедорожник подкатывает к остановке возле дома.

– Я не могу поверить, что говорю это, но мне кажется, я тоже люблю тебя, Энцо. – Мой пульс стучит в ушах, тело покалывает, когда я произношу эти три слова, которые никогда раньше не произносила.

– Ты только думаешь? – Он приподнимает бровь, глядя на меня, его губы дразняще изгибаются, и я качаю головой, чувствуя, как пылают мои щеки.

Черт.

– Ну, я никогда раньше не чувствовала любви, мне не говорили таких слов, и я не училась описывать чувства, переполняющие мое тело прямо сейчас. Так что я могу только предположить, что это… – Мои слова замолкают, когда Энцо убирает руку с моего бедра и обхватывает ладонью мою щеку. Я наклоняюсь в его объятия, когда он проводит большим пальцем по моей коже, убаюкивая меня чувством покоя, несмотря на шторм, в котором я нахожусь.

– Я приму это, Bella, я приму все, что ты можешь предложить, пока это удерживает тебя здесь, рядом с нами.

Я едва заметно киваю в ответ, мои веки закрываются, как раз в тот момент, когда он притягивает меня ближе и завладевает моими губами своими. Он мягкий, необузданный и полон тех чувств, которые мы пытаемся передать. Поднося руку к его шее, я стараюсь не прижиматься к его ране, когда дверь рядом с Энцо открывается и наш момент обрывается.

Отрывая свои губы от его губ, я поднимаю взгляд, чтобы посмотреть, кто это, и обнаруживаю, что Маттео пристально смотрит на макушку своего брата.

– Прекрати приставать к ней и красть все ее поцелуи только потому, что ты ранен, придурок, – ворчит Маттео, прежде чем обратить свое внимание в мою сторону, бросив на меня многозначительный взгляд.

Я не могу удержаться от улыбки, глядя на них двоих, когда он неохотно предлагает руку, чтобы помочь брату выйти из машины.

– Это не только потому, что я травмирован, она тоже считает меня самым милым, – гордо заявляет Энцо, выходя из машины и поворачивая голову, чтобы посмотреть на меня, когда я выхожу вслед за ним.

– Чушь собачья, – возражает Маттео, качая головой своему брату, прежде чем они оба поворачиваются, чтобы посмотреть на меня.

– Рен, скажи ему, что это правда.

На этот раз я усмехаюсь, пренебрежительно махнув рукой между ними, и делаю несколько шагов вперед. – Я ни хрена не скажу.

Я прохожу мимо Вито, когда он направляется помочь своему брату, криво улыбаясь, когда он нежно проводит пальцами по моей руке.

Эта поездка туда и обратно послужила цели сблизить нас. Я просто ненавижу, что это стоило Энцо такой травмы. Итан объяснил мне, насколько близким это могло быть, и я благодарна за предоставленный нам шанс, и я не хочу упускать его.

Оглядываясь через плечо, я замечаю, что братья медленно идут вместе, и чувство спокойствия расцветает во мне, когда я вхожу в дом.

Я вздрагиваю, когда чья-то рука обнимает меня и оставляет легкий поцелуй на виске. Нонна с облегчением улыбается мне.

– Я приготовлю вам всем что-нибудь поесть, но я думаю, Энцо было бы удобнее в его комнате, – заявляет она всем нам, но не успевает сказать что-либо еще, поскольку Энцо ругается.

– Как будто, черт возьми, ты так легко от меня избавляешься. Может, я и ранен, но я не совсем сломлен, и меня должны держат в курсе событий. Я и так чувствую себя достаточно беспомощным.

Нонна качает головой с понимающей ухмылкой на губах. – Я так и думала, что ты это скажешь, поэтому устроила тебя в гостиной. Молодой врач, которого вы прислали, готовит тебе палату для размещения медикаментов, которые тебе понадобятся. – Она разворачивается на месте и, не сказав больше ни слова, направляется на кухню, а я позволяю парням проводить меня в гостиную.

Войдя в дверь напротив спортзала, я с удивлением обнаруживаю уютное помещение с большим диваном и огромным телевизором на стене. Различные оттенки синего и серого кричат о пещере мужчины, но также можно сказать, что подушки, шторы и плюшевый ковер принадлежали Нонне или Валентине.

Маттео и Вито устраивают Энцо поудобнее на одном из диванов, подтягивая его ноги, чтобы он мог отдохнуть, как раз в тот момент, когда Итан входит в комнату.

– Почему у меня такое чувство, что ты будешь самым "большим" пациентом, который у меня когда-либо был? – Он ухмыляется Энцо, подходя к нему, вытаскивая планшет, на котором записывал все его жизненные показатели.

– Я всегда самый большой во всем, – отвечает Энцо, подмигивая. Даже когда он морщится от боли, которую испытывает, у него все еще остается чувство юмора.

Я закатываю глаза, глядя на него, когда Итан оглядывается на меня через плечо.

– Он подходит тебе, Рен, – заявляет он, как будто у него есть ключ к разгадке, но по тому, как сияют его глаза, я знаю, что он верит в это, и я тоже. – Они все подходят, – добавляет он, кивая в сторону Маттео и Вито, пока я покусываю нижнюю губу и слегка киваю в ответ.

– Спасибо тебе за это, – бормочу я, надеясь сменить тему, но меня спасает феноменальная королева Валентина, вальсирующая в комнате.

– Вот ты где, я так волновалась, – восклицает она, широко раскидывая руки, но она бросается не на Энцо… а на меня. Когда она заключает меня в объятия, мне требуется секунда, чтобы ответить, и я обнимаю ее в ответ, удивленная тем, насколько это на самом деле снимает напряжение, которое росло во мне с тех пор, как мы уехали.

Когда она откидывается назад, ее глаза оглядывают меня с головы до ног. – Позволь мне осмотреть тебя, ты где-нибудь ранена? – спрашивает она, и я качаю головой, не в силах ответить, когда Энцо усмехается со своего места на диване.

– Какого хрена, Ви, а как же я? Это у меня в животе дырка от пули, – ворчит он, но она пренебрежительно машет на него рукой, как будто это не имеет большого значения.

– Я все еще слышу, как ты ноешь, ублюдок, так что с тобой, должно быть, все в порядке, – парирует она, бросая острый взгляд в его сторону, и ей удается заставить Маттео и Вито ухмыльнуться.

Все Де Лукасы чертовски сумасшедшие, и именно поэтому я чувствую, что мое место здесь.

Несмотря на спокойствие в комнате, я знаю, что должна спросить Валентину обо всем, что я упомянула в разговоре перед нашим отъездом из Нью-Йорка. Возвращая свое внимание к ней, я прочищаю горло. – Тебе удалось привести все в порядок, как я просила?

Она с улыбкой поворачивает голову и нетерпеливо кивает. – Я так и сделала, и должна сказать, для разнообразия было гораздо веселее получать приказы от тебя, а не от моего брата.

Маттео закатывает глаза в ответ на комментарий своей сестры, и я усмехаюсь. – Это была вежливость, не так ли? – Я отвечаю со смешком, когда вдалеке звонит домашний телефон.

– Я отвечу, – кричит Нонна из другой комнаты, и я пользуюсь моментом, чтобы подойти к Энцо, желая быть как можно ближе к моему раненому солдату. Я отхожу от него на два шага, прежде чем Вито хватает меня за талию и притягивает к себе на колени.

Я задыхаюсь, падая в его объятия, но когда он обнимает меня, я еще глубже погружаюсь в него, пока Итан методично проверяет повязки Энцо.

Нонна откашливается с порога, и мы все вопросительно смотрим на нее.

– Это звонила Луна, – начинает она, бросая взгляд на Маттео, прежде чем переключить все свое внимание на меня.

– И что она сказала? – Спрашиваю я, и тень неуверенности охватывает меня, когда Нонна улыбается.

– Она просила меня передать тебе, что ее не будет еще минут двадцать, они обыскивают все кофейни по пути, чтобы найти что-нибудь под названием "фраппучино с карамелью", потому что, цитирую, "она сейчас нуждающаяся, как сучка при течке". – Это определенно звучит так, как сказала бы Луна.

Меня охватывает облегчение. Есть шанс, что все встанет на свои места, есть шанс отомстить. Но одно неверное движение, и весь мой карточный домик рухнет, а я не позволю этому случиться. Поэтому я должна проглотить свою гордость и сделать то, чего я никогда не думала, что сделаю, а именно попросить о помощи.

Но не просто чья-то помощь.

Помощь Физерстоуна.

Помощь Луны.

Я с большой неохотой признаю, что не могу справиться с ситуацией самостоятельно, но мы здесь. Я готова сделать все возможное, чтобы уничтожить русских и защитить своих ребят.